Текст книги "Трое сыщиков, не считая женщины"

Глава 18
РАЗБИТЫЙ ГРАФИН

Щеткину очень хотелось добиться по-настоящему ощутимых результатов до возвращения Александра Борисовича. Он с этой мыслью засыпал и с нею же просыпался. Нужно сделать что-нибудь ощутимое до приезда Турецкого. Они регулярно разговаривали по телефону, и Петр отвечал на вопросы бывшего «важняка» скупо, будто что-то недоговаривал, интриговал собеседника. Однако пока его достижения на сенсацию не «тянули». Хотелось же добиться чего-то сногсшибательного. А при встрече скромно сообщить об этом Александру Борисовичу. Представлял, как скупой на похвалы «важняк» расплывется в улыбке, но не станет восхищаться, хвалить, а скажет что-нибудь незначительное, типа «Пойдем в честь этого пивка выпьем». Турецкий не любил высокопарных слов, предпочитал несколько легкомысленный тон балагура, однако все его коллеги знали, что он говорит, когда доволен.

Сегодня Александр Борисович сообщил, что ему нужно на денек съездить в райцентр Челноковск. Щеткин с удовольствием выслушал эту новость. Чем позже приедет Турецкий, тем больше у Петра шансов успеть сделать что-либо существенное. Но вслух этого, естественно, не сказал, а поинтересовался, что именно надеется выяснить там Турецкий.

– Сам-то как думаешь?

– Ты же хотел узнать, кто продал Свентицкому церковную чашу, которая пропала из Челноковского музея.

– Точно. Так вот, из квартиры Козорезова исчезла одна маленькая вещичка, которой по всем статьям тоже место в этом музее, а не в частном собрании. Принадлежала одной исторической личности, их земляку. Не хочу раньше времени излагать подробности, боюсь сглазить, но пахнет жареным.

– Для кого?

– Для всех. В хорошем смысле для тех, кто идет по следу, то есть для нас.

– А эта вещь тоже перечислена среди пропаж на сайте в Интернете? – поинтересовался Щеткин.

– В том-то и дело, что нет. Тут налицо некая странность. Поэтому и еду. Надеюсь на месте разобраться.

– Очень опасно?

– Трудно сказать. Всяко может случиться.

После разговора с Александром Борисовичем Щеткин завистливо вздохнул. Умеет работать Турецкий, ничего не скажешь. Поехал и в два счета чего-то добился. Про себя он этого сказать не мог. В Зеркаловке Щеткин беседовал с несколькими людьми, знавшими Гайворонского. Получалось, что тот никоим образом не мог быть связан ни с Вертайло, ни с его деревней Красный Быт. Кто-нибудь из друзей наверняка слышал бы о таком интересе. Виктор был человеком общительным, всегда говорил дома, куда едет, от друзей этого не скрывал. Связан в основном был с западной частью Московской области, изредка наезжал в Москву. Красный Быт находится на востоке области, фамилии Вертайло никто не слышал. Теоретически это может быть очень искусная игра, на которую способны опытные преступники. Виктор, судя по всему, был не из таких. Но ведь Вертайло назвал именно его. Правда, когда прапорщик это говорил, он был сильно пьян. Тут возможны два варианта: либо он спьяну возвел на Виктора напраслину, либо, наоборот, потерял контроль над собой и проговорился о том, о чем следовало молчать.

Щеткин обрадовался, когда к нему пришел Антон. Плетнев так деликатничал, что лишний раз боялся зайти. Говорил, мол, тебе морока, нужно заказывать для меня пропуск. Тогда Щеткин оформил ему месячный пропуск. Теперь Антон мог проходить к нему в любое время без предупреждения. А когда сегодня свалился как снег на голову, Петр сразу стал упрекать его:

– Ты почему не позвонил? А если бы я сидел на совещании?

– Подождал бы.

– А если бы я долго был занят?

– Так ты же свободен, – простодушно ответил Антон, чем обезоружил собеседника, заставив того рассмеяться.

– Все-таки в следующий раз звони, – попросил Щеткин. – Окажись я занят, ты бы впустую время потратил.

– О’кей. Я ненадолго, к четырем еду в районную управу. Что новенького?

– Ничего особенного, – вздохнул Петр и рассказал Плетневу о своих попытках установить, были ли связаны между собой Гайворонский и Вертайло.

– А не может быть, что Вертайло, зная о гибели Виктора, валит вину на него?

– Запросто. Только я даже не представляю, как он сумел бы об этом узнать! Вот в чем закавыка.

