Текст книги "О счастье физической любви: как обогатить свою сексуальную жизнь"

3
«Женщины-фонтаны»

Несколько лет назад я сделала удивительное открытие, которое назвала «женщины-фонтаны». В рамках лечебных сеансов, а позже после ряда интервью женщины поведали мне о форме удовольствия, не столь редкого, как считается. Речь идет об оргазмических излияниях. Что же это такое?

«Излияния происходят в момент оргазма в виде одного или нескольких выбросов жидкости из влагалища. Это достаточно мощные выбросы, поскольку мужчины, опрошенные в рамках этой анкеты, говорили, что у них возникало ощущение, что потоки с силой выталкивали их прочь. Объем выброшенной жидкости впечатляет: от нескольких кубических сантиметров до полулитра.

Эта жидкость сравнима с водой по ее прозрачности и текучести»[28]28
  Ce paradis… уже цит.


[Закрыть].

По выходе той первой книги о сексуальности я получила большое количество писем. Поскольку многие из этих свидетельств представляют интерес, ибо часто написаны поэтически и хорошим языком, мне захотелось дать слово моим читателям, читательницам и пациентам, чтобы рассказать несколько историй о «женщинах-фонтанах».

«Для меня было бомбой то, что вы рассказали в “Апострофах”. Вот те на… не все такие!.. […] Я думала, что такие сильные проявления любви между двумя партнерами случаются всегда».

«Кое-кому издавна известны оргазмы такого типа, другие сталкиваются с ними спустя долгое время после начала половой жизни, у некоторых такие оргазмические выбросы случаются редко, во время особой любовной связи»[29]29
  Этот… уже цит.


[Закрыть].

«Я считала, что все женщины такие! До того как это случилось со мной полгода назад, я даже не подозревала о такой форме эротического выражения… Хотелось бы подчеркнуть одну особенность, которая кажется мне решающей: воля совершенно не в силах предотвратить такие излияния».

Когда я писала книгу Этот слишком жестокий рай, я еще не получила доступа к работам Ван Гулика о «китайских учебниках секса». Он представляет эти трактаты об эротике следующим образом: «Можно было ожидать, что столь культурный и созерцательный народ уделяет огромное внимание вопросам секса, и именно это он делал с незапамятных времен. Китайцы свели свои наблюдения в “учебники секса”, которые учат главу семьи методам управления отношениями с женщинами дома. (Китайцы практиковали полигамию.) Такие книги существовали уже две тысячи лет назад, и их внимательно изучали до XIII века нашей эры»[30]30
  La Vie sexuelles dans la Chine ancienne, уже цит.


[Закрыть].

В этих эротических трактатах неоднократно встречается выражение «пить из яшмового источника». Но речь идет не о выбросах жидкости в момент наслаждения, а о поцелуях лона, которые позволяли (кроме всего прочего) вкушать жидкость инь (женское начало) во время предварительных любовных игр или на более поздних стадиях утех, которую китайцы считали источником молодости. Для них это было средство «поддержания здоровья и увеличения срока жизни».

«Позвольте старому человеку – мне уже семьдесят восемь лет – внести свою лепту, если так можно сказать, в эту тему». Этот старик рассказал в своем письме, что он в 1930-м, а потом в 1933 году знал двух женщин, которые во время любовного акта «полностью теряли ощущение окружения, были не способны ответить на какой-либо вопрос, даже самый простой, буквально проваливаясь в некое состояние экстаза, в небытие. Двадцать – тридцать минут они лежали с закатившимися глазами, а во время четырех-пяти оргазмов выбрасывали такое количество жидкости, что простыни по-настоящему намокали. «[…] Я всегда старался доставить партнерше самое долгое и интенсивное наслаждение, зачастую в ущерб своему. […] Прошло пятьдесят лет, и должен признаться, что с удовольствием испытываю приятные моменты, когда вспоминаю о них».

