Текст книги "Охота на Белорусском Полесье"

Тропой охоты

Моя встреча с Анатолием Андриковец была совсем случайной. Меня по работе занесло в д. Ольшаны. У дома фермера Михаила Гриба, тоже охотника, увидел еще довольно молодого и крепкого мужчину. Он возился с машиной, что-то ремонтировал.

– Скажите мне, пожалуйста, – обратился к нему, – а где Михаил сейчас, дома или нет? Может, позовете, – спросил у него.

– Так нет его дома, – услышал в ответ. И тут же: – А вы зачем спрашиваете?

– Так договорились на встречу.

– Так он в Столин уехал по делам. – И вдруг добавил: – Это у вашей компании трактор купил Михаил, а? – И я не успел ответить, как мужчина лестно отозвался о покупке: – Хороший трактор. В поле уже работает. Очень легко по влажной земле идет, не проваливается. – И вдруг воскликнул: – Так я вас узнал! Это вы Михаилу книгу подарили свою.

– Да, было дело. И как? Читали?

– Нет, но Михаилу понравилась. Я тоже охотник, – сказал он. И протянул мне руку, сказал так солидно: – Управляющий хозяйством Михаила, Анатолий.

И начали разговаривать мы, охотники, словно старые знакомые. Охотник охотника сразу поймет. Он поведал, что работал егерем в Лосином острове, что в г. Турове. Присмотревшись к новому знакомому, увидел его спортивную выправку, что у военного, и очень пронзительный, строгий взгляд. Но когда он улыбался, то было видно, что за показной суровостью скрывалось доброе отношение к людям.

– Ладно, – сказал сам. – Тогда в другой раз встречусь с хозяином.

Время бежит быстро. И вот, мчусь на машине по дороге опять к фермеру. Накопились дела. Деревня Бережное знаменита своими садами. Яблоки и груши, сливы да и саженцы. Со всей Белоруссии едут сюда покупатели. На краю деревни, на старой, разрушенной пилораме и строится новый мир – мир фермера Михаила Гриба. И в моей фирме есть интересные предложения для развития его бизнеса. Но хозяина опять нет на месте. И судьба опять сводит с Анатолием. Мы сидим в прекрасном офисе. Все отделано в современном стиле. – Но что, Толя, пока Миши нет, так поговорим об охоте.

Через несколько минут нашей беседы уже забыл, зачем приехал. Добрых два часа мы говорили об охоте. – Знаете, – сказал Толя, – охочусь с детства. Меня к охоте приучил мой дед Фёдор Петрович.

– А как его-то фамилия? – тут же уточнил сам. – Такая, как у тебя? – спрашиваю Толю.

– Да нет! Деда фамилия Новак. Так вот, рядом нашей деревней течет река Льва. Она небольшая. И совсем не широкая. Заросшие берега камышом, лозовыми кустами. Но когда наступает весна, то разливается широко по пойме, – начал свой рассказ охотник. Мне еще было всего десять лет, как дед дал мне свою одностволку. «Держи, внучок, – сказал он, – привыкай к оружию». Я взял в руки, повесил подарок деда через плечо, прикладом вверх. Ствол ружья еще до земли доставал. Чтобы перед дедом не осрамиться, за ним следом на носочках шел. Запомнил на всю жизнь, как на уток охотились. Как-то дед сказал мне: «Внучок, ты ложись спать пораньше». – «Это почему, дед?» – спросил его. «Мы с тобой на заре едем на уток». Я-то думал с подсадной. Встал утром, а дед говорит мне: «Подсадную утку брать не будем». – «А почему, дед? Дикий селезень хитрый, не подлетит», – сказал деду. «Толя, хочу тебе другую охоту показать и научить, как диких селезней подманивать».

Толя склонил голову к столу и словно взмахнул слезу от воспоминаний о своем деде, а может, мне показалось? Вдруг сказал:

– Да еще дед учил меня в руку кричать.

– А не забыл? – спросил охотника.

И тут же на весь офис зазвучал крик утки, которая увидела летящего селезня и дала осадку.

– Удивил, Толя! – Сам рассмеялся и сказал: – Все-таки учеба деда не прошла даром.

