Текст книги "Новый Органон"

В отношении таких примеров Постоянных Предложений остаются два указания, полезные для нашей цели. Первое состоит в том, что, если в чем-либо совершенно отсутствует всеобщее положительное или отрицательное суждение, тогда и самая вещь тщательно отметается как не существующая; как мы и поступили в отношении Тепла, где всеобщее Отрицательное суждение (поскольку речь идет о тех сущностях, которые доступны нашему знанию) отсутствует в природе вещей. Подобным же образом нет у нас общего положительного, если исследуется природа Вечного и Нетленного. Ибо нельзя приписать Вечность и Нетленность какому-либо из тех тел, что находятся под небесами и над недрами земли. Второе указание состоит в следующем: ко всеобщим предложениям в отношении какой-либо конкретности, как положительным, так и отрицательным, вместе с тем должны присоединяться те конкретности, которые ближе всего подходят к неосуществленному. Так, для тепла – мягчайшие и наименее обжигающие виды пламени, а для нетленного – золото, которое ближе всего к этому подходит. Ибо все это указывает пределы природы между существующим и несуществующим и помогает описанию форм, чтобы они не распространялись и не начали блуждать за пределами состояний материи.

XXXIV

На двенадцатое место среди преимущественных примеров мы ставим эти самые присоединительные примеры, о которых мы говорили в предыдущем афоризме и которые мы также называем примерами Крайности, или Предела. Ибо примеры этого рода полезны не только для присоединения к постоянным предложениям, но также и сами по себе и в своей особенности. Ибо они незатемненно указывают истинные разделения природы и меры вещей, а также указывают, до какого предела природа что-либо совершает и производит, и затем – переход природы к другому. Такие примеры суть золото – в весе, железо – в твердости, кит – в величине животных, собака – в чутье, воспламенение пороха – в быстром расширении и т. п. Равным образом те примеры, которые стоят на низшей ступени, должны быть показаны, как и те, которые стоят на высшей, как, например, винный спирт – в весе139139
  Бэкон полагал, что из всех тел спирт наиболее легкий по весу. Но еще в 1544 г. Валерий Кордус открыл эфир. Это открытие, однако, оставалось неизвестным вплоть до ХѴIII века.


[Закрыть], шелк – в мягкости, кожные черви – в величине животных и т. п.

XXXV

На тринадцатое место среди Преимущественных Примеров мы поставим Примеры Союза, или Соединения. Это – примеры, смешивающие и соединяющие те природы, которые считаются разнородными, отмечаются в качестве таковых и обозначаются посредством принятых разделений.

Примеры же Союза показывают, что действия и результат, которые считаются свойственными только одному чему-либо из этих разнородностей, принадлежат также и другому. И это обнаруживает, что разнородность, о которой думали, не есть подлинная и существенная, а только видоизменение общей природы. Поэтому примеры Союза отлично пригодны для возвышения и возведения разума от различий к родам и для устранения масок и призраков вещей, поскольку они встречаются и выступают замаскированными в конкретных субстанциях. Например, пусть исследуется природа Тепла. Представляется вполне заслуживающим доверия деление, устанавливающее три рода тепла: тепло небесных тел, тепло животных и тепло огня, причем эти три рода (особенно один из них в сравнении с остальными двумя) различны и совершенно разнородны по самой сущности и специфической природе, так как тепло небесных тел и животных рождает и согревает, а тепло огня, наоборот, губит и разрушает. Поэтому Примером Союза является известный опыт, когда виноградную ветвь заключают в помещение, где поддерживается постоянный огонь; от этого кисти созревают даже на целый месяц скорее, чем под открытым небом. Так что созревание висящего на дереве плода может совершаться посредством огня, хотя это и представляется собственной работой солнца. От этого начала разум, отбросив разнородность в существенном, легко поднимается к исследованию, каковы на самом деле различия между теплом солнца и огня, благодаря которым действия солнца и огня становятся столь необходимыми, хотя они сами причастны одной общей природе.