Жидкость «фонтана» бесцветна и не имеет запаха. Отрывок из романа свидетельствует об этом:

«Она не позволяла мне проникнуть в нее, но я ласкал ее долго, бесконечно, переходя границы желания и усталости, умножая и разнообразя ласки. Она стонала и истекала так, что в какой-то момент я испугался, как бы не случилось неприятного происшествия. Но нет, эта обильная роса была для нее естественной. Это было только странно, но не отвратительно. Это нежное, истекавшее влагой тело носило имя Мари-Луизы»[31]31
  Le Radeau de la mémoire, Le Pré-au-Clercs, 1983.


[Закрыть].

Обычно такие оргазмические выделения связаны с моментами сильных эмоций.

«Фонтаны мешают. Как мешает все излишнее[32]32
  Выделено автором письма.


[Закрыть] и все, что нельзя принять в расчет. […] Выбросы произошли во время первого удачного сексуального опыта, когда у меня появился второй любовник. Нам было по семнадцать-восемнадцать лет, мы упивались друг другом с жаждой, которую, казалось, невозможно утолить.

Мне кажется, что “фонтаны” никак не связаны с техникой, они зависят только от сильнейшей эмоции[33]33
  Выделено автором письма.


[Закрыть] в момент, когда я погружаюсь в нее. Все заключается в почти обезличенном наслаждении. Я забываю о себе, происходит единение, когда границы тел, личности теряют очертания, если не исчезают совсем. Чувство полного раскрытия. В глубине души я спрашиваю себя, имеет ли это излияние прямую связь с оргазмом, который в привычном определении заставляет думать о коротком замыкании, о пике, о концентрации энергии, а не о полном растворении в мире, которое ощущаю, которое ищу. Ибо, отведав это, все остальное мне кажется безвкусным. […] Думаю, единственным способом столкнуться с этим явлением есть полное забвение, безграничный уход. Я не говорю о духовном характере такого типа акта, почти мистического, когда превосходишь самого себя, взрываешь границы, погружаешься в небытие».

Еще одна женщина дает свидетельство, тем более интересное, что она писала о нем по прошествии некоторого времени.

«Мне шестьдесят два года (письмо датировано июлем 1984 г.). Единственный ребенок пожилой пары, я была воспитана в полном незнании всего, что относится к плотской жизни. И когда вышла замуж, будучи девственницей в двадцать два года, то, скажем, имея “хороший темперамент”, находила физическую любовь приятной, но не более. А мой муж очень любил это. […] В пятьдесят лет (выглядела я на сорок) я встретила тридцатилетнего холостяка. Наша связь продолжалась шесть лет со страстью, которая не оставила после себя (кроме печали расставания) никакой горечи. Я пережила прекрасную осень…[34]34
  Выделено автором письма.


[Закрыть] Именно с этим мужчиной я почти всегда имела сильнейшие излияния. Если мы занимались любовью три, четыре или пять раз подряд, у меня было столько же излияний. Я находила это странным и никогда никому[35]35
  Выделено автором письма.


[Закрыть] об этом не говорила. Я даже не знала, что такое может случаться с другими женщинами.

Но знаю одно, это несказанное наслаждение (более прекрасное, чем просто «оргазм») есть нечто практически не поддающееся объяснению.

Вы словно попадаете на небо, забыв о времени и месте. Вы в световых годах от Земли или на пустынном пляже тончайшего песка, в полном забвении. […] И впервые я доставляла столько наслаждения своему партнеру. […] А не одному из тех, кого интересует лишь собственное удовольствие и установление подвигов ради подтверждения своего мужского “я”».

Как справедливо! Как мужчины переживают такой сексуальный опыт? Те, кто мне писал, конечно, были ярыми поклонниками «фонтанов»! И очевидно, очень внимательными любовниками.

