Электронная библиотека » Георгий Чулков » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Жизнь Пушкина"


  • Текст добавлен: 10 января 2018, 18:40


Автор книги: Георгий Чулков


Жанр: Языкознание, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Но есть в книге и страницы, которые, конечно, вызовут самые острые разногласия. Это, в частности, главы, посвященные любви поэта, его женитьбе на Наталье Гончаровой. Уже давно стала расхожей саркастическая фраза о том, что Пушкину надо было бы жениться не на ней, а на пушкинистах или пушкиноведении в целом. В этом же русле находится и «восхитительное» предположение Чулкова, что лучшей, чем Наталья Николаевна, женой для Пушкина была бы начитанная крепостная крестьянка Феврония Ивановна! Похоже, страсти улягутся еще не скоро: до сих пор люди делятся на тех, кто оправдывает Натали, и тех, кто ее порицает.

Автора нельзя отнести к поклонникам Натальи Николаевны, но он также не придерживается версии, что Пушкина толкнула к браку страстная любовь. Выясняя мотивы, побудившие к закреплению такого, на его взгляд, странного союза, он приходит к выводу, что это было трезвое решение с обеих сторон, возможно, даже вынужденное в какой-то степени: Пушкин во что бы то ни стало спешил остепениться, женитьба обещала спокойствие и тишину, возможность отдаться вожделенному груду, а страсти, хотя и приносили вдохновение, оборачивались муками и страданием. Такой подход к супружеству Чулков совершенно справедливо называет несколько консервативным. Гончарову же пора было выдавать замуж, так как других претендентов на руку бесприданницы не находилось.

Неоспоримым доказательством своей догадки автор считает то, что в болдинском уединении, когда душа поэта была полна лирических переживаний, он ни слова не посвятил невесте. По его мнению, «барышня Гончарова» и не заслуживала ничего, кроме банальных проявлений сентиментальной нежности. Чулков не скупится на едкую иронию, когда описывает ее вкусы: «Настоящего романтизма в ней не было никакого, но ее привлекал к себе самый скверный его суррогат, бутафорский блеск так называемого «света», фальшивая «поэзия» балов и салонов, глупенький романтизм флирта, легкий призрак адюльтера». Он даже не находит ее красивой: в ней не было никакой внутренней жизни, ее хорошенькое личико безмятежно и незначительно, в нем нет мысли. Чулков как будто забывает, что Натали была семнадцатилетней девушкой, когда стала женой поэта, и, хотя в ту пору взрослели рано, ей были свойственны все наивные мечты и упования девушек ее возраста и ее круга. Не случайны и ее горькие слезы на следующее утро после венчания, когда она почувствовала себя покинутой занятым своими делами мужем. Вполне естественная реакция для девушки ее возраста! Да и женщина старше, наверное, испытала бы в этом случае те же самые чувства.

Автор пишет, что уже через полгода после свадьбы поэт «не подозревает» о душевных настроениях своей молодой супруги, так как «занят событиями в Польше, литературными планами и перепиской с друзьями». Но даже в этом случае он не находит другого объяснения для ее частых слез в Царском Селе, кроме капризов и скуки.

Она действительно, скорее всего, была неловкой и смущающейся девочкой, ничего не умеющей, ничего не знающей и не понимающей, о чем упоминает поэт В. Туманский (а его свидетельство честно приводит Чулков). Ее можно даже в чем-то пожалеть, поскольку оказаться рядом с гением и соответствовать ему – задача почти что невыполнимая, и мало женщин, которые могли бы с ней справиться. Так и хочется воскликнуть: «Как же Наталья Николаевна могла понять мучительные раздумья и трагические искания, которые переполняли ее мужа, если сам Чулков не находит для Пушкина равного ему по степени образования и идейной устремленности собеседника!»

Главная идея биографа – неизменно расширяющееся, углубляющееся и совершенствующееся дарование поэта. Поэтому он не боится, например, сказать о «бледности и вялости» ранних стихов Пушкина, не только написанных по заказу и созданных «на случай» (таких, как ода «На возвращение государя императора из Парижа» или стихи в честь принца Оранского), но и лирических (в частности, посвященных Екатерине Бакуниной). Но даже в них он слышит «пушкинскую страстную интонацию, свободную от литературного жеманства. В этих стихах чувственность ничем искусственно не подогрета, она только приправлена «галльским юмором». А вообще, пытаясь найти определения самобытности пушкинского дара, Чулков прибегает к замечательным поэтическим характеристикам: здесь и «чудесная игра пушкинского хмеля», и «чувственность», сочетающаяся с «легкой и тонкой улыбкой». Он иногда даже употребляет выражения, которые могут показаться в чем-то уничижительными по отношению к великому поэту, такие как «веселый и шутливый лепет» «Руслана и Людмилы», «сомнительный байронизм» «Кавказского пленника», «соловьиные трели» «Бахчисарайского фонтана» (это в свое время тоже вызвало недовольство пушкинистов). Но это возникает только потому, что, по мысли Чулкова, эти вещи предваряют «предчувствие возможного для человечества единства», которое угадывалось Пушкиным сквозь «все противоречия истории» и воплотилось только в последующих произведениях.

Жизнь Пушкина внимательнейшим образом прослежена и книге. Не оставлены без упоминания даже мельчайшие подробности, особенно те, которые могли вызвать творческий импульс, стать источником вдохновения. Но не менее существенными кажутся автору и те бытовые детали, которые окружали поэта, создавали фон его ежедневной жизни. Однако не надо думать, что это утомительное бытовое повествование, перенасыщенное деталями. Чулков творчески подошел к своей задаче и смело опустил то, что, на его взгляд, ничего не добавляло к облику поэта. Больше всего он боялся причесанности и благообразия, налета хрестоматийности. Поэтому мы найдем упоминание о сводничестве, процветавшем на «чердаке» Шаховского, о непечатных словах, почти ежеминутно срывавшихся с уст посетителей «Зеленой лампы», но мало говорится о знакомстве Пушкина с Мицкевичем, об их дружбе, остались почти не освещенными отношения с Гоголем.

