Текст книги "Черный пиар"

«Одумался!» – промелькнула надежда. Лида остановилась, сделала надменный вид и обернулась.

«Сейчас-то я тебя заставлю поупрашивать и поползать на коленях», – думала она.

– Ты забыла пиджак, – догнал ее Кравцов.

Надменность исчезла с ее лица.

– Но, может… – слабо начала она.

– Не может, Лида, – мягко ответил Сергей, вручил ей пиджак и, развернувшись, ушел.

Лида не спеша спустилась по лестнице, села в машину, ливень все еще хлестал по стеклам. Она откинулась на спинку сиденья и заплакала.

21

Станислав Викторович Салий пытался наслаждаться жизнью на даче. Приближенные к его персоне люди настоятельно посоветовали ему покинуть на время столицу и пожить некоторое время где-нибудь в отдалении от Москвы. Салию не нравилась его вынужденная ссылка да и находиться долго на даче он тоже не любил. И хотя огромный трехэтажный дом был оснащен всеми удобствами и благами, а во дворе находились бассейн, сауна и волейбольная площадка, Станислав Викторович все равно чувствовал себя оторванным от цивилизации и скучал по людскому обществу. Салий был совершенно один. Дети не ездили на дачу, им было скучно здесь. Жена ссылалась на загруженность на работе и тоже появлялась крайне редко. В загруженность Станиславу Викторовичу верилось с трудом, он лично подозревал наличие любовника в жизни мадам Салий. Особенно после того, как довольно тучная супруга в одночасье сбросила по какому-то чудодейственному восточному методу двадцать с лишним килограммов, сделала модную стрижку и покрасилась в совершенно невообразимый загадочный цвет, Салий уверился в этом окончательно. Ему, разумеется, не нравилось создавшееся положение, он даже понимал, что ситуацию необходимо решать. Предполагал, что нужно сынициировать разговор или даже скандал, расставить все точки над «и», показать, кто в доме хозяин, поставить ультиматум, разобраться, разрулить, построить, но… Ему было невыносимо лень, и это важное действие откладывалось изо дня в день на неопределенные сроки. В конце концов Станислав Викторович решил, что и так в общем-то неплохо, не стоит усложнять жизнь и делать лишние телодвижения. Жена может делать все, что ей вздумается, завести себе еще хоть пятерых любовников и развлекаться как хочет, лишь бы все это не заставляло Салия что-то совершать, ибо лень была тем самым чувством, которое руководило Станиславом Викторовичем последние десять лет его жизни. Уже давно Салий жил как будто по инерции, перестал добиваться чего-либо и стремиться куда-то. Он сам не помнил, в какой момент жизни все ему стало вдруг так безразлично. Он уже сто лет не интересовался и не радовался успехам собственных детей, не заботился о карьере и не расстраивался из-за неудач. И судьба, как будто осознав, что этого человека не проймешь жизненными неурядицами, давно перестала подкидывать ему неприятные сюрпризы, а наоборот, щедро одаривала его всевозможными благами. Дети без усилий поступили в престижные вузы, причем отец и пальцем не пошевелил, чтобы помочь им в этом, но не потому, что имел на этот счет какие-то четко выраженные принципы, вовсе нет, просто ему было абсолютно все равно. Жена поражала всех окружающих своим высокохудожественным ведением домашнего хозяйства, редкостным отношением к супругу и вообще профессионализмом во всех областях. Никто так и не понял, что она добивалась совершенства во всем только лишь ради одного-единственного слова одобрения своего мужа. Впрочем, так и не дождалась, мужу было безразлично. Карьера поражала своей успешностью и головокружительными взлетами, хотя Салий ни разу не приложил даже малейшего усилия для продвижения по службе – было лень.

