Текст книги "Книга про Короля Артура и рыцарей Круглого Стола"

– Я рад, – ответил тот, – что вы такие знаменитые рыцари, потому что я тоже королевской крови, будучи сэром Мархаусом, сыном короля Ирландии.

Сэр Гавейн был рад узнать, насколько высокого происхождения оказался тот, кто победил его, и он сказал сэру Мархаусу:

– Мессир, я клянусь, что ты – один из самых успешных рыцарей в мире. Ибо сегодня ты сделал со мной то, что когда-либо сумел только один рыцарь во всем мире, и это король Артур, мой дядя и мой господин. Теперь ты непременно должен явиться ко двору короля Артура, ибо он будет необычайно рад видеть тебя, и, может быть, даже сделает тебя рыцарем своего Круглого стола – и во всем мире нет чести, которая могла бы быть так велика, как эта.

Так он говорил, не задумываясь, а потом вспомнил о своем положении. Поэтому он ударил себя кулаком по лбу, воскликнув:

– Да! Да! Кто я такой, чтобы приглашать тебе, явиться ко двору короля Артура, когда только вчера сам был опозорен и изгнан оттуда?!

Тогда сэру Мархаусу стало очень жаль сэра Гавейна, и он спросил о постигшей его беде, и сэр Эвейн рассказал сэру Мархаусу все об этой ссоре. После этого сэру Мархаусу стало еще больше жаль сэра Гавейна, и он сказал:

– Мессиры, вы оба мне очень нравитесь, и я хотел бы стать вашим спутником в приключениях, которые вам предстоит предпринять. Теперь мне больше не нужно здесь оставаться. Вы должны знать, что я был обязан защищать тех дам, которые атаковали мой щит, пока я не повергну семерых рыцарей ради них. И я должен сказать вам, что сэр Гавейн как раз и был тем седьмым по счёту, которого я поверг. А потому теперь я свободен от своих обязательств и могу отправиться с вами.

Сэр Мархаус рассказывает свою историю.

Гавейн и Эвейн были очень удивлены, что какой-то рыцарь взял на себя столь странную обязанность – защищать тех, кто нападает на его щит, – и попросили своего нового друга объяснить им, почему он взял на себя столь странный обет. Поэтому

– Я вам расскажу, – сказал сэр Мархаус: – Дело было так: некоторое время назад я путешествовал по этим краям с ястребом на запястье. В то время я был очень легко одет в праздничный наряд, и у меня не было ничего для защиты, кроме легкого щита и короткого меча. И вот, подойдя к одному водному потоку, очень глубокому и быстрому, я увидел перед собой каменный мост, пересекающий его, но такой узкий, что только один всадник мог перейти мост за раз. Итак, я вступил на этот мост и был уже на полпути через него, когда заметил рыцаря в доспехах, едущего мне на встречу. А позади рыцаря на седле сидела очень красивая дама с золотыми волосами и очень гордой осанкой. Когда этот рыцарь увидел меня на мосту, он громко закричал:

– Назад! Вернись и позволь мне пройти!

Но я не стал этого делать, а сказал:

– Нет, сэр рыцарь, ибо, продвинувшись так далеко по этому мосту, я, несомненно, имею право завершить свой переход, а вам надлежит подождать и позволить мне перейти.

Но рыцарь не сделал этого, а немедленно принял атакующую позу и сразу же напал на меня прямо на мосту с намерением либо убить, либо оттеснить на другой конец. Но этого он не смог сделать, потому что я достаточно хорошо защищался своим легким оружием. И я так толкнул своего коня против его коня, что сбросил его с моста в воду, куда и конь, и рыцарь, и дама – все они упали со страшным грохотом.

При этом дама пронзительно закричала, и они оба могли вот-вот утонуть в реке, так как рыцарь был полностью облачен в доспехи, так что он не мог даже подняться над потоком. А потому, видя их крайнее положение, я спрыгнул с лошади в воду и с большим трудом и опасностью для себя смог вытащить их обоих на сушу.