Этих различий окажется четыре. Первое состоит в том, что тепло солнца по своей степени много легче и мягче, чем тепло огня, второе – в том, что по качеству оно много влажнее (тем более что проникает к нам через воздух), третье, и это самое важное, в том, что оно в высшей степени неравномерно, то прибывая и увеличиваясь, то отступая и уменьшаясь, а это в наибольшей степени способствует рождению тел. Ибо правильно утверждал Аристотель, что главная причина тех рождений и разрушений, которые происходят здесь у нас на поверхности земли, есть косвенная дорога солнца по зодиаку. Отсюда и тепло солнца – отчасти вследствие чередования дня и ночи, отчасти вследствие смены лета и зимы – становится удивительно неравномерным. Однако названный философ не преминул тотчас испортить и извратить то, что он правильно открыл. Ибо он, как судья природы (что у него в обычае), весьма властно приписывает причину рождения приближению солнца, а причину разрушения – его удалению, тогда как то и другое (то есть приближение и удаление) не соответственно, а как бы безразлично подают причину как для рождения, так и для разрушения, так как неравномерность тепла помогает рождению и разрушению вещей, а равномерность – только их сохранению. Есть и четвертое различие между теплом солнца и огня, и оно – важного значения. А именно: солнце производит свои действия через большие промежутки времени, тогда как действия огня (подталкиваемого нетерпением людей) приходят к завершению через короткие промежутки. Ибо, если кто усердно возьмется за то, чтобы смягчить тепло огня и низвести его до более умеренной и мягкой степени (а это легко сделать многими способами), и затем еще прибавит к нему некоторую влажность, особенно же, если он будет подражать теплу солнца в его неравномерности, и наконец, если он терпеливо выждет время (разумеется, не такое, которое было бы соразмерно действию солнца, но более длительное, чем обычно дают люди действию огня), то он легко отрешится от этой разнородности тепла и либо замыслит, либо совершит, либо в ином превзойдет действие солнца посредством тепла огня. Подобный пример Союза представляет собой воскрешение малым теплом огня бабочек, окоченевших и как бы замерзших от холода. Отсюда легко заметить, что огонь также не лишен способности оживлять одушевленное, как и делать зрелым растительное. Также и знаменитое открытие Фракастора140140
  Фракастор (Джироламо Фракасторо) – итальянский поэт и врач (1483–1553).


[Закрыть] – горячо нагретая сковорода, которую врачи надевают на головы безнадежных апоплектиков, явно распространяет животный дух, сжатый и почти подавленный влагой и преградами мозга, и снова побуждает его к движению – не иначе, чем огонь воздействует на воду или на воздух, – и вследствие этого их оживляет. Так же и птенцы из яиц иногда выводятся посредством тепла огня, которое вполне уподобляется животному теплу. Есть и многое другое этого же рода, так что никто не может сомневаться, что во многих предметах тепло огня может быть видоизменено до подобия теплу небесных тел и животных141141
  «Тепло огня может быть видоизменено до подобия теплу небесных тел и животных» – разделение тепла на три вида (тепло небесных тел, огня и животных) Бэкон заимствовал у Телезия. Примеры с искусственным высиживанием яиц и оживлением замерзших насекомых имеются в трактате Телезия «De rerum natura».


[Закрыть].

Подобным же образом пусть исследуются природы Движения и Покоя. Представляется основательным и происходящим из глубин философии разделение, согласно которому тела природы или вращаются, или двигаются прямолинейно, или стоят, то есть пребывают в покое. Ибо есть или движение без предела, или стояние у предела, или стремление к пределу. И вечное вращательное движение, по-видимому, свойственно небесным телам, стояние, или покой, по-видимому, принадлежит самому земному шару; остальные же тела (как их называют, тяжелые и легкие, то есть помещенные вне места своего естественного расположения) движутся прямолинейно к массам или соединениям подобных же тел: легкие тела – вверх по направлению к окружности неба, а тяжелые – вниз к земле. Все это красиво сказано.

