Текст книги "Неомифы (сборник)"

Опекун докормил меня, гостя, не двигающегося из-за переломанных ног, не способного взять ложку перебитыми руками. Молчаливо поставил тарелку – куда, не видно. Выдрал страницу из древней книги. На потёртой обложке я разобрал лишь инициал «А.» да обрывок фамилии – «Гитл». Скомкал бумагу, скормил хилому костерку в самодельном каминчике. Старик поправил одеяло, прошаркал к пыльному древнему проигрывателю, поставил диск. Заиграла тихая музыка.

Интересная мелодия. Кто исполняет?.. Хотелось говорить, но способность пропала. Исчезла свобода ходить, что-нибудь делать, жить своей жизнью. Только сознание никому не под силу отнять. От сумасшествия спасли мысли, светлые воспоминания, песни, играющие в голове, когда не работал центр.

Сутулый, с редкими волосами, сморщенный, словно высохшая кожура апельсина, мужчина взял листок, ручку. Написав, поднёс текст к моим глазам. С трудом я прочёл всего один абзац. Старика звали Джоном. Он ненавидел войну, избегал её. Порой искал пропитание или предметы для обмена. Рыскал везде: на свалках, в покинутых квартирах, в братских могилах. На меня наткнулся случайно, решив исследовать незнакомый маршрут. В не зарытой яме, будто куча мусора, лежало скрученное тело. Спустившись, проверил пульс. Сердце бьётся. С помощью снаряжения – крюка и верёвки – вытащил. Благодаря тому же нехитрому инструментарию доволок до своей подгнившей хибары. Так я очутился здесь.

Жизнь замедлилась едва ли не до статичности.

Старик каждые дня два отлучался на поиски вещей. Уходя, всегда ставил музыку, хорошую, мне не известную. Разную. Он писал на листочках «классика», «джаз», «рок» – слова, мало о чём мне говорившие. Упоминал и мелодии Оплота: братские песни, электронные гимны, прочее. Называл исполнителей. Под мастерский вокал с виртуозным сопровождением спалось и думалось прекрасно.

Затем культю начало кромсать невидимыми ножницами. Ворвалась в горло жажда закричать, завопить! Куда там… Бессловесный друг и тогда не бросил меня. Лишённый близких, живущий на некотором отдалении даже от таких, как он. Тот, кому в детстве Вани вырвали язык, превратив до конца дней в немого. Для чего заботиться о Мишке Николаеве? Будто бы не хватает других дел.

Тем утром Старик накарябал на бумажке привычное «До свидания. Вернусь к обеду». Завёл весёлую песню, в которой пели о счастье, и отправился на добычу. Вслушиваясь в бархатистый голос вокалиста, в чистое звучание гитар, я думал, что невозможно потерять всё. Культя больше не беспокоила.

А когда Старик вернулся, его приёмыш был уже мёртв. Заражение в месте ампутации не прошло бесследно. Наверное, он закрыл мне глаза, прошептав: «Иди не страшась, смотри до конца…»

Вы видите: человек сидит в кресле, и парные телечипы контролируют его. Людей вроде него, что замерли в неподвижности, – целый мир. Через двойные чипы (один в сердце, второй в мозгу) поступает централизованный сигнал. Бередящий сознание, усиливающий мыслительную деятельность, преобразующий ментальность в нечто иное. Не надо общаться, не надо знать, не надо стремиться. Говори через кибернетическое оборудование, с кем и когда хочешь. Делай, что вздумается. Не питаясь, усилием воли насыщайся энергией. Обменивайся опытом с собратьями, применяя ресурсы сознания.

Бесконечные возможности. Получить желаемое? Легко. Только чего желал тот, кого вы видите? Что требовалось всем? К чему пустая риторика… Но последние годы разумы землян заняты войной. Не покидая кресел, стульев, кроватей, они дерутся друг с другом – просто потому, что могут. Потому что позволяет сила мысли. Когда-нибудь должен определиться победитель, а ментальная бойня схлынуть, подобно всепланетному наводнению. Ведь так?

