Текст книги "Классические мифы Греции и Рима"

(из Аполлоний Родосского)

Однажды вечером, после бурного плавания, аргонавты высадились на берегу Мисии, на том самом месте, где впоследствии находился город Бирос иди Бирусий, теперешняя Брусса. Туземцы приняли их радушно и снабдили съестными припасами и напитками. Пока герои после дневных трудов отдыхали на мягкой траве и подкреплялись ужином, Геракл отправился в соседний лес срубить дерево для весла: в этот день он, в борьбе с напиравшими на корабль волнами, переломил свое весло. Вскоре нашел он пихту, которая показалась ему пригодной, и, отложив свои лук, колчан и львиную шкуру, схватил ствол обеими руками и вместе с корнем вырвал его из земли.

Между тем его оруженосец, прекрасный мальчик Гилас, вышел из стана добыть воды себе и своему господину Гераклу. В лесистой низменности юноша нашел источник; но в то самое время, как он нагибался, чтобы медной кружкой зачерпнуть воды, нимфы источника, воспламененные любовью к нему, схватили его и повлекли за собой в пучину. Прекрасный Гилас исчез в воде, подобно светилу, сияющему во мраке и гаснущему при падении. Аргонавт Полифем, друг Геракла, ожидавший его возвращения близ этого самого источника, услышал крик мальчика и подумал, что он схвачен диким зверем или что разбойники влекут его в горы. Подобно льву, рыскающему за добычей, с обнаженным мечом устремился он в ту сторону, откуда ему послышался зов, но не нашел там мальчика. Тут встретил он Геракла, возвращавшегося с пихтой из леса.

– Несчастный, закричал он ему навстречу, отчего мне первому суждено принести тебе печальное известие! Гилас отправился к источнику и не вернулся: либо разбойники похитили его либо дикие звери растерзали на части, – я сам слышал его крик.

Когда Геракл это услышал, пот показался у него на висках, и кровь прихлынула к груди. Разъяренный, бросил он пихту наземь и, подобно быку, уязвленному слепнем, заметался во все стороны. Всю ночь они искали Гиласа и звали его громкими голосами, и вот, как будто издалека, достигли до их ушей слабые звуки откликавшегося мальчика. Они и не подозревали, что голос этот исходил из соседнего источника, где нимфы старались на своих коленях поцелуями унять боязнь и тоску прелестного юноши.

Лишь только взошла над горой утренняя звезда и поднялся попутный ветер, Тифий стал увещевать спутников воспользоваться ветром и пуститься в море. Радостно и на всех парусах поплыли они по волнам, и тогда только заметили отсутствие Геракла и Полифема; начался спор о том, оставить или нет храбрейших спутников. А Ясон, беспомощный и озабоченный, сидел, не говоря ни слова. Гнев одолел, наконец, Теламона, вернейшего друга Геракла. Обратившись к Ясону, он воскликнул:

– И как ты можешь так спокойно сидеть?… Да, выгодно тебе оставить Геракла! Все это случилось по твоему старанию: боялся ты, чтобы великий герой не затмил твоей славы. Впрочем, к чему слова! Я не желаю продолжать путь с тобой и твоими спутниками: вы задумали и выполнили все случившееся.

Нимфы похищают Гиласа

Затем с блистающими гневом глазами кинулся он на кормчего Тифия и принудил бы его повернуть корабль назад и опять направиться к мисийскому берегу, если б оба Бореада с бранью не удержали его.

И в то же самое время из глубины моря вынырнул морской бог и прорицатель Главк с взъерошенной головой. Твердой рукой схватил он киль корабля и объявил аргонавтам, что Геракл и Полифем остались на острове по воле богов; что Гераклу суждено свершить для Эврисфея двенадцать подвигов и за это обрести бессмертие; что Полифем, по воле рока, должен основать город Киос и окончить жизнь свою в стране халибов; что, наконец, оба они остались, отыскивая Гиласа, похищенного влюбленными нимфами. Затем бог погрузился в бурную пучину. Герои обрадовались предсказанию, а пристыженный Теламон подошел к Ясону и попросил простить ему грубое слово, вырвавшееся в печали. Ясон охотно согласился, и они весело продолжали они путь.

После долгих и тщетных поисков любимого Гиласа, Геракл отправился в Аргос служить Эврисфею; но перед этим он заставил мисийцев поклясться в том, что они будут искать Гиласа до тех пор, пока не найдут его. Вот отчего и впоследствии обитателя этой страны ежегодно бродили по лесам, отыскивая Гиласа. Полифем же остался у них и выстроил город Киос.

