Текст книги "Как не потерять работу"

– Отлично, – герцогиня прищурилась, – значит, надо выяснить, кто, где и при каких обстоятельствах видел Робина в последний раз. Поручаю вам это дело, мэтр Йож Белла! Не подведите меня! Я должна знать, что тут творится!

С этими словами леди Руна ушла. Из коридора послышался ее голос, спокойный и твердый, – она созывала слуг, чтобы отдать необходимые распоряжения. А я тихо перевел дух, потому что самого главного вопроса – откуда там столько крови, ведь в обычном человеке ее намного меньше, – герцогиня задавать не стала. И хорошо, ибо ничего обнадеживающего и даже определенного я сказать не мог.

В третий раз я спускался в некрополь уверенно, как к себе домой. Вытертые ступеньки, мрачные своды огромного зала, саркофаги в нишах, запах плесени, сырого камня и тлена, особая аура места – все постепенно становилось близким и даже родным. Настолько, что, поддавшись искушению, я прошелся вдоль ряда саркофагов в нишах, трогая старый камень и очищая от пыли и паутины выбитые на нем руны. Помнится, у меня всегда были нормальные отношения с призраками – дух лорда Вайвора Маса, предка Анджелина, даже проникся дружескими чувствами.

…А тут лежит довольно много народа! Нет, я понимаю, роду Беркана несколько сот лет, но все-таки… Неужели их всех свозили в одно место? Мало ли, где человек встретил свою смерть. Только в главном зале было почти два десятка саркофагов. А ведь имелись и боковые ходы, в другие залы. Мужчины, женщины… Странно, но маленьких детей совсем нет. Из первых двадцати захороненных нет никого, кто прожил бы менее шестнадцати лет. Самая молодая – шестнадцатилетняя герцогиня Лютиана Беркана – судя по надписи, скончалась при родах. Большинство же не дожило до тридцати трех лет. То есть из двух с небольшим десятков покойников, лежавших в главном зале, лишь трое умерли в шестьдесят с небольшим лет. И никого, кто скончался бы в сорок, сорок пять, пятьдесят… Странно, очень странно! На краю сознания зашевелилась какая-то мысль. Что-то уже не так давно довелось слышать…

Покойники, кстати, вели себя неспокойно. Некоторые саркофаги излучали странное сияние. Обычный человек ничего не заметит, но для некроманта, привыкшего видеть невидимое, туманные облака, окутывающие отдельные гробы, было хорошо заметно. Странно! В прошлый раз этого не было.

Ладно, по опыту знаю, что ломать голову, пытаясь вспомнить что-либо, – себе дороже. Мозгу надо поставить задачу, и, пока он бьется над ее выполнением, спокойно продолжать делать свои дела. Чтобы потом – бац! – и в голове вспыхнула идея.

Вот и сейчас, задвинув мысль о том, что с возрастом у представителей рода Беркана творится что-то не то, я вернулся в середину главного зала и разложил на полу свои вещи. Зажег от факела восемь свечей. Восемь – это число Смерти, если кто не знает! Расставил по кругу, начал чертить возле каждой символы. А покончив с рисованием, удобно устроился в центре и приготовился ждать, мурлыча себе под нос формулу вызова и поигрывая ритуальным ножом, чтобы всегда был под рукой, а то ведь не предугадаешь момента, когда понадобится магическое оружие…

То есть только подумал, что придется сидеть и ждать. Ибо еще когда дорисовывал последние символы, в глубине души родилось ощущение, что за мной наблюдают. Неприятное, надо признаться, чувство – о тебе все знают, тебя прекрасно видно, а сам ты не можешь даже определить, с какой стороны придет опасность.

Прошло всего две или три минуты, и издалека послышались шаркающие шаги. Потом во мраке подземелья загорелись два глаза. Пахнуло гнилью и жженой плотью – типичный запах умертвия.

Мой старый знакомец приблизился не спеша. Сначала он крался в лучших традициях страшных историй – шатаясь, подволакивая ногу, издавая глухие стоны и слепо шаря по воздуху руками, словно ища горло очередной жертвы. Белое лицо, вылезшие из орбит глаза, оскал желтых кривых зубов способны были напугать любого. Но стоило ему заметить нарушителя спокойствия, маска «жуткой нежити» слетела, как облако пыли.