Но примером Союза является любая более низкая комета. Ибо хотя она находится много ниже неба, все же она вращается.

И выдумка Аристотеля о связи или о следовании кометы за какой-нибудь звездой уже давно лопнула – не только потому, что лишена правдоподобного основания, но и потому, что опыт явно показывает неправильное движение комет через различные места неба.

Другой пример Союза в отношении этого же самого предмета есть движение воздуха, который в тропиках (где большие круги движения), по-видимому, и сам вращается с востока на запад. Еще один пример этого рода был бы в приливе и отливе моря, если бы только обнаружилось, что сама вода находится во вращательном движении (хотя бы медленном и слабом) с востока на запад, причем, однако, дважды в день подвергается отражению. Если с этим обстоит так, то очевидно, что вращательное движение не заканчивается в небесных телах, но сообщается воздуху и воде.

Так же и свойство легких тел устремляться вверх несколько колеблется. Здесь за пример союза может быть взят водяной пузырь. Ибо, если воздух находится под водой, то он быстро поднимается к поверхности воды вследствие того движения вытеснения (как зовет его Демокрит), которым падающая вода поражает воздух и уносит его вверх, а не вследствие напряжения и усилия самого воздуха. Но когда воздух приходит к самой поверхности воды, то он удерживается от дальнейшего подъема легким сопротивлением, оказываемым водой, не сразу допускающей утрату непрерывности. Так что стремление воздуха вверх довольно слабо.

Пусть также исследуется природа Тяготения. Общепринято разделение, согласно которому плотные и твердые тела устремляются к центру земли, а разреженные и тонкие – к окружности неба, как бы к свойственным им местам. Но что касается мест, то это совершенно пустое и ребяческое мнение (хотя в школах вещи этого рода имеют вес), будто место имеет какую-то силу. Поэтому философы пустословят, говоря, что если бы земля была пробуравлена, то тяжелые тела остановились бы у центра земли. Ведь тогда оказалось бы, что имеет некую силу и действенность род небытия или род математической точки, которая или действовала бы на другие тела, или была бы целью устремления других тел; тогда как тело подвержено действию только тела. В действительности же это стремление к восхождению и нисхождению заключается или в строении движущегося тела, или в симпатии, то есть согласии с другим телом. Так что, если будет найдено какое-нибудь плотное и твердое тело, которое, однако, не устремляется к земле, то разделение этого рода будет опровергнуто. И если принять мнение Гильберта о том, что магнетическая сила земли в притяжении тяжелых тел не выходит из предела своей способности, действуя всегда на известное расстояние и не далее, и это мнение подтвердится каким-нибудь примером, то таковой и будет примером Союза в данном предмете. Но в настоящее время для этого нет какого-либо верного и очевидного примера. Ближе всего сюда подходят смерчи, которые часто наблюдаются при плавании через Атлантический океан в направлении к обеим Индиям142142
  To есть к Ост-Индии и Вест-Индии.


[Закрыть]. Ибо такая сила и масса воды внезапно обрушивается этими смерчами, что, по-видимому, скопление воды собирается раньше и удерживается в этих местах, а затем скорее сбрасывается какой-либо бурной силой, чем падает от естественного движения тяготения; так что можно предположить, что плотная телесная масса может висеть на большом расстоянии от земли, как сама земля, и не свалиться, если не будет сброшена. Однако об этом мы не утверждаем ничего достоверного. В этом и во многом другом легко обнаруживается, сколь беспомощны мы в естественной истории, если иногда мы принуждены давать предположения вместо верных примеров.