Сидя в кресле, воюя против заклятых врагов, попадаешь в мир, наиболее тебе близкий. Например, в Оплот. Впрочем, и детали, и имя второстепенны. Однако существует бесчисленное множество миров, равно как бессчётны вариации глупости. Получить желаемое легче лёгкого – ещё проще выбрать не тот путь. Заражение крови там означает разрыв сердца здесь. Мгновенно. И врачи бессильны. А потому остаётся лишь ждать, когда очнутся гробовщики, да сакраментально констатировать:

Время смерти – Новейшая Эра.

(Август 2013 года)

Первая запись в дневнике
^{(Соавтор – Дара)}

День X месяца Y года Z. Время местное

Дневник знает многое: секреты и тайны, твои и чужие, то, что, кажется, скрыто от всех и навсегда. Лишь действительно важные вещи почему-то неизменно ускользают от нас.

Самообман может продолжаться долгие годы…

Пора! Пора избавиться от искусственных покровов – сорвать их. Надо рассказать: не замалчивая, не страшась, от самого начала до самого конца.

Как же подступиться к фактам, в которые невозможно поверить?.. Сложно это, сложно и волнительно. Пожалуй.

Но ведь главное – поверить.

Верно?

Верно.

А значит…

Полуорганическая дверь со вживлённым механизмом распалась на восемь частей, которые скрылись под «кожей» здания. Брыл-Блюк оставил позади дверной проём и застыл на пороге единственного помещения. Широкое, круглое, ярко освещённое пространство служило местом отдыха и работы. Выдвинулся из покатой стены диван (материал – нержавеющая сталь, усиленная особыми химикатами и «сдобренная» компьютерной начинкой). Брыл-Блюк улёгся на достигавшем двух метров в длину гладком листе, который немедленно потерял ровность, зато приобрёл очертания фигуры владельца. Повертевшись туда-сюда и расположившись как можно удобнее, Брыл-Блюк активировал настенный коммуникатор.

– Вызвать Гли-Гли-Хлипа.

Прошло несколько секунд, прежде чем на широкоформатном экране, отлитом из особых, жаропрочных и водонепроницаемых сплавов, появилось изображение давнего знакомого.

– У аппарата.

– Привет, Гли.

– Привет, Брыл.

– Какие новости?

– Всё те же, если ты о проекте.

– О нём. Значит, положение нестабильное?

– Крайне нестабильное, и уже уйму лет как.

– Но надежда по-прежнему сохраняется?

– Ты меня спрашиваешь? Это ведь ты контролёр.

– Мне нужен совет…

– Тогда вот что я думаю: бросай подработку, творческие тусовки и прочие глупости, а непосредственным обязанностям посвящай больше времени.

– Несмешно.

– Куда там. А как остальным несмешно, особенно объектам.

– И никакой возможности?..

– Да почём я знаю?! Свяжись с Альтьюфьюбом.

– Он меня на части порвёт.

– Искусственными конечностями?

– Зубами.

– Что ж… Есть и другой план. Но он тебе не понравится.

– Давай уже, выкладывай!

– Договорись со спецами на Пандоре.

– Ты понимаешь, что несёшь?! Вмешиваться разрешено не раньше, чем объявят положение А. Да мне головы не сносить!..

– Лучше, чтобы тебя загрызли? Кроме того, ты не допускаешь, что чрезвычайная ситуация (или, как ты её называешь, положение А) уже образовалась?

– Хм-м-м…

– Вот тебе и хм-м-м. Подумай. Репутация – вещь хорошая, её стоит оберегать. Только в случае глобальной неудачи твою репутацию как заслуженного контролёра не восстановит ни один оживлятель.

– Но… чистота замысла… Нельзя руководить столь масштабным процессом – даже в угоду себе. Особенно в угоду себе! Это может вызвать…

– А то может вызвать кое-что покруче. И на досуге, когда будешь обмозговывать свою проблему, вспомни мою предыдущую фразу.

– Мы с тобой повязаны, не забывай!

– Ты только по этому поводу хотел поговорить?

– Ну-у… да.

– Тогда пока, Брыл.

Старый знакомец исчез-погас вместе с экраном.

