Текст книги "Как начать карьеру"

Вот только что-то подсказывало мне, что где-то я допустил ошибку.

Глава 8

Я поставил на дверном косяке еще одну палочку. Уф! Третий день мэтра Куббика нету дома. Третьи сутки я тут один, и, если не считать случая с Маем Збыгой и Таськой, все пока – тьфу-тьфу! – шло гладко. Авось и еще десять дней продержусь. А там как повезет. Или мой начальник вернется, или я сам пойму, что ничего не напортачил, и успокоюсь…

Мысли дали сбой – как раз в этот миг в двери кто-то постучал.

– Иду!

Вот как бы научиться у мэтра вести себя так, словно всему миру делаешь одолжение? К двери пришлось красться чуть ли не на цыпочках, но снаружи оказался всего-навсего какой-то парень. Судя по его помятому, исцарапанному и потрепанному виду, он либо с кем-то подрался, либо всю жизнь прожил в кустах терновника.

– Где бы найти господина некромансера…

– Это я.

– Вот. – Парень с видимым облегчением сунул мне в руки мешок. – Берите!

Я невольно бросил взгляд на землю под ногами – нет, изнутри свежая кровь не капает.

– А что там?

– Так вы же того… господину Высоте… это… ну… кота черного заказывали! Так вот он, черный кот!

Ах да! А я, признаться, и забыл совсем!

– Хорошо. Сколько я вам должен?

– Да нет, ничего. – Парень попятился, отмахиваясь, словно от призрака. – Бесплатно!

– Ну тогда хоть пройдите в дом – я вам кровь промою…

– Неа! – Парень развернулся и резвой рысью дунул прочь. – У меня дела-а-а-а…

М-да, как же люди боятся некромантов! Ведь на дворе белый день! И выгляжу я не так чтобы страшно…

Возвращаться в гостиную не стал, осторожно развязал туго стянутую горловину мешка прямо на крыльце. Ткань плотная. В мешке явственно ощущалось что-то тяжелое. Он там не задохнулся случайно? Мне кот ни к чему – что живой, что дохлый! Нет, есть несколько эликсиров, в состав которых входят кошачья кровь, слюна, шерсть и пепел от сожженных костей, но я на первый свой гонорар (тот самый золотник!) уже выписал кое-что из столицы, так что можно было не торчать целыми часами в лаборатории.

Из развязанного мешка донеслось зловещее рычание. Ну хвала богам – кот живой! И категорически отказывается покидать свое убежище. Зверь, видимо, сопротивлялся отчаянно. Ничего, вот вытряхну его – побежит со всех лап. Мне и Варежки больше чем достаточно.

Перевернув мешок, я как следует его потряс, и здоровенный угольно-черный котяра вывалился на крыльцо. Судя по его помятому виду, скрутить зверя удалось только по уважительной причине – у него была сломана передняя лапа. Обломок бело-розовой кости торчал из шерсти, а сама конечность болталась, как тряпочная. Приземлился он неловко, зацепил рану, но даже не мявкнул от боли, а взъерошил шерсть и оскалился, показывая, что готов к бою не на жизнь, а на смерть.

– Ничего себе! Был бы ты здоровым, прогнал бы тебя на все четыре стороны, а так…

Недолго думая набросил на голову кота мешок, подхватил глухо завывший «трофей» (сквозь ткань он укусить меня не мог, но зубами клацал очень выразительно!) и направился в лабораторию. Нет, вовсе не за тем, о чем вы подумали! Просто практическую анатомию мы тоже проходили, и вот этот предмет я, как ни странно, знал лучше многих.

