Текст книги "Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ"

В этот же день по великому знакомству посчастливилось приобрести билеты на обратную дорогу, и вот, в огромная толпа родственников словно под конвоем сопроводила гостей на вокзал. Василису, как выяснилось вскоре, уже поджидали человек семь… Ну откуда, скажите на милость, те могли узнать о скором бегстве девушки?! Оставалось загадкой. Пока парни лишь наблюдали издалека, не предпринимая никаких действий. Наконец объявили о посадке, родня поспешила запихнуть незадачливых отпускников в отдельное купе, строго-настрого наказав сидеть тихо, словно мышки, и двери никому не открывать, пока не проедут Махачкалу. Обеспокоенный свёкор договорился с проводником, тайком сунув мужчине денежную купюру с указанием присмотреть за пассажирами и вкратце обрисовав ситуацию. Поезд, натужно скрипя колёсами, неохотно тронулся. Глядя в окно, Васька наблюдала за медленно проплывающими фигурками провожающих, оставшимися на перроне.

– Василиса, они сели в соседний вагон! – успела выкрикнуть подбежавшая свекровь. – Закрой окно и занавески… штору задвинь!

«Ну в окно-то они, чай, не полезут?!» – удивилась девушка, но указание тем не менее выполнила.

Все томительных два часа, пока не проехали указанную станцию, они просидели взаперти. За это время даже проводник не осмелился их беспокоить с проверкой билетов. Дети ныли и просились в туалет, Таисия, смирившись с внезапным отъездом, преспокойно читала журнал… Или лишь вид делала, что невозмутима? Василиса же под мерный перестук колёс размышляла о жизни, всё больше утверждаясь во мнении, что мама, оказывается, была права – мужики грязные и похотливые животные…

Через какое-то время раздался осторожный стук в дверь:

– Девушки, отбой! – сообщил проводник. – Сошли с поезда ваши недруги!

– Спасибо вам, – поблагодарила тётушка, с облегчением отложив чтиво в сторону, и, с сочувствием посмотрев на девушку, отправилась в туалет, прихватив с собой ребятню.

Только после этого они смогли наконец-то расслабиться, державшее их напряжение разом спало, а при обсуждении случившегося уже нет-нет да проскакивали нотки юмора.

– Васька, вот представь, отвезли бы тебя в гарем и была бы ты в нём любимой женой! – хихикала Таисия, словно позабыв, как буквально несколько часов назад дрожала в тревоге за племянницу.

– Ага… двадцать седьмой по счёту! – решила поддержать шутку Василиса. – И чего вдруг я от своего счастья отказалась?!

– Одно не понимаю: что в тебе мужики находят? Ведь тощая, как… Южане таких, как я, уважают, женщин пышных да в теле!

– Чего это я тощая? – насупилась девушка. – Всё, что положено, у меня присутствует!

– Да ладно, не сердись, шучу я! – пошла на попятную тётушка. – Ты у нас красавица, вот только досталась не тому…

В ответ Василиса промолчала, последние слова враз опустили её на землю грешную, напомнив о скором возвращении домой… К мужу.

По приезде Таисия имела неосторожность красочно расписать их злоключения, тем самым вызвав яростный гнев Михея, стоило супругам остаться наедине.

– Бл@дь! Вот скажи, ну как тебя одну отпускать?! Ведь небось сама глазки строила мужикам?! – орал взбешённый супруг, играя желваками на скулах и скрипя от злости зубами. – Теперь ни на шаг от меня не отойдёшь! Поняла, сучка?!

«Угу… поняла… – подумала про себя Васька и так же мысленно добавила. – Да пошёл ты!» Что-то надоело ей бояться и преклоняться перед самодуром. «Пора уже наконец решаться и уходить от него…» – в который раз за последнее время настраивала себя на неизбежный развод.

