Текст книги "Новый Органон"

Пусть, например, подобным же образом исследуется притяжение или схождение тел. Наиболее замечательный указующий пример для его форм есть магнит. Противоположная же притяжению природа есть отсутствие Притяжения, хотя бы и между подобными. Так, железо не притягивает железо, подобно тому, как свинец не притягивает свинец, дерево – дерево, вода – воду. Скрытый же пример есть магнит, оснащенный железом, или, лучше сказать, железо, оснащенное магнитом. Ибо в природе так обстоит, что оснащенный магнит притягивает железо на расстоянии не сильнее, чем неоснащенный магнит. Но если железо приближается настолько, что прикасается к железу неоснащенного магнита, то оснащенный магнит выдерживает много бóльший груз железа, чем магнит простой и неоснащенный, вследствие подобия вещества железа в отношении к железу. Это действие было совершенно скрытым и потаенным в железе, пока не был приложен магнит. Итак, очевидно, что форума схождения есть нечто такое, что в магните жизненно и сильно, а в железе – слабо и скрыто. Замечено также, что небольшие деревянные стрелы без железного наконечника, выброшенные из больших орудий, проникают глубже в деревянный материал (как, например, борта кораблей и тому подобное), чем те же самые стрелы, снабженные железным острием, вследствие подобия вещества одного дерева с другим, хотя это было ранее в дереве скрыто. Точно так же, хотя в цельных телах и не видно, чтобы воздух притягивал воздух, а вода – воду, однако пузырь, приближенный к другому пузырю, разлагает его легче, чем если бы этот другой пузырь отсутствовал: происходит это вследствие стремления к схождению воды с водой и воздуха с воздухом. Скрытые примеры этого рода (которые, как сказано, имеют величайшее применение) более всего обнаруживаются в малых и тонких частях тела, ибо большие массы вещей следуют за более общими формами, как это будет показано в своем месте.

XXVI

На пятое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Строящие Примеры, которые мы также называем Примерами связки. Это те примеры, которые строят один вид исследуемой природы, как бы ее Меньшую форму. Ибо если Законные формы (которые всегда обращены к исследуемым природам) скрыты в глубине и нелегко открываются, то дело и слабость человеческого разума требуют тщательно рассмотреть, не пренебрегая ими, частные формы, которые объединяют некоторые примеры (но отнюдь не все) в каком-либо общем понятии. Ибо что бы ни соединяло природу, пусть и не совершенными способами, расстилает дорогу к нахождению форм; так что примеры, пригодные для этого, не ничтожны своей силой, но имеют известное преимущество.

Однако здесь должно тщательно остерегаться того, чтобы человеческий разум, открыв многие из этих частных форм и установив отсюда части и разделения исследуемой природы, не успокоился на этом совершенно и не упустил приступить к подобающему открытию большой формы, чтобы он, придя к предубеждению, что природа в самых корнях своих многообразна и разделена, не отверг дальнейшее объединение природы как вещь излишней тонкости и склоняющуюся к чистой отвлеченности.

Например, пусть исследуется память или то, что возбуждает память и помогает ей. Строящие Примеры здесь порядок или распределение, которые явно помогают памяти, подобно местам в искусственной памяти134134
  «Строящие Примеры здесь порядок и распределение, которые явно помогают памяти, подобно местам в искусственной памяти…» Речь идет о «местах запоминания» в мнемонике. Греческий ученый Метродор разработал таблицу мест запоминания. Этой таблицей пользовались в Средние века, в том числе и Роджер Бэкон, написавший трактат о мнемонике.