Пусть также исследуется природа Движения Ума. Разделение человеческого ума и умелости животных кажется вполне истинным. Однако есть примеры действий, исходящих от животных, показывающие, что и животные также как бы рассуждают. Так, передают рассказ о вороне, который во время большой засухи, полумертвый от жажды, заметил воду в дупле дерева и, так как ему не удавалось проникнуть в узкое дупло, стал бросать камешки, от которых вода поднялась и достигла такой высоты, что он мог ее пить. Впоследствии это перешло даже в поговорку. Пусть также исследуется природа Видимости. Вполне правильным и истинным кажется разделение света, который есть начальная видимость и дает первую возможность видения, и цвета, который есть вторичная видимость и не различается без света, так что он является не чем иным, как образом или видоизменением света.

И все же и в том и в другом видны примеры союза; а именно: снег и пламя в большом количестве серы. В одном из них мы наблюдаем цвет, начинающий издавать свет, в другом – свет, склоняющийся к цвету.

XXXVI

На четырнадцатое место среди преимущественных примеров мы поставим примеры Креста, беря название от тех крестов, которые ставятся на перекрестках, указывая разделение путей.

Эти примеры мы также называем Решающими и Судящими примерами и в некоторых случаях Примерами оракула и повеления. Их смысл состоит в следующем.

Если в исследовании какой-либо природы разум колеблется и не уверен, какой из двух или даже иногда из многих природ приписать причину исследуемой природы – вследствие частого и обычного сосуществования этих природ, то Примеры Креста указывают, что наличие одной из этих природ при исследуемой природе постоянно и неотделимо, а другой – непостоянно и отделимо.

Здесь заканчивается исследование, и эта первая природа принимается за причину, а другая отвергается и отбрасывается. Примеры этого рода наиболее ясны и как бы авторитетны, так что ход истолкования иногда заканчивается в них и через них завершается; иногда эти примеры Креста встречаются и открываются среди того, что уже известно, но большей частью они новы и бывают отысканы, применены и извлечены лишь благодаря обдуманному намерению и настойчивому и упорному старанию.

Например, пусть исследуется природа Прилива и Отлива, ^из которых каждый дважды повторяется в течение дня и длится в нарастании и отступлении шесть часов с некоторым отклонением, совпадающим с движением луны. Крест в отношении этой природы состоит в следующем.

Необходимо предположить, что это движение совершается или вследствие прихода и ухода воды, наподобие воды, движущейся в тазе, когда она, омывая один край таза, оставляет другой; или вследствие вздымания воды из глубины и ниспадания ее – наподобие вскипающей и снова падающей воды. Сомнение возникает в том, к какой из этих двух причин должны быть отнесены прилив и отлив. Если принять первое предположение, то отсюда неизбежно следует, что когда в одной части моря происходит прилив, где-нибудь в другой части происходит отлив. К этому и сведется исследование. Но Акоста143143
  Речь идет об испанском ученом Хозе Д’Акоста (1539–1600). В качестве иезуита Д’Акоста отправился в Южную Америку, о которой написал несколько трактатов. Из них главные: «Две книги о природе Нового Света» («De natura orbi novis libri duo») и «Естественная и моральная история Индии» («Historia natural у moral de las Iudias»). Часть этого последнего трактата посвящена физической географии Мексики и Перу. Комментаторы Бэкона оспаривают его утверждение, будто Д’Акоста писал об одновременности приливов на противоположных берегах Атлантического океана. Они указывают на то, что Д’Акоста писал об одновременности приливов на западном и восточном берегах Южной Америки.


[Закрыть] и некоторые другие, сделав тщательное исследование, заметили, что у побережья Флориды и у противоположных ему побережий Испании и Африки прилив совершается в одно и то же время и отлив – также в одно и то же время, а не так, чтобы у побережья Флориды совершался прилив, когда у побережий Испании и Африки совершается отлив. И все же, если рассмотреть это более тщательно, это не доказывает поднимающегося движения и не устраняет поступательного движения. Ибо может случиться, что вода притекает и все же одновременно заливает противоположные берега одного и того же русла, когда эта вода выталкивается из какого-нибудь другого места, как это бывает в реках, где прилив и отлив к обоим берегам происходит в одно и то же время, хотя это движение есть явно движение притекания, а именно: притекание вод, входящих из моря в устье реки. Подобным же образом может оказаться, что воды, идущие большой массой из Восточного Индийского океана144144
  «Восточный Индийский океан» – Индийский океан.