Однако эта дама была очень сильно обижена на меня, потому что ее прекрасная одежда была совершенно мокрой и испорчена водой, и она не переставала упрекать меня с великой яростью. Тогда я преклонил перед ней колени и со всем смирением попросил у нее прощения, но она всё ещё продолжала злиться на меня. Затем я предложил ей исполнить любую епитимью, которую она пожелала бы наложить на меня. При этих словах дама, казалось, несколько смягчилась, потому что сказала:

– Хорошо, я наложу на тебя епитимью.

А когда ее рыцарь пришел в себя, она сказала:

– Пойдем с нами.

Я сел на коня и последовал за ними. Пройдя значительное расстояние, мы пришли в это место, и уже здесь она приказала мне:

– Сэр рыцарь, – сказала она, – этот замок принадлежит мне и этому рыцарю, который является моим господином. Так вот, это будет наказанием за оскорбление, которое ты мне нанес: ты должен взять свой щит и повесить его вон на том платане, и каждый день я буду отсылать некоторых своих девушек из замка, они будут нападать на этот щит, и ты не только стерпишь любое оскорбление, которое они могут ему нанести, но и будешь защищать их от всех встречных, пока не одолеешь семерых рыцарей.

Так я и делал до сегодняшнего утра, когда ты, сэр Гавейн, пришел сюда. Ты – седьмой рыцарь, с которым я сражался, и поскольку я победил тебя, мое наказание закончилось, и теперь я свободен.

Сэр Гавейн и сэр Эвейн очень порадовались за сэра Мархауса и были очень довольны друг другом. Ту ночь оба провели в шатре своего нового друга, а на следующее утро встали и, умывшись в лесном ручье, отправились в новый путь.

Они снова вошли в лесную страну и направились по тропам, которых они не знали до этого. Так они шли все то утро, пока не наступил день.

Три рыцаря входят в Лес приключений.

Когда они прошли уже значительную часть пути, сэр Мархаус внезапно сказал:

– Мессиры, знаете ли вы, куда мы пришли?

– Нет, – сказали они, – мы не знаем.

Тогда сэр Мархаус сказал:

– Эта часть леса называется Аррой, и ее еще называют Лесом приключений. Ибо очень хорошо известно, что когда рыцарь или группа рыцарей входят в этот лес, они обязательно попадают в какое-нибудь приключение, из которого одни выходят с честью, а другие терпят неудачу.

И сэр Эвейн ответил:

– Я рад, что мы оказались здесь. А теперь давайте пойдем вперед и посмотрим, что же это за лес.

Между тем в лесу царила такая глубокая тишина, что даже топот копыт их лошадей по земле был едва слышен. И не было слышно ни птичьего пения, ни звука голоса, и почти никакой свет не проникал во мрак этого леса. Поэтому рыцари сказали друг другу:

– Это действительно очень странное место и, может быть, даже заколдованное.

Но когда они вошли в самую гущу этого темного леса, то внезапно увидели на тропинке перед собой олененка, белого, как молоко. На шее у него был ошейник из чистого золота. Олененок стоял и смотрел на них, но когда они приблизились, он повернулся и побежал по очень узкой тропинке. Тогда сэр Гавейн сказал:

– Давайте последуем за этим олененком и посмотрим, куда он направится.

Остальные поддержали его. Так они шли по этой узкой тропинке, пока внезапно не вышли на небольшую открытую лужайку, ярко залитую солнечным светом. Посреди лужайки бил фонтан, и не было видно никакого олененка, но – о чудо! – у фонтана сидела удивительно красивая дама, одетая во все зеленое. Она расчесывала золотым гребнем свои волосы, по черноте похожие на вороново крыло. На руках её были чудесные браслеты из изумрудов и опаловых камней, вставленных в искусно обработанное золото. Лицо ее было белым, как слоновая кость, а глаза сияли, как драгоценные камни. Когда эта дама увидела рыцарей, она встала, отложила в сторону свой золотой гребень и перевязала локоны своих волос лентами из алого шелка, после этого она подошла к рыцарям и поприветствовала их.

Тогда все три рыцаря сразу же спешились и сэр Гавейн сказал:

– Леди, я полагаю, что ты не из рода смертных, а из фей.

На что она ответила:

– Сэр Гавейн, ты прав.

