Текст книги "Когда деревья были молодыми"

– Сколько раз видел такое, а никак не могу привыкнуть, уж больно суровое зрелище, – шёпотом произнёс леший.

– Они не дикари, не дикари, – словно оправдываясь, ответил Иван. – Они дети своей эпохи. И здесь, в этом суровом мире, скорее всего иначе нельзя, просто не выживешь. Вот они и живут как могут. Это я здесь дикарём выгляжу по сравнению с ними.

Леший вопросительно посмотрел на охотника.

– А ведь я их не сразу и заметил. Как ловко они смогли подобраться к лосю, да и сложены великолепно, и движения их быстры. Они точно знали, как себя вести против сохатого, и понимали, что не все вернутся домой. И всё же пошли вперёд.

Леший улыбнулся:

– Ты всё верно понял. И как знать, может, и у тебя получится обрести их мудрость. Сейчас они разделывают лося, – утвердительно проговорил Леш так, как будто наблюдал за действом, а не лежал на спине рядом с Иваном, нежась в ласковых солнечных лучах. – Сейчас нам отсюда никак нельзя спускаться – заметят. Дождёмся, когда они уйдут.

Иван кивнул.

– Как управятся, притопят мясо в ключе, чтобы не пропало, а уж после понесут погибших охотников в становище. И уже там, когда доберутся, они расскажут соплеменникам о славной охоте. Затем почтут доблестных охотников, так рано покинувших мир живых, принеся в дар лесным богам жертву, и похоронят, оплакав невосполнимую утрату.

– А кто будет жертвой? – с нескрываемым любопытством спросил Иван.

– Он и будет, – имея в виду лося, кивнул леший. – Голову его, разрисовав, насадят на кол, украсив рога кожаными ремешками и берестяными амулетами. Кол воткнут напротив идолов, а варёным мясом помянут жертву в знак примирения. Дескать, и мы потеряли на этой охоте; кровь за кровь, такова цена жизни в этом мире.

Лесные боги забрали охотников, обменяв их на огромного лося. И погибли они в честной схватке, люди и сохатый, и отныне их души неразделимы. С этого момента они присоединятся к племени всех охотников, так же когда-то почивших в схватках с лютым зверем.

И теперь они вместе будут путешествовать по ночному небу: лесной гигант лось, между рогов которого жёлтым диском светится луна, и славные охотники, гордо восседающие на его горбатой спине.

А рядом с ними – накопленные в веках грозные шерстистые носороги, мамонты, огромные пещерные львы, свирепые медведи и отважное племя охотников, застывшее в вечности от самой зари времён.

Они смотрят вниз, улыбаются, машут руками, приветствуя своих соплеменников, а послушные звери кивают головами им в такт, ведь отныне и навсегда у них теперь одна судьба – вместе путешествовать по небу.

– Пора, – леший легонько подтолкнул Ивана.

Охотник, приподнявшись на локте, посмотрел одним глазом на спутника, пытаясь сообразить: это ему всё приснилось или леший на ухо нашептал?

На всякий случай, осторожно выглянув с обрыва и никого не обнаружив там, они поспешно спустились со скалы и быстро зашагали прочь.

– Подожди, я сейчас. – Иван бросился к ручью, на ходу вытаскивая нож. Через пару минут он вернулся обратно, держа в руке кусок лосятины. – Я немного, никто не заметит, – отвечая на вопросительный взгляд попутчика, скороговоркой выпалил охотник.

Леш улыбнулся уголками глаз, вслух же пробурчал в бороду что-то, чего Иван не разобрал. «Не сердится», – подумал он, на ходу убирая трофей в рюкзак.

Глава шестая.
По грани

– Помнишь уговор? Обо мне они знать не должны, для них я буду невидим.

Иван утвердительно кивнул.

Лёжа на небольшом бугре, густо поросшем брусничником, они озирались вокруг.

Этот бугор был, пожалуй, единственной возвышенностью, с которой можно было осмотреться.

После слияния лесная река, вынырнув из теснин холмов и скал, несла свои воды по огромной заболоченной долине с торчащими то тут, то там островками леса и кустарника, по форме напоминающей глубокую, вытянутую котловину. Одна сторона которой крутым, вздыбленным яром стремилась вверх, резко оканчивалась тонкой, будто эфемерной линией, за которой начинался бесконечно голубой небосвод.

