Текст книги "Новый Органон"

Четырнадцатое движение есть Движение Очертания, или Положения. При помощи этого движения тела стремятся не к какому-либо схождению или отделению, но к тому или иному положению и размещению относительно других тел. Но это движение совершенно неясно и недостаточно хорошо исследовано; и в некоторых случаях оно кажется совершенно беспричинным, хотя в действительности оно, как мы думаем, не таково. Так, если спросят, почему небо вращается с востока на запад161161
  Речь идет, конечно, о направленности оси суточного движения земли к определенным точкам звездного неба.


[Закрыть], а не с запада на восток, или почему оно вращается вокруг полюсов, расположенных вблизи Большой и Малой Медведиц, а не вблизи Ориона или в какой-нибудь другой части неба, то такой вопрос будет каким-то сумасбродством, ибо все это должно быть принято из опыта и как положительное. В природе, несомненно, есть нечто конечное и беспричинное, но рассматриваемое движение таковым, по-видимому, не является. Мы считаем, что оно совершается в силу некоторой гармонии и согласия мира, которые до сих пор остаются вне нашего наблюдения. Если же принять движение земли с запада на восток, то останутся те же вопросы, потому что и тогда она движется вокруг некоторых полюсов. Почему же эти полюсы должны помещаться именно там, где они есть, а не в другом месте? К этому же движению относятся и склонение, направление и наклонение магнита, известное расположение и размещение частей и как бы жилки и волокна, встречающиеся также в телах, как естественных, так и искусственных, в особенности в плотных и не-текучих. Их надо тщательно исследовать, ибо, пока они не будут обнаружены, с этими телами трудно обращаться и трудно управлять ими. Но токи в жидкостях, посредством которых они, будучи сжаты, прежде чем могут освободиться, облегчают друг друга, чтобы равномерно переносить это движение, мы с большим основанием приписываем движению Освобождения.

Пятнадцатое движение есть Движение переправы, или Движение, соответственное ходам. В этом движении среда тела в большей или меньшей степени задерживает или выдвигает способности тел сообразно природе тел и их действующих способностей, а также и самой среды. Ибо одна среда подходит для света, другая – для звука, третья – для тепла и холода, четвертая – для способностей магнита и т. д.

Шестнадцатое движение есть Царственное, или Государственное Движение (ибо так мы его называем). Посредством этого движения преобладающие и повелевающие части в каком-либо теле обуздывают, укрощают, подчиняют, располагают остальные части и принуждают их соединяться, разделяться, пребывать, двигаться, размещаться не сообразно их желаниям, смотря по тому, соответствует ли это велениям и полезно ли это повелевающей части. Так что это есть как бы некое правление и власть, которые правящая часть применяет по отношению к подчиненным частям. Это движение проявляется главным образом в духе животных, который размеряет, пока он в силе, все движения остальных частей. Оно обнаруживается и в других телах, но в более низкой степени; например, кровь и моча (о чем уже сказано) не разделяются до тех пор, пока не будет удален или подавлен дух, который смешивал и удерживал их части. Это движение не исключительно свойственно духам, хотя в большинстве тел дух господствует вследствие его быстрого движения и проникновения. Однако в телах более плотных и не исполненных живого и сильного духа (такого, который присущ живому серебру и купоросу) скорее господствуют более плотные части; так что, пока эта узда и ярмо не будут чем-либо сброшены, совершенно не следует надеяться на какое-либо новое превращение тел этого рода. Но пусть никто не подумает, что мы забыли то, о чем теперь говорится: так как этот ряд и распределение движений не служит только тому, чтобы легче было исследовать их преобладание посредством примеров борьбы, то мы упомянули об этом преобладании среди самых движений. Ибо в описании этого дарственного движения мы говорим не о преобладании движений и способностей, но о преобладании частей в телах. Это преобладание и есть то, что строит особый вид данного движения.