Ранним утром следующего дня аргонавты направили корабль к далеко вдающейся в море косе вифинского берега.

Там находились жилище и двор царя бебриков Амика. То был дикий человек исполинского роста и силы. Он не отпускал от своего берега ни одного чужеземца, не померившись с ним силою в кулачном бою. Не один человек из соседних стран, приведенный судьбою на роковой берег, пал под его тяжелой рукой. И теперь, видя, что «Арго» причаливает к берегу, прибежал он туда и с кичливою гордостью закричал вступавшим на берег аргонавтам:

– Услышьте, морские бродяги, то, что надлежит вам знать! Не один чужеземец не смеет выехать отсюда, не померившись со мной силами. А потому выбирайте из своей среды сильнейшего и выставляйте его здесь для кулачного боя. Если же вы этого не исполните, то горе вам!

Ярый гнев обуял героев, особенно же возмущен был Полидевк, лучший из кулачных бойцов во всей Элладе. Он выскочил вперед и закричал:

– Успокойся и перестань грозить. Мы подчиняемся твоему закону; я готов выйти на состязание с тобой.

Грозно взглянул Амик на смелого юношу, – взглянул, как раненый в горах лев смотрит на того, кто первый нанес ему рану. Но Тиндарид спокойно снял с себя плащ и приготовился к состязанию; Амик тоже сбросил черный плащ и кинул пастушескую дубину, которую носил обыкновенно при себе. Между тем по обе стороны расположились смотреть на бой эллинские герои и толпы пришедших бебриков. Дикий царь был страшен и подобен сыну ужасного Тифона; бодро стоял юный Полидевк, подобный лучезарной звезде на вечернем небе. Правда, первый пух еле пробивался на его щеках; но он в себе чувствовал непобедимую силу, и чем более смотрел на противника, тем более росло в нем гордое мужество.

Полидевк махнул рукой, чтобы посмотреть, не оцепенела ли она от долгой гребли. Не двигаясь, стоял против него Амик, и жажда крови так и светилась в мрачных глазах его. Тут слуга Амика бросил на землю между противниками крепкие кулачные ремни.

– Возьми без жребия, который захочешь, – сказал царь, – чтобы потом не жаловаться. Обвяжи ремнем руку – и скоро ты увидишь, что я хороший шорник и умею окрашивать кровью человеческие щеки.

Полидевк с улыбкой поднял тот ремень, который лежал поближе, и с помощью друзей обвязал им кулак; то же самое сделал Амик, и начался ужасный кулачный бой.

Бой Полидевка с Амиком

Мощными руками закрыв лицо, устремились они друг на друга. Как тяжелая волна, напирающая на корабль, внезапно ринулся Амик на юного Полидевка и принялся наносить ему удар за ударом; но юноша, ловко уклоняясь, оставался невредим и, в свою очередь, хорошо подметив слабые стороны противника, нанес ему не один чувствительный удар.

Неутомимо наносили бойцы друг другу удары, от которых хрустели челюсти и зубы; остановились лишь, когда у них прервалось дыхание. Тут отошли они в сторону и с тяжелыми стонами утерли льющийся пот. Но вскоре, подобно двум быкам, они опять устремились в бой. Амик высоко замахнулся, намереваясь приподняться на носки и изо всей силы ударить кулаком Полидевка по голове; но последний так изловчился, что только слегка был задет по плечу, и тут же нанес своему противнику такой удар по уху, что переломил ему кость; Амик от боли упал на колено. Громко возликовали друзья Полидевка, а умирающий Амик склонил голову на землю.

Видя смерть своего царя, бебрики, с дубинами и копьями, ринулись на Полидевка. Но товарищи с обнаженными мечами поспешили защитить его. Дошло до жаркого боя. Полидевк сам положил на месте первых, набежавших на него: одному так ступил ногой на грудь, что тот и не встал; другому кулаком вышиб глаз. Кастор, стоя возле брата, мечом поражал одного за другим, а Анкей, аркадкий великан, в щетинистой кабаньей шкуре, неистово замахал тяжелой секирой. Тут овладел бобриками панический страх, и они поспешно обратились в бегство. Аргонавты преследовали их далеко во внутрь страны. Затем они напали на хлев со скотом и увели богатую добычу. Ночь провели на берегу, перевязав раны и принеся жертву богам. Увенчав головы лаврами, сидели они, радостно пируя, и, с наполненными кубками в руках, наслаждались веселыми песнями и игрою Орфея. Воспевали они Полидевка-героя, победоносного Зевсова сына.

