Текст книги "Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие"

– Думаю, я видел этого человека на какой-то другой картине, – сказал Плеймет.

– Полтора года назад? – предположил я. – Во время заварушки в театре «Мир»?

Плеймет снова пристально рассмотрел картину.

– Я понимаю, о чем ты. Но это другой человек. Может, его старший брат.

– Барат Альгарда был единственным ребенком.

– Я вспомнил. Его звали Нат… как-то там. Давным-давно. Я был тогда ребенком. Но…

Он изменился в лице.

– Что? – спросил я.

– Ты прав! – выпалил Морли. – Он похож на этого психа Альгарду. Но не в точности похож. Видишь шрам?

Он показал на картину.

Плеймет не обратил внимания на его слова.

– Человек, которого я помню, выглядел так больше тридцати лет назад. У него был шрам и все прочее.

Я наслаждался приятным чувством, какое обычно испытываешь, случайно наткнувшись на нечто хорошее. Хотя я и не знал наверняка, стоит ли это того, чтобы на него натыкались.

Плеймет шмякнул себя по голове:

– Лекарство уже действует. Я едва могу хоть что-то вспомнить. Я знаю, что он был злодеем, который давно должен был подохнуть.

У него заплетался язык. Подбородок упал на грудь.

– Просто сногсшибательный порошок, – заметил Морли.

– Но с ограниченной рыночной стоимостью. Иначе у Колды был бы ночной горшок, куда он мог бы мочиться.

– Не хочу говорить дурно о твоих друзьях, Гаррет, но этот Колда…

В комнату просунулась Синдж:

– Гаррет, ты что, не слышишь? Стучат.

– Нет.

Я и сейчас услышал стук только потому, что дверь была полуоткрыта.

Во всяком случае, открывание дверей посетителям никогда не относилось к широкому набору моих изумительных способностей.

– Кто там?

– Полагаю, мы узнаем, если кто-нибудь ответит на стук.

Удары в дверь заставляли предположить, что кто-то начинает расстраиваться.

Синдж издала раздраженный звук, который был бы более подходящим для одной из наших недавних гостей, юных леди. Топая, она ушла в прихожую.

– Если бы она была человеком, – заметил Морли, – я бы решил, что она взвинчена из-за тети Фло[5]5
  Тетя Фло – эвфемизм для менструации.


[Закрыть].

– Это почти то же самое. Скоро этот период останется позади.

– Я и сам могу повстречаться с тем парнем, – сказал Морли.

73

Синдж провела Барата Альгарду в комнату Покойника. Барат был в плохом настроении, но явился сюда быстро. Он не надел на голову сетку – значит, не собирался ничего скрывать.

Барат Альгарда был крупным мужчиной, не меньше Плоскомордого, уродливым и неряшливым. Он смахивал на невезучего головореза, у которого слишком мало работы, потому что Дил Шустер нанес удар по теневой экономике. Он тщательно пестовал такой имидж, потому что созданный образ мешал людям увидеть настоящего Барата Альгарду. На самом деле он был таким же умным и проницательным, как все его потомки женского пола. Но его единственным магическим талантом являлась естественная могучая способность сопротивляться зондированию ума, которое устраивал Покойник.

Альгарда был более темноволосым и ширококостным, чем Страфа и Кивенс. Страфа пошла в мать, которую я видел призраком когда-то давным-давно. Кивенс унаследовала чуть больше от предков по отцовской линии. Она никогда не была красавицей.

Гость едва взглянул на Покойника.

– Ну?

Синдж осталась стоять в дверях, полагаю, чтобы можно было прыгнуть в комнату, если Альгарда начнет вести себя агрессивно. Он уже поступал так раньше, когда подумал, что его дочерям угрожают.

– Кивенс объяснила, что происходит?

– Честно? Не очень внятно. У меня сложилось впечатление, будто она считает, что ее несправедливо травят.

– Такое возможно.

– Она ведет себя так же, как в ту пору, когда ее шайка занималась размножением гигантских жуков, – сказал Барат и добавил: – Боги, я рад, что они не принялись за пауков.

Меня передернуло.

Я тоже был этому рад.

– Вы должны признать, Кивенс – отчасти социопатка.

– Это у нас семейное.

И в самом деле.