«Мне сорок четыре года (письмо также датировано 1984 г.), и мой сексуальный опыт – надо называть вещи своими именами – должен быть выше среднего. Я говорю о количестве партнерш. Я встретил трех женщин, которые так выражали завершение своего оргазма, но я никогда никому не говорил об этом, даже этим женщинам. […] Для юноши, которому в 1957 году исполнилось восемнадцать лет, все было в новинку; его ни о чем не предупреждали; и не будь у него сестры, женское лоно не осталось бы далеким воспоминанием о небольшой вертикальной линии, милой и странной, там, где сходятся бедра. Иными словами, возможные излияния (о них у меня сохранились смутные воспоминания) должны были ни меньше ни больше происходить в совершенно неведомом поле любви, каким является женское тело. […] Во второй раз, когда – хочешь этого или нет – начинаешь сравнивать ощущения от подобных излияний, это вызывало удивление. Скажу для краткости, что пережил это с необычайной нежностью.

Царапины на спине, мощные спазмы, глубокий хрип, могущий сравниться с криком животных, укрепляли меня в мысли, что я вывел эту женщину на вершину ее самой, на точку потери сознания, которую ей никогда не удастся забыть (конечно, я считал себя первым, кто открыл ей это пространство). Эта излившаяся жидкость рождала во мне чувство, далекое от мачизма. Это хорошо, это хорошо… повторял я себе и ощущал, как тоже “таю” в этом явлении, которое видел, решусь так сказать, в качестве возобновляемой наготы[36]36
  Выделено автором письма.


[Закрыть], вторичной наготы. Она осмеливалась даже на это! Таковы были мои чувства, и я испытывал признательность за подобное доверие, даже совершенно бессознательное, которым она меня одарила.

Уточню, это казалось мне важным, даже если опровергалось другими свидетельствами, что такой опыт общения с «женщинами-фонтанами» состоялся только с теми женщинами, которые довольно продолжительное время проживали со мной. И никогда не бывало излияний во время эфемерных встреч в конце ночи, когда все быстро заканчивалось и оставалось сказать спасибо».

Та же эмоция, та же нежность в письме, которое прислал мне Орландо де Рюддер:

«Некоторые были “фонтанами”, другие нет. Говорю о них, поскольку их любил, и взгляд их был любящим, тело их было таким или иным, не говорю уж об интонациях их голоса, цвете кожи, простой и глупой очевидности, что мое желание обладать ими походило на предательство.

[…] То было довольно гротескное приключение, из тех, что случаются в какие-то моменты бездеятельности или бродяжничества. Я переживал любовное разочарование и отправился в Бельгию, а там встретил двух американок и попал в их номер. Странная вещь […] обе превратили свою огромную кровать в бассейн, где я, крохотная печальная рыбка, утопил свои горести. Это случилось в 1971 году… Я не был удивлен, как бы сказать? Я не счел, что испытал нечто экстраординарное, любопытное: это случилось, это было хорошо, это были пухленькие и нежные проблядушки. Самым любопытным для меня было заниматься любовью, бормоча им обеим нежные слова на английском. Все приключение было неожиданным, в том числе и для меня, оказавшегося в постели с двумя женщинами, без меры выпивавшего, бродящего по дождливому Генту. Эти “фонтаны”, конечно, подогрели мою страсть, обогатив ощущение пребывания “вне мира возможных вещей”. Самое удивительное, что я позже встретил «женщину-фонтан», а потом знал и другую – с ней я никогда не занимался любовью, – но она была моей близкой подругой и рассказывала мне об этих вещах. Наверное, мне повезло…»

Он добавил несколько прекрасных фраз о желании: «Каково наше общее желание? Стать другим! Действительно ли происходит это слияние? Или только в конце забвения растворяешься в другом? […] Что мы говорим о самих себе? Мы увиваемся вокруг объекта, иногда даже обладаем им, говорим нередко о пикантных “забавах”, о бесстыдстве, о гривуазности, и прочая, и прочая! Это означает, что мы не там, уже не там, не во внутреннем жаре женщин… Наступает ностальгия, прямо смех. И созерцать ту, которая наслаждается вместе с вами, значит хвалить себя, считая, что ты и есть причина ее счастья… поэтому остановимся на этом… Но я понимаю, что, даже такая нежная, такая сильная, такая содрогающаяся в момент нашего единения, она никогда не станет мною, а я никогда не стану ею…

Нам хотелось бы забыть… о фонтане, которым утоляем жажду, чтобы попытаться, когда пьешь от плодородного источника, впустить что-то в себя, сотворить союз, но как реализовать это немыслимое слияние, когда никак не удается совместить волну с прибрежным песком?»