Семнадцатое Движение есть Движение Самопроизвольного Вращения. Посредством этого движения радующиеся движению и благоприятно размещенные тела повинуются своей природе и следуют сами за собой, а не за чем-либо другим, и как бы сами себя охватывают. Ибо тела, как мы видим, или движутся без предела, или совершенно покоятся, или устремляются к пределу, где они сообразно своей природе или вращаются или покоятся. И если тела размещены благоприятно и радуются движению, то они движутся по кругу, т. е. вечным и бесконечным движением. Те же тела, которые размещены благоприятно и боятся движения, совершенно покоятся. А те тела, которые размещены неблагоприятно, движутся по прямой линии (как по наиболее короткой дороге) к общности с телами, соприродными им. У этого движения вращения есть девять отличий. Первое отличие – в его центре, вокруг которого движутся тела; второе – в его полюсах, на которых они движутся; третье – в его окружности, или объеме, зависящее от того, насколько тела отстоят от центра; четвертое – в их возбуждении, зависящее от того, быстрее или медленнее они вращаются; пятое – в следовании движения, например с востока на запад или запада на восток; шестое – в отклонениях от совершенного круга по спиралям, дальше или ближе отстоящим от его центра;

седьмое – в отклонениях от совершенного круга по спиралям, ближе или дальше отстоящим от его полюсов; восьмое – в большем или меньшем расстоянии между его спиралями; девятое и последнее – в изменении самих полюсов, если они подвижны; но само это изменение уже не относится к вращению, если не совершается по кругу. По общему и укоренившемуся мнению это движение считается свойственным небесным телам. И все же относительно этого движения идет большой спор среди некоторых ученых как из числа древних, так из числа новых, которые приписывали вращение земле. Но, пожалуй, много справедливее был бы спор (если только не признать вопрос совершенно бесспорным), заключено ли это движение (если допустить, что земля стоит) в пределах небес или оно скорее спускается оттуда и сообщается воздуху и воде. Вращательное же движение в метательных снарядах, как в дротиках, стрелах, пулях и тому подобном, мы целиком относим к Движению Освобождения.

Восемнадцатое движение есть Движение Дрожания, которому в том виде, как его понимают астрономы, мы не придаем много веры. Но так как мы старательно разыскиваем повсюду естественные устремления тел, то нам встречается это движение, и его надо выделить в особый вид. Это есть как бы движение вечного плена, то есть заключающееся в том, что тела, размещенные не вполне благоприятно для своей природы и все же не вполне плохо, постоянно дрожат и беспокойно движутся, не будучи довольны своим состоянием и не решаясь продвинуться дальше. Это движение встречается в сердце и пульсе животных. Оно неизбежно должно существовать во всех телах, которые пребывают в колеблющемся состоянии между благоприятным и неблагоприятным, так что, будучи приведены в расстройство, они пытаются освободить себя и снова претерпевают неудачу.

Девятнадцатое и последнее движение таково, что ему едва ли подходит название движения, и все же оно вполне есть движение. Это движение можно назвать Движением Отдыха, или Движением Отвращения Перед Движением. Посредством этого движения земля покоится в своей массе, в то время как ее крайние части движутся по направлению к середине – не к воображаемому центру, но к соединению. Вследствие этого же стремления все сгущенные в большей степени тела отвращаются от движения, и единственное стремление у них – это не двигаться, так что, если даже их побуждать и вынуждать к движению бесчисленными средствами, все же они, насколько могут, соблюдают свою природу. А если они вынуждаются к движению, они все же явно стремятся снова обрести свой покой и свое состояние и не двигаться больше. В этом они проявляют бодрость и домогаются этого достаточно упорно и стремительно, словно утомленные и не терпящие никакой отсрочки. Однако изображение этого устремления можно различить только отчасти, ибо вследствие воздействия и влияния небесных тел все осязаемые вещества у нас не только не сгущены до предела, но даже смешиваются с некоторым духом.

Итак, мы уже показали существующие в природе наиболее общие виды или простые элементы движений, устремлений и действующих способностей, и в этом очерчена немалая часть естественной науки. Однако мы не отрицаем, что могут быть прибавлены и другие виды и что, следуя более истинным разветвлениям вещей, эти самые разделения могут быть перенесены и, наконец, сведены к меньшему их количеству. Но мы здесь не говорили о каких-либо отвлеченных разделениях. Так, если кто скажет, что тела стремятся или к сохранению, или к возвышению, или к распространению, или к осуществлению своей природы; или если кто скажет, что движение вещей направлено к сохранению и к благу или всего мира – как сопротивление и связь; или большого целого – как движение большого собирания, вращения и боязни движения; или особых форм – как остальные виды, – то хотя все это и будет истинно, однако если оно не будет определено в материи и в ее строении посредством истинных линий, то остается умозрительным и малополезным. Все же это будет достаточно и хорошо для рассмотрения преобладания способностей и отыскания примеров борьбы, о чем теперь и идет речь.

