Текст книги "Мэт разбудил петуха"

– Оставайся на месте. Я вызову тебя. Мэт повернулся к капитану Смирнову:

– Наш ход.

Оба поспешили спуститься в радарный зал.

Ждать пришлось недолго. На одном из экранов, где вырисовывался левый берег Бристольского залива, появилась яркая точка, двигавшаяся низко над землей. Они перешли к другому экрану, с меньшим радиусом действия, на котором, однако, были лучше видны детали.

– Это, несомненно, вертолет, – сказал Смирнов после внимательного изучения изображения. – Направляются на запад.

– Далеко?

– Нет, в двух милях.

Зрелище медленно передвигавшейся по экрану точки завораживало. Она приблизилась к трем другим точкам, на которые капитан еще раньше обратил внимание Мэта. Точка вертолета замерла над точкой корабля. Капитан предупредил операторов и попросил их сосредоточить внимание на этом секторе.

Две светящиеся точки сблизились и слились в одну.

– Вертолет сел на палубу корабля, – объяснил Смирнов.

Он отдал новые приказания.

– Мои люди не выпустят этот корабль из-под наблюдения, что бы ни случилось, – сказал он Мэту.

– Сколько до него?

– Две с половиной мили.

– Я хочу увидеть корабль.

– Сейчас устроим.

Он что-то сказал в микрофон, и через пару минут спасательная моторная лодка, на которой Мэт прибыл на корабль, была спущена на воду. Фрэнк прыгнул в нее вместе с двумя моряками. Лодка, как и корабль, не производила благоприятного впечатления своим внешним видом, но на ней был установлен мощный мотор. Один из матросов управлял ею, другой поддерживал радиоконтакт со «Щукиным», шедшим тем же курсом.

Не прошло и пяти минут, как матрос-радист указал на темную массу перед ними. Они находились у цели. В лунном свете, с небольшого расстояния были ясно различимы детали. Корабль оказался небольшой яхтой, метров тридцати в длину, белого цвета, изящной конструкции, с широкой синей полосой вдоль леерного заграждения. Ее довольно глубокая посадка позволяла увидеть на палубе маленький вертолет.

Лодку качнула сильная волна, лопасти винта начали вращаться, и яхта на большой скорости стала удаляться в сторону моря. Лодка прошла у нее под кормой, и Мэт прочел, что яхта называется «Рамзес», а порт ее приписки – Гамбург.

Он сделал знак рулевому возвращаться на «Щукин». Едва ступив на палубу, Мэт сообщил Смирнову о своих наблюдениях.

– Думаете, она возвращается в Гамбург? – спросил он.

– Понятия не имею. Сначала надо выйти из Бристольского канала, а потом она может направиться куда угодно.

– Вы по-прежнему следите за ней радарами?

– Я ее поймал и уже не выпущу. Мы пойдем за ней в пяти-шести милях. Куда бы она ни направилась, они от нас не уйдут.

У Фрэнка возникла мысль, куда же направляется яхта. Он вызвал по рации Фрэда.

– Вертолет сел на палубу яхты, – сказал он, – а она выходит из канала. Не знаю, куда она идет, но поскольку приписана к Гамбургу, думаю, направляется туда. Садись на самолет, Фрэд, и – в Гамбург. Жди меня там. Наведи справки о корабле. Яхта длиной в тридцать метров, называется «Рамзес», белого цвета, с синей полосой вдоль леерного заграждения.

– Хорошо. Когда она может прибыть в Гамбург?

– Это зависит от ее скорости. В любом случае не раньше чем через сутки-двое. Остановись в отеле «Альстер» на Эспланаде. Я его знаю, потому что уже бывал там, я смогу тебе позвонить. У нас на борту есть радиотелефон.

Началось преследование.

«Рамзес», не выходивший из-под наблюдения радаров «Щукина», проплыл вдоль побережья Корнуолла, зашел в Ла-Манш, миновал Кале и оказался в Северном море.

Лишь через двое суток плавания капитан Смирнов смог с уверенностью сообщить Мэту, что, судя по уже пройденному пути, яхта действительно направляется в Гамбург.