Явление «фонтана» не носит постоянного характера. Этот тип сексуальности часто совпадает с периодом любовной жизни женщин, во время которого выражаются могучие, иногда экстремальные желания и чувства.

«Мне семьдесят два года, и в эпоху фактов, о которых расскажу, мне было едва двадцать пять. Хотя прошло сорок семь лет, память мне не изменила». Этот господин рассказывает о трехлетней связи с замужней «женщиной-фонтаном»: «Каково было мое удивление, когда в кульминационный момент нашей любви я ощутил, что меня заливает огромное количество жидкости, замочившей даже мои одежды. […] Она уверяла меня, что такого у нее с мужем никогда не случалось, и предложила объяснение, которое пощекотало мою гордость, как вы можете себе представить. Все замужние женщины говорят такое своим любовникам. Это их алиби, их извинение за измену».

Похожее свидетельство бывшей «женщины-фонтана»:

«Я бываю “фонтаном” лишь эпизодически. И проявления бывают сильнейшими. Когда мне было семнадцать лет, мне часто приходилось переворачивать матрас, чтобы спать на сухих простынях. У меня ужасное чувство ностальгии, словно во мне лопнула пружина, словно я научилась сдерживать себя».

Китайцы, как я уже указывала выше, всегда считали сексуальность одним из лучших лекарств, помогающим избегать болезней. Физическая любовь действительно главное средство излечения эмоциональных ран, а значит, фактор поддержания равновесия тела и духа.

Одна пациентка тридцати лет, с очень тяжелым детством, если не считать его мрачным во многих отношениях, говорила, что ее никогда не любила депрессивная мать, окончившая трагически свои дни, выбросившись на ее глазах из окна, и сделала вывод, что взаимоотношения с мужчинами спасли ее от крайне глубокого чувства нехватки эмоциональности. «Мужчины очень быстро приобрели важнейшее значение для меня. Моя сексуальная жизнь удалась. Я всегда ощущала привязанность, в которой нуждалась, и платила тем же».

Самое интересное, на мой взгляд, что «женщины-фонтаны» лучше других используют лечебное могущество своей сексуальности, полностью мобилизуя свою «сексуальную эмоциональность», чтобы обрести или вернуть душевное и физическое равновесие.

Одна из них написала мне из США: «Мне повезло быть одной из “женщин-фонтанов”. Шанс не только в наслаждении, которое она может познать в сексуальной жизни, но и в сотворении тесной связи между подсознанием и сексуальностью, позволяющей физически “ликвидировать” удар судьбы. Повторяющееся сексуальное наслаждение обладает, с моей точки зрения, способностью бороться с травмами».

Этот аспект «ликвидации» одновременно сексуальной и психологической травмы объясняется тем, что излияния не всегда совпадают с мгновениями мощного наслаждения, а иногда вызваны сильной тоской. Одна женщина написала мне по этому поводу:

«Ваша теория “ликвидации” травм наслаждением совпадает с тем, что я чувствую и чувствовала, особенно в последний год, когда у меня возникло ощущение, что переступила порог многих эмоциональных травм, вызванных смертью родителей, троих братьев и двух племянников. В тот момент, когда я стояла на пороге депрессии, меня посетило чувство обретения своей жизненной энергии буквально за один день и на долгое время».

«Когда я встретила своего нынешнего спутника, – пишет мне другая читательница, – то еще находилась под впечатлением развода. Я была вынуждена уступить ему, но, как только мы кончили заниматься любовью, я разревелась. И не могла остановиться. А после этого начала “фонтанировать”, чего со мной никогда не случалось».

Многочисленные свидетельства подтверждают эту мысль. Я выбрала одно из самых красноречивых:

«Очевидно, излияния происходят в исключительные моменты, ситуации свидетельствуют об этом. Они связаны с чувством обездоленности, потери, сильнейшей тоски. Они возникают в состоянии неуверенности, разрыва и снятия напряжения, поглощая избытки тоски. Кажется, я никогда не переживала такого в момент любовной гармонии. В момент спокойствия слезы отражают нежный облик того же ощущения слияния»[37]37
  Выделено автором письма.