Чулков свободно монтирует события, нарушая иногда их порядок, «вводя» одни из них в воспоминания поэта, другие передавая «от себя», как бы резюмируя происходящее, подытоживая определенный этап жизни своего героя. Интересен использованный им прием «возвращения», когда о некоторых людях из окружения Пушкина он рассказывает неоднократно, каждый раз делая нужные акценты, выявляя новые детали. Так, принципиально важной становится для него последняя встреча поэта с Кюхельбекером, особо отмеченная в дневнике Пушкина. Он позволяет себе вернуться в прошлое и еще раз напомнить об отношении поэта к Кюхельбекеру, о том уважении, которое вызывал этот нескладный юноша своим трудолюбием, начитанностью, свободомыслием. И уже теперь он упоминает о первой, самой ранней дуэли Пушкина, «когда ему пришлось подставить голову под пистолет самолюбивого безумца». Все это сообщает повествованию драматизм и динамику. Иногда он создает и подлинно драматические сцены. Например, так нарисован «поединок» с царем, имевший место по приезде Пушкина в Москву из Михайловского. К концу книги темп повествования убыстряется. Кажется, нервозность Пушкина передается тексту. Комментарии сведены к минимуму, на первый план выступает жестко закрученная интрига, петлей затягивающаяся на шее поэта.

Чулков, безусловно, сумел донести дорогие ему идеи до читателя. Доказательством служат поразительные совпадения, которые имеются в «Жизни Пушкина» и во «Вредителе», повести, бывшей «тайная тайных» писателя, которую он прятал даже от близких людей. (Она смогла увидеть свет только недавно[17]17
  См.: Знамя. 1992. № 1 (публикация М. В. Михайловой).


[Закрыть]
.) Таков важный мотив подлинного духовного призвания человека, который, по слову Иоанна Богослова, должен быть не «тепл», а «горяч». И если герой «Вредителя», Яков Адамович Макковеев, оказывался «тепл» (за что и сурово порицался автором), то Пушкин уже с юности «ненавидел все теплое». Поэтому, по предположению Чулкова, он и не воспринял «умеренную и благоразумную педагогическую систему» директора Лицея Е. А. Энгельгардта, «не выносившего ни холодного, ни горячего». А свои сокровенные мысли об истории как «круговой поруке», препятствующей национальной замкнутости, Чулков в книге о Пушкине выразил следующими словами: «И каждый отдельный человек, сохранив свои национальные черты, должен, однако, помнить, что он такой же грешный «Адам», как и все «сыны человеческие», и так же, как они, должен вернуть себе свою свободу, свое достоинство, вернуть «потерянный рай», найти, наконец, социальную гармонию, возможную только при единстве человечества».

Думается, что постоянное «пушкинское» присутствие в последние десятилетия жизни Чулкова продлило его дни на этой земле и хоть немного скрасило в общем-то печальное его существование. Уже смертельно больной, писатель побывал в Ялте и оттуда смог совершить экскурсию в Гурзуф. В одном из последних своих писем он писал, какую неизъяснимую радость доставила ему эта поездка. Ведь он смог посидеть под тем самым кипарисом, где поэт когда-то «слушал соловья»[18]18
  ОР РГБ.Ф. 371. Д. 9. Ед. хр. 2.


[Закрыть]
. В этом признании отзвук пушкинского духа, который утешителен и целителен для каждого, кто с ним соприкасается. И этот дух разлит в книге, дающей возможность через трагизм и скорбь пушкинской биографии увидеть контуры счастливой судьбы гения, или, как говорит сам автор, «уразуметь трагический смысл удивительной жизни».


Доктор филологических наук

М. В. Михайлова

Предисловие автора

Труды наших советских пушкинистов обогатили науку превосходными исследованиями – текстологическими и биографическими. Мы восхищаемся детальной разработкой частных проблем пушкинианы, но у нас почти нет работ, в которых подводились бы итоги нашим знаниям текста и биографии Пушкина. У нас нет жизнеописания поэта. Отдельные большие монографии о той или другой поре его жизни или слишком краткие биографические очерки о нем у нас есть, но эти труды не могут заменить простого, но связного и обстоятельного изложения событий жизни поэта. Еще менее могут заменить биографию беллетристические произведения, где героем является мнимый Пушкин и где подлинные факты произвольно сочетаются с вымыслом, и читатель остается в недоумении, где истина и где ложь.

К столетию со дня смерти поэта я хочу издать книгу об его жизни, дабы заполнить этот пробел нашей пушкинианы. Моя книга не будет соперничать с теми обширными критико-биографическими исследованиями, которых мы вправе ждать от наших пушкинистов, но и мой простой и – смею думать – точный рассказ о жизни, трудах, борьбе и смерти Пушкина не будет, надеюсь, лишним.

В основу моей книги я положил воспоминания и признания самого поэта. Он не оставил своей автобиографии, но черновая программа его записок, отрывки юношеского дневника, дневник 1833–1835 годов, его письма и удивительная автобиографичность его поэзии – вот что представлялось мне самым ценным. Мне хотелось написать книгу так, чтобы в ней слышался голос самого Пушкина.

