Текст книги "О счастье физической любви: как обогатить свою сексуальную жизнь"

3
Интердикты

В Библии акт любви совершенно не осуждается, он представлен как здоровая, приятная и обогащающая активность человека.

Первородный грех… не имеет ничего общего с сексуальностью.

Жан Боттеро

Пресса регулярно приводит удручающую статистику о вагинальной фригидности, которая затрагивает примерно половину женского населения. Как ей удается состряпать этот симптом в столь широком масштабе? Ведь женщины, как и мужчины, не рождаются с ограничениями в области секса! Основных виновников два: цензура или идеологическое кондиционирование и столкновение ребенка с сексуальной жизнью взрослых.

Кондиционирование обычно определяется религией или диктатурой, иногда оба фактора действуют совместно. Очень любопытно констатировать, что с момента прихода к власти диктатуры, религиозной или нет, она тут же начинает вмешиваться в дела, которые ее не касаются, а именно в плотскую жизнь людей. И вмешивается до того, что издает законы на эту тему. Большинство религий играет роль великих кастратов, которые распространяют идеи грязи и греха, затрагивающие любую любовь, которая не обращена к Богу. Словно любовь, особенно физическая, конфискуется религией.

Цензура действует прежде всего против анального секса – в основном мужского: запрет гомосексуализма нацистами или режимом Кастро в самом его начале, – и против мастурбации. И тут начинается бред. Не надо думать, что это касается только Африки, потому что европейские врачи дошли до прижигания (сжигания) с помощью нитрата серебра части детородного органа некоторых мальчиков – «простатической зоны мочеиспускательного канала»[54]54
  Revue L’Hisoire, уже цит.


[Закрыть], – а другие практиковали обрезание клитора у девочек, чтобы предупредить самоудовлетворение. Это нанесение увечий и прочие пытки, касающиеся детородных органов, продолжались до 1950 года, в частности в Англии.

Надо ли напоминать, что сейчас почти треть Африки использует обрезание клитора и это касается тридцати миллионов женщин. «Кузнецы», которые наносят эти увечья, процветают ныне в наших пригородах. Идеологическое оправдание этих актов варварства в том, что клитор совершенно справедливо считается органом наслаждения, а следовательно, бесполезен для деторождения.

Желание обладать женщиной и традиция рабовладения довольно часто приводят к особой практике, столь же дикой, которая именуется инфибуляцией. Речь идет о зашивании большей части больших срамных губ[55]55
  Femmes d’Islam ou le sexe interdit, уже цит. Attilio Gaudio et Renée Pelletier, Denoёl, 1980.


[Закрыть].

85% женщин, подвергшихся обрезанию и инфибуляции, становятся полностью фригидными, а 10% – бесплодными. Совершенно неизвестно количество женщин, погибших от инфекций. «Миллионы детей в возрасте от двух до четырнадцати лет переносят ужасающие пытки в условиях коллективной истерии, поскольку не берется в расчет их пол, их тело, и даже их жизнь»[56]56
  Pierre Leulliette. Le Viol des viols. Ed. Du Seuil, 1980.


[Закрыть].

Как я уже говорила, в бамбарском языке «попасть под обрезание» означает «сесть на нож». Женщины, сидящие на ноже – так называется учебник по предупреждению этих операций, созданный «Женской Группой», которая борется за упразднение сексуальных увечий.

Самое невероятное в этой долгой истории варварства то, что великий муфтий Мекки дошел до следующего заявления: «Удаление клитора приятно Аллаху». Неужели Аллах столь садистский бог, что ему приятно пытать, а то и убивать детей?

Возьмем демократию. Судьям понадобилось двадцать лет и (всего) двадцать пять судебных процессов, чтобы наказание обрезальщикам поднялось с одного года тюрьмы с отсрочкой наказания в 1978 году до восьми лет тюремного заключения в 1999-м. Неужели стоило ждать двадцать лет, чтобы понять, что клитор является органом человека, а его удаление равнозначно увечью?

Я живу в квартале, населенном людьми самого разного происхождения, которые не общаются между собой, а замыкаются в своих квартирах. Летом мы живем среди великолепных африканцев, расхаживающих в бубу с одним обнаженным плечом. Полным контрастом являются женщины в парандже и молодые еврейские матери-хасидки, изнывающие от жары под черными шляпами, париками и в колготках в разгар августа.