[Закрыть], вталкиваются в Атлантическое море и таким образом одновременно наводняют оба берега. Итак, должно исследовать, есть ли другое русло, в котором вода могла бы в то же время уменьшиться и оттекать. И таковое есть – это Южное море145145
  «Южное море» – Великий (Тихий) океан.


[Закрыть], никоим образом не меньшее, чем Атлантическое море, а скорее более широкое и протяженное, которое может для этого оказаться достаточным.

Итак, мы наконец пришли к примеру Креста в отношении этого предмета. Он состоит в следующем. Если будет твердо установлено, что, когда бывает прилив к противоположным берегам Атлантического моря, – как к Флориде, так и к Испании, – то одновременно бывает прилив у берегов Перу и на юге Китая – в Южном море, – тогда действительно этим решающим примером опровергается в нашем исследовании утверждение о том, что прилив и отлив моря совершаются посредством поступательного движения, ибо не остается другого моря или места, где могло бы в то же самое время происходить убывание воды или отлив. Лучше всего это можно было бы узнать, если бы спросить жителей Панамы и Лимы (где оба океана – Атлантический и Южный – разделяются незначительным перешейком), происходит ли одновременно прилив и отлив на противоположных сторонах перешейка или наоборот. Однако это решение, или суждение казалось бы верным, если принять, что земля неподвижна. Но если земля вращается, то может статься, что из-за неравного (в отношении быстроты или стремительности) вращения земли и морских вод следует бурный натиск вод вверх, и это есть прилив, и их отход (после того как они не выдержали дальнейшего собирания) назад – это есть отлив. Но об этом должно сделать особое исследование. Впрочем, и при этом предположении одинаково твердо установленным сохраняется то, что где-нибудь неизбежно происходит отлив моря в то самое время, когда совершается прилив в других частях.

Подобным же образом пусть в том случае, если по тщательном рассмотрении будет отброшено первое движение, о котором мы говорили – поступательное, – исследуется второе из предположенных нами движений – вздымающееся и опускающееся движение моря; тогда в отношении этой природы Крест будет таков. Движение, вследствие которого воды во время приливов и отливов поднимаются и снова опускаются, без какого-либо прибавления притекающих других вод, должно совершаться одним из следующих трех способов: или потому, что это обилие воды исходит из недр земли и снова туда возвращается;

или потому, что, без какого бы то ни было возрастания массы воды, те же самые вóды (не увеличивая своего количества) расширяются или разрежаются, так что то занимают большее место и пространство, то снова сжимаются; или потому, что хотя ни обилие, ни протяжение не увеличивается, но эти же самые воды, какими они были в отношении количества и густоты или разреженности, поднимаются какой-либо магнетической силой, притягивающей и влекущей их вверх, и затем снова опускаются. Итак, сведем теперь (если угодно) исследование к этому последнему виду движения (опустив два предыдущие). Пусть исследуется, возможно ли такое поднятие через согласие или магнетическую силу; прежде всего очевидно, что все воды моря, находящиеся в его ложе, не могут одновременно подняться, ибо нечему было бы занять их место на дне. Так что если бы даже и было в водах некое подобное стремление подняться, то оно было бы сломлено и сдержано взаимной связью вещей, чтобы (как обычно говорят) не появилась пустота. Значит, остается, что воды поднимаются в одной части и, по причине этого, уменьшаются и отступают в другой. И далее, отсюда по необходимости следует, что та магнетическая сила сильнейшим образом действует на середину, так как не может воздействовать на все, так что она поднимает воды в середине, и, следовательно, они покидают и оставляют края.