Глава первая. Детство

I

В Москве 26 мая 1799 года в ветхом, с продырявленной крышей деревянном домике комиссариатского чиновника Скворцова на Немецкой улице родился Пушкин. В этот день по всем церквам шли молебны, гудели колокола и на улицах обыватели кричали «ура». Москва праздновала рождение внучки императора Павла[19]19
  …рождение внучки императора Павла. – 26 мая 1799 г. родилась дочь великого князя Александра, будущего императора Александра I, Мария (ум. 1800).


[Закрыть]
. Поэт родился как раз в день семейного торжества Романовых, с коими пришлось ему вести нелегкую тяжбу всю жизнь: первое столкновение его с императором случилось, когда ему было года полтора. Эта любопытная встреча произошла в петербургском Юсуповом саду, когда семейство Пушкиных, после поездки в сентябре 1799 года в Псковскую губернию к тестю Ганнибалу[20]20
  …к тестю… – Ганнибал Осип Абрамович (1744–1806) – дед Пушкина.


[Закрыть]
, проживало в Петербурге у тещи Марии Алексеевны Ганнибал[21]21
  Ганнибал Мария Алексеевна (1745–1818, урожд. Пушкина) – жена О. А. Ганнибала, мать Н. О. Ганнибал, бабушка Пушкина.


[Закрыть]
. У нее в это время был свой домик в Преображенском полку. Няня, гуляя с маленьким Пушкиным по Юсупову саду, примыкавшему к великолепному дворцу, построенному знаменитым Кваренги[22]22
  Кваренги Джакомо (1744–1817) – архитектор, представитель классицизма. По происхождению – итальянец. Работал в России с 1780 г.


[Закрыть]
, наткнулась на Павла[23]23
  Павел I (1754–1801) – российский император с 1796 г., сын Екатерины II.


[Закрыть]
, который и сделал ей строгое замечание за то, что она не сняла картуз с ребенка при появлении его величества.

«Видел я трех царей, – писал Пушкин жене весною 1834 года, – первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи[24]24
  Камер-паж – так назывались воспитанники Пажеского корпуса, окончившие его с лучшими знаниями и успехами в отличие от пажей.


[Закрыть]
под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут…»

В начале XIX века господа Пушкины отнюдь с царями не водились и по своему положению представителей древнего, но захудалого рода были весьма далеки от правящих кругов и царского трона. К несчастью, опальному поэту пришлось под конец жизни, по примеру предков, приблизиться к этому самому трону, который, по словам Лермонтова, «жадною толпой» окружали «свободы, гения и славы палачи»[25]25
  «Жадною толпой», «свободы, гения и главы палачи» – из стих. М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта».


[Закрыть]
.

Пушкин поздно понял, что ему несдобровать в этой компании. В 1830 году, когда еще можно было спастись от царских объятий, поэт писал:

 
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим.
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой…[26]26
  «Упрямства дух нам всем подгадил…» из стих. А. С. Пушкина «Моя родословная» (1830).


[Закрыть]

 

Петром I[27]27
  Петр I Великий (1672–1725) – последний московский царь и первый российский император. Вступил на престол в 1682 г. в десятилетнем возрасте, но самостоятельно стал править с 1689 г.


[Закрыть]
в самом деле был повешен 4 марта 1697 года Федор Матвеевич Пушкин[28]28
  Пушкин Федор Матвеевич (ум. 1697) – сын М. С. Пушкина, в 1696 г. стольник; казнен за участие в Стрелецком бунте.


[Закрыть]
, сын воеводы Матвея Пушкина[29]29
  Пушкин Матвей Степанович (ум. 1706) – в 1679 г. – воевода в Астрахани, в 1682 г. – боярин; в 1697 г. назначен воеводою в Азов, но за провинность сына Федора сослан в Енисейск и лишен «боярской чести».


[Закрыть]
, за деятельное участие в стрелецком заговоре Соковнина[30]30
  Соковнин Алексей Прокофьевич – окольничий, казнен за участие в Стрелецком бунте в 1697 г.


[Закрыть]
.

Поэт неравнодушен был к истории. Он живо интересовался, между прочим, судьбою своих предков. Среди них были примечательные умом, волею, характерами и страстями. Многие были порочны и преступны.

Лет за десять до казни мятежного Федора Пушкина в Разрядный приказ была подана его родственниками родословная роспись, в которой сообщалось, что при Александре Невском[31]31
  Александр Невский (1220 или 1221–1263) – князь новгородский (1236–1251), великий князь владимирский с 1252 г., сын Ярослава Всеволодовича. Одержал победы над шведами (Ледовое побоище 1242 г.), обезопасил западные границы Руси.


[Закрыть]
«прииде из немец муж честен именем Радша». Этот легендарный Радша считался родоначальником многих фамилий – в том числе и Пушкиных, что и дало повод поэту в «Моей родословной» написать известные строки:

 
Мой предок Рача мышцей бранной
тому Невскому служил…
 

Однако если Пушкины и были потомками Радши, или Рачи, то, вероятно, в седьмом колене. А сам Радша не был современником Александра Невского. Он приехал в Новгород едва ли не за сто лет до того. Род Пушкиных ведется от некоего Григория Пушки, жившего в конце XIV и в начале XV века. Это уже лицо не легендарное, а историческое. Среди многочисленных его потомков иные упоминаются в летописях, и поэт встречал их имена в «Истории государства Российского». Он начал было писать в тридцатых годах свои записки.

«Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории, – писал Пушкин. – В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Ивана Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович Пушкин[32]32
  Пушкин Григорий Гаврилович (Косой, ум. 1656) – сын Гаврилы Григорьевича; 1607 г. – сокольничий, 1627 г. – стольник; 1644 г. – окольничий; 1646 г. – посол в Швеции; 1650 г. – посол в Польше.