Итак, из числа предложенных нами движений иные совершенно непоборимы, иные сильнее прочих и связывают их, обуздывают, располагают; иные простираются дальше, у иных есть преимущество во времени и в быстроте; иные благоприятствуют прочим, усиливают их, расширяют и ускоряют.

Движение Сопротивления совершенно несокрушимо и непоборимо. Непобедимо ли движение Связи – мы пока колеблемся сказать. Ибо мы не стали бы утверждать с уверенностью, есть ли пустота, будь она собрана в одном месте или распределена в разных частях. Но для нас ясно, что то основание, ради которого пустота была введена Левкиппом и Демокритом (а именно то, что без пустоты одни и те же тела не могут изменять объем, заполняя большие или меньшие пространства), ложно. Ибо материя складывается и развертывается в пространстве между определенными пределами без посредничества пустоты; и в воздухе нет пустоты в две тысячи раз большей (ибо такой ей следовало бы быть), чем в золоте. Это вполне явствует для нас из могущественнейших сил воздушных тел (которые иначе плавали бы в пустоте, как мельчайшие пылинки) и из многих других явлений.

Остальные же движения управляют и управляются друг другом сообразно степени их могущества, количества, возбуждения, разбега, а также сообразно встречающимся им вспоможениям и препятствиям.

Например, снаряженный магнит часто поднимает и удерживает количество железа в шестьдесят раз большее, чем его вес, настолько здесь преобладает движение Меньшего собирания над движением Большего собирания. Но если вес железа будет больше, движение меньшего собирания уступит. Рычаг такой-то силы поднимает такую-то тяжесть; здесь Движение освобождения преобладает над движением Большего собирания. Но если вес будет большим, движение освобождения уступит. Кожа, натянутая до известного напряжения, не разрывается; здесь преобладает движение непрерывности над движением натяжения. Но если натяжение будет усиливаться, кожа порвется, и движение Непрерывности уступит. Вода вытекает через такую-то щель; здесь преобладает движение Большего собирания над движением Непрерывности. Но если щель станет меньшей, то движение Большего собирания уступит, и движение Непрерывности победит. Если в ружье положить только пулю и серу и приблизить к ним огонь, то пуля не вылетит; здесь движение Большего собирания побеждает Движение Материи. Но если положить порох, то Движение Материи в сере победит с помощью Движений Материи и Бегства в селитре. И так далее. Вообще примеры Борьбы (которые указывают Преобладанием Способностей и то, согласно каким соотношениям и расчетам происходит преобладание и подчинение) надо всюду отыскивать с самым прилежным тщанием.

Следует также тщательно рассмотреть способы и виды самого подчинения движений. А именно: совершенно ли они прекращаются, или они все же оказывают сопротивление, но оказываются связанными. Ибо в телах, которые нам известны, нет истинного покоя – ни в целых телах, ни в частях, но бывает только кажущийся покой. Этот кажущийся покой вызывается или равновесием, или полным преобладанием движений. Равновесием он достигается, например, на весах, которые недвижны, если грузы равны. Преобладанием он достигается в пробуравленном сосуде, где вода покоится и удерживается от падения вследствие преобладания Движения Связи. Следует, однако, заметить (как мы уже говорили), насколько сопротивляются эти уступающие движения. Ибо, если кто-либо во время борьбы будет распростерт на земле со связанными или иначе удерживаемыми руками и ногами и будет изо всех сил стараться подняться, сопротивление будет не меньшим, хотя и ничего не принесет. Но этот же самый вопрос (то есть уничтожается ли в случае преобладания подчиняющееся движение или усилие продолжается, хотя оно и незаметно), который скрывается в столкновениях, быть может, возникнет и при совпадении движений. Например, надо сделать опыт с ружьем – даст ли оно на том расстоянии, на какое оно бросает пулю по прямой линии, или (как обычно говорят) в белой точке, более слабый удар, если выстрел будет произведен снизу вверх, когда есть простое движение удара, чем если выстрел будет произведен сверху вниз, когда движение тяготения совпадает с движением удара?