[Закрыть].

Одна из моих пациенток знала даже излияния вне всякого проникновения, которого не желала, ибо страдала вагинальной фригидностью. Уточним, что эти излияния влаги не доставляли ей никакого удовольствия. Но это экстремальный случай, и я привожу его как исключение, подтверждающее правило.

Еще одна пациентка частично спаслась от токсикомании благодаря своей чувственности и очень богатой сексуальной жизни. Ее ужасающая история детства долгие годы заставляла ее принимать наркотики. Многие из ее подруг говорят, что она должна была давно умереть из-за всего того, что употребляла.

Она мило называет эти излияния «любовными дождями». «Любовные дожди – иной способ выплакаться», – говорит она. А плакать она умела! Целыми часами, когда у нее случались любовные разочарования. Она обычно была близка со своим телом и подчинялась подсознанию. В период, когда ощущала тоску и сильный душевный перекос, она предпринимала попытку полного отдыха, проходила двухнедельный курс лечения сном, спала днем и ночью, не принимая никаких снотворных.

Через несколько лет после получения этих писем-свидетельств Клод Дюнетон прислал мне маленькую иллюстрированную книжицу[38]38
  Mots d’amour, Seuil, 1993.


[Закрыть]. В ней было несколько юмористических страничек, касающихся «женщин-фонтанов».

Он цитирует отрывки из Тайных любовей г. Майе Эмиля Дебро, автора-шансонье, чьи песни опубликовал первым.

В частности, он рассказывает историю женщины, которая в какой-то день ощутила недомогание, но согласилась встретиться со своим любовником «из снисхождения» и имела семнадцать оргазмов подряд.

«Когда она наконец разрешила мне выйти из нее и я сделал это, мне пришлось выжимать ее рубашку, нижнюю юбку и шерстяное платье, которые так намокли, словно их опустили в ведро с водой».

Клод Дюнетон комментирует: «На самом деле нынешние “женщины-фонтаны” суть последние представительницы – я говорю без какого-либо оскорбления их – того человечества, чье эмоциональное поведение когда-то намного сильнее выплескивалось наружу. Нынешние люди словно лишены того, что считалось обычным в прошлые века. Подобное “осушение”, как и прочие проявления, идет наравне со сдерживанием слез, холодным потом, паническим страхом, а также крикливой и взрывной радостью, залитой горячими слезами. Это стоит в одном ряду с безмолвными кладбищами, встречами без видимых эмоций, с банальным безмолвием наших страстей без криков и безумств. Любовь без страха, без упрека, без чего-либо превращается в холодные и прозорливые – еще какие! – ассоциации “сексуальных партнеров” (идет из английского, а, значит, в нем больше коммерческого смысла), которые готовы на любую новую любовь и лишены какой-либо свежести».

Ни одна статистическая анкета не была проведена на эту тему, а потому сегодня невозможно указать процент «женщин-фонтанов» среди женского населения. Любые ли женщины могут обрести такой тип опыта? Априори да, но при условии быть способными на выход из себя в момент физического слияния, быть на «ты» со своим телом и одаренными тем, что я называю некой «сексуальной эмоциональностью». Второе обязательное условие – встреча с мужчиной, который пробудит у них подлинное желание.

Вот так, дорогие читатели! Вы будете меньше удивлены, если однажды встретитесь с такой сиреной, чего я вам желаю, потому что все корреспондентки, которые мне писали и давали интервью, явно являются такими великими влюбленными женщинами. Но, главное, не считайте себя тут же неотразимым любовником, потому что зачастую в день свидания она только ищет утешения с вашей помощью, оправляясь от великого разочарования!

Часть вторая
Травматизм

1
Гипноз

Холодает. С удовольствием вспоминаю об итальянских обедах у своей подруги Сесиль в окружении фарфорово-голубых свинчаток и гигантского табака, слушая перезвон колокольчиков, развешанных на ветках, и пение птиц.