Кроме сломанной лапы у зверя имелись и другие повреждения, как свежие, так и застарелые, – видимо, собственного кота черной масти господин Высота Збыга не держал, вот и послал слуг отлавливать какого-нибудь подходящего дикаря. Замотав шарфом орущую морду, я принялся за дело, и, когда два часа спустя наконец покинул лабораторию с «наградой» на руках, котяра выглядел так, словно его не лечили, а ставили над ним бесчеловечные опыты. Рваное ухо, гнойная рана на шее, несколько ссадин от камней, обломанные когти, стертые чуть ли не до мяса подушечки на передних лапах, еще один перелом – на сей раз хвоста… Смирившийся со своей участью зверь полумертвым грузом лежал на вытянутых руках (подальше от моего лица, ага!) и не пытался удрать. Я положил его на коврик у камина, сходил на кухню и принес молока. Поставил около морды:

– На! Раз ты тут немного задержишься, придется тебя кормить. Не вышвыривать же на улицу так сразу? Вот через недельку, когда кости срастутся…

То есть до приезда мэтра Куббика.

Некоторое время кот одним глазом (второй я забинтовал, поскольку под ним была большая ссадина) смотрел на блюдце, а потом вдруг принялся лакать с таким видом, словно его после этого должны были повести на костер и надо было заранее запастись жидкостью.

– М-мур?

В дверях возникла Варежка. С тех пор как ее хозяин уехал, кошка почти не появлялась дома, забегала буквально на минуточку – словно отмечалась, что еще жива.

Я не успел ничего сказать, лакавший кошак застыл как парализованный. Варежка же, дернув хвостом, с гордым видом проследовала к креслу мэтра Куббика и запрыгнула на него, повернувшись к нам спиной и демонстрируя полное презрение.

– Не засматривайся, – предупредил черного зверя. – Ты тут временно.

Кот одарил меня двусмысленным взглядом исподлобья и вернулся к прерванному занятию.

Это было вечером, зарубки я делал всегда в конце дня, как бы знаменуя, что он прошел нормально, а на другое утро меня оторвали от завтрака.

После отъезда мэтра Куббика госпожа Гражина продолжала готовить еду и убираться в гостиной, но делала это кое-как. Нет, ее стряпня не стала хуже, но никто уже не улыбался приветливо, никто не пытался положить добавки и пододвинуть ближе кружку со сбитнем.

В дверь постучали сильно и уверенно, так обычно стучит городская стража. И действительно, на пороге возник лейтенант, тот самый, который заходил в первый день.

– А где мэтр Куббик? – задал он надоевший мне вопрос.

– Я за него. А что?

– Ничего. – Лейтенант и бровью не повел. – Но вы должны проследовать за мной.

– Что, опять нашли странный труп? – Я отодвинул тарелку, глотнул сбитня.

– Можно сказать и так. Вам лучше поторопиться!

Кажется, уже говорил: пора научиться действовать так, словно оказываешь миру одолжение? Мэтр это умел, а его помощник сорвался с места так, что чуть не сбил с ног представителя власти. Что-то подсказывало, что дело может быть серьезным.

Ворота дома, к которому мы подъехали, были закрыты, возле них маячило оцепление из городской стражи. На приличном расстоянии собралась толпа – соседи, прохожие. Люди негромко переговаривались, но все стихли, когда мы с лейтенантом осадили коней у ворот.

Весь путь проделали в молчании, но здесь я попытался кое-что выяснить:

– Что произошло?

– Вы сами увидите, – уклончиво ответили мне. – А мы хотим узнать подробности. Там есть несколько непонятных моментов. Вы должны их прояснить.

С этими словами передо мной распахнули одну створку ворот.

Вступив на утоптанный двор, я огляделся по сторонам. Было утро, но квохтали запертые в курятнике куры. Коровы тут, судя по всему, не имелось – дом стоял ближе к центру городка, где редко кто держал скотину. Кроме кур, поросенка и пары кроликов в таких домах никакой живности не встретишь. Так что не мычала недоенная корова, да и вообще…

– Я не замечаю тут ничего странного.

– А вы в дом пройдите!

Дверь была не заперта. Толкнув ее и переступив порог, я окунулся в омут чужих эмоций и ощущений. Здесь всюду пахло смертью и кровью. Следы были настолько свежие и сильные, что меня чуть не вынесло назад.

– Вот это да!

– Скажите, что здесь произошло. – Лейтенант оказался рядом. Со стороны могло показаться, что он дружески подставил плечо, а на самом деле ненавязчиво перекрывал пути отступления.