– Не-э-эт, – прогудело умертвие, качая головой. – Опя-а-ать ты! Я не понимаю… Тебе что, тут понравилось?

– Ага, – кивнул я, устраиваясь поудобнее. – Тут уютно, тихо, темно. И мухи не кусают…

Умертвие тихо затрясло.

– Шутник, – только и выдал собеседник.

– Работа у меня такая – без чувства юмора просто никуда! Свихнешься тут, общаясь с одними упырями и зомби!

– С вами, некромантами, тоже не слишком-то приятно иметь дело, – неожиданно заявило умертвие.

– Можно подумать, ты многих знал!

– Зна-а-ал… одного-о-о. – Умертвие испустило вздох. – Того, кто сделал меня таки-и-им…

– Ах да! Ну извини!

– Ты-ы извиняешься? – У него глаза выпучились.

– Ну… вообще-то то, что с вами сделали, незаконно. Какое-то время назад велись исследования на эту тему – как обеспечить жизнь после жизни и все такое прочее… Но добровольцев катастрофически не хватало, расходный материал из тюрем зачастую бывал низкого качества – истощенные, больные или искалеченные пытками люди умирали практически мгновенно. Исследователи дошли до того, что начали похищать людей, и, когда все открылось, исследования запретили. Слишком велик процент неудач, чтобы продолжать работу. Вы, можно сказать, практически единственная удача, насколько мне известно.

– Для кого – удача, для кого – нет, – вздохнуло существо.

Сейчас оно выглядело… то есть он… как мужчина лет тридцати с небольшим, крепкого сложения, с правильными чертами лица. Правда, оно было несколько изуродовано нашей недавней стычкой – одна половина его превратилась в ожог, который уже никогда не заживет. Но зато вторая сторона вполне сохранила прежние черты. Наверное, этот человек при жизни даже пользовался успехом у женщин. Но вот кем он был и как его звали…

– Имя свое вы так и не вспомнили? – поинтересовался я без особой надежды.

– Пока не-э-эт, – вздохнул он. – Но вспомню…

И я ему поверил. Кстати, с каждым разом он и двигается, и разговаривает намного лучше. Словно оживает, хотя применительно к похороненному несколько недель назад телу сие высказывание употребить трудно. Но действительно – он сейчас словно окреп… Об этом я и сообщил умертвию.

– Да-а, – кивнул он. – Мне дают силы!

– Кто?

– А, – он неопределенно махнул рукой, – ты не поймешь.

– Пойму!

– Он. – Умертвие махнуло рукой вверх. – Она. – Последовал еще один жест. – Оно, они. – Наконец оно обвело рукой окружающее пространство.

– А понятнее нельзя? Кто «они»? Покойники, что ли?

– Я же говорил, что не поймешь! – Мне показалось или в глазницах вспыхнули хитрые огоньки? Что это? Труп испытывает эмоции? Но это невозможно! У мертвеца сохранилось чувство юмора?

– Знаешь, а я ведь по делу пришел!

– А, ну да! – закивало умертвие. – Кладбище – рабочее место некроманта. Тут вам всем и место!

– Это угроза? – Я тихо перетек из сидячего положения в стойку. Эх, жаль, меч в комнате оставил! А ритуальный нож, конечно, оружие серьезное, но не настолько же…

– Констатация факта, – отрезало умертвие. – Вам с покойниками лучше, чем с живыми!

Эка его проняло! Помнит обиду! Хотя за что нас, некромантов, любить, когда один из нас лишил его жизни и проводил над телом какие-то опыты! Но из-за одного отщепенца ненавидеть всех…

– Ты со словами-то поосторожнее! Знаешь, кто моя жена? Сама Смерть!.. Дорогая, ты где?

Моя супруга была просто обязана быть поблизости: не так давно в этом замке скончался человек. Да и странная активность покойников некрополя тоже не могла остаться ею незамеченной. Она просто обязана отозваться на призыв! Я же не стакан воды прошу, я…

«Ну чего тебе?»