Надо также собрать встречающиеся законы преобладаний. Так, чем более общо благо, составляющее цель устремления, тем движение сильнее. Так, движение Связи, которое касается общения с мировым целым, сильнее, чем движение тяготения, которое касается только общения с плотными телами. Также и стремления к частному благу обыкновенно не могут возобладать над стремлениями к более общему благу, разве только в малых количествах. Если бы это имело силу в гражданских делах!

XLIX

На двадцать пятое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Намекающие Примеры. Это – те примеры, которые намекают и указывают на благоприятное для человека. Ибо только Мочь и только Знать – это обогащает человеческую природу, но не дает счастья. Поэтому из всеобщности вещей надо извлечь то, что больше всего приносит для удовлетворения жизненных потребностей. Однако об этом уместнее будет говорить, когда мы перейдем к Выведениям и Практике. Тем более что в самой работе по Истолкованию мы в каждом отдельном случае уделяем место для Человеческой Хартии или хартии желаний. Ибо искать и желать умело есть часть науки.

L

На двадцать шестое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Примеры Широкого Применения. Это те примеры, которые относятся к разнообразным вещам и часто встречаются, и поэтому немало сберегают работу новых испытаний. Об орудиях и изобретениях уместнее говорить, когда мы будем рассматривать Выведение к Практике и Способы Опыта. Даже и то, что уже известно и применяется ныне, будет описано в частных историях отдельных искусств. Сейчас же мы дадим некоторые общие указания лишь в качестве примеров Широкого Применения.

Итак, человек воздействует на естественные тела главным образом семью способами (исключая простое придвигание и отодвигание тел), а именно: или посредством исключения того, что мешает и препятствует, или посредством сжатия, растяжения, приведения в движение и тому подобного, или посредством тепла и холода, или посредством удержания в благоприятствующем месте, или посредством обуздывания движения и управления им, или посредством особых согласований, или посредством своевременного и должного чередования и последовательности всех этих способов или, по крайней мере, некоторых из них.

Итак, относительно первого способа. Многому мешает обыкновенный воздух, который присутствует и примешивается всюду, и лучи небесных тел. Поэтому то, что способствует их исключению, может справедливо считаться примером Широкого Применения. Сюда, следовательно, относятся материал и толщина сосудов, в которые помещаются тела, приготовленные для работы над ними. Точно так же сюда относится тщательное затыкание сосудов при помощи уплотнений и того, что химики называют философской замазкой162162
  «Замазка Мудрости» – особый вид герметического закупоривания сосудов, применявшийся алхимиками.


[Закрыть]. Чрезвычайно полезно также закрытие посредством покрывания жидкостью поверхности вещества. Так, когда наливают масло поверх вина или травяных соков, то масло, растекаясь по поверхности словно покрышка, отлично охраняет их невредимыми от воздуха. Неплохи также и порошки, которые, хотя и содержат примесь воздуха, однако задерживают силу окружающей массы воздуха, как это бывает при сохранении яиц и плодов в песке и в муке. Также и воск, мед, смолу и тому подобные вязкие вещества хорошо применять для более совершенного закрытия и для удаления воздуха и небесных излучений. Мы сделали также однажды опыт, погрузив сосуд и некоторые другие тела в живое серебро, которое гораздо плотнее всех тел, которыми можно облить другие тела. Весьма также полезны пещеры и подземные погреба, чтобы помешать нагреванию солнцем и губительному открытому воздуху, – этим пользуются в Северной Германии для хранения зерна. Сюда же относится также и погружение тел в воду. Так, помню, я слышал о мехах с вином, погруженных в глубокий колодец для охлаждения. Но случайно или по небрежности и забывчивости они остались там в течение многих лет и затем были извлечены. И от этого вино сделалось не только не кислым и слабым, но гораздо более благородным на вкус, очевидно благодаря более тонкому смешению его частей. Если же требуется, чтобы тела были погружены под воду на дно, в реке или в море, но не соприкасались с водой, и при этом чтобы они не были заключены в закрытые сосуды, а только окружены воздухом, то для этого хорошо пользоваться таким сосудом, который иногда применяется для работы на затонувших судах, чтобы водолазы могли, оставаясь долгое время под водой, дышать от времени до времени163163
  Мысль об устройстве водолазного колокола приписывают Роджеру Бэкону. Практическое применение водолазного колокола началось с опытов немецкого ученого Штурма (в XVI в.).