[Закрыть], которые могут быть или местами в собственном смысле, как, например, дверь, угол, окно и тому подобное, или близкими и знакомыми лицами, или чем угодно (лишь бы они были расположены в порядке), как, например, животные, травы; также и слова, буквы, исторические лица и другое; некоторые из них, конечно, более пригодны и удобны, другие – менее. Места этого рода значительно помогают памяти и возносят ее высоко над естественными силами. Также и стихи легче удерживаются и заучиваются на память, чем проза. Из этой связки трех примеров, а именно: порядка, мест искусственной памяти и стихов – строится один вид помощи для Памяти. Этот вид правильно было бы назвать Отсечением Бесконечности. Ибо если кто пытается что-либо вспомнить или вызвать в памяти, не имея предварительного понятия или восприятия того, чтó он ищет, – он ищет, бегая туда и сюда как бы в бесконечности. А если кто имеет точное предварительное понятие, он тотчас отсекает бесконечность, и память движется в более тесном кругу. В трех примерах, которые упомянуты выше, предварительное понятие очевидно и несомненно. А именно: в первом должно быть нечто, согласующееся с порядком; во втором должен быть образ, который имел бы известное соотношение или сходство с теми определенными местами; в третьем должны быть слова, которые складываются в стих; и так отсекается бесконечность. Другие же примеры дадут такой другой вид: все, что заставляет мыслимое воздействовать на чувство (этот способ преимущественно и применяется в искусственной памяти), помогает Памяти. Другие примеры дадут такой другой вид: то, что вызывает впечатление посредством сильного волнения, т. е. возбуждая страх, восхищение, стыд, веселье, помогает Памяти. Другие примеры дадут такой другой вид: то, что запечатлевается в чистом и менее занятом до того или после того уме, – как, например, то, что заучивается в детстве, или то, что обдумывается перед сном, а также и вещи, которые случаются впервые, – более удерживается в памяти. Другие примеры дадут такой другой вид: многочисленность сопутствующих обстоятельств или опор помогает памяти, как, например, писание по частям без непрерывности, чтение или произнесение вслух. И наконец другие примеры дадут такой другой вид: то, что ожидается и возбуждает внимание, лучше удерживается, чем мимолетное. Поэтому, если перечтешь какое-либо писание двадцать раз, то не так легко выучить его на память, как если перечтешь десять раз, пробуя при этом сказать наизусть и заглядывая в книгу, когда памяти не хватает. Так, есть как бы шесть Меньших форм того, что помогает памяти. А именно: отсечение бесконечности; выведение мыслимого к чувственному; впечатление во время сильного волнения; впечатление в чистом уме; многочисленность опор; предварительное ожидание.

Подобным же образом пусть, например, исследуется природа Вкуса. Строящие примеры здесь таковы: те, кто не имеет обоняния и по природе лишен этого чувства, не воспринимают или не различают вкусом гнилой или тухлой пищи, равно как и приправленной чесноком или розами и тому подобным. Также и те, у кого ноздри заложены приступом насморка, не различают гнилого или тухлого, или окропленного розовой водой. А если страдающие насморком, в ту же минуту, когда к ним в рот или к нёбу попадет что-либо гнилое или пахучее, сильно высморкаются, то получат явное восприятие гнилого или пахучего. Эти примеры дают и строят следующий вид или, лучше сказать, часть вкуса: чувство вкуса есть, в частности, не что другое, как внутреннее обоняние, проходящее и спускающееся через верхние проходы ноздрей в рот и к нёбу. Напротив того, соленое и сладкое, и острое и кислое, и терпкое и горькое и тому подобное – все это, повторяю, те, у кого обоняние отсутствует или заглушено, чувствуют так же, как и всякий другой. Отсюда и явствует, что вкус есть некое чувство, сложенное из внутреннего обоняния и некоего утонченного осязания. Но об этом здесь не место говорить.

Подобным же образом пусть исследуется природа сообщения качества без примешивания вещества. Пример Света даст или построит один вид сообщения, тепло и магнит – другой. Ибо сообщение света как бы мимолетно и при удалении первоначального света тотчас исчезает. Тепло же и магнетическая сила, будучи переданы или, лучше сказать, вызваны в каком-либо теле, удерживаются и остаются немалое время и после того, как будет удален первый возбудитель.

В общем велико преимущество строящих примеров, ибо они дают очень много и для определений (в особенности частных) и для разделений или расчленений природ, о чем неплохо сказал Платон: «Должен быть почитаем, как бог, тот, кто хорошо может определять и разделять».

XXVII

На шестое место среди Преимущественных Примеров мы ставим Примеры Соответствия или соразмерности, которые мы также называем Параллельными Примерами или физическими Подобиями. Это те примеры, которые показывают подобия и соединения вещей не в Меньших формах (как это делают строящие примеры), но в окончательной конкретности. Поэтому они представляют как бы первые и низшие ступени к единству природы. Они не строят никаких аксиом сразу в самом начале, но только указывают и отмечают некоторое согласие тел. И все же, хотя они и не много способствуют открытию форм, однако они с большой пользой раскрывают устройство частей вселенной и совершают как бы некую анатомию ее членов. И потому они иногда как бы за руку ведут нас к величественным и значительным аксиомам, в особенности к тем, которые более относятся к очертаниям мира, чем к простым природам и формам.