Станислав Викторович и не предполагал, что когда-нибудь его жизнь будет изобиловать событиями, ему никогда не хотелось этого, он всеми силами стремился их избежать. С детства он не любил шумных игр, вечеринок, молодежных гулянок – они приносили слишком много беспокойства. Не заводил друзей – они требовали внимания. Не встречался с девушками – они заставляли испытывать эмоции. После школы Салий пошел в педагогический: там был самый низкий конкурс для мальчиков. По окончании института устроился на работу в обычную школу рядовым учителем географии. Он не любил детей, а дети не любили его, благодаря этому равновесию сохранялась нормальная учебная обстановка. Абсолютное равнодушие сошло за хладнокровие, отсутствие интереса к жизни – за бесстрастность, нежелание вступать в какие-либо отношения с учениками, их родителями и другими учителями – за профессионализм. Признав все эти бесспорные достоинства, весь педагогический коллектив, на восемьдесят процентов состоящий из старых дев и разведенных женщин, единогласно выбрал Салия завучем. А уйдя на пенсию, старуха директриса передала бразды правления в руки Станислава Викторовича, он стал директором школы, тут же заслужил репутацию ответственного и серьезного руководителя, не пытался перестроить давно налаженный рабочий механизм, не лез в решение внутренних вопросов и перестал вести уроки. Одним словом, немедленно самоустранился от жизни и руководства, чем немедленно вызвал горячие симпатии и мнение о себе, как о человеке тактичном, чутком и грамотном начальнике.

Женился Салий вскоре после окончания института, потому что мать умерла, а заниматься домашним хозяйством Станислав не любил. Жена Вера была тиха, скромна и молчалива настолько, что иногда возникали сомнения в том, что она все еще жива. Она молча готовила обеды, молча стирала рубашки, молча рожала детей, молча и беззаветно любила Салия. Станислав не говорил ей комплиментов, не дарил подарков, вряд ли за всю совместную жизнь они обменялись хотя бы сотней слов, Салий, наверное, даже не любил ее, но был безмерно благодарен за то, что супруга позволяет ему тихо существовать, обеспечивает быт и не трогает его. Иногда при взгляде на Веру сердце Салия охватывала тихая радость, и он был почти счастлив, что не женился на активной девушке, в которую был влюблен в институте. Девушка была весела, энергична и заставляла Салия участвовать в жизни. Это доставляло тому мучительные страдания, и девушку Станислав Викторович оставил.

Казалось, счастье состоялось: директор школы имеет любящую жену, которая подарила ему двух прелестных младенцев, жирного кота и меховые тапочки. Но восхищенное окружение не могло оставить такого достойного человека в тени забвения и приложило все усилия для того, чтобы Салий баллотировался в Мосгордуму от своего округа. Он согласился: было лень сопротивляться. Салий не занимался предвыборной кампанией, не интересовался своими шансами и не ходил на встречи с избирателями, но победил. В его жизни от получения кусочка власти ничего не изменилось, ему по-прежнему было все равно. Окружающие, увидев, что Салий взяток не берет, не обманывает и не ворует, радостно захлопали в ладоши и хором закричали, что Станиславу Викторовичу немедленно нужно подумать о продвижении в Думу государственную. Тут Салию хватило сил запротестовать, но так слабо, что никто не заметил. Ему выбрали наиболее подходящую по позициям и взглядам фракцию, создали необходимый имидж и авторитет, прилепили ярлык неподкупного бессребреника и выпустили в большую жизнь. Больше всего Салий напоминал сома, который, существуя в огромном аквариуме и избегая встречи с другими обитателями пространства, прячется за камнями на самом дне и наблюдает за происходящим оттуда. Питается он только тем кормом, который не сожрали вверху другие рыбы и которому удалось достигнуть дна. Передвигается осторожно, по низу, царапая брюхо об обломки ракушек на дне. В Госдуме неприметность Салия обозвалась скромностью, трусость – обдуманностью, желание устраниться от всяческих событий и происшествий – порядочностью и принципиальностью. Поэтому Станислав Викторович оказался лучшей кандидатурой для выдвижения на пост председателя думской комиссией по выборам. Салию было наплевать на смену должностей и званий, его беспокоило только одно: сможет ли он по-прежнему незаметно спать на заседаниях или пост председателя обязывает к вечному бодрствованию. Выяснилось, что дремать на заседаниях можно и будучи председателем, поэтому последние сомнения отпали. Должность оказалась чисто номинальной, не требовала постоянного принятия решений и позволяла тихонько существовать в своей ракушке. Всю активную деятельность взяли на себя заместители, подсказывали Салию нужные и выгодные кому-то действия и поступки. Станислав Викторович не задумывался о их пользе и не анализировал. По большому счету ему было наплевать на незнакомые ему далекие округа, на выборы в них и на людей, в этих выборах участвовавших. Ему хотелось, прилагая минимум усилий, получать свою зарплату, потому что при абсолютном безразличии ко всему Салий очень любил денежки, так как именно они предоставляли возможность жить спокойно, не беспокоясь о завтрашнем дне и не суетясь. Это обстоятельство и сыграло свою роль, когда представилась возможность эти самые денежки получать в гораздо больших количествах, нежели определено председательским окладом. Однажды заместитель Станислава Викторовича привел к нему странного человека. Он был скромен и неприметен, но в глубине его глаз таилась такая сила и знание, такая уверенность и решимость, что Салию на мгновение стало страшно, но это скоро прошло, победило обычное равнодушие. Станиславу Викторовичу объяснили, что этот человек по имени Дмитрий Балаш – гений. Ни больше ни меньше. И сотрудничая с ним, можно значительно поправить свое материальное состояние, нужно лишь изредка оказывать небольшие услуги.