Оба помолчали, потом Антон спросил:

– А что известно про третьего, про Легостаева? Вдруг он тоже с ними связан?

– Вертайло говорит, что знать его не знает.

– Мало ли что он говорит. Хочет пустить нас по ложному следу. Согласен?

– Так-то оно так. Адрес Легостаева уже у меня есть. Хочу подскочить сегодня вечером.

– Это который за вымогательство загремел? Ты звонил ему?

– У него телефона нет.

– Вот тебе и раз! – Плетнев даже присвистнул от удивления. – Чтобы в наши дни квартира без телефона?

– Как раз это меня удивляет меньше всего. Наверное, когда сидел, не платил, отключили. Вернувшись, завел мобильник. Вполне логично.

После работы Петр поехал домой. Он решил явиться к Легостаеву попозже, чтобы была больше вероятность застать того. Татьяна, узнав, что брат вечером уедет по делам, расстроилась.

– Господи, что же у тебя за работа! Ведь ты с восьми утра на ногах. За такие деньги, что ты получаешь, мог бы и не корячиться!

– Ладно, не ворчи. Зато интересно, с людьми работаем.

– Ага. С такими людьми по доброй воле знакомиться не станешь.

– Это если преступник. Тогда да. А если имеешь дело с хорошим человеком?

– Хороший человек с вами не захочет знакомиться.

– Таня! Это непедагогично! – с наигранной строгостью произнес Щеткин и покосился на десятилетнюю племянницу. – Подумай только, как после твоих речей Оленька станет относиться к нашим славным органам…

Как и следовало ожидать, в сторону области были несусветные пробки. Когда Щеткин приехал в Медведково и разыскал нужный дом на Полярной улице, уже стемнело. Подойдя к подъезду стандартной девятиэтажки, он посчитал расположение квартир. Выходило так, что Легостаев проживал в однокомнатной квартире, выходящей окнами на улицу. Петр обошел дом и определил окна нужной квартиры. В обоих света не было.

Он вернулся к подъезду. Отругал про себя расплодившиеся кодовые замки, которые мешают работе, не давая проникнуть в подъезд. Пришлось дожидаться кого-нибудь из жильцов. Минут через пять подошла женщина с двумя сумками. Доставая ключи, она с некоторой опаской поглядывала на топтавшегося незнакомца. По ее мнению, тот выглядел прилично, но, как известно, внешность обманчива. А можно ли такого пускать? Не террорист ли?

Поняв, о чем подумала женщина, Щеткин объяснил, что он оперуполномоченный уголовного розыска, и даже достал из кармана удостоверение, но женщина не стала его смотреть. Петр вошел в подъезд за ней следом. Поинтересовался, знает ли она Легостаева с третьего этажа. Та ответила, что живет выше.

Само собой, на звонок в 185-ю квартиру никто не откликнулся. Никого не было и в соседней, трехкомнатной. Щеткин перешел на другую сторону лестничной площадки, позвонил в двухкомнатную. Дверь открыла молодая женщина.

– По-моему, он здесь не живет, – сказала она. – Во всяком случае, я давно его не видела.

– А с кем он тут общался? У кого можно узнать точнее? Может, он вообще переехал?

– Не знаю, с кем он общался. А переехал ли? Вы поднимитесь на шестой этаж, там живет председатель нашего кооператива, Зинаида Ивановна. Она наверняка что-нибудь знает. Без ее ведома переезды не обходятся, бумаги нужно подписывать. Знает, кто сдает квартиры.

Щеткин поднялся на шестой.

– Нет, Легостаев у нас прописан, это его квартира. Правда, сейчас здесь не живет, кажется, уехал к любимой женщине. Точнее можно узнать у его приятеля, Володи, с первого этажа. Я видела, что тот открывает легостаевский почтовый ящик. Видимо, Сергей оставил ему свой ключ.

Дверь открыл заспанный лохматый детина. Петр представился, объяснил, что разыскивает Легостаева.

– Он ведь оставил вам ключ от своего почтового ящика?

– Ну да. Там каждый день рекламу пихают пачками, надо же выбрасывать.

– А сам он где живет?

– В Коленовске.

– Почему он туда уехал?

– Женился. Не знаю, расписались они или нет, но живет там. И на работу устроился.

– Он кем работает?

– Механиком в автосервисе.

– Здесь-то он появляется?

– Иногда бывает. Но редко. Чего ему здесь делать?!

