Текст книги "Город Сириус"

– А как он это сделал?

– Этого мы тоже не знаем… и не знает никто, кроме самих сенаторов и правителя.

– А где в здании Сената находится зал заседаний?

– На втором этаже. Но попасть туда могут только бионойды, которые имеют специальный допуск. На первом этаже Сената расположен аппарат, обеспечивающий его работу. На этом этаже могут находиться даже варвары, но для этого им необходим специальный пропуск. Одна из наших коллег как раз трудится техническим специалистом в службе пропусков и может оформить его. Только вот как попасть на второй этаж Сената, а затем в зал заседаний… мы не знаем.

– Хорошо, а что известно про третий уровень защиты?

– Его основная программная оболочка находится в информационной системе дата-центра, а её интерфейс у самого правителя. Однако попасть к правителю может только сенатор. Поэтому преодолеть этот уровень защиты может только сенатор.

– А что представляет из себя дата-центр?

– Мы не знаем. Попасть туда варвару практически невозможно. Там работают одни бионойды. Это учреждение хорошо охраняется, поэтому мы даже не пытались приблизиться к нему. Судя по всему, там располагаются процессоры, которые управляют Сириусом.

– Да, перспективы у нас пока что призрачные, – отчаянно промолвил следователь и направился к своему цифровому клону.

Глава 13
Призрачная Монссенция

По мере того, как наука увеличивает наше могущество, она уменьшает нашу гордость собой.

Клод Бернар

Тем временем патруль доставил Вирту на Монссенцию. Это место располагалось на вершине одиноко стоящей отвесной скалы, раскинувшейся на окраине населённого пункта городского типа. Скала была настолько высокой, что, подлетая к ней снизу, казалось, будто бы своей вершиной она упирается в небо. В сочетании с крутыми, почти вертикальными склонами и скользкой, как лёд, каменной породой Монссенция была практически неприступна для пешего человека. Добраться до неё можно было только с помощью летательного аппарата.

Равнинная территория на вершине скалы была по всему периметру огорожена колючей сетчатой проволокой. На окраине располагалась массивная устрашающая своим внешним видом бетонная постройка. На ней висела табличка с надписью: Mons scientia.

Из здания вышел человек в униформе серо-зеркального цвета, похожей на ту, которая была надета на стражей порядка Сириуса, однако с другими нашивками и опознавательными знаками. Из его зрачков также исходило инфракрасное свечение, выдающее его принадлежность к сословию бионойдов.

Он подошёл к летательному аппарату. Патрульный приложил к голове Вирты иммобилизатор. Женщина увидела яркую вспышку и почувствовала, что снова обрела возможность двигаться.

Подошедший бионойд сообщил Вирте, что она находится на территории Монссенции и что обязана соблюдать правила нахождения варвара на режимной территории данного объекта, после чего приказал следовать за ним. Он проводил женщину в огромный, огороженный колючей проволокой лагерь, в котором находилось около тысячи человек. Часть людей в лагере, объединившись в небольшие группы, что-то бурно обсуждали. Оставшиеся, опустив голову, размеренно перемещались по периметру огороженного пространства, погрузившись в глубокое раздумье.

Каждые десять минут из двери бетонного помещения выходили двое бионойдов. Они заходили в лагерь, отыскивали нужного им человека и уводили его в своё помещение, после чего он не возвращался.

Женщина прошлась по рядам заключённых в надежде встретить хоть одного знакомого деятеля науки.

Неожиданно к ней подошёл мужчина средних лет. Присмотревшись повнимательнее, Вирта узнала в нём Собакина. С ним было ещё двое мужчин более пожилого возраста, которых она ранее неоднократно видела в наукограде, только они работали не в её, а в другом секторе. – Вы? Что вы здесь делаете? – удивлённо спросила Вирта у Собакина.

– То же, что и все. Жду свой очереди, – как обычно спокойно и непринуждённо, ответил он.

– Какой очереди? – поинтересовалась Вирта.