– Но тогда у нас возникнут неприятности, – добавил он.

– Какие?

– Вы знаете Гамбург? Чтобы достичь порта, надо подняться по эстуарию Эльбы. Без лоцмана нас не пропустят, а я не имею права засветить корабль. Кроме того, я не могу гарантировать, что мои радары не потеряют «Рамзеса» в эстуарии с его поворотами и оживленным движением.

– Тогда догоните его и преследуйте в открытую. Необходимо узнать, где он пришвартуется. Гамбургский порт велик.

– Да. Причалы тянутся на пятнадцать километров, около шестидесяти доков, верфи. Но я с моей посудиной туда не сунусь. Это абсолютно исключено.

– Вам даны четкие приказы, капитан. Вы поступили в мое распоряжение. Я приказываю держать «Рамзеса» в пределах видимости и хочу, чтобы мы вошли в устье Эльбы сразу за ним.

– Я могу это сделать, Мэттьюс. Но они нас засекут.

– Вы проследите за «Рамзесом» до самого причала.

– Послушайте, Мэттьюс, мне совсем не хочется с вами ссориться. Я действительно получил особый приказ поступить в ваше распоряжение. Но у меня есть и общие приказы, запрещающие моему кораблю заходить в иностранные порты. Если хотите, я запрошу по радио Москву, могу ли я нарушить их в данной обстановке.

– Запрашивайте.

Прежде чем войти в радиорубку, Смирнов приказал прибавить ход. Они увидели «Рамзеса» как раз перед устьем Эльбы.

– Сожалею, Мэттьюс, – сказал Смирнов, – мне только что подтвердили приказ. Я не могу идти дальше.

– Черт возьми! Должен же я довести эту яхту до ее стоянки. Если я не узнаю, где она пришвартуется, мне потребуется не менее двух дней, чтобы ее отыскать. Все, что мы уже сделали, пойдет насмарку.

– Возьмите лодку. Я дам вам рулевого и запас горючего. Думаю, я имею право сделать это. Проследите за «Рамзесом» и отошлите лодку обратно, когда сойдете на берег. Я буду ждать в море.

– Прекрасная мысль. Спасибо, капитан. Прикажите спустить лодку.

В это мгновение оператор радара сообщил, что «Рамзес» с минуты на минуту может исчезнуть с экрана. Он зашел в эстуарий.

Лодку спустили быстро, но не без затруднений, вызванных сильной волной. Воды Эльбы сталкивались с морским приливом. Было раннее утро.

Наконец рулевой, получив указания от капитана Смирнова, направил лодку вслед за «Рамзесом». Яхта пропала из виду, но это не очень беспокоило Мэта. Лодка шла быстро, а яхте было непросто маневрировать в оживленном эстуарии длиной в пятьдесят километров. Он догонит корабль еще до того, как тот войдет в порт.

– Быстрее, – приказал Мэт рулевому, вцепившись в борта, чтобы его не смыло волной.

ГЛАВА 7

Оба берега Эльбы, мимо которых мчалась лодка, были заняты эллингами и кранами. Она все еще не догнала «Рамзеса». Может быть, он стал в один из этих эллингов вместо того, чтобы идти в порт, где, рассуждая логически, он должен был стоять? Перед Мэтом встал и еще один вопрос: над лодкой пролетел неизвестно откуда взявшийся вертолет. Он улетел в сторону моря, вернулся и исчез из виду. Был ли это вертолет с «Рамзеса»? Трудно сказать. Он видел его только ночью.

Лодка уже три четверти часа поднималась по эстуарию, когда рулевой тронул Мэта за рукав. «Рамзес» был перед ними, гораздо ближе, чем они предполагали. Просто его закрывали от них два больших корабля, шедшие тем же курсом. Да, это был он: на корме надпись «Рамзес», изящные линии, белый корпус, потемневший от морской воды, на палубе – маленький вертолет. Следить за ним было теперь детской игрой.

Незадолго до полудня Мэт увидел, что яхта завернула в док N 47 на левом берегу.