Я с 1970 года заинтересовалась условиями жизни мусульманок и была потрясена, прочтя писания аятоллы Хомейни. В ту эпоху он опубликовал свои Философские, социальные и религиозные принципы[57]57
  Опубликован в 1979 году свободным издательством Hallier, Париж.


[Закрыть], которые представляли линию мысли «исламской революции», имеющей целью создание «исламской республики». Не буду цитировать все предписания, а их список значителен, приведу лишь часть интердиктов, касающихся самой интимной сферы. Это самые бредовые мысли, поскольку речь идет о настоящем сексуально-религиозном бреде в классическом смысле.

С 1970 года эти правила строго соблюдались под страхом смертной казни: «Три женщины были расстреляны в 1979 году за организацию сети проституток»[58]58
  Femmes d’Islam ou le sexe interdit, уже цит.


[Закрыть]. «Во время совокупления, если член мужчин проникает во влагалище женщины или анальное отверстие мужчины (следует знать, что гомосексуализм строго осуждается исламом и виновнику грозит смерть) полностью до кольца обрезания, оба человека становятся нечистыми, даже если не достигли возраста полового созревания, и должны приступить к омовениям».

«Если мужчина возбужден другой женщиной, а не своей женой и проводит совокупление с ней, предпочтительно, чтобы он не молился, если вспотел; но если он совокупляется вначале со своей женой, а потом с другой женщиной, он может молиться, даже если вспотел» (sic!).

Более того, религия назначает дату менопауз!

«Женщины, происходящие по прямой линии от пророка ислама, имеют менопаузу в шестьдесят лет. Остальные – сразу по исполнении пятидесяти лет»[59]59
  Там же.


[Закрыть].

А также: «После менструального периода у женщины муж может изгнать ее, даже если она не успела сделать омовение».

И наконец, закон о парандже, который интересно включить в этот контекст сексуального бреда: «Женщина должна прятать свое тело и волосы от взгляда мужчин. Обычно рекомендуется, чтобы она прятала их от неполовозрелых мальчиков, если подозревает, что их взгляд похотлив».

Обычно законы, которые претендуют на определение порядка нечистоты, довольно успешно из-за нормативной интоксикации, подхваченной семьями, превращают людей в совершенно нечистых в собственных глазах и загрязняют в разных пропорциях их сексуальный мир.

Почти так же вели себя исповедники XI века. Я процитирую лишь самую поразительную часть вопросника той эпохи:

«Поступала ли ты, как делают другие женщины: они берут живую рыбу и засовывают ее в свой орган, держат ее там, пока она не сдохнет, а потом варят или жарят и кормят ею своего мужа, чтобы он сильнее воспылал страстью к ним? Если да, то два года поста»[60]60
  «Le pécheur et la pénitence au Moyen Âge», in L’Histoire, уже цит. Париж, Le Cerf, 1969.


[Закрыть].

Католическая религия – одна из самых разрушительных в области секса. В ней особо сильное подавление тела, сопровождающееся идеями воздержания, даже явного умерщвления плоти.

Я цитировала текст XI века, но и в настоящее время сексуальные интердикты вполне живы.

«Влияние религии очень сильно в запрещении мастурбации и действует в основном на женщин. Две трети женщин после пятидесяти лет, которые считают религию очень важной, говорят, что совершенно незнакомы с мастурбацией, […] специфическая и скрытая сдержанность по отношению к самоудовлетворению в одиночестве характерна для католиков. Если ее уже практически не наблюдают среди мужчин, она остается в силе для женщин»[61]61
  Les Comportements sexuels en France, уже цит.


[Закрыть].

Большинство религиозных идеологий практикует нечто вроде конфискации тела и сексуальности. Эти травматические предписания могут стать по-настоящему разрушительными, когда проповедуются и усиливаются семьей.

Г. Альбер пришел на консультацию по поводу преждевременной эякуляции. Он, к моему великому удивлению, сообщает, что начал свою половую жизнь всего два года назад, когда ему перевалило за тридцать. Он, конечно, еще не познал много женщин, но каждый раз все проходит плохо. Такое происходит обычно при подобном симптоме, но у него дело осложнялось тем, что он не мог завязать длительной связи.