Сосновые боры на её щеке перемежались со скальными осыпями, по которым вдруг, ни с того ни с сего, сами по себе начинали течь вниз мелкий щебень и песок.

Сначала еле заметной тоненькой струйкой, подхватывая по дороге камни, он волной сползал по крутому склону.

И вот, уже набрав силу, всё быстрее и быстрее с нарастающим грохотом оползень нёсся вниз, чтобы резко остановиться, врезавшись на всём скаку в стену каменного навала, подпёртого снизу зарослями кривой чахлой берёзы, ивы и ольхи. И лишь отдельные камни, сорвавшиеся с отвала, будто с трамплина, кувыркаясь в воздухе, летели дальше, чтобы приземлиться ниже по склону, сбивая с деревьев ветки и кору. А ветер, подхвативший эхо, ещё долго катал его по долине, словно глухой рык, клокочущий в горле зверя.

Другой берег котловины был пологим, укрытым сочной, яркой зеленью лиственных деревьев; он лениво стремился к горизонту и исчезал, незаметно перетекая за его край. Лишь на самой его кромке, на фоне неба, хорошо были различимы два высоких холма, подёрнутых лёгкой дымкой облаков, вершины которых украшали каменные останцы.

В нескольких местах Иван заметил тёмные волнистые линии – притоки, догадался он.

Глубокими распадками логов и оврагов прорезали они долину от самого горизонта и до её основания, подпитывая кристально чистыми водами горных ручьёв, коих было в избытке.

Река же, будто испуганный заяц, металась туда-сюда и снова обратно, закладывая замысловатые петли и образовывая старицы, насколько хватало взгляда. Дальше она терялась в дымке испарений, сливаясь в единое целое с горизонтом.

Леш, легонько толкнув охотника вбок, пальцем указывал куда-то вправо. Прищурившись, Иван всматривался в том направлении, пытаясь разглядеть то, на что указывал спутник.

«Глазастый, ведь далеко, а разглядел», – с уважением подумал Иван о лешем.

Сам-то он, скорее, догадался, на что указывал спутник: там находилась стоянка его новых знакомых, с которыми он теперь не искал встречи.

Река, сделав очередную петлю, глубоко врезалась в берег галечным пляжем, на котором, тесно прижавшись друг к другу бортами, покачивался на волне с десяток лодок. Дальше, за пляжем, начинался крутой короткий подъём, на макушке которого был большой открытый участок, окружённый с трёх сторон лесом.

«Лучшего места для лагеря и не пожелаешь, – подумал Иван. – Тут тебе и поляна, и дрова рядом, и хоть недалеко, но всё же в стороне от болотной сырости». Он с трудом сквозь туман болотных испарений смог разглядеть несколько строений, формой похожих на чумы, а из чего они были сделаны, отсюда не разобрать. «Скорей всего, из бересты», – подумал он.

Струйки дыма костров, завиваясь в петли, летели вверх, чтобы тут же раствориться в тумане; даже лай собак сюда не долетал, увязнув во влажном мареве.

Иван поёжился; эта долина, окружённая со всех сторон возвышенностями, будто аккумулировала в себе влагу.

Он поднял голову к небу. Где-то там проносились облака и светило солнце, но облаков он не видел, а на том месте, где должно было быть солнце, было просто яркое пятно, окружённое ореолом цветов радуги. Плотный туман, поднявшись вверх, накрыл собой всё вокруг.

«И немудрено, что здесь так сыро», – подумал Иван. Дело даже не в реке. Влага, накопленная лесом, стекает, накапливаясь в низких местах, а тут вся долина – низкое место.

«Теперь понятно, откуда взялись кости шерстистого носорога», – памятуя о недавней находке в здешних местах, подумал он. Он шарил взглядом, пытаясь угадать предполагаемое место трагедии. Интересно, он уже провалился в болото или ему ещё только предстоит это сделать?

«А может быть, его аборигены туда загнали?» Иван уже ни в чём не был уверен.

Ход мыслей прервал моросящий дождь, так некстати начавшийся; впрочем, здесь по-другому и быть не могло.

– И где же они? – спросил охотник, обратившись к лешему.

– Были вон на том островке, – вытянув голову вперёд, подбородком указал Леш. Но как-то неуверенно, как показалось охотнику.

