Текст книги "Изнанка неба"

Я протянул ему "Вальтер".

– Твой пистолет, если не ошибаюсь. Нет, этот довод меня не убеждает.

Мне на глаза попался Хертер, неуклюже раскинувшийся среди сырой травы. В нескольких ярдах от него аккуратно лежал Моррисон.

– Какого числа Моррисон отправился в свой последний полет и прихватил с собой драгоценности?

Китсон с недоумением уставился на меня.

– Десятого февраля. Что это тебе дает?

Я только кивнул ему в ответ. Так это случилось за неделю до того, как мы пылающим факелом рухнули на грязное поле в этом Куче. Моррисону уже никогда не доведется узнать об этом.

Я встал на ноги и подошел к трупу немца. Часть банкнот в его бумажнике была помята с заметным сгибом посредине. Это были мои доллары и франки. Бумажник был пухлый, и там еще оставалось различной валюты тысяч на двадцать пять, если пересчитывать на фунты. Забрав свои деньги, я запихнул все остальное на место и повернулся к Китсону.

– Я отправляюсь наверх. Надо заключить сделку, – мне показалось, что он так и останется стоять там, на берегу, но уже через несколько шагов Кен оказался рядом со мной.

37

Уже наверху нам повстречалось несколько жителей поселка; жены Моррисона среди них не было. Они хотели пропустить нас, но один старикан решил, что ему надо как-то вмешаться в это дело. Правда он не был слишком уверен в своих силах, а с моей стороны помощи ему было не дождаться. Островитянин обратился ко мне по-гречески, а потом на грубом французском, но в этот день я не понимал по-французски. Поэтому он просто стоял и смотрел на меня. Старик понял, что дело здесь не в языковом барьере. Он покачал головой, и в его глазах не было злобы, скорее какая-то безнадежность, потом сделал шаг в сторону. Тропинка была свободна. Мы вошли в деревню, и больше нас никто не останавливал.

Дверь бара была приоткрыта, я распахнул ее настежь и замер на пороге. После солнечный бликов на белых стенах внутри помещения оказалось очень темно, но мне все-таки удалось заметить в глубине комнаты белую фигуру. Я сжал в руке "Парабеллум" и шагнул вниз по ступенькам.

Они сидели за дальним столиком в углу, на том же месте, где пару часов назад были мы. Хозяина поблизости не было, а на лице набоба застыла гримаса удивления.

Я запихнул люгер в карман брюк, дотянулся через стойку до бутылки коньяка и налил две рюмки. Тем временем Китсон закрыл за нами дверь.

– Мы слышали стрельбу, – тихо заметила мисс Браун.

– И вы опрометью бросились посмотреть, кого же все-таки убили, – съязвил я и одним залпом осушил свою рюмку. – Будем здоровы.

Набоб нервно следил за каждым моим движением.

– Хертер мертв, – сообщил Кен.

Он чуть заметно вздрогнул, поморщился и прошептал:

– Вы убили его?

– Рано или поздно, но это все равно кто-нибудь должен был сделать, – спокойно сказала мисс Браун.

– Это уж точно, – поддержал ее я.

– Вы просто так взяли и убили его? – прошептал набоб. Похоже, что он нас просто не слышал.

– Причем здесь просто так? – вспылил я. – Когда вы его в последний раз видели, он держал нас под прицелом. Он застрелил безоружного человека и сделал это с вашего одобрения. Ваш палач умер, и я надеюсь, при этом не мучился.

Набоб опять вздрогнул.

Китсон поставил свою рюмку на стойку и расстегнул куртку так, чтобы Его Превосходительству легче было рассмотреть у него за поясом "Вальтер". Он посмотрел на меня и вопросительно поднял брови.

Я снова наполнил свою рюмку коньяком, а затем остановился у соседнего столика. Китсон остался стоять, прислонившись к стойке.

– Что вы собираетесь теперь делать? – пробормотал набоб, а мисс Браун тихо рассмеялась.

– Я пришел получить наше вознаграждение за последнюю партию драгоценностей, – заявил я. – Они уже в самолете, вы их пересчитали, а теперь мы хотим получить причитающиеся нам деньги.

Они долго таращили на меня глаза.

– Это как раз то, что вам нужно? – наконец спросила мисс Браун.