– Что я должен делать? – спросил Салий.

– Ничего, – был ответ, который немедленно обеспечил согласие Станислава Викторовича, так как при условии ничегонеделания он бы согласился на сотрудничество даже бесплатно. А от него требовалось всего лишь имя, которым можно жонглировать и щеголять перед глазами настырных кандидатов в губернаторы, мэры, депутаты и прочее, прочее, прочее. Все остальное делали помощники и заместители во главе с Балашом. Теперь у Салия была власть, деньги и свободное время. Лишь иногда приходилось участвовать в сложных махинациях партнеров, но неудобства были кратковременные и нечастые. Станислав Викторович не слишком озадачивался нравственным аспектом этих дел. Он не брал на себя труд задумываться о том, насколько порядочно или, напротив, беспринципно он поступает. Салию казалось, что все, что не причиняет неудобств лично ему, должно быть совершенно естественным и нормальным для всех окружающих. Зла, во всяком случае, Салий никому не желал. Поэтому ночи не мучили его бессонницей и приступами совести, а мысли оставались чистыми и незатуманенными.

22

За окнами не переставая лил дождь. Молния время от времени рассекала угольное небо. Ветер ожесточенно стучал ветвями черемухи по стеклам. Станислав Викторович любил засыпать под дождь. Самые прекрасные и заманчивые сны снились ему в непогоду, поэтому, загасив камин, Салий собирался было отправиться спать. Но от приготовлений ко сну его отвлек стук в дверь. Салий, кряхтя, поднялся с кресла и пошел открывать, надеясь, что кто-то из близких приехал навестить его. На пороге стояла незнакомая молодая девушка. Волосы ее слиплись от дождя, по щекам темными струйками стекала тушь. Гостья тряслась от холода, руки ее дрожали, глаза с мольбой смотрели на Салия.

– Добрый вечер, – поздоровалась девушка.

– Здравствуйте, – ответил Станислав Викторович. – Кто вы? Откуда взялись в столь поздний час в нашем забытом богом уголке?

– Я ехала к родителям на дачу, – отвечала незнакомка. – Но тут внезапно сломалась машина. Я ничего не понимаю в технике, не могу сама починить ее, и дождь вдруг начался… И ко всему прочему еще и батарейка в телефоне села. Я хотела вызвать эвакуаторов или хотя бы отцу позвонить, чтобы он меня забрал, а оказалось, что я полностью оторвана от внешнего мира, не могу никуда дозвониться. Вот еле-еле доковыляла до вашего дома. Я очень прошу позволить мне позвонить от вас, вы окажете мне неоценимую услугу, если дадите телефон. Я даже с огромным удовольствием заплачу за звонок, только, пожалуйста, позвольте мне связаться с родными, мне очень страшно здесь ночью.