А пока девушка размышляла о скорых возможных изменениях в своей жизни, наступила осень. Пора бабьего лета всегда радовала яркими красками и умиротворяющей прелестью застывшей в ожидании скорых перемен природы. Воздух был свеж, слабый ветерок перебирал локоны волос, лаская кожу, словно шепча прощальные слова вслед уходящему лету. Пожелтевшие листочки шуршали под ногами ботинок, когда они неспешно прогуливаясь в парке на пару с Туськой. Девочка с важным видом катила перед собой игрушечную коляску, а Василиса вдруг предалась воспоминаниям. Тропинка плавно изгибалась вместе с руслом небольшой шустрой речушки метров шести шириной. Крутой берег в этом самом месте заканчивался крохотной площадкой, трава на которой постоянно вытаптывалась местными мужиками – уж больно удачное место для рыбалки это было! «Сколько же этому дереву лет?» – с удивлением разглядывала толстенный, в три обхвата древний дуб, который рос тут, сколько Васька себя помнила. «Живой, старичок! – внезапно обрадовалась за него, словно старого друга повстречала. – Именно здесь, нависая над самой водой, к толстенному суку великана, помнится, была прикручена тарзанка… – ударилась в сентиментальность, поднимая из недр памяти картинки школьных лет – Когда же это случилось? Кажется, в пятом классе… или в шестом?»

Весна тогда только вступила в свои законные права, а лёд уже успел сойти с речки, разбросанный течением вдоль берегов и одиночными крупными осколками проплывая по поверхности тёмной воды. А у них заболела учительница, математичка. Урок отменили, и весь класс на радостях рванул в парк.

Толпа словно обезумевших подростков носилась промеж деревьев, звонкие голоса раздавались далеко вокруг, а потревоженные птицы срывались с места и разлетались по сторонам. Выскочив на берег и заметив тарзанку, ватага школьников с ликующими воплями наперегонки бросилась к ней. Кататься решили по очереди. Всё по-честному. У Васьки от дикого восторга захватывало дух, когда, усевшись верхом на палку и пропустив опасно стонавший канат между ног, с разбегу отталкивалась от берега и… летела, парила в воздухе над самой водой, через несколько досадно коротких секунд возвращаясь к исходной точке и чувствуя под ногами твёрдую почву. И всё бы хорошо закончилось, но… что неугомонную проказницу Василису дёрнуло подбить на авантюру одноклассника?

– Серёга, а слабо вдвоём прокатиться?!

– Да иди ты! – отмахнулся от выдумщицы.

– А-а-а-а-а… трусишка! – не унималась девчонка.

Остальные ребята идею поддержали с большим энтузиазмом, подтрунивая над приятелем. Наконец пристыженный пацан нехотя сдался:

– Да ни фига не слабо… Давай!

Весь класс, стоя в сторонке и затаив дыхание, наблюдал за отважной парочкой. Васька с Серёгой с превеликим трудом уместились на небольшом деревянном брусочке, усевшись лицом друг к другу. Канат угрожающе заскрипел, но малолетнюю провокаторшу сиё не остановило… С силой оттолкнувшись от берега, ребята воспарили над мутновато-холодным потоком речки, вот они уже достигли самой крайней точки, на мгновение зависнув над водой… «Ура! Мы это сделали!» – радостно заверещала Василиса, но тут… верёвка, что неудивительно, не выдержав подобного насилия над собой, с громким треском оборвалась, и в ту же секунду «парашютисты», точно кули, посыпались в бурлящее течение. «Ох!» – только и успели испуганно охнуть наблюдавшие за стремительным падением друзей одноклассники. Самих вынужденных ныряльщиков меньше всего волновало, какое впечатление они произвели на зрителей. В данный момент они суматошно работали руками и, прилагая неимоверные усилия, пытались выгрести на берег. Задача оказалась не из лёгких – одежда насквозь промокла и отяжелела, утаскивая на дно, а сильное течение относило на середину реки, и лишь с помощью подоспевших ребят им всё же удалось выбраться на сушу. Зуб на зуб не попадал от холода, и тогда они, не мешкая, наперегонки бросились домой, беззлобно переругиваясь на бегу!

Вспомнив о своих детских проделках, Василиса хихикнула.

– Мамочка, а ты почему смеёшься? – тут же подскочила Тусечка.

– А потому что люблю тебя, моя хорошая! – подхватила дочурку на руки и закружила в воздухе.