Рулевой лодки, заметив небольшое свободное пространство перед доком, пристал к нему. Фрэнки Мэттьюс спрыгнул на землю, показавшуюся ему после многих часов, проведенных в море, неустойчивой. Матрос с «Щукина» выполнил свое задание. Высадив Мэта, он отправился назад, в открытое море.

Фрэнк смешался с людьми, ходившими по набережной возле дока номер сорок семь. «Рамзес» уже причалил. Нос его был прикреплен тросом к оранжевой швартовочной бочке с названием корабля, указывавшей на то, что здесь было его постоянное место стоянки. Корма приблизилась к причалу, на землю полетели швартовы, тут же с яхты спрыгнул человек, закрепивший их, затем спустили сходни.

Неширокая набережная была застроена низкими домиками, в которых размещались скромные магазинчики, довольно жалкого вида отели и многочисленные бары. Но главное, там стояла телефонная будка. Мэт зашел в нее и, не сводя глаз с корабля, позвонил Фрэду в отель «Альстер».

– «Рамзес» только что прибыл, – сообщил он, – и я тоже. Ты что-нибудь узнал о корабле?

– Да, но не много.

– Расскажешь потом. А сейчас приезжай, я буду ждать тебя в одном из баров на набережной у дока номер сорок семь.

– Хорошо, Фрэнки, выезжаю.

– Что ты собираешься делать? – спросил Фрэд, когда они устроились у окна в маленьком баре, из которого был прекрасно виден «Рамзес».

– Наблюдать за выгрузкой контейнеров. А потом проследить за ними до места назначения. Я чувствую, что мы близки к цели, что именно в Германии отходы превращаются в бомбы. Иначе они не стали бы везти груз сюда. Кстати, что ты узнал о корабле?

– Это частный корабль. Стоит обычно в Гамбурге, в порту приписки. Квалифицируется как прогулочная яхта. Уже четыре года для нее арендуют на год стоянку в порту. Официальный владелец – Андреас Хеббель, проживающий здесь же, в Гамбурге, по адресу Лагерштрассе, тридцать четыре.

– Ты проверил?

– Да, но...

– Что?

– Лагерштрассе, тридцать четыре нет. Этот адрес существовал несколько лет назад. Улица проходила недалеко от Ботанического сада. Но дома снесли, чтобы освободить место для современных многоэтажек. Я тщательно проверил: такого дома не существует. И вообще, в новых домах никто не живет. Там расположены разные конторы, офисы и тому подобные учреждения. В Навигационном управлении адрес судовладельца остался прежним. Плата вносится регулярно.

– Трудновато будет отыскать этого самого судовладельца.

– Да. Он может жить где угодно, а плату вносить через подставное лицо.

В этот момент они увидели, что команда «Рамзеса» сходит на берег. Все шестеро спустившихся по трапу мужчин направились к ближайшей трамвайной остановке.

– Немного их, – заметил Фрэд.

– Достаточно, чтобы управлять таким кораблем. К тому же они наверняка кого-нибудь оставили на борту. Вот что мне непонятно, черт возьми! У них на борту такой груз, из-за которого, стань о нем известно властям, они могут загреметь в тюрьму до конца своих дней, а вместо того, чтобы как можно скорее избавиться от него, они оставляют контейнеры на борту и уходят в город, словно честные служащие после работы.

– Ты уверен, что они не разгрузились?

– Уверен. От самой Англии они не заходили ни в один порт и не сближались ни с одним кораблем. А с тех пор как они причалили, я с них глаз не спускаю. Сорок или пятьдесят контейнеров по пятьдесят килограммов каждый унести незаметно, будто пару пачек сигарет, невозможно.

– Может, они ждут ночи, чтобы разгрузиться?

– Возможно. Но тогда нам придется торчать тут еще несколько часов. А рисковать, снимая наблюдение, мы не можем. У тебя есть машина?

– Нет, я приехал на такси.

– Хорошо. Возвращайся в город и возьми напрокат две машины. Они нам несомненно понадобятся сегодня ночью, когда кто-то явится за грузом. А я перейду в другой бар, чтобы не слишком тут мелькать.

Стемнело.