[Закрыть]
принадлежит к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина[33]33
  Карамзин Николай Михайлович (1766–1826) – историк, писатель, почетный член Петербургской академии наук (1818). Создатель «Истории государства Российского» (т. I – 12). Основоположник русского сентиментализма.


[Закрыть]
, сделал честно свое дело. Четверо Пушкиных подписались под грамотою о избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович, под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру)…»

Последнее замечание в скобках в духе пушкинской мысли о значении родовитого дворянства, и, в частности, «шестисотлетнего» дворянства Пушкиных. Впрочем, Пушкин был достаточно умен и трезв и понимал, что «имена Минина[34]34
  Минин Кузьма Минич (? – 1616) – организатор национально-освободительной борьбы русского народа против польской интервенции нач. XVII в. И один из руководителей 2-го земского ополчения. С 1613 г. думный дворянин.


[Закрыть]
и Ломоносова[35]35
  Ломоносов Михаил Васильевич (1711–1765) – выдающийся российский ученый.


[Закрыть]
вдвоем перевесят, может быть, все наши родословные». А впоследствии в заметках по поводу «Бориса Годунова» поэт писал: «Изо всех моих подражаний Байрону[36]36
  Байрон Джордж Ноэл Гордон (1788–1824) – лорд, знаменитый английский поэт.


[Закрыть]
дворянская спесь была самое смешное…» Это не мешало ему, однако, живейшим образом интересоваться предками. В «Моей родословной» Пушкин напомнил, между прочим, о судьбе своего деда Льва Александровича[37]37
  Пушкин Лев Александрович (1723–1790) – дед А. С. Пушкина; в 1759 г. майор, после переворота 1762 г. заключен в крепость как сторонник Петра III, где пробыл 2 года; в 1763 г. уволен в отставку подполковником артиллерии.


[Закрыть]
, служившего в артиллерии. В 1762 году он был посажен Екатериной[38]38
  Екатерина II Великая (1729–1796) – русская императрица, урожденная принцесса Анхальт-Цербстская. Вступила на престол в 1762 г. Ее нелицеприятные характеристики содержатся в эпиграмме Пушкина «Мне жаль великия жены» и в «Исторических замечаниях», где он назвал ее «Тартюфом в юбке». Однако в некоторых его произведениях присутствует и ее идеализация («К вельможе», «Перед гробницею святой» и др.).


[Закрыть]
в крепость и просидел там два года.

 
Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского двора,
Как Миних[39]39
  Миних Бурхард Кристоф (1683–1767) – граф, российский военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал.


[Закрыть]
, верен оставался
Паденью третьего Петра[40]40
  …третьего Петра – Петр III Федорович (1728–1762), российский император с 1761 г., немецкий принц Карл Петр Ульрих, сын герцога Голштейн-Готторпского Карла Фридриха и Анны Петровны, дочери Петра I.


[Закрыть]
.
Попали в честь тогда Орловы[41]41
  Орловы братья графы Орловы – Алексей Григорьевич (1737–1807/08) и Григорий Григорьевич (1734–1783), сподвижники Екатерины II.


[Закрыть]
,
А дед мой в крепость, в карантин,
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.
 

«Дед мой, – рассказывал Пушкин, – был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урожденная Воейкова[42]42
  …урожденная Воейкова… – Марья Матвеевна. От нее Лев Александрович Пушкин имел троих сыновей – Николая (1745–1821), Петра (1751–1825), Александра, умершего раньше братьев. Все были бездетны.


[Закрыть]
, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем ее сыновей, и которого он весьма феодально повесил на черном дворе. Вторая жена его, урожденная Чичерина[43]43
  Пушкина Ольга Васильевна (1737–1802, урожд. Чичерина) – вторая жена Льва Александровича Пушкина, деда поэта, от которой родились Василий, Сергей, Анна и Елизавета.


[Закрыть]
, довольно от него натерпелась. Однажды он велел ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась чуть ли не моим отцом. Родильницу привезли домой полумертвою и положили на постелю всю разряженную и в бриллиантах».

Этот жестокий феодал был, однако, человеком «просветительной эпохи» и родившегося весною 1770 года сына, Сергея[44]44
  Пушкин Сергей Львович (1770–1848) – отец А. С. Пушкина; в 1811 г. – военный советник; в 1814 г. – начальник Комиссариатской комиссии резервной армии в Варшаве; с 1817 г. – в отставке.


[Закрыть]
, будущего отца поэта, воспитал в духе французского вольнодумства. Сергей Львович был типичным российским «маркизом». Незамысловатую философию XVIII века Сергей Львович усвоил не без удовольствия из книг Вольтера[45]45
  Вольтер (Мари Франсуа Аруэ, 1694–1778) – французский писатель, философ-просветитель.


[Закрыть]
, Гельвеция[46]46
  Гельвеций Клод Адриан (1715–1771) – французский философ. Сторонник учения о решающей роли среды в формировании личности.


[Закрыть]
, Руссо[47]47
  Руссо Жан Жак (1712–1778) – французский философ и писатель. Представитель сентиментализма.


[Закрыть]
и поэтов, эротических и сентиментальных. Это не мешало ему быть суеверным и поддерживать видимость бытового православия, то есть служить молебны, приглашать на дом приходских батюшек и раз в год говеть. Утром он исповедовался и приобщался, а вечером декламировал со смехом стихи Парни[48]48
  Парни Эварист (1753–1814) – французский поэт. Один из зачинателей «легкой поэзии».