На обратном пути Васька решила заскочить в поселковый промтоварный магазин – дома заканчивалась зубная паста. Не успели они с Тусей зайти в помещение, как в глаза девушке бросилось скопление народа возле одного из отделов. Приблизившись к оживлённой кучке покупательниц, девушка сразу же уловила причину ажиотажа: шло активное обсуждение нового привоза, в продажу поступили очень симпатичные, только входящие тогда в моду дамские фетровые шляпки. Не иначе как под влиянием радужного настроения Василиса поддалась сиюминутному порыву, правомерно решив, что уже достаточно взрослая, потому разорилась и купила себе обновку!

– Здравствуйте, тёть Зин! – вежливо поздоровалась, столкнувшись на лестничной клетке, с соседкой и поспешила открыть дверь в квартиру, чтобы поскорее скрыться с глаз долой от любопытный женщины.

– Здравствуй, Василисочка! – вот и сейчас не упустила возможность и сунула свой дотошный нос. – А что за коробка у тебя, никак в магазине что-то выкинули?!

– Угу… так… шляпка…

– Шляпа? Неужто носить собралась, така молоденькая?!

«Теперь уж и не знаю…» – засомневалась девушка, крутясь перед зеркалом в маленькой прихожей и примеряя затейливый головной убор – с одной стороны поля шляпки оказались загнуты наверх, а с другой асимметрично вниз, довершал это «чудо» фетровый цветок аккурат сбоку. «Хи-хи… Фёкла с бантом!» – издевалась над собой Васька, извертевшись и так, и этак, рассматривая отражение в зеркале с разных ракурсов и всё никак не решаясь выйти в таком виде на люди. Сегодня у неё выходной по графику, но в планах числилось доехать до работы за авансом.

– Мам, ну как? – в который раз задавала матери один и тот же вопрос, состроив жалобную мину на лице.

Женщина только потешалась над дочерью и возникшими у той сомнениями:

– Ну что ты, как мартышка, целый час перед зеркалом вертишься? Очень даже… хорошо! Купила, так носи теперь, чем ты хуже других?!

Михея по обыкновению дома не наблюдалось, и отпрашиваться-докладываться Василисе сегодня не требовалось. Наконец набравшись смелости, она всё же решилась! Надев чёрный кожаный лайковый плащ, скроенный точно по её изящной фигурке, и кокетливо пристроив на голове шляпку, украшенную вычурными цветами, вышла за порог. Торопливо спускаясь по лестнице, вдруг вздрогнула и замерла на месте, услышав, как хлопнула входная дверь в подъезд. Разглядев поднимающуюся навстречу младшую сестрёнку – девчонка возвращалась из школы, – с облегчением выдохнула. Не тут-то было… Уж кого она опасалась встретить? Не Михея ли? Или же соседку их, тёть Зину пытливую? «Уж лучше бы то соседушка оказалась… причём с пустым ведром… да хоть с двумя!» – в ту же секунду справедливо решила Василиса, будучи осмеяна собственной безудержной сестрицей.

– Хи-хи… – фыркнула поначалу та и вдруг залилась громким хохотом, неприлично указывая на девушку пальцем. – Ах… ха-ха… умора просто! Какая ты смешная!

Васька опрометью бросилась назад в квартиру и с клокочущей досадой сорвала с головы шляпу.

– Ты чего вернулась? – послышался из комнаты голос матери.

– Ничего… – пробурчала в ответ.

– Да ладно тебе, не обижайся! И вовсе не смешно, просто… непривычно! – стала горячо оправдываться сестрёнка.

Где-то через полчаса, никак не меньше, совместными усилиями девушку уверили, что шляпка необычайно хороша и восхитительна, а сама она в ней просто чудо как элегантна и женственна. Поворчав для приличия и позволив себе ещё чуток посомневаться, Василиса всё-таки водворила головной убор на макушку и, словно в омут с головой нырнула, упрямо поджав губы, отправилась на работу.

Уже сидя в электричке, услышала громкое перешёптывание двух сидящих напротив тёток. Или дам? Да кто же их разберёт… Васька в подобных различиях ничего не смыслила. Те же, особо не скрываясь и с любопытством глядя на девушку, принялись за обсуждение её внешности.

– Ты только посмотри на неё! – едва не показывая рукой и неодобрительно качая, словно в знак осуждения, головой, вынесла свой вердикт одна из них. – Прям как кукла… гутапперчевая!

– Такая молоденькая – и в шляпе, рановато ей изображать из себя даму… – поддержала собеседницу другая.

Не выдержав, Васька стремглав подхватилась с места и выскочила в пустой тамбур. Сдёрнув с головы злополучную шляпку, со злостью запихнула в пакет. Ураган эмоций бушевал внутри неё. То и испепеляющее недовольство собой от того, что поддалась стороннему мнению, и обида на взрослых вроде как женщин, и крайнее смущение… «Не была ты, Василиса, нормальной девчонкой, так и нефиг из себя её изображать!» – констатировала наконец и на том успокоилась.

Стремительно пролетали дни, недели, месяцы… Словно чей-то невидимый палец монотонно отщёлкивал деревянные кругляшки на старомодных счётах. Только в безрадостной жизни Василисы ничего не менялось, а годы скороспелого замужества щемящей безнадёгой тускло мерцали в по-детски наивных глазах девушки. Одна отрада – это Туська и работа! Выходя на очередное дежурство, Васька враз оживала, чувствуя себя личностью. «Тварь я дрожащая? – не раз задавала себе подобный вопрос и только находясь среди коллег могла смело ответить. – Слово имею!» В родном коллективе она уже считалась неплохим специалистом, пройдя достойную школу и приобретя серьёзный опыт.

– Василиса, сегодня ты работаешь в бригаде! – с утра, только стоило девушке выйти на смену, заявил начальник.

– А как же…

– Никак! Приказ обсуждению не подлежит! – оборвал мужчина. – А Юра твой пускай на ремонт встаёт, давно пора, а то глушитель уже на ладан дышит.

– Хорошо… – вздохнула скорбно. – Кто сегодня из врачей дежурит?

– Валентинович! У него Саня приболел, так что заменишь…

Шурик – это фельдшер их, а Валентинович – новенький врач, недели две как устроился к ним на станцию. Работа в бригаде девушку не страшила, ничего нового и того, что им, фельдшерам, не приходилось бы выполнять в одиночку. А вот Юрка, водитель её бессменный, узнав, что любимицу забирают, открыто ворчал, выражая своё недовольство:

– Подумаешь, глушитель! Отвалится, что ли, за сутки? Я бы завтра после смены остался и починил.

А вот по поводу доктора можно и поподробнее, тем паче, что в какой-то момент мужчина оказался слишком близко, причём недопустимо и без веского на то основания, краем прикоснувшись к личной жизни Василисы. Величали того Александром Валентиновичем. Получается тоже Шурик… Ну для них-то он никакой и не Саня, и не Шурик… Серьёзный такой дядечка… даже не дядька, а достаточно интересный молодой мужчина лет тридцати пяти, так вернее будет, кардиолог по специальности…

Ну и вот… Отработали они, начиная с того самого дежурства, совместно смены три. Юрка, конечно же, взвыл! «Это вообще наглость! – жаловался он всем и каждому. – Сказали, что на одни сутки забирают, а вот уже трое как без неё катаюсь!» Отношения у Василисы с новеньким сложились достаточно холодные. Точнее – безэмоциональные. По принципу: начальник – подчинённый, и ничего личного. «Сухарь…» – даже решила в какой-то момент для себя Василиса. Тот на самом деле оказался на редкость немногословным и уж тем более ни единым намёком не выказывал своего особого расположения или интереса к молоденькой девушке-коллеге. Но Васька нет-нет да замечала вроде как невзначай брошенные на неё внимательные взгляды доктора. «Хм… – хмыкала она иронично. – Ну и чего смотрит?» Посторонние мужчины её по-прежнему не волновали, тем более женатые. Даже не потому, что Михея опасалась или же по старой сложившейся привычке. Просто… «Все мужики – козлы!» – говаривала мать, сама же Василиса не придерживалась мнения родительницы, но и в душу свою растерзанную допускать кого-либо не желала. Потому, сдав полномочия вышедшему с затяжного больничного Шурику, к нескрываемой радости Юрия, пересела в свой старенький «уазик».

Далее же… Смены с Александром Валентиновичем совпадали, и в течение суток Ваське приходилось, вольно или невольно, пересекаться с доктором на станции. Через какое-то время девушка, к своему крайнему удивлению, обнаружила в кармане курточки записку: «Я тебя люблю». Почерк узнала сразу, гадать долго не пришлось, запомнила хорошо ещё с совместных дежурств. Он, Валентиныч! «Сговорились они все, что ли, сообщать о своих чувствах записками?! – некстати вспомнила Кирилла и, в недоумении пожав плечами, разорвала послание на мелкие кусочки, выбросив в урну. – Не хватало мне ещё интрижки заводить на работе! Женатый мужик, а всё туда же…» – почему-то ей стало вдруг неприятно, более того, обидно за жену коллеги. Женская солидарность? О том, что мужчина женат, знала вся станция, тот и альбомы приносил, хвастаясь замечательными ребятишками. Не верила Василиса в любовь с первого взгляда… впрочем, со второго тоже… Потому записку полученную проигнорировала, и все дела, не показывала виду, что ознакомилась с её содержанием. Доктор же становился всё настойчивее, уже не скрывая от коллег явного интереса к девушке, да так, что тётки начинали недобро коситься на Ваську. «С этим надо что-то делать… Прекращать весь этот балаган…» – сердилась она, не решаясь первой начать разговор на столь деликатную тему, тем более что каких-то активных попыток сближения мужчина не предпринимал. Всё его внимание проявлялось достаточно мило и ненавязчиво – на каждое дежурство коллега привозил профессиональную фотокамеру и вроде как невзначай снимал Василису в разных ракурсах, а позже доставал из сумки толстенную пачку фотографий и молчком, не глядя в глаза, протягивал девушке. Чувствовала она себя в тот момент более чем неловко. Ладно бы один, два раза произошло подобное, ан нет – регулярно и настойчиво сиё действие повторялось из смены в смену! Всё это начинало жутко напрягать. Да и опыта у неё маловато оказалось, не знала, каким образом следует поступать в тягостной ситуации, чтобы при этом зря не обидеть мужчину. «Может быть, я зря накручиваю? – сомневалась девушка. – А ему лишь доставляет удовольствие сам процесс съёмок?» Придётся с ним всё же серьёзно поговорить… Постараюсь как-то помягче это сделать…» – наконец-то решилась после, наверное, пачки пятой по счёту с её изображением. Не успела… Гроза разразилась внезапно, словно гром прогремел посреди ясного неба!

Июльское утро ничего сверхординарного не предвещало, а предчувствие Васькино смолчало, будто партизан: «Быть может, просто оно ещё проснуться не успело?» – позже иронизировала по этому поводу девушка. Короче, всё как обычно: закинув по дороге Туську в садик, сломя голову примчалась на работу, но только успела перешагнуть порог станции, радушно здороваясь с коллегами, вдруг почувствовала прямо кожей: «Что-то не так!» В воздухе несомненно висело явное напряжение, народ поспешно отводил взгляды, но Васька успела уловить некое осуждение в глазах женщин, мужчины же, наоборот, смотрели с явным интересом. Впрочем, долго гадать не пришлось, ответ явился сразу в виде материализовавшегося словно ниоткуда их сурового главврача. Исподлобья глянув на неё, отрывисто бросил:

– Василиса, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет. Жду тебя.

Пожав плечами и всё ещё пребывая в недоумении, с лёгким сердцем направилась в кабинет шефа.

На стуле рядом с окном, нарочито пристально разглядывая горшок с геранью, стоявший на узком подоконнике, и гордо выпрямив спину, расположилась пожилая женщина. При появлении девушки она стремительно обернулась и окинула вошедшую недобрым взглядом с головы до ног. «За что такая немилость? – удивилась Василиса. – Быть может это кто-то из недовольных родственников пациентов?» – строила предположения.

– Василисочка… – откашлявшись и вдруг стушевавшись, приступил к нелёгкому, как показалось девушке, для него разговору начальник. – Ко мне сегодня за помощью обратилась мама Александра Валентиновича… – кивком головы указал на посетительницу. – Она очень беспокоится за своего сына, поэтому пришла сюда.

– А что с ним случилось?! – с искренним участием в голосе поинтересовалась Васька, ещё не догадываясь об истинной причине визита.

– А то ты не знаешь, что произошло? Прямо вся такая белая и пушистая, и знать не ведаешь, что у него трое детишек малолетних?! – тут же подорвалась посетительница, яростно накинувшись на девушку с упрёками.

«Ах, вот оно в чём дело…» – в голове Василисы шестерёнками, набегая одна на другую, закрутились тревожные мысли. Вот просто одним местом чувствовала, отнюдь не тем, что на плечах, что сейчас на неё посыпятся обвинения, причём во всех смертных грехах! Вроде как ни в чём не виноватая, так зачем, спрашивается, переживать так сильно и искать в уме оправдания для себя? Впрочем… комплекс вины, привитый с раннего детства, напоминал о себе и сейчас – оказавшись в неприятной ситуации, моментально покрылась ярким румянцем, подсознательно ощущая за собой вину… Но в чём? За какие на этот раз прегрешения распинать её собрались?

– Что?! Краснеешь?! Ага, стыдно стало! – только что не плюнула в её сторону заступница. – Да как ты посмела соблазнить взрослого женатого мужчину… доктора, наконец?! – с ходу вынесла свой вердикт, словно заклеймив – виновна!

Обвиняющие слова, видимо, до конца так и не дошли до сознания, внезапно, как тогда на поминках у Светки, её вдруг стал душить поднимающийся откуда-то изнутри истерический смех. С трудом подавляя фырканье, почему-то зацепившись за последнюю брошенную в укор фразу, недоуменно подумала: «А при чём здесь доктор? Он не мужчина, что ли?!».

Но тут в облике посетительницы неожиданно произошла разительная перемена. Женщина внезапно скукожилась, словно воздушный шарик, потерявший в один миг весь воздух, и наконец, оставив агрессивный тон, перешла на просительные интонации. В подслеповатых глазах заблестели слёзы невероятного отчаяния, натруженные руки мелко подрагивали, когда она, сняв очки, принялась машинально протирать их уголком мятого носового платочка, вытащенного из сумочки. Только сейчас Васька заметила, какая старенькая на самом деле и несчастная в своём горе мама у Александра Валентиновича. Девушке стало бесконечно жаль ту, которая пару минут назад костерила её саму почём зря…

– Девочка, я тебя прошу… просто умоляю… оставь его… не разрушай семью! – жалобно возопила старушка.

– Простите, ну, а я здесь при чём?! – Васька опешила. – Что произошло? Мы с Александром Валентиновичем всего лишь коллеги, и не более того! – вспомнив про записку, вновь залилась румянцем. И ещё эти фотки, будь они неладны…

– Как что случилось? Он пришёл домой и заявил всем нам… мне… отцу… своей супруге, что уходит из семьи, потому как любит тебя! – пожилая женщина зарыдала чуть ли не в голос и просительно, с немой надеждой во взоре, уставилась на разлучницу. – Оставь его! Ну… хочешь я на колени перед тобой встану?

– Что вы! Не делайте этого! – натурально испугалась девушка. – Не знаю, почему он так сказал, лично я об этом впервые от вас слышу! Мы, кроме как по работе, с ним и не общаемся! Да и вообще… куда это он уходить собрался? Меня-то кто спрашивал, моего согласия? Да и замужем я!

– Тогда поче… – не закончила вопрос, оборвав его на полуслове. – Ты поговори с ним?! Ладно? – немного успокоилась просительница, в глазах её появились проблески надежды.

– Хорошо… поговорю… Я обязательно с ним поговорю! Не беспокойтесь и не переживайте, во всяком случае, из-за меня он точно вас всех не бросит! – твёрдо уверила её. – Можно мне идти? – с последней фразой обратилась уже непосредственно к начальнику.

– Иди, Василиса, надеюсь на твою порядочность, а разговор… останется между нами… – задумчиво произнёс доселе молчавший мужчина. – С Александром Валентиновичем, впрочем, я тоже побеседую!

Наспех попрощавшись и покинув кабинет, девушка фурией, просто закипая от злости, кинулась на поиски виновника столь бурных дебатов! Доктору, можно прямо сказать, посчастливилось! На станции его не оказалось, мужчина находился на вызовах, а то бы, как пить дать, досталось пилюлей от разъярённой амазонки, причём по полной программе! Меньше всего Василису в данный момент волновали такие мелочи, как разница в статусе и возраст коллеги. Короче… всё же повезло мужику невероятно! Лишь ближе к вечеру им удалось наконец встретиться между вызовами, но к тому времени Васька успела немного остыть и избавиться от захлёстывающих разум бурных эмоций.

– Александр Валентинович, можно вас на минутку? Хотела с вами поговорить… – пригласила коллегу на улицу.

Они вышли из здания и направились к деревянной лавочке, установленной метрах в семи от входа, в крохотном станционном дворике, утопающем в густых кустах развесистой сирени.

– Просто… Саша… – бросив пристальный взгляд в лицо собеседницы, запоздало ответил доктор.

Василиса чувствовала себя крайне неуютно, будто под вездесущими глазками видеокамер – в окне маячили любопытные лица сотрудников. «Самое интересное пропустить опасаются? – вдруг рассердилась она. – Тоже мне, нашли кино…»

– Александр Валентинович, – проигнорировала предложение, – вы в курсе, что сегодня утром к главврачу обратилась за помощью ваша мама?!

– Уже в курсе… – недовольно признался тот. – Прости, что тебе сразу не сказал… Ты не ответила на мою записку, но я списал это на твою природную скромность… И надеялся, что хоть немного… привлекаю тебя…

– Как вам такое в голову могло прийти? Вы женатый мужчина, да и я… замужем!

– Знаю я всё о твоём замужестве… не переживай… Собрал кое-какую информацию, понаблюдал…

– Вы… следили за мной?! – возмутилась Василиса.

– Ну… да… пришлось… прости… – доктор смутился. – И ещё… я сегодня днём заезжал к вам домой и имел беседу с твоим супругом… – ошарашил девушку дерзким признанием, последнее не лезло просто ни в какие ворота!

У Васьки напрочь пропал дар речи, она вдруг с ужасом представила, что её ждёт дома по возвращении. Негодующее возмущение заклокотало в ней, голос прерывался:

– Как… как вы посмели? Не поговорив со мной!

– Я не могу без тебя… Я пытался… боролся со своими чувствами… Безрезультатно! – прозвучало в ответ, будто крик души вырвался наружу.

Сострадание заставило Василису протянуть руку и… погладить несчастного по плечу. Опрометчиво поступила. Тотчас, ухватившись за девичью ладошку обеими руками, мужчина прижал её к своей груди и с жаром зачастил страшными признаниями:

– А ты знаешь, что… я ведь хотел тебя убить… И тебя, и себя… потом… Нет мне жизни без тебя! Несколько дней назад поджидал тебя утром… сел в тот же автобус, когда ты ехала на работу… пистолет у меня тогда лежал в сумке… Не смог… ты была с дочкой…

Васька сразу вспомнила тот день, точнее, раннее утро. В битком набитом транспорте, зажатые с Туськой со всех сторон, они добирались на дежурство. Дочку тогда пришлось взять с собой, мать ещё с ночной смены не вернулась, и оставить ребёнка оказалось не с кем, а ближе к обеду, с вызовом в их сторону, намеревалась закинуть девочку домой. «Жуть… – девушку объял ужас, стоило ей на минутку представить, что тогда могло произойти, причём на глазах у дочки. – Он ненормальный! Точно!» Стараясь держать себя в руках, нарочито строго произнесла:

– Попрошу вас оставить свои глупые мысли! Я замужняя женщина и этим всё сказано! – посмотрев на совсем сникшего мужчину, уже немного мягче добавила. – Вы хороший… но… не люблю я вас… простите.

Последними словами Василиса решила закончить неприятный разговор, поэтому, не дожидаясь ответа и даже не взглянув на притихшего собеседника, решительно поднялась и направилась в здание станции, оставив доктора наедине самим с собой. Коллег же словно ветром сдуло – заметив возвращение девушки, они бросились врассыпную. «Вот уж любопытные, однако!» – усмехнулась, заметив хитрый манёвр женщин. О чём уж те говорили между собой, обсуждали иль осуждали, то Ваське неведомо было, и слова упрёка в свой адрес она тогда не услышала, а доработав смену, как на эшафот, отправилась домой…

– Ну что… дорогая… – вкрадчивым тоном встретил Михей, стоило ей переступить порог квартиры и очутиться в прихожей. – Уходить от меня намылилась?

– Уходить? Вполне возможно, так и сделаю… – девушка была спокойна и собранна. После бессонной ночи, насыщенной бесконечным потоком вызовов, хотелось лишь одного – спать… спать… спать…

– Ну да, рискни здоровьем! – многозначительно посмотрел на жену, кивком головы указав в сторону сейфа, где находилось табельное оружие.

– Угу… счас… только руки помою… – а про себя подумала: «А не пошёл бы ты… урод на всю голову?» Ваську достала бравада мужа и постоянные попытки запугивания, а быть может, так устала после тяжёлого дежурства, что толком и не соображала ничего. Видимо, мысли бегущей строкой отразились на её лице.

– Я что-то не понял! Ты совсем страх, что ль, потеряла?! – Михей не узнавал когда-то покорную супругу, и это начинало его напрягать. – Да… И объясни-ка мне, красавица, что за это очкарик приезжал вчера и лепетал о своей неземной любви к тебе? – наконец вспомнил, о чём шла речь в самом начале разговора.

– Вот и поинтересовался бы у него сам! Меня никто в известность не ставил и согласия не спрашивал! Так что вопрос не ко мне… – ох и нарывалась Васька своими дерзкими ответами на безобразный конфликт.

Вот чего она добивалась, кто бы ей самой пояснил? Словно шла ва-банк, приготовившись к боевым действиям, результат которых мог оказаться скорее всего не в её пользу. Странно, но Михей на этот раз повёл себя совершенно иначе, и девушка осталась без сурового наказания. Подобное просто не укладывалось в её голове, но подумать об этом не успела.

– Я сейчас уезжаю, на трое суток… работа, сама понимаешь… придётся в засаде лежать всё это время, на болоте! – словно оправдывался перед ней. «Это что-то новенькое…» – недоумевала Васька, поражённая заискивающими нотками в голосе супруга.

– Так что вернусь, и мы с тобой поговорим… серьёзно! – вдруг, будто опомнившись, пригрозил тот. – Пора за тебя браться, а то распустилась совсем!

Василиса на этот раз благоразумно смолчала; уставшая напрочь, она испытала лишь лёгкость на сердце: «Какое счастье… пусть валит куда хочет…» Стоило через пару минут входной двери закрыться за супругом, девушка с невероятным облегчением скинула с узких ступней летние туфельки – к её досаде, новая обувка натёрла водянистые мозоли на обеих пятках, – повесила на вешалку лёгкий короткий плащик и, прихрамывая на обе ноги, проковыляла в комнату. Телевизор громко работал, показывали любимый Тусечкой мультфильм про вредного зайца и вечно обиженного волка, а сама дочурка вместе с бабушкой удобно устроились на диване. Женщина похрапывала во сне, а девочка не отрывала глаз от экрана, с открытым ртом внимательно следя за очередной погоней хищника за «несчастным» косым. «Опа! Вот оно что!» – увидев мать с Туськой, наконец поняла, почему супруг был столь сдержан и не стал распускать руки…

Расцеловав дочурку, Васька вознамерилась хоть пару-тройку часиков вздремнуть. Дежурство на самом деле оказалось трудным, по вызовам каталась всю ночь без передышки. Но не тут-то было, как говорится – человек предполагает, а Бог располагает. Только нырнула под одеяло, как раздавшаяся трель входного звонка, заставила нехотя подняться и отправиться открывать дверь.