Брыл-Блюк сцепил конечности на животе, нахмурился – уж как получилось – и, перевернувшись набок, уставился в нержавеющую спинку дивана. Предмет мебели моментально подстроил свою форму под новую позу куполовладельца.

Брыл-Блюк думал – а подумать было о чём…

Джила тихонько открыла дверь и на цыпочках прошла в свою комнату. Родители и младший братишка уже спали: будить их девушка не хотела.

На самом деле она была только рада, что наконец-то все позади: как выпускные экзамены, так и вечеринка в честь окончания колледжа. Джила слыла «положительной до противности» (по словам пьяного бойфренда одной из приятельниц), поэтому шумные компании с выпивкой, коллективными купаниями нагишом в бассейне и секс-развлечениями в салонах машин или на темных аллеях проходили мимо неё.

Неудивительно, что Джила постаралась удрать с вечеринки пораньше. Для нее колледж стал уже прошлым. Гораздо важнее тот факт, что со следующей недели она выходит на работу, а работать она будет в «Защитнике», крупнейшей корпорации по производству сигнализаций, автодверей, электронных замков и прочего в том же духе. Хоть её отец и являлся членом совета директоров, но настойчиво отговаривал дочь идти на собеседование. И всё же она пошла. На руководителя отдела продаж Джила сумела произвести настолько хорошее впечатление, что ее назначили маркетологом, хотя семейственность в компании не поощрялась.

Джила вошла в комнату и включила свет. Такая родная, уютная, чистенькая комнатка. Может быть, слишком аскетичная для девушки ее возраста, но Джилу вполне устраивала: минимум мебели, новейшая система подключения к Сети, на стене – плоский, тонкий до невообразимости визор-коммуникатор.

На столе лежала завернутая в золотистую бумагу коробка.

Ну конечно! Подарок от родных в честь окончания колледжа.

Джила открыла лежащую сверху интерактивную открытку. На экране появилось лицо ее 10-летнего брата. Было видно, что Томми волнуется, хотя и старается этого не показывать.

– Джил! Слушай, мне предки… то есть, родители… в общем, они сказали, что я уже большой и могу поздравить тебя от нас всех. Короче, сестренка, – изображение моргнуло («Наверное, что-то не то ляпнул или рожицу скорчил – пришлось вырезать», – подумала Джила), – предки… ну, мама с папой – они тобой ужасно гордятся. И я тоже горжусь – ты не думай! Ты у меня супер, хотя и зануда. Ну, временами. Но ты все равно молодчина. И я… и мы все… очень за тебя рады… Короче, ты и сама знаешь, как мы тебя любим.

Джила дезактивировала экран открытки, открыла коробку и охнула.

Внутри лежал новенький E-Journal – модель ВС-1325.

Включив ИЖ, девушка подсоединила к нему персональный чип-браслет и ввела указанный в документации индивидуальный лицензионный ключ. На экране появилось изображение симпатичной брюнетки азиатской внешности.

– Добрый день, уважаемая Джила Хейд. Поздравляем вас с приобретением ИЖ модели ВС-1325. Данная модель представляет собой последнюю разработку в области мыследокументирования, обладает рядом новых возможностей по сравнению с предшественниками и оснащена дополнительными функциями, которые сделают пользование ИЖ еще более комфортным и простым. Устраивайтесь поудобнее: мы запускаем виртуальный ознакомительный курс.

Обладательница модернизированного гаджета села в просторное мягкое кресло…

…Когда вводная часть закончилась, Джила, не отсоединяя чип-браслета от нового «ижика», подключила к идентификатору одновременно и предыдущий электронный дневник. Скачав всю информацию, девушка положила подарок на колени и задумалась о том, что делать дальше.

В прошлом, казавшимся теперь таким далёким, И-Джорнелы (ИЖы, «ижики») стали настоящим спасением для гибнущего мира.