Белая фигура соткалась в воздухе. Только по голосу я узнал свою супругу – поверх платья был накинут какой-то балахон, полностью скрывавший голову и лицо так, что был виден лишь острый подбородок и растрепанные светлые волосы. В руках было что-то на длинной рукояти – нечто среднее между косой, серпом и алебардой городского стражника.

«Дорогая, я хотел бы у тебя кое о чем спросить…»

«Мне некогда! Там эпидемия вспыхнула. На побережье Аморани».

«Что?»

«Что слышал! В ближайшее время я буду занята, так что не беспокой меня по пустякам».

«Но это не пустяки! Некрополь готов активизироваться, а в замке находят труп за трупом…»

«Что мне эти несколько жизней по сравнению с теми, которые могут вот-вот прерваться? Тут одно связано с другим».

После чего, посчитав, что и так сказала достаточно, Смерть исчезла. Растворилась в воздухе, оставив после себя слабый аромат вереска и полыни.

– Милая семейная сценка! – неожиданно хихикнуло умертвие. – Она у тебя всегда такая добрая и ласковая?

– Она у меня – жена, – парировал я. – И очень занятая особа!

– Ага-ага, – закивал мой собеседник. – Настолько занятая, что ей наплевать на то, что происходит здесь.

– А ты хоть представляешь, насколько велик наш мир? У нас в Колледже, правда, отдельно географию не преподавали – так, прочли несколько лекций на курсе «Природоведение», но я точно знаю, что у нас три материка и больше сотни островов, некоторые довольно большие. И везде живут люди! И каждую секунду в мире кто-то умирает и кто-то рождается. И ко всем Смерть должна успеть!

– Не ко всем, – буркнуло умертвие.

– Что ты сказал?

– Ничего! – Оно явно обиделось, и даже можно сказать на что и почему. – Зовешь ее, зовешь, а она где-то бродит…

– Она не обязана, – начал было я и осекся.

Мысль, которая долго бродила где-то, внезапно оформилась и всплыла в мозгу. Сначала я хотел сказать, что Смерть не обязана уделять каждому много внимания, а потом до меня дошло: а что, если Смерть вообще не приходила сюда? Что, если здешние обитатели не умерли в обычном смысле слова? Леди Руна явно испытала облегчение, когда узнала, что я не допрашивал труп ее кузена. И душа сэра Робина тоже довольно быстро куда-то улетучилась после смерти. И с душой Робера Берканы произошло нечто непонятное…

– А ты чувствуешь Смерть? – окликнул я умертвие, одновременно прислушиваясь к окружающему миру.

Как ни странно, но мимолетное появление моей женушки враз утихомирило некрополь. Активность покойников была снижена – теперь в магическом плане он ничем не отличался от обычного городского кладбища. Скажу еще – на кладбище обычно намного больше всяких проявлений потустороннего. Что это значит? Только не говорите мне, что они ее испугались и затаились до лучших времен!

– Чувствую, – не обмануло моих ожиданий умертвие. – Как не чувствовать, если ждешь, а она все не приходит.

– А сегодня ночью? Она приходила?

– Сюда? Нет! Что ей тут делать?

– Слушай, – как всегда, осенило меня внезапно, – а ты помочь можешь?

Умертвие некоторое время тупо смотрело в мою сторону – алые огоньки мигали в глазницах, – потом молча кивнуло.

И тогда я сделал то, чего не должен был делать ни один нормальный некромант в этой ситуации: вышел из защитного круга и протянул руку для приветствия.

Глава 9

Казалось, сегодня уже ничего произойти не может, но жизнь внесла свои коррективы. Я только-только переступил порог своей комнаты, как в нее постучали:

– Мэтр Белла?

– Не туда попали! – машинально откликнулся в ответ.

– Но мэтр, я вас видел…

Вот бес! Чуть было все не испортил!

– Это я так шучу, – пришлось торопливо распахивать двери и вставать на пороге. – Знаете, наш специфический некромантский юмор – ходячие мертвецы, как правило, людей друг от друга не отличают. Их проще простого обмануть, и поэтому многие из нас иногда настолько привыкают скрывать свое истинное имя от потусторонних сущностей, что становятся жутко рассеянными.

– Мэтр, – слуга невозмутимо выслушал этот монолог, – вас желает видеть сэр герцог Беркана!

Пояснений не последовало. И так понятно, что глава рода вознамерился сказать приезжему некроманту пару ласковых слов.

Сэр Герцог ждал в своем кабинете. И на сей раз кроме леди Руны там была и ее мать, вдовствующая герцогиня леди Илона Беркана. Ей было почти пятьдесят лет, она довольно хорошо сохранилась, а недавняя потеря сына, на мой взгляд, состарила ее не так сильно.

– Итак, мэтр Белла, – начал герцог, стоило мне переступить порог, – погиб член нашей семьи. Что вы можете сообщить по этому делу?

– Ничего особенного, – пожал я плечами. – Я провел кое-какое дознание, допрашивая трупы, но все равно сведений пока мало. Известно, что покойный сэр Робин пришел в ту комнату сам. Наверняка это было не случайно – его заманил на место преступления кто-то, хорошо ему знакомый. Я уверен, что сэр Робин узнал нападавшего – или думал, что узнал. Убийца – человек. Он действовал обычным стилетом, нанося жертве удар за ударом. По отдельности ни одна рана не была смертельной, так что смерть наступила от потери крови. Уже после смерти убийца позаботился о том, чтобы все это выглядело как жертвоприношение неизвестному богу или демону.

– То есть как?

– Очень просто. Все дело в крови и знаках, начертанных на полу и стенах. Вернее, в их числе! Семерка в теории жертвоприношений не используется. С нею имеют дело только целители – многие лекарства следует принимать семь раз подряд, семикратно стоит повторять определенные процедуры или упражнения. Но и только! И либо еще несколько символов оказались залиты кровью, либо неизвестный просто очень хотел, чтобы мы так подумали, что сэра Робина принесли в жертву. А на самом деле причина убийства совсем другая.

– Какая? – подалась вперед леди Руна.

– Ревность, – выдал я самую ходовую версию. – Или обида. Или ненависть… У сэра Робина были враги?

Леди Илона сделала движение, словно хотела что-то произнести, но вовремя прикусила губу, покосившись на родственников. Наверняка хотела спросить про кровь…

В коридоре послышался шум: быстро приближающиеся шаги, торопливые голоса, чьи-то взволнованные восклицания, рыдания, суета. Потом дверь распахнулась – на пороге возникла Линда. Ее лицо было белее мела, губы прыгали, глаза испуганно блуждали.

– Что случилось? – осведомилась леди Руна.

Девушка всхлипнула и бросилась к молочной сестре, пряча лицо у нее на плече.

– Там… там… – пролепетала она сквозь сдерживаемые рыдания, – это так ужасно…

– Что еще произошло? – Герцог быстро встал.

– У… у меня в комнате, – всхлипнула Линда. – Я вошла… все было как обычно… а потом – смотрю, он… В крови!

Лорды и леди переглянулись. «Новое убийство! Кто на этот раз?» – отчетливо было написано на их лицах.

На Линде не было лица. Она всхлипывала и повисала на сестре, и леди Руна, поддерживающая ее под руку, в конце концов стряхнула ее с себя, велев идти вперед и показывать, что приключилось. Мне это показалось довольно жестоким, и я предложил девушке свою помощь. С такой усталой доверчивостью к моему плечу еще никто не прижимался!

Возле знакомой мне комнаты, где пару ночей назад я познакомился с Линдой и ее подопечными, столпились слуги – шум и суета поневоле привлекли ненужное внимание. Я прислушался к своему внутреннему голосу – тишина. Если тут что-то и произошло, то к смерти и потустороннему миру оно имеет весьма отдаленное отношение. Кроме того, присутствие пса-нежити существенно влияло на восприятие. Буян, кстати, был тут, рядом с Яго, и приветствовал меня широкими взмахами хвоста. Выглядел он настолько довольным жизнью, насколько это вообще возможно для ожившего трупа. Я невольно залюбовался своей работой – ну хоть садись и научную работу пиши о воскрешении домашних любимцев!

Но отвлекаться не стоило. Мы остановились у двери.

– Он… он там. – Линда крепко вцепилась мне в локоть.

– Хорошо. Внутрь никто не заходил? – грозно поинтересовался я у детей.

Мальчик и девочка отчаянно замотали головами. Какие послушные! Динка бы не утерпела ни минутки!

– Я вхожу.

Вокруг мигом все стихло. Сделав несколько глубоких вдохов и еще раз прислушавшись к себе – уведите кто-нибудь Буяна, не учуешь же ничего! – я толкнул дверь, ожидая увидеть окровавленный труп посреди комнаты…

Ничего! Пусто!

– И где?

– Т-там. – Рука Линды высунулась из-за плеча. – На постели. Я случайно…

На вид широкое ложе выглядело как обычно. Я подошел, откинул полог.

На подушке лежал стилет, лезвие которого было выпачкано в чем-то буром. Ну это для обывателя «что-то бурое». А для некроманта – засохшая кровь. И даже нечего гадать, кому она принадлежит.

– Этим стилетом и убивали Робина Беркану, – сообщил я, двумя пальцами поднимая нож и показывая всем. – На лезвии осталась его кровь. Я чувствую это. И более того, поскольку стилет соприкасался с телом жертвы не раз, на нем даже можно заметить обрывки его ауры…

– Хорошо, – прозвучал от дверей голос старого герцога, – и чей это стилет?

– Понятия не имею! Судя по дорогой рукояти, он принадлежит знатному человеку…

Герцог подошел и бестрепетно взял в руки орудие убийства, повертел так и эдак.

– Здесь личное клеймо моего брата, – промолвил он, демонстрируя знак, – вот. «Э» – первая буква имени «Эймил». – Он выразительно посмотрел на леди Руну и ее мать, которые скромно держались в отдалении.

– Отец сэра Робера? – догадался я.

– После его смерти личное оружие моего мужа некоторое время находилось в его комнате, – вздохнула леди Илона. – Потом часть я отдала детям – Роберу, Ратмиру и Руне. В этом нет ничего предосудительного – это наследство от отца… Но зачем им убивать Робина?

– Стилет выкрал убийца, – с ходу предположила леди Руна. – Но зачем?

– Ты, – старый герцог внезапно обратился к Линде, которая испуганно съежилась под его взглядом, – знала, кто заходил к тебе в комнату?

– Только слуги, – пролепетала девушка, – Мезмира… Яго… я… а больше никто!

– Отлично! – сделал глава семейства свои выводы. – Значит, ты и убила Робина.

– Но это не я! – вскрикнула Линда. – Зачем мне…

Наши взгляды встретились, и по спине пополз холодок. Линда… Это ее имя назвал Робин во время обряда. Это к ней он приставал, когда я вмешался. Раны, которыми было покрыто тело, могла нанести слабая женская рука. Другой вопрос, что Линда вряд ли могла раздобыть стилет. Но…

– А у кого в комнате он был? Леди Илона, кому вы отдавали его?

– Роберу, – пожала плечами та. – Но, отправляясь в столицу, он не взял его с собой, оставил дома. Оружие в комнате… было в комнате.

– И туда мог зайти кто угодно?

– Только слуги.

– А осмотреть ее можно?

На меня воззрились, как на ненормального. Еще бы! Какое отношение имеет нежилая комната к убийству?

– В комнате могли быть тайные ходы, о которых знал убийца, – объяснил я. – Он проник к сэру Роберу, зная, что того нет в замке и он не может хватиться своего оружия вовремя. Вернуть оружие после совершенного действа он по каким-то причинам не успел и подбросил его девушке, дабы отвести от себя подозрения!

– И вы сможете это доказать? – На меня обратились взгляды всех присутствующих.

– Попробую.

– Отлично! – Герцог выглядел настроенным решительно. – А до тех пор Линда немного посидит взаперти! Стража!

Вот не понимаю я этих гвардейцев! Когда вчера убивали сэра Робина – а он вряд ли молчал, мог кричать, ругаться, звать на помощь! – никто и близко от заветной комнаты не проходил. А тут – одно слово, и вот уже двое рослых мужчин стоят навытяжку, ожидая приказаний.

– Отвести госпожу Линду в подземелье и запереть, – распорядился глава семейства, добавив тут же: – Это временная и вынужденная мера.

Гвардейцы схватили девушку под руки.

– Но это неправда! – воскликнула она. – Мэтр Белла, скажите вы ему! Я не могла убить Робина! Я не могла!

Весной погода может испортиться мгновенно – утром еще светило солнце, было тепло и светло, а к полудню задул резкий ветер, небо от края до края затянули облака, и к вечеру пошел дождь. Сначала мелкий, моросящий, он ночью превратился в настоящий ливень, который не иссяк к рассвету.

Похороны сэра Робина были отложены до вечера – видимо, в надежде, что дождь перестанет и не придется идти к некрополю сквозь потоки воды, ведь напрямую это крыло замка не соединялось с его жилой частью. Но надеждам не суждено было исполниться – мелкая морось не желала прекращаться. За несколько часов посыпанная гравием и крупным белым песком дорожка размокла, а свечи пришлось зажигать, уже когда процессия вступила под своды храма Смерти. Хорошо еще, идти пришлось недалеко.

Ради печального события Линду ненадолго выпустили из темницы, где девушка провела эту ночь. Когда она появилась в храме в сопровождении двух стражников, бледная, с кругами под глазами и печалью во взоре, в моей душе шевельнулась жалость. Словно тиски сдавили горло. Вот делайте со мной, что хотите, а я не верю, что эта девушка убила мужчину! Даже если принять во внимание его поведение по отношению к ней. Просто не могла! У нее не хватило бы сил.

Родственники встретили ее гробовым молчанием. Ни на кого не глядя, Линда прошла к гробу с телом сэра Робина. Его уже отмыли, привели в порядок, но, поскольку неизвестный убийца оставил раны даже на его лице, гроб был плотно закрыт. Мрачный сэр Роан, брат покойного, топтался в изголовье, злой на весь мир. Леди Илона крепко держала за локти своих детей – сына Ратмира и дочь Руну. Самообладанию этой женщины можно было позавидовать: совсем недавно она точно так же стояла над гробом старшего сына Робера. А теперь трагически погиб ее племянник…

«И погибнут еще люди!»

Мысль обожгла сознание, как раскаленное железо. Я внимательно посмотрел на собравшихся. Пока монах-«смертник» тянул погребальную мелодию, можно было как следует изучить их.

Итак, брат и сестра Ратмир и Руна. Осиротевший без брата сэр Роан. Сэр Рой, еще один кузен. Сэр Римус… Оба, кажется, женаты. Юный воспитанник старого герцога, восемнадцатилетний юноша по имени Май и его старший брат Мирон – насколько понимаю, тоже из семьи Беркана, но трех– или даже четвероюродные кузены. Бравлин и Беруна, брат и сестра, дети младшей сестры герцога Берканы, приехавшие в гости к родне и задержавшиеся тут. Брат был здесь с женой, чрево которой не оставляло сомнений в ее положении – роды должны были состояться в следующем месяце. На заднем плане – какая-то дальняя родня. Скорее всего, точно такие же молочные братья и сестры, как Линда для леди Руны. Детей – Яго и Мезмиры – на похоронах не было.

Линда приблизилась к гробу, кусая губы, чтобы не расплакаться.

– Смотри, – проворчал сэр Роан, – что ты натворила!

– Я ни в чем не виновата, – прошептала девушка. – Я тут ни при чем! Я его не убивала! Спросите хоть у мэтра Беллы!

Все взоры тут же обратились в мою сторону. Роан даже сделал шаг навстречу.

– Она говорит правду, – сказал я. – Я осмотрел тело: сэр Робин пытался выхватить стилет из руки убийцы, но тот сумел вырваться, поскольку был очень силен. У Линды просто не хватило бы сил…

– Вы ее выгораживаете? Почему?

– Я ей верю.

– А мне кажется, – молодой герцог смотрел исподлобья, – что дело не в этом.

«Он что-то знает! – мелькнула в голове нехорошая мыслишка. – Возможно, видел, как его брат от меня удирал. Возможно, был случайным свидетелем того, как я вмешался и спас девушку от домогательств сэра Робина… Может быть, просто знал о том, что брат домогается Линды… Во всяком случае, он подозревает!»

Дабы прекратить спор, я сделал несколько шагов назад, оставляя поле битвы за противником. Пусть сэр Роан гордится одержанной победой – всему свое время. Все эти лорды и леди – так или иначе в будущем мои клиенты. Придет час – и я буду их господином. Я смогу призвать их души из иного мира, безжалостно выдернув из-за пиршественного стола, и заставить себе служить. Я также могу сделать так, чтобы их тела никогда не знали покоя. Конечно, есть законы, которым подчиняются все некроманты, но большинство людей считает нас мрачными повелителями легионов живых мертвецов – и иногда полезно вести себя так, чтобы обыватели этому верили.

Отойдя назад, я окинул взглядом собравшихся, внутренним зрением «считывая» их ауры. С живыми людьми работать не приходилось, опыта не было никакого, но все-таки…

А ведь над некоторыми из них печать Смерти! Ею отмечены сэр Роан, Ратмир, брат леди Руны, Рой… Почти все присутствовавшие здесь молодые мужчины, если меня не обманывают чувства, должны умереть в течение нескольких месяцев или лет! Быть такого не может! Или может? Вспомним странные надгробия в некрополе – большинство лордов Беркана умерло, не дожив до тридцати трех лет. Лишь в одном случае человек прожил дольше – судя по датам, он скончался ровно через три дня после того, как ему исполнилось тридцать три года. И лишь один из десяти доживал до старости. Если меня не обманывают чувства, печатей не было лишь у леди Руны и юного Мая.

М-да, дело, видимо, серьезное. Я тихо попятился, вставая за колонны, поддерживающие полусферу кровли, и, сосредоточившись, мысленно позвал.

Мое знакомое умертвие появилось через пару минут, когда обряд уже подходил к концу. Еще чуть-чуть – и мне придется подключаться к магическому действу…

– Быстрее не мог? – напустился я на союзника, когда тот возник в зоне досягаемости.

– Бысс-стро только кошки родятся, – парировал тот. – С-сейчас день… Зачем звал? Этих попугать? Это мы с удовольс-ствием! Бу!

Мимические мышцы на его лице утратили подвижность, он и говорил-то с трудом, больше приходилось догадываться по смыслу, и для непосвященных его речи звучали как невыразительное бормотание. Но все равно какой-то мелкий призрак, решивший в неурочное время высунуться наружу, испарился, как вспугнутая котом мышка.

– Не сейчас!

– Как с-скажешь, – покладисто пожало плечами умертвие. – Они бы так славно побегали и покричали…

– Сейчас мне нужно кое-что другое. Видишь похороны? Можешь проследить за новеньким? Его смерть не назовешь естественной.

– Магия? – деловым тоном уточнило умертвие.

– Почти. Я бы сам расспросил, но не получилось.

Откровенно говоря, признаваться в подобной несостоятельности не хотелось. Что же я за некромант такой, если призраки меня ни в грош не ставят? Я же повелитель мертвых! Припугну неупокоением, заставлю вечно себе служить, не отпустив душу на вересковые поля, заключу ее в разлагающееся тело и буду издеваться… Кто здесь главный, в конце концов? Но умертвие покивало головой с важным видом:

– Есть такое… Сделаем! Приходи ночью.

С этими словами он растворился в полумраке, а я очень вовремя вернулся к остальным. Монах как раз прекратил свои песнопения, и на сцену предлагалось выйти некроманту, дабы обезопасить живых от мертвеца. Я со своей задачей справился быстро – просто нарисовал на лбу, висках и стопах покойного символы Смерти и прочел короткое заклинание. Погребальный обряд прошел без помех, был исполнен честь по чести, так что надобность в дополнительных мерах безопасности отпадала.

После этого гроб с телом покойного был препровожден в некрополь. И я не был бы некромантом, если бы не отправился следом.