И сэр Гавейн очень удивился, что она знает его имя. Тогда он спросил ее:

– Госпожа, кто ты?

И она ему ответила:

– Меня зовут Нимуэ, и я – главная из тех Дам Озера, о которых ты, возможно, слышала. Ибо это я дала королю Артуру его меч Экскалибур, потому что я была дружелюбно настроена по отношению к нему и всем благородным рыцарям его двора. Так что я знаю вас всех. И я знаю, что ты, сэр Мархаус, станешь одним из самых знаменитых рыцарей Круглого стола.

И все трое изумились этим словам. Затем она спросила:

– Прошу вас, скажите мне, что вы ищете в этих краях?

– Мы ищем приключений.

– Хорошо, – сказала она, – я приведу вас к приключению, но его должен будет принять на себя сэр Гавейн.

И тот воскликнул:

– Это очень радостная новость для меня.

Затем дама сказала:

– Посади меня в седло позади себя, сэр Гавейн, и я покажу тебе путь.

Тот посадил фею в седло позади себя, и она принесла с собой такой аромат, какого он никогда прежде не ощущал, ибо это благоухание было настолько тонким, что сэру Гавейну показалось, что лес источает тот самый аромат, который исходил от Владычицы озера.

Так Владычица Озера вывела их извилистыми путями из этой части леса и повела их разными дорогами и тропинками, пока они не вышли на открытую местность, очень плодородную и приятную для созерцания. Она привела их на высокий холм, с вершины которого они осмотрели обширную, плодородную и ровную, как стол, равнину, расстилавшуюся перед ними. А посреди равнины стоял величественный замок, построенный из красного камня и кирпича, а в стенах его был небольшой город, тоже построенный из красного кирпича.

Свидетели необычной схватки

Стоя на вершине холма, рыцари внезапно заметили рыцаря, одетого в красные доспехи, который вышел из-за деревьев. Он прошествовал по лугу, который лежал перед замком, и бросил вызов тем, кто находился внутри. Затем они наблюдали, как подъемный мост замка был опущен и оттуда вышли десять рыцарей, одетых в полные доспехи. Потом эти десять рыцарей напали на одного в красных доспехах, а он один напал на десятерых. Какое-то время те десять человек сопротивлялись одному, но он атаковал их с таким напором, что очень быстро сразил четверых из них. Тогда они увидели, что остальные остановились и побежали от этого одного, а Красный рыцарь преследовал их по лугу с большой яростью. И затем он сбил одного из своих соперников с седла, и другого, и еще одного, пока из тех десятерых противников не осталось только двое.

Тогда сэр Гавейн сказал:

– Это, безусловно, самое красивое зрелище, на которое стоит посмотреть.

Но Владычица озера только улыбнулась и сказала:

– Подожди немного.

Итак, они ждали и увидели, что, когда Красный рыцарь сразил всех своих врагов, кроме этих двоих, и когда он подверг жизни этих двоих большой опасности, он внезапно вложил свой меч в ножны и сдался им. И они наблюдали, как те два его недавних противника привели Красного рыцаря в замок, и когда они привели его туда, дама, стоявшая на стене этого замка окликнула их и прогнала Красного Рыцаря. И тогда те два рыцаря схватили Красного воина, связали ему руки за спиной, а ноги под брюхом его лошади, и отправили прочь.

Все это они увидели с вершины холма, и Владычица Озера сказала сэру Гавейну:

– Там ты найдешь свое приключение, сэр Гавейн.

На что сэр Гавейн ответил:

– Я пойду.

И Владычица озера сказала:

– Сделай это.

Вслед за этим, о чудо, она исчезла из их поля зрения, чем они были очень поражены.

Глава XVII. Как сэр Гавейн встретил сэра Пеллиаса и как он взялся помочь ему

После того как эта чудесная дама исчезла из их поля зрения, три рыцаря некоторое время стояли в полном изумлении, ибо они не могли поверить собственным глазам. Но вскоре сэр Гавейн заговорил:

– Конечно, то, что с нами случилось, было крайне необычно поскольку я за всю свою жизнь никогда не видел, столь странного чуда. Итак, совершенно очевидно, что в том, что мы видели, кроется какое-то интересное приключение, а потому давайте спустимся в эту долину, ибо там мы, несомненно, поймем, что всё это означает. Ибо клянусь, что лично я никогда не видел столь ужасающе могучего рыцаря, как тот, кто только что сражался в этой битве, а потому я никак не могу понять, почему, когда он был так близок к победе над своими врагами, он сдался им.