250 лет назад проводились рискованные эксперименты по оптимизации длительных межгалактических путешествий, на которые астронавты порой тратили многие годы – и это если учесть, что уровень космических технологий на тот момент не позволял осуществлять полеты за пределы Солнечной системы. Никто не знает, что произошло дальше и в чём причина: в ошибке ли физиков, в диверсии ли противников исследований или даже в чём-то трансцендентальном. Но после сбоя в системе возникло нарушение квантовой структуры континуума в пределах одной отдельно взятой планеты, из-за чего любое отчётливо сформулированное желание трансформировалось на уровне планкового пространства-времени в свою полную противоположность. Как объясняли это маленьким детям, только-только научившимся формировать мысли и получившим персональный чип-браслет: «Если ты утром достаточно сильно захочешь овсяную кашу с малиной, то гарантированно получишь арбуз под маринадом».

Неоднократно, особенно в первые годы после появления эффекта «лоскутного одеяла», люди бесследно пропадали, потому что, случайно поймав себя на мысли «Сейчас я сяду в машину и поеду в офис», любой Х мог вместо этого сесть в автобус, чтобы отправиться к любимому человеку, однако так до него и не добирался.

Согласно объяснениям специалистов по квантовой физике, данный Х не исчезал, а оказывался в некоем ином, но реально существующем – для того же объекта – «лоскуте», где X действительно приезжал в дом возлюбленного или возлюбленной. Как происходили подобные перемещения и можно ли вернуться в «родной», привычный мир из «чужого», не знал никто. Но прецедентов возвращения зафиксировано не было.

Жители Земли могли прорвать истончившуюся ткань пространства-времени как и где угодно: не только на открытом пространстве, но и дома. Например, пожелав сходить в душ, человек непонятным образом оказывался на кухне дома, который лишь походил на его собственный. А поскольку близкие не знали, о чем их муж-жена-сын-мать успели подумать перед «исчезновением», оставалось абсолютно неясным, в каком из множества налагающихся друг на друга планковских миров он/она оказались.

Ученые утверждали, что некоторые миры-«лоскуты» отличались от «настоящего» мира незначительными деталями (и тогда объект X чувствовал себя как дома, возможно, даже не замечая различий и продолжая привычную жизнь), но встречались у реальностей и глобальные «разночтения». Количество вероятностей подсчёту не поддавалось, потому что явно превышало количество проживающих на планете людей, ведь из одного потока можно было шагнуть в другой, даже не заметив этого.

Последнюю четверть тысячелетия обитатели планеты, принимая во внимание последствия катаклизма, формулировали свои желания по возможности четко и с точностью до наоборот. Так, проснувшись, Джила каждое утро думала не о том, что надо встать с кровати, сойти по винтовой лестнице на кухню, позавтракать и отправляться в колледж, а о том, что следует подняться на чердак, выпрыгнуть из окна и полететь в голубое небо. Затем она спускала ноги на пол, благополучно преодолевала деревянную лестницу и оказывалась в кухне, где всё выглядело привычным, где на столе стояли пиалочки с вареньем и вазы с яблоками из сада, а мама уже варила для нее и Томми какао.

ИЖ вернул в жизнь любимую предсказуемость. Являясь столь же обязательным, сколь и персональные идентификационные чипы-браслеты, дневник перед сохранением мыслей на жёсткий диск отслеживал происходящие в мозгу человека ментальные процессы и контролировал их, проводя корректировку в соответствии с постоянно изменяющимся на квантовом уровне движением волн пространства-времени. Новейшие модели ИЖа (подаренная Джиле из их числа) улавливали подсознательные устремления владельца, в которые тоже вносилась правка, а кроме этого оповещали о наличии скрытых желаний, выводя их на экран в виде текста. Как итог человеку оставалось лишь воспользоваться функцией редактирования записи или дать команду ИЖу на ментальную блокировку. Опцию телезамка ввели недавно, и она наличествовала исключительно в топовых дневниках, правда, пока только в бета-версии.

«Ижик» применялся его обладателями также в качестве будильника, напоминалки и заменителя органайзера.

Разработчик гаджета – компания «EJ U» – рекомендовала пользователям записывать свои планы вручную, а не с помощью чипа-браслета: это позволяло правильнее формулировать мысли и желания, что повышало точность работы системы до 99,9998 %.

Именно планированием ближайшего будущего аккуратистка Джила и решила заняться прямо сейчас.

«1 июля 223. года.