– Очереди, чтобы быть выпущенным на свободу – в город.

– Почему нас собирают здесь?

– Сюда привозят всех учёных. Поэтому это место и называется Монссенцией, что в переводе с латыни означает «гора знаний».

– А зачем власти изолировали нас от общества как заключённых?

– Учёные представляют угрозу для государства. История развития прогресса человечества показала, что прорывные научные открытия неизбежно порождали качественные изменения в обществе. Они меняли не только жизненный уклад людей, но и их взгляды, потребности, ценности. Если властям не удавалось вовремя трансформироваться вслед за новыми изменениями, между ней и народом возникал значительный разрыв, что приводило к бунтам и революциям. В технократическом обществе, где научно-технический прогресс лежит в основе государственности, эта проблема стоит особенно остро. Вот почему власти не хотят допустить свободомыслия в науке и боятся неконтролируемых изменений в обществе. Кроме того, те же представители вашей профессии с помощью своих знаний могут проникнуть в электронную систему государственного управления и вывести её из строя. А она в современном виде представляет собой не просто банальную информационную сеть, как это было ранее, а центр управления умами целого сословия верных государству граждан – бионойдов. Представляешь, что будет, если злоумышленники в результате несанкционированного вмешательства выведут из строя всех бионойдов или, что ещё хуже, запрограммируют их на определённые действия против государства. Потому монополия государства на научные знания – это оправданная необходимость.

– Страшные вещи вы рассказываете. А как быть с чаяниями людей, которые посвятили свою жизнь науке и не мыслят себя без неё?

– К сожалению, в современном мире они безнадёжно устарели. Их труд более не нужен обществу. Это в прежние времена заниматься научными исследованиями могли только люди. Компьютеры не были способны совершать открытия, а лишь помогали учёным в их исследованиях. Хотя даже в те времена отдача от людей была крайне низкая. Прежде, чем стать учёным, человек должен был долгие годы обучаться, нарабатывать практический опыт, совершать множество ошибок. Да и после всего этого его продуктивный период был весьма скоротечен. Благодаря правителю на смену человеку пришёл искусственный интеллект. Ему не нужно тратить много времени на обучение, он может работать, не уставая, днём и ночью. Скорость и глубина мыслительных операций машины в миллионы раз превосходят возможности человеческого мозга, поэтому у людей нет ни одного шанса победить в этой конкурентной борьбе.

– И что же теперь будет с учёными?

– Наш правитель принял мудрое и гуманное решение. За особые заслуги перед государством нам выпала честь быть удостоенными посвящения в сословие бионойдов без конкурса. А до этого мы должны будем, как говорится, сдать своё устаревшее оружие, то есть передать стране все наши научные знания. Их считают из нашего мозга, систематизируют и поместят в единую базу данных. Далее мощные процессоры дата-центра Сириуса смогут использовать их для проведения научных исследований в разных областях. Вот почему мы здесь покорно ждём своей очереди, когда из нашего мозга перепишут нужную информацию, сотрут её, после этого нас выпустят. Ну что, мудро придумано? Аве, правитель! Поговаривают, что он сам был учёным и первым пожертвовал свои знания, а ещё знания своих коллег государству…

Далее следовала длинная речь, полностью состоящая из хвалебных эпитетов в адрес мудрого и великого главы государства. Однако Вирта уже не слушала её, поскольку размышляла над явным противоречием между словами учёного и картиной, которую она наблюдала в Сириусе. Суть его заключалась в том, что в городе не было ни одного пожилого человека, а большая часть учёных пребывала в преклонных летах. Это означало, что после считывания научной информации из памяти учёных они явно попадали не в город. Но куда? Догадки о месте, куда могли быть отправлены люди науки после опустошения их памяти, начинали всё сильнее тревожить Вирту.

– Да будет вам известно, что Сириус забрал у правителя и его коллег не только научные знания, но и жизнь, – громко и уверенно заявила она, обращаясь к учёным, которые окружили их и внимательно слушали её диалог с Собакиным.