Так, следующие примеры суть Примеры Соответствия: зеркало и глаз, а также устройство уха и места, издающие эхо. Из этого соответствия, помимо самого наблюдения подобия, которое для многого полезно, легко, кроме того, вывести и образовать ту аксиому, что сходную природу имеют органы чувств и телá, которые рождают отражения для чувств. С другой стороны, наученный этим разум без труда поднимается к более высокой и значительной аксиоме, которая состоит в следующем: нет никакого различия между согласием или симпатией тел, одаренных чувством, и неодушевленных тел без чувства, кроме того, что первым придан животный дух, а во вторых он отсутствует. Отсюда следует, что сколько есть согласий у неодушевленных тел, столько же могло бы быть чувств у животных, если бы в одушевленном теле были отверстия для вхождения животного духа в член, должным образом для этого расположенный, как в подходящий орган.

И обратно, сколько есть чувств у животных, столько же, без сомнения, есть движений в неодушевленном теле, где животный дух отсутствует; но несомненно в неодушевленных телах гораздо больше движений, чем чувств в одушевленных телах – вследствие малочисленности органов чувств. Для этого представляется вполне очевидный пример в боли. Ибо, хотя у животных и много есть родов боли и столь разнообразных (так, одна боль от ожога, иная – от сильного холода, иная – от укола, иная – от сжатия, иная – от растяжения и тому подобное), однако несомненно, что все это как движения существует в неодушевленных телах, как, например, в дереве или камне, когда их обжигают или охлаждают, или колют, или разрывают, или сгибают, или ударяют – и так далее, хотя чувства при этом нет в силу отсутствия животного духа.

Примерами Соответствия также являются (это может показаться удивительным) корни и ветви деревьев. Ибо всякое растение разбухает и выталкивает свои части в окружающее как вверх, так и вниз. Между корнями и ветвями нет другого различия, как то, что корни заключены в земле, а ветви выставляются на воздух и на солнце. Ведь если взять нежную и полную жизни ветвь дерева и пригнуть ее к какой-нибудь частице земли, то, хотя бы она и не прикасалась к самой почве, она тотчас начнет пускать не ветвь, а корень. И наоборот, если на растение положить сверху землю и так придавить его камнем или чем-нибудь твердым, чтобы помешать ему покрыться листьями сверху, то оно начнет пускать ветви в воздух снизу.

Примеры Соответствия суть также смолы деревьев и большинство горных самоцветов. И те и другие – не что иное, как выделившиеся и проступившие соки, в первом случае – древесные соки, во втором – соки камней. Отсюда и происходит ясность и блеск в тех и других – вследствие тонкого и тщательного процеживания. Отсюда получается также и то, что волосы животных не такой красивой и живой окраски, как многие перья птиц, ибо соки не столь тонко процеживаются через кожу, как через ствол пера.

Примеры Соответствия суть также мошонка у самцов животных и матка у самок; все замечательное устройство половых отличий (в отношении к земным животным), по-видимому, не представляет собой ничего другого, как расположение извне и внутри; а именно: у мужеского пола вследствие большей силы тепла детородные части выталкиваются наружу, тогда как в женском поле тепло слишком слабо для того, чтобы вызвать это, почему и происходит, что детородные части удерживаются внутри.

Примеры Соответствия суть также плавники рыб и ноги четвероногих или ноги и крылья птиц, к чему еще Аристотель прибавил четыре изгиба при движении змеи. Так что в строе вселенной движение живых существ, по-видимому, осуществляется обыкновенно посредством четырех членов или сгибаний.

Примеры Соответствий суть также зубы у земных животных и клювы у птиц. Отсюда очевидно, что у всех совершенных животных по направлению ко рту течет некое твердое вещество.

Не лишено основания также и то подобие и соответствие, что человек есть как бы перевернутое растение. Ибо корень нервов и животных способностей есть голова, а семенные части находятся внизу, не считая конечностей, каковы ноги и руки. В растении же корень (который есть как бы голова) всегда помещается в нижнем месте, а семена – в верхнем.