– Адрес его или телефон вы знаете? Мало ли что? Трубу в квартире прорвет.

– Да, он мне на такой случай и ключи от квартиры тоже оставил. Телефон свой записал. – Володя с виноватым видом почесал затылок. – Да я его потерял. Вернее, дочка графин с водой опрокинула, бумажка размокла, ее и выбросили. Когда в следующий раз приедет, я у него спрошу.

– Когда будет следующий раз?

– Это науке не известно.

– У меня к вам просьба, Владимир, – сказал оперуполномоченный, доставая свою визитку. – Тут указаны все возможные телефоны. Когда Легостаев приедет, или вы нам позвоните, или он сам. Это очень важно. – И, не удержавшись, съехидничал: – Только держите эту бумажку подальше от графина.

Глава 19
МИМОЛЕТНЫЙ РАЗГОВОР

У Андрея Владиславовича Свентицкого близких родственников осталось мало. Он нередко вспоминал ушедших, исправно отмечал все годовщины. К сожалению, только застольем – их могилы далеко от Москвы, не может он в день поминовения прийти на погост, чтобы поклониться. Вслед за родителями покинули мир брат и сестра. Он был младший в семье, поздний ребенок, родившийся после войны. А Полина и Гриша – довоенные, они из другого поколения. Андрей Владиславович – гордость клана Свентицких: стал боевым генералом, переехал в Москву, его статьи часто печатались в газетах и журналах. Все остальные родичи так и остались в Белоруссии – в Витебске, в области. Племянники и их дети до сих пор там проживают. А это, считай, нынче другое государство, часто не поездишь. Тем более, у каждого есть свои насущные дела, не то что ездили, созванивались раз в год по обещанию.

У Натальи Викторовны положение иное. Она хоть и единственная дочка у своих родителей, зато у матери и у отца много сестер и братьев. Поэтому двоюродных у Натальи Викторовны невероятное количество. И главное, все Челядиновы, это ее девичья фамилия, и Решетниковы, родственники по матери, дружны между собой. На семейные торжества и юбилеи съезжаются изо всех городов, человек по тридцать собирается. Москвичи Свентицкие – люди состоятельные, могут позволить себе роскошь организовать торжество и в ресторане, да уж установилась традиция гулять дома, ее и придерживаются. По такому случаю Наталья даже сама пекла торты, это ее конек. Хотя сейчас проще простого купить в магазине, такой выбор, что глаза разбегаются. Нет, обязательно подавай им Наташины торты, никакой покупной с ними не сравнится. Что касается других закусок, то многие привозили свои соленья, грибы, мед, не чурались и самогона. Застолья проходили весело, в ресторане все наверняка чувствовали бы себя скованно.

Генерал-лейтенанту нравилось, что после женитьбы он стал равноправным членом такого обширного семейства. Для него теперь все Челядиновы и Решетниковы стали близкими людьми, да и он им всегда рад помочь, если потребуется. Доволен, когда кто-нибудь приезжает в гости. После ранения они ежедневно названивают Наталье, справляются о здоровье Андрея.

Ближе всех к Москве живет дядя Гриша, Григорий Семенович. Он сейчас на пенсии и специально приехал из Коленовска, чтобы проведать его.

Андрей Владиславович был уже близок к полному выздоровлению, старался побольше двигаться, ходить по палате. Слабость, безусловно, еще была, одному из корпуса выползать боязно. Конечно, это только так говорится – одному. На самом деле его сопровождала охрана. Только ведь неудобно просить их вести его под руку. А вот когда рядом поддержка вроде Григория Семеновича, можно в охотку прогуляться по коридору, спуститься на лифте и даже выйти на воздух – впервые за три недели врачи разрешили. Тем более что сегодня отличная августовская погода – тепло, безветренно, сухо.

Выйдя из корпуса, они присели на ближайшей от входа скамейке.

– Не хочу тебя пугать, Гриша, но должен прямо сказать, что на меня готовилось еще одно покушение. То есть наполовину оно было совершено, ранили охранника возле палаты. Ну, естественно, поднялся шум, стрелявший скрылся. Думаю, он был не один. – Андрей Владиславович тяжко вздохнул. – Мало того, что эти бандиты какие-то оголтелые, так они ко всему прочему полные идиоты.

– На что они рассчитывали, стреляя в охранника? Прорваться к тебе в палату?

– Застрелить и убежать. Я же говорю – идиоты.

– Следствие ведется? – спросил Решетников.

– Само собой. Этим и МУР занимается, и военная прокуратура, и даже частное детективное агентство.