Поскольку я путешествую, то обязательно делаю заметки, чтобы запомнить подобные мгновения: «Колыхание японского газона. Белые всплески дурмана. Покачивание миндаля… Голубоватые вспышки горлиц… Безмолвный обмен с дыханием дома». Музыка Бали. Округлые удары гамланов, деревянных музыкальных инструментов, похожих, как мне кажется, на мосты, висящие посреди джунглей. Потом: «Этот день шуршит как парус… Побыть бы целый вечер розовыми кустами… Долгие часы на воздухе… По воскресеньям тихий ропот безмолвных островов».

Мы молчали недолго. Я вскоре взяла за привычку вечером приходить к ней и читать готовые страницы рукописи. Мы много беседовали о психоанализе, ведь наши разговоры велись в отделенном от всех сует мирке, где лишь ветерок напоминал о сквозняках истории! Именно так. Психоанализ тоже вне времени, и Сесиль не смущало, что она лежала на диване психоаналитика уже несколько лет и, несомненно, пролежит еще очень долгое время. Ее интересовали мои методы быстрой терапии, но она находила их весьма своеобразными!

Думая о ее очаровательном саде и наших дискуссиях, я вспомнила о знаменитом психоаналитике начала века. То была принцесса, и ее звали Мари Бонапарт. Летом она принимала пациентов в своем парке. Мне кажется, это было где-то в районе Булонского леса. Мари Бонапарт происходила из аристократической и богатой семьи, а училась у Фрейда. Как и все терапевты, она имела дело с фригидными пациентками, которые приходили к ней за консультацией. Похоже, психоанализ не позволял ей найти подходящее решение, ибо вместо того, чтобы лечить их симптом под шелковым навесом деревьев парка, она отправляла своих пациенток к другу-хирургу.

Этот хирург разработал операцию на вульве, смысл которой состоял в сближении клитора и устья влагалища![39]39
  Детальный отчет об этом психоаналитическом и хирургическом бреде в книге Ce paradis trop violent, уже цит.


[Закрыть] Один из величайших парадоксов психоанализа в том, что он прежде всего настаивает на важности человеческой сексуальности, почти полностью отрицая ее в отношении некоторых людей.

Время шло, психоанализ, особенно французский, перестал считать приоритетом лечение и излечение больных. Некоторые виды лечения стали более философскими, чем терапевтическими, а их продолжительность ныне рассматривается как совершенно неподходящая для современного мира, особенно в плане экономики. Можно сказать, что произошла дегуманизация психоанализа.

Вот почему открытие работ Милтона Эриксона о гипнозе стало поворотным моментом в моей профессиональной и личной жизни.

Что характеризует этого психиатра, прожившего с начала века до 1980 года в США и закончившего жизнь как мудрец? Прежде всего радость жизни, а это наипервейшее качество врача, который любит людей. Этот глубокий гуманизм ощущается в рассказах о его методах лечения.

Благодаря Эриксону старая дама по имени Гипноз превратилась в невероятно эффективный рабочий инструмент терапевта. Он разработал новые технологии гипноза на себе, поскольку в своей экспериментаторской деятельности не раз ощущал сильнейшие физические страдания и многое узнал, борясь с ними. У него было два приступа полиомиелита, а после первого кризиса в возрасте семнадцати лет ему пришлось учиться заново ходить по причине полного паралича, не затронувшего только глаза. Эта невероятная история возрождения позволила ему создать нечто вроде автогипноза, который стал основой всей его последующей практики[40]40
  Milton Erickson. L’hypnose thérapeutiques, ESF, 1990.


[Закрыть]. Тщательное наблюдение за движениями младшей сестренки, которая училась ходить, позволило ему вновь встать на ноги.

Понятие обучения легло в основу терапевтического подхода Эриксона. Развитые им технологии гипнотерапии сосредоточены на аспектах эволюции и приобретении новых знаний, какими мы владеем в раннем детстве.