И сэр Эвейн, и сэр Мархаус согласились, что было бы правильно спуститься и спросить, что означало то, что они видели.

Итак, они трое и их сопровождающие отправились вниз, в долину.

Они следовали вперед, пока не оказались на поляне среди деревьев, и там они увидели три прекрасных павильона: один павильон из белой, второй из зеленой и третий из алой ткани.

Когда они приблизились к лагерю, навстречу им вышли два рыцаря. Когда сэр Гавейн и сэр Эвейн увидели их щиты, они сразу поняли, что это сэр Брандайлс и сэр Мадор де ла Порт. И точно так же те знали братьев-кузенов Гавейна и Эвейна, и каждая из сторон была очень удивлена встречей в столь незнакомом месте. Поэтому все они радостно поприветствовали друг друга и пожали друг другу руки с любовью и добрыми чувствами.

Потом сэр Гавейн познакомил с ними сэра Мархауса и все пятеро рыцарей вместе отправились к павильонам. В павильоне сэра Брандайлса, они обнаружили приготовленное угощение и несколько кувшинов отменного вина.

Затем, спустя некоторое время, сэр Гавейн сказал своим вновь обретённым друзьям:

– Мессиры, мы недавно наблюдали очень странную сцену. Стоя на вершине вон того холма, мы увидели одного рыцаря, одетого в красные доспехи, который сражался с десятью другими рыцарями. И сражался он с такой яростью, что смел их всех с лица земли, хотя их было так много, а он был всего лишь один. И я искренне клянусь, что вряд ли когда-либо видел, чтобы рыцарь проявлял такую великую доблесть в бою, как он. И все же, когда он одолел всех этих рыцарей, кроме двух, и был близок к тому, чтобы одержать чистую победу, он внезапно сдался этим двоим и позволил им схватить его, связать и с великим унижением изгнать с поля боя. А теперь, прошу вас, скажите мне, что означало то, что мы видели, и кто был тот рыцарь, который сражался в этой великой битве и все же так позорно сдался?

На это его друзья ничего не ответили и отвели взгляды в сторону, ибо не знали, что сказать. Но когда сэр Гавейн увидел, что они смущены, он заинтересовался еще больше этим вопросом, а потому он сказал:

– Что это? Почему вы не отвечаете мне? Я прошу вас сказать мне, что это означает и кто этот рыцарь?!

Через некоторое время сэр Мадор де ла Порт ответил:

– Я не буду говорить, но ты можешь пойти и посмотреть.

Сэр Гавейн начал думать, что, возможно, в этом есть нечто-то такое, что лучше было бы не афишировать, и что, возможно, ему лучше продолжить изучение этого вопроса в одиночку. Поэтому он сказал своим сопровождающим:

– Подождите здесь немного, мессиры, а я пойду один.

И сэр Гавейн пошел с сэром Мадором, который отвел его в белый шатер. Он раздвинул занавеси шатра и сказал:

– Входи!

Оказавшись внутри, Гавейн увидел, что на ложе из тростника, покрытом лазурной тканью, сидит человек, и вскоре он понял, что это был сэр Пеллиас. Но тот не сразу увидел его, а сидел, опустив голову, как человек, полностью охваченный великим отчаянием.

Увидев его, сэр Гавейн был очень поражен и воскликнул:

– Как?! Ты ли это, сэр Пеллиас? Это ты?

Но когда тот услышал голос сэра Гавейна и когда понял, кто это говорят с ним, он издал горестный крик. Затем вскочил на ноги и отбежал так далеко, как только позволили ему стены шатра, и отвернулся.