Наконец надо настоятельно и всячески убеждать людей, чтобы в исследовании и собирании Естественной Истории их усердие отныне совершенно изменилось и обратилось в противоположную сторону по сравнению с теперешними. Ибо до сих пор люди проявляли большое усердие и любознательность в отмечании разнообразия вещей и в объяснении тонких особенностей животных, трав и ископаемых, многие из которых представляют скорее игру природы, чем какую-либо действительную пользу для наук. Действительно, вещи этого рода доставляют некоторое удовольствие, а иногда также имеют значение и для практики, но для проникновения в природу – мало или никакого значения. Поэтому надо всецело обратить внимание на исследование и отмечание подобий и соответствий вещей как в целых вещах, так и в их частях. Ибо это и есть то, что объединяет природу и начинает строить науки.

Однако в этом должно вообще прилагать величайшую осторожность и осмотрительность, чтобы в качестве примеров Соответствия и Соразмерности принимались только те, которые отмечают физические (как мы сказали вначале) подобия, то есть вещественные, реальные и заключенные в природе, а не случайные и относящиеся к виду и, тем более, не доставляемые суеверием или любопытством, как те, что постоянно выставляют писатели естественной магии (люди легкомысленнейшие, которых едва ли надо упоминать в столь серьезных делах, как ныне разбираемые нами), с большим тщеславием и безрассудством описывая пустые подобия и симпатии вещей, а иногда и придумывая их.

Но, оставив это, мы не должны забывать, что в самом очертании мира – в его больших частях – нельзя пренебречь Примерами Подобия. Таковы Африка и Перувианская область с континентом, простирающимся до Магелланова пролива; ибо и та и другая область имеют подобные перешейки и подобные мысы, а это не случайно.

Так же и Новый и Старый Свет. И тот и другой расширяются к северу, к югу же сужаются и заостряются.

Важными примерами Соответствия являются также сильные холода в средней (как ее называют) области воздуха и неистовые огни, которые часто вырываются из подземных мест. Эти две вещи составляют пределы и крайности: природа Холода устремляется к окружности неба, а природа Тепла – к недрам земли вследствие отталкивания противоположных природ.

Наконец достойно быть отмеченным Соответствие Примеров в аксиомах наук. Так, риторический троп, называемый неожиданностью, соответствует музыкальному тропу, который зовется уклонением каденции135135
  Речь идет о классификации тропов, исследование которой в XVI–XVII веках привлекало к себе многих филологов.


[Закрыть]. Подобным же образом и математическая аксиома – «Две величины, равные третьей, равны между собой» – соответствует строению того силлогизма в логике, который соединяет сходящееся в среднем. Вообще, весьма полезно в очень многих случаях некоторое чутье в исследовании и отыскании физических Соответствий и Подобий.

XXVIII

На седьмое место среди Преимущественных Примеров мы ставим Уединенные Примеры, которые мы также часто называем Неправильными или Гетероклитическими (заимствуя название у грамматиков). Это те примеры, которые показывают тело в его конкретности и представляются необычными и как бы оторванными по своей природе и никак не сходящимися с другими вещами этого же рода. Таким образом, Примеры Соответствия подобны другим, а Уединенные Примеры подобны себе. Пользование Уединенными Примерами – такое же, как и пользование Скрытыми Примерами, а именно: они пригодны для вынесения и объединения природы с целью открытия родов, или общих природ, с последующим их ограничением посредством истинных отличий. Ибо не должно отступать от исследования, пока свойства и качества, открываемые в вещах того рода, которые могут почитаться за чудо природы, не будут сведены и заключены в какую-либо форму или определенный Закон, так, чтобы открылось, что всякая неправильность или единичность зависит от какой-либо общей формы, а чудо состоит только в тонких отличиях, в степени, в редкостном совпадении, а не в самом виде; тогда как ныне созерцания людей не идут дальше того, чтобы почитать вещи этого рода тайнами и великими творениями природы, как бы беспричинными вещами и исключениями из общих правил.

Образцы Уединенных Примеров суть солнце и луна среди светил, магнит – среди камней, живое серебро – среди металлов, слон – среди четвероногих, половое чувство – среди родов осязания, охотничье чутье собак – среди родов обоняния. У грамматиков уединенной почитается также буква S по причине легкости, с которой она слагается с согласными, иногда с двойными, иногда с тройными, чего не делает никакая другая буква. Примеры этого рода весьма ценны, ибо они обостряют и оживляют исследование и врачуют разум, испорченный привычкой и тем, что совершается обычно.