– Конечно, проходите, пожалуйста, – очнулся Салий. – Телефон в гостиной. Звоните своим родителям, а я пока принесу вам чашку горячего чая, чтобы вы согрелись.

Станислав Викторович радушно распахнул дверь перед незнакомкой, приглашая ее войти. Девушка нерешительно шагнула в дом и замерла на пороге.

– Заходите. Не стесняйтесь, – подбадривал ее хозяин. – Кроме меня, здесь никого нет. Вы можете не волноваться.

– Да я и не волнуюсь, – ответила девушка. – Просто не хотелось бы доставлять вам излишних неудобств. Уже позднее время, вы, должно быть, собирались спать.

– Ну что вы. Я здесь совершенно один и никак не мог заснуть. Очень рад, что кто-то посетил меня. Есть с кем перекинуться парой слов.

– Я к вам не надолго, не беспокойтесь, – успокаивала его гостья. – Спасибо за радушный прием.

Девушка сделала попытку снять ботинки, заляпанные грязью, но Салий запротестовал:

– Ну что вы, оставьте, завтра придет горничная. Проходите так.

Станислав Викторович скрылся в недрах дома. Девушка прошла в гостиную и с интересом осмотрелась. Ее взору предстал довольно вместительный зал с камином, из которого до сих пор слегка тянуло дымом, двумя кожаными креслами, широким диваном, укрытым клетчатым пледом, и небольшим стеклянным столиком.

Салий суетился на кухне, заваривая чай. Он был очень рад случайной гостье, он действительно затосковал на пустой даче в полном одиночестве.

«Какая приятная девушка, – думал Станислав Викторович. – Совсем не похожа на нынешнюю молодежь. Вежливая, обходительная, порядочная. Сразу видно, что не шалава какая-нибудь. А какая аристократическая внешность, утонченные черты лица, чувствуется порода». – Салий был обворожен.

Он забыл, когда последний раз в жизни какая-либо девушка производила на него такое впечатление. Он пока не знал, как себя вести, но лез из кожи вон, чтобы не то что понравиться, а просто угодить незваной гостье.

Он приготовил крепкий чай, положил в него веточку мяты. Сразу же по кухне разнесся прекрасный аромат свежести. С полочки он достал лимонные дольки к чаю (единственная сладость в доме почти одинокого и безумно ленивого мужчины). «Где-то в погребе еще с прошлого лета оставалось вишневое варенье», – вспомнил Станислав Викторович и почти опрометью бросился вниз по ступенькам. Рядом с банками всевозможных солений он обнаружил глиняный кувшин с настоящим грузинским вином, которое подарили ему коллеги из Грузии в их последний визит в российскую столицу.

«Какая неожиданная радость, – подумал Салий. – Мне сейчас совсем не мешает расслабиться. А вино в компании с прекрасной незнакомкой вполне может способствовать поднятию настроения».

Станислав Викторович, захватив гостинцы, поднялся наверх к своей гостье. Девушка изобразила искреннюю радость на лице.

– Ну что вы, не стоило так беспокоиться, – произнесла она. – Я зашла всего лишь позвонить.

– Даже не возражайте, – перебил незнакомку Салий. – Вам нужно обогреться и подкрепиться, пока за вами не приедут. Давайте познакомимся, я – Станислав Викторович.

– Меня зовут Лиана, – представилась девушка.

– Очень приятно. Я разыскал хорошее вино специально для вас. Давайте выпьем за знакомство.

– Давайте, – не возражала девушка. – Я очень рада, что постучала именно в вашу дверь. Вы такой радушный хозяин.