Исследуя историю его детства, мы быстро сталкиваемся с кошмарной сценой: ему семь лет, он на каникулах в деревне. Кузина того же возраста увлекает его в стоящее поодаль здание и предлагает ему заняться любовью. Мы с пациентом делаем предположение, что его маленькая кузина когда-то стала жертвой сексуального насилия, если оказалась в таком возбужденном состоянии, абсолютно ненормальном для подобного возраста.

Семилетний мальчик, полный любопытства, конечно, принимает предложение. Он даже вспоминает, что проник в нее. И тут распахивается дверь. Нет, не дверь, разверзлась сама земля. И мать Альбера, правоверная католичка, в одиночку начинает разыгрывать перед ними сцены Страшного суда. Иными словами, она за несколько мгновений погружает сына в смертный грех и обрекает его на вечную геенну огненную.

Он уже не помнит произнесенных ею слов. Помнит только свой страх. А вернее, ужас. Я прошу его вспомнить, что он ощутил. Унижение… стыд… уязвленность… окаменелость… говорит он. Нет, мой друг! Все куда страшнее: она его распяла на кресте! Более того, она готовила свое выступление уже давно, ибо назвала его Паскалем, что по библейской традиции означает «жертвенный агнец».

А потому, чудо иудейско-христианского подсознания, Паскаль ждал до тридцати трех лет, то есть возраста Христа, когда тот умер и воскрес, чтобы решиться сойти с семейного креста прямо ко мне в кабинет. Его удивило, что я не спросила его возраст, а сразу заявила, что ему, скорее всего, тридцать три года. Он, наверное, принял меня за ясновидящую.

Я поздравила его с мужественным решением и объяснила его сексуальные проблемы тем, что мать в возрасте семи лет «конфисковала» у него его пенис и что еще не все закончено, поскольку ему все еще не удается получить удовольствия. Ему было трудно согласиться с тем, что она ему до такой степени навредила. Повторяю главный принцип психосексологии: «Если ваше тело вам не принадлежит, то оно принадлежит кому-то другому. Будем искать!»

Я сообщаю ему, что в следующий раз мы проведем сеанс гипноза. «Мы постараемся вернуть тот пенис, который конфисковала ваша матушка», – говорю я, чтобы рассмешить его, ибо это самое лучшее средство отдалиться от семейных драм.

Паскаль хохочет. В подсознательном плане, к которому его подводит смех – это одна из его главнейших добродетелей, – я зачитываю ему следующий отрывок: «Вы уже не одиноки, поскольку я помогу вам в вашем предприятии. Более того, эту революцию не так трудно совершить, поскольку я сознательно использовала термин “вернуть” (ваш пенис), словно речь идет о банальной технической проблеме».

Но в следующий раз он является с ужасающей новостью. Этот семейный крест, с которого он так долго слезал, перешел к его матери, ревностной католичке, ибо у нее обнаружился рак, который через несколько месяцев унесет ее в могилу.

Если интересоваться религиями с точки зрения физического и душевного здоровья, что является законным, то Запад иногда выглядит откровенно больным из-за «Христовой страсти», а также «первородного греха».

Осмелюсь утверждать, что эти верования могут быть крайне патологичными в многочисленных случаях с индивидуумами, которые не сумели по-настоящему освоиться с духовным измерением. Не каждый рожден, чтобы стать матерью Терезой!

Обобщенное понятие греха образует основу того, что в иных культурах, в основном восточных, может рассматриваться в качестве западной трагедии. Трагедия – это заведомо греховный подход к физической любви, неблагодарное отношение к дарам жизни и мрачное и пугающее отношение к смерти. Западная трагедия есть депрессивное видение мира.

Я испугалась на какое-то время, что Паскаль впадет в состояние виновности, которое надолго замедлит его развитие, но он пришел на следующий сеанс в оранжевой рубашке и с радостной улыбкой, несмотря на печальные семейные обстоятельства. Он окончательно выбрался из могилы и начал мечтать о менее одиноком будущем, поскольку у него, словно случайно, состоялась долгожданная встреча.

