Текст книги "Учение о бытии"

Третья глава
КОЛИЧЕСТВЕННОЕ ОТНОШЕНИЕ

Бесконечность определенного количества была определена так, что она есть его отрицательная потусторонность, которая однако свойственна ему в нем самом. Эта потусторонность есть качественное вообще. Бесконечное определенное количество, как единство обоих моментов, количественной и качественной определенности, есть ближайшим образом отношение.

В отношении определенное количество есть уже не безразличная определенность, но определено качественно, как просто относимое к своей потусторонности. Оно продолжается в своей потусторонности; последняя есть вообще ближайшим образом другое определенное количество. Но по существу они относятся одно к другому не как внешние определенные количества, но каждое имеет свою определенность в этом отношении к другому. Таким образом они в этом своем инобытии возвращаются в себя; каждое есть то, что оно есть, в другом; другое образует определенность каждого из них. Выход определенного количества за себя имеет, стало быть, теперь такой смысл, что оно не только изменяется в другое или в свое отвлеченное другое, в свою отрицательную потусторонность, но что оно тем самым достигает своей определенности; оно находит себя самого в своей потусторонности, которая есть другое определенное количество. Качество определенного количества, определенность его понятия есть его внешность вообще, и именно в отношении оно положено так, чтобы в своей внешности, в другом определенном количестве, иметь свою определенность, быть в своей потусторонности тем, что оно есть.

Это суть количества, которые имеют одно к другому вышеобъясненное отношение. Это отношение есть само также величина; определенное количество не только есть в отношении, но само положено, как отношение; оно есть некоторое определенное количество вообще, которое имеет эту качественную определенность внутри себя. Таким образом, как отношение, оно выражает себя, как замкнутая в себе целостность и безразличие к границе, тем, что оно имеет внешность своей определенности внутри себя самого и в ней относится лишь к себе, таким образом бесконечно в нем самом.

Отношение есть вообще:

1. Прямое отношение. В нем качественное еще не выступает, как таковое, для себя; оно имеет еще образ определенного количества, положенного так, что его определенность свойственна самой его внешности. Но количественное отношение есть само в себе противоречие внешности и отношения к себе, сохранения определенных количеств и их отрицания; оно снимает себя, причем прежде всего;

2. В обратном отношении положено отрицание одного количества, как таковое, при изменении другого и изменчивость самого прямого отношения;

3. Но в отношении степени проявляется относящееся к себе самому в своем различии единство, как простое самопроизведение количества; это качественное, само наконец положенное в простом определении и как тожественное с определенным количеством, становится мерою. О природе излагаемых ниже отношений многое уже сказано вперед в предшествующих примечаниях, касающихся бесконечного в количестве, т. е. его качественного момента; поэтому теперь остается изложить лишь отвлеченное понятие этих отношений.

1. В отношении, которое, как непосредственное, есть прямое отношение, заключается определенность одного определенного количества в противоположность определенности другого. Это лишь одна определенность или граница обеих, которая сама есть определенное количество – показатель отношения.

2. Показатель есть некоторое количество, но в своей внешности в нем самом он есть относящееся к себе, качественно определенное количество лишь постольку, поскольку он в нем самом имеет свое различие, свою потусторонность и инобытие. Но это различие определенного количества в нем самом есть различие единицы и определенного числа, единица есть определенность для себя, определенное число – безразличное движение туда и сюда около определенности, внешнее безразличие определенного количества. Единица и определенное число были первоначально моментами определенного количества; теперь в отношении, поскольку оно есть реализованное количество, каждый из этих его моментов является собственным определенным количеством, и оба они – определениями его существования, ограничениями определенности величины, остающейся иначе лишь внешнею, безразличною. Показатель есть это различие, как простая определенность, т. е. он имеет непосредственно в нем самом значение обоих определений. Он есть, во-первых, определенное количество; в этом смысле он есть определенное число; если один из членов отношения, принимаемый за единицу, выражается цифровою единицею и считается за таковую, то другое, определенное число, есть определенное количество самого показателя. Во-вторых, он есть простая определенность, как качественное в членах отношения; если определенное количество одного определено, то и другое определяется показателем, и совершенно безразлично, как определяется первое; как определенное для себя определенное количество, оно не имеет более никакого значения, но может быть точно также любым другим количеством без изменения определенности отношения, основанной исключительно на показателе. Одно, принимаемое за единицу, остается, как бы велико оно ни было, всегда единицею, а другое, как бы оно также ни становилось при этом велико, должно оставаться тем же определенным числом этих единиц.