Первый рабочий день. Чтобы не опоздать, необходимо выйти из дома ровно в 6:45. Я должна прибыть в офис к 8:20, успеть познакомиться с коллегами и обустроиться на месте».

«Ввод, – подумала Джила. – Сохранить».

ВС-1325 моргнул красным. На экране появилась надпись:

«1 июля я отказываюсь от важных дел и начинаю заниматься ничегонеделанием („Надо же, – изумилась девушка, – в новую модель встроены даже неформальные выражения!“). Я просплю до полудня, а потом отправлюсь балдеть в бассейн, попивать там коктейли и тусоваться с крутыми парнями».

Джила поморщилась: конечно, намерение «переведено» достаточно четко, однако ей настолько претило подобное времяпрепровождение, что даже читать о нём было неприятно. Тем не менее, она сконцентрировалась на подсказанной формулировке, следом активировав функцию запоминания ИЖа и чип-браслета.

Уже после Джила сообразила, что забыла записать планы на 30 июня: сказалась усталость, накопившаяся вследствие экзаменов и долгой вечеринки.

– Что ж, продолжим.

«30 июня 223. года.

17:00 Я, Джила Хейд, мой брат Том Хейд, Камилла Браун и ее сестра Анджела Браун идем в дельфинарий на просмотр новой программы „Говорящие жители океана“. А потом, возможно (она активировала „Предварительное намерение“), заглянем в кафе-мороженое».

ВС-1325 снова моргнул, и на дисплее высветились следующие строки:

«30 июня в 17:00 мы с Джейдом („Кто это?“ – удивилась Джила) отправимся в крутой ночной клуб на стриптиз-шоу „Говорящие жители океана“. А потом, однозначно, отправимся к нему домой и займемся садомазохистским сексом».

Джила поморщилась во второй раз: сами мысли о сексуальных извращениях ей претили – она была традиционалисткой. Может быть, потому последние два года девушка и пребывала в поисках своего единственного и неповторимого, тогда как ее подружки пускались во все тяжкие, не утруждая себя ни моральными обязательствами, ни размышлениями о вечной любви.

Перечитав выданный «ижиком» перевод, девушка расхохоталась, представив себе дельфинов, размахивающих кружевными лифчиками и во время прыжков эротично освобождающихся от стрингов ярко-красного цвета.

Старательно записав все пришедшие в голову мелкие дела и планы на будущее, Джила с чувством выполненного долга отправилась в ванную, раздумывая о том, что Томми тоже бы не помешало более внимательно относиться к своему дневнику. Братишка, в силу возраста и свойственной мальчишкам непоседливости, нередко пропускал важные дела, но пока с ним, слава богу, не произошло ничего непоправимого: Томми как-то ухитрялся в последний момент сформулировать нужное желание четко и ясно.

Джиле же, несмотря на многолетнее тренировки, специальные занятия и прирождённые аккуратность со старательностью, без ИЖа не удавалось прожить и дня. Попытка сконцентрироваться на какой-либо запланированной мелочи и вывернуть ее наизнанку заканчивалась для девушки одинаково – голова начинала раскалываться, а перед глазами меркло. При этом абстрактные размышления давались девушке безо всяких хлопот, а по стратегии развития бизнес-процессов и другим предметам, требующим аналитического склада ума, она стабильно получала высокие оценки. Родители говорили, что такая реакция была результатом полученной в младенческом возрасте травмы, о которой дочка не помнила. Именно поэтому её всю жизнь приучали очень тщательно и внимательно заполнять ИЖ.

Приняв душ и переодевшись в пижаму, Джила заперла дверь. Еще одна привычка из детства: папа с мамой говорили, что после перенесенной травмы у дочки иногда проявлялись симптомы лунатизма. И хотя она уже много лет не ходила во сне, избавиться от ставшей рефлексом привычки ей не удалось. Забравшись под лёгкое одеяло, Джила закрыла глаза. В сознании, убаюкиваю, «играли» то любимые композиции классических композиторов, то дерзкий и обаятельный неоджаз…

Зевнув и потянувшись, Джейд перевернулся на другой бок. Но сон не шёл – более того, истончался с каждой секундой. Юноша разлепил глаза – со второй попытки – и обнаружил, что за окном по-прежнему ночь. Освещённая летающими фонарями, разукрашенная цветными, зависшими в воздухе вывесками, глубокая ночь.