Машины стояли совсем рядом, а наблюдающие по-прежнему вынуждены были сидеть и ждать.

Экипаж не возвращался, возле «Рамзеса» не было никакого движения. Время от времени на палубе появлялся матрос. Он выходил глотнуть свежего воздуха и бросить завистливый взгляд на берег, становившийся все более и более оживленным по мере того, как наступала ночь: в барах загорался свет, гремела музыка, появились первые проститутки. Поскольку на палубе мелькал один и тот же матрос, наблюдатели сделали вывод, что больше на борту никого не было.

Мэта начинало беспокоить, что яхтой никто не интересовался. У него возникло желание посетить ее и убедиться, что контейнеры все еще находятся на ней, но он не знал, как это сделать. Разумеется, он и Фрэд могли бы подняться на борт, благо, что трап не убрали, скрутить матроса и обыскать яхту, но матрос мог поднять тревогу, и операция провалилась бы.

– Бог ты мой! Да неужели этот чертов матрос не захочет сойти на берег, выпить или побаловаться с девочкой, – забрюзжал Мэттьюс, когда было уже около десяти часов. – Или уж приехали бы те, кто будет ее разгружать.

Но только около часу ночи его первое желание начало осуществляться. К этому времени Мэт оставил всякую надежду увидеть в эту ночь разгрузку яхты. Матрос задержался на палубе дольше, чем в предыдущие свои появления, швырнул в воду докуренную сигарету, достал из внутреннего кармана плоский флакончик и жадно отхлебнул из него. Потом он похлопал себя по карманам обычным жестом курильщика, ищущего сигареты.

– Внимание, – сказал Мэт Фрэду. – Этот тип, кажется, придумывает благовидный предлог, чтобы нарушить приказ. Если он сойдет на берег, ты любезно подойдешь к нему. Я ни разу не видел матроса, отказывающегося выпить стаканчик за чужой счет, кто бы его ни предлагал.

– Знаю, у нас в Союзе тоже есть порты, – отозвался Фрэд.

Они заплатили по счету и вышли на набережную, оживленную словно днем. Ярко освещенные суда снимались с якоря, готовясь к отплытию.

Матрос еще немного постоял в нерешительности, словно испытывая угрызения совести, но наконец спустился по трапу. Тут же к нему с равнодушным видом подошел Фрэд. Едва они удалились, Фрэнк Мэттьюс уверенным шагом судовладельца, возвращающегося на собственную яхту, поднялся по трапу на ют. Он был небольшой и ограничен рубкой, занимавшей всю ширину корабля, оставляя узкий проход с каждого борта. Бак, напротив, был удлиненным. На нем стоял вертолет, казавшийся вблизи еще меньше, чем в воздухе. В рулевой рубке Мэт увидел радар и подумал, что «Рамзес» тоже мог наблюдать за «Щукиным».

Но у него не было времени на подобные раздумья. Справа от рубки была лестница, спускавшаяся внутрь корабля. Яхту освещало несколько ламп. Мэту приходилось бывать на прогулочных яхтах. Он знал, что все они, в принципе, построены одинаково: лестница из рулевой рубки ведет вниз, в большую кают-компанию. Коридор уходил вперед на камбуз и к каютам экипажа. Дальше находились роскошные покои для хозяев и их гостей. Где-то в середине коридора был трап, по которому можно было спуститься в трюм и в машинное отделение.

Контейнеры, разумеется, находились в трюме.

Фрэнк стоял в заднем коридоре, разыскивая трап, ведущий в трюм, когда сзади него послышался странный шум. Он обернулся.

Среагировать Мэт не успел.

Матрос с «Рамзеса», тот, что должен был в это время пить в обществе Фрэда, целился в него из большого пистолета.

– Какого черта вам здесь надо? – выкрикнул он. За ним возникла фигура Фрэда.

Фрэнк увидел его.

Фрэд подставил подножку матросу и, пока тот падал ничком, редко ударил его ребром ладони по шее.

Матрос застонал и скатился прямо к ногам Мэттьюса.

– Он отказался пойти выпить, – извинился Фрэд. – Купил сигарет и сразу назад.