XXIX

На восьмое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Отклоняющиеся Примеры, то есть уклонения природы, уродства и диковины, когда природа отклоняется и удаляется от обычного течения. Уклонения Природы отличаются от уединенных примеров в том, что уединенные примеры суть чудеса среди видов, а уклонения – чудеса среди отдельных случаев. Однако пользование ими почти такое же, как и пользование уединенными примерами, ибо они восстановляют разум против навыков и вскрывают Общие формы. Ибо здесь не следует отказаться от исследования, пока не будет открыта причина этого рода отклонения. Причина же эта восходит не к некоей форме в собственном смысле, а только к скрытому процессу, который ведет к форме. Ведь кто узнает пути природы, тот также легче заметит и отклонения. А кто узнает отклонения, тот тщательнее опишет пути.

Уклонения отличаются от уединенных примеров также в том, что в большей степени наставляют практику и действенную часть. Ибо производить новые виды было бы очень трудно, разнообразить же известные виды и отсюда производить много редкого и необычайного – менее трудно. Переход же от чудес природы к чудесам искусства легок.

Ибо, если природа была однажды застигнута в своем отклонении и причина этого стала ясна, то будет нетрудно отвести природу посредством искусства туда, куда она случайно отклонилась. И не только туда, но и в других направлениях. Ибо ошибки одного рода указывают и открывают дорогу к ошибкам и отклонениям повсюду. Здесь нет нужды в примерах, настолько они многочисленны. Должно сделать собрание или частную естественную историю диковин и чудесных порождений природы, словом, всякой новизны редкости и необычности в природе. Однако это надо делать со строжайшим выбором, чтобы соблюдалась достоверность. Наиболее сомнительными надо считать те из них, которые в какой-либо мере зависят от религии, как чудеса, описанные Ливием, и не меньше те, которые находятся у писателей естественной магии или также алхимии и у других людей этого же рода: все они – искатели и любители сказок. Но должно заимствовать примеры из положительной и достоверной истории и надежных сообщений.

XXX

На девятое место среди преимущественных Примеров мы поставим Пограничные Примеры, которые мы также называем Причастиями. Это примеры, показывающие такие виды тел, которые как бы составлены из двух видов или являются промежуточным видом между тем и другим. Эти примеры можно было бы, не делая ошибки, причислить к Уединенным или Гетероклитическим примерам, ибо они резки и совершенно необычны во всеобщности вещей. Однако ввиду их ценности они должны быть истолкованы и расположены отдельно. Ибо они превосходно указывают сложение и строение вещей и уясняют причины количества и качества обычных видов во Вселенной и ведут разум от того, что есть, к тому, что может быть.

Примеры этого: мох – среднее между гнилью и растением; некоторые кометы – среднее между звездами и огненными метеорами; летающие рыбы – среднее между птицами и рыбами; летучие мыши – среднее между птицами и четвероногими; а также «обезьяна, безобразнейший зверь, столь похожий на нас»136136
  «Обезьяна» и т. д. – фраза из Энния, приводимая Цицероном.


[Закрыть], и двуобразные рождения у животных, помеси из различных видов и тому подобное.

XXXI

На десятое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Примеры Могущества или фасций (взяв название у знаков консульской власти), которые мы также называем мудростью или руками человека. Это наиболее значительные и совершенные создания и как бы последняя ступень в каждом искусстве. Ибо, если задача преимущественно состоит в том, чтобы природа повиновалась человеческим делам и благополучию, то подобает отмечать и перечислять те дела, которые уже были во власти человека (как бы области, занятые и подчиненные ранее), особенно дела наиболее совершенные, ввиду того, что от них переход к новому и до сих пор не открытому будет легче и ближе. Ибо, если кто-либо после внимательного их созерцания усердно и деятельно приступит к делу, то он несомненно или продвинет их еще несколько далее, или отклонит их к чему-либо сопредельному, или наконец перенесет и приложит их к какому-либо значительному применению.