3. Тем самым они составляют собственно лишь одно определенное количество, одно имеет относительно другого лишь значение единицы, а не определенного числа, другое – лишь значение определенного числа; по определенности их понятия они, таким образом, не суть полные определенные количества. Но эта неполнота есть в них отрицание и притом не по их изменчивости вообще, по которой одно из них (а каждое из обоих есть одно) может принимать любую величину, но по тому определению, что, когда одно из них изменяется, другое во столько же раз увеличивается или уменьшается; это значит, как показано, что лишь одно, единица, изменяется, как определенное количество, другой же член, определенное число, остается тем же определенным количеством единиц, но и он сохраняет также лишь значение единицы, как бы он ни изменялся, как определенное количество. Каждый член есть, таким образом, лишь один из обоих двух моментов определенного количества, и самостоятельность, свойственная их своеобразию, отрицается в себе; в этой качественной связи они полагаются один против другого, как отрицательные.

Показатель должен быть полным определенным количеством, так как в нем совпадает определение обоих членов отношения; но в действительности, как частное, он сам имеет значение только определенного числа или единицы. Нет никакого определения, которое должно бы было отнято от членов отношения, как единица или как определенное число; если один из них, определенное количество B, измеряется определенным количеством А, как единицею, то частное С есть определенное число таких единиц; но если принять само А за определенное число, то частное C есть единица, требуемая при определенном числе А для определенного количества В; тем самым это частное, как показатель, положено не как то, чем он должен быть, как определяющий отношение или как его качественная единица. Как таковая, он положен лишь постольку, поскольку он имеет значение единства обоих моментов, единицы и определенного числа. Хотя эти члены даны, как определенные количества, какими они должны быть в выяснившемся определенном количестве, в отношении, но при этом лишь в том значении, какое они должны иметь, как его члены, т. е. в значении неполных определенных количеств и лишь одного из его качественных моментов; поэтому они должны быть положены с этим их отрицанием. Тем самым возникает более соответствующее своему определению, более реальное отношение, при котором показатель имеет характер произведения; по этой определенности оно есть обратное отношение.

1. Отношение, как оказалось теперь, есть снятое прямое отношение; оно было непосредственным и по тому самому не по истине определенным; теперь же определенность привзошла к нему так, что показатель считается произведением, единством единицы и определенного числа. По непосредственности он мог бы быть, как объяснено выше, принят безразлично как за единицу, так и за определенное число; причем он был вообще определенным количеством и потому преимущественно определенным числом; одною стороною была единица, принимаемая за одно, другою стороною было точно определенное число, которое есть вместе с тем показатель, качество его состояло тем самым лишь в том, что это определенное количество было принято за постоянное или, правильнее, постоянное имело значение лишь определенного количества.

В обратном же отношении показатель, как определенное количество, есть нечто непосредственное, и что-либо одно принимается за постоянное. Но это определенное количество не есть постоянное определенное число в отношении к одному другого определенного количества; в предыдущем постоянном отношении оно положено скорее, как изменчивое; когда к одному одного члена берется другое определенное количество, то другое уже не есть более то же самое определенное число единиц первого. В прямом отношении эта единица есть лишь общее обеих сторон; как таковая, она продолжается в другую сторону, в определенное число; определенное число само для себя или показатель безразличны относительно единицы.