– Позвольте мне обрисовать ситуацию, в которой, как оказалось, надо кое-что увязать.

Я стремительно ввел его в курс дела.

– Странно. И как сюда вписывается моя дочь?

Я начал подбирать деликатные слова, чтобы поведать о складе, принадлежащем его матери.

– Не Кивенс, – уточнил он. – Бегущая по ветру.

Я выложил все начистоту, опустив только личные аспекты.

– Значит, наследный принц? – перебил меня один раз Альгарда.

– Да.

Морли молча слушал.

Плеймет присоединился к Старым Костям в стране снов, только он еще и храпел. Любознательная Синдж выглядела так, словно от моей цензурированной истории ее тоже потянуло в сон.

– Стеклянные изделия? – вслух подумал Альгарда ни с того ни с сего. – Необычные стеклянные изделия. На складе. В Квартале Эльфов.

– Там, где Кивенс прожила год. В месте, принадлежавшем вашей матери.

Он казался удивленным.

– Странная женщина – моя мать. Она таит секреты.

Почему бы не добавить еще один уровень странности? Хотя Покойник обычно предостерегал меня против принятия скоропалительных решений, базирующихся на предубеждениях.

Я повторил:

– Есть улики, говорящие о том, что Кивенс там жила. Улики эти у спецов. Она говорит, что пробыла там год. Узнала об этом месте потому, что бабушка водила ее туда, когда Кивенс было двенадцать.

– Вот как ты добрался до моей матери.

– Стеклянные изделия означают что-то особенное?

– Не слишком.

– Морли, не мог бы ты подержать эту лампу так, чтобы мистер Альгарда взглянул на рисунки?

Дотс повернул и рисунки тоже. Иначе их было бы не видно оттуда, где стоял Альгарда.

– Кто эти люди? – спросил Барат.

– Я надеялся, вы мне расскажете.

– Я только знаю, кем они были сорок лет назад. Это мой двоюродный дедушка Натаниель. Он умер, пока я был в Кантарде.

– У него были дети? Плеймет ребенком запомнил его как соседского головореза. Морли смутно помнит его, без всяких где, когда и почему. Сегодня этот человек – похититель трупов по имени Натан.

Я не стал объяснять, кто такие похитители трупов, потому что Альгарде был знаком термин.

– В самом деле? На что только не способны люди! Наше племя создал безумный бог. Дайте-ка мне подумать.

Он нахмурился с видом скорее озадаченным, чем сосредоточенным.

– Ладно. У Натаниеля был один ребенок, Джейн. Она была кузиной моей матери, но моложе мамы. Даже младше меня. Она была беспощадно злой, не по годам развитой шестилеткой, когда я видел ее в последний раз. Она могла бы выглядеть вот так в восемнадцать.

Он показал на рисунок с изображением женщины.

– Теперь ей должно быть за пятьдесят.

Что ж, во всей этой заварухе участвовала женщина пятидесяти лет, хотя без всяких веских оснований я предполагал, что она еще старше.

– А у нее могли родиться дети, похожие на предков?

– Возможно, – пожал плечами Альгарда. – Я не знаю подробностей об этих людях. У нас никогда не было с ними ничего общего. Они довольно скверные.

Внезапно он быстро, прищурившись, посмотрел на меня, возможно углядев что-то в моем вопросе.

– Насколько мне известно, их линия прервалась во время моего первого путешествия.

Он посмотрел на рисунок повнимательнее, оценив то, что уловила Пенни.

– У этого человека шрам как у Натаниеля.

Жадными глазами Барат рассматривал наброски Пенни. А когда наши взгляды снова встретились, у него был очень смущенный вид.

– Ты в некоем роде дьявольский стимулятор.

– Простите?

– Когда в прошлый раз Альгарда попали в беду, ты выкапывал червей. И вот опять ты.

– Черви уже были там, напрашиваясь, чтобы их выкопали, – перебил Морли. – Будьте благодарны, что Гаррет запасся лопатой.

Альгарда был трудным человеком. Он сурово уставился на Морли. Морли не обратил на это внимания.

– Ты прав, – сказал Альгарда. – Наверное, на вершине Холма идет какая-то серьезная закулисная свара. Она может быть даже связана с некоторыми странными вопросами, заданными мне недавно людьми, визита которых в мое жилище я бы никак не ожидал.