Но это не все. Подобно тому как редкие и необычные творения природы побуждают разум возвыситься до исследования и открытия форм, способных вместить эти творения, так же и в гораздо большей степени происходит и с выдающимися и удивительными творениями искусства, ибо способ образования и сотворения подобного рода чудес искусства по большей части очевиден, тогда как в чудесах природы он обычно более затемнен. Однако и здесь должно соблюдать величайшую предосторожность, чтобы эти чудеса не подавили разума, как бы пригвождая его к земле.

Ибо есть опасность, что разум будет ошеломлен и связан такого рода творениями искусства, которые кажутся как бы некими вершинами человеческой деятельности, и, как бы завороженный ими, не сможет привыкнуть к другому, но будет думать, будто ничего нельзя достигнуть в этом роде, какие тем же путем, каким достигнуты эти чудеса, только с большим прилежанием и более тщательным приготовлением.

В противовес этому следует полагать за достоверное, что пути и способы осуществления дел и творений, открытых и известных до сих пор, обыкновенно скудны, что всякое большое могущество зависит и закономерно происходит от источников форм, из которых ни одна пока не открыта. И поэтому (мы уже в другом месте137137
  Оба эти примера (осадные орудия и шелковичные черви) Бэкон приводил в афоризме СІХ первой части «Нового Органона».


[Закрыть] об этом сказали), если бы кто начал думать о тех осадных орудиях, которые были у древних, то хотя бы он это делал упорно и истратил на это весь свой век, он никогда бы все же не напал на изобретение огнестрельных орудий, действующих посредством пороха. Также и тот, кто устремил бы свое наблюдение и размышление на производство шерсти и растительного шелка, никогда не открыл бы природы шелковичного червя или шелковой нити.

Поэтому все открытия, которые могут считаться более значительными, появились на свет (если внимательно вглядеться) никак не посредством мелочной разработки и расширения искусства, а всецело благодаря случаю. Но нельзя воспроизвести или предвосхитить случай (который действует лишь на протяжении долгих веков) иначе, как через открытие форм.

Нет надобности приводить частные образцы примеров этого рода ввиду их изобилия. Надо проследить и глубоко проникнуть во все механические, а также изящные искусства (поскольку они относятся к практике), и из них почерпнуть собрание, или частную историю великих, мастерских и наиболее совершенных творений в каждом из искусств, вместе со способами осуществления или производства. Но мы не ограничиваем прилежания, которое должно быть приложено к собранию этого рода, только тем, что почитается мастерским и недосягаемым в каком-либо искусстве и возбуждает изумление. Ибо изумление есть порождение редкостности; если что-либо редкостное и обычно по своей природе, оно все же вызывает изумление.

Напротив того, то, что по справедливости должно вызывать изумление различием самого его вида по сравнению с другими видами, лишь едва замечается, если оно привычно. А уединенное в искусстве надобно замечать не меньше, чем уединенное в природе, о чем мы ранее говорили138138
  Об Уединенных примерах Бэкон говорит в афоризме XXVIII второй части «Н. О.».


[Закрыть]. И подобно тому как мы отнесли к уединенному в природе солнце, луну, магнит и тому подобное (вещи обычнейшие и все же, можно сказать, единственные по своей природе), так же должно поступить и в отношении уединенных примеров искусств, Так, уединенный пример искусства есть бумага, вещь вполне

обычная. Но если разобраться внимательно, то искусственные материалы или сотканы из прямых и поперечных нитей, как шелковая, шерстяная, полотняная ткань и т. п., или составлены из сгущенных соков, как кирпич, или гончарная глина, или стекло, или эмаль, или фарфор и тому подобные материалы, которые блестят, если хорошо соединены; если же не так хорошо, то затвердевают, но не блестят. Однако все то, что делают из сгущенных соков, хрупко, а отнюдь не стойко и гибко. Бумага же, наоборот, стойкое тело, которое можно разрезать и разрывать так, что оно почти соперничает с кожей животного или листом растения и тому подобными творениями природы. Ибо она не ломка, как стекло, не соткана, как ткань, и состоит из волокон, а не из различаемых нитей – совсем наподобие естественных материалов, так что среди искусственных материалов едва ли найдется что-либо схожее, и бумага – пример вполне уединенный. А среди искусственного надо, конечно, предпочитать или то, что в наибольшей степени восходит к подражанию природе, или, наоборот, то, что ею управляет и преобразует ее.