[Закрыть]
, в коих автор издевался над церковными таинствами. Он служил в лейб-гвардии Егерском полку. В 1798 году он вышел в отставку в чине майора и зачислен был куда-то в комиссариат по продовольственной части. Он, конечно, был масоном[49]49
  Масоны (франкмасоны, от фр. franc macon – вольный каменщик) – религиозно-этическое движение, возникло в начале XVIII в. в Англии. Название, организация (объединение в ложи), традиции заимствованы ими от средневековых цехов (братств) строителей-каменщиков, отчасти от рыцарских и мистических орденов.


[Закрыть]
. Летом 1814 года, командированный в Варшаву, Сергей Львович вступил в ложу «Северного щита». Пройдя четыре предварительные степени, к концу 1817 года он получил звание «свободного каменщика». К этому времени он уже вышел в отставку и больше никогда не служил.

Сергей Львович постоянно нуждался в деньгах и почитал себя человеком, обиженным фортуною, а между тем в Нижегородской губернии у него было семь тысяч десятин и более тысячи крепостных крестьян. Он не терпел никаких дел и забот. Поместья управлялись бессовестными приказчиками, которые разорили крестьян. Сергей Львович ни разу не удосужился заняться судьбою своих имений. Крестьянскую депутацию он прогнал, не выслушав. Зато он был не ленив на удовольствия. Он полагал, что мир устроен для наслаждений таких изящных и милых господ, как он, Сергей Львович, или его братец, Василий Львович[50]50
  Пушкин Василий Львович (1766–1830) – дядя поэта по отцу, известный стихотворец. Фамилия героя его поэмы «Опасный сосед» (1811) Буянова возникает в «Евгении Онегине». Имя дяди неоднократно упоминалось Пушкиным в стихах. Сам Василий Львович высоко ценил творчество племянника, о чем свидетельствуют два его послания к нему (1829–1830).


[Закрыть]
, небезызвестный стихотворец, автор поэмки «Опасный сосед», в коей описываются нравы публичного дома. У самого Сергея Львовича был талант актера. Он то и дело декламировал то Мольера[51]51
  Мольер (наст. имя и фам. Жан Батист Поклен, 1622–1673) – французский комедиограф, актер, театральный деятель, реформатор сценического искусства, служил при дворе Людовика XIV.


[Закрыть]
, то Расина[52]52
  Расин Жан (1639–1699) – французский драматург, поэт, представитель классицизма.


[Закрыть]
. Никто не умел так весело и удачно организовать любительский спектакль, как он. Нельзя отрицать, что у него был живейший интерес к литературе, а к литературным знакомствам у него было явное пристрастие. Когда он жил в Москве по Большой Хомутовке во дворе графа Санти[53]53
  Санти Александр Львович (1767–1839) – граф, генерал-интендант 1-й армии, киевский гражданский губернатор.


[Закрыть]
, все его ближайшие соседи были писатели. Рядом с домом Пушкиных жил поэт Ив. Ив. Козлов[54]54
  Козлов Иван Иванович (1779–1840) – русский поэт, переводчик. Ослеп в 1821 г. Автор лирических стихов, поэмы «Чернец», экземпляр которой прислал Пушкину с собственноручной надписью (Пушкин охарактеризовал ее как «прелесть» и написал стих. «Козлову» (по получении от него «Чернеца»). Поэт посвятил Пушкину два стихотворения. Стих. «Вечерний звон» (1828) стало народной песней.


[Закрыть]
, автор «Чернеца»; в Малом Харитоньевском – Василий Пушкин; в Малом Козловском – совсем близко – Ив. Ив. Дмитриев[55]55
  Дмитриев Иван Иванович (1760–1837) – русский поэт, автор элегий, сатир, басен (в основном вольный перевод Лафонтена и Флориана), баллад, песен в подражание народным. Начал свою службу солдатом в 14 лет, дослужился до министра юстиции (1810–1814).


[Закрыть]
, знаменитый баснописец и сентиментальный лирик; по Большой Хомутовке проживала также госпожа Хераскова, вдова, невестка известного писателя[56]56
  …известного писателя… – Херасков Михаил Матвеевич (1733–1807) – писатель, создатель трагедий и комедий в духе классицизма. Директор, а затем куратор Московского университета.


[Закрыть]
, а на ее литературных вечерах появлялись и Карамзин, и Жуковский[57]57
  Жуковский Василий Андреевич (1783–1852) – русский поэт, почетный член (1827) и академик (1841) Петербургской академии наук. Один из основоположников русского романтизма.


[Закрыть]
, и многие другие. В этом кругу Сергей Львович был свой человек. Он смешил дам каламбурами. Он писал в альбомы стихи без малейших затруднений – по-французски и даже по-русски.

Сергей Львович огорчил свою мать, Ольгу Васильевну, урожденную Чичерину, женившись на «бесприданнице», Надежде Осиповне Ганнибал[58]58
  Ганнибал Надежда Осиповна (1775–1836) – мать Пушкина. Известны ее обращения к Александру I в 1825 г. и Николаю I в 1826 г. с просьбой о помиловании поэта.


[Закрыть]
. Однако и эта бесприданница получила после смерти отца в Псковской губернии сельцо Михайловское[59]59
  …эта бесприданница получила после смерти отца в Псковской области сельцо Михайловское… – отец – Ганнибал Осип Абрамович (1744–1806) – третий сын Абрама Ганнибала от второго брака, дед Пушкина, дослужился до чина морской артиллерии капитана 2-го ранга, затем был заседателем псковского Совестного суда, советником Псковского наместнического правления (1778) и советником Петербургского губернского правления (1780). Умер и погребен в Святогорском монастыре.