Для своей цены квартира обладала удивительно качественной звукоизоляцией: за окном разъезжают по дорогам граундмобили, рассекают небо аэроавто, а внутри жилого помещения практически полная тишина. Красота. Правда, тесновато, но для молодого человека, что называется, в полном расцвете сил да к тому же совсем небогатого – вариант подходящий.

Свесив с узкой, устланной помятой простынёй кровати стройные ноги, Джейд ещё раз потянулся и, причмокивая, встал. Обошёл сваленную в кучу одежду – как снимал её, юноша не помнил, – направился в кухню.

– Что тут у нас? – сказал он вслух, просто чтобы заставить себя взбодриться. – Чёрный кофе для поднятия тонуса? Дайте два.

Улыбнувшись, Джейд коснулся горящего красным сенсора. Цвет огонька сменился на зелёный, кофейник негромко загудел. В аппарате открылось отверстие, выехала небольшая чашка, которую манипулятор поставил под металлическую трубочку, и через несколько секунд в ёмкость полился тёплый кофе. Джейд не любил обжигающие напитки, ведь их приходилось цедить, а потому ставил программу всегда градусов на 60–65. Сейчас он решил выпить среднего размера чашку с «тонизирующей байдой» (обозначение, принятое среди «продвинутой молодёжи») самой высокой крепости: нужно растормошить сонный разум и настроиться на ночные подвиги.

– Темнота – друг молодёжи, – озвучив в пустоту предревнюю шутку, квартиросъёмщик отпил солидный глоток «байды».

Но, как бы там ни было, сидеть на месте нельзя: бездействие – смерть, движение же, напротив, – жизнь. Та самая, которая коротка. Молчаливая квартирка с обшарпанными стенами, небогатой обстановкой и почти полным отсутствием мебели начала казаться до ужаса крохотной и печальной. Джейду это не понравилось. Следовало безотлагательно что-нибудь предпринять. Но чем заняться? Куда свалить с друганами?..

Юноша покосился на парящие возле стены галочасы. 22:56. Только без четырёх минут одиннадцать? Времени навалом – это плюс. Ни единой идеи, на что его потратить, – это большущий, жирный такой минус. Джейд побарабанил пальцами по автоматическому столу. Сходить к Коллену? Так тот наверняка дрыхнет. Джейд и сам бы дрых без задних ног, если бы не был по натуре «совой».

Значит, Коллен отпадает? А Сэмми? Хм, вариант… Не стопроцентный, но всё же…

Джейд вернулся в узкий коридор, взял с галошницы фон и с помощью голосового интерфейса набрал номер СамсОна, которого все предпочитали звать по-простому и более приземлённо – Сэмми. Гудки… Гудки, гудки, гудки… К трубке никто не подходил. Немудрено: резвится, надо полагать, с подружкой. Или с кем ещё. Сэмми слыл ловеласом, причём любовь он распространял как на девушек, так и на парней – то ли от скуки, то ли из жажды разнообразия.

«Из жажды приключений на свою бисексуальную задницу», – подумал Джейд и сбросил звонок.

От нечего делать включил на фоне радио. Заиграла узнаваемая рок-мелодия периода XX–XXI веков. Аранжировку умело подогнали под современные веяния.

Н-да… Ситуация выглядела безвыходной: ночь, пора вдохновения, период, по словам учёных, «когда возрастает активность антисоциальных элементов», к которым себя с гордостью причислял и сам Джейд, – а при этом полное одиночество и безмерная скука. Сидеть на месте всё равно что собственными руками спускать лучшие годы в унитаз реальности – результат тот же.

– Так, стоп. – Джейд отставил в сторону опустевшую на две трети чашку. – Леннон же в городе!

Старина Леннон, курилка Леннон… Он чем-то походил на своего знаменитого, но немного затерявшегося в веках однофамильца: может, очками, а может, причёской. Друг по сетевой переписке приехал два дня назад, но им пока не удалось повидаться: сначала Леннон был занят, потом Джейд валялся с неглубоким, но настойчивым и, к сожалению, привычным похмельем, после чего как-то завертелось, побежало – и возможности встретиться не нашлось. Почему бы не попробовать исправить это сегодня ночью? У них в запасе уйма времени, и Леннон когда-то писал – если не врал, конечно, – что обожает вылазки под покровом темноты.