Но какова бы ни была определенность отношения, определенное число, как таковое, изменяется относительно единицы, относительно которой оно составляет другую сторону отношения; если принять за одно другое определенное количество, то и оно становится другим. Поэтому, хотя показатель, как нечто непосредственное, признается лишь произвольно за постоянное определенное количество, но он не остается, как таковое, на стороне отношения, а как эта сторона, так и связанное с нею отношение сторон изменчивы. Поэтому в рассматриваемом теперь отношении показатель, как определяющее определенное количество, полагается отрицающим себя, как определенное количество отношения, следовательно, качественным, как граница, так, что таким образом выступает качественное для себя против количественного.

В прямом отношении изменение обоих членов есть лишь одно изменение определенного количества, причем за последнее принимается единица, которая есть их общее, так что во сколько раз увеличивается или уменьшается один член, во столько же раз – и другой, самое отношение безразлично к этому изменению, последнее для первого внешне. В обратном же отношении изменение, хотя оно вследствие безразличности количественных моментов также произвольно держится внутри отношения, а также этот произвольный количественный выход вовне ограничиваются отрицательною определенностью показателя, как некоторою границею.

2. Эта качественная природа обратного отношения должна быть рассмотрена еще ближе, именно в ее реализации, и содержащееся в ней смешение утвердительного с отрицательным должно быть разделено. Положено определенное количество, определяющее количественно определенное количество, т. е. само себя, представляющее себя, как граница себя в нем. Оно есть тем самым, во-первых, непосредственная величина, как простая определенность, целое, как сущее, утвердительное определенное количество. Но во-вторых, эта непосредственная определенность есть вместе граница; тем самым в нем различается два определенных количества, которые ближайшим образом суть другие одно относительно другого; но как их качественная определенность, и именно полная, оно есть единство единицы и определенного числа, произведения, которого они суть множители. Таким образом, показатель их отношения с одной стороны тожествен в них с собою, и есть утвердительное того, вследствие чего они суть определенные количества; с другой стороны, он, как положенное в них отрицание, есть единица в них, вследствие чего каждое есть непосредственное, ограниченное определенное количество вообще, притом ограниченное так, что оно лишь в себе тожественно со своим другим. В-третьих, он, как простая определенность, есть отрицательное единство этого своего различения на два определенных количества и граница их взаимного ограничения.

По этим определениям оба момента ограничивают себя внутри показателя, и каждый из них есть отрицательное другого, так как сам он есть их определенная единица; один из них становится во столько же раз меньше, во сколько другой становится более, каждый имеет свою величину постольку, поскольку он имеет величину другого в нем, поскольку ее не хватает другому. Каждая величина продолжается таким образом отрицательно в другой; поскольку она причастна определенному числу, она снимает ее в другой, как определенном числе, и есть то, что она есть, лишь через отрицание или границу, которая положена в ней другою. Таким образом каждая содержит и другую и измеряется ею, потому что каждая должна быть лишь тем определенным количеством, которое не есть другая, для значения каждой необходима и потому неотделима от нее другая.

Эта непрерывность каждой величины в другой образует момент единицы, через который они находятся в отношении, одной определенности, простой границы, которая есть показатель. Эта единица, целое, образует бытие само в себе каждой отличной от ее данной величины, по которой каждый момент есть лишь постольку, поскольку он отнимает ее от их общего бытия в себе, от целого. Но она может отнять от другой лишь столько раз, чтобы это бытие в себе сделалось равным (для каждой), она имеет свой максимум в показателе, который по вышеуказанному второму определению есть граница их взаимного ограничения. И так как каждая есть лишь постольку момент отношения, поскольку она ограничивает другую и тем самым ограничивается другою, то, делаясь равною своему бытию в себе, она утрачивает это свое определение; другая величина при этом не только становится нулем, но она сама исчезает, так как она есть не просто определенное количество, но должна быть тем, что она есть, как таковое, лишь как такой момент отношения.

Таким образом каждый член есть противоречие определения, как его бытия в себе, т. е. единицы целого, которое есть показатель, и определения, как момента отношения; это противоречие есть снова бесконечность в новой своеобразной форме.