[Закрыть], этот сосуд таков. Делается из металла открытая бочка; она опускается, сохраняя отвесное положение по отношению к поверхности воды, и несет с собою на дно моря весь содержащийся в ней воздух. Она стоит как треножник на трех ногах, длиной несколько меньших, чем рост человека. Таким образом, водолаз может, когда у него недостает дыхания, просунуть голову в отверстие бочки, подышать и затем продолжать работу. Мы также слышали, что изобретена уже машина или лодка, которая может везти человека на некоторое расстояние под водой164164
  Подводная лодка, о которой упоминает Бэкон, – изобретение голландского механика и физика Корнелия ван Дреббеля, который построил в начале XVII в. подводную лодку для двенадцати гребцов и трех офицеров.


[Закрыть]. Но к тому сосуду, о котором мы говорили, можно подвесить любые тела; поэтому мы и привели данный опыт.

Есть и другое назначение тщательного и совершенного закрытия тел, а именно: закрытие не только мешает вхождению внешнего воздуха (о чем уже сказано), но также и мешает выходу духа из тела, над внутренними частями которого происходит работа. Ибо для работающего над естественными телами необходимо, чтобы количество тела оставалось неизменным, то есть чтобы ничто не испарялось и не вытекало. Ибо глубокие изменения в телах происходят тогда, когда в то время как природа препятствует уничтожению тела, искусство препятствует даже потере или удалению какой-либо части. Относительно этого укоренилось ложное мнение (если бы оно было истинным, то надо было бы почти отказаться от надежды сохранить известное количество тела без уменьшения), что дух тел и воздух, утонченный сильным нагреванием, никакими преградами нельзя удержать в сосудах, ибо они улетают через более тонкие поры сосудов. К этому мнению люди пришли на основании общеизвестного опыта с опрокинутым над водой стаканом, внутри которого горит свеча или бумага; отчего вода вовлекается вверх, а также на основании примера кровососных банок, которые, будучи нагреты на огне, втягивают тело. Полагают, что в обоих случаях утонченный воздух изошел и поэтому уменьшилось его количество, которое заступили вода или тело вследствие Движения Связи. Но это совершенно ложно. Ибо воздух не уменьшается в количестве, а сжимается в пространстве, и это движение заступания воды не начинается прежде, чем пламя не погаснет и воздух не охладится; так что врачи накладывают поверх банок смоченные холодной водой губки для того, чтобы банки притягивали сильнее. Поэтому нет причины для того, чтобы люди очень боялись легкого исхода воздуха или духа. Ибо, хотя и правда, что даже наиболее твердые тела имеют поры, однако воздух или дух с трудом претерпевают размельчение до такой тонкости, подобно тому как и вода отказывается вытекать через малейшие щели.