На следующий день аргонавты пристали к берегам Фракии. Здесь жил прозорливый старец Финей, бывший прежде царем Фракии, теперь же влачивший жизнь в великом горе и бедствиях. Аполлон ниспослал Финею дар прорицания, но тот стал злоупотреблять этим даром и открывал людям тайные советы Зевса. За это на склоне дней он был поражен слепотою, и злые гарпии – девы, имевшие вид хищных птиц – лишали несчастного пищи, которую приносили ему люди за его гадания: лишь только, бывало, поднесет он кусок ко рту, гарпии тотчас же вырвут кусок из его рук. Поэтому Финей постоянно был мучим страшным голодом. Если даже когда гарпии и оставляли ему какую-нибудь часть пищи, то пропитывали ее таким зловонием, что никто не мог есть ее. Когда Финей услыхал шум шагов проходивших мимо его дома чужеземцев, прозрел он, что чужеземцы эти – аргонавты, и вспомнил сделанное ему предвещание, что тогда перестанут мучить его гарпии когда к фракийским берегам пристанут сыновья Борея с своими спутниками. Поднялся старец с своего ложа и побрел, опираясь на посох и ощупывая стены, навстречу аргонавтам. Но едва лишь дошел он до порога своего дома, как обессиленный опустился на землю. Увидав несчастного старца, исхудалого, дрожавшего всем телом, аргонавты почувствовали к нему жалость и обступили его толпою. Когда Финей несколько оправился, то сказал еле слышным голосом:

– О, герои Эллады! если я не обманываюсь, если вы те, которых ведет Ясон за добычей золотого руна, то помогите мне, спасите меня от невыносимой муки. Мстительные Эриннии не только лишили меня света очей, но отнимают у меня даже и пищу, томят и изводят меня голодом. Было мне открыто некогда, что от этой муки должны меня освободить Бореады. Заклинаю вас, спасите меня. Я не чужой вам: я – Финей, сын Агенора; некогда царствовал я над фракийцами и был женат на Клеопатре, сестре Бореадов, находящихся между вами.

Герои не могли смотреть без слез на несчастного старца, и Зет, один из сынов Борея, обнял страдальца и обещал при помощи своего брата освободить его от мучительниц-гарпий, если только будет на то соизволение богов. Тогда Финей, подняв к небу свои безжизненные, тусклые очи, поклялся аргонавтам, что не лживо было то предсказание, которое предвещало ему спасение от сыновей Борея, и что боги не разгневаются на них за оказанную ему помощь. Герои тотчас стали готовить Финею обед, и этот обед должен был быть последней добычей гарпий: Бореады стали вблизи с обнаженными мечами.

Аргонавты сражаются с гарпиями

Едва старец успел прикоснуться к поставленной перед ним пище, как с громким криком налетели они быстрокрылые, и похитили у него пищу. Аргонавты подняли шум, но птицы не испугались этого шума и пожрали все, что было поставлено перед Финеем до последнего куска; потом с криком же полетели он за море, оставляя за собой невыносимое зловоние. Бореады, с обнаженными мечами, понеслись вслед за ними: как сыны северного ветра, они одарены были крыльями. Долго гнали они гарпий и вблизи Пифейских островов подлетели к ним так близко, что могли схватить их руками. Схватились Бореады за мечи, но быстрая вестница богов, Ирида, низошла с неба и воспретила героям умерщвлять гарпий. Она подтвердила, что, по воле богов, гарпии отныне никогда не будут посещать Финеева дома. Веря словам богов, сыны Борея возвратились к кораблям своим, и с той поры Пифейские острова стали именоваться Строфадами– островами возвращения.

Аргонавты омыли Финея, закололи овцу, взятую ими из стад Амика, и стали готовить злополучному старцу сытный обед. Довольные и радостные, сели они за стол и с изумлением смотрели, с какой жадностью утолял Финей свой голод, томивший его так долго и так сильно. Самому ему казалось, будто все это он видит во сне. Дожидаясь возвращения сынов Борея, всю ночь просидели аргонавты за столом, с кубками в руках; Финей же, сидя между ними у очага, пророчествовал о судьбах дальнейшего их плавания.