Итак, мы наконец пришли к примеру Креста в отношении этого предмета. Он состоит в следующем. Если будет найдено, что во время отлива морских вод поверхность моря будет более выпуклой и округленной, так как воды поднимаются на середине и уходят по сторонам, где находятся берега, а во время прилива та же поверхность будет более ровной и гладкой, так как воды вернулись к своему прежнему положению, то тогда, действительно, можно посредством этого решающего примера принять возвышение посредством магнетической силы, в противном же случае оно решительно должно быть отвергнуто. Это нетрудно испытать в морях посредством лота, а именно – установив, не будет ли море на середине более высоко или глубоко во время отлива, чем во время прилива. Должно, однако, заметить, что если дело обстоит так, то это означало бы (обратно тому, как думают), что воды во время отливов поднимаются, а во время приливов опускаются и так покрывают и затопляют берега.

Пусть также исследуется природа самопроизвольного Вращательного Движения и, в частности, является ли суточное движение, вследствие которого солнце и звезды восходят и заходят для нашего зрения, действительным движением вращения небесных тел или движением, только обнаруживающимся в небесных телах, в действительности же принадлежащим земле. Пример Креста в отношении этого предмета мог бы быть таков. Если откроется какое-либо движение в океане с востока на запад, хотя бы очень медленное и слабое; если это же самое движение окажется несколько более стремительным в воздухе, в особенности у тропиков, где его легче заметить вследствие большей величины этих кругов; если это самое движение, уже ставши живым и сильным, откроется в более низких кометах;

если это самое движение откроется в планетах, и притом в такой постепенности, что, чем ближе оно к земле, тем медленнее, чем дальше от нее, тем быстрее, и наконец в звездном небе становится быстрейшим, то тогда следует считать суточное движение действительным движением в небесах и отвергнуть движение земли. Ибо тогда будет очевидно, что движение с востока на запад есть вполне космическое и совершается в силу согласного строя Вселенной, будучи в вершинах небес наиболее быстрым, постепенно ослабевая и наконец прекращаясь и затухая в неподвижном, т. е. в земле.

Пусть также исследуется природа того другого вращательного движения, о котором так много говорят астрономы, которое обратно и противоположно суточному движению, то есть направлено с запада на восток; это движение старые астрономы приписывают планетам, а также звездному небу, Коперник же и его последователи – также и земле. Пусть исследуется, есть ли в природе вещей какое-либо такое движение или же оно только выдумано для сокращения и удобства вычислений и ради этого прекрасного представления, сводящего движение небесных тел к совершенным кругам. Ибо никоим образом нельзя доказать, что то движение в высотах действительно и реально, – ни неполным возвращением планеты в суточном движении на прежнее место звездного неба, ни различием между полюсами зодиака и полюсами мира, т. е. теми двумя обстоятельствами, которые породили у нас представление об этом движении. Ибо первое явление отлично объясняется посредством опережения и оставления позади146146
  «Ибо первое явление отлично объясняется посредством опережения и оставления позади» – смысл этого места состоит в том, что постоянные звезды опережают во вращательном движении планеты и оставляют их позади.


[Закрыть]; второе – посредством спиральных линий147147
  «…второе – посредством спиральных линий», т. е. посредством движения по спиралям.


[Закрыть], так что неполнота возвращения и уклонение к тропикам могут быть скорее изменениями этого единственного суточного движения, чем движением, противоположным суточному или происходящим по отношению к другим полюсам. И несомненно, что если бы мы на некоторое время стали рассуждать, как простые люди (оставив выдумки астрономов и схоластов, у которых в обычае без основания подавлять чувство и предпочитать темное), то это движение для чувства окажется таким, как мы о нем говорили; и мы даже однажды представили его изображение посредством железных нитей – наподобие машины.