4
Изнасилование

Несколько лет назад я обедала с приятелем, и мы заговорили о разнице между полами. Он написал немало интересных книг на эту тему, но я не нашла в них ответов на свои вопросы. К чему сводится разница между полами в обществе? Мой друг утверждал, что, кроме некоторых анатомических особенностей и разницы в зарплате, сейчас почти нечего сказать о различиях между мужчинами и женщинами.

Действительно, с момента, когда ручной труд подвергся механизации и даже частичной роботизации, разница в физической силе перестала играть ту же роль, что и в прошлом. И он о ней забыл.

Я также беседовала с молодым человеком двадцати пяти лет, который немало размышлял над этим вопросом, и он сказал мне, что разница заключается в нежности. Женщины мягче… утонченнее, так ему подсказывал его опыт. Действительно, нежность мужчины есть женская часть его натуры, достаточно редко встречающееся качество, рождающее эмоции. У меня состоялось несколько бесед с мужчинами по этому вопросу, но ни один даже не обмолвился о том, что я считаю главной разницей между мужчинами и женщинами: насилие, особенно сексуальное насилие.

Обычно ответственность за насильственные импульсы перекладывают на мужские гормоны, андрогены. Но все мужчины находятся под влиянием этих гормонов, хотя это не превращает их всех в любителей насилия, тем более в насильников.

Два или три года назад я попала в театре на пьесу Матеи Виснека «О женском сексе как о поле битвы». Текст был довольно интересен, и сделана прекрасная постановка о проблеме изнасилованных женщин в бывшей Югославии. В этом году пьесу возобновили. Думаю, по коммерческим соображениям, но название изменили на Женщина как поле битвы.

Текст тоже облагородили. Даже можно заставить зрителей забыть, что в этом недавнем и ужасном конфликте изнасилование превратилось в обыденный факт, став даже оружием войны.

Во все времена в любых войнах изнасилования шли наравне с грабежами. Женщины были частью добычи победителей, отобранной у поверженного врага. Это допускалось, это поощрялось; сегодня такой практики нет. По крайней мере, в теории.

Военные трибуналы, не считая Гаагского международного суда, рассматривают изнасилование в качестве военного преступления. Но история бывшей Югославии весьма отличается от древней истории из-за распоряжений, отданных военными властями. Акты изнасилования стали повсеместными. В предыдущих войнах насиловали отдельные солдаты, в этой их обязывали так поступать, подчиняясь приказам[62]62
  Чувствуется предвзятость автора, поддавшегося на пропаганду западной прессы, стремящейся любыми средствами очернить одну из сторон, участвовавших в конфликте. Конечно, никаких приказов об изнасиловании никто никогда не издавал. – Прим. пер.


[Закрыть].

Каким образом такое количество мужчин превратилось в насильников? Конечно, есть расовая ненависть: жертвами главным образом были мусульманки, и на сербов можно возложить основную ответственность. Количество жертв изнасилования в Боснии и Герцеговине оценивается в 30 000 человек.

Наш век заканчивается ужасами сексуального насилия по отношению к женщинам и детям в момент, когда казалось, что они получили, по крайней мере в Европе, больше прав на свободу и защиту.

Во время этой войны официальные и неофициальные армии перешли границы ужаса, каких не было с момента Второй мировой войны… Расправы в деревнях, стратегия террора, изнасилования детей, причинение телесных увечий, этническая чистка, насильственное выселение…

Но изнасилования касались не только мусульманок. Множество свидетелей говорят об изнасиловании сербских и хорватских женщин и детей, а также мужчин в концлагерях.

Что касается женщин, то насилие и унижение превосходят даже сам факт изнасилования. Женщинам приходилось рожать детей террора, таков был план этнической чистки. Жертвы обычно удерживались в плену до длительных сроков беременности, чтобы они не могли сделать аборт.

Папа Иоанн Павел II во имя «морали» оказался на близких позициях к насильникам, потому что осудил изнасилованных женщин, которые прибегли к аборту. Его заявления на эту тему были столь неприемлемы, что вызвали феминистские демонстрации на площади Святого Петра.