Он не объяснился подробнее, но добавил:

– Я покопаюсь в старых семейных легендах, – и повернулся к двери.

Синдж не двинулась с места. Она посмотрела на меня в поисках совета, я кивнул и сказал:

– Меня попросили передать, чтобы отсюда вы прямиком отправились в Квартал Эльфов.

– Кто попросил? – нахмурился Барат.

– Бегущая по ветру.

Он жестко посмотрел на меня, но потом просто кивнул и последовал за Синдж.

Вернувшись от дверей, она сказала мне:

– Он недоволен тобой.

– Мое сердце разбито. Его мать была вовлечена, когда мы в прошлый раз имели заварушку с его людьми? Если я правильно помню, тогда умерла парочка старых ворон.

– Не могу сказать. Я это проверю.

Кто-то постучал.

– Должно быть, пришел мистер Тарп, – объявила Синдж.

– Ты тоже начала читать мысли?

– Нет. Тогда находиться поблизости от нас с Покойником было бы изматывающим делом. Я видела, как он идет по улице, когда выпускала мистера Альгарду.

Синдж пошла открывать.

– Мы потихоньку к чему-то продвигаемся, – сказал Морли.

– Да. И это «что-то» может в конце концов иметь отношение к немертвым или зомби.

74

Тарп ввалился в комнату и рухнул на складной стул.

– Проклятье! Какой приятный холодок.

– Снаружи жарко?

– Я работаю над тем, чтобы угодить в жаркие объятья. Мне нужно сбросить примерно двадцать пять фунтов. Черт! Посмотри-ка, снова хвост пистолетом и все такое, Дотс!

– Как только мы избавим его от яда, он быстро поправится, – сказал я. – На следующей неделе он уже сможет добраться до входной двери, сделав всего одну передышку.

– Тогда тебе лучше присмотреть за своей маленькой девчушкой. Он заставит ее хихикать и визжать, как поросенок, в каком-нибудь темном уголке.

Когда-то давным-давно Морли бы присоединился к этой словесной игре. Теперь он только сердито нахмурился и сказал:

– Я – мужчина, верный одной женщине, Плоскомордый.

– Синдж, душечка, – обратился Тарп к Пулар, – я стоптал ноги по самые лодыжки. Ты не хочешь выглянуть наружу и посмотреть, насколько там большая стая летающих свиней? Захвати с собой одну из этих зонтичных хреновин, которые делает Объединенная, на случай если они гадят на лету.

Он захихикал над собственным остроумием.

Я тоже засмеялся.

Морли хотел последовать моему примеру, но смог только хмуро ухмыльнуться.

– А, попался! – сказал Плоскомордый. – У тебя проблемы со здоровьем, вот почему ты приплел женщину.

Может, это и правда проблемы со здоровьем. Судя по виду Морли, ему было физически плохо.

– Ты в порядке? – спросил я. – Тебе что-нибудь нужно?

– Я слишком переусердствовал. Начинаю это ощущать.

– Синдж, я не уверен, что он готов обойтись без своих ангелов.

Сегодня я не видел его сиделок.

– Я позабочусь о том, чтобы вечером они пришли, – ответила Синдж.

– Ай, умница!

– Почему бы нам не спросить мистера Тарпа, что он тут делает? – предложила Синдж. – Это может оказаться интересным.

– Мистер Тарп, – ответил Плоскомордый, – надеялся, что кто-нибудь принесет ему кружку, чтобы он мог расслабиться, пока рассказывает свою историю.

– Тебе нужен музыкальный аккомпанемент? – спросил я. – А то я не так давно видел где-то мандолину, когда мы сыпали соль вдоль окон. Правда, у нее не хватало пары струн.

Синдж заворчала.

Может, мы уже достаточно поваляли дурака.

– Есть проблема, Плоскомордый. Пивной бочонок пуст. Дин как раз ушел искать Джерри.

– Я могу и подождать.

Синдж заворчала громче.

– Гаррет, – обратился ко мне Тарп, – что стряслось с той милой маленькой крысодевочкой, которую ты привел домой несколько лет назад?

– Она провела эти годы среди грубых человеческих мужчин, – ответила Синдж. – Пожалуйста, объясни, почему ты здесь. Банальности опусти.