Я кивнул.

– За этим мы и пришли.

Неожиданно она снова засмеялась, но на этот раз во все горло и ее голос гулко отдавался в полупустом зале. Потом девушка укоризненно покачала головой.

– Извините, капитан, не думала, что у вас такое мелкое честолюбие.

– Уж такой я человек, – парировал я и посмотрел на набоба. – Ну так как?

Бледность постепенно исчезла с его лица. Он откинулся назад и улыбнулся.

– Так речь шла о пяти процентах? Вы этого хотите?

– Да. Как вы оценили всю партию? Около полутора миллионов фунтов?

Набоб все еще продолжал улыбаться и самодовольно кивнул головой.

– Что-то в этом роде.

– Значит то, что находится сейчас в "Пьяджио" потянет на миллион?

Он опять грациозно наклонил голову.

– Прекрасно. Тогда наша доля составит пятьдесят тысяч фунтов.

Его улыбка стала просто лучезарной.

– Все это звучит очень справедливо, капитан, но к сожалению, – развел руками набоб, я не могу заплатить наличными, потому что никогда не ношу с собой денег. Так что придется расплатиться чеком.

– И отменить его, как только ему представится первая возможность добраться до телеграфа, – Китсон резко поставил свою рюмку на стойку. – О'кей, парад окончен. Пора отправляться, а то еще пропустим встречный ветер.

Мисс Браун переводила свой взгляд то на меня, то на Китсона. Похоже, все это ее очень забавляло.

– Мне не очень-то по душе это поспешное бегство и распродажа всех драгоценностей; нелегкое и хлопотное дело. Но и выписанный чек также не вызывает у меня прилива энтузиазма. Так что либо мы нечто поинтереснее, либо я с большим удовольствием сброшу всю эту золотую дребедень в море, и тогда уж никто не осудит меня за это.

Набоб жеманно пожал плечами и противно забубнил:

– Все мои наличные деньги носил с собой мистер Хертер, но, очевидно, вся эта наличность уже перекочевала в ваши карманы.

На моем лице появилась презрительная гримаса.

– Как ни странно, нет. Все деньги так и остались вместе с ним. В моих интересах, чтобы полиция нашла при нем крупную сумму денег. Это еще раз подтвердит мою версию происшедшего. Ну, так какое мы примем решение?

Набоб ответил очередным пожатием плеч.

– Похоже, нам все-таки придется взять чек, – сказал я, повернувшись к Китсону.

Он поморщился.

– Боже праведный, мне он не нужен!

Я взял стул и уселся на него.

– Всегда существует риск, что вся эта рухлядь ему не очень-то нужна. Денег у него в избытке, и он никогда сильно не нуждался, так чтобы в нем пробудилась безграничная жадность. Просто в нем заговорило чувство мести, но не больше того.

Набоб прищурился, и глаза у него довольно заблестели.

– На этом острове он полностью находится в нашем распоряжении: все оружие находится в наших руках и всем остальным, в общем-то, нет до нас никакого дела, – пояснил я. – Но стоит нам только убраться с этого острова, как мы снова станем просто Китсоном и Клеем, а он – Его Превосходительством. А раз мы прихватим с собой эти побрякушки, то он будет гнаться за ними до самой преисподней. Тебе же прекрасно известно, на что способно его уязвленное самолюбие, и уж если он решил, что его обвели вокруг пальца, то сделает все возможное для мести.

– Это для меня не новость, – буркнул Китсон. – Вот поэтому-то я и не беру у него чек. Если тебе так не терпится, что уже и ум помутился, можешь взять чек на двадцать пять тысяч и отдать ему один из ящиков. Второй останется у меня.

– Что ты будешь с ним делать, Кен?

– Что-нибудь придумаю.

– Будь серьезнее. Где, как, в каком городе и страну ты найдешь перекупщика этого добра? Тебе же еще никогда не приходилось иметь дело с таким товаром.

Китсон долго и пристально изучал меня взглядом, затем пересек зал взглядом и уселся на стул в нескольких футах от меня, потом взял сигарету из пачки, которую забыла на столе мисс Браун, закурил и повернулся ко мне.

– Похоже, Джек, нам надо заключить сделку между собой.