Спустя некоторое время сэр Гавейн очень строго обратился к сэру Пеллиасу, сказав:

– Мессир, я удивлен и пристыжен тем, что рыцарь королевского двора короля Артура и его Круглого стола ведет себя настолько бесчестно, как я видел, ты вел себя сегодня. Ибо едва ли можно поверить, что рыцарь с такой репутацией и благородством, как ты, позволил бы двум безвестным рыцарям схватить и связать себя так, как ты позволил сегодня. Как ты мог заставить себя смириться с таким унижением и оскорблением? Теперь я требую от тебя, чтобы ты объяснил мне этот вопрос.

Но сэр Пеллиас молчал и ничего не отвечал. Тогда сэр Гавейн яростно закричал:

– Как! Ты не ответишь мне?

И сэр Пеллиас покачал головой.

Тогда сэр Гавейн закричал еще более яростно:

– Нет, мессир! Ты ответишь мне, так или иначе! Ибо либо ты расскажешь мне о значении своего постыдного поведения, либо ты вступишь в битву со мной. Ибо я не потерплю, чтобы ты навлек такой позор на нашего доброго короля и его Круглый Стол. Когда-то мы с тобой были близкими друзьями, но если ты немедленно не оправдаешь себя, я буду относиться к тебе с презрением и буду считать тебя своим врагом.

После этих слов сэр Пеллиас заговорил, но как человек, отстранённый почти от всего, и он сказал:

– Я расскажу тебе все.

Затем он рассказал всё, что случилось с тех пор, как он покинул Королевский двор, чтобы отправиться в это приключение, а сэр Гавейн слушал его с великим изумлением. И когда сэр Пеллиас закончил рассказывать обо всем, что с ним случилось, сэр Гавейн сказал:

– Конечно, всё это очень странно. В самом деле, я не могу понять, как ты оказался так пленен чарами этой дамы, если только она не околдовала тебя каким-то великим колдовством.

На это сэр Пеллиас сказал:

– Да, я думаю, что меня околдовали, потому что я совершенно вне себя от всего этого и совершенно не в состоянии сдержать свою страсть.

Тогда сэр Гавейн надолго задумался, очень серьезно размышляя над всех происходящим и наконец он сказал:

– У меня есть план, и он таков: я сам пойду к леди Эттард и тщательно расспрошу её обо всём. И если я обнаружу, что кто-то опутал тебя чарами, пусть мне будет тяжело, но я накажу его. Ибо я не допущу, чтобы другой чародей обманул тебя, как один уже обманул Мерлина Мудрого.

– Но как ты собираешься попасть к леди Эттард? – спросил сэр Пеллиас.

– Это я скажу тебе, – ответил сэр Гавейн. – Мы с тобой обменяемся доспехами, и я отправлюсь в них в замок. Там я скажу, что победил тебя в поединке и забрал у тебя твои доспехи. Тогда, может быть, они впустят меня, чтобы услышать мою историю, и я поговорю с ней.

– Хорошо, пусть будет так, – сказал сэр Пеллиас.

Он призвал своего оруженосца, а сэр Гавейн своего, и эти двое сняли доспехи с одного рыцаря и облачили в них другого. После этого сэр Гавейн сел на коня сэра Пеллиаса и открыто поехал на то поле, где тот прежде сражался с местными рыцарями.

Между тем случилось так, что леди Эттард в это время прогуливалась по платформе внутри стен замка, откуда расстилался вид на луг. Поэтому, когда она увидела рыцаря в красном, вышагивающего по траве, она подумала, что это снова пришел сэр Пеллиас, и это раздосадовало и оскорбило ее сверх всякой меры. Тогда она сказала тем, кто был рядом с ней:

– Этот рыцарь так досаждает мне, что я боюсь, что заболею от досады, если он будет являться сюда постоянно. Я хотела бы знать, как избавиться от него; ибо всего час назад я послала против него десять добрых рыцарей, и он победил их всех с великой быстротой и с большим бесчестием для них и для меня. – Она подозвала к себе Красного рыцаря, и когда он приблизился к стенам замка, сказала ему: – Сэр рыцарь, зачем ты пришел сюда, чтобы досаждать мне и оскорбить меня таким образом? Неужели ты не понимаешь, что чем чаще ты приходишь, тем больше я ненавижу тебя?