* * *

Когда матрос пришел в себя, он увидел рядом с собой сидящего на корточках человека, у которого в руках был нож. Лезвие ножа упиралось в горло матроса.

Этим человеком был Фрэд.

Действие происходило в заднем коридоре. Фрэнки Мэттьюс стоял рядом, прислонившись к двери каюты.

– Ты будешь говорить, – уверил Мэт.

А Фрэд надавил острым лезвием на горло несчастного, показывая, что ему действительно придется заговорить. Матрос икнул и его вырвало. Разумеется, от страха.

– Свинья, – прошептал Фрэд.

Матроса опять стошнило. Он был бледен, на лбу у него выступили капельки пота, глаза слезились.

Но его страдания только начинались.

Фрэд сформировался в суровой школе советской разведки, одним из принципов которой является положение: лучше действовать, чем болтать.

Он встал позади матроса, заставил его подняться на колени, запрокинул его голову назад и провел лезвием по горлу.

Матрос вскрикнул от боли и прижал к ране руку.

– Я истеку кровью, – простонал он.

– Он нажал не очень сильно, – объяснил ему Мэт. – В следующий раз он надавит на нож сильнее и перережет тебе сонную артерию.

– Я же ничего не сделал, – вскрикнул матрос, дрожа от страха, пока Мэт тщательно обыскивал его.

Судя по обнаруженным документам, матроса звали Хейнд Мюллер.

– Ты пытался застрелить меня и за одно это заслуживаешь смерти. Ты будешь как миленький отвечать на мои вопросы, а главное, перестанешь визжать как свинья. Твой следующий вопль вернется в твою глотку вместе с ножом. Понял?

– Кто вы? – пробормотал матрос. – Таможенники?

– Почему таможенники?

– Вы ведь пришли из-за груза.

– Какого груза?

– Если бы вы не знали, то не набросились бы на меня.

– Говори так, как будто мы ничего не знаем, – посоветовал Фрэд, снова приставив острие ножа к горлу матроса.

– Я ничего не знаю, – простонал Мюллер. – Я простой матрос. Мне платят за то, что я занимаюсь кораблем. Я даже не знаю, какой груз привозят на том.

– На каком это «на том»?

– На другом корабле.

Фрэд и Мэт переглянулись. Они ничего не понимали. Что-то ускользнуло от них. Но матроса понесло. Смертельно напугавшись, он не замечал их недоумения. Он продолжал свой рассказ о двух яхтах, похожих друг на друга как две капли воды. Настоящие близнецы. Обе участвовали в деле.

– Ну вот, раз в два месяца, – объяснял он, – другой корабль уходит в море. Я не знаю куда. Я остаюсь в эллинге с этим.

– В каком эллинге?

– «Хоффенбург», на другом берегу Эльбы, возле моря. Когда другой корабль возвращается, нас предупреждают по радио.

– Что на нем перевозят?

– Не знаю, я никогда не видел разгрузку. Может, наркотики. Я не знаю.

– Вас предупреждают по радио, что дальше?

– Тогда мы выходим на этой яхте в эстуарий, как только в него входит та. Другая проскальзывает в эллинг, а мы возвращаемся сюда, на стоянку. Если заявляются таможенники, они, естественно, ничего на борту не находят. А тем временем другую спокойно разгружают в эллинге.

Фрэд и Мэт переглянулись. Во взгляде Фрэда сквозила легкая ирония. «Так вот как ты не сводил глаз с яхты, – казалось, говорил он. – Корабль подменили, а ты и не заметил». Мэт подумал, что, пожалуй, сейчас не стоит говорить Фрэду, что он на целых три четверти часа упустил «Рамзеса» из виду.

– Как называется второй корабль? – спросил он.

– В порту – «Дельфин», а когда выходит в море – «Рамзес», а настоящий «Рамзес» остается в порту.

– А вертолет?

– Они есть на обоих кораблях.

– Когда сегодня утром лже-«Рамзес» вошел в эстуарий, вертолет взлетал?