– Да, научился, – ответил мне охотник.

Его монолог об охоте с дедом на реке Льва очень впечатлил.

– Ну так вот как дальше было. Сели в лодку и плывем по речке. А в ней только «черпак». Ну, знаете, наверное. Такая деревянная «выливка», – тут же уточнил Толя, – что раньше с лодок воду выливали. Вся черная такая, с дуба выточена. Я думал, что это дед придумал, – шутит, конечно. – Как это, на уток охотиться с «черпаком» лодочным? «Давай-ка, помогай, – окликнул меня дед Фёдор. – Что застыл?» Протока, по которой мы с дедом плыли, вся узкая да заросшая лозовыми кустами. Они нависают над водой. «Толик, утки любят тут на день притаиться», – тихо шепчет на ухо мне дед. А мне-то что? Еще малой. Красота речки. Утро! И то, что дед меня взял на охоту с собой, сразу вселило какую-то новую изюминку в детстве: «Ого? Уже охотник! Как дед». Восторг мой был выше облаков. «Так! А теперь гоним лодку в кусты, – дал команду дед. – Да так, чтобы только нос лодки было видно». Потом дед взял черпак. Привязывает его шпагатом и пускает на воду. Черпак отплывает по течению. И дрейфует на струе воды.

Тут мой приятель задумался на минуту и сказал мне:

– Эту охоту с моим дедом Фёдором никогда не забуду! Как сейчас вижу. Когда селезень летит, то дед руку слаживает в трубочку и вабит, «кря-кря» звучит на всю околицу. И тут же дергает веревочку с привязанным черпаком. Селезень тут же разворачивается и садится на воду. «От тебе и хитрый селезень, – смеялся дед тогда. – Думает на черпак, что это утка плавает на воде. Селезень, конечно, хитрец, – смеялся дед, – но мы тоже не лыком шиты». Помню, что на той охоте дед добыл шесть селезней, четыре кряковых и два чирка. «А теперь ты, внучок, пробуй! – Дед дал мне в руки ружье. – Смотри и стреляй, да патроны зря не переводи». Понимаете? – Толя посмотрел на меня и сказал: – У меня руки дрожали. Уже королем по деревне ходил. Правда, не хвастался, что с дедом на охоту ходим. Дед настрого запретил. Он так сказал: «Про место, где сам охотишься, никому говорить не надо. А то потеряешь, не найдешь потом». Правда, сам-то мало еще понимал смысл его наставления. Непросто было сделать первый выстрел. Да еще по живым мишеням. Пусть это только селезень. Это потом уже набил руку. Как-никак. А промазать, подвести деда нельзя. Уже понимал. Это моя дорога в большую охоту. И не только на уток.

Так вот. Сидим с ним в засаде на уток. Вдруг дед тихо шепнул мне: «Смотри, внучок. Вон два селезня летят по потоке». И тут же заголосил, сложив ладони руки вместе что матерая кряква, которая увидела зеленоголовых красавцев. По словам деда, франтов. Три селезня добыл на той охоте. А еще дед учил меня ловить уток петлей, даже ружье не брали. Дед как-то сказал, придя к нам домой: «Сегодня пружины будем на уток ставить!» – «Что за пружины, дед?» – спросил сам. А он улыбнулся и ответил мне: «Завтра, завтра утром увидишь». Всю ночь не спал – ждал. Вот бы мне эти пружины найти-то, да дед их спрятал надежно. И как только рассвет забелел, уже выбежал на крыльцо, – продолжил свой занимательный рассказ Толя. – А там дед сидит. Смотрит на меня и так хитро улыбается. Прищурил одно око и сказал: «Охотником станешь точно». И тут же похвалил: «Не проспал-то, внучок. Живо собирайся, пойдем». Я крутанулся на одной ноге, быстро оделся. «И рыбацкие сапоги не забудь, – уточнил дед. – Все делай, как учил тебя». Видно, что дед был доволен.