Тогда сэр Гавейн открыл забрало своего шлема и леди Эттард увидела, что это был не сэр Пеллиас. Он сказал:

– Леди, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Ибо, вот, на моем теле доспехи твоего врага, а потому ты должна понимать, что я победил его. Поэтому тебе не нужно больше беспокоиться о нем.

Тогда леди Эттард не могла подумать иначе, чем о том, что этот незнакомец действительно поверг сэра Пеллиаса в поединке и забрал у него доспехи. И действительно, она была чрезвычайно удивлена, что такое могло случиться; ибо ей казалось, что сэр Пеллиас был одним из величайших воинов в мире, поэтому она удивлялась, кто смог победить его. Она отдала приказ своим придворным, чтобы они пошли и привели этого рыцаря в замок, и чтобы воздали ему при этом великие почести; ибо он, несомненно, должен быть одним из самых могучих воинов в мире.

Так сэр Гавейн вошел в замок и предстал перед леди Эттард, которая находилась в удивительно большом и пышно украшенном зале. Зал был освещен семью высокими окнами из цветного стекла и был увешан гобеленами и драпировками, очень богатыми и самого превосходного качества, а так что сэр Гавейн был весьма поражен великолепием всего, что он в этом месте.

Он снял шлем со своей головы и нес его под мышкой, прижимая к бедру, голова его была непокрыта, так что все, кто был там, могли очень хорошо разглядеть его лицо. И все они заметили, что он был чрезвычайно хорош собой, что глаза у него были голубые, как сталь, нос высокий и изогнутый, а волосы и борода очень темные и насыщенного цвета. Более того, его осанка была чрезвычайно твердой и надменной, так что те, кто видел его, испытывали благоговейный трепет перед его обликом.

Сама леди Эттард подошла к сэру Гавейну и протянула ему руку, после чего он опустился на колени и поднес ее к своим губам. И дама обратилась к нему очень любезно со словами:

– Сэр рыцарь, мне было бы очень приятно, если бы ты представился нам и если бы объявил нам о своем имени и положении.

На это сэр Гавейн ответил:

– Леди, в настоящее время я не могу сообщить вам этого, поскольку недавно дал обет хранить это в тайне, поэтому я прошу вашего терпения.

Тогда леди Эттард сказала:

– Сэр рыцарь, очень жаль, что мы не можем знать твоего имени, тем не менее, хотя мы все еще в неведении, я все же надеюсь, что ты доставишь нам удовольствие немного побыть в твоем обществе, и что ты снизойдешь до того, чтобы остаться в этом месте на два или три дня, пока мы не предложим тебе столько угощений, сколько сможем сделать.

И тут произошла очень неприятная вещь. А именно, это было так: леди Эттард полюбила ожерелье из изумрудов, опалов и золота, которое она позаимствовала у сэра Пеллиаса, и полюбила до такой степени, что никогда не расставалась с ним, ни днем, ни ночью, поэтому и в тот момент оно висело у нее на шее. И когда она разговаривала с сэром Гавейном, он посмотрел на это ожерелье, и его колдовские чары начали очень сильно влиять на сердце рацаря. Ибо вскоре он начал чувствовать, что его сердце с необычайной страстью словно вырвалось из груди и устремилось к леди Эттард, до такой степени, что через некоторое время он вообще не мог оторвать от нее взгляда. И чем больше он смотрел на ожерелье и его владелицу, тем больше очарование драгоценного камня овладевало его духом. Соответственно, когда леди Эттард так любезно обратилась к нему, он был очень рад принять ее доброту, а потому сказал, пристально глядя на нее:

– Леди, ты чрезвычайно любезна, оказывая мне такую большую честь, поэтому я буду безмерно рад остаться с тобой ненадолго.

Леди Эттард очень обрадовалась этим словам, ибо сказала себе: «Несомненно, этот рыцарь, должно быть, воин необычайной доблести и выдающихся достижений. Теперь, если я смогу убедить его остаться в этом замке в качестве моего защитника, я, несомненно, выиграю, поскольку заполучу в стражники, несомненно, величайшего рыцаря во всем мире.

И она использовала все свое очарование и изящество, чтобы угодить сэру Гавейну, а тот был в полном восторге от ее ласки и доброты.