Тем самым она ранила чувства Тарпа, что не так-то легко было сделать. Он понял, что его назвали попрошайкой. Он и бывал им довольно часто, но не относился к тем несносным надоедалам, которых хочется садануть по башке лопатой. Обычно ты настроен помочь ему нежно, потому что Плоскомордый – хороший парень, у которого переизбыток мелких неудач.

– Хватит дурачиться, – сказал я. – Ты грозился рассказать нам интересную историю. Итак, о чем она?

Я взглянул на Синдж. Я понятия не имел, что просили сделать Тарпа.

Синдж пожала плечами. Она тоже понятия не имела. И Плоскомордый не говорил. Он казался сконфуженным.

– Он на самом деле спит? – спросил Тарп. – Покойник, в смысле.

– На самом деле. Он бы храпел, как Плеймет, если бы находился среди дышащих существ.

– Проклятье! А я думал, он пороется в мозгах и вытащит, что ему нужно, прежде чем оно ускользнет.

Начиная закипать, я огрызнулся:

– Давай просто сделаем это старомодным способом! Я все ему передам, когда он проснется.

– А! Да. Это ведь сработает? Так вот что – он хотел, чтоб я порыскал по магазинам одежды в театральном районе.

В Танфере не было театрального района как такового. Одни театры были рассыпаны в центре, другие – в нижней части города. Несколько увеселительных мест находилось по соседству отсюда. Театр «Мир» отделяло от его ближайшего конкурента четыре длинных квартала. Специализированные магазины, портные, шьющие костюмы, плотники, создающие декорации, теснились на небольшом участке рядом с географическим центром знаменитого театра. Именно это место и имел в виду Плоскомордый.

– Магазины одежды, – задумчиво проговорил я.

– Да. Его Милость подходит к делам под неожиданным углом. Вместо того чтобы выслеживать девицу в обтягивающей черной коже и щегольском парике, выясняет, кто отвечает за ее прикид и кто подгоняет уродские серые костюмчики и дурацкие шлемы для зомби-плохишей.

– Умно, – признал я, думая, что не помешает ввести неологизм для портновской работы, вернувшей к жизни приятелей, болтающихся внутри серой шерсти и деревянных шлемов.

– Определенно, – сказал Морли. – Подойти к делу под таким углом не пришло бы мне в голову.

– Ты что-то нарыл, Плоскомордый, иначе бы не ухмылялся от уха до уха.

– Должен признаться, я так и не нашел, кто делал шмотки для зомби. Может, народ, изваявший зомби, заставил их самих обшивать себя. Но я нашел парня, сварганившего наряд для горячей ведьмы.

– Расскажи.

– Отчасти поэтому я чувствую себя таким умным. Тот парень не театральный костюмер. Он делает на заказ штуки для торговли фетишами.

– Да ну? Я начинаю думать, что мы тебя недооценивали, Плоскомордый.

– Есть у людей такая привычка.

И верно, хотя недооценка обычно касалась того, сколько побоев он может вынести и выжить при этом.

– Как ты додумался до парня с фетишами?

– Я проходил мимо его мастерской. Когда-то у меня была подружка, ей нравилось наряжаться в маскарадные костюмы. Я знал, где она их добывает, поэтому вошел и слегка поднажал, притворившись, что работаю на Шустера. Портной аж весь побелел и затрясся и рассказал мне о заказе на партию черных кожаных прикидов, которые должны быть под стать шести разным парикам. Это изготовитель париков подкинул ему заказец. И он имеет дело с женщиной, когда та приходит за нарядами.

– Хорошо. Интересная история. И кто она такая?

– Не знаю, – пожал плечами Плоскомордый. – Она никогда ему не говорила. Но гарантирую, она въелась тому портному в печенки. У него аж искры летели из глаз, так он раскатал губу. У него руки тряслись, когда он показывал мне, какие у нее формы. А он такой женоподобный, какого только можно выискать в тех местах.

– Великолепно, – сказал я. – Просто великолепно. А изготовитель париков?

– Я узнал его имя. Он должен быть следующей мишенью.

– Мы словно вступаем в должность Покойника, Гаррет, и находимся в центре паутины, в то время как креатура выполняет физическую работу, – заметил Морли.

Плоскомордый нахмурился. Его не привело в восторг замечание насчет креатуры.