– С моей стороны нет никаких возражений. К этому все и шло, – укоризненно сказал я.

38

Комната сократилась до размеров кабины самолета, в которой были только мы с Китсоном. Где-то там осталась красивая девушка в белом макинтоше и коротышка миллионер в куртке для гольфа, но все они были далеко от нас.

– Все эти безделушки в двух ящиках ничего не стоят, уж во всяком случае для нас, – тихо сказал я. – Нам очень трудно будет сбыть это барахло с рук, вот почему мы все еще остаемся здесь. Большая половина жуликов, оказавшись в богатом доме, даже не потрудилась бы забрать эти вещи с туалетного столика, а у нас даже нет их преимущества в анонимности: набобу прекрасно известно, кто взял все это добро. Ему останется только отправить в Интерпол описания пропавших вещей и они минимум на десяток лет осядут у нас мертвым грузом.

– Благодарю тебя, – с горечью в голосе сказал Кен, – особенно за то, что ты подбросил неплохую мысль в его крошечные мозги.

– Да он вообще в счет не идет, – попытался убедить его я. – Забудем про него; даже если он будет молчать как рыба, все равно ничего не изменится. Стоит только появиться в любой ювелирной лавке или магазине в любой части света, и всем тут же станет известно, что это краденый товар. Мы с тобой не слишком то похожи на наследников индийского раджи, а значит просто пополнили ряды обыкновенных жуликов. Честным путем тебе это добро не продать, и по тем же причинам ты его не сможешь сбыть и обходными путями.

– А твой парень там в Афинах, взялся же за это дело.

– Кен, Миклоса убили.

От неожиданности Китсон подался немного вперед, но быстро пришел в себя и кивнул.

– О'кей, твоя точка зрения мне понятна. Риск конечно большой, но я его принимаю. По крайней мере, у меня остается шанс получить неплохой куш, а если вернуть ему все в обмен на его чеки, то это гарантированный провал.

– Ты помнишь как полчаса назад я доказал, что никому не дано безнаказанно держать меня на мушке, и считаю свою правоту несомненной. Но теперь мне нужно нечто большее. Там на берегу осталось два трупа. Один из них – дело моих рук. К счастью, у меня есть свидетели, которые могут подтвердить правоту моих действий. Но для того, чтобы иметь возможность доказать это, я должен остаться здесь. Побег автоматически делает меня убийцей. Почти то же самое можно будет сказать о тебе: ты убегаешь и сразу же становишься вне закона. Ни один из нас уже не сможет вернуться в эту страну, а наша профессия требует свободы передвижения. Мы должны уходить и возвращаться.

– А может быть, – тихо произнес он, – я уже сыт по горло этой работой и давно мечтаю поселиться в тихом, приятном местечке вместе с одним из этих ящиков. Риск – благородное дело.

– Затаиться на прекрасном затерянном островке, закопать драгоценности под самолетом и десять лет просидеть в ожидании неизвестно чего?

– Ну, да, – отозвался Кен, может быть придется попробовать и это.

– Поверь мне – это не сработает.

Китсон откинулся на стуле и раздавил сигарету в керамической плошке, заменявшей пепельницу.

– Ты мне хочешь напомнить, что было десять лет назад? Все истории начинаются с этой даты. Правда, именно тогда у нас и был хоть какой-то шанс в виде собственного самолета. В те годы при удачном стечении обстоятельств это было немало, – Кен задумчиво покачал головой. – То время прошло, Джек, прошло навсегда и бесповоротно. Мы попали в грязное дело, а потом стали предметом политического торга и лишились наших лицензий…

– Посмотри правде в лицо, – продолжал он после некоторых размышлений, – этот случай нас доконал. Теперь мы ни за что не сможем повторить нечто подобное. Но сегодняшний случай – совсем другое дело, у нас появился шанс. Совсем не то, что раньше, но все-таки шанс. Риск, конечно, очень велик. А все-таки такой возможности больше никогда не представится. В одной из этих коробок лежит десять лет моей жизни, Джек, и даже больше того. Все эти десять лет мы просто существовали перебивались ничтожной работой. Может быть, – тут Китсон недоуменно пожал плечами, – тебя это устраивает, а меня – нет. Так что не надо меня уговаривать. Я не зову тебя с собой, но и тебе стоит закончить убеждать меня в твоей правоте.