– Откуда вы знаете? Никто ещё не видел правителя и не общался с ним, – удивлённо произнёс один из учёных.

– Я знала его, долгое время мы работали вместе! Люди! Вас обманывают! После того, как отнимут у вас самое ценное, что вы приобрели в жизни, – научные знания, уничтожат, как Ника и всю его исследовательскую группу.

– Не верьте ей. Она засланная, – возмущённо заявил Собакин.

– Я была в Сириусе, меня доставили оттуда патрульные. В городе нет ни одного пожилого человека! Куда, по-вашему, могли деться выпущенные учёные? Всё просто, их убили. Вы понимаете, что от стариков нет никакой пользы, только лишние расходы, поэтому пожилым никогда не будет места в прагматичном Сириусе! – нервно прокричала Вирта.

– Я тоже жил в городе до того, как меня привезли сюда, и не видел ни одного старца, – подхватил голос из толпы.

– И я жил… подтверждаю, людей преклонного возраста там нет, – крикнул другой.

Гневные возгласы тут же распространились далеко вглубь толпы. «Нас обманывают… нагло врут… хотят уничтожить… бежать… надо бежать», – доносилось отовсюду.

Увидев назревающий бунт, Вирта решила подлить масла в огонь и во всеуслышание заявила:

– Люди! Правителя нет… я лично видела его мёртвым… вам все врут… его существование всего лишь миф… Государством управляет не человек, а бездушная машина, которой всё равно, что будет с вами!

Зажжённая Виртой искра сомнения быстро переросла в пламя народного гнева. Ненароком в него попали двое вышедших за очередным учёным бионойдов, превратившихся на тот момент в сознании масс в олицетворение всей системы государственной власти. Разъярённая толпа яростно набросилась на бедняг и разорвала их в клочья. После этого неконтролируемая народная масса, словно стая диких буйволов, бросилась в сторону окраины Монссенции, сметая на своём пути в пух и прах всё, что отделяло их от свободы. Массивные проволочные ограждения рухнули, увлекая за собой около сотни людей. Толпа, не обращая ни малейшего внимания на крики и стоны упавших, безжалостно прошлась по ним тяжёлым катком, не оставляя обречённым ни малейшего шанса на выживание. Однако, что стоят жизни жалкой сотни людишек из толпы, если их телами устлана дорога хоть и к призрачной, но столь желаемой свободе?

Добравшись до края скалы и увидев глобальный масштаб бескрайнего расстояния, разделяющего вершину Монссенции от её подножья, передние ряды в замешательстве отчаянно пытались остановиться, однако прежде, чем это удалось сделать, центробежные силы толпы смели в бездонную пучину пропасти ещё не одну сотню человек.

В какой-то момент толпа всё же остановилась и с криками «Здесь не пройти! Идём штурмовать администрацию!» направилась в сторону бетонного здания. Однако пути отхода им преградили подоспевшие войска бионойдов. В руках у них были замысловатые предметы, похожие на оружие. Толпа замерла в раздумье. Фактически в сложившейся ситуации у неё было три возможных варианта действий: броситься в пропасть и разбиться, вступить в схватку с вооружёнными бионойдами, попытавшись прорвать их оцепление, либо сдаться в плен. Наиболее предпочтительным и логичным лично Вирте виделся второй вариант.

– Давайте, братцы, бейте поработителей! Всё равно, если вы не умрёте в бою, вас ликвидируют. Не дадим им забрать последнее, что у нас осталось! – скомандовала она.

Однако толпа не внимала её призывам. Один за другим люди смиренно поднимали руки и обречённо заходили обратно в вольер.

– Как вы не понимаете, это ваш единственный шанс. Давайте, боритесь за свою жизнь! – отчаянно прокричала Вирта.

В этот момент она увидела рядом с собой гневное лицо Собакина.

– Не слушайте её, она провокатор! Давайте дружно вернёмся в лагерь! – крикнул он и оттолкнул Вирту в сторону с такой силой, что женщина упала на землю, сильно ударившись головой.