– То есть как были? А теперь где, куда делись? – Иван буравил взглядом по островкам в надежде что-то разглядеть.

– Подожди здесь, я сейчас, – сказал леший и тут же испарился в воздухе, да так быстро, что Иван только и успел, что открыть рот.

Но делать было нечего; завалившись на спину, охотник принялся ждать.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут, схлопнув воздух, леший появился вновь, со взъерошенной шевелюрой, запыхавшийся, как будто от долгого бега.

– Худо, Ваня, худо. Они нашли их; как сердцем чувствовал, что не успеем. Я до стоянки сгонял. Одну, что приболела, в чуме держат, женщины за ней ухаживают – лечат, значит. И она идёт на поправку, ещё день-два, и хворь совсем сойдёт с неё. Слабая только она после болезни, отлежаться бы да отъесться.

Знают они толк в лечении: какую травку заварить да какой корешок высушенным растереть да подать. И шаманка у них толковая, много полезных заговоров знает.

Иван, не сводя внимательного взгляда с лешего, спросил:

– Зачем она им? Когда вылечат – убьют, а голову – на кол?

– Ну что ты, зачем сразу голову на кол, разве они дикари какие-то? Нет, забрали из любопытства, она же другая, вроде как в диковинку, таких они ещё не встречали. Вон и пластиковое ведёрко прихватили, там не бросили, – размеренно объяснил Леш. – Да и пропала бы она, а тут, глядишь, подлечат. А что с ней дальше будет, не знаю, да и они так далеко вперёд ещё не думали.

– А где вторая? Ты же сказал, что там одна; где вторая? – с напором спросил охотник.

– Второй, Ваня, в лагере точно нет, я бы её почувствовал.

– Может, отошла от сестры, за водой ходила или чего съестного найти, – не унимался охотник.

– Если её в лагере нет, значит, она жива и где-то спряталась, – проговорил леший.

– Сначала найдём её, а потом и сестрёнку со стоянки вытащим как-нибудь, – не унимался охотник. – И айда домой, только нас и видели.

Было видно, что запальчивая речь Ивана пришлась по нраву лешему; улыбнувшись щёлочками прищуренных глаз, он одобрительно кивнул головой:

– Верно, Ваня, говоришь, здесь их бросать нельзя, обязательно надо вызволить. Не место им здесь, пропадут. Что же, пойдём искать. – Леший соскользнул с бугра и, не дожидаясь ответа, зашагал в сторону ближайшего островка деревьев, разбрызгивая воду из-под заячьих лап.

Иван, соскользнув следом, бегом догнал Леша:

– Давай начнём с ближайшего.

– Давай. Ты пешком обходи, а я облечу, так быстрее будет. И не забывай: они обо мне знать не должны, – вновь напомнил леший и, схлопнув воздух, исчез.

Искали недолго. Иван обходил второй сколок леса, стараясь заглянуть куда только можно, не пропуская ни одной лощины, даже если она была заполнена водой. Всякие мысли роились в его голове, в том числе и нехорошие. «А что, если она погибла или убили, вот и не забрали с собой в лагерь? Тогда хоть похоронить по-человечески», – думал он.

Но никого хоронить не пришлось, а тревожные мысли только мыслями и остались. Тихий свист заставил его замереть, прислушиваясь, не показалось ли ему. Свист раздался ещё раз, и ещё.

Иван, пренебрегая осторожностью, галопом устремился на зов, нисколько не сомневаясь в том, что это зов лешего и никакой опасности быть не может – уж тот позаботился об этом.

Через небольшой открытый участок, больше похожий на неглубокую большую лужу с торчащими из воды болотными кочками и сочными кустами осоки, находился островок деревьев, чуть возвышающийся над окружающим ландшафтом. В середине – несколько кривых сосен в окружении густого шиповника, а по краям – заросли ивы и ольхи.

Подбежав ближе, Иван перешёл на шаг, затем остановился совсем, шаря взглядом по посеревшему в наступающих сумерках унылому пейзажу. Почувствовав колебания воздуха у самого уха, охотник от неожиданности вздрогнул.

– Тьфу ты! Никак не могу привыкнуть к тому, как ты умеешь появляться, – скороговоркой выдохнул он.