Кстати, и сэр Энгамор присутствовал там все это время, поскольку был сильно обеспокоен всем происходящим. Ибо в той же степени, в какой сэр Гавейн получал любезности от леди Эттард, в такой же степени и сэр Энгамор был повергнут в великую печаль и отчаяние – настолько, что было жалко на него смотреть. Ибо сэр Энгамор сказал себе: «Поистине, до того, как сюда заявились эти чужеземные рыцари, леди Эттард была очень добра ко мне и хотела сделать меня своим защитником и господином. Но затем сюда заявился этот Пеллиас, а теперь ему на смену приходит этот странный господин, и я… я стал вовсе ничем в ее глазах».

И опечаленный сэр Энгамор вышел из зала и пошел в свою комнату, где и оставался один в великой печали.

А леди Эттард между тем приказала приготовить очень знатный и великолепный пир, а пока он готовился, она и сэр Гавейн прогуливались вместе по замку и разбитому при нём саду, где была очень приятная тень, в великом изобилии росли цветы, и множество птиц сладко пели среди цветущих деревьев. И пока оба они гуляли вместе, слуги стояли немного поодаль и смотрели на них. И при этом они говорили друг другу:

– Конечно, было бы очень хорошо, если бы леди Эттард взяла этого рыцаря своим защитником и если бы он остался здесь, в Грантмеснл, навсегда.

Так сэр Гавейн и хозяйка замка прогуливались до заката; к этому времени ужин был готов, и они вошли в залу и сели за стол. И пока они ужинали, несколько миловидных пажей играли перед ними на арфах; а очеровательные девицы очень сладко пели в согласии с этой музыкой, так что сердце в груди сэра Гавейна трепетало от радости. Поэтому он подумал про себя: «Зачем мне вообще покидать это место? Я был изгнан со двора короля Артура, почему же тогда мне не основать здесь свой собственный двор, который со временем мог бы сравниться с его двором по славе?»

И леди Эттард была так прекрасна в его глазах, что эта мысль показалась ему удивительно приятной.

Теперь обратимся к сэру Пеллиасу.

Сэр Пеллиас и его сомнения.

Сразу же после того, как сэр Гавейн покинул шатёр, сердце сэра Пеллиаса начало опасаться, что он поступил неразумно, и, наконец, он сказал себе: «А если Гавейн забудет о своем долге передо мной, когда встретит леди Эттард? Ибо, кажется, что, возможно, она обладает каким-то могущественным очарованием, которое вполне может привлечь к ней и его сердце. А потому, если Гавейн попадет в сеть такого очарования, он может забыть обо всём на свете и нарушить свое рыцарское слово».

И чем больше сэр Пеллиас думал об этом, тем больше беспокойства становилось в его душе. И вот, наконец, когда наступил вечер, он позвал к себе оруженосца и сказал:

– Пойди и принеси мне сюда одежду черного монаха, ибо я хотел бы отправиться в замок Грантмеснл переодетым.

Оруженосец пошел, как он приказал, и принес ему нужную одежду, в которую сэр Пеллиас и облачился.

К тому времени тьма полностью покрыла лицо земли, так что никто не смог бы узнать сэра Пеллиаса, даже если бы увидел его. Так он отправился в замок, и те, кто был там, думая, что он странствующий монах, впустили его внутрь через задние ворота.

Итак, как только сэр Пеллиас вошел в замок, он начал расспрашивать всех о рыцаре, который пришел туда днем, и те, кто был в замке, все еще думая, что он монах, спросили его:

– А на что тебе тот рыцарь?

На что сэр Пеллиас ответил:

– У меня есть для него сообщение.

И они отвечали ему:

– Ты не сможешь сейчас увидеться с этим рыцарем, потому что он ужинает с леди Эттард и ведет с ней приятные беседы.

Услышав это, сэр Пеллиас очень рассердился, ибо ему очень не понравилась мысль, что сэр Гавейн будет веселиться с леди Эттард. Поэтому он сказал очень строго:

– Я должен немедленно поговорить с этим рыцарем, а потому я приказываю вам отвести меня к нему без промедления.