Не в силах подняться от отчаяния и боли Вирта лежала на сырой земле и думала: «Как же быстро милость людей к власти сменилась на гнев, достаточно было всего лишь понять, что их обманывают. И так же стремительно этот гнев снова перерос в смирение, стоило им только почувствовать силу. Получается, что для этих людишек лучше умереть в надежде на милость, чем бороться за собственную жизнь. И так мыслила не просто послушная масса зомбированного населения варваров, а наиболее интеллектуальная часть людей… Что ж… вероятно, каждое общество заслуживает ровно то, чего оно заслужило…»

В этот момент сознание Вирты разразила яркая вспышка. Повернувшись, она увидела, как патрульный отводит от её головы иммобилизатор. Женщина попыталась встать, но поняла, что снова парализована.

Патрульные погрузили её в летательный аппарат и отвезли в участок, где завели в кабинет к начальнику патрульной службы и сняли парализацию.

– 00035, предупреждаю вас, что всё, что вы скажете, будет использовано в качестве доказательства в суде. Я задам вам несколько вопросов. Вы согласны ответить на них? – монотонно произнёс бионойд типичным обезличенным голосом.

– Да, согласна, – ответила Вирта.

– Зачем вы обманули власти, что являетесь учёным? По нашим данным – вы работали бригадиром строительного отряда.

– Я не обманывала. Я действительно программист.

– Нет, вы солгали. И сделали это умышленно для того, чтобы под видом учёного пробраться в Монссенцию и поднять бунт. Это тяжкое преступление, за которое вам грозит самый суровый вид смертной казни – передача для проведения биологических опытов. Вы признаёте свою вину?

После этих слов и без того напуганная Вирта растерялась ещё больше и не придумала ничего лучшего, чем попытаться очаровать начальника патрульной службы, чтобы снискать его благосклонность. Сделала она это скорее машинально, по старой привычке. Не обладая недюжинным умом и незаурядными способностями, она часто пускала в ход свою женскую привлекательность ради достижения поставленных целей. Поскольку большую часть представителей её профессии составляли мужчины, практически всегда её уловки приводили к желаемому результату. Именно подобным образом она получила должность в наукограде, куда по жёсткому отбору направлялись лучшие учёные страны. Однако, будучи в заторможенном состоянии, она не учла того, что перед ней на этот раз сидел не обычный земной мужчина, а представитель государственной власти из сословия бионойдов.

– Что вы, какой умысел… Бунт поднялся сам собой совершенно случайно. Вы же видите, я – глупенькая рыжая женщина, – заигрывающе произнесла она, положив свою руку на запястье бионойда. – Возможно, ляпнула умным людям что-то не то… да и они, вероятно, не так поняли… ну и, как оно обычно бывает, пошло-понеслось. Может, пощадите меня, обвините в чём-то незначительном и отпустите? Давайте лучше обсудим моё обвинение не здесь, а за чашечкой кофе. У вас же есть поблизости рестораны или подобные заведения? Вы такой сильный очаровательный мужчина… с большими красными светящимися глазами…

– Вы что, флиртуете с мной? – произнёс патрульный, отдёргивая свою руку словно ошпаренный.

– Что вы, какой флирт. Просто сделала комплимент симпатичному молодому человеку… что, это запрещено? – оправдалась Вирта.

– Вы разве не знаете, что согласно закону о контроле за популяцией варваров и кодексу семейной этики запрещаются любые действия, направленные на прямое или косвенное склонение лица противоположного пола к вступлению в интимную связь, в том числе посредством комплиментов относительно признаков его внешности, – возмутился бионойд.

– Ой, не знала, извините. Я же глупенькая. Тогда беру свои слова о вашей внешности обратно.

– По результатам предварительного расследования на основании имеющихся доказательств я предъявляю вам обвинение по двум пунктам. Первый – организация бунта с целью свержения власти, второй – склонение лица противоположного пола к вступлению в интимные отношения. Ваше дело передаётся в суд для рассмотрения по существу, – резюмировал бионойд и вызвал патрульных.