Ага, понятно. Надо установить причину смерти. Ну-ка, простейшее концентрационное заклинание…

Обнаженный клинок ножа замерцал, магические руны проступили тонкими ярко-голубыми нитями – верный признак того, что нужные силы приведены в действие. Если их цвет сменится на зеленый, значит, близко нежить. Обычно переход совершается постепенно, так что стоит посматривать на лезвие как можно чаще. Если нежить решит перейти в атаку, решающими окажутся доли секунды.

В сенях, или, по-городскому, прихожей, было относительно чисто, если не считать характерных пятен на полу. Они вели из комнат на крыльцо. Кстати, там тоже виднелись кое-какие пятна… да и на дворе…

Дверь в жилую часть дома оказалась скособоченной – видимо, ее пытались закрыть, отгораживаясь от ломящегося внутрь врага. Но преграду своротили, выдрав засов с мясом. Одна петля тоже была расшатана основательно. Дверь распахнулась от легкого толчка.

Передо мной была большая комната, в которой обычно проходили обеды, а вечерами собиралась вся семья. Одна дверь вела на кухню, а две другие – в спальные комнаты. Дом был устроен по-городскому: в домах так называемого деревенского типа эта комната соединялась с кухней.

Сейчас тут царил жуткий беспорядок. И слепцу было бы ясно, что в комнате шла короткая, но яростная схватка не на жизнь, а на смерть. Опрокинутая мебель, порванные тряпки, пятна крови.

И труп хозяина дома с топором возле руки. Четыре полосы (следы от когтей) проходили по его груди, раздирая кожу и мышцы до ребер. Причиной смерти стала жуткого вида рана на горле – кадык был буквально оторван. Установить убийцу не составило труда.

– Нежить поработала. – Я присел на корточки над трупом, провел в воздухе руками, ощупывая ауру жертвы или, вернее, ее остатки. – Упырь.

И я даже знаю какой! Лицо сущность не тронула, и опознать мужика, который несколько дней назад схоронил некую Таську, было просто. Выходит, Буй оказался прав…Ой, как все плохо…

Взгляд уперся в дверь, которую защищал хозяин дома. Вернее, в ее раскуроченные останки. Самые сильные эманации смерти исходили именно оттуда, но одно дело смотреть на тело мужчины и совсем другое – на трупы его домочадцев.

Лейтенант правильно понял мои колебания, непреклонным кивком головы заставил выпрямиться и сделать шаг.

Не буду описывать все подробно. Скажу лишь, что мои предположения оправдались.

– Нежить, – промолвил я, мельком бросив взгляд на растерзанные тела. – Тот же самый упырь. Типичное поведение для голодной нечисти.

Окно оказалось распахнуто. Взрослые могли попытаться вытолкнуть туда детей.

– Кто-нибудь спасся?

– Посмотрите, – уклончиво посоветовал лейтенант.

Стараясь ни на что не наступить, шагнул и осторожно высунул голову. Лучше бы я этого не делал. За домом был небольшой огородик – несколько грядочек, на которых растили редиску и кое-какую зелень. Тут они и лежали…

– Кто же тогда поднял тревогу?

– Соседи утром увидели, – пояснил лейтенант, указывая на невысокий забор, за которым виднелся соседний двор.

Выпрямившись, я последний раз окинул взглядом комнаты. Здесь все пропиталось страхом и смертью. Следы упыря были четко заметны. Удивительно, что, убив жертву, нежить не начинала ее рвать и грызть, а сразу бросалась за другим человеком. Тут одно из двух: либо тварь не голодна, что случается довольно редко, ибо упыри по определению не могут ощущать чувства сытости, либо… Что-то тут не так!

Мысль о случившемся захватила меня настолько сильно, что я, не раздумывая, полоснул себя по запястью. Острая боль пронзила все существо от макушки до пяток, на несколько секунд обострила чувства настолько, что пришло озарение.

Упыря сюда привели!

Внимательно осматривая все вокруг, дошел до входной двери.