Показатель есть граница членов своего отношения, внутри коей они обратно увеличиваются и уменьшаются, которому они по утвердительной определенности, свойственной ему, как определенному количеству, не могут стать равными. Таким образом, как граница их взаимного ограничения, он есть α, их потусторонность, к которой они бесконечно приближаются, но которой не могут достигнуть. Эта бесконечность, в которой они приближаются один к другому, есть ложная бесконечность бесконечного прогресса; сама она конечна и в своей противоположности, в конечности каждого члена и самого показателя, имеет свой предел; поэтому она есть лишь приближение. Ho β, ложная бесконечность есть в данном случае вместе с тем положенная, как то, что она есть по истине, именно лишь как отрицательный момент вообще, по которому показатель в противоположность различенному определенному количеству отношения есть, как бытие в себе, простая граница, к коей относится ее конечность, как просто изменчивое, но которая остается просто отличною от них, как их отрицание. Это бесконечное, к которому они могут лишь приближаться, дано и присуще так же, как утвердительное посюстороннее, – простое определенное количество показателя. Тем самым достигается та потусторонность, которой причастны члены отношения; она есть в себе единство обоих или тем самым в себе другая сторона каждого из них; ибо каждый имеет столько значения, сколько не имеет другой, его определенность лежит, стало быть, в другом, и это его бытие в себе, как утвердительная бесконечность, есть просто показатель.

3. Тем самым дается переход обратного отношения в другое определение, чем то, которое оно имело до сих пор. Последнее состояло в том, что некоторое определенное количество, как непосредственное, вместе с тем имеет такое отношение к другому, что становится тем более, чем то становится менее, есть то, что оно есть, через отрицательное отношение к другому; и что равным образом некоторая третья величина есть общий предел этого изменения величин. Это изменение здесь в противоположность качественному, как постоянной границе, есть их своеобразие; они имеют определение переменных величин, для которых все постоянное есть бесконечная потусторонность.

Но определения, обнаруженные и сопоставленные здесь, состоят не только в том, что эта бесконечная потусторонность есть вместе с тем данное налицо и некоторое конечное определенное количество, но и в том, что его постоянство, через которое оно есть такая бесконечная потусторонность в отношении количественного, и которое есть качественная сторона бытия лишь через отвлеченное отношение к самому себе, было развито, как опосредование себя в своем другом, конечного в отношении с самим собою. Общее заключается тут в том, что целое вообще доложено, как показатель, как граница взаимного ограничения обоих членов, следовательно, как отрицание отрицания и тем самым как бесконечность, как утвердительное отношение к самому себе. Более определенно это может быть выражено так, что показатель в себе уже есть, как произведение, единство единицы и определенного числа, а каждый из двух этих членов – лишь один из этих двух моментов, вследствие чего показатель включает их таким образом в себе и в них в себе относится к себе. Но различие в обратном отношении развито во внешность количественного бытия, и качественное дано не просто, как постоянное; ниже как только непосредственно включающее в себе моменты, но как совпадающее с собою во вне себя сущем инобытии. Это определение есть то, что показывается, выделяется, как результат, в моментах. Показатель оказывается бытием в себе, моменты которого осуществляются в определенных количествах и вообще в их изменчивости; безразличие обеих величин в их изменении оказывается бесконечным прогрессом; в основе его лежит то, что при их безразличии им свойственна определенность иметь свое значение в значении другой и тем самым α) по утвердительной стороне их определенного количества в себе быть целым показателя. Равным образом ß) своим отрицательным моментом, своим взаимным ограничением они имеют величину показателя, их граница есть его граница. То, что они не имеют никакой другой имманентной границы, никакой постоянной непосредственности, положено в бесконечном прогрессе их существования и ограничения, в отрицании всякого определенного значения. Это отрицание есть тем самым отрицание инобытия показателя, представляемого ими, и последний, т. е. сам вместе с тем определенное количество вообще и выражающийся в определенных количествах, полагается тем самым, как сохраняющееся в отрицании их состояние безразличия, как совпадающее с собою и определяющее таким образом такой выход за себя.

Отношение определяется тем самым, как степенное отношение.