– Неужели ты действительно считаешь, что тогда мы заключили грязную сделку? – возмутился я.

Он немного нахмурился, неторопливо закурил сигарету и медленно выдохнул струйку дыма.

– Мы не заключали никаких грязных сделок, – ответил я за него. – Нам еще повезло выйти из этой передряги живыми, но лишившись самолета и наших лицензий. Вот и вся на ша прибыль. Тот полет был ошибкой. Мы согласились на нег просто по молодости: нам казалось, что по своему могуществу мы просто современные двухмоторные божества. Жизнь доказала нашу ошибку. Не стоило связываться с перевозкой оружия в чужой стране или, по крайней мере, не стоит убиваться из-за последствий этого шага. Неужели ты до сих пор ничего не понял?

Китсон внимательно слушал мои доводы, только, пожалуй, его поза была несколько напряженной и говорила о том, что время так и не зарубцевало старые раны.

– Можешь продолжать, – тихо произнес он одними губами.

– А сейчас ты снова собираешься сделать еще один подобный рейс, еще один нелегальный груз. Из этого ничего не выйдет, Кен, никогда. По твоим словам эти десять лет работы в Пакистане просто потеря времени. Ты думаешь мне было легче? Все эти десять лет мы с тобой знакомились не только с изнанкой жизни, но и неба!

По лицу моего приятеля скользнула кривая усмешка.

– И это наставило тебя на истинный путь?

– Да. Я почти точно могу предсказать последствия этого шага, а ты – нет.

– И ты за меня очень переживаешь? – холодно спросил Кен. – А все из-за того, что десять лет назад мы с тобой сидели в одной кабине. Мне кажется, ты появился здесь только для того, чтобы защитить меня от меня самого.

– Кен, а тебе никогда не приходило в голову задаться вопросом: какого черта меня понесло в Мегари выяснять отношения с этими парнями, когда драгоценности были уже у меня в кармане?

Он даже нахмурился от напряжения, но затем посмотрел на меня и осторожно спросил:

– Ну… все это… неужели в тебе просто говорила обида, что поначалу я не пригласил тебя в долю?

– Но ведь так оно и было.

– Ну, а если бы предложил? – улыбнулся Китсон. – Положим в то утро в Афинах я рассказал тебе, что проследил маршрут следования драгоценностей и предложил отправиться за ними вместе. Что тогда?

– Но ты же этого не сделал, Кен, – сказал я тщательно взвешивая каждое свое слово. – Ты только выяснил, кто и как их повезет, а затем постарался пристроиться в моем самолете с пистолетом под курткой.

В комнате стало необычно тихо.

Китсон снова поудобнее устроился на стуле. Мне даже показалось, что он о чем-то озабоченно размышлял, но затем отрицательно замотал головой.

– Ну ты и осел. Как тебе только в голову могло прийти, что я смогу выстрелить в тебя?

– Неужели? Да ведь ты и сам не знал, что тебе предстоит делать. Для начала надо было просто кое-что у меня отобрать. Это должно было случиться в моем же самолете, да еще под угрозой оружия. Со мной этот номер не проходит, так что ты отлично себе представлял, что без стрельбы не обойтись и был готов к этому.

Китсон энергично замотал головой.

– Нет, – тихо сказал он. – Не смог бы я… Хотя, кто его знает… За эти годы многое стерлось из памяти, Джек, – Кен принялся почему-то разглядывать носки своих ботинок, но затем это занятие ему наскучило, и он поднял свой взгляд. – Не в этом дело. Я соглашусь со всеми твоими словами и не хочу ни во что тебя впутывать, а просто возьму один из этих ящиков. У меня есть на это причины.

– Ничего хорошего это не дает.

– Я просто возьму один ящик и лодку. То, что ты не последуешь за мной, только подтвердит твою историю. Можешь даже все свалить на меня, – он встал со стула, – если это то, чего ты добиваешься.

– Мне нужно совсем не то. Сядь, мы еще не закончили.

Он отодвинул от себя стул, размял ноги, потом осторожно устроил на ремне свою левую руку и покачал головой.

– Нет. Пора заканчивать всю эту говорильню, Джек. Да и у меня совсем нет времени, так что оставим все как есть.