Глава 14
Мощь восточных единоборств

Двигайся, как вода. Замирай, как зеркало. Отвечай, как эхо.

Брюс Ли

Оторопевшие учёные из центра управления, которые на экране плазменной панели с негодованием наблюдали за допросом Вирты и предъявлением ей обвинения, вновь собрались на небольшой консилиум.

– Какие будут предложения, коллеги? – начал Стив.

– Я снова за то, чтобы снять с Вирты прибор нейронного интерфейса и вывести её из города. Она и так натворила много делов, сейчас явно не в себе и может наделать новых глупостей, – предложил Герхард.

– Нет, мы не можем сделать это прямо сейчас на глазах у патрульных. Нас вычислят. А кроме того – Вирта хорошо знает характер и повадки Ника, она нам ещё понадобится в виртуальном городе. Поэтому я против такого решения, – возразил Стив.

– Надо послать следователя освободить её, – предложил Максимилиан.

– Он не справится. Биороботы гораздо сильнее людей. Они его враз скрутят, – вторил руководитель группы.

– Есть у меня одно соображение, как сделать его сильнее, – пробормотал предыдущий выступающий, вытащил свой ноутбук, зашёл в папку «Боевые искусства мира», скачал файлы из неё на флеш-карту, а затем переписал их на компьютер наукограда.

– Что ты делаешь? – спросил парнишку Стив.

– Я перекинул в нашу машину созданные мной для компьютерных игр виртуальные модели защитных блоков и ударов. Они взяты из восточных единоборств разных стилей и направлений. Я смогу запускать их через программу коммуникации напрямую в сознание Григориуса, и он будет импульсивно совершать заданные движения, а мы управлять им как в компьютерной игре, – заявил учёный.

Стив и Герхард одобрительно кивнули головой и вернулись на свои места.

Глава группы учёных наклонился к микрофону и сообщил следователю, что Вирта находится в патрульном участке и скоро её должны доставить в суд, чтобы приговорить к смертной казни.

Растерянный следователь тут же обратился к повстанцам.

– Друзья, мою коллегу захватил патруль. Скоро её повезут в суд. Мы должны её вытащить. Кто знает, как можно это сделать?

– Пойдём в участок и силой отобьём её, – послышался писклявый женский голосок.

Следователь опустил взгляд и увидел рядом с собой бесстрашную обладательницу высокого голоса. Это была хрупкая особа небольшого роста, с широко открытыми глазами, которые излучали искры отчаянной решимости.

– Мы не можем это сделать. Они очень сильные. Чтобы справиться с одним бионойдом, нужны три здоровых варвара мужского пола. А распрограммировываются, как назло, почему-то одни женщины. У нас в лагере всего двое мужчин. В лучшем случае они нейтрализуют одного бионойда. А в участке их, наверное, штук десять, а то и более, – заметил Либриус.

Неожиданно клон Григориуса потянул его за руку и отвёл в сторону.

– Помнишь, я рассказывал тебе, как лишился рассудка и начал видеть непонятные вещи? Так вот, тогда патрульные тоже арестовали меня, обездвижили иммобилизатором и привезли в участок. В нём действительно было очень много патрульных. Но через некоторое время меня повезли в суд. Непосредственно в суде со мной было всего двое охранников. Там лучше всего будет освобождать твою коллегу.

– Вот теперь ты молодец! Узнаю в тебе себя! – гордо произнёс следователь, одобрительно похлопав своего цифрового клона по плечу, после чего отвернулся, прикрыл рот рукой и шёпотом обратился к учёным из центра управления.

– Ну что скажете, умы?

– А что, неплохой план, – ответил Стив.

– А вас не смущает, что мы будем втроём против двух бионойдов?

– Не переживай. Мы позаботились об этом.

– Каким образом? – удивлённо спросил следователь.

– Сейчас увидишь.

Руководитель группы подошёл к парнишке с дредами, который предложил план по наделению следователя навыками боевых искусств.