– Это тот, другой. Пилот только один, а он ходил в рейс. Теперь все разъяснилось, и Мэттьюсу осталось только восхищаться организаторским гением производителей бомб. Их талант проявлялся во всем: звено Парнел – Гувер, ремонтники «Форда», вертолет, подмена кораблей в последний момент, в качестве перестраховки. Хорошая работа. Вполне возможно, что еще в море радар «Рамзеса» обнаружил слежку «Щукина», а вертолетчик, прилетевший проверить, что делает корабль-преследователь, очевидно, заметил лодку и посчитал, что времени на подмену было предостаточно. Отсюда напрашивался вывод, что контейнеры были спокойно выгружены с корабля еще днем и в данный момент находились в пути к месту назначения. Напрашивался и другой вывод: противник теперь насторожится. Хотя необязательно. Они могут посчитать себя в безопасности, раз другая яхта стоит в эллинге. Оставался ничтожный шанс, что контейнеры по-прежнему на борту.

– Кто руководит делом? – спросил Фрэнк.

– Не знаю. Я даже не знаю, кто хозяин кораблей.

– Но кто-то ведь командует.

– Летчик. Пилот вертолета. Это он командует и платит.

– Как фамилия летчика?

– Мюллер, как и моя. Герберт Мюллер.

– Живет в Гамбурге?

– Да, Даммторштрассе, восемнадцать. Я был у него однажды. Это рядом с Оперой.

– А эллинг, где стоит вторая яхта?

– «Хоффенбург», я уже говорил. На том берегу Эльбы.

– Покажешь нам дорогу.

– Вы с ума сошли! – вздрогнул матрос. – Если они узнают, что я привел вас, они меня убьют.

– А если ты нас не приведешь, то тебя убью я, – холодно произнес Фрэд. – Разница в том, что они, может, и не убьют тебя, а если и убьют, то потом. А я тебя прикончу наверняка, прямо здесь, сейчас.

Он заставил Мюллера встать на ноги, а Фрэнк тем временем подобрал с пола большой пистолет.

– Подождите, – спохватился Фрэд.

Он прошел вперед и вернулся с взятыми на камбузе мокрыми тряпками.

– Убери за собой, – приказал он матросу.

Рядом с лужей рвоты на полу виднелись несколько пятен крови. Нельзя было оставлять на яхте следов.

Когда все было приведено в порядок, они поднялись на палубу и Мюллер бросил тряпье за борт.

– Я пойду первым, – сказал Мэт.

Сойдя с яхты, он внимательно осмотрел набережную и дал Фрэду знак, что путь свободен. Тот подтолкнул матроса.

– Иди вперед, – шепнул он, – и помни, что мой нож упирается в твою правую почку.

Спустившись по сходням, они подошли к машинам. Мэт сел за руль, а Фрэд с Мюллером расположились на заднем сиденье.

– Надо ехать туннелем, – сказал матрос.

Несмотря на поздний час, движение в автотуннеле, проходившем под Эльбой, было интенсивным. Особенно часто встречались грузовики. Поэтому приходилось ехать на небольшой скорости.

Мэт, полуобернувшись, спросил матроса, охраняется ли эллинг, а Фрэд машинально взглянул на Мэта.

Быстрота реакции Мюллера была удивительной. Воспользовавшись тем, что внимание Фрэда на мгновение отключилось, он схватился за ручку и открыл дверь, но задержался, прежде чем выкатиться на дорогу. Навстречу их машине мчался огромный десятитонный грузовик. Мэт не успел даже пошевелиться, как матрос вывалился из автомобиля, перевернулся в воздухе и как кукла рухнул прямо под тяжелые колеса, размазавшие его по асфальту.

Под влажными сводами туннеля дико завизжали тормоза. Мэт хотел было остановиться.

– Смываемся! – крикнул Фрэд, захлопывая дверцу. Мэт инстинктивно подчинился и нажал на газ. Вскоре они выехали из туннеля на правый берег реки. Мэт сбавил скорость, чтобы сориентироваться и найти дорогу к эллингу «Хоффенбург», который, как им было известно, находился ниже к морю.

– Что произошло? – спросил он.

– Ты сам видел. Он пытался вырваться на свободу.