По отношению к этому предмету пример Креста мог бы быть следующим. Если будет открыто в какой-нибудь достоверной истории, что была какая-нибудь комета, более высокая или более низкая, которая не вращалась в очевидном согласии с суточным движением (хотя бы не совсем правильно), но вместо того вращалась в обратную сторону, то тогда, конечно, должно будет полагать, что в природе возможно такое движение. Но без открытия такого рода это движение надо почитать сомнительным, и следует прибегнуть к другим примерам Креста в отношении этого предмета.

Пусть также исследуется природа Веса или Тяготения. Перепутье в отношении этой природы состоит в следующем. Необходимо допустить, что тяжелые и весомые тела или по своей природе устремляются к центру земли, в силу их схематизма, или притягиваются и привлекаются телесной массой самой земли, как собранием родственных по природе тел, и движутся к ней в силу симпатии. И если причиной является последнее, то отсюда следует, что чем ближе становится тяжелое тело к земле, тем оно устремляется к ней сильней и с большим натиском; чем дальше оно отстоит от земли, тем медленнее и слабее стремится к ней (как это происходит в случае магнитного притяжения); и это совершается лишь в пределах определенного пространства, так что, если это тяжелое тело будет удалено на такое расстояние, что сила земли не сможет на него воздействовать, оно останется висящим, как сама земля, и вовсе не низвергнется.

Итак, в отношении этого пример Креста может состоять в следующем. Нужно взять часы из числа таких, которые приводятся в движение свинцовыми гирями, и другие часы из числа таких, которые приводятся в движение сжатием железной пружины, и тщательно испытать их, чтобы ни одни не шли быстрее или медленнее других. Затем часы, движущиеся посредством гирь, надо поместить на вершину какого-нибудь высокого храма, а другие часы оставить внизу, и тщательно заметить, не пойдут ли часы, расположенные на высоте, медленнее, чем раньше, вследствие уменьшения силы тяготения. Этот же опыт нужно сделать и в глубоко вырытых под землей шахтах, не пойдут ли часы этого рода быстрее, чем обычно, вследствие увеличения силы тяготения. И если обнаружится, что сила тяготения уменьшается на высоте и увеличивается под землей, то за причину тяготения надо будет принять притяжение телесной массой земли148148
  Опыты, произведенные в Англии в 1854 г. ученым Эйри (Airy), блестяще подтвердили мысль Бэкона.


[Закрыть].

Пусть также исследуется свойство полярности железной иглы, которой коснулся магнит. В отношении этой природы Крест будет состоять в следующем. Необходимо допустить, что прикосновение магнита или из себя придает железу склонение к северу или югу, или только возбуждает железо и делает его чувствительным, движение же сообщается ему присутствием самой земли, как полагает и усердно стремится доказать Гильберт. Сюда относится то, что он добыл тщательным исследованием. А именно: что железный гвоздь, который долго был направлен с севера к югу, приобретает полярность без прикосновения магнита; как будто сама земля, которая, вследствие дальности расстояния, действует слабо (ибо поверхность или самая внешняя корка земли лишена, как он утверждает, магнетической силы), все же благодаря длительности воздействия заменила прикосновение магнита и возбудила железо, а затем, когда оно возбуждено, направляет и склоняет его. Далее, если раскаленное добела железо будет во время охлаждения положено в направлении с севера к югу, то оно приобретет полярность без касания магнитом, как будто части железа, приведенные в движение раскаливанием, а затем возвращающиеся в свое прежнее положение, в самый момент угасания более восприимчивы и чувствительны к силе, исходящей от земли, чем в другое время, и потому подвергаются возбуждению. Однако, хотя это хорошее наблюдение, все же оно не вполне доказывает то, что утверждает Гильберт.