– Боги не позволяют, – начал Финей, – сказать вам всего, что открыто мне о судьбах вашего предприятия; но вот что скажу я вам, вы же внемлите словам моим. Прежде всего вы приплывете к двум гибельным скалам – Симплегадам; по тесному проливу между этими скалами не проходил доселе ни один из мореплавателей, ибо скалы те не стоять твердо на месте, а беспрерывно сталкиваются одна с другой и снова расходятся. А потому, когда вы приблизитесь к скалам, будьте предусмотрительны и подплывайте к ним с величайшей осторожностью. Вы пустите наперед перед собой голубя: если голубь пролетит между скалами невредимо, дерзайте и вы, гребите веслами изо всех сил и не забудьте призвать на помощь богов. Если же голубь погибнет между скалами, то плывите другим путем: гибель голубя должна показать, что вам не суждено проплыть между скалами. Миновав Симплегадские скалы, вы берите направо и плывите вдоль берега, но не слишком близко: там много отмелей и скалистых мысов, далеко вдающихся в море; да к тому же на берегу том, по местам, живут дикие и воинственные народы. Вы поплывете мимо городов, где обитают амазонки, мимо башен мосинэкского народа, построенных на вершинах лесистых гор; минуете вы также и страну халибов, в поте лица выкапывающих железо из земли. Наконец достигнете берега Колхиды в том месте, где Фасис изливает в море свои шумные воды, и здесь станете на якорь. В той страны, на берегах Фасиса, стоит высокобашенный замок царя Эета, и висит на высоком дубе золотое руно, денно и нощно охраняемое страшным, никогда не смыкающим очей драконом.

Молча и не без прискорбия внимали Аргонавты речам прозорливого старца; но он утешил их обещанием счастья и полной удачи в том случае, если благополучно минуют Симплегадские скалы. Завещал он им также, прибыв в Колхиду, испросить помощи у хитроумной Киприды, богини любви.

Многое еще хотели расспросить аргонавты у прозорливца, но внезапно появились среди их Бореады, возвратившиеся с победой. И закипел праздничный пир.

Корабль бодро бежал по волнам, рассекая их своим заостренным носом. Море было небурным, лишь порой напоминая о своей сокрытой мощи, когда било волною о борт, и тогда пенистые фонтаны обрушивались на героев, сидевших на веслах. Справа зеленел пологий берег.

Но вот откуда-то издали донесся мерный шум, постепенно переросший в могучие ритмичные удары. Грохот то пропадал, то вновь низвергался, словно где-то в небесах затаился молот, который изо всех сил обрушивался на наковальню. И вскоре поняли аргонавты, что приближаются они к страшным скалам-Симплегадам, о которых их предупреждал слепой провидец Финей.

Ясон взял на руки голубку, которую дал им с собою Финей и взошел на нос корабля.

И вот показались сами Симплегады – огромные, иссиня-черные утесы. Один от другого они были отделены не более полусотней локтей. Незыблемые высились они высоко над морем и нельзя было их обойти, ибо вокруг них кружили сильные водовороты.

Герои, закаленные в десятках битв и поединков, не боявшиеся людей, исполинов и чудовищ, рисковавшие порою бросить вызов богам, они оробели перед мощью слепой стихии, ибо сломить ее было не в силах человеческих. Вот уже рядом зловещие утесы, уже увлекает корабль к ним сильнейший поток.

– Выпускай свою птишку! – крикнул Тифий.

Ясон бросил голубку высоко над головой. Белоснежная птичка вспорхнула ввысь и устремилась в полет между утесами. Почуяв живое, каменные громады соединились с ужасающим грохотом. Но затем они разошлись, и все увидели, что голубка сумела пролететь, лишь в воздухе кружились несколько перышек с ее хвоста.

– Теперь и наша очередь! На весла! – закричал кормщик Тифий и сам налег на рулевое весло, направляя корабль между утесами.

Единым духом налегли герои на весла, и корабль словно сам взлетел от такого напора. Черные скалы надвинулись на них… они уже близко, еще мгновение… И «Арго» вылетел на чистую воду, лишь жуткий трек скрипнул по сердцу каждого, ибо героям показалось, что корабль их раскалывается надвое – но нет! Это лишь треснуло кормовое весло, не избежавшее удара страшных каменных челюстей.

В тот же вечер герои уже отдыхали в кругу дружественного народа мариандинов. Однако на следующий день, как планировали, отплыть они не смогли, поскольку славный кормщик Тифий, который столько сделал для похода, заболел и вскоре умер. Похоронив его, аргонавты назначили на его место могучего Анкея и вновь пустились в море.