– Да, но... грузовик...

– Я никогда не пойму вас, живущих на Западе, вашу сентиментальность. Послушай, Фрэнки, мы не могли отпустить этого типа, матроса Мюллера, после того, как допросили его, так ведь? Он бы все рассказал и предупредил бы тех. Следовательно, его необходимо было ликвидировать.

– Да, разумеется, но...

– О! Я сразу понял, что ты об этом подумал, но не решился довести мысль до конца. На что ты рассчитывал? Что он умрет сам по себе, от сердечного приступа? Он хотел спрыгнуть, чтобы спастись, но испугался грузовика. А я грузовика не испугался и помог ему решиться.

– Ты столкнул его?

– Скажем так: я сообщил ему необходимое ускорение.

– Думаешь, это вышло очень ловко? Именно сейчас они насторожатся. Стоило вытирать лужи на корабле, изображая, будто он уехал по собственной воле. Свидетели покажут, что он на полном ходу выпрыгнул из машины. Думаешь, у тех не возникнет вопрос: что он делал в чужой машине?

– Послушай, Фрэнки, его бумаги у меня, а он, должно быть, в таком состоянии, что понадобится не менее сорока восьми часов, чтобы опознать его. А до тех пор не будет никакой тревоги.

Мэттьюс не стал настаивать и продолжал поиски эллинга.

Вдруг он увидел дорожный указатель, но дорога стала такой узкой и грязной, что они решили оставить машину и дальше идти пешком. В любом случае надо было действовать как можно осторожнее, коль скоро они не знали, охраняется ли эллинг.

Неожиданно они вышли прямо на него. Он состоял из крытого ангара, метров пятидесяти в длину, выступавшего в реку и открытого с этой стороны. Но со стороны реки было невозможно проникнуть в эллинг. В стене ангара были тяжелые двустворчатые ворота на рельсах, запертые на висячий замок.

Никакого шороха, ни малейшего признака жизни. Фрэд занялся замком. Чтобы открыть его, не потребовалось много времени. Они проскользнули внутрь ангара.

Яхта была там. Вблизи она казалась огромной. Ее белый корпус потемнел от морской воды, по борту шла синяя полоса, на палубе стоял вертолет. Но называлась она не «Рамзес». Фрэнки подумал, что название было написано по корпусу, но на самом деле написано оно было на тонкой пластиковой табличке, вставлявшейся в корму. Табличка с надписью «Рамзес» валялась тут же, на земле. Яхта называлась «Дельфин» до следующего рейса в Англию.

Среди более или менее аккуратно разложенных в ангаре инструментов они нашли сильный электрический фонарь и стали осторожно изучать корабль. По массе мелких деталей было ясно, что яхта совершила длительное путешествие и теперь нуждалась в легком ремонте. Но контейнеры исчезли без следа.

Они не нашли на экс-«Рамзесе», ставшем теперь «Дельфином», ничего, что могли бы помочь им вновь напасть на след радиоактивных отходов.

Когда вышли из ангара, Мэт долго изучал грязную землю вокруг себя, освещая ее лучом фонаря.

– Смотри, – сказал он Фрэду.

На грязи остались отпечатки широких шин грузовика.

– Сюда приезжал грузовик, – продолжал он. – Видишь, свежие следы, ведущие от ангара, глубже, чем те, что ведут к нему. Очевидно, машина приезжала сегодня днем пустой, а уехала с двумя тоннами радиоактивных отходов.

– Возможно, – ответил Фрэд. – Остается узнать, куда поехал этот чертов грузовик.

– Наверное, это знает пилот.

– Ты хочешь сказать, Герберт Мюллер?

– Я хочу сказать, Герберт Мюллер, пилот вертолета.

– Судя по тому, что нам рассказал другой Мюллер, он что-то заподозрил, раз кружил над эстуарием, проверял, не следят ли за «Рамзесом», и мог поднять тревогу.

– Оставаясь здесь, мы ничего не узнаем. Ты помнишь его адрес, Фрэд?

– Да. Даммторштрассе, восемнадцать. Возле Оперы.

– Поехали. Нам надо добраться до утра.