1. Определенное количество, полагающее себя в своем инобытии тожественным с собою, определяющее само свой выход за себя, достигло бытия для себя. Такая качественная полнота, поскольку она положена, как развившаяся, имеет своими моментами определения числа, единицы и определенного числа; последнее в обратном отношении есть множество, определенное еще не первыми, как таковыми, а извне, через нечто третье; теперь же оно положено, как определенное только ими. Такой случай имеет место в степенном отношении, в котором единица, которая есть в ней самой определенное число, есть вместе определенное число в отношении себя, как единице. Инобытие, определенное число единиц, есть самая единица. Степень есть множество единиц, из которых каждая есть это самое множество. Определенное количество, как безразличная определенность, изменчиво; но поскольку это изменение есть возвышение в степень, это его инобытие ограничено только само собою. Таким образом определенное качество положено в степени, как возвращенное в себя само; оно есть непосредственно оно само и вместе с тем свое инобытие.

Показатель этого отношения уже не есть непосредственное определенное количество, как в прямом, а также и в обратном отношении. В степенном отношении он имеет вполне качественную природу, ту простую определенность, по которой определенное число есть самая единица, а определенное количество тожественно себе самому в своем инобытии. В том вместе с тем состоит сторона его количественной природы, что граница или отрицание положена не как непосредственно сущее, но что существование положено, как продолжающееся в своем отрицании; ибо истина количества состоит именно в том, чтобы быть количеством, снятою непосредственною определенностью.

2. Степенное отношение является ближайшим образом, как некоторое внешнее изменение, которому подвергается какое-либо определенное количество; это отношение имеет, однако, ту ближайшую связь с понятием определенного количества, что последнее в том существовании, в котором оно доразвивается в этом отношении, достигает сказанного понятия, вполне реализует его; это отношение есть изображение того, что есть определенное количество в себе, выражает ту его определенность или то качество, которым оно отличается от другого. Определенное количество есть безразличная, положенная, как снятая, определенность, т. е. определенность, как граница, которая с тем вместе не есть граница, которая продолжается в своем инобытии, остается в нем тожественною себе; таким оно положено в степенном отношении; его инобытие, выходя за себя в другое определенное количество, определяется им самим.

Если мы сравним процесс этой реализации в рассмотренных доныне отношениях, то качество определенного количества, как положенное различие себя от себя самого, состоит вообще в том, чтобы быть отношением. Как прямое отношение, оно есть такое положенное различие лишь вообще или непосредственно, так что его отношение к себе, которое оно имеет в противоположность своему различению, как показателя, имеет значение лишь постоянства определенного числа единиц. В обратном отношении определенное количество в отрицательном определении есть отношение к самому себе, к себе, как к своему отрицанию, в котором оно, однако, имеет свое значение; как утвердительное отношение, оно есть показатель, который, как определенное количество, есть определяющее своих моментов лишь в себе. В степенном же отношении оно дано, как различие себя от себя самого. Внешность определенности есть качество определенного количества; эта внешность положена таким образом соответственно своему понятию, как свое собственное определение, как отношение к себе самому, свое качество.

3. Но именно потому, что определенное количество положено соответственно своему понятию, оно перешло в другое определение; или, как можно также выразиться, его определение теперь есть также определенность, его бытие в себе есть также существование. Оно есть определенное количество, поскольку внешность или безразличие определенного бытия (что оно есть, как говорится, то, что может быть увеличиваемо или уменьшаемо) имеет значение и положено лишь просто и непосредственно; оно стало своим другим, качеством, поскольку та внешность теперь положена, как опосредованная через него самого, как момент, так, что оно относится внутри себя к себе самому, что оно есть бытие, как качество.

Итак, количество является, как таковое, в противоположность качеству; но количество само есть некоторое качество, относящаяся к себе определенность вообще, отличенная от его другой определенности, от качества, как такового. Но оно не только есть некоторое качество, а истина качества сама есть количество; первое обнаружилось, как переходящее в последнее. Напротив, количество в его истине есть возвращенная в себя, небезразличная внешность. Таким образом, оно есть само качество, так, что кроме этого определения за качеством не остается ничего. Что эта полнота положена, к этому приводит двойной переход, не только одной определенности в другую, но также переход этой другой, ее возврат в первую. Через первый переход достигается лишь тожество обеих их в себе; качество содержится в количестве, которое, однако, тем самым есть еще односторонняя определенность. Что последняя также содержится в первой, что она также снята, явствует из второго перехода, возврата в первое; это замечание о необходимости двойного перехода имеет большую важность для всего научного метода.