Тогда слуги сказали:

– Подожди, и мы посмотрим, захочет ли этот рыцарь пригласить тебя к себе.

Один из слуг отправился туда, где сэр Гавейн ужинал с леди Эттард, и сказал:

– Сэр рыцарь, сюда пришел черный монах, который требует поговорить с тобой. Ему было отказано, но он все равно настаивает.

После этих слов сэра Гавейна стала мучить совесть, ибо он знал, что поступил с сэром Пеллиасом недостойно, и он задумался, не может ли этот черный монах быть посланцем его друга. Но все же он не мог придумать, как можно отказаться от беседы, поэтому, немного подумав, он сказал:

– Приведи сюда этого черного монаха, и пусть он передаст мне свое послание.

Так сэр Пеллиас в монашеском одеянии был проведен слугами в пиршественную залу. Но некоторое время сэр Пеллиас не входил в покои, а стоял за занавесом и смотрел на пирующих, ибо хотел убедиться, верен ли ему сэр Гавейн.

Всё в зале, где сидели рыцарь и дама, сверкало необыкновенным великолепием и освещалось светом нескольких десятков восковых свечей, которые, горя, источали восхитительный аромат, и пока сэр Пеллиас стоял за занавесом, он смотрел на своего друга и леди Эттард, сидящих вместе за столом, и увидел, что они оба счастливы в обществе друг друга. И он увидел, как рыцарь и дама пили вино из одного кубка и что чаша эта была из золота. Но когда Пеллиас увидел, как эти двое веселятся в обществе друг друга, он преисполнился великого гнева, ибо теперь он понял, что сэр Гавейн предал его.

Вскоре он больше не мог сдерживаться, а потому сделал пять шагов вперед и предстал перед сидящей за столом парочкой. А когда они воззрились на него с большим удивлением, он откинул капюшон со своего лица, и они узнали его. Тогда леди Эттард закричала с великой яростью, воскликнув:

– Меня предали!

А сэр Гавейн сидел совершенно безмолвно, ибо ему нечего было сказать ни своей даме, ни другу.

Затем сэр Пеллиас подошел к леди Эттард с таким мрачным выражением лица, что она не могла пошевелиться от страха. А приблизившись, он схватил свое ожерелье из изумрудов, опалов и золота и сорвал его с ее шеи с такой силой, что сломал застежку. Затем он сказал:

– Это мое, и ты не имеешь никакого права носить его!

И с этими словами он сунул ожерелье себе за пазуху. Затем он повернулся к сэру Гавейну, и сказал:

– Ты лжешь и своему рыцарству, и своей дружбе, ибо ты предал меня.

Вслед за этим он поднял руку и ударил сэра Гавейна по лицу тыльной стороной ладони с такой силой, что на щеке сэра Гавейна остался красный след от его пальцев.

Тогда сэр Гавейн побледнел, как пепел, и закричал:

– Сэр, я действительно предал тебя, но ты нанес мне такое оскорбление, что наш ущерб равен.

На что сэр Пеллиас ответил:

– Нет, ибо рана, которую я нанес тебе, только на твоей щеке, а обида, которую ты нанес мне, горит в самом моем сердце. Тем не менее, я отвечу тебе за оскорбление, которое я тебе нанес. Но ты также ответишь мне за оскорбление, которое ты причинил мне, тем, что ты предал меня.

Тогда сэр Гавейн сказал:

– Я готов ответить тебе в полной мере.

И сэр Пеллиас сказал:

– Ты действительно сделаешь это.

После этого он повернулся и покинул пиршественную залу, даже не взглянув больше ни на бывшего друга, ни на очаровательную леди Эттард.

Но теперь, когда на шее владетельницы замка больше не было волшебного ожерелья, сэр Гавейн не чувствовал и тени того великого очарования, которое раньше так сильно влекло его к ней. Соответственно, теперь он испытывал к ней лишь неприязнь, столь же сильную, как и та симпатия, которая ранее привлекала его к ней. Поэтому он сказал себе: «Как это было возможно, что ради этой расфуфыренной дамы я мог так предать свое рыцарство и причинить столько вреда моему другу!»