– Лиэм Леннон, – выключив радио, произнёс Джейд, поднёс фон к уху, послушал бодрое пиканье (портативное устройство набирало номер) и, едва из трубки раздалось сонное «Алло…», весело поздоровался:

– Ленн, хай!

– А? Джейд? Это ты, что ли?

– Ну а то кто же.

– Извини, не узнал.

– Спал, я так понимаю?

– Дремал – уснуть ещё не успел. Только-только вернулся с экскурсии по злачным местам города. Один хороший знакомый уговорил прошвырнуться…

– И как, было весело?

– Ещё бы. Особенно когда мы убегали от разъярённых пьяниц, которые приняли нас за «голубых».

– Не продолжай: подробностей твоей личной жизни я не вынесу.

– А чего звонил-то?

– Да грустно мне. За окном мрак, хоть глаз коли, бомжи с хулиганами бродят… бандиты, проститутки и большие перспективы для тех, кто молод душой… Романтика, словом.

– Ты на что намекаешь?

– Ты всё ещё хочешь встретиться? – И, не дожидаясь ответа, Джейд продолжил: – Тогда в темпе одевайся, и погнали на прогулку. Будем продолжать твою экскурсию.

– Где?

– Тебе в рифму ответить?.. Да на месте разберёмся! Ну как, согласен?

– Ну-у… в общем, я не против…

– Вот и отлично. Встречаемся на углу 35-го дома, что по Стрейт-стрит. Ты же вроде бы недалеко оттуда квартируешься?

– В паре кварталов.

– Чудесно. До встречи!.. Да, знакомого-экскурсовода тоже можешь прихватить – вместе веселее. – Выдав всё это на одном дыхании, Джейд отключился, положил фон на стол и быстро допил кофе.

Отправил грязную чашку в автомойку, включил «Экономный режим» и, на ходу фантазируя, как они втроем будут отжигать, под звуки работающей механизированной раковины побежал одеваться. Запрыгнув в джинсы, точно облопавшийся кофеина кенгуру, Джейд надел белую футболку, нацепил рубашку и, оставив её нараспашку, устремился в коридор, где в темпе обулся. Оглядел кроссовки, поправил расстёгнутую верхнюю одежду, провёл пятернёй по волосам. Хлопнул себя по лбу. Бросился на кухню, схватил фон, убедился, что автораковина помыла и убрала чашку в сушилку. И, напевая, потопал обратно.

Дверь въехала в стену. Выйдя за порог, Джейд не сбавляя шага и не оборачиваясь активировал с помощью специальной команды электронный замок. Тот реагировал лишь на голос владельца квартиры. С почти неуловимым для слуха щелчком замок закрылся.

Джейд опустил взгляд на зажатый в руке фон, включил ИЖ, встроенный в мультимедийный прибор, пару секунд подумал. Ругнулся, когда чуть не впечатался в старой модели дверь, что вела на лестничную площадку. Подождал, пока прямоугольник медленно, но верно уйдёт с дороги, приблизился к лифту и вызвал кабину, дотронувшись до сенсора. Чтобы скрасить ожидание и провести его с пользой, Джейд надумал в фон свои ближайшие планы:

«30 июня 223. года. 23:27.

Я всё-таки иду на встречу с Ленноном, который приехал в нашу махину сити из своего захолустного тауна. Состоится сходка на углу дома номер 35, что по Стрейт-стрит. Компанию нам может составить какой-то знакомый этого очкарика. В планах гульба по небезопасным районам, веселье, всяческие безобразия, а помимо – алкоголь и девушки».

ИЖ моргнул и выдал «перевод»:

«30 июня 223. года. 23:27.

Джила Хейд должна оказаться у меня на съёмной квартире примерно в это время. Вдвоём с ней мы прогуляемся по центру, где сейчас относительно спокойно, и в том же духе проведём несколько тихих приятных часов, только она и я».