Салий торопливо разлил вино по бокалам и предложил первый тост:

– Давайте выпьем за приятные неожиданности, время от времени случающиеся в нашей жизни. За случайные встречи и знакомства, которые могут принести несколько приятных минут.

– Не возражаю, – согласилась Лиана. – Хороший тост.

Салий и девушка выпили.

– Ой, какое приятное вино! – восхитилась гостья. – Давайте сразу повторим, чтобы я окончательно согрелась.

– Полностью «за», – подхватил Салий и наполнил чудодейственным напитком стаканы.

– Простите. Мне неудобно вас просить, но не могли бы вы сделать мне кофе, – произнесла девушка. – А то я боюсь, что захмелею до приезда родителей.

– Да, конечно, – отозвался Станислав Викторович. – Я буду через пять минут. Отдыхайте пока.

Салий вышел из гостиной. Девушка достала из сумочки небольшой сверточек из фольги, раскрыла его и высыпала в стакан председателя белый порошок, тщательно перемешала содержимое бокала и поспешно вернулась на свое место. Через мгновение в гостиную вошел Салий с двумя дымящимися чашками кофе.

– Я подумал, вы любите капуччино, – сказал Станислав Викторович.

– Да, вы угадали. Спасибо большое.

– Почему вы в столь поздний час оказались одна на трассе? – спросил девушку Салий.

– У моего отца сегодня именины, и я должна была обязательно приехать к нему. Но меня так поздно отпустили с работы, что я выехала только после десяти часов вечера. Попала в ужасную пробку… А потом… Ну а потом вы все знаете. Вот такой вот подарочек моему дорогому папочке. Теперь, вместо того чтобы сидеть себе спокойно с гостями и отмечать свои именины, он должен ехать на выручку мне, – вздохнула Лиана.

– Н-да, – протянул Станислав Викторович. – Незадача. А где же вы, позвольте узнать, работаете?

– В туристической компании. Сейчас у нас горячий сезон…

– О! Так вот к кому мне теперь можно обращаться, если я захочу поехать куда-нибудь отдохнуть.

– Ой, непременно обращайтесь! Я вам всегда помогу. – Глаза девушки загорелись, видно было, что она занимается своим любимым делом. – Вы теперь мой самый желанный клиент.

– Правда? А если этот клиент пригласит поехать вместе с ним отдохнуть прекрасную служащую туристического агентства?

Боже мой, когда Салий последний раз делал девушкам такие предложения!

Причем ему не было страшно в этот момент от осознания трудностей, с которыми придется столкнуться в сложный период обольщения девушки. Станислав Викторович не задумывался о том, что это лишние переживания и заботы. Его как будто подменили, он чувствовал в себе массу сил и энергии, был готов свернуть горы, покорить весь мир ради одного взгляда этих прекрасных черных глаз. Девушка смотрела на него из-под слегка опущенных ресниц и загадочно улыбалась. Салий таял от этого взгляда и безмерно хотел сказать что-нибудь нежное, ласковое, теплое обладательнице этих чудных неземных глаз. Только все почему-то поплыло в его сознании, предметы вдруг потеряли свои очертания, опора стала уходить из-под ног, стакан с оглушительным звоном упал на пол и разбился вдребезги. Станислав Викторович внезапно почувствовал себя дурно, как подкошенный рухнул на диван и отключился. Лиана отставила в сторону стакан с вином, не спеша поднялась с кресла и подошла к Салию. Взяла его за запястье, профессиональным жестом нащупала пульс, убедилась в полной отключке хозяина жилища и вышла на улицу. Там, под резным крыльцом, Лиана разыскала канистру с бензином, спрятанную ею до прихода в дом Салия, с трудом извлекла ее из тайника и стала методично обходить строение по периметру, выплескивая содержимое бака на стены и фундамент здания. Когда с этим было покончено, девушка схватила лом, случайно оказавшийся неподалеку от крыльца, просунула его сквозь ручку двери, небрежным жестом достала плоскую прямоугольную зажигалку, извлекла из нее пламя и, не сомневаясь ни секунды, бросила в сторону дома. Тут же показались языки пламени, в считанные минуты они охватили все строение и стали взбираться вверх по деревянным стенам, окрашенным бежевой краской.