[Закрыть]
 – в тысячу с лишком десятин. Надежда Осиповна была красива. В свете ее звали «прекрасной креолкой». Она была взбалмошна, ленива и не терпела никаких дел и забот, как и ее супруг.

Родом своей матери Пушкин интересовался не менее, чем отцовским. Он добыл какую-то записку на немецком языке, где излагалась история его прадеда Абрама Ганнибала[60]60
  Ганнибал Абрам Петрович (до крещения Ибрагим, 1697 или 1698–1781) – прадед Пушкина. В 1742 г. в чине генерал-майора назначен ревельским обер-комендантом, в 1755 г. – выборгский губернатор, в 1759 г. – генерал-аншеф и директор Ладожского канала.


[Закрыть]
. Главное в этой записке соответствует действительности и подтверждается иными документами, но кое-что в ней неточно. Сам поэт называл прадеда то негром, то арапом. На самом деле Абрам Петрович Ганнибал родился в Логоне, в Северной Абиссинии, на берегах Мареба, в 1698 году. Отец его был владетельным абиссинским князьком, находившимся в вассальных отношениях к турецкому султану. Восьмилетним мальчиком он попал в качестве заложника в султанский сераль[61]61
  Сераль – в странах Востока дворец, его внутренние покои и гарем.


[Закрыть]
. Русский посланник вывез его в подарок Петру I. Царь, будучи в Вильне, крестил его. Абрам Ганнибал (или просто Абрам Петров, как тогда его называли) находился неотлучно при царе, спал у него в токарне, сопровождал его в походах. Сам царь обучал его грамоте и математике. По-видимому, он любил маленького абиссинца. Пушкин рассказал анекдот, который, по его словам, «довольно нечист, но рисует обычаи Петра»: «Однажды маленький арап, сопровождавший Петра I в его прогулке, остановился за некоторою нуждою и вдруг закричал в испуге: «Государь! Государь! Из меня кишка лезет!» Петр подошел к нему и, увидя, в чем дело, сказал: «Врешь: это не кишка, а глиста!» – и выдернул глисту своими пальцами».

В 1717 году Петр отправил своего воспитанника во Францию, в военное училище, обучаться артиллерии и инженерному искусству. В 1722 году он вернулся в Россию и был назначен на строительные работы в Кронштадт. После смерти царя всесильный Меншиков, страшась его влияний, удалил Ганнибала из столицы куда-то в Сибирь, к китайской границе. После падения Меншикова[62]62
  Меншиков Александр Данилович (1673–1729) сын придворного конюха, светлейший князь, сподвижник Петра I.


[Закрыть]
Ганнибалу удалось вернуться из ссылки и поселиться под Ревелем. При воцарении Елизаветы он стал возвышаться и богатеть. Умер он девяноста трех лет в чине генерал-аншефа.

«В семейственной жизни, – пишет Пушкин, – прадед мой Ганнибал так же был несчастлив, как и прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка[63]63
  …родом гречанка… – Евдокия Андреевна Диопер, жена Абрама Ганнибала с 1731 г. (брак расторгнут в 1753 г.).


[Закрыть]
, родила ему белую дочь[64]64
  …родила ему белую дочь. – Сведения о дочери Поликсене не подтверждены официальными документами.


[Закрыть]
». Есть известие, что жену свою он приковал к стене и жестоко истязал ее плетьми. Не дождавшись развода, он женился на некоей Христине Шеберх[65]65
  Шеберх Христина-Регина фон (1705–1781) – дочь капитана Перновского полка. В браке с Абрамом Ганнибалом родились сыновья – Иван, Петр, Осип и еще 8 детей.


[Закрыть]
, которая добросовестно нарожала ему немало черных ребят. Старший сын его Иван Абрамович[66]66
  Ганнибал Иван Абрамович (1731–1801) – старший из сыновей Абрама Ганнибала от брака с Христиной-Региной фон Шеберх.


[Закрыть]
был моряк, участвовал в Чесменском бою[67]67
  Чесменский бой – произошел 26 июня (7 июля) 1770 г. во время Русско-турецкой войны 1768–1874 гг.


[Закрыть]
. В 1770 году он взял Наварин. В 1779 году выстроил Херсон.

Дед Пушкина, Осип Абрамович, служил во флоте и женился на Марии Алексеевне Пушкиной, дочери тамбовского воеводы. «И сей брак был несчастлив, – пишет Пушкин. – Ревность жены и непостоянство мужа были причиною неудовольствий и ссор, которые кончились разводом. Африканский характер моего деда, пылкие страсти, соединенные с ужасным легкомыслием, вовлекли его в удивительные заблуждения. Он женился на другой жене[68]68
  …женился на другой жене… – при жизни первой жены в 1779 г. О. Л. Ганнибал женился на Устинье Ермолаевне Толстой (урожд. Шишкина, брак с которой был признан незаконным в 1784 г. и расторгнут).


[Закрыть]
, представя фальшивое свидетельство о смерти первой. Бабушка принуждена была подать просьбу на имя императрицы, которая с живостью вмешалась в это дело. Новый брак деда моего объявлен был незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее дочь». Эта девочка и была «прекрасная креолка», Надежда Осиповна Ганнибал, мать поэта.

Дед Пушкина умер в 1807 году[69]69
  …умер в 1807 году – по другим сведениям, в 1806 г.


[Закрыть]
в своей псковской деревне от следствий невоздержанной жизни.

II

В 1801 году семейство Пушкиных после поездки в Псковскую губернию и в Петербург поселилось в Москве у Чистых прудов, на углу нынешнего Большого Харитоньевского переулка. Здесь родился весною второй сын, Николай[70]70
  Пушкин Николай Сергеевич (1801–1807) – брат поэта.