Я рывком расстегнул молнию на своей куртке, так чтобы ему легче было заметить торчащую из-за пояса рукоять "Беретты". Кен с каменным лицом не спускал с меня глаз.

Тогда я развалился на стуле, не торопясь выудил из пачки сигарету и закурил.

– Но в этом деле есть еще одна вещь, о которой тебе неизвестно, Кен. Так что ситуацию пока контролирую я.

– Не вздумай! – сдавленно прохрипел он. – Ты мог убедиться, как я стреляю, так что выкинь это из головы!

– Пятнадцать лет, – с упреком сказал я, – пятнадцать лет… и вот до чего дошло.

– И не пытайся!

Я пожал плечами. Рукоятка "Беретты" по – прежнему торчала из-за пояса, во рту дымилась сигарета, а я не спеша полез в карман рубашки, и в следующую секунду на него уже смотрел ствол малокалиберного пистолета.

Его правая рука было потянулась к "Вальтеру", но застыла на полдороге.

– Я же сказал тебе, что контролирую ситуацию. Китсон опустил правую руку и даже несколько обмяк.

– Да, все в твоих руках. Пятнадцать лет прошло, пятнадцать лет… сентиментальный ублюдок.

Я удовлетворенно кивнул и встал на ноги. На его лице неожиданно появилась добродушная улыбка.

– Вот, посмотри, – он начал объяснять причину своего веселья, – удивительная вещь, но мне гораздо легче, когда я у тебя на мушке, а не наоборот. Все дело в том, что мне не хотелось бы стрелять в тебя, Джек.

– Сам ты сентиментальный ублюдок, – буркнул я и тоже ответил ему улыбкой.

39

Я направился к стойке, и с каждым моим шагом комната возвращалась к своим первоначальным размерам, вот уже в ней нашлось место нашей очаровательной парочке, возле которой я замедлил свой шаг.

– Сделка закончена, – сообщил я. – Выписывайте чек.

Он тускло улыбнулся.

– А ты уверен, что в этом есть необходимость, капитан?

– Уверен. Или чек, или я сейчас же сброшу все это барахло в море.

Набоб с озабоченным видом полез в карман своей куртки для гольфа. А что, если у него там пистолет, ведь Кира за последние часы просто стал арсеналом западного мира, но на свет появилась только авторучка и чековая книжка. Он выписал чек и положил его перед собой.

– А теперь напишите расписку в том, что полностью получили назад все свои драгоценности и за это платите пятьдесят тысяч фунтов вознаграждения.

Эта затея его мало обрадовала, тем более, что он еще не успел сообразить, к чему это может привести.

– Этот клочок бумаги, – я ткнул пистолетом в выписанный чек, – может оказаться бесполезным, но, по меньшей мере, у меня не будет болеть голова по поводу этих побрякушек и возможных претензий на этот счет.

Его Превосходительство подозрительно посмотрел на меня, но все же достал листок бумаги и что-то написал.

– Посмотри, на что это похоже, – обратился я к Китсону.

Он взял со стола чек с распиской и пробежал глазами.

– Все как ты хотел.

– Отлично, – сказал я. – А теперь у вас есть "Пьяджио" и остается только найти кого-нибудь, кто бы доставил вас по назначению. В наше соглашение этот пункт не входит. Но теперь у нас остается один нерешенный вопрос, – с этими словами на стол лег малокалиберный пистолет с накладками из слоновой кости.

На меня с недоумением посмотрел Кен.

– Последнее время Юсуф повсюду таскал эту штуку. Можно предположить, что он получил ее от вас: ведь ему пришлось отдать единственное оружие, которое он привез из Мегари. А он был не из тех, кто может ходить невооруженным.

Набоб протянул руку и осторожно подвинул крошечный пистолет авторучкой.

– Так это ты его убил? – сказал он, не отрывая глаз от красивой игрушки.

– К этому причастны мы оба, – сказал я, – но мне все-таки интересно, каким образом этот парень стал шататься по Триполи с этим оружием. С моей точки зрения это просто была попытка помешать моему появлению здесь, но я не буду заострять на этом внимание.

Мне показалось, что он облегченно вздохнул, но скорее всего Его Превосходительство ни о чем и не волновался.