С другой стороны, среди произведений мудрости рук человека не должно пренебрегать забавами и фокусами. Ибо многие из них хотя и легковесны и несерьезны, все же могут быть поучительны.

Наконец, не следует совершенно отбрасывать и суеверия и магию (в обычном смысле этого слова). Ибо, хотя вещи этого рода глубоко погребены под массой лжи и сказок, все же должно рассмотреть, не скрыто ли в глубине некоторых из них какое-либо естественное действие, как, например, в очаровании, в усилении воображения, в согласовании вещей на расстоянии, в пересыпании впечатлений от духа к духу, как от тела к телу, и т. п.

XXXII

Из сказанного нами ранее явствует, что последние пять родов примеров, о которых мы говорили (а именно: примеры Соответствия, примеры Уединенные, примеры Отклоняющиеся, примеры Пограничные и примеры Могущества), не следует откладывать до тех пор, пока не будет найдена некая определенная их природа (подобно остальным примерам, которые мы перечислили раньше, и многим из тех, которые последуют). Но сразу же в самом начале следует приступить к их собиранию, как к некоторой частной истории, ибо они приводят в порядок то, что воспринял разум, и исправляют неправильный склад самого разума, который совершенно неизбежно будет без этого напитан и заражен и наконец извращен и искажен каждодневными привычными впечатлениями.

Итак, эти примеры должны быть приложены, как нечто подготовляющее к исправлению и очищению разума. Ибо все то, что отводит разум от привычного, равняет и сглаживает его поле для восприятия трезвого и чистого света истинных понятий.

Более того, примеры этого рода пролагают и приготовляют дорогу для практики, как мы в свое время скажем, когда речь будет идти о выведениях к Практике.

XXXIII

На одиннадцатое место Преимущественных Примеров мы поставим примеры Сопровождения и Вражды, которые мы также называем примерами Постоянных Предложений. Это примеры, показывающие какое-либо такое тело или вещество, за которым исследуемая природа постоянно следует, как некий неразлучный спутник, или, наоборот, от которого исследуемая природа постоянно убегает и исключается из сопровождения, как вражеская и неприязненная. Ибо из примеров этого рода образуются достоверные и всеобщие предложения, положительные или отрицательные, в которых субъектом будет такое тело в его конкретности, а предикатом – сама исследуемая природа. Ибо частные предложения вообще не постоянны; в них исследуемая природа оказывается текущей и движущейся в конкретном, то есть привходящей или приобретаемой и, обратно, уходящей или утрачиваемой. Поэтому частные предложения не имеют какого-либо большого преимущества, разве только в случае перехода, о котором уже сказано раньше. Все же и эти частные предложения, будучи сопоставлены и сравнены со всеобщими, многому помогают, как в свое время будет сказано. Мы, однако, не ищем даже во всеобщих предложениях точного или абсолютного утверждения или отрицания. Ибо для нашей цели достаточно, если они будут допускать некоторые единичные или редкие исключения.

Пользование же примерами Сопровождения служит для приведения Положительного Суждения о формах к более узким пределам. Ибо положительные суждения о формах суживаются как в случае примеров Переходящих, когда форма вещи с необходимостью должна считаться чем-то таким, что прибавляется или разрушается посредством этого действия перехода, так и в случае примеров сопровождения, когда форма вещи с необходимостью должна быть принята чем-либо таким, что входит в данную конкретность тела или, наоборот, избегает ее: так что тот, кто хорошо узнает строение и внутреннюю структуру такого тела, будет далек от того, чтобы извлечь на свет форму исследуемой природы.

Например, пусть исследуется природа Тепла. Пример сопровождения есть Пламя. Действительно, в воде, воздухе, камне, металле и многом другом тепло подвижно и может приходить и уходить, пламя же горячо всегда, так что тепло постоянно следует за конкретным пламенем. Враждебного же Теплу примера у нас нет ни одного. Ибо о недрах земли ничто не известно чувству, но среди известных нам тел нет ни одного, которое не было бы способно воспринимать тепло.

Но пусть исследуется природа Плотности. Враждебный пример есть воздух. Ибо металл может течь и может быть плотным, точно так же и стекло, так же и вода может стать плотной, когда она заморожена; но невозможно, чтобы воздух когда-либо стал плотным или утратил текучесть.