Поэтому одной из интереснейших технологий гипноза есть возрастное движение вспять, иными словами, пациента возвращают к его воспоминаниям и опыту детства, чтобы он лучше воспринял новые идеи или новое поведение. Ученики Эриксона, кстати, утверждают, что он считал всех пациентов детьми не ради превращения их в инфантильных существ, а для того, чтобы мобилизовать в каждом наилучшие способности к обучению.

«Я хочу, чтобы ты выбрала в своем прошлом момент, когда была маленькой, совсем маленькой девочкой. Мой голос будет сопровождать тебя. Мой голос станет голосом твоих родителей, голосом соседей, голосом твоих друзей, голосом школьных товарищей, голосом подруг по играм, голосом твоих учителей. Я хочу, чтобы ты очутилась в классе, ты, маленькая девочка, которую что-то сделало счастливой, что-то случившееся очень давно и давным-давно тобой забытое». Одно из таких обращений использовал Эриксон, чтобы начать движение вспять по возрасту[41]41
  Sidney Rosen. Ma voix t’accompagnera, Hommes et gropupes, 1986.


[Закрыть].

Показания к клиническому гипнозу весьма многочисленны – от борьбы с болью до лечения депрессии и сексуальных расстройств, к примеру. Хотя гипнотический опыт позволяет получить доступ к старым подавленным травмам, не всегда удается добраться до воспоминаний во всей их полноте. Я еще вернусь к этому.

Эриксон больше занимался методами лечения, чем большинство его собратьев. С одной стороны, он ставил краткосрочные терапевтические цели, стараясь добиться эффективности, с другой – лечил своих пациентов у себя дома, и они часто оказывались замешанными в его семейную жизнь.

«Его кабинет располагался в доме; маленькая комнатушка, смежная со столовой, а гостиная была комнатой ожидания. В 50-х годах некоторые из его восьми маленьких детей оставались дома»[42]42
  Jay Haley. Un thérapeute hors du commun: Milton H. Erickson, Epi, 1984.


[Закрыть].

Как и слово врача не является единственным терапевтическим инструментом, так и врачебный кабинет не может быть единственным местом, где можно добиться изменений, поэтому Эриксон по необходимости покидал его. Ему случалось, к примеру, назначать встречу в ресторане между одним из своих пациентов, застрявшим в холостяках, и молодой женщиной из своих приятельниц. Конечно, на этих обедах присутствовала миссис Эриксон. Он даже иногда приглашал ее помочь во время консультации. Во время одного сексологического лечения с целью помочь молодой сексуально заблокированной женщине он попросил пациентку раздеться догола и коснуться своей груди и лона. Миссис Эриксон присутствовала на этом «шоковом лечении» – терапевтическая работа свелась всего к одному сеансу. Его жена обеспечивала моральное прикрытие. (Напомню, дело происходило в 50-е годы.)

Эриксон ставил крайне мало барьеров между профессиональной и личной жизнью. Гипнотический транс[43]43
  Когда я использую слово «транс», не стоит думать о конвульсиях, истерическом поведении, как это имеет место в некоторых культурах. Гипнотический транс есть, как правило, момент спокойствия, и сильные эмоции, которые могут проявиться во время него, сводятся к незначительным физическим движениям.


[Закрыть], как он определил свой метод, есть средство связи между подсознанием и сознанием, которое включает в себя и непосредственное лечение при взаимопомощи обеих областей. Мне кажется важным остановиться на мысли, что терапевт присутствует на сеансе ради помощи, ибо эта идея не свойственна европейцам… Такое вмешательство терапевта, которое в некоторых случаях можно назвать ангажированностью, сближает его с пациентом в человеческом плане намного больше, чем при других методах лечения. Он частично и совместно с пациентом переживает гипнотический транс. И сам находится в состоянии легкого отрешения от мира, что расширяет его творческие возможности, ибо он вступает в контакт с собственным подсознанием.

«Гипноз есть не что иное, как облегчение, активация, культивирование и в какой-то мере использование уровней функционирования подсознания»[44]44
  Milton H. Erickson. De l’hypnose clinique à la psychothérapie sctratégiques, J. A. Malarewicz et J. Godin, ESF, 1986.