[Закрыть]
. Сестра поэта[71]71
  Пушкина Ольга Сергеевна (1797–1868) – сестра поэта. В 1828 г. тайком от родителей вышла замуж за Н. И. Павлищева, человека мелочного, постоянно докучавшего Пушкину денежными проблемами, что способствовало охлаждению отношений между братом и сестрой, бывших до этого очень теплыми (ей посвящено одно из первых стих. поэта «К сестре» (1814). Брак не был счастливым, все дети умерли в детстве, кроме Льва Николаевича Павлищева (1834–1915), написавшего «Воспоминания об А. С. Пушкине. Из семейной хроники» (1880), достаточно искаженного и фальсифицированного текста, требующего тщательной проверки по каждому отдельному факту.


[Закрыть]
родилась в 1797 году. Брат Левушка[72]72
  Пушкин Лев Сергеевич (1805–1852) – брат поэта, отличавшийся весьма легкомысленным характером. Поэтому в письмах к нему Пушкин часто прибегал к назидательному тону. Известны послания и стихи поэта, обращенные к брату.


[Закрыть]
 – в 1805-м. Бабушка Ганнибал, Мария Алексеевна (ей было тогда шестьдесят лет), покинула свою петербургскую квартиру в Преображенском полку и тоже переселилась в Москву в приход Харитония в Огородниках, значит, рядом со своей дочерью и зятем. Одно время Пушкины проживали во флигеле князя Юсупова[73]73
  Юсупов Николай Борисович (1750–1831) – князь, московский вельможа, меценат.


[Закрыть]
, с которым, как видно, Сергей Львович был связан театральными интересами. У князя на Хомутовке был собственный театр, и Сергей Львович был незаменим в таких делах. В 1803 году Пушкины наняли квартиру опять в приходе Харитония, но уже в доме графа Санти. Бабушка Мария Алексеевна Ганнибал поддерживала кое-как домашний быт беспечных господ Пушкиных. Если бы не эта Мария Алексеевна, да еще няня Арина Родионовна[74]74
  Арина Родионовна Яковлева (1758–1828, по мужу Матвеева) – няня Пушкина, крепостная М. А. Пушкиной. В 1799 г. получила вольную, но осталась у Пушкиных и вынянчила всех детей. Имела своих четверых детей. Умерла в Петербурге у сестры поэта, к которой переселилась в связи с ее замужеством.


[Закрыть]
, маленький Пушкин не научился бы говорить по-русски. Родители говорили с детьми по-французски, а французы гувернеры и гувернантки русским языком, конечно, не интересовались.

Изящный Сергей Львович и прелестная Надежда Осиповна с удивлением смотрели на маленького Пушкина. В кого он такой? Это был нескладный, толстый, задумчивый, неповоротливый ребенок. Рассеянность его была удивительна. Однажды на прогулке он отстал от родителей и в ленивой задумчивости уселся посреди дороги. В окна глядели на мальчика и смеялись. «Ну, нечего зубы скалить!» – сказал он, вставая. Он был небрежен и терял то и дело носовые платки. Надежда Осиповна прикалывала их к курточке и заставляла провинившегося выходить к гостям с таким постыдным украшением. Родители не любили маленького Пушкина. Он убегал к бабушке Марье Алексеевне и усаживался в корзину, где у нее хранилась шерсть для рукоделия. Старуха учила его грамоте. Она владела прекрасно русской речью, и слог ее писем был замечателен.

Ее сказки открыли Пушкину мир богатырей, колдунов, смешных и глупых царей, великодушных простецов… В лицее, когда ему было уже шестнадцать лет, он вспоминал «блаженный неги час»:

 
Ах! умолчу ль о мамушке моей,
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье.
Она, духов молитвой уклоня,
С усердием перекрестит меня
И шепотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы…
От ужаса не шелохнусь бывало,
Едва дыша, прижмусь под одеяло,
Не чувствуя ни ног, ни головы…
…………………………………………………
Я трепетал – и тихо наконец
Томленье сна на очи упадало.
Тогда толпой с лазурной высоты
На ложе роз крылатые мечты,
Волшебники, волшебницы слетали,
Обманами мой сон обворожали.
Терялся я в порыве сладких дум;
В глуши лесной, средь муромских пустыней
Встречал лихих Полканов и Добрыней,
И в вымыслах носился юный ум…[75]75
  «Ах! умолчу ль о мамушке моей…» – из стих. Пушкина «Сон» (1816). Бова – герой народной сказки о Бове-королевиче; Полкан – то же, что и Бова; Добрыня – имя одного из центральных героев русского богатырского эпоса. Основные былины о нем связаны с преданиями о женитьбе князя Владимира и о насильственном крещении Новгорода.


[Закрыть]

 

В 1806 году Марья Алексеевна купила под Москвой сельцо Захарово[76]76
  Захарова – приобретено Марией Алексеевной в 1804 г.