Леш, не обращая никакого внимания на то, что своим внезапным появлением напугал напарника, зависнув в воздухе на уровне плеча, громко зашептал на самое ухо:

– Тут она, нашёл. – Он перевел дыхание. – Жива-здорова, – продолжал леший, – правда, выглядит так себе. – Иван вопросительно посмотрел на спутника. – Ну, напугана очень.

Да, и она видела местных – когда они её сестру обнаружили, случайно наткнулись. Ладно, ей хватило ума не высовываться, а то бы и её с собой прихватили. В общем, в голове у неё полная сумятица, не понимает, что происходит и где находится. Да что я объясняю, сам увидишь, – подытожил леший.

– Веди, – только и сумел ответить разволновавшийся охотник.

Мысленно он не раз представлял себе эту встречу, проигрывая её в разных вариантах, тщательно подбирая слова, которыми объяснит своё появление, вроде случайное, но произошедшее так кстати. От неудобных вопросов отшутится или сделает вид, что не расслышал.

Как он появится перед ними? Теперь это уже не имело значения. Ведь способ, каким явил себя леший, тут не годится. А фразы «Эй, девчонки, привет! А что вы здесь делаете? А, погулять решили; что-то далеко собрались – аж на десять тысяч или около того лет назад», согласитесь, звучат несколько по-идиотски. Теперь те дежурные выражения, которые он заготовил и попридержал по случаю, уже никуда не годились.

«Я думаю, она уже обо всём догадалась или догадывается. Неизвестно, что ещё они видели по пути сюда. Пропажа сестры, появление местных так некстати – тут и с ума недолго сойти». Да, ему стало искренне жаль девчонок, попавших в такую передрягу. «Но делать нечего, надо как-то выручать», – подумал охотник.

По правде сказать, как он будет их выручать, Иван ещё не решил. «Что-нибудь придумаем», – решил он, нисколько не сомневаясь в способностях Леша и своих. Шлёпая сапогами по заболоченной пойме реки, Иван скоро добрался до небольшой сухой возвышенности – островка, густо заросшего ивой, ольхой и чахлой, словно источённой болезнью берёзой.

– Там она, – услышал он шёпот спутника в самое ухо. Очевидно, леший в этот момент махнул рукой, указывая направление, но охотник не мог видеть этого жеста, как и самого лешего.

Протискиваясь сквозь густые заросли шиповника, он вдруг сообразил, что своим внезапным появлением ещё сильнее напугает девушку, и не придумал ничего лучше, как тихо позвать: «Ау».

После недолгой паузы он позвал снова. В том, что она его услышала, охотник не сомневался. «Сильно напугана, соображает, стоит ли отвечать или лучше затаиться», – подумал он.

И лишь после третьего «ау» он услышал в ответ очень тихое:

– Я здесь.

Голос её, несмотря на туман и гудение болотного гнуса, прозвучал звонко и отчетливо.

«Какой приятный голос, – подумал Иван, – словно чистый родник журчит по отполированной до блеска гальке». И он совсем не походил на голос до смерти перепуганного человека, что немало порадовало Ивана. Словно сохатый, ринулся он вперёд, с треском, не разбирая дороги.

В самой гуще кустарников на сосновой валежине сидела худенькая девушка небольшого роста, в смешной шапочке с кошачьими ушами на голове. «Лет шестнадцати или восемнадцати, не больше, – подумал Иван. – Совсем молоденькая, и уже в такую передрягу угодила. Правильно говорил леший, не заслужили они этого», – подумал он, и стало ему от этих мыслей нестерпимо жаль сестёр.

При его приближении она проворно соскочила с упавшего дерева и подалась к нему.

– А я уже и не думала, что встречу кого-то. У меня сестру забрали люди, очень похожие на индейцев из кино; она заболела. Вы знаете, где мы находимся? Я много незнакомого увидела; мне кажется, это не то место или время.

Она тянулась на цыпочках, заглядывая в глаза Ивана, словно именно там были ответы на нескончаемый поток вопросов, на которые он и сам с трудом находил ответы.

– Привет. Как тебя зовут? – спросил он, стараясь придать интонации голоса обыденное звучание – вроде это беседа старых знакомых в очень уютном месте.

– Настя. Привет, – проговорила она, конфузясь. – Извините, что я не поздоровалась.

«Молодец девчуля», – отметил Иван про себя. Она ему определённо нравилась. И дело не в том, что она девушка, и даже не в том, что весьма симпатичная, а в том, как она держится. По её манере разговаривать можно было сделать вывод, что в обычной жизни она бойкая, весёлая девушка, знающая себе цену.

– Иван, – выпалил в ответ охотник, подавая ей руку. – Давай присядем и ты мне расскажешь о своих приключениях. – Он обнял её за плечи и усадил обратно на валежину, с которой она недавно вскочила.

«Какая она худая», – успел подумать он прежде, чем Настя начала свой рассказ.

– Ты, наверно, голодная? Сейчас. – Он засуетился, собирая костёр, затем, бросив дрова, метнулся к рюкзаку. Порывшись в нём, он произнёс: – Подожди, вот. – Он подал девушке солидный шмат хлеба, густо присыпанный сверху сахаром.

Она, смутившись, произнесла:

– Спасибо. Я ведь и от сестры отошла, чтобы чего-нибудь съедобного разыскать да воды набрать не тухлой. А когда возвращалась, голоса услышала; сначала побежала, потом сообразила, что речи не понимаю, спряталась. Затем их увидела, одетых странно, и сестру – они её забрали с собой, унесли.

Мы с сестрой за грибами пошли да заблудились, а тут гроза, вот мы и спрятались под скалой, а там пещера. Рита, сестра моя, она смелая, предложила: «Пойдём в пещеру, там хоть дождь не мочит». Ну, мы и зашли, у самого входа развели костёр, переночевали, а с утра вышли туда, куда дым тянуло. И тут такое началось… – она прервала рассказ, жуя хлеб.

– Да, это вы с сестрёнкой удачно вышли. – Ивана передёрнуло: он вспомнил своё путешествие по пещере.

– Дальше мы пошли в сторону города. Рита сказала, что идём правильно, вот только местность изменилась, вроде всё выглядеть стало по-другому. Я-то сама не местная, леса не знаю, к сестре погостить приехала. Потом она ягод поела, сказала – жимолость, мне предлагала, да я отказалась. Дальше ей плохо стало, но мы всё равно шли к городу, а его нет, ну там, где он был раньше. Потом она слегла, я не знала, что делать, отпаивала её водой. Потом пришли они, ну, я вам уже рассказывала. – Она посмотрела ему в глаза. – Вы ведь поможете нам?

«Молодец, никаких там усюсю и слёз, так свойственных слабому полу, мужественная девчонка. Быстро всё рассказала, по существу», – отметил про себя охотник.

– Знаете, у меня такое чувство, что мы не там находимся. – Она смутилась. – Вроде как раньше, не в своём времени. Может, я сошла с ума? – Она снова пристально посмотрела ему в глаза.

Слушая её рассказ, Иван даром времени не терял, и вот уже бойкий костерок разбавил тень сгущающихся сумерек. За то, что огонь их выдаст, он не переживал – туман, наступающая ночь и удалённость от стоянки местных сохранит их незамеченными. Вряд ли люди реки удаляются от лагеря на ночь глядя. Да и леший предупредит в случае чего.

– Для начала давай перейдём на ты. Нам с тобой ещё твою сестрёнку выручить необходимо, ну а после – домой. Ты же хочешь домой? – с вычурной, пожалуй излишней, бравадой проговорил охотник.

– Я сошла с ума? – снова повторила она свой вопрос.

Теперь она смотрела вниз, на землю или на свои сапоги, жёлтые с широкими голенищами, из которых выглядывали худые лодыжки в бежевых спортивных штанах, измазанных болотной грязью и зеленью травы.

Охотник присел рядом, достал из рюкзака фляжку, откупорил её, в крышке котелка разбавил спирт водой, отщипнул хлеба и протянул девушке.

– На вот, это тебя согреет да и мысли в порядок придут. Отказ не принимается, – строго сказал он пытавшейся было возразить девушке.

Отхлебнув, она задохнулась, замахав ладонью, будто обожглась горячим чаем.

– Закусывай скорее, – принимая из её рук тару, наставлял охотник.

Отдышавшись, она посмотрела на него; в уголках глаз блеснули слёзы. Иван заглянул в крышку: не всё выпила. Остатки спирта он влил в себя, крякнул, занюхал рукавом.

– Развёл крепковато, – произнёс он, вроде как в оправдание.

Терапия спиртом тут же возымела своё действие.

– Полегчало? – спросил Иван девушку.

Настя утвердительно кивнула в ответ, глядя на охотника чуть осоловевшим взглядом. Напряжение тревожных дней спало, а морщинки, наметившиеся было в уголках глаз, расправились.

– Теперь слушай, внимательно слушай. Ты не сошла с ума, всё с тобой в порядке. – Охотник взял паузу. Смысла врать, придумывая более-менее правдивую историю, не было – она уже обо всём догадалась сама, осталось только связать факты воедино. Он расскажет ей всё как есть, всё, кроме знакомства с лешим.

Иван задумался, подбирая слова. Лёгкое дуновение колыхнуло сознание.

– Леший, ты же обещал не рыться у меня в голове, – мысленно упрекнул охотник ночного гостя.

– Да не роюсь я тут, больно надо. Ну как-то же мне нужно с тобой общаться, ведь не могу я шептать тебе на ухо. Подумай сам: голос из ниоткуда, услышит – точно свихнётся.

– Ладно-ладно, я не сержусь, – так же мысленно ответил охотник.

– Да, и про пещерного медведя тоже не рассказывай, ни к чему её раньше времени тревожить. Может, обойдётся и обратно проскочим по-тихому.

Иван согласился, кивнув в ответ.

– Ты, наверно, читала про перемещение во времени в книгах про фантастику или в фильмах видела? – Настя утвердительно кивнула. – Ну так вот, оказывается, это не фантастика. Вы с сестрой и я следом за вами переместились в прошлое.

Девушка округлила глаза.

– Я и сама о чём-то подобном задумывалась, но отказывалась в это верить, думала, что схожу с ума.

– Верь. Пещера, в которой вы заночевали, – портал, вроде двери, которую позабыли закрыть. И вот мы здесь.

Он помешал в котелке мелко нарезанное мясо, которое так предусмотрительно прихватил с собой. Варево клокотало, распространяя вокруг соблазнительный аромат.

– И далеко мы? – кивнула она. – Или глубоко? Я не знаю, как правильно задать вопрос, имея в виду время.

– Прилично – около десяти тысяч лет в прошлое. Люди, которых ты видела, – первобытные люди, которые населяли эти места, – ответил Иван.

– Но если мы попали сюда случайно, как же ты попал сюда и откуда узнал, что мы здесь и нуждаемся в помощи? – задала Настя неудобный вопрос.

– И я случайно, только раньше сообразил, что к чему. А нашёл я вас по следам, чтобы вернуть обратно. Я же охотник и умею читать следы, иначе пропали бы вы здесь, – откровенно врал Иван.

В голове одобрительно хмыкнули.

Он не понял, удовлетворилась ли девушка его ответом – всё-таки явные несостыковки в его рассказе присутствовали, – но больше неудобных вопросов она не задавала.

Иван выудил из котелка ароматный кусок мяса – попробовать на готовность и соль. Обжигаясь, он быстро прожевал и, закатив к небу глаза, от удовольствия елейным голосом произнёс:

– Сварилось.

Девушка улыбнулась в ответ, наверное первый раз со времени их знакомства.

– Всё, на сегодня больше никаких расспросов, поужинаем и спать. Ведь завтра нам понадобится много сил – ты не забыла, нам твою сестру надо выручить? А теперь налетай, пока не остыло, – сказал Иван, пододвинув котёл к девушке.

Дважды её приглашать не пришлось. Они быстро подъели мясо, запивая его ароматным бульоном.

Между тем уже наступила глухая ночь. Наломав лапника, охотник соорудил ложе и пригласил девушку:

– Вдвоём теплее, да и плащ у меня один. Не бойся, не обижу.

Она ответила, что не боится, но румянец, заигравший на щеках, видимый даже при слабом свете костра, дал Ивану понять, что она от такого предложения всё же смутилась. Но перспектива трястись ночью от холода быстро помогла преодолеть накатившее смущение.

Охотник зазевал – усталость дневного перехода и сытный ужин сморили его; да и девушка, почувствовав себя, наверное первый раз за столько дней, в относительной безопасности, стала клевать носом.

– Завтра решим, как будем вызволять твою сестрёнку, на свежую голову, – сквозь наступающий сон подвёл итог охотник.

Так они и уснули под одним плащом, тесно прижавшись друг к другу.