– Я не знал, что у нас есть такие. Думал, только за границей.

– Сейчас есть. Только результатов пока ни у кого нет. Но, ты знаешь, Гриша, я сыщиков не осуждаю, их тоже можно понять.

– Намекаешь на объективные трудности?

– Ну конечно, куда от них денешься. Когда ведется расследование, нужно проверить всех подозреваемых, последить за ними. Кропотливая работенка. А у меня, как выяснилось, имеется большое количество потенциальных врагов, то бишь много мною сильно обиженных. Поэтому нужно набраться терпения и ждать. Ты мне лучше про вас расскажи. Как там Лариска поживает? Разведка донесла, у нее приключилась романтическая история.

Дочь Григория Семеновича была любимицей Свентицкого. Ей исполнилось двадцать пять лет, но она не то что не замужем, а даже не имела серьезных отношений с мужчинами, что начинало беспокоить родственников – не осталась бы старой девой. Хотя женщина завидная по всем статьям: и красивая, и эрудированная. Но вот недавно, говорят, совсем потеряла голову – начался бурный роман с каким-то москвичом.

– Так она вышла, наконец, замуж? – спросил Андрей Владиславович.

Григорий Семенович махнул рукой:

– Они же сейчас как? Живут, не расписываясь. Это называется гражданский брак.

– Так всегда называлось.

– Раньше это реже встречалось, а сейчас в порядке вещей. Вот и Лариска с Сергеем, по их словам, проверяют чувства.

– Сколько положено проверять?

– Испытательный срок уже окончился, – засмеялся Решетников, – на днях расписываются.

– Ой, ой, ой! – с наигранным испугом воскликнул Андрей Владиславович. – Поторопились. Я же не смогу приехать на свадьбу, врачи не отпустят. Вот беда так беда! Должен же у них быть свадебный генерал? – И, посерьезнев, спросил: – А со стороны какая оценка?

– По-моему, крепкая семейка получится. Парень стоящий, работящий. К ней относится выше всяких похвал и, знаешь, ведет себя очень по-родственному, как будто мы сто лет знакомы. Тактичный, общительный. Но не размазня и не подлизывается. Просто хороший характер.

– Кем работает?

– Мастером в автосервисе. Сначала он без всяких знакомств устроился механиком. Потом выяснилось, что просто ас в этом деле: чуть что, все бегут к нему с вопросами, и все-то Сергей знает. Так теперь перевели на должность мастера. У него в Москве есть квартира. Сначала думали сдавать. А теперь решили повременить. Он столько зарабатывает, что вполне хватает.

– Так здорово разбирается в автомобилях?

– Нет слов. – Григорий Семенович хохотнул. – Мы же и познакомились на этой почве. Мы с Лариской возвращались из Аксенихи, от дяди Васи, и застряли на полпути. Да еще в таком месте, где машин ездит мало, людей рядом нет, особенно на помощь рассчитывать не приходится. На наше счастье, мимо проезжал Сергей. Все объяснил, все исправил. Денег, разумеется, не взял. Я же вижу, парень с Лариски глаз не спускает, понравилась она ему, а вот телефон попросить стесняется. Так и уехал. Но дочка тоже была уже не в своей тарелке. Я потом сжалился и говорю: вот, милая, записал я номер машины нашего спасителя. По нему можно и адрес через ГАИ узнать. Захочешь – найдешь.

– Добилась своего?

– И очень вовремя. Сергей тоже, оказывается, порядком маялся. В Коленовске найти трудно – все же какой-никакой город. Так он нацелился рвануть в нашу деревню. Я сказал ему, что мы были в Аксенихе, так он туда собрался ехать. Деревня маленькая, наверняка все знают, к кому приезжает синий «жигуленок». Да вот Лариса опередила.

– Оба молодцы.

– Это не мне, это ты им скажешь. Они на днях тоже к тебе заглянут.

Заместителем главы управы по финансовым вопросам был совсем молодой человек, выглядевший старше своего возраста из-за своеобразной униформы, введенной в чиновничий обиход с достопамятных советских времен: костюм, белая рубашка, галстук. Казалось, такой наряд ему в тягость. Особенно в этот августовский день, когда город изнывал от жары.

– Долгопятов Анатолий Алексеевич, – представился он.

Плетнев сказал, что хотел узнать подробности заключения контракта на ремонт школы № 3. Выяснилось, что Анатолий Алексеевич работает здесь без году неделя, а контракт подписывал его предшественник, некто Склярский, ныне находящийся на пенсии.