– Мистер Тарп, вы припоминаете имя того портного? – спросила Синдж. – И изготовителя париков?

Тарп понял. Синдж не допрашивала его. Она хотела доверить информацию бумаге, чтобы факты не потерялись.

– Я просто имел в виду, что мы рассиживаемся тут, как Покойник, – сказал Морли.

– Знаю. И возможно, он тоже расстраивается из-за того, что не может выйти и сам разнюхать все, что ему надо.

– Ты? Расстраиваешься из-за того, что полеживаешь и ничего не делаешь?

– Если ты поступаешь так потому, что у тебя нет выбора, – это другое дело.

75

Пока Синдж выжимала необходимую информацию из Плоскомордого, появился Джерри, поставщик пива. Дин ходил за добавочными запасами; пиво стандартного сорта, подаваемое в таверне, было достаточно хорошим для нашего бесконечного потока гостей.

Плоскомордый был первым спонсором, хотя он получил лишь последний неполный кувшин дрянных остатков из холодного колодца. Я налил себе полкружки. Морли – ничего, но он не пил. Синдж пригубила из кувшина Плоскомордого.

Дин и Пенни вернулись, когда Джерри и я загружали в его повозку пустые бочонки. Дин набрал так много добра, что ему пришлось нанять экипаж, чтобы все это приволочь.

Я получил недолгую работенку подмастерья грузчика. Хорошо развивать в себе новые навыки.

Покупки Дина меня не вдохновили.

Он беспокоился о наших финансах – особенно после того, как купил три бочонка пива и заплатил задаток еще за несколько.

Таская мешки с яблоками и картошкой, я огляделся по сторонам. Комплект наблюдателей стал непочтительно мал.

Люди подумали, что эта история двинулась дальше. Морли и меня больше не рассматривали в качестве ее факторов. А может быть, могущественные силы Холма отрастили клыки настолько длинные и зеленые, что люди, прежде склонные примазываться к моим приключениям, решили, что благоразумие – лучший признак доблести.

Да. Лучше было думать так, чем заключить, что я больше не стою того, чтобы за мной наблюдать.

Убедившись, что новым бочонкам здесь самое место, я поспешил обратно в комнату Покойника.

– Хорошо, мистер Тарп. Ты проделал достойную восхищения работу. Чем займешься дальше?

– Не знаю.

У него заплетался язык.

Тарп думал о следующем кувшине.

– Меня должен кто-нибудь сменить. Я задал столько вопросов, что люди начали верить: я один из гонцов Шустера. Из тех, что настолько тупы, что не умеют маскироваться.

– Люди испугались?

– Конечно испугались. Все боятся Конфиденциальной комиссии, кроме тебя, меня и, может, этого твоего дремлющего друга.

Он имел в виду Морли, который вернулся в свою кровать, пока популяция бочонков с пивом возрождалась к былой славе.

– Угрозы были?

– А ты знаешь кого-нибудь настолько глупого, чтобы угрожать головорезам Шустера? Я имею в виду, из тех, которые на свободе. Зато чертова уйма таких, наверное, помогает осушать Маленькое унылое болото.

– Ты прав. А я нет. Любому серьезному человеку, решившему противиться директору, лучше быть смышленым, чтобы держать на замке свой большой проклятущий рот.

– Поэтому я вот что думаю, – сказал Тарп. – Раз уж у меня не получилось найти людей, сделавших маски и прикид для зомби, может, теперь неплохо будет поискать предыдущее звено цепи и выяснить, кто сварганил уродливую ткань. И кто предложил то, из чего им соорудили дурацкие шлемы. Ты видел шлемы прошлой ночью?

– Краснофуражечники все забрали.

– Этот генерал Туп умнее, чем притворяется. Интересно, думает ли он так же, как я?

Я в этом сомневался.

– Когда ты разнюхивал, ты натыкался на настоящих гонцов?

– Нет.

– Ты их опередил.

Я должен оповестить Тупа. Он может наводнить округ следователями, способными напугать даже камень так, что тот выложит всю подноготную.

– По-моему, Плоскомордый, у тебя есть важная информация.

– Есть одна мысль. Но потом я отправлюсь на кухню и получу еще кувшин. Собираюсь им насладиться. А после свернусь в уголке и просплю денька два.

– Это целый план. Что за мысль?