Да, вот здесь стоял человек. Стоял в защитном круге, который не позволял голодной нежити воспринимать его как объект «охоты». Остатки круга полностью стерли отпечатки личности этого человека – нежить не видит обычным зрением, она пользуется другими чувствами, а сейчас я сам в какой-то мере уподобился нежити. Я различал лишь границу, через которую не мог переступить. Человек, который стоял за ней, позаботился о том, чтобы его не узнали. Значит, кто-то, используя свои магические силы, сначала «сделал» из женщины по имени Таська упыря (ее внезапная кончина могла быть следствием наведенных чар), а потом поднял получившуюся тварь и, так сказать, проверил в деле.

Гад! Сволочь! Урод! Натравливать нежить на ни в чем не повинных людей? Но зачем?

Ладно, об этом потом. Сейчас имелись более важные дела.

Укушенный упырем человек после смерти сам становился упырем, ибо в раны попадал особый яд, которого достаточно на зубах и когтях нежити. Некоторые трупы выглядели относительно целыми, значит, рано или поздно могли превратиться. Чтобы этого не произошло, их следовало нейтрализовать. Девять человек, и над каждым обряд придется проводить заново! Работенка предстояла еще та! Но по-другому поступить было нельзя.

Лейтенант терпеливо наблюдал за моими действиями. Когда я, закончив нейтрализацию, выбрался на крыльцо и, переводя дыхание, присел на ступеньку, он мигом оказался рядом.

– Что ж, – сказал ему, глядя снизу вверх, – картина ясная. Это обычный упырь. Трупы «чистые», я их обеззаразил, так что можно спокойно забирать и хоронить. Родственников оповестили?

– Да, – кивнул мой собеседник.

– И еще одно дело. – Поднял глаза на солнце. Время близилось к полудню, а я уже так вымотался! – Нам надо проверить жальник. В этой семье, насколько я знаю, недавно кто-то умер?

– Умер, – с готовностью кивнули мне. – Таська. Приживалкой она у них была – то ли дальняя родня, то ли кто еще…

– Тогда тем более! – После девяти проведенных подряд обрядов нейтрализации усталость навалилась на плечи, и встать удалось с трудом. – Упырем может быть она!

В ответ лейтенант кивнул головой и выделил двух сопровождающих. Слишком мало, чтобы разрывать могилы, да и служители из Храма Смерти могли быть недовольны, что с ними не посоветовались, однако я надеялся договориться.

Денек выдался нежарким – наконец-то перестало печь, – и, если бы не усталость, прогулка могла бы доставить удовольствие. За два часа мы управились с нейтрализацией тела Таськи, а во второй половине дня я обошел остальной жальник, отметив наиболее подозрительные могилы. Что-то мне подсказывало, что, лишившись одного упыря, неведомый маг попытается создать другого, и надо было помешать ему. Впрочем, жальник выглядел как обычно. Поскольку я здорово устал, пришлось ограничиться обходом подозрительных могил и устанавкой границы для упырей. Конечно, надолго этих контуров не хватит, но сутки они должны продержаться. А завтра я спокойно приду в Храм Смерти, договорюсь с монахами, и мы вместе выкопаем подозрительные тела и нейтрализуем их по всем правилам.

Домой пришел без задних ног. Госпожи Гражины уже не было, на обеденном столе меня ждали горшок остывшей каши и кружка ягодного взвара, прикрытые тряпицей от мух. Поужинав и выделив немного каши черному коту, поднялся к себе и сразу провалился в глубокий сон без сновидений.

Впрочем, вру. Все-таки увидел одно сновидение, похожее на кошмар, – будто ко мне в постель забрался давешний упырь, но вместо того, чтобы начать грызть, стал шарить холодными руками и что-то нежно шептать на ушко. Попытки отбрыкаться ни к чему не привели – упырь попался настырный и вместо укусов почему-то лез с поцелуями.

– Ну что вы так, господин некромансер?..

Вот это уже настоящий кошмар – говорящий упырь.

– Ой, ма-ама…

Нет, это не сон! Кто-то на самом деле тряс меня за плечо, хорошо еще, целоваться не лез… Ф-фух, ну и приснится же такое!

– Господин некромансер! Господин некромансер, просыпайтесь!

Так, а который час? За окном еще темень! Спать и спать!

– Никуда не пойду, – проворчал я, отворачиваясь к стенке и с головой закутываясь в одеяло, – приходите утром…

– Ой! Так утром же того… увидят!

– Ну и что? Что?

До меня с некоторым запозданием дошли две вещи. Первая – что мне ничего не снится. И вторая – что у меня в постели сейчас находится посторонняя девушка.

– Ой-ёй…! – Вскочил как подброшенный, уставившись на бледное от света звезд лицо. – Ты кто?

– Не узнаете? – ресницы затрепетали, словно листья на ветру. – Это же я, Маула!

– Твою-то мать… Ты что тут делаешь?

– Ну… – Поскольку ее явно не собирались спихивать на пол, девушка придвинулась ближе. – Я пришла, чтобы поблагодарить вас… И вообще…

Перед носом соблазнительно закачались груди, обтянутые только тонкой нижней сорочкой с настолько глубоким вырезом, что и столичные модницы, наверное, постеснялись бы ее надевать. Размер их был таким, что… Ну в общем, такое бывает либо в самых смелых мечтах, либо в кошмарах. Признаться, в доме Высоты Збыги они показались мне немного меньше.

Стоп!

– Ты зачем сюда явилась? Что-то не так? С… с Маем?

– Ну… – Маула надула пухлые губки и соблазнительно провела по ним язычком. – С Маем все прекрасно. Он такой послушный… такой спокойный… такой… В общем, такой, как мне и хотелось!

– Тогда что ты тут делаешь?

– Я же обещала вам заплатить. – Девушка выразительно тряхнула своими прелестями, выскользнув из сорочки с изяществом змеи. Да-а-а, такое и покойника расшевелить сможет. А я-то всегда считал, что именно столичные девушки отличаются особой распущенностью…

– Погоди… постой… – Блин, а ведь она уже залезла мне обеими руками в штаны! – А как ты сюда вошла?

– Обыкновенно. – Маула раздраженно дернула плечиком, мол, какие тут разговоры, когда вот-вот дело дойдет до главного! – Там дверь была открыта…

Она так и не поняла, почему я вдруг подпрыгнул:

– Что? Открыта? Как?

– Да вот так. – Девушка опять придвинулась вплотную. – Скажи честно, ты меня ждал?

Ждал? Чего угодно я ждал, но только не этого! Открытая дверь означала, что в доме кто-то есть! Кто-то посторонний, проникший сюда немного раньше озабоченной Маулы, у кого достаточно сил и знаний, чтобы отключить охранные заклинания. Пришедший по определению не мог быть добрым, раз явился в такое время. Тот самый маг, делающий упырей?

– Что? – прошипела девушка, когда смысл моих сбивчивых объяснений дошел до нее. – Ты хочешь сказать, тут кто-то есть? Ой!

И словно в ответ на ее возглас внизу что-то упало.

– Аа-а-а-а! – завопила Маула так, словно ее уже потрошили. – Мама!

Крик смешался с грохотом – неизвестный за что-то зацепился, и оно рухнуло с оглушительным звуком.

В следующий миг, схватив в охапку свою одежду, девушка со всех ног бросилась вон. Я задержался только на пару секунд – взять стоявший в изголовье кровати меч. По ступеням на первый этаж скатился практически следом за ночной гостьей, но в доме уже никого не было.

Входная дверь была распахнута настежь. Пришлось задержаться на миг, чтобы перескочить через упавшие доспехи, – видимо, их и задел незваный гость, испуганный криком Маулы. Когда выскочил за порог, никого уже не было. Только где-то вдали затихали истеричные вопли удиравшей сломя голову девушки, да яростно перекликались потревоженные собаки.

Выслеживая незваного гостя, я дважды обежал весь дом, заглянул на конюшню, потыкал мечом в заросли крапивы и даже спустился на несколько шагов вниз к речному берегу. Никаких следов! Или неизвестный хорошо умел их путать, не давая себя зацепить даже нитям магического поиска, либо он мне привиделся. Мысль о том, что потенциальный взломщик мог так и не покинуть дома, была отринута сразу – вернувшись, я перво-наперво прошелся по всем комнатам, сунул нос в лабораторию и кладовые, заглянул в кухню и на чердак. Не смотрел только в спальню мэтра, да и то потому, что он при мне запирал ее, когда уезжал, и замок выглядел – и был! – совершенно нетронутым. Даже под своей кроватью мечом поелозил.

Конечно, ни о каком сне после этого речи не шло. До самого рассвета я просидел не смыкая глаз – сначала в своей спальне, а потом внизу, в гостиной. Только там, вместе с первыми лучами светила, ко мне подкрался поздний сон…

Который был грубо нарушен, как показалось сначала, всего через пару секунд.

Над моим развалившимся в кресле организмом, сложив на переднике руки, с выражением крайнего презрения и неодобрения стояла госпожа Гражина.

– Тамо до вас прийшлы, – процедила она, одарив меня холодным взглядом, и удалилась на кухню.

В чем причина такой холодности? Она разве что не плюнула в мои бесстыжие глаза!

– Мур-р…

Опустив взгляд, наткнулся на ответный взор Варежки, и только тут меня осенило: я осмелился усесться в личное кресло моего начальника! Госпоже Гражине нравился мэтр Куббик, но старый холостяк оставался равнодушен и к ее улыбкам, и к ее ухаживаниям, отдавая должное только состряпанным ею яствам. Ой, да пусть бы он и не женился на ней никогда! Терпеть этот взгляд, это презрение и холодность еще невесть сколько времени? А может, став женой некроманта, наша кухарка подобрела бы?

Вот такие посторонние мысли вертелись в моей голове, но выветрились, едва мявшийся на пороге стражник кивнул головой:

– Господин некромансер, там срочное дело!

– Может быть, вы подождете, пока я позавтракаю? – С кухни, как назло, доносился запах жареной рыбы.

Стражник сглотнул:

– На пустой желудок оно, наверное, лучше…

Недоброе предчувствие заставило действовать быстро.

Как оказалось, оно оправдалось сполна. Этой ночью упырь посетил еще один дом.

Все повторялось – хозяин сам открыл дверь, запустил внутрь голодную нежить. И погиб первым, упав на пороге с распоротым животом и вырванным горлом. После чего упырь, опять-таки как в первый раз, не бросился жрать теплое мясо и пить кровь, а метнулся вглубь дома. Все произошло так быстро, что люди даже не успели выбраться из своих постелей. То есть некоторые успели-таки проснуться перед смертью, но и только. Особенно страшно было видеть убитых детей – самому младшему ребенку едва исполнился годик.

Держась за стеночку, я выполз на воздух. У меня едва хватило сил на то, чтобы «очистить» тела. Совершив убийство, упырь опять ушел. Значит, мне снова придется идти к жальнику и проверять могилы по второму разу. Но теперь еще и обновлять защитные контуры над теми, которые показались подозрительными вчера. А лучше, если тела будут вырыты и нейтрализованы. Та-ак, упырю нужно от девяти до сорока дней, чтобы вылупиться из личинки. Большие Звездуны, конечно, далеко не столица, но за месяц тут умерло примерно полтора десятка человек. Сперва раскопать, а потом, проведя все необходимые обряды, снова закопать такое количество могил за один день нереально. Возиться придется до сумерек, без перерыва на отдых, и все равно несколько захоронений останутся нетронутыми. А это значит, что риск будет. Ведь мой неведомый противник может, натренировавшись, сделать упырем практически любого мертвеца!

Этими сомнениями я поделился с подошедшим лейтенантом.

– Да, это трудная работа, – закивал он. – И никто не выделит нужное количество людей, чтобы выкапывать все могилы. Кроме того, нужно заручиться согласием родных – если вам не дадут такого разрешения, самовольное вскрытие будет караться по закону! Мы обязательно сделаем все, что в наших силах, а пока… Вы тут закончили?

– Ну. – Я оглянулся на распахнутые двери опустевшего дома. Пахло кровью. – В принципе да. Тела можно забирать и хоронить. А что?

– Пройдите со мной. Пожалуйста, – помолчав, добавил он, жестом указывая куда-то за ворота.