– Ну что, у тебя всё готово? – спросил он, подмигнув.

– Да. Жду не дождусь, когда испытаю в действии свою новую игрушку, – с восторженным азартом прокричал рвущийся в бой Максимилиан.

– Тогда запускай! – скомандовал Стив.

Парнишка с азартом ткнул пальцами в клавиатуру. В тот же момент следователь высоко подпрыгнул и, сгруппировавшись, с разворота ударил стоявшего рядом с ним клона ногой по голове. Тот упал на землю без чувств.

Опешивший Григориус бросился к нему, положил его голову на колени и постучал по щекам. Клон приоткрыл глаза и начал трясти головой, пытаясь сфокусировать зрение и избавиться от раздвоения или даже растроения в глазах.

– Родной ты мой, тебе больно? Надеюсь, ты не сильно ушибся? Сам не знаю, как это произошло! Я случайно! Напасть какая-то! Прости меня, прости! – в панике твердил следователь.

– Это был удар ногой из карате. По-моему, тоби-маваши-гери называется, – уточнил Максимилиан. – Я заложил в программу интерфейса с вашим мозгом виртуальную модель навыков боевых искусств. Теперь мы сможем корректировать ваши движения во время драки с бионойдами. Вы главное расслабьтесь и не сопротивляйтесь импульсам, которые мы будем посылать в ваш мозг.

– Я всё понимаю, но зачем ты ударил моего цифрового клона? Он же ни в чём не провинился, постепенно исправляется, даже хотел помочь нам, а ты… – возмущённо прокричал следователь.

– Извините, так случайно получилось. Просто он стоял рядом и ненароком попался под вашу ногу, когда я запустил этот проверочный тоби-маваши-гери, – ответил Макс и отключил микрофон.

Члены научной группы центра управления молча перекинулись удивлёнными взглядами. Наконец Стив озабоченно произнёс:

– Коллеги, мне показалось… или вы тоже заметили слишком уж сильную привязанность этого человека к своему двойнику?

– С точки зрения психологии, его реакция объяснима, – вступил Герхард. – Мы причинили боль близкому ему человеку, к тому же его собственными руками. Он почувствовал вину и воспринял его страдания как свои. Отсюда и такая агрессивная реакция на нас. Науке известны подобные случаи. Например, однояйцевые близнецы часто чувствуют боль друг друга на расстоянии. Кстати, по поводу близнецов. Что-то подсказывает мне, что он не согласится на план, предложенный Либриусом. Судя по всему, Григориус не даст превратить своё второе «я» в бионойда, особенно после того, как увидел, каким образом происходит этот обряд.

Тем временем следователь с цифровым клоном, Либриусом и ещё одним повстанцем на летательном аппарате прилетели в суд спасать Вирту.

Заглядывая поочерёдно во все встречающиеся на пути залы судебных заседаний, они обнаружили помещение, в котором находилась женщина.

Она сидела с опущенной головой и лишь изредка поднимала глаза, исподлобья поглядывала на судью. По обе стороны от подсудимой стояли два охранника – бионойда.

Около входа в зал в несколько рядов располагались скамейки для зрителей. Они почти полностью были заполнены варварами, пришедшими поглазеть на процесс. Поначалу следователю показалось немного странным, что судебные заседания в Сириусе проходят в режиме гласности и открытости. Безусловно, эти принципы являются неотъемлемыми атрибутами всякого развитого демократического судопроизводства, которое, по идее, должно было присутствовать и в совершенном городе будущего, однако другие стороны общественной жизни Сириуса почему-то совсем не были пропитаны демократическими ценностями. Ими там даже и не пахло.

Немного подумав, следователь понял, что гласность судебного разбирательства в этом государстве является далеко не проявлением демократизма, а наоборот – орудием подавления народных масс. Эти демонстративные показательные процессы устраивались для того, чтобы другим варварам было неповадно совершать подобные антиобщественные поступки. Гласность процесса, по сути, выступала инструментом мощной пропагандисткой машины, которая огромным катком проходилась по сознанию простых граждан общества, утрамбовывая его в ровный и монолитный асфальт единства общественного мнения.