И вот плывем с дедом на лодке по реке, раздвигая камыши. А там такие тропинки на воде. «Это утиные дорожки», – заметил дед. Он достал из мешка пружины. Ну, такие петли. – Раскинув руки, Толя пытался мне приставить это хитроумное приспособление для ловли уток, придуманное дедом Фёдором. – И мы поставили штук десять по утиным дорожкам. Утка наплывает на сторожок. Это такие деревянные палочки, – уточнил Толя. – Он срабатывает, пружина сжимается. «Все, – сказал дед, – все сделано. Теперь пора домой, завтра вернемся». На другой день утром едем и смотрим. Там две утки. Там одна висит. Ох, и где то время?.. – с болью в голосе уже который раз говорит уже зрелый охотник. – А теперь-то речка Льва что большая канава. Осушили! Раньше к ней подойти – подумать надо, три-четыре километра корчей лозовых росло. А теперь – поле. Раньше рыбы было не счесть. Поставим пять сетей, а не выловить. Зато нарыли канавы и убили реку, и рыбу тоже. Теперь сазана с огнем не найти по речке Льва. А раньше-то, пацанами еще, лежим на буграх песчаных и видим – подходят сазаны. А перед косяком рыбы сеть. Так представь себе! Самый крупный сазан боком ложится на сеть, а остальные поверху переплывают. Вот и скажи сегодня кому, что рыба не знает, как рыбака обмануть? Вот и вся моя история из далекого, детства.

– Спасибо тебе, Толя, – только и сказал ему.

А мне история Толи очень запала в душу. Мы оба выросли рядом с рекой Ствигой.

Константин Друк, Алексей Друк, братья-охотники

Автор с братьями Друк

О хороших друзьях-охотниках

Два брата-охотника, Алексей и Константин, немало исходили охотничьих троп в своей жизни. Да и сам с ними тоже. Поэтому несколько слов о них, полешуках, героях моих рассказов.

Алексей, с твердым характером, всегда уверен в себе и ведет за собой на охоту и брата Костю. А тот более, на первый взгляд, спокойный, однако, с какой-то внутренней энергией, которая часто вырывается наружу от него меткой иронией, добротой.

Охота на лося, кабана, на бобра, как и на пернатых, по весне на пролетных гусей и красную дичь-вальдшнеп, да октябрьскую жирную крякву, охота с гончими на зайца, за хитрой лисой. Трофейным козликом да благородным оленем круглый год, в сезон охоты, братья покоряют леса и болота до Домановка, Разора, а то и на торфяных карьерах, что остались от выработок местным заводом. Любимое место братьев – озеро Червоное.

Несколько эпизодов о братьях позволю себе написать. Так, Алексей со своей пятизарядкой часто попадает в истории, когда егерь Геннадий подшучивает над ним, да и мы тоже.

Раз одним прекрасным днем в районе деревни Гричиновичи охотились на косулю. Стоял сам на соседнем номере с Алексеем.

– Ого-го! – закричали загонщики.

Забухали гончаки.

Стою. Гон точно на меня. Вдруг справа, где стоял Алексей, выстрелы. Один, два… всего пять! «Добыл», – думаю про себя. А тут косуля мелькнула в лозе. Тоже выстрелил. Промазал. Приходят охотники и спрашиваю:

– Так где дичь?

Признаюсь, что один раз стрелял. И промазал. Виноват. Иду в загон. Тут егерь Геннадий спрашивает:

– А кто еще пять раз стрелял, что из автомата?

И все смотрят на Алексея.

– Да не пять, четыре всего, – отвечает охотник.

– Пять, точно пять, – не соглашается егерь. И смотрит на меня: – Так где добыча?

Алексей пытается что-то говорить охотникам, но те и слушать не хотят. Особо Гена добродушно поддевает Алексея раз за разом:

– Это же надо? Пять раз мимо.

– Четыре, – отнекивается Алексей.

– Пять, пять, – не соглашается Гена.

И все хохочут. Бывает.

А раз были на охоте на вальдшнепа. Добыли одного кулика с племянником Саней.

– Дядька, а кто это лупит на опушке, словно с автомата? Почем стреляет, словно очередями? – спросил меня племянник. – Так, кроме охотника Алексея Друк, больше некому. Наверное, добыл вальдшнепа много, а мы всего одного, – сказал мне Саня.

Когда приехали в охотничий домик и егерь Мороз Сергей, который с моим сыном Алексеем тоже был на охоте на красную дичь, они искали перо художника в добытой птице, приехал Алексей.

Спрашиваю его:

– Где твои кулики?

– Ай, что-то мазал сегодня.

Тут и племянник мой вступил в разговор:

– Так вы же раз двадцать стреляли.

Алексей крутанул головой. Ничего не ответил. Улыбнулся. Тут разговор услышал охотовед Геннадий, который приготовил нам отличную шурпу из трех уток. Он сказал:

– Так-так, понятно. Что мазал безбожно. Все уже знают охотники. Если пять выстрелов подряд, то это охотник Алексей Друк.

Мы шутили и смеялись по-доброму. И нисколечко Алексей не обижался. Мы знаем, что он фартовый охотник. При моем участии на охоте на вальдшнепа, с ним и его братом Костей, сам ушел без трофея, а Алексей взял двух куликов. Костя еще добыл одного. Так что, тут как повезет. Да не перейдет тетка с пустым ведром охотнику дорогу. Ни одному из нас. То ли на тяге вальдшнепа, то ли на охоте на лося. Удачи братьям-охотникам на их охотничьей тропе!

Оотник Левкович Михаил

Охотник Мизаил Левкович и его победы

Не так давно появился на нашей охотничьей тропе Михаил Левкович. И не просто появился еще один охотник. Можно сказать, что он родился охотником, а его лидерские качества принесли ему заслуженное уважение всех охотников нашего района, и не только. Смело шагая по охотничьим тропам, он еще с детства давал фору старшим охотникам. Что утку, что куницу, что лося добыть – ему много времени не занимать. Да и при работе дела у охотника спорятся.

Как-то раз охотились на кабана. Михаил на вышке был сам, а мы с егерем, моим тезкой Геннадием Курильцом были на другой в засаде. Подстрелили кабана, добирали, всем хватило. Так Михаил по дороге сказал:

– Ранее на охоте на кабана был смелее. Но когда ночью ранил свинью на кукурузном поле последним патроном, то не сладко было и самому. Упал на поле, отползаю от поверженного зверя. А тот за мной. Ночь. Не видать вокруг. Только челюсти «хрум-хрум» у самых ног. Прикладом отбивался. Хорошо, что дошел зверь.

Свинья еще страшнее клыков кабана. Хотя? Утром забрал трофей. И увидел, что метров сорок по кукурузе отступал.

Лидер среди охотничьего братства, он же лидер и на работе. На его пути встречаются много преград и людей, которым и руку-то протянуть не стоило. Но только не Михаил. Но только не охотник-волчатник Он всегда любому пойдет навстречу и поможет.

Как-то при встрече сказал:

– У вольера четыре волка бродят. Пришлые. Надо бы их покараулить. Одного егерь Леня Окуленко добыл. Надо вечером подвыть.

Эту науку – подвывать волков голосом – он освоил давно. Как подвоет, то и не различить, стоя за метров сто от охотника. Когда вместе на загонной охоте с вышки мне повезло крепко ранить волка и потом с помощью Михаила его добрать, то сказал ему:

– Четвертый.

Он только улыбнулся. Ничего не сказал. Потом уже узнал, что на счету охотника волков не счесть.

– Волку нет равных по добыче копытных, – сказал Михаил Владимирович при нашей встрече. – Поэтому и охочусь на него. Да и поединок с волком, можно сказать, на равных. Кто кого? Хитрый и коварный зверь. Раз взял в лес лайку-первогодку. Идем по краю болота и лесного острова. Лайка рядом, недалеко. Вдруг встала как вкопанная. Шерсть дыбом, и мне в ноги. Сразу понял. Серые! И точно, на линии свежие следы стаи. Потоптались на месте, хотели собаку забрать, да меня срисовали. Одного волка добыл на поле у д. Гричинович. Матерый! Красавец. Неделю выслеживал. Хитрый был. Выйдет на опушку леса. И ловит запахи. Только потом идет на свой промысел. Такого волка, пожалуй, больше и не встречал. Три раза по нему стрелял. Ранил первым, и только третьим достал.

Михаил, пивший чай, неосторожно пролил горячий напиток на пол и быстро вышел на улицу. От разговора о волках у меня сердце сжалось. Понял, что охота на волков моему другу и охотнику-волчатнику дается не просто. Тоже вышел вслед за Михаилом. Молчали. Вдруг он сказал мне:

– Численность волка нужно регулировать, но истреблять полностью нельзя.

Охотник-волчатник, он же директор, одно из лучших лесхозов нашей страны посмотрел на меня:

– Ты же не только охотник, но и рыбак?

– Да! – ответил другу утвердительно. – И что, Михаил?

– Так вот, чтобы карась в озере не дремал и рос, щука нужна. Так и волк в лесу.

Вечерело.

– Ладно, – тихо прошептал он. – Пора на охоту.

Про себя подумал: «На работе с утра до позднего вечера, а потом на охоте до утра». Выносливости и охотничьей страсти моему другу Михаилу Левковичу не занимать.

Еще один волчатник – Анатолий из деревни Теребличи, что в Столинском районе, мне сказал на мой вопрос о его сорока волках:

– Какие сорок? Мы с моим напарником Мишей в год добывали их по пятнадцать. Так что, бери планку выше. Да и не считали мы. Просто охота на хитрых зверей сравнима с огромной порцией адреналина как для меня, так и для других охотников. Это же поединок. Да еще какой! Из засады. Правда, в последнее время добывал их проще. В основном ночью караулили с Мишей на полях. То с рассвета раннего, то с позднего вечера. Да и на приваде, бывало, добывали.

– А первого своего волка как добыл? – спрашиваю волчатника Анатолия.

– Карабин купил. И ночник. Смотришь. Волка видать во всей красе. Первого добыл так. Стояли мы с Михаилом на краю поля, что у самой опушки леса. В районе полигона. Выходят два волка. А ветер-то от нас дует на них. «Учуют», – прошептал Михаил. «Да, ты прав. Но и нам нельзя менять место, – ответил напарнику. – Еще хуже будет». Тогда точно срисуют. Смотрим. А волки прут прямо на нас по полю. Мы в шоке. Серые подбежали к нам на метров сто. И стали как вкопанные. «Стреляй, – опять шепнул мне Михаил. – Наверное, что-то заподозрили». Присел на землю. Карабин на взводе, тихонько. А сердце колотится. Кажись, выскочит и убежит от меня что заяц. И какая дрожь по всему телу. Руки колотятся, карабин ходуном ходит. Смотрю в ночник. А два волка уже к зиме подготовились. Во всей красе. Стоят что статуи. В камне. «Пора», – подумал про себя. Выстрелил по крайнему справа. А дым-то от выстрела ночник затянул, второго не видать волка. «Готов, готов!» – кричит мне Михаил. Стреляй по-другому. Но куда? Мне не видно. Так и добыли своего первого волка. Матерый был. Кило под шестьдесят. Специально взвешивали. Первый же! С той поры, мы с напарником стали охотиться на волка.

Расскажу тебе, как мы с другом Мишей учились волков вабить. Забавная история. Но наперед скажу, что в прошлом году уже четырнадцать волков добыли. Вабить ездили на полигон. Первое время не отзывались. Молча подбегали, «рисовали» нас и уходили в лес.

А мы-то не знали, сидели всю ночь. Потом начали «ветер ловить», ну, ты понимаешь, – уточнил Толя.

Я коротко ответил, боясь сбить этот прекрасный монолог моего собеседника о его охотах:

– Понимаю.

– Как-то раз, по весне, на охоту на пролетных гусей приехал к нам гость из Минска и привез прибор ночного наблюдения. Упросили нам оставить. Так две ночи вместе с Михаилом спать не ложились, – рассмеялся охотник.

– А видели зверя? – уточнил я.

– Да много зверья у нас. И лоси, козы, волки, лисы. А еще видели, как волки крадутся к лосям. О, это настоящие пластуны. Так вжимается в траву или пашню. Волк уши прижмет, и, как кошка к мыши, так и он крадется, а волчья стая караулит лося у кромки леса. Лося пугнут. Сохатый рвет в лес. И нарывается на стаю. А там уже у лося шанса мало отбиться от серых разбойников. Да и терпение надо при охоте на волков. Приваду раз с Михаилом выложили у полигона. Через неделю заметил, что ходит волк. Приду на вышку. Жду. Серый выходит. Вижу его далеко, у самой опушки леса. Но не подходит к приваде. На третий день еще засветло, в шесть вечера уже был на вышке. Да и зашел со стороны леса. Сижу тихонько что мышь. А волк вышел со стороны деревни. И давай вынюхивать следы охотника. Но просчитался. Не нашел. И бегом к приваде. Хватанул кусок мяса – и бегом в лес. Не было у меня ни малейшего шанса выстрелить. Сижу. Ветер холодный. Предзимье. Прошел еще час. Вижу, серый вылез у самой кромки леса, откуда и сам пришел на вышку. Ну все! Однако волк вприпрыжку рванул к приваде. Положил серого одним выстрелом. Потом понял, что волк был одиночка. От стаи отбился. Голодный. Вот такая охота на волков. Могу тебе еще много рассказать, да пора идти.

– Ладно, Анатолий, в другой раз. Удачи тебе на охотничьей тропе, – только и сказал охотнику.

Соавтор рассказа «Ласка»

Ласка

Занесло меня в Минск – не просто так, а на учебу. «Какая учеба? – спросите у меня. – Тебе же 64 года». И что? Разве нельзя учиться? Лучше спать на диване? Вопрос-то касается всех нас, пенсионеров. Хотя еще и работающих. А может, и да! Главное, не навязывать свою точку зрения собеседнику или даже маленькому ребенку. Просто беседа. Когда тебя слушают, а каждый пусть поступает, как душа ему велит, но только в рамках закона. «От понесло меня так понесло», – подумал про себя. Хватит!

– Гостиница мне не нужна, – ответил коллеге на его вопрос о гостинице, – остановлюсь на ночлег у сына. Так хочется еще разок внучку приласкать.

Прошел день, а вот и вечер, да снег повалил большими хлопьями, но тут же таял, как добрался до квартиры сына. Когда наступил поздний вечер, а потом и ночка подлетела незаметно в наших беседах, игрой с внучкой, в комнату зашла мама Дашеньки и сказала:

– Ласочка моя милая, пора спать.

– Нет, нет, не хочу я! – чуть не плача, сказала внучка.

– Пора, уже поздно, завтра в садик рано вставать, – поддержал маму девочки папа.

А у Дашеньки слезы ручьем.

– Нет, не буду, не хочу! – навзрыд шумела Дашенька.

И тут у меня в голове, словно какой-то сверчок, мелькнула мысль, и сказал внучке:

– Дашенька, давай-ка готовься ко сну, я тоже спать ложусь на диване, ты можешь полежать рядом, а я тебя сказку расскажу новую про зверька ласку.

– Про какого такого зверька? Я такого не знаю.

Тут быстро открыл картинку на телефоне и нашел фото. На нем были две ласки, одна в летней шубке, а другая в зимней.

– Вот, смотри.

– Ах, какие милые и маленькие! Это в коричневой шубке мама, а в белой ее доченька? – спросила малышка.

– Да нет же, Дашенька, это одна ласка. Та, что в коричневой шубке, зверек носит ее летом. А та, что на картинке в белой шубке, когда на улице зима.

– Дед, так значит, ласка, как зайчик, летом серый, зимой белый? – уточнила внучка.

– Да, это так, – подтвердил я.

– Все, дед, подвинься, расскажи мне про ласку, почему она шубку-то меняет.

– Хорошо, только ты внимательно слушай, – сказал внучке. – Сразу расскажу тебе про зверька, а потом почему ласка шубку меняет. У зверька длинный хвост, на лапах есть острые когти. Мордочка вытянутая, ушки маленькие, округлые. А глазки на выкате. Очень выразительные, коричневые, точно как у тебя, моя милая внученька, – шептал на ухо Дашеньке. – И ласка очень миленькая.

– Как я? – вдруг сказала внучка.

– Так, так, ты же тоже миленькая ласочка. Я слышал, так тебя мама называла.

– Да, дед! Дальше рассказывай.

– Так слушай. Ласочка, хотя и маленький зверек, Дашенька, но очень дерзкий хищник.

– Но это же не волк, – утвердительно воскликнула она. – Нас в садике только волком пугают, – сказала внучка.

– Да, – ответил ей, – волка многие видят, а ласка не любит показываться на открытых местах, больше прячется в кустах. Но зверек очень способный. Умеет лазить по деревьям, плавает, бегает, за день может два километра прыжками преодолевать. А знаешь, Дашенька, этот зверек очень смелый, его боятся все грызуны, ящерицы, лягушки.

– И зайцы боятся? – спросила внучка, теребя меня за ухо.

«От же, не спишь», – подумал я. И ответил:

– Да, и зайцы, ласка другой раз дерется и с более крупными хищниками, как лиса.

– Ого, и правда, дедушка, – сказала малышка, – смелый этот зверек, ласка. Но я же просила тебя рассказать, почему же ласка шубку меняет.

– Хорошо, внучка, что напомнила дедушке, забыл про твой вопрос. Так слушай! А дело было так. Когда ласка еще была маленькая, – сказал внучке, – то уже наступила осень. Налетели черные тучи. Часто шел дождь. Но ласка с мамой из норки выбегали и ловили лягушек по опавшим дубовым и ольховым листьям, да и травка пожелтела к зиме. Зверьков было трудно заметить, даже ястребу. Так как шубки-то их тоже были коричневые, под цвет травы. А когда Дед Мороз ударил посохом по земле, сковал ее заморозком, а еще махнул полой шубы, пошел снег. Земля, кусты, лес – все оделось в белое одеяло. Маленькая ласка проснулась раньше мамы и выбежала из норки. А вокруг все белое-белое. Рядом зайчик пробегал, беляк, тоже весь белый, только носик да глазки видны. Он пригнул к ласке, сел столбиком, забарабанил лапками и сказал грозно: «Ты что это, ласка, шубку-то не поменяла? Прячься, а то быстро тебя ястреб схватит». – «Не боюсь я», – ответила ему ласка. Тут крылья засвистали над ними, и огромная птица пронеслась над зайцем и лаской. Зайчик прижался к снегу. А ласка только что успела юркнуть в норку. А тут мама ее встречает и ругает немножко: «Зима наступила, пора нам, ласкам, белые шубки надевать». Переночевали ночку ласка-мама и ласка-дочка. Проснулись утром. Смотрят одна на другую, шубки у них белые-белые, только глазки черные. «А теперь можно мне на снег?» – спросила ласка-дочка у ласки-мамы. «Теперь можно, идем искать замерзших лягушек да ловить шустрых мышек». Выбежали ласки на снег, а рядом зайка-беляк пробегал и нечаянно наступил ласке на хвост. «Ой», – воскликнула ласка. «Кто тут, кто тут?» – испугался зайчик. «Да это я, ласка. Что, заяц, не видно меня на снегу?» – рассмеялась маленькая ласочка. «А, так ты шубку поменяла», – утвердительно сказал заяц и от греха подальше прыгнул, убежал в один миг. Видно, знал зверек привычку ласки. Могла эта бестия его слопать.

– Так вот почему на картинке две ласки с разными шубками! – воскликнула внучка.

– Дашенька, а я-то думал, что ты заснула.

– Нет, дед, как же я могу заснуть, мне было интересно.

Тут же внучка мигом, ласточкой слетела с дивана и позвала маму:

– В одну игру сыграем, тогда и спать пойдем.

Взяла коробку с разноцветными шариками, блестками и, посматривая на папу, бросила все это добро на ковер.

– Надо все собрать, – сказала девочка. – Только мы с мамой будем собирать, – уточнила она. – Вот соберем и спать пойдем.

Еще добрый час мама и дочка собирали блестки, прежде чем пошли спать.

«Да, – подумал про себя, – подросла-то моя внучка, не особо поспишь». Ну и хорошо. Пусть подрастает. Вспомнит дедушкин рассказ о шубке ласки и расскажет в будущем уже своей дочке или сыну.

Вот такая история приключилась со мной, и решил я поделиться с народом. Может, кому-то и пригодится.

Автор и внучка Дарья

Лазаренка Владимир, заводчик, клуб «Белорусский гончак»