– Пусть Прилипала продолжит с того места, где я бросил поиски. В том районе люди просто падут ниц и облобызают его ноги. Они сделают для него что угодно, если это поможет им ввязаться в его постановку.

– Плоскомордый, пей столько пива, сколько захочешь.

Я почувствовал себя крестьянским мальчиком, только что получившим волшебный меч. Надвигались большие события.

Тарп улыбнулся мне самой широкой, самой дурацкой улыбкой и отправился на кухню.

А я пошел обсудить все с Синдж.

Она записывала в свои книги покупки Дина.

76

– Плоскомордый предложил оригинальную идею. – И я объяснил, какую именно.

– Интересный подход. Кто-то давал ему таблетки для поумнения. Будем надеяться, что мистер Сальватор окажется сговорчивым.

Она отмахнулась от предложений послать за ним.

– Он не обратит внимания, если мы его попросим. Он должен считать, что вся затея пришла в голову ему самому. Нужна ловкость, чтобы его пасти.

– У Старых Костей хватило ловкости, чтобы заставить Прилипалу что-то для нас сделать?

– Хватило. Не знаю, что именно он ему поручил. Определенно нечто такое, что, по словам Покойника, под силу только ему, Сальватору.

Я покачал головой. Ион Сальватор. Я не мог привыкнуть к важничающему Прилипале.

Сосредоточившись на книгах, Синдж сказала:

– Тебе, Гаррет, нужно избавиться от предубеждений, когда ты думаешь об этом человеке. В тех отношениях, которые кажутся тебе важными, он почти полное ничтожество, зря гуляющее по земле. Но он также лучший из ныне пишущих драматургов. И с его точки зрения, он – один из узкого круга твоих знакомых.

– Я тебя понял. Но понимаешь ли ты, насколько все это нелепо для любого, кто знал Пилсудса Вильчика?

– Дверь, – ответила Синдж. – Мне еще нужно внести кое-какие записи в бухгалтерскую книгу, а записки Дина выглядят так, как будто он их зашифровал.

– Дверь?

– Кто-то стучит.

– Проклятье, твой слух лучше моего.

– Я юная. Я хорошенькая. И я не человек.

На это у меня не нашлось никакого подходящего ответа.

Комнату я покидал под хихиканье Синдж.

На крыльце стояли Джон Растяжка и две крысючихи. Я понял, что его ребята стали свидетелями доставки пива.

Состоятельный главарь крысюков присоединился ко мне в комнате Покойника. Его женщины направились к Морли.

– Прохладный воздух – это так здорово.

Я недавно поработал до седьмого пота грузчиком, поэтому был абсолютно согласен.

– Боюсь спросить Синдж, сколько мы заплатили за теплообменные чары, но в такие теплые деньки, похоже, оно того стоит.

– Наверное, климат меняется. Крысюков обычно не беспокоит зной, но столь сильная жара, к тому же наступившая так рано, меня тревожит. Что будет, когда мы вступим в пылающее сердце лета?

– Пылающее сердце? – переспросил я.

– Признаюсь, неоригинально. Я подцепил это выражение, услышав однажды болтуна на перекрестке. Хотя на самом деле тот сказал: «Пылающий жар лета». Но суть заключалась в том, что самый жаркий день лета покажется освежающе прохладным, как только мы окажемся в аду.

– Уличный комедиант. Как их не любить! Жизнь без них была бы куда скучнее.

– Что правда, то правда.

У Джона Растяжки был повод находиться здесь, помимо надежды получить бесплатное пиво. Я изобразил на лице напряженное любопытство. И выпил сам.

– Причина, по которой я заглянул, – хотел дать тебе знать, что я развернул спецоперацию.

Я сделал длинный глоток.

– Я весь обратился в слух.

– Вонь разложения на том складе была просто уникальной. Нечто подобное будет сильно ощущаться в любом месте, где бы собиратели зомби ни мастерили сейчас своих монстров.

Он выжидающе посмотрел на меня.

– Могу себе представить. Итак?

Я в свою очередь выжидающе посмотрел на него, уверенный, что он собирается перейти к сути.

– Ага! – Джон был доволен собой. – Я послал весть всему крысиному народцу города. Вынюхивайте места, пахнущие смертью и химикалиями.

– Блестяще!