Девушка некоторое время наблюдала за пожаром, языки огня отбрасывали блики на лицо Лианы, и от этого оно казалось зловещим. Девушка как зачарованная смотрела на пламя и была не в силах сдвинуться с места. Наконец она усилием воли заставила себя сдвинуться, отвести взгляд, выбежала через открытую калитку, села в машину и исчезла с места происшествия.

Дачный дом Салия горел не больше сорока минут. Немногочисленные соседи, оказавшиеся в будний день на дачных участках, так и не успели проснуться до завершения пожара. Здание выгорело дотла. Только ранним утром сосед дядя Яша, выйдя на крыльцо своего фанерного скворечника, вместо величественных хором председателя увидел зловещее пепелище, икнул от удивления, перекрестился и прогулочным шагом отправился к соседу, чтобы вызвать по телефону милицию.

23

Дмитрий Балаш никогда не стремился к заоблачным высотам. Он вел тихую жизнь неприметного служащего рекламной компании. Придумывал сюжеты для телевизионных роликов, прославляющих мясоперерабатывающие комбинаты, стоматологические клиники, магазины одежды и рестораны быстрого питания. Считался хорошим профессионалом в своем деле и делал качественную рекламу.

Надо сказать, что ролики его пользовались успехом, если так можно говорить о рекламе, которую ненавидит большинство телезрителей во всем мире. А все потому, что изготавливал он их, вкладывая изрядную долю чувства юмора и привлекая к съемкам исключительно молодых и красивых актеров.

Однажды накануне очередных пресловутых выборов в депутаты Государственной думы Балаша посетил его бывший однокурсник.

– Здорово, Димон!

Балаш был обрадован незапланированной встречей, хоть они и не были друзьями не разлей вода. Они не виделись уже больше семи лет. Дмитрий знал, что Николай тоже занимался рекламной деятельностью. Однако деятельность эта была респектабельнее балашовской, поскольку Николай занимался политической рекламой.

– Привет, привет! – Дмитрий радостно ответил приятелю. – Не видно тебя совсем что-то…

– Только не говори, что и не слышно!

– Вот уж нет! Этого не скажу! Наслышан, наслышан о твоей деятельности. И как оно… на депутатов работается?

– Честно?

– Ну… желательно.

– Тошно до жути.

– Чего так?

– Да, – махнул рукой Николай. – Все соки из меня выпили, кровопийцы! То это им не нравится, то другое! А нынешний мой босс – и вовсе дядька привередливый. Мало того что шансов на победу у него маловато, откровенно говоря, практически никаких, так он еще заявил: не нравятся, говорит, мне банальные ходы. Хочу чего-нибудь нового, оригинального, свеженького. А чего тут свеженького придумать, когда все варианты уже испробованы. Вот вам, пожалуйста, господин депутат на хлебных полях хозяйской рукой собирает пшеничные зерна. А вот он же на столичном заводе тачает стратегически важную болванку и прочее, прочее, прочее. Что я еще могу придумать? В космос его послать, что ли, контакты с инопланетянами налаживать? Вот пришел к тебе за советом. Слышал, что ты ролики делаешь оригинальные. Может, подскажешь чего-нибудь, а? Не за красивые глаза, конечно. Если изобретешь что-нибудь толковое, то вознаграждение по полной программе отсчитают. Побольше, наверное, чем ты в своем агентстве «Арс» получаешь. Как ты на это смотришь?

– Не знаю, не знаю, тут поразмыслить нужно, – призадумался Балаш. – Приходи послезавтра. Если придет что-нибудь в голову, мы с тобой это дело обсудим.

– Идет. – Николай пожал руку бывшему однокурснику и отправился восвояси.