– Ты умеешь драться? – спросил Григориус у клона.

– Нет, у меня стойкое отторжение насилия на сознательном уровне, – ответил он.

– Тогда отвернись и не смотри, что мы сейчас будем делать, а то ещё в обморок упадёшь, – шутливо бросил следователь и направился в сторону охранников.

Цифровой клон Григориуса отбежал в сторону, забился в угол и прикрыл лицо руками. Примерно то же самое немного позже сделали и зрители, которые сидели на лавках.

– Левого, который покрупнее, я беру на себя. А правый – ваш, – резко и отрывисто проговорил следователь, имитируя речь героя внезапно вспомнившегося ему азиатского боевика.

После этих слов Григориус, словно хищный орёл, налетел на одного из охранников, обрушив на него шквал молниеносных ударов карате, которые посылал в его мозг компьютер наукограда. Не выдержав такого напора, охранник упал.

– Вставай, я не бью лежачих! – игриво произнёс вошедший в раж Григориус, перепрыгивая с ноги на ногу.

Как только бионойд пришёл в себя и встал, мастер карате снова набросился на него и отвесил несколько длинных ударных связок. Постепенно охранник приноровился к технике боя Григориуса, перестал пропускать удары, а через некоторое время даже умудрился перейти в контрнаступление и отправил возомнившего о себе хвастуна в нокдаун.

– Максимилиан, ты видел это? Ещё пара подобных атак – и он убьёт меня! Чёрт, как же больно! И боль-то не виртуальная, а реальная! – произнёс явно не ожидавший такого поворота каратист, с трудом продирая глаза и поднимаясь на ноги.

– Потерпите немного. Я отлаживаю программу. К тому же бионойды, вероятно, обучаемые. Он разгадал тактику боя карате, адаптировался к ней и применил контрудары.

Сейчас я переключу вас на другое боевое искусство – ушу. Саньда – это сила! – с азартным блеском в глазах закричал парнишка и начал быстро перебирать пальцами по клавиатуре.

Григориус почувствовал свежий приток адреналина.

Стремительная волна новых убийственных ударов накрыла не ожидавшего смены тактики боя бионойда, словно свалившееся с неба разрушительное цунами. Пропустив завершающий атаку молниеносный хук снизу, он, подобно выкорчеванному разбушевавшейся стихией неокрепшему деревцу, подлетел вверх и с огромной силой и ужасающим треском свалился на пол, после чего задёргался в предсмертных конвульсиях и отошёл в царствие виртуальных сущностей.

Следователь обернулся назад и увидел, как второй киборг без особого труда расправлялся с ненатренированными повстанцами. Григориус подбежал к нему и продемонстрировал грозную серию ударов тхэквондо, которая сразу же нейтрализовала противника.

Покончив с охранниками, следователь схватил опешившую от неожиданности Вирту за руку и потащил женщину в сторону выхода так грубо, будто бы волок на поводке не успевающую бежать рядом миниатюрную собачонку. За ними устремились и оклемавшиеся от избиения повстанцы, слегка прихрамывая на одну конечность, как одноногие пираты. Выйдя на улицу, Григориус вдруг обнаружил, что среди них нет его клона.

– Где мой брат-близнец? – прокричал он.

– Вероятно, остался в зале суда. Я видел, как он забился в угол, – ответил Либриус.

– Ждите меня здесь, я сбегаю за ним, – скомандовал следователь и направился обратно в здание суда.

Сделав несколько шагов, Григориус неожиданно испытал резкий рывок, затем ещё один, после чего почувствовал сильную тряску. Словно при наступлении конца света всё вокруг кружилось, ломалось, искажалось, земля трескалась и уходила из-под ног. После этого неведомая сила погрузила его в тёмный коридор, по краям которого мелькали компьютерные коды и причудливые графические образы. Через мгновение всё прекратилось.