Этот человек мне немного нравился – тем, что мы были ровесниками, тем, что он не кичился званием и явно разбирался в своем деле. Даже сама его манера разговаривать мне импонировала. Мелькнула мысль, что мы могли бы стать друзьями. А что? Узнать у лейтенанта имя, спросить, когда у него будет выходной, и предложить составить компанию для прогулки по городку. Наверняка тут есть парочка «исторических» мест, даже если их историчность имеет вес лишь в глазах обывателей. Один Холодный Камень чего стоит! Город-то старый, у него своя история…

На углу лежало прикрытое мешковиной обнаженное женское тело – виднелись босые ноги и длинные растрепанные косы. Земля вокруг почернела от впитавшейся крови. Запах смерти был слабее, чем в доме, откуда мы только что вышли, но все равно ощущался достаточно четко.

Рядом топтались свидетели – жители окрестных домов, которые и нашли труп. Два стражника переглядывались с таким обреченным видом, словно толпа вот-вот должна была наброситься на них и разорвать.

– Обнаружили утром, – кивнул лейтенант. – Сразу стражу вызвали… Я распорядился ничего не трогать до вашего прихода, господин некромант.

Он не коверкал название моей профессии, как остальные горожане, и я сказал:

– Згаш. Меня зовут Згаш Груви.

– Таран Винт, – машинально ответил лейтенант.

Осторожно приблизившись, я присел на корточки, приподнял край мешковины, открывая лицо погибшей…

И скорей прикрыл его обратно, откинулся на пятках и стал судорожно хватать ртом воздух.

Широко раскрытыми остекленевшими глазами сквозь меня смотрела мертвая Маула.

Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы набраться смелости и снова заглянуть под мешковину. И дело не в трусости, просто с этой девушкой я разговаривал прошлой ночью, она прижималась ко мне всем телом, лезла целоваться – и удрала с испуганным визгом навстречу своей смерти.

– Что она здесь делала? – подумал вслух какой-то стражник. – Может, домой возвращалась?

– Не, – вступил в разговор второй, – она не здесь живет.

– Тогда, может, к кому-нибудь бегала? Эх, красивая девка была. – Он завистливо вздохнул. – Это каким же гадом надо быть, чтобы такую от себя прогнать?

Я промолчал. Признаться в том, что это от меня бежала Маула, означало бы навлечь на себя подозрения. Нет, конечно, не я порвал девушку – на ее живот и грудь было просто жутко смотреть, сплошь кровавое месиво, – но это из моего дома она выскочила, напуганная странными звуками. Если узнают, что Маула была у меня, это непременно дойдет и до ее родителей, и до самого Высоты Збыги, с сыном которого погибшая вроде как встречалась…

Наверное, мне стоило провести все необходимые обряды, чтобы очистить и обезопасить тело, но моральных сил не было. Я последний раз посмотрел на мертвое лицо и опустил мешковину.

– Можете забирать тело.

– А вы ничего делать не будете? – поинтересовался лейтенант.

– Нет. Труп «чистый», это и так заметно. Вы знаете, кто она?

– А то нет, – ухмыльнулся тот. – Это же Маула. Сколько крови она соседским девкам попортила, сколько парней окрутила!.. И ведь поиграет – и бросит. Все хвостом крутила… докрутилась…

– Ну-ка? – Стражник заглянул под мешковину. – Точно, Маула! Ну теперь все девки вздохнут спокойно…

– Все равно жалко, – промолвил его напарник. – Красивая была.

Продолжая перебрасываться подобными репликами, они плотнее закутали тело в мешковину и понесли прочь. Я остался – сегодня мне предстояло много работы. Надо было еще раз навестить жальник, отметить все подозрительные могилы, а потом договориться с родственниками покойных и провести эксгумацию с обрядами нейтрализации упыря.

Как оказалось, все случившееся было только началом. За следующие шесть дней упырь нападал пять раз. В четырех случаях он врывался в дома, учиняя настоящую бойню, и два раза на него натыкались на улицах поздние прохожие. Повезло остаться в живых только одному – когда упырь принялся рвать его приятелей, с которыми он возвращался из корчмы, мужик не стал геройствовать, а бросился бежать. Упырь почему-то за ним не погнался, и весь следующий день тот отсиживался в храме – родственники его бывших собутыльников очень хотели знать, как и почему в живых остался именно он.