Относительно второго из семи упомянутых способов следует прежде всего заметить, что, действительно, сжатия и тому подобные насильственные движения имеют величайшее значение для пространственного движения, как это видно в метательных орудиях, а также для разрушения органических тел и тех их способностей, которые состоят исключительно в движении. Ибо всякая жизнь, да и всякий огонь и воспламенение разрушаются сжатием, как и всякая машина портится и приводится в беспорядок им же. Оно также разрушает способности, которые заключаются в расположении и более грубой неоднородности частей, как это бывает в цвете (ибо не один и тот же цвет у целого цветка и раздавленного или у целого янтаря и растолченного), а также и во вкусе (ибо не один и тот же вкус у незрелой груши и у нее же, когда она сжата и размягчена, – тогда она явно получает большую сладость). Однако для более глубоких изменений и превращений подобночастных однородных тел эти насильственные движения мало значат, ибо при их посредстве тела не приобретают какого-либо нового постоянного и прочного состояния, а только состояние преходящее и всегда стремящееся вернуться к прежнему и освободиться от нового. Однако нелишне было бы произвести более тщательный опыт над этим, а именно установить, могут ли сгущения или разрежения вполне однородных тел (как воздух, вода, масло и тому подобное), произведенные насильственно, стать постоянными, прочными и как бы перешедшими в природу тел. Это сначала надо произвести посредством простого продолжительного выдерживания, а затем посредством вспоможений и согласия. Это мы легко могли сделать (если бы пришло на ум), когда сжимали воду (об этом мы говорили в другом месте) молотом и прессом, пока она не вырвалась. Мы должны были предоставить сплющенный шар на несколько дней самому себе и потом только извлечь воду, чтобы испытать, тотчас ли она заполнила бы прежний объем, который она имела перед сжиманием. Если бы она этого не сделала ни тотчас, ни хотя бы спустя короткое время, то это сжатие можно было бы рассматривать как постоянное; в противном случае было бы очевидно, что произошло восстановление и, значит, сжатие было преходящим. Нечто подобное надо было сделать также при вытягивании воздуха из стеклянных яиц. После высасывания воздуха надо было сразу крепко заткнуть отверстие, затем оставить эти яйца так заткнутыми в течение нескольких дней и тогда, наконец, испытать, войдет ли с шипением воздух, если открыть отверстия, или также будет ли в случае погружения в воду втянуто такое же самое количество воды, какое было бы втянуто вначале, когда еще не прошло известное время. Возможно (или, по крайней мере, достойно испытания), что это могло бы и может произойти, ибо течение времени производит это в немного более неоднородных телах. Так, после некоторого времени согнутая палка не разгибается, и не должно приписывать это какой-либо потере в количестве дерева за истекшее время, ибо то же самое (если увеличить время) происходит и с железной пластинкой, которая не подвержена испарению. Но если посредством простого выдерживания опыт не удается, то все же надо не оставлять его, а применить другие вспоможения. Ибо немалая будет выгода, если окажется возможным насильственно сообщать телам прочные и постоянные свойства. Так, можно воздух обратить в воду посредством сжатия и сделать многое другое в том же роде. Ибо человек больше властен над насильственными движениями, чем над остальными.

Третий из семи способов относится к тому великому орудию в работе как Природы, так и Искусства, которым являются тепло и холод. Но именно в этой области человеческое могущество как бы хромает на одну ногу. Ибо мы имеем тепло огня, которое бесконечно могущественнее и сильнее тепла солнца в том его виде, как оно доходит до нас, и тепла животных. Но нет холода, кроме того, который бывает в зимнюю погоду, или в погребах, или от снега и льда; этот холод по силе, пожалуй, можно сравнить с теплом полуденного солнца в какой-либо знойной области, увеличенным притом посредством отражения от гор и стен, ибо как тепло, так и холод такой степени животные могут переносить короткое время. Но они почти ничто рядом с теплом пылающей печи или с каким-либо холодом, который соответствовал бы этой степени. Итак, все у нас склоняется к разрежению, иссыханию и истреблению, и почти ничего – к сгущению или смягчению, которых можно достигнуть только смешением и как бы ублюдочными способами. Поэтому примеры холода надо изыскивать со всей тщательностью. Они встречаются тогда, когда в сильные морозы тела выставляют на башнях; когда тела помещают в подземных пещерах, в окружении снега и льда, в более глубоких местах и в местах, вырытых для этого; когда тела опускают в колодцы, погружают в живое серебро и в металлы; когда тела потопляют в воде, которая обращает дерево в камень; когда тела закапывают в землю (так в Китае приготовляют фарфор, причем, как говорят, массы вещества, предназначенные для этого, остаются в земле сорок или пятьдесят лет и передаются по наследству как некие искусственные рудники) и т. д. Помимо того, точно так же надо исследовать все сгущения в природе, происходящие от холода, чтобы, познав их причину, перенести их в искусства. Такие сгущения наблюдаются в выделении мрамора и камней, в оседании росы на стекле, с его внутренней стороны под утро после холодной ночи, в возникновении и собирании под землей паров, из которых часто бьют ключи, и во многих других явлениях этого рода.