[Закрыть].

Гипноз – превосходное эмоциональное лечение. Он очень ценен для интеграции эмоциональных шоков благодаря запуску переживаний. На первой стадии лечения он может позволить некоторым замкнутым пациентам начать воспринимать помощь. Такое бывает у людей, использующих язык в качестве защиты от собственных эмоций. Беспрерывному потоку их слов обычно соответствует крайне зажатое положение тела, напряженно застывшего в кресле. Пациент едва дышит. Он блокирует свое дыхание, словно цензор собственных чувств. Обычно ему почти не удается расслабиться в глубине кресла. На самом деле он с детства привык бороться в одиночку, поскольку в прошлом взрослые слишком часто его разочаровывали, и ему вначале не удается свыкнуться с мыслью, что он пришел просить помощи.

«Любой терапевтический транс – возможность для человека, особенно наиболее развитого интеллектуально, вновь научиться не мешать подсознанию работать», – писал Эриксон.

Первый сеанс гипноза позволяет пациенту начать «приручение» своего подсознания. В любом случае устанавливается контакт, а иногда начинается то, что можно было бы назвать «сотрудничеством». До сих пор запретный доступ к эмоциям облегчает вступление в доверительную связь с терапевтом. Я обычно организую «официальные» сеансы гипноза в разгар терапевтической работы, когда полностью воссоздаю травматическую историю пациента, когда хорошо знаю его трудности и его ожидания. Всего один сеанс на точно заданную тему может оказаться достаточным, но, как правило, желательно провести два-три сеанса в течение нескольких месяцев лечения.

Не всем пациентам может помочь гипноз. Некоторые заранее отвергают подобный тип работы либо по причине борьбы с собственными творениями подсознания – такие люди частично подавили свои воспоминания детства и не помнят, к примеру, о своих снах, – либо они подверглись исключительно мощному гипнотическому воздействию в детстве и боятся вновь встретиться с взглядом, который так надолго их покорил.

Я очень часто слышала, как люди с ужасом вспоминают о «синих, зеленых или черных глазах», о «горящих глазах» или о «змеиных глазах». Это вариации на тему «дурного глаза», или взгляда воспитателя-садиста, либо властного родственника с убийственным взглядом. В зависимости от детского опыта они считают, что их гипнотизируют взглядом, чтобы покорить, заставить подчиняться «мановению пальца или движению глаза». Большое количество моих пациентов, похоже, испытали на себе именно такой тип подчинения, ибо первое время опасаются, что я введу их в состояние транса, подчинив себе своим взглядом. И выражают крайнее удивление, когда я прошу их закрыть глаза.

Гипнотический транс – явление естественное. Это отрешение, абстрагирование от непосредственной реальности, которая известна нам всем в виде сновидений. Ввести в гипнотический транс означает вынудить человека развить в себе отрешение и получить измененное состояние сознания.

«Пациент сам разрабатывает свой гипнотический транс. Он делает это, слушая вас, и, если вы достаточно интересны ему, если вы можете зафиксировать его внимание и принять сотрудничество, пациент проявит сдержанность и прислушается к вам и вашим словам; пациент поймет, что вы ему говорите; пациент будет готов принять то, что вы ему говорите, отбросив критический подход. […] Вы хотите, чтобы он посвятил вам все свое внимание, и он концентрируется с такой силой, что не замечает ничего прочего. А когда вы завладели всем его вниманием, он сужает свое поле визуального сознания, он сужает поле своего слухового сознания и направляет свои мысли и ощущения внутрь самого себя»[45]45
  Milton Erickson. De l’hypnose thérapeutique, уже цит.


[Закрыть].

Все манипуляции терапевта на подсознательном уровне ориентированы на изменение, ведущее к выздоровлению пациента. Но кроме этих целей есть и развитие нового отношения к жизни. Желательное изменение напрямую связано с возможностью обучения новым вещам, благодаря опыту гипнотического транса.