Как могли люди, которые хотели добиться успеха, упустить единственную деталь?

– Всем приходят в голову более умные мысли, чем мне.

– Всем?

– Плоскомордый Тарп предложил искать тех, кто делает костюмы, а потом уже разматывать цепочку от них.

– Это интересно. Но мой метод более многообещающий.

– Ты прав. Найти фабрику монстра – и не нужно будет идти обратно по его следам.

Джон Растяжка ожидал больше одобряющих похлопываний по спине. Иногда его жизнь шла не так гладко, как ему хотелось бы.

– Наслаждайся пивом, – сказал я.

Наверное, в тот момент это не было идеальной фразой. Он озадаченно посмотрел на меня.

День начал клониться к вечеру. Больше никто не баламутил мир.

Все, кого разослал Покойник, возвращались, чтобы меня изводить.

77

Первым, сияя, появился Ион Сальватор. Он пожал мне руку:

– Не знаю, что ты сделал, Гаррет, но спасибо тебе, спасибо, спасибо!

– Хорошо. Ай да я! О чем ты толкуешь?

– Тинни. Она согласилась на эту роль. Сегодня утром приходила на первую читку. Она была просто ангелом. С первой же попытки уловила суть своей героини. Спасибо тебе, спасибо, спасибо.

– Всегда к твоим услугам. Но сделай одолжение. Расскажи ей о моих запаздывающих дивидендах. Сильно запаздывающих.

– На одиннадцать дней! – уточнила Синдж, изобразив свирепый рык.

– Хорошо. Я передам ваши слова. К делу. Покойник попросил меня узнать у знакомых, кто владеет документами на склад, где делали зомби. Собственница склада – Констанс Альгарда, больше известная как Метательница Теней.

– Разве она не одна из тех, кого убил Звонарь, когда?.. Нет. Теперь я вспомнил. Он задал ей хорошую трепку, но она выжила.

– Я просто рапортую, сэр. Я не анализирую. Даже если она мертва, то все равно ухитряется действовать весьма активно в сфере недвижимости. У нее собственность по всему городу. Я принес список.

Он предъявил бумагу. Синдж схватила и начала копировать список. Информация должна быть помещена в безопасное место, прежде чем я умудрюсь потерять ее или уничтожить.

– Просто в качестве небольшого полезного факта – не я один задаю вопросы, – добавил Сальватор. – Люди из дворца, гвардейцы и некоторые кошмарные личности с Холма – все начали разведывать то же самое еще до меня.

– Это может быть плохо.

– Думаешь?

– Есть еще кое-что, в чем ты мог бы помочь. Будучи уникально компетентным.

Я объяснил задумку с костюмами.

– С этим справлюсь, – кивнул он. – Легко. У меня мощные средства воздействия. Нам нужно много костюмов и декораций для «Королевы сильфов».

Сказать Сальватору, что он не такое ничтожество, зря гуляющее по земле, каким я всегда его считал, – я не мог. Но я мог это подумать, и, возможно, он способен был это ощутить.

Синдж закончила копировать список и протянула листок брату. Джон Растяжка изучил его, выпил, кивнул и покинул комнату. Синдж последовала за ним. Джон не был так сильно навеселе, как я думал, и был грамотнее, чем я считал.

Вернувшись, Синдж начала составлять еще одну копию.

– Когда он научился читать? – спросил я.

– Когда тебя здесь не было. Он медленно соображает, и у него проблемы с почерком, но он понимает, что грамотность – самое полезное искусство, каким ты можешь обладать в жизни.

– Что он будет делать с этим списком?

– Даст команду своим ребятам вынюхивать повсюду.

– Ему нужно держаться осторожно, раз остальные собираются заняться тем же самым.

– Гаррет, окажи доверие тихой крысе. Джон слышал, какова ситуация. Он будет осторожен – в случае того маловероятного развития событий, что кто-нибудь заметит крысюка.

Ой! Девчонка снова в плохом настроении. Но она права.

– Понял. Теперь расскажи кое-что. Почему ты все время пишешь? Вряд ли требуется вести так много бухгалтерских книг.

– Я составляю записи обо всем, что с нами происходит.

Странно. Это смахивало на одну из тех истин, которые коварно многолики. Как будто тщательно подготовленный ответ дожидался на полке момента, когда возникнет неизбежный вопрос.