Правда, следует сказать, он разъяснил этим женщинам, что они должны проводить различие между изнасилованием и ребенком, зачатым в момент изнасилования. К несчастью, он не объяснил, как провести это различие. Еще более серьезный факт: он решил, что вправе присуждать медали за героизм. Эти изнасилования были совершены в целях «этнической чистки», но моральное осуждение аборта все равно остается. Он считал, что изнасилованные женщины обязаны принять ребенка, идя на подлинно героический поступок.

Что означает открытым текстом: все, что эти женщины вынесли с лета 1991 года, еще не было подлинным героизмом. Несомненно, до подвига им не хватало храбрости, потому что только ценой новой жертвы они могли считаться настоящими героинями! Когда религиозные вожди перестанут выносить суждения о том, чего они совсем не знают, – о женщинах и сексуальности?

Что касается судьбы детей, то известно, что она ужасна, а в эмоциональном плане они, за редким исключением, принесли катастрофу в жизнь своих матерей.

Женщины не только должны были рожать этих детей, но и воспитывать их. В 1994 году я участвовала в конгрессе, посвященном детям, подвергшимся плохому обращению в Малайзии, когда с потерянным видом появилась женщина в вуали, словно явилась из ада, и она действительно прибыла из Сараева, чтобы рассказать о своих переживаниях и участи детей, родившихся в результате насилия.

Похоже, по религиозным причинам исключалось, чтобы женщины отдавали детей войны на усыновление. Им пришлось испить чашу страданий до дна, родить и воспитать плод унижения, боли, расовой ненависти, возможной смерти, ибо за гранью любого изнасилования лежит смерть.

«Однако остается связь между смертью и сексуальным возбуждением. Вид или представление смерти могут наполнить, по крайней мере, психически нездоровых людей желанием сексуального наслаждения»[63]63
  L’Erotisme, Minuit, 1957.


[Закрыть], – писал Жорж Батай. Сербский солдат Борислав Герак, главный обвиняемый на первом процессе по военным преступлениям в Боснии […] рассказал, как он вместе с товарищами совершил девять посещений в августе и сентябре тюрьмы Вогоска к северу от Сараева, где содержались мусульманки. При каждом посещении выбиралась одна женщина, ее подвергали групповому изнасилованию, а потом увозили в лес и убивали.

В этом, на мой взгляд, кроется величайшая разница между мужчинами и женщинами, потому что в экстремальных условиях мужской член может стать орудием смерти, а женское лоно дарит жизнь. Экстремальные условия: война, сопровождающаяся расистским безумием, носящим название «этническая чистка». И это просто безумие.

Когда я работала в терапевтическом центре по реабилитации жертв сексуального насилия[64]64
  По их поводу я писала в Немыслимом насилии, уже цит.


[Закрыть], мне довелось встретиться с женщиной особого рода, ибо она была отцеубийцей. Чтобы поддержать ее, я приняла участие в суде над ней.

Эта молодая женщина убила своего отца выстрелом из ружья. Она пробыла несколько месяцев в тюрьме, потом ее выпустили на свободу в ожидании суда. Почти два часа в зале суда присяжных она рассказывала, что заставлял ее испытывать отец долгие годы.

Мать ушла от отца, оставив ему десятилетнюю дочь. И с этого момента он принялся пользоваться ею, иногда под угрозой ружья. Когда она увидела на столе для вещественных доказательств ружье, она произнесла незабываемую фразу: «Это ружье и есть все мое детство!» Детство и отрочество, проведенные в частых изнасилованиях с помощью предметов, попадавшихся под руку похотливому отцу, совершавшему инцест.

Она также с дрожью в голосе, предваряющей самое худшее, говорила, что ее вынуждали к совокуплению с ее собственной собачкой.

К ружью… было труднее всего подступить – он насиловал ее этим ружьем, угрожая смертью, и именно из этого ружья она его убила!

В конце этого рвущего душу процесса прокурор произнес великолепную обвинительную речь. Он, обращаясь к присяжным, сказал в конце своего выступления не «Виновата ли м. Х. в том, что убила отца?», а «Виновата ли м. Х.?». На этот вопрос присяжные ответили: нет! Когда-то испытавший пытки ребенок был оправдан…

И у юстиции бывают праздники.