– Получается, я напрасно пришел к вам, – сокрушенно сказал представитель «Глории». – Пролить свет на те манипуляции может только бывший заместитель.

– Думаю, что он-то как раз ничегошеньки вам рассказывать не станет. То есть стал бы, но всеми правдами и неправдами постарался заморочить голову. Я же в данном случае человек объективный, ни в каких махинациях не замешан, бояться мне ровным счетом нечего. Поэтому я охотно покажу вам все нужные документы.

Плетневу понравилась рассудительность молодого человека. Понравилось, что Анатолий Алексеевич взял инициативу в свои руки, не дожидаясь его вопросов.

– Из ваших слов я понял, что речь, возможно, идет о двойном ремонте. Это известный трюк для отмывания денег. Давайте рассмотрим все по порядку. Вы говорите, школа присылала письмо с просьбой поручить работы определенной фирме, без конкурса.

– Да, «Семицветику».

– Когда это, примерно, было?

Плетнев старательно подготовился к визиту в управу. Он достал блокнот, где были систематизированы подробности, которые удалось выяснить у школьного завхоза, и объяснил Анатолию Алексеевичу, когда было послано письмо на имя главы управы, и что отправили его не по почте, а директор школы лично, из рук в руки, передала его начальнику Долгопятова.

– Почему такая обстоятельность?

– Так фирмачи просили.

– Ладно, его все равно передали Склярскому. Поэтому нужно искать у нас, – сказал заместитель главы. Он вызвал секретаршу, попросил ее разыскать нужное письмо. Та быстро обнаружила его.

– Странно, – хмыкнул Анатолий Алексеевич, разглядывая бумагу. – Нет ни даты, ни исходящего номера. А резолюция Склярского есть. Очень странно. Только что там делался ремонт, и он разрешает проводить новый. Якобы из-за угрозы обрушения стены. Интересно, а учебный процесс был остановлен?

– Про это я не спрашивал, – признался детектив и тут же позвонил Николаю Николаевичу. Завхоз сказал, что в ожидании ремонта учеба не прерывалась.

Все больше удивляясь, Анатолий Алексеевич пытался разобраться в ситуации. Он оказался не только рассудительным, но и въедливым, четко знал, чего ему надо. Под стать ему была и педантичная секретарша Таня, быстро находившая нужные бумаги. Выяснилось: мало того, что учеба не прерывалась, так глава управы, с подачи Склярского, еще подписал постановление об открытии сети летних детских лагерей с дневным пребыванием в образовательных учреждениях. В этом списке оказалась и школа № 3.

– Черт знает что творится на белом свете, – нахмурившись, ворчал Анатолий Алексеевич. – Почему она вдруг здесь оказалась? Может, по ошибке за-собачили? Ошибиться-то мы всегда можем. Нужно посмотреть перечень учреждений округа, включенных в план капремонта. Такой обязательно составляется каждый год.

План нашелся – школы № 3 там не было.

– Наверное, она шла по программно-целевым мероприятиям по подготовке образовательных учреждений. Такие тоже составляются ежегодно.

Татьяной была найдена нужная программа, однако и там школа № 3 не упоминалась.

– Ничего не понимаю, – развел руками финансист. – На бумаге все гладко, школа в образцовом порядке. А на деле в нее вбухивают солидные средства. Нестыковочка получается.

– Появление загадочных денег? – осторожно поинтересовался Плетнев.

– Вот именно. Если школа не фигурирует нигде вплоть до реестра долговых обязательств, с какой стати бюджетные деньги переводились за ее ремонт строителям?

– При этом «Семицветик» не строительная фирма, а полиграфическая. Хотя ей разрешено заниматься ремонтной деятельностью.

Анатолий Алексеевич покачал головой:

– У меня нет большого опыта, и то мне известно, что непрофильная деятельность чаще всего служит лазейкой для махинаций. Однако, Антон Владимирович, все, что можно узнать у нас, вы посмотрели.

– А дальше?

– Дальше нужно смотреть непосредственно документы фирмы. В первую очередь акты о выполненных работах.

– В школе тоже есть экземпляры?

– Разумеется. Только сначала нужно посмотреть в фирме. Потом в школе. После чего сравнить.

Плетнев помолчал, обдумывая слова собеседника.

– То есть вы полагаете, фирма оперирует фальшивыми документами?

– Проверить нужно, – улыбнулся чиновник. – Сейчас подобные комбинации встречаются на каждом шагу.