Пример Креста в отношении этого предмета мог бы состоять в следующем. Надо взять модель земли, сделанную из магнита, и обозначить ее полюсы; расположить полюсы модели по направлению с востока на запад, а не с севера на юг, и так оставить. Затем надо положить на модель железную иглу, не касавшуюся магнита, и оставить в таком положении на шесть или семь дней. Игла (в этом нет сомнения), находясь над магнитом, оставит полюсы мира и отклонится к магнитным полюсам. Итак, пока это будет продолжаться, она будет склоняться к востоку и к западу мира. И вот если обнаружится, что эта игла, будучи удалена от магнита и положена на свою ось, тотчас направится к северу и югу или хотя бы постепенно уклонится туда, тогда за причину следует принять присутствие земли. Если же она обратится (как прежде) к востоку и западу или потеряет полярность, то следует эту причину признать сомнительной и повести исследование дальше.

Пусть также исследуется Телесная Субстанция Луны – тонка ли она, т. е. огненна или воздушна, как полагало большинство древних философов, или тверда и плотна, как утверждают Гильберт и многие новые философы вместе с некоторыми из древних? Основания этого последнего мнения заключаются больше всего в том, что луна отражает лучи солнца, а свет, по-видимому, не отражается чем-либо иным, кроме плотного тела.

Примерами Креста в отношении этого предмета (если они здесь вообще возможны) могли бы быть такие, которые показывали бы отражение от тонкого тела, каково, например, пламя, если оно достаточной толщины. Но несомненно, одна из причин сумерок состоит в отражении солнечных лучей верхней частью воздуха. Иногда также мы видим в ясный вечер, как лучи солнца, отраженные от краев дождевых туч, сверкают не меньше, но скорее с бóльшим блеском и пышностью, чем те, которые отражаются от тела луны, а между тем нет оснований полагать, что эти лучи сгустились в плотное тело воды. Мы видим также, что ночью темный воздух позади окон отражает свет свечи не меньше, чем плотное тело. Следует также сделать опыт, направив лучи солнца через отверстие на какое-либо темноватое синее пламя. Действительно, открытые лучи солнца, падающие на темное пламя, как бы убивают его, так что оно кажется скорее белым дымом, чем пламенем. Вот то, что я в настоящее время могу привести как примеры Креста в отношении этого предмета. Быть может, возможно найти и лучшие. Но во всяком случае следует заметить, что не должно ожидать отражения от пламени, если оно не будет иметь известной глубины, ибо иначе оно склоняется к прозрачности. Но можно считать за достоверное, что однородное тело всегда или воспримет и пропустит дальше свет, или отразит его.

Пусть также исследуется природа движения Брошенных Тел, как, например, движения копий, стрел, ядер в воздухе. Это движение Схоластика, по своему обыкновению, объясняет совершенно небрежно, полагая, что достаточно будет назвать это движение насильственным движением в отличие от естественного (как они его называют); а для того, чтобы объяснить этот первый удар, или толчок, она удовлетворяется следующим положением: «Два тела не могут быть в одном месте, во избежание взаимопроникновения их измерений», а о последовательном ходе этого движения совершенно не заботится. В отношении этого свойства Крест состоит в следующем. Или это движение вызывается воздухом, несущим исторгнутое тело и собирающимся позади него, наподобие реки, несущей лодку, или ветра, несущего солому; или тем, что части самого тела не выдерживают сжатия и, чтобы ослабить его, последовательно движутся. Первое из этих объяснений принимал Фракастор и почти все, кто более внимательно исследовал это движение. И нет сомнения в том, что здесь есть некоторое участие воздуха; но несомненно истинно второе движение, как это явствует из бесчисленных опытов. Среди примеров Креста в отношении этого предмета можно указать следующий: согнув и сжав между указательным и большим пальцами упругую железную полоску, или нить, или даже тростник или перо, разделенные вдоль, заставим их отскочить. Очевидно, что это движение не может быть приписано воздуху, собирающемуся позади тела, ибо источник движения – посредине пластинки или пера, а не на краях.