– Какая ещё Джила? – опять озвучил свою мысль юноша. – Из соседнего подъезда, что ль? Её разве Джила зовут? Ладно, даже если не она, надеюсь, хоть симпатичная, а то с этой модой на унисекс бабы совсем потеряли в красоте. Уж про сексуальность я вообще…

Но мысль так и осталась незаконченной, поскольку мгновение спустя бесшумно раскрылись дверцы лифта, словно бы приглашая зайти внутрь. Что Джейд Хакил и сделал.

30 июня 223. года. 22:00

Сегодня со мной случилось нечто совершенно удивительное. Мне обязательно нужно рассказать об этом (хотя бы в ИЖ) – строго по порядку и не забывая о самых малейших подробностях попытаться разложить все по полочкам. Может, я сумею найти рациональное объяснение произошедшему. А если нет – значит, я схожу с ума.

Сегодня, как планировали, ровно в 17:00 я и Томми встретились с Камиллой и Анджелой возле нового Сити-Дельфинария. Дети были крайне возбуждены: им хотелось посмотреть не только на дельфинов, но и на тюленей и котиков. А мы с Камиллой просто радовались последнему свободному дню: завтра моя подружка тоже выходит на работу.

NB. Я очень рада за Камиллу. В наши дни непросто найти работу даже квалифицированному специалисту с хорошим образованием. Что уж говорить о ней: простом поваре, специализирующемся на закусках. Правда, салаты у Камиллы – высший класс, но таких умельцев пруд пруди. Я в самом деле очень рада, что она смогла найти работу.

Сначала мы съели мороженое и выпили сока в буфете

Когда мы зашли в зал, до представления оставалось всего несколько минут.

Потом прозвенел звонок, и плавно погас верхний свет.

А потом… это глупо… и я не знаю, как это точно сформулировать… но те несколько секунд, в течение которых мерк свет, загорались прожекторы и включались голограммы на стенах… они – эти мгновения… были какими-то странными. Мне вдруг показалось, что я слышу голос прямо у себя в голове. И я говорю не об отголосках собственных мыслей, потому что я как раз отбирала у Томми пакет с конфетами, чтобы он не шуршал им, – в моём сознании звучал именно голос.

И он произнес:

– Хорошо, что ты пришла, Джила. Ты нужна нам. Ты нужна своей планете.

«Происходит что-то необъяснимое», – подумала я.

Но тут не зажёгшиеся до тех пор прожекторы вспыхнули – и началось представление. Я решила, что мне просто почудилось… но ведь… ведь этот голос был таким реальным.

Представление вышло очень красочным и интересным. Сначала игры морских котиков. Потом танцы тюленей в воде (никогда не думала, что эти, казалось бы, неуклюжие животные могут так грациозно двигаться под музыку).

Все второе отделение организаторы посвятили дельфинам. Сперва эти милашки прыгали через кольца, катали на себе дрессировщиков, играли со зрителями в мяч.

А вслед за ними появились «звёзды» – «говорящие» артисты. Их было трое: Джо, Дона и Шарки. Дрессировщик объяснил нам, что по-человечески дельфины, разумеется, разговаривать не умеют. Томми с Анджелой немножко расстроились, мы начали их утешать…

И тут… тут я опять услышала этот голос. Голос в голове!

Он сказал:

– Зато вы только «по-человечески» и умеете! Говорите вслух одно – а думаете другое. И это у вас называется «по-человечески»!

И я клянусь, произнесено всё было с явной иронией, отродясь мне не свойственной! ЭТОГО НЕ МОГЛА СКАЗАТЬ Я! Я НЕ МОГЛА ЭТОГО ДАЖЕ ПОДУМАТЬ!

Из-за странного голоса я так разволновалась, что пропустила мимо ушей практически все слова ведущего о способах общения дельфинов между собой. И «вернулась» в окружающий мир, только когда Томми стал дергать меня за рукав когда дельфины начали петь. Они пели! И притом музыкально! Правда, стоило им взять слишком уж пронзительную «ноту», как некоторые детишки зажимали уши ладошками. Камилла потом сказала, что ей тоже это действовало на нервы.