Помимо тел, холодных на ощупь, встречаются и некоторые другие тела, содержащие скрытый холод, которые также сгущают. Они, видимо, действуют только на тела животных и едва ли на остальные тела. Такими оказываются многие из лекарств и пластырей. При этом одни из них сгущают мясо и осязаемые части, каковы стягивающие, а также крепящие лекарства; другие сгущают дух, что более всего наблюдается в снотворных средствах. Но есть два рода сгущения духа посредством снотворных или усыпляющих лекарств. Один действует посредством успокоения движения, другой – посредством изгнания духа. Ибо фиалка, высушенная роза, латук и тому подобные благотворные лекарства своими дружественными и умеренно охлаждающими испарениями призывают духи к соединению и обуздывают их острое и неспокойное движение. Розовая вода, приложенная к ноздрям во время обморока, также заставляет собраться рассеянный и слишком расслабленный дух и как бы питает его. Но опий и родственные опию лекарства обращают дух в бегство своими враждебными и коварными свойствами. Поэтому, если их приложить к внешним частям, то дух тотчас убегает от этих частей и не возвращается туда охотно. Если же их принять внутрь, то их пары, поднимаясь к голове, полностью прогоняют дух, содержащийся в желудочках мозга. Так как эти духи, отступая, не могут никуда уйти, то они вследствие этого сходятся и сгущаются, а иногда совершенно загашаются и удушаются, хотя те же самые опийные лекарства, принятые умеренно, благоприятствуют духу вследствие привходящего вторичного действия (то есть того сгущения, которое происходит от схождения духа), укрепляют дух и подавляют его бесполезные и воспламененные движения, почему и приносят немалую пользу для лечения болезней и продления жизни.

Нельзя также пренебречь и приготовлением тел к воспринятию холода. Так, слегка теплая вода легче замерзнет, чем совершенно холодная, и т. д.

Кроме того, так как природа столь скупо доставляет нам холод, то должно делать так, как обычно поступают аптекари, которые, когда не могут получить какого-либо вещества, берут его замену (quid pro quo, как это называют). Так, они берут вместо ксилобальзама165165
  Ксилобальзам – выделения бальзамоносных деревьев в Галилее.


[Закрыть] дерево алоэ и кассию166166
  Кассия – дикая корица.


[Закрыть] вместо корицы. Подобным же образом надо тщательно рассмотреть, нет ли замены у холода, а именно: каким образом можно достигнуть сгущений в телах иными средствами, кроме холода, который производит их как свое преимущественное действие. Эти сгущения, насколько это явствует до сих пор, бывают четырех родов. Первое из них производится простым сжиманием, которое немного может дать для постоянного сгущения (ибо тела упруги), но все же может быть вспомогательным средством. Второе сгущение производится сближением более плотных частей в каком-либо теле после отлетания или ухода более тонких частей, как это происходит при затвердении тел от действия огня, при повторных закалках металлов и в других подобных случаях. Третье сгущение производится схождением наиболее плотных однородных частей в каком-либо теле, которые раньше были рассеяны и смешаны с менее плотными частями. Так это бывает при восстановлении сублимированной ртути, которая в порошке занимает гораздо большее пространство, чем простая ртуть, а также при очищении всех металлов от шлаков. Четвертое сгущение производится, в силу симпатии, приближением тел, которые сгущают благодаря свойственной им скрытой силе. Эти симпатии пока редко обнаруживаются, и неудивительно, так как трудно надеяться на исследование симпатий раньше, чем успешно завершится открытие форм и Схематизмов. Конечно, нет сомнения, что для тел животных есть много лекарств как для внутреннего, так и для наружного употребления, которые сгущают как бы по симпатии, о чем мы говорили немного раньше. Но в неодушевленных телах такое действие происходит редко. Правда, распространен как в писаниях, так и в устной молве рассказ о дереве на одном из Терсерских или Канарских островов (хорошо не помню), с которого постоянно каплет, так что оно предоставляет жителям немалое удобство в отношении воды. А Парацельс рассказывает, что трава, называемая «росою солнца», в полдень полна росы при палящем солнце, когда все другие травы сухи. Но мы считаем оба эти рассказа сказочными; а если бы эти примеры были верны, они были бы весьма полезны и наиболее достойны рассмотрения. Мы также не думаем, что те медовые росы, которые находят на листьях дуба в мае, происходят и сгущаются от какой-либо симпатии или от свойств листьев дуба. Мы полагаем, что эти росы одинаково падают на все листья, но удерживаются и остаются только на листьях дуба, потому что эти листья плотны, а не губчаты, как большинство других.