Двое суток Дмитрий провел в тяжелых раздумьях. Он просчитал множество вариантов, припомнил тысячи сюжетов для рекламных роликов, перебрал сотни действующих лиц и персонажей. Наконец, его осенило, и он стал с нетерпением ждать новой встречи с Вельяминовым. Тот пришел в назначенный день и с надеждой уставился на Балаша:

– Ну как, придумал что-нибудь? А то этот старый пень мне всю плешь уже проел своим нытьем и угрозами. Выручай, не то попрут с работы. А мне жену кормить нужно и дочку маленькую.

– Ну есть тут кое-что, обговорить нужно. У пня твоего денежки водятся?

– Водятся, еще как. Как тараканы на коммунальной кухне. А что?

– Да вот пришла мне в голову одна идейка. Что, если заключить нам сделку с каким-нибудь центральным каналом? Будем каждый день в обозначенное время показывать твоего депутата, снятого якобы скрытой камерой. Но представить нужно это не как рекламу, а как смелый журналистский ход. Дескать, нашелся тут некий Вася Пупкин, который решил выяснить, чем на самом деле депутаты у себя в кабинетах занимаются, и пришпандорил скрытую камеру. А потом пленочку извлек и показывает на весь белый свет ежедневную деятельность твоего пенька замшелого.

– Слушай, а это идея, – восхитился Вельяминов. – Только если на самом деле этого маразматика в кабинете снимать, то за него не то что голосовать не пойдут, как бы в психушку не отправили.

– Ну, это проблема решаемая, – успокоил приятеля Балаш. – Пригласим актеров, которые будут как бы посетителями. Они станут твоему уродцу на жизнь жаловаться, а он одним движением руки разрешать насущные вопросы. Все просто.

– Димон, ты гений, – поразился Николай. – Я сейчас мчусь в штаб, договариваюсь с боссом, и с понедельника начинаем работать. Идет?

– Идет. Дня за три отснимем роликов на месяц. Хватит вам?

– Хватит. Спасибо за помощь. Не зря мне тебя рекомендовали.

Вельяминов убежал решать тонкости с начальством, а Балаш принялся обзванивать знакомых актеров, готовых выступить в роли посетителей и просителей. Он даже не подозревал, что наступает его звездный час. Цикл сюжетов с депутатом Пискуновым был отснят буквально за двое суток, затем Дмитрий, подняв все свои знакомства, пристроил это творение на один уважаемый канал и даже выбил прайм-тайм для показа, за огромное, разумеется, вознаграждение. Также разыскали журналиста, который представил свое, так сказать, независимое расследование, и механизм завертелся. Миллионы зрителей каждый божий день наблюдали, как Пискунов творит добрые дела, сопереживали просителям, следили за их судьбами и решением проблем. Проблемы, естественно благодаря непосредственному участию депутата, всегда благополучно решались, и не было ничего удивительного в том, что фракция Пискунова прошла в Думу абсолютным большинством голосов. Балаш получил от депутата в благодарность за выполненную работу огромную сумму и рекомендации. После Дмитрий изобрел еще несколько удачных ходов, после чего разнесся слух, что Балаш – гений. Даже больше. Балаш – это что-то вроде талисмана. Если работать с ним, то самая безнадежная ситуация решится. Так его пригласили поработать с неким Станиславом Викторовичем Салием. Кому-то было просто необходимо выдвинуть того на пост председателя думской комиссии по выборам. Дмитрий тогда сильно удивился тому, насколько человек может быть индифферентен ко всему окружающему его. Салия вовсе не вдохновило появления Балаша и возможность скорой победы, он устранился от процесса, но Дмитрий все равно совершил невозможное и протащил-таки Станислава Викторовича на заманчивый пост. Но на этом общение с Салием не закончилось. К тому времени Балаш уже заматерел, почувствовал вкус денег и власти и вовсе не собирался выпускать столь выгодное ремесло из своих рук. Втеревшись в доверие к людям, приближенным к Салию, он предложил свою схему. Все радостно захлопали в ладоши от близкой перспективы получать большие деньги, прилагая минимум усилий. Станислав Викторович тоже равнодушно согласился. Балаш, вдохновленный победой, развернул кипучую деятельность, и вскоре налаженность механизма могла соперничать с часами. Каждые выборы находились желающие расстаться с энным количеством денег ради уверенности в собственной победе.