– Больше всего меня интересует случай с убийством Миклоса.

– Ради Бога, – поморщился Китсон.

Я с недоумением посмотрел на него и снова повернулся к набобу.

– Это дело имеет ко мне некоторое отношение. Анархос считает, что я кое-что знаю по этому поводу, а это значит без полицейского допроса мне в Греции не обойтись. В худшем случае я могу оказаться в тюрьме за сокрытие улик и все такое.

Он едва заметно улыбнулся и развел руками.

– Уверен, что твоя природная изворотливость избавит тебя от этих мук, капитан.

– Возможно. Но еще не все сказал. Дело все в том, что мне действительно кое-что известно, к тому же именно я первым обнаружил его труп.

Набоб встал со стула и убрал авторучку во внутренний карман куртки, а мисс Браун настороженно следила за каждым моим словом.

– Это может оказаться очень опасным открытием, капитан.

– Судите сами. Он был убит пятью выстрелами из пистолета 0.22 калибра.

Он не мог удержаться и бросил косой взгляд на мисс Браун, потом быстро изобразил на лице равнодушие, но больше уже не улыбался.

– Спасибо, – заметил я.

В наступившей тишине отчетливо слышалось отрывистое дыхание Китсона. Неожиданно мисс Браун схватила со стола пистолет и теперь уже все трое оказались у нее на мушке.

– Ты же говорил мне, что твой хозяин любит, когда его окружение носит с собой оружие, но эта игрушка для Хертера пожалуй немного легковесна, – тут я посмотрел на пистолет. – Не надо водить им из стороны в сторону, дорогая. В нем осталось не так уж много патронов.

Мисс Браун невесело усмехнулась своим мыслям.

– Пожалуй, Джек, тебя многие просто недооценивали. Это касается и меня тоже. Ну, и что же ты собираешься предпринять?

– Здесь двух мнений быть не может, – серьезно сказал я. – Надо просто сдать тебя Анархосу вместе с этим пистолетом, а он сравнит его с пулями, которые извлекли из тела Миклоса.

– Ты это серьезно, Джек? – несмотря на печальную улыбку, мисс Браун прекрасно владела собой.

– У меня нет выбора: или я сделаю это, или мне в Афинах лучше не появляться, а я не могу обходить Грецию стороной, к тому же по моему убеждению, вряд ли стоило убивать Миклоса.

– Зачем бы ей это потребовалось? – неожиданно вклинился в нашу беседу набоб.

Я презрительно посмотрел на него. Его Превосходительство весь съежился и от этого стал казаться еще ниже ростом. Передо мной стоял просто одинокий, расстроенный человек.

– Так это вы послали ее к нему, разве не так? Ведь уже было известно, что именно к нему попали в руки драгоценности, и вам захотелось узнать, откуда он их получил. Ни для кого не секрет: Миклос был очень неравнодушен к женскому полу, так что она могла вытянуть из него все что угодно, – я пожал плечами. – Она подразнила его, он стал приставать. Все это выглядит, как попытка защитить свою честь.

Похоже, мои слова его несколько убедили, и он посмотрел на нее с надеждой.

– Да, – очень серьезно произнесла мисс Браун, – все так и случилось. Но я не собираюсь предстать перед судом. Тебе придется самому объяснить это греческому полицейскому, Джек.

– Он и без меня все знает, – тихо сказал я.

Она буквально испепелила меня своим взглядом. Затем ее глаза потухли, пистолет качнулся в мою сторону, и у нее на лице неожиданно появилась озорная усмешка.

– Прощай, Джек, – мягко заметила девушка. – Не буду читать тебе наставлений: ты и без меня знаешь, как дальше устроить свою жизнь.

– Прощай, Дагира.

Она последний раз улыбнулась мне и повернулась к набобу.

– Пойдем, Али, – сказала она уже совсем другим тоном.

Его Превосходительство посмотрел на нее, попытался что-то сказать, но неожиданно оставил свои попытки и приблизился к ней.

Стоя к нам лицом, она открыла входную дверь. Ее белый силуэт на фоне хлынувшего в комнату солнечного света напомнил мне ангелов с картин эпохи Возрождения.

Дверь захлопнулась, и она ушла, прихватив с собой набоба и свое крошечное оружие.