Определенное количество, как безразличное или внешнее определение, теперь также снятое, как таковое и ставшее качеством и тем, через что нечто есть то, что оно есть, есть истина определенного количества, мера.

Примечание. Выше, в примечаниях о количественно бесконечном было показано, что последнее так же, как и затруднения, которые в нем оказываются, имеет свой источник в качественном моменте, проявляющемся в количественном, причем качественное в степенном отношении в особенности обнаруживает многообразное развитие и усложнение; как на новый недостаток, препятствующий правильному усвоению понятия, было указано на то, что при бесконечном останавливаются лишь на отрицательном определении – быть отрицанием определенного количества и не восходят до простого определения, до утвердительного, по которому оно есть качественное. Здесь остается только сделать еще одно замечание о встречающемся в философии примешивании форм количественного к чистым качественным формам мышления. В особенности справедливо это о степенном отношении, которое в новое время применяется к определениям понятий. Понятие в своей непосредственности именуется первою степенью, в своем инобытии или различии в существовании своих моментов второю и в своем возврате в себе или в своей полноте третьею степенью. При этом сейчас же оказывается, что при таком употреблении степень есть категория, принадлежащая существенно определенному количеству; при этих степенях не думают о potentia, δυναμις Аристотеля. Таким образом степенное отношение выражает ту определенность, которая приходит к своей истине, как различение, как она есть в отдельном понятии определенного количества, а не ту, которая есть в понятии, как в таковом. Определенное количество содержит отрицательность, принадлежащую природе понятия, еще совсем не положенную в его своеобразном определении; различения, свойственные определенному количеству, суть для самого понятия поверхностные определения; они еще далеки от того, чтобы быть определенными так, как они суть в понятии. Представляется детством философии, когда по примеру чисел Пифагора – а первая, вторая и т. д. степень, как таковые, не имеют никакого преимущества перед числами – степени употребляются для обозначения общих, существенных различий. Это было лишь преддверием к чистому мыслящему пониманию; лишь после Пифагора были найдены, т. е. возведены в сознание для себя собственно мысленные определения. Но возвращаться от них назад к числовым определениям есть дело мысли, чувствующей себя бессильною, мысли, которая в противоположность существующему философскому образованию, привыкшему к мысленным определениям, прибавляет еще достойное осмеяния желание выставить эту слабость за нечто новое, важное и прогрессивное.

Поскольку изображение степени употребляется лишь как символ, против него можно возражать столь же мало, как против изображения понятий числами или символами другого рода; но вместе с тем столь же много, как против всякой символики вообще, при помощи которой хотят изобразить чистые определения понятий или философии. Философия не нуждается в такой помощи ни из чувственного мира, ни из представляющей силы воображения, даже ни из тех областей ее собственной почвы, которые носят подчиненный характер, и определение которых не соответствуют поэтому высшим ее областям или ее целому. Последнее бывает тогда, когда вообще категории конечного применяются к бесконечному; обычные определения силы, субстанциальности, причины и действия и т. п. суть также лишь символы для выражения, например, жизненных или духовных отношений, т. е. неистинные определения для последних; тем более справедливо это о степенях определенного количества и вычисляемых степенях в применении к таким и вообще к умозрительным отношениям. Если числа, степени, математическое бесконечное и т. п. должны быть употребляемы не как символы, но как формы для философских определений, и потому сами служить философскими формами, то прежде всего должно быть указано их философское значение, т. е. определенность их понятия. Когда это сделано, то они сами становятся излишними обозначениями; определенность понятия обозначает сама себя, и ее обозначение есть единственно правильное и соответственное. Употребление этих форм становится тогда лишь удобным средством сберегать труд усвоения, изложения и оправдания определений понятий.