Ион Сальватор хохотнул. Он что-то знал.

Конечно же знал. Последние несколько недель даже молодняк вроде Краш и Киры знал больше меня обо всем на свете.

– Ион, насчет девушки, которая была тут прошлой ночью.

– Краш?

– Да. Она хорошая девчушка.

Синдж издала пыхтящий звук – возможно, от неожиданности.

– Уверен, что хорошая. А я был не на высоте.

Я продемонстрировал поднятые брови.

– Это так нервирует, – пояснил драматург. – Все задают одни и те же глупые вопросы. При этом не могут членораздельно их выговорить, потому что ошеломлены встречей со знаменитостью. Я напоминаю себе, что эти вопросы кажутся им уникальными. Но я не привык ко всему этому. Иногда теряю терпение.

Я вытаращил глаза.

– Что они сделали с моим другом Прилипалой? – спросил я Синдж.

– Ох, Гаррет! – засмеялся Ион. – Люди меняются, когда под их ногами сдвигается земля. Я больше не Пилсудс Вильчик. И не Прилипала – хотя это очень отрицательно сказалось на Торнаде. Я теперь всецело Ион Сальватор. Быть которым не всегда замечательно, хотя Ион Сальватор – живая фантазия, которая каждую ночь убаюкивала Пилсудса Вильчика.

Все, что я смог бы сказать, это «ух ты». Но я придержал реплику при себе.

– Постараюсь загладить вину перед Краш, – сказал Сальватор.

Да я просто превратился в доброго папочку!

Не успел я вымолвить ни слова, как Синдж шумно выдохнула.

Моя маленькая Адская Дыра была работящей девушкой с обширным опытом самостоятельной жизни.

– Я буду образцовым джентльменом, – пообещал Сальватор.

Должно быть, у меня был скептический вид.

– Гаррет, я сознаю, какое у нее ремесло, хотя никогда об этом не упоминал. Если она притворяется леди, я притворюсь, что я джентльмен.

Синдж встала из-за стола с вердиктом:

– Вы оба сентиментальные, романтичные идиоты, обитающие в мире, где выживают только прагматики. – И вышла из комнаты.

– Я просто хотел, чтобы Краш могла получить что-нибудь приятное без необходимости прежде под кого-нибудь лечь. У этой девушки доброе сердце. И она заслуживает минуты, когда от нее не требуется быть шлюхой.

Знаменитый драматург продемонстрировал дурацкую ухмылку и поднял вверх большой палец.

– Я понял. Но мне понадобится помощь, поскольку мы собираемся притвориться, что я знаю о ней только то, что она привлекательный подросток.

78

Синдж покинула нас, чтобы ответить на стук в дверь.

Она вернулась с невероятным дуэтом: Белиндой Контагью и Уэстменом Тупом; оба визитера были переодеты. Из Тупа получился убедительный пожилой громила. Не знаю, кого хотела изобразить Белинда. Она оделась в более консервативном стиле, чем обычно, и напялила кудрявый каштановый парик, изменивший форму ее лица. Она бы сошла за мою сексуальную младшую сестру.

Белинда двинулась в мой старый кабинет.

Туп, похоже, рано начал праздновать Белый день[6]6
  Белый день – 14 марта. Празднуется в Японии и Корее. В этот день мужчины дарят подарки женам и возлюбленным.


[Закрыть]. Романтический праздник. Любовники дарят друг другу сладости. Но и друзья тоже. Я поморщился при этой мысли. Белый день мог влететь в порядочную сумму, если я принесу коробки дружбы всем девушкам, какие были и есть в моей жизни. Ха! Одну для миссис Кардонлос! Это может быть весело.

Я сделал заметку на память: спросить Дина, не сумеет ли он раздобыть партию коробок по сниженным ценам.

Тупа штормило, как корабль с пьяным капитаном при пятибалльном волнении – может, даже при шестибалльном. Ему понадобилась помощь Синдж, чтобы усесться.

– Какой снаружи ужасный мир, Гаррет! Ужасный мир.

Ион Сальватор кивнул в знак согласия:

– Без сомнения, вы правы. Но я из тех, кто любит слушать печальные подробности.

Я бросил вопросительный взгляд на Синдж. Под предлогом визита Тупа она так рано вытащила меня из постели.