[Закрыть]
, и летом Пушкины уезжали туда. В деревенской обстановке характер маленького Пушкина заметно изменился. Мальчик стал подвижным, резвым и шаловливым. Такие крайности смущали родителей. Теперь ему было все любопытно – и песни, и хороводы, и рассказы захаровского повара, с которым он тайно подружился. Пушкин убегал в рощу, в поля, воображал себя богатырем и мечтал о приключениях. Он теперь смотрел на мир изумленными глазами. Обыденное удивляло его не менее, чем сказка. Тут в первый раз он узнал страшное – смерть и безумие. Правда, это страшное сочеталось как-то с неожиданной и непонятной улыбкой, но от этого оно становилось еще ужаснее. В усадьбе жила девушка, дальняя родственница Пушкиных. Она была помешана. Думали, что ее можно вылечить испугом. Для этого провели в ее комнату пожарную кишку. Сумасшедшая выбежала в ужасе и, увидев маленького Пушкина, закричала ему: «Братец! Меня принимают за пожар!» Но тот ее успокоил: нет, ее приняли за цветок. Цветок ведь тоже поливают…

Летом 1807 года, в Захарове, заболел братец Николенька. В играх они ссорились и дразнили друг друга, а когда Николенька слег в постель, брат пожалел его и подошел к его кроватке с участием, но Николенька показал ему язык. Вскоре он умер. Николеньку отпевали и хоронили в соседнем селе Вязёмах. Не верилось, что этот мальчик так и будет лежать неподвижно и тихо.

Наступила осень. Надо было уезжать в Москву. Там были очередные неприятности – гувернеры и гувернантки. Но зато в Москве есть библиотека отца. Можно забраться туда и, завладев каким-нибудь французским томиком, предаться упоительному чтению. Родителям не приходило в голову мешать этому занятию. А тут как раз на полках стояли счастливые соперники Арины Родионовны и Марии Алексеевны. Те рассказывали такие таинственные истории про колдунов, что у мальчика замирала душа от страха, и он, кутаясь с головою в одеяло, засыпал среди волшебных историй, а здесь, в этих веселых французских книжках, не было ничего таинственного и волшебного. Все было просто, ясно и занятно. О всяких тайнах эти книжки говорили с насмешкой, то добродушной, то ядовитой. Кроме того, в этих книжках можно было найти забавные вещи. Из разговоров в лакейской и девичьей Пушкин очень рано узнал то, что в гостиной называли любовью. Об этих соблазнительных вещах во французских книжках говорилось на все лады, смешно и увлекательно. Какой, например, веселый сочинитель Жак Вержье[77]77
  Вержье Жак (1657–1720) – французский поэт, известный главным образом своими непристойными сказками, написанными в подражание Ж. Лафонтену. Часто перелагал сюжеты новелл Боккаччо.


[Закрыть]
! Он тоже рассказывает сказки, но совсем не так, как Арина Родионовна… Их можно читать на ночь, не боясь привидений. Правда, читать этого забавника Вержье немного стыдно, но папа читал недавно вслух одну его историйку о глупенькой крестьянке, которую обманул жирный монах. Все смеялись и не стыдились. А то вот есть еще Жан Грекур[78]78
  Грекур Жан (прав. Жозеф) (1683–1743) – аббат, поэт, автор сказок, большею частью фривольных.


[Закрыть]
. Он к тому же сам был аббат, значит, духовное лицо – вроде отца диакона Александра Ивановича Беликова[79]79
  Беликов Александр Иванович (ум. ок. 1854) – учитель Пушкина. В 1808 г. издал в своем переводе «Дух Массильйона, епископа Клермонского, или Мысли, избранные из его творений о различных предметах нравственности и благочестия».


[Закрыть]
, который приходит к Пушкиным учить Закону Божию. Это духовное лицо, Жан Грекур, сочинял такие непристойные историйки, что даже сам Сергей Львович не решался кое-что читать вслух при своей супруге Надежде Осиповне. Но очаровательнее всех, разумеется, Парни. Он был удивительно приятный поэт! Его гладкие, грациозные стишки славили какую-то девицу Элеонору в очень нежных и чувственных выражениях. Он сочинил также «Мадагаскарские песни». Но особенно понравилась Пушкину «Война богов». Эта книжка вышла в Париже в 1800 году и, вероятно, попала в библиотеку Сергея Львовича, а у Василия Львовича была наверное. В этой поэме изображалась борьба языческого Олимпа с христианским миром. Архангелы сражались с античными богами очень смешно. Автор издевался над католической церковью, над таинствами и вообще над святыней. Непристойностей эротических тоже было очень много. У Вольтера их было еще больше. Имя «фернейского крикуна»[80]80
  Фернейский крикун – строка из стих. «Городок» (1915). Так назван М.-Ф. Вольтер – по имени местности Ферней около Женевы, где он прожил последние 20 лет жизни.


[Закрыть]
не сходило с уст папаши Пушкина. «Девственница»[81]81
  «Девственница». – В поэме «Орлеанская девственница» (1735, изд. в 1755) Вольтер в пародийном духе воспроизвел события Столетней войны и историю Жанны д’Арк.


[Закрыть]
то и дело цитировалась. Вольтеровские насмешливые книги маленький Пушкин читал с жадностью. Он узнал его биографию и живо представлял себе его лицо. Этот образ запомнился навсегда. Даже года за полтора до смерти поэт начал было набрасывать какие-то строки, быть может, к нему относящиеся, о своем «младенчестве бессмысленно лукавом»:

 
Я встретил старика с плешивой головой,
С очами быстрыми, зерцалом мысли зыбкой,
С устами, сжатыми наморщенной улыбкой…[82]82
  «Я встретил старика с плешивой головой» – строки из чернового наброска «В младенчестве моем, бессмысленно лукавом…» (1835).


[Закрыть]

 

Этот плешивый старик с насмешливой улыбкой был, конечно, неслучайно властителем дум. И хотя мысль его, по выражению Пушкина, была в самом деле «зыбкая», однако это была мысль для своей эпохи новая. А главное, он был остроумен. Смеяться было над чем. И нечего было противопоставить вольтеровской шутке. В колдунов Арины Родионовны и в христианскую добродетель своих родителей десятилетний Пушкин уже не верил.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации