Текст книги "Неомифы (сборник)"

Клетка открыта
^{(Соавтор – Сергей Решетняк)}

Когда дверь мостика закрылась, капитан Выхин закурил. Сработала автоматика, унося сигаретный дым в вентиляцию.

– Не залить горючку! – воскликнул он. – Театр абсурда… А впрочем, стоит ли удивляться после случая с 75-м?

Старший помощник Алексеев беспомощно развёл жилистыми руками.

– Хорошо хоть ракетой по нему не попали, – попытался найти он положительную сторону.

– Да, – иронически согласился Выхин. – Просто здорово, что в космопорту работают не только пьяницы, но и люди с ужасным глазомером.

– Юра, лучше, если бы сбили?

– Лучше, если бы залили!

Капитан «Грузолёта-31» вспомнил осоловелые глаза заправщика.

– Ладно. – Выхин постарался отвлечься. – Где ближайшая КЗС?

– В соседней галактике, – вяло отозвался Алексеев. – Мы туда не долетим. А свободных дозаправщиков у них нет: уже узнавал.

Командир, рослый плечистый мужчина, прошёлся взад-вперёд. Горючее в основном баке на исходе, а в дополнительном, благодаря халатности работников космпорта, с самого начала пусто. Но откуда взялась «пробка»?

– Насчёт того затора не выяснил? – спросил Выхин.

– Кошта общался с другими «водителями». Вроде бы там звезда взорвалась, и для безопасности движение остановили.

«Десять часов на одном месте, – с негодованием подумал капитан. – Десять! Хотя мы отключили двигатели, регистратор и парочку систем, остальные-то всё равно работали на горючке. Свет, столовая, медицинский отсек, туалет с душем… А потом ещё крюк пришлось делать, тратя скудные, как выяснилось, топливные резервы».

– Эх, обратились бы к космической полиции, – вслух рассуждал Выхин. – Глядишь, сделали бы для нас исключение.

– Угу. Но кто ж знал?

В этом-то и проблема: никто никогда ничего не знает.

– Как вернёмся домой, – мрачно проговорил Выхин, – предложу комитету отменить межгалактические трассы и дороги. Пусть корабли свободно летают по космосу.

– Поддерживаю. Где подписаться?

– Привет, ребята, – с французским акцентом сказала подошедшая тихо Жюли. – Чем озабочены?

Алексеев подтолкнул капитана локтём и шепнул на ухо:

– Повезло нам всё-таки с новым экспедитором.

Выхин лишь отмахнулся.

– Горючее заканчивается, – известил он.

– Как это? – удивилась Жюли.

– А вот так: не залили.

– Странно…

– Нет, очень даже обычно. – «Это меня и бесит больше всего!» – пронеслось в голове у Выхина.

– А кораблезаправочных станций в этой галактике нет, – добавил Алексеев.

– Проблема. – Экспедитор замолчала, но вскоре продолжила: – А что если сесть на какой-нибудь планете поблизости и заказать экспресс-доставку топлива с Земли-7? Горючее нам должны даром отдать, я считаю.

– И я тоже. Но важно, как считают они сами. – Выхин вздохнул. – Ладно, хватит трепаться. Гена, сообщи экипажу «приятную» новость. Груз давно на месте, так что, Жюли, отдыхай. А я на капитанский мостик, сажать корабль. Надеюсь, хоть тут судьба нам подножку не подставит.

Единственная планета, которая находилась в пределах досягаемости, оказалась не занесена на звёздную карту. Корабль уже дважды летал этим маршрутом, но экипаж не обращал внимания на маленький, по космическим меркам, шарик. Во время их приземления планету укутывали тёмно-серые кучевые облака, отчего та напоминала футбольный мяч, покрытый густым слоем грязной пены для бритья.

– Ни черта не видно! – пробормотал смуглый пилот Кошта.

Громко запиликал регистратор: система обнаружила в стратосфере мощное излучение.

– Техника какие-то лучи засекла, – обратился Кошта к Выхину. – Сейчас определяется с классом.

– Радиоактивные?

– Пока не знаю, но обычно прибор их моментально распознаёт.

– Тогда не заморачивайся.

Кошта снова взглянул на обзорный монитор. Облака, сплошные облака. Толстые, словно бегемоты, и такие же ленивые – с места не двигаются. Пилот хотел разогнать их с помощью встроенного в корпус «Грузолёта» оборудования. Однако оно тоже функционировало на топливе, и португалец передумал.

Корабль продолжал плавно снижаться, с каждой сотней метров всё медленнее. Регистратор показывал, что до поверхности немногим более двух километров. Теперь не врезаться бы в гору, если здесь, конечно, есть горы.

– Полтора километра, – оповестил Кошта, следивший за показаниями приборов.

Выхин просто сидел ровно, чтобы не нагнетать обстановки.

– Молодец, парень, – пытаясь рассмотреть на мониторе что-нибудь, помимо облаков, произнёс капитан. – Не дрейфь.

«И ты, Юра», – мысленно успокоил себя Выхин.

Озеро в их случае – идеальное место для посадки. Можно и на равнину приземлиться. Только бы не на скалу.

– Юрий Максимыч, пятьсот метров… О боже!

Звездолёт тряхнуло, и Выхин чуть не свалился с кресла. Стены закачались, будто пьяные. Слабый толчок, ещё одна встряска. Громкая и явно нецензурная португальская речь. Очень сильный толчок. Мигнувший свет и на сей раз ругательства русские. Свет погас окончательно, но вспыхнул через пару секунд… А следом всё прекратилось.

Кошта, с шумом выпустив из лёгких воздух, обернулся к капитану.

– Сели. – Он расплылся в довольной улыбке. – Даже топливо осталось, на донышке.

Переведя дух, Выхин молча пожал пилоту руку. И потянулся к коммуникатору.

Главный космопорт Земли-7 ответил далеко не сразу.

– 31-й, вас понял, – подтвердил диспетчер. – Координаты получены. Топливо будет доставлено через 48 часов.

– А нельзя ли побыстрее? – уточнил Выхин.

– Учитывая расстояние, это вряд ли возможно.

– И всё же постарайтесь, ведь, напомню, не по своей воле мы застряли… неясно где.

– Понял, 31-й. Свяжемся с вами.

– Хорошо, а… – Выхина прервали треск и шипение. – Земля-7. Земля-7, приём.

Диспетчер не отвечал.

– Видимо, проблемы со связью, из-за которых они и не слышали вызова, – предположил Алексеев.

Вся команда была на капитанском мостике: командир корабля, старший помощник, пилот, экспедитор Жюли Котияр, механик Вася, которого по-дружески называли Арнольдычем, врач Семён Райбман и начальник безопасности Юджин Смитсон.

– Наши планы, Юр? – поинтересовался Алексеев.

– Гуляем, Гена. Гуляем и не беспокоимся. Судя по полученным данным, состав атмосферы очень напоминает воздух старушки Земли-1. Даже в сутках почти столько же часов – двадцать пять.

– А как насчёт природы? – прозвучал вопрос от смотревшего в иллюминатор Арнольдыча. – Я вижу только голую землю да камни.

– Вот и выясним заодно, – старался подбодрить команду Выхин. – Айда за мной, ребята. На освоение мира, где не ступала нога человека!

Капитан уверенным шагом покинул мостик. Экипаж потянулся за ним, дружно, но без особого энтузиазма.

Со слабым интересом команда озирала окрестности. Космонавты, одетые в спецкостюмы, на всякий случай прихватили бластеры.

– Ну и дыра, – уныло произнёс Райбман. – Лучше бы на орбите зависли.

– И сдохли бы к утру от нехватки кислорода, – лыбясь, прокомментировал вечно весёлый Арнольдыч.

Ничего не ответив, судовой врач поплёлся в сторону мощной фигуры Смитсона. Американец прогуливался на некотором отдалении.

– Давайте посмотрим, что тут и как, – доставая сигарету, пробубнил Выхин.

Ему это место тоже не нравилось.

«С каждой планетой что-нибудь неладно», – вертелась в голове мысль, почерпнутая из какой-то старой книги.

Земля-1, вот, была заселена до предела. Землю-7, как показала жизнь, заполонили идиоты. Впрочем, то же относилось и к первой Земле. А здесь что не так?.. Хотя та книжка – всего лишь фантастика, вымысел.

– Объявляю, что отныне эти земли принадлежат империи!

Фраза вывела капитана из раздумий. Обронил её Кошта, который гордо стоял на булыжнике, опираясь на жердь с привязанным платком. Португалец спрыгнул и, потрудившись, всё же вогнал деревянное древко в не очень податливую почву.

– Из дома захватил, – похвалился пилот. – На такой вот знаменательный случай.

Забавная ситуация подняла экипажу настроение.

– Раз планета теперь наша, пошли её исследовать! – Выхин убрал не подожжённую сигарету. – А ты, конкистадор, остаешься за кораблём приглядывать.

Кошта тут же погрустнел, но его спас вернувшийся вместе со Смитсоном Райбман. Пожилой еврей предложил свою кандидатуру.

– Я слишком стар для пеших прогулок, – объяснил он.

Шли долго, иногда казалось, целую вечность. Пейзаж не менялся: те же серая пыль и безжизненные каменные глыбы.

Алексеев пару раз копнул землю анализатором, но не нашёл в пробах ничего интересного.

Рыжеволосая Жюли болтала с мускулистым Арнольдычем. Кошта напевал португальскую народную песенку и радостно подпрыгивал всякий раз, когда доходил до припева.

Выхина не покидали мрачные мысли. Рейс не заладился с первого же дня. Вначале пришлось экстренно созывать команду, поскольку их отправляли вместо поломавшегося 30-го «Грузолёта». Потом эта неразбериха при выгрузке: отыскался-таки кретин, который напутал с документацией. Слава богу, груз приняли, однако были потеряны добрых полдня. Затем инцидент на трассе, а теперь неизведанная планета. И откуда только на куске безжизненного камня взялся кислород?

Выхин понял, что его зовут, лишь когда Гена начал трясти за плечо.

– Юр, мы кое-что нашли. Тебе стоит взглянуть.

Через пару минут команда собралась вокруг четырёх чёрных монолитов, исписанных незнакомыми белыми символами.

– И что это? – хмурясь, спросил Выхин.

Предположений не последовало.

Юрий достал мини-комп и сфотографировал таинственные письмена. На сканирование ушла пара минут, ещё столько же ждали результатов.

– В базе нет сведений ни о монолитах, ни о письменах, – озвучил Алексеев.

– И чего? – почёсывая кудрявую макушку, поинтересовался Арнольдыч.

– Прикрепим маячок, а по прибытии домой доложим о каменюках. Пусть учёные разбираются, – ответил закуривший Выхин. – А пока возвращаемся. Поздно уже, и так три часа гуляем.

По возвращении выяснилось, что связи по-прежнему нет.

Команда освежилась, немного отдохнула и собралась в столовой на ужин. Проходил он оживлённо. Идеи насчёт происхождения обелисков соревновались в фантастичности. Лишь капитан не участвовал в беседе, неохотно ковыряя ложкой питательную смесь.

Кошта снова затянул национальную песенку. Пилот уже начинал доставать Выхина вокальными упражнениями.

Арнольдыч шушукался с Жюли. Внезапно девушка воскликнула «Мон дьё!» и свалилась со стула.

Оторвавшись от тарелок, все с удивлением посмотрели на экспедитора.

– Милочка, ты чего? – спросил Арнольдыч, помогая Жюли подняться.

– О, мне показалось, я увидела привидение, – сказала испуганная француженка. – Возле той стены.

– Это нервы, усталость, – не переставая ковыряться в тарелке, заметил Выхин. – Семён, дай ей успокоительного на ночь.

Райбман кивнул.

Закончился ужин без происшествий.

Выхина разбудил громкий крик. Напялив штаны и выхватив из кобуры бластер, капитан выбежал из каюты. Крик повторился – он раздавался из комнаты Жюли. По пути Юрий встретил не менее взволнованного Алексеева. Вдвоём они вломились к француженке.

Перепуганная девушка забилась в угол комнаты. Ноги поджаты к груди, тело бьёт сильная дрожь, а на лице застыло выражение ужаса.

– Жюли, что такое? – спросил подошедший к ней старпом.

Выхин внимательно осматривал каюту.

– Призрак… – выдавила девушка. – Я его видела. Он был здесь…

– Ага, призрак. Замечательно. – Выхин сунул бластер за пояс.

– Что тут у вас? – Внутрь заглянул Арнольдыч.

– Призрак, – иронично ответил капитан и собрался уже уйти, когда по кораблю разнеслось пение Мигеля. – Одна кричит, другой поёт… Блеск. Станцевать, что ли? Вася, тащи этого баритона к Семёну, а мы придём туда с Жюли.

– Будет сделано.

Арнольдыч исчез.

Выхин с Алексеевым взяли девушку под руки и повели в медблок. Жюли выглядела очень растерянной, не упиралась.

Перед каютой Райбмана ожидал новый сюрприз. Не успели они постучать в дверь, как послышался голос врача: Семён громко с кем-то спорил.

Когда дверь открыли, еврей тотчас повернулся к капитану. На лице медика читалось непонимание.

– Что вы бродите посреди ночи да такие озабоченные? – изумился Райбман. – Надо спать – не мне вам рассказывать, насколько это важно для космонавта. А тут ещё стрессовая ситуация, лишний час в сутках, акклиматизация… В общем, полный комплект.

– Семён, ты с кем разговаривал? – спросил Выхин.

– Я? – Райбман недоумённо нахмурил брови. – Вы, верно, ошиблись: я молчал.

– Но мы втроём слышали.

Алексеев и Котияр подтвердили слова капитана.

– Да не с кем здесь разговаривать. А вы в порядке? – Только сейчас взгляд Райбмана остановился на перепуганной Жюли. – Что случилось с девочкой?

– Нужна твоя помощь. Снова призрак.

– Призрак? Как мило. Но излечимо. Закатайте ей рукав.

Доктор достал из шкафчика ампулу и пневмошприц.

– А почему раньше не вколол? – недовольно пробубнил Выхин, оголяя плечо девушки. Безвольная Жюли, кажется, не до конца пришла в себя.

– Необходимости не было, – ответил Райбман. – Я же её осмотрел. – Он сделал быстрый и безболезненный укол. Затем пояснил: – Успокоительное и снотворное, подействуют минут через пять.

– Отлично… – Капитан не успел продолжить: в медблок вошли Кошта и Арнольдыч. – А, вот и ты, Мигель! Где пропадал?

– В раздевалке, собирался на прогулку, – ответил за провинившегося механик и взгоготнул.

– Короче говоря, ещё одна песенка, и будешь спать под открытым небом.

– Но я же пел совсем тихо, – попытался защититься Кошта.

– Да ты орал на всю… чёрт, как планету-то называть?

С предложением выступил Арнольдыч:

– Мы тут заперты, так что имя Клетка, думаю, подходящее.

– Зоопарк это, блин, а не Клетка! – не выдержал Выхин. – Да что с вами стало? Надышались? Так здесь и цветов нет. Дыма тоже. Чёрт, да ничего тут нет!

– Капитан, успокойтесь. – Райбман положил пухлую ладонь Выхину на плечо.

Тот покивал.

– Угу. Сохранишь с вами спокойствие, пожалуй. Ведёте себя хуже дебилов. Ладно, сейчас пройдёт.

– Может, обыщем корабль и повторно просканируем местность? – сказал Алексеев. – Мало ли что упустили. Токсин какой.

– А помните то странное излучение? Вдруг оно виновато? – выдвинул гипотезу Кошта.

– Вот это дельная мысль, – похвалил Выхин. – Лучше, чем дурацкие песенки в разгар ночи. Расследование проведём завтра. Семён, пусть Жюли побудет в медблоке, только не забудь забрать у неё бластер и включить систему безопасности. Она от горючки работает, но уже нет смысла экономить. Будем посменно кормить девушку, следить, чтобы не навредила себе. Арнольдыч, отведи Мигеля в его каюту. Ну всё, по койкам.

– Юра, как думаешь, проблема в монолитах? – спросил Алексеев, когда они возвращались в свой сектор.

– Да фиг знает. – Выхин отпер дверь каюты электронным ключом. – Хотя вполне допускаю, что камни воздействуют на сознание.

– Ты серьёзно?

– А что? О глыбах-то пока ничего не известно. И есть ли другие версии?

– Ну… Например, непривычное давление влияет на мозг.

– Возможно… Как бы то ни было, древняя мудрость гласит: только гриппом вместе болеют, а с ума поодиночке сходят. Следовательно, причина есть, даже если мы её не видим.

– Опять поддерживаю.

Устало пожелав друг другу спокойной ночи, они с Алексеевым разошлись по каютам.

«Конечно, самая правдоподобная версия – токсин», – размышлял Выхин, ложась в постель.

Если космические дальнобойщики чем-то надышались, это легко объяснило бы их поведение. Кроме того, организм каждого человека уникален, из-за чего люди по-разному переносят отравление. Правда, в токсине ли дело? Выхин не мог побиться об заклад, к тому же он кое-что скрыл от команды.

Когда экипаж возвращался с прогулки, капитан уловил краем глаза быстрое движение. Выхин повернул голову и на долю секунды заприметил покрытое серой шерстью тельце с длинными ушами. Создание юркнуло за валун. Под предлогом, что хочет выкурить сигарету, Юрий отстал от команды, осторожно подошёл к камню и заглянул за него. Там было пусто. Но куда исчез похожий на зайца зверёк? В нору спрятался, а выход забросал землёй? В воздухе растворился?..

Или Клетка действительно населена призраками? В зонах сверхъестественной активности, если верить рассказам, часто происходят необъяснимые вещи. Планета даже могла специально прятаться от людей, потому-то и не появилась на карте…

Фантазия разыгралась. Десятки неподтверждённых догадок громко гудели в голове, мешая спать. Выхин перевернулся набок и, несмотря на смутное беспокойство, вскоре заснул.

Наутро атмосфера вновь сгустилась. За завтраком члены экипажа старались смотреть в свои тарелки и никуда больше. Космонавты упорно молчали, не считая редких просьб передать соль или сахар.

Выхин подсел к Райбману, чтобы пообщаться, спросить совета, но судовой врач только мыкал да угукал. Командир, собираясь с мыслями, непроизвольно обвёл взглядом столовую. Раньше он не замечал, что все сидят на таком расстоянии друг от друга, будто сторонятся коллег.

Выхин с громким стуком опустил ложку на стол.

– Что происходит?! – громыхнул он. – Мы похоронили кого-то? Или на борту началась «холодная война»? Тогда почему мне об этом не доложили?

Экипаж продолжал молчать, однако ел уже не столь шумно. Кое-кто, слегка повернув голову, косился на командира.

– Я спрашиваю, по какому поводу траур? – Не дождавшись ответа, Выхин рывком поднялся из-за стола. – После завтрака – в комнату отдыха. Не пришедших считаю дезертирами. Даю полчаса.

И он покинул столовую.

Сбор в комнате отдыха не улучшил общего настроя. Арнольдыч смотрел в пол, отстукивая пальцами по коленке почти неслышный ритм. Смитсон с каменным выражением лица взирал на искусственное растение в горшке. Райбман периодически покашливал в кулак. Прочие тоже ничем не выдавали заинтересованности, даже если