Я в те дни не знал покоя. Меня регулярно вызывали «на место преступления», где приходилось раз за разом констатировать смерть от упыриных укусов и проводить очистительные обряды.

На жальнике тоже творилось нечто странное – несколько могил оказались раскопаны без моего участия. То есть когда я с бригадой могильщиков и толпой взбудораженных родичей (всем хотелось убедиться, что это не их покойник устраивал беспорядки!) пришел туда, выяснилось, что две могилы кем-то вскрыты. Вокруг валялись груды земли, раскуроченные гробы лежали рядом. В одном из них обнаружились наполовину истлевшие останки – голова отрублена, в ребрах осиновый кол. Второго трупа так и не нашли.

По городу поползли слухи. Кто-то видел подозрительные огни на жальнике. Кому-то померещилась белая тень, бредущая по улице. Люди стали бояться выходить вечерами из дому. Многие не расставались с оружием – топорами, рогатинами, дубинами, ножами. Скажу больше – теперь даже госпожа Гражина требовала, чтобы я встречал и провожал ее после работы. Так что мне приходилось вскакивать ни свет ни заря и спешить к домику вдовы, вести ее к себе, а потом еще и помогать спокойно добраться обратно. И это притом, что возвращалась она к себе уже днем, когда ни один уважающий себя упырь не показывался из укрытия.

И тем более было странно, когда в один прекрасный момент она вбежала в дом, зовя меня на помощь:

– Згаш! Згаш, ой, шибче!

Я только-только вернулся с жальника, где меня ждал не совсем приятный сюрприз. За ночь кто-то опять раскопал три могилы, надругался над двумя телами и забрал третье. Изучение следов показало, что это были люди, но предусмотрительно надетые ими амулеты мешали магическому поиску. Беготня, розыски и нейтрализация остальных могил вымотали так, что я еле добрался до кресла у камина. Крик домоправительницы заставил подпрыгнуть на месте. Чтобы почтенная госпожа Гражина так кричала, хватаясь руками за сердце, да еще и без спутников добралась сюда?

– Что случилось?

– Там… шибче… пока не поздно!

– Да что произошло-то?

– Сбирайтесь, Згаш, по пути поведаю!

– Что, опять кого-то убили? – Рука сама потянулась к дорожной сумке, где хранилось все необходимое для обряда нейтрализации покойника.

– Пока вще ни, но вбьют, коли не торопиться!

Подхватив сумку и оружие, выскочил из дому вслед за вдовой.

По дороге госпожа Гражина, перескакивая с одного на другое, рассказала мне, в чем дело.

Через три дома от нее жила старушка-знахарка. Половина города пользовалась ее услугами если не повитухи, то целительницы. У старой Ортаны даже мой начальник иногда закупал снадобья, поскольку качеством они превосходили те настойки, которыми торговали при храме. Другое дело, что с возрастом бабка все реже могла позволить себе помогать людям – у нее в непогоду часто ломило поясницу, слабели глаза, отекали ноги, и ходить за редкими травами в поля и леса становилось трудно. Все чаще у нее не оказывалось нужного зелья именно потому, что не имелось сил вовремя собрать целебные травы, ведь за некоторыми нужно было идти на рассвете, пока не пала роса. А ради некоторых особо ценных приходилось не спать ночами. Помня прежние заслуги, соседи подкармливали старуху.

Однако бабка Ортана все-таки иногда ходила за травами – и вот случилось так, что ее весьма не вовремя заметили на жальнике… Что произошло потом, думаю, не стоит рассказывать. Людям померещилось, что это старая знахарка для своих снадобий раскапывает могилы и добывает кости, волосы и ногти покойников. Кто первым кинул клич: «Бей ведьму!» – осталось тайной. Госпожа Гражина была у себя на огороде, когда до нее донеслись вопли. Женщина не стала рассуждать, а бросилась ко мне за подмогой.