Сейчас Балаш направлялся к даче Салия, ему было необходимо удостовериться, что все его указания выполнены правильно. Уже подъезжая, он увидел непонятную картину: несколько милицейских машин расположились около ворот председателя, там же ходили какие-то люди, кто в милицейской форме, а кто в гражданской. Балаш остановился и вышел из автомобиля, но не увидел привычно возвышавшийся из-за забора дом Салия.

– Дмитрий! – услышал он.

Из ворот вышел Гордеев. Балаш неуверенной походкой направился к нему навстречу.

– Что вы здесь делаете? – обратился к нему Юрий.

– Да вот… – в замешательстве пожал плечами Балаш. – Я, собственно говоря, собирался навестить Станислава Викторовича, а тут… Что произошло?

– Поджог, – констатировал Гордеев.

– А Станислав Викторович? Он жив?

– К сожалению, он погиб, – произнес Юрий.

Балаш побледнел. Крах успешного предприятия пронесся у него перед глазами.

– Как же так! Как это могло случиться? – не мог поверить он.

– Очень просто. Кто-то запер господина Салия в доме, облил стены бензином и поджег.

– То есть, вы хотите сказать, это убийство?

– Вполне определенно. Дверь снаружи была блокирована ломом. А в нескольких метрах от ограды мы нашли пустую канистру, в которой раньше был бензин.

– Чудовищно, – только и смог вымолвить Балаш.

– Конечно. А для вас особенно, – язвительным тоном произнес Гордеев.

– Что вы имеете в виду? – негодующе воскликнул Балаш.

– Я имею в виду, что без такой персоны, как Салий, все ваши предвыборные махинации гроша ломаного не стоят. Хотя я не сомневаюсь, что с вашей предприимчивостью вы в считанные дни найдете удачную замену несчастному председателю и будете далее продолжать свою «профессиональную деятельность».

– Зачем вы так! – оскорбился Балаш. – Я действительно огорчен. И мне искренне жаль Станислава Викторовича.

– Охотно верю, – ответил на это Юрий. – А теперь, я думаю, нам с вами следует попрощаться. Я должен продолжить свою работу.

Гордеев развернулся и направился к Турецкому, разговаривающему с двумя экспертами. Никто не заметил, как исчез Балаш…

– Ну, что здесь нового? – спросил Юрий.

– Да вот думаю я, что, скорее всего, убийцей была женщина.

– С чего ты взял?

– Посмотри, следы каблуков на мокрой земле, губная помада на окурках, найденных рядом с крыльцом…

– Интересно, она прикурила от полыхающего дома? – задумчиво произнес Гордеев.

– Не удивлюсь. Никогда не понимал женщин, способных на такое. Ведь убивать для женщины противоестественно. Что нужно было пообещать, чтобы она согласилась?

– Ты думаешь, девочка была подослана? Может, какие-нибудь личные связи? Месть, например? – предположил Юрий.

– Вряд ли, – отвечал Турецкий. – Салий был довольно амебистой личностью. Вряд ли он мог вызвать у кого-нибудь такие сильные чувства. А потом, в свете последних событий, мне явственно видится заказное убийство.

– Наверное, ты прав. Но кому же была нужна смерть председателя?

– А это нам и предстоит выяснить, – сказал Александр. – Только не сейчас. Я смертельно устал. Может, сходим куда-нибудь развеяться?

– Знаешь, честно говоря, совершенно не хочется идти в какое-нибудь заведение, где нужно есть ножом и вилкой, нельзя снять ботинки и вытянуть ноги в носках в проход. Хочется, знаешь ли, домашнего уюта. Может, ко мне?

– Опасаюсь. Известно, чем заканчиваются наши с тобой мирные посиделки.