Знакомый «зал», где мне уже доводилось заниматься вызовом духов, миновали быстро – тут в основном находились старые захоронения основателей рода. Каковы бы ни были покойные при жизни, с момента их смерти миновало несколько веков. Их кости должны были истлеть, призраки – развеяться. Но почему две ночи назад они отозвались на мою магию и едва не восстали из гробов? Шагавший впереди монах освещал дорогу факелом, стражники тоже несли факелы, а лорды и леди – свечи, так что в подземелье было довольно светло. И это, как ни странно, меня не радовало.

Примерно шагов через двести зал разделился. Далее шли два длинных коридора, и стражники загасили часть факелов. Подземный некрополь погрузился в полумрак. Тот коридор, по которому мы пошли, извивался в толще земли, как кишка огромной змеи. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – ход рыли с учетом твердости породы, выбирая, где помягче и полегче копать. А вот интересно, как далеко он тянется? И кто захоронен в другом коридоре?

Расположение ниш, в которых были установлены гробы, не отличалось сложностью. Слева последний приют нашли женщины рода, справа – мужчины. Каждая ниша была оформлена так, что все невольно замедляли шаг, любуясь, – тут были и барельефы, и статуи, и выцветшие от времени фрески. Узоры покрывали полукруглые своды, выступающие по бокам колонны и постаменты. Среди них совершенно терялась вязь рун, так что с ходу прочесть имя покойника было сложно.

Гробы тоже сильно отличались – в одних нишах стояли массивные саркофаги, в каждом из которых нашлось бы место для двух-трех человек. В других гробы просто покоились на возвышениях. В третьих их опускали в яму, а сверху придавливали каменной плитой, тоже покрытой узорами и защитными символами. От некоторых до сих пор несло магией – для моего тренированного взора некроманта такие могилы в полумраке светились… боже, они светились зеленоватым светом! Верный признак того, что там, под толстой плитой, ждет своего часа неупокоенная нежить! И таких могил было подавляющее большинство – практически все, кто прожил меньше тридцати трех лет. Я бросил взгляд через плечо на тот путь, который мы уже прошли, – там тоже неупокоенную нежить выдавало зеленоватое сияние. Вот это да! Что бы это могло значить?

Сделав еще два поворота, коридор завершился небольшим залом. Тут, судя по всему, не так давно прервались строительные работы – пол, стены и потолок еще носили следы лопаты и кайла, по углам покрывались пылью кучи строительного мусора, а из восьми ниш до конца были отделаны лишь шесть. Еще две представляли собой просто углубления в стене.

Во всех шести готовых нишах своего часа ждали саркофаги. На одном крышка была плотно закрыта, на других они лежали чуть косо. Монах уверенно направился к одной из них, прочел короткую молитву.

Лично мне было тут делать нечего – я пришел сюда как гость и принялся озираться по сторонам. Благодаря оставшимся свечам для некроманта тут было достаточно светло, чтобы без помех прочесть надписи на саркофагах.

…Ага, вот тут он и лежит – тот, кого все считают Робером Берканой. А ничего себе гробик! Ниша размером примерно восемь на десять локтей, высота еще локтей шесть, и половину ее занимает массивное надгробие. Вот странно – оно отделано до последней черточки, а сама ниша, наоборот, украшена не слишком-то умело. Резьба не завершена, справа и слева только две обычные колонны. То ли бросили на полпути, то ли просто руки недошли. Но в стенах – я не поверил своим глазам – были устроены углубления, где были разложены вещи: одежда, обувь, оружие, какие-то свитки, несколько небольших сундучков. В общем, тут была устроена комнатка, где можно жить.

Когда-то давно подобные захоронения встречались часто – люди клали в домовины личные вещи, какие-то сувениры от остающихся на этом свете родных и близких, хлеб и вареные яйца. Те, кто побогаче, брали с собой в иной мир одежду, оружие, домашнюю утварь. Могли захоронить любимую собаку покойника, а еще раньше вместе с мужчиной часто в последний путь отправлялась его жена или рабыня. Уже несколько веков так никого не хоронят, но семейство Беркана почему-то придерживается древних обычаев!