Жертвы изнасилования или попыток изнасилования, которых я лечила, больше всего боятся смерти. Они вспоминают об острейшей тоске и параличе, которые вызывает этот страх. Зачастую изнасилование совершается под угрозой оружия, но при отсутствии оружия может быть попытка удушения.

Часто забывают – настолько довлеет угроза смерти – говорить о полученных сексуальных травмах и сексуальном будущем изнасилованных женщин. Надо сказать, что проблемы проявляются со временем. В брошюре из серии «Что я знаю?», касающейся изнасилования[65]65
  Le Viol, Garard Lopez et Gina Filizzola, PUF, 1993.


[Закрыть], этот вопрос как бы подразумевается. (Сексуальная жизнь жертв изнасилования зачастую катастрофична.) Эта мысль заслуживает более подробного рассмотрения.

Серьезность последствий изнасилования или попытки изнасилования на сексуальную жизнь женщин зависит от многих факторов.

Первый, на мой взгляд, – психологическое поведение жертв. Доведена ли она до пассивности ужасом или еще способна реагировать, пытается овладеть ситуацией, проявляя активность даже под угрозой оружия?

Так, я недавно принимала одну женщину, которой удалось превратить почти явное изнасилование – ее блокировали в пустынном паркинге, угрожая оружием, – в попытку изнасилования, следствием которого в течение нескольких недель были приступы тоски в час, когда произошло нападение.

Влияние этой попытки изнасилования, когда она смертельно боялась за свою жизнь, позволило ей – положительная сторона сильнейших переживаний – сделать выбор в своей эмоциональной жизни, который она откладывала несколько лет. Ее взаимоотношения с мужчинами, в частности в сексуальном плане, не изменились.

Второй фактор – возраст и семейное положение. Изнасилование по-разному воздействует на юную девушку, для которой случился такой первый контакт с сексуальностью мужчин, и на замужнюю женщину, и мать семейства.

Девушка, которая открывает сексуальность мужчин в таком ракурсе, может получить вагинальную фригидность на несколько лет и выбирать – подсознательно в соответствии с процессом, именующимся «идентификация агрессора», – партнеров-насильников диктаторского типа. А это означает, что изнасилование или попытка изнасилования в конце полового созревания может иметь определяющие последствия на всю любовную и сексуальную жизнь женщины.

Не стоит думать, что последствия изнасилования куда меньше, если женщина замужем. Одна из таких женщин пришла ко мне после двух лет тоски и фригидности, хотя она любит своего мужа, который поддерживает ее, чтобы вместе преодолеть тоскливое состояние, в котором она находится со дня изнасилования, постараться внести, даже обрести желание вновь ощутить касание мужа.

И последний решающий фактор, который я не буду развивать здесь, касается детства жертвы. Если женщина испытала насилие в детском возрасте, изнасилование как бы накладывается на старые раны и еще более осложняет ситуацию.

Суды, национальные или интернациональные, должны в большей мере принимать в расчет эти последствия изнасилования, которые ведут к потере психосексуального равновесия, и возмещать убытки за него в той мере, когда плотское удовольствие – я еще вернусь к этому – становится одним из лучших средств для лечения эмоциональных ран.

Количество изнасилований, а тем более попыток изнасилования недооценивается, поскольку большинство женщин не обращаются в органы правосудия. Вот почему я не стану приводить эти цифры.

Когда дело касается подростков, тайна доминирует и здесь, если даже не в большей мере. Она никогда не выходит наружу в виде подачи жалоб: групповые изнасилования в подвалах городов, насильственный оральный секс в туалетах колледжей, создающий настолько натянутую атмосферу, что юстиции наконец пришлось взломать неприступную крепость, каким является народное образование, чтобы заняться изнасилованием одних несовершеннолетних другими несовершеннолетними.

Происхождение этого насилия имеет травматические и культурные корни. Они вытекают из более раннего насилия, которое бесконечно повторяется, если никто не вмешается, чтобы положить ему конец. Эти последствия также связаны с агрессивным и ограниченным идеалом мужественности, который культивируется в нашем обществе. Мы никак не устаем с ним бороться.