Много дней и много ночей плыли они вдоль южного берега и Эвксинского Понта, минуя различные царства неведомых им дотоле народов. Наконец стали они приближаться к некоему острову. Когда они подплывали к берегу, с острова поднялась огромная птица. Пролетая над кораблем, она роняла на него свои перья – остроконечные, как стрелы; одно из них попало в плечо Филею. От боли Филей выронил из рук весло; Аргонавты же с изумлением рассматривали странное оружие, поразившее их сподвижника. Сосед Филея вынул перо из раны, омыл и перевязал ее. Вслед за первой птицей появилась другая. Лишь только подлетела она к кораблю, Клитий, подстерегавший ее с луком в руках, пустил в нее стрелу, и птица упала в море, вблизи корабля. Тут только догадались герои, что остров, к которому они приближались, есть остров Аретиада, а птицы, взлетавшие с берега на встречу кораблю, – птицы бога войны Арея, стимфалиды: изгнанные из Аркадии Гераклом, они поселились на этом острове. По совету Амфидамата, герои надели на головы шлемы, вооружились копьями и прикрылись щитами. Так подплыли они к острову. Приближаясь к берегу, аргонавты закричали громкими голосами, стали бить в свои щиты и подняли такой шум, что птицы густыми стаями поднялись с берега и, осыпая корабль тучей перьев-стрел, пронеслись над ним высоко в воздухе и полетели к близ лежащему материку.

Теперь аргонавты могли безопасно пристать к берегу. Но при самом вступлении их на остров, они встретили четырех юношей, жалких видом, в изорванных одеждах. То были сыновья Фрикса. Умирая, отец завещал им возвратиться в страну предков – в Орхомен, в богатый дом Афаманта. С надеждою в сердцах отплыли юноши на корабле, который им дал дед их Эет; но в первую же ночь плавания, в темную, страшную ночь, на море поднялась грозная буря, волны разбили корабль и выбросили пловцов на негостеприимный берег острова Ареса. На их счастье на этот же остров скоро прибыли и аргонавты, избавившие несчастных от горя и нужды. Встретив аргонавтов, юноши попросили у них пищи и одежды и рассказали им о судьбе своей и о своем происхождении. Герои весьма обрадовались встрече с несчастными юношами, и Ясон объявил им, что они ему родственники по деду. Дали им с корабля одежду, накормили и напоили их.

За обедом Ясон сообщил юношам, что он плывет со своими спутниками в Колхиду за золотым руном, и просил их быть проводниками аргонавтам и помощниками в трудном предприятии. Услыхав это, юноши пришли в ужас, и Аргос, старший между ними, так отвечал Ясону:

– Друзья! Мы сколько можем будем помогать вам; но знайте, что лют и жесток дед наш Эет; он ведь сын Гелиоса и могуч как сам Арей; к тому же повелевает сильным и многочисленным народом, во всем покорным его воле. Руно это охраняется страшным драконом: трудно похитить его у такого стража, если бы даже и сам Эет согласился на это.

Бледностью покрылись лица у некоторых аргонавтов при рассказе Аргоса, но Пелей воскликнул:

– Не пугай нас, друг, по пустому! Мы не так бессильны, чтобы страшиться Эета; понимаем и мы кое что в ратном деле, и в жилах многих из нас тоже течет кровь богов. Нет, коли не уступит он нам эту шерсть добровольно, плохо ему придется тогда со всей его колхидской ратью!

Смелая речь Пелея ободрила смущенных, и снова в стане аргонавтов пошли живые и веселые речи, продолжавшиеся до самой ночи. С рассветом следующего дня пловцы, в сопровождении сыновей Фрикса, подняли паруса и пустились в дальнейший путь. Плыли они целые сутки, и на другой день плавания вдали, на востоке, засинели перед ними высокие вершины Кавказа. К одной из кавказских скал был в то время прикован Прометей, питавший своей печенью хищного орла. Вечером, когда ночная тьма стала покрывать землю, Аргонавты увидали, как пролетел над их кораблем хищный орел, спешивший к своей жертве; летел он высоко, под облаками, но от взмахов его мощных крыльев паруса на корабле бились и вздувались, как от сильного ветра. Вскоре аргонавты услыхали стоны и болезненные крики титана: орел терзал уже его грудь. Через некоторое время птица полетела назад той же дорогой.

В ту же самую ночь аргонавты достигли устья Фасиса – реки, орошающей Колхиду. Радостно опустили они паруса, ударили в весла и направили корабль вверх по реке. Слева был у них Кавказ и столица Эета, а справа – священное поле и роща Арея, где находилось руно, охраняемое драконом.

Ясон встал тогда со скамьи, наполнил золотой кубок чистым вином и стал лить жертвенное вино в воду реки: приносил он жертву матери-земле, богам страны и душам героев, отошедших в Аид; им творил он жертвенное возлияние и их молил быть пособниками аргонавтов. Совершив жертвоприношение, герои, по совету Аргоса, направили корабль в бухту реки, поросшую высоким тростником; здесь они встали на якорь и, немного спустя, заснули один за другим.

Но не долог был сон путников: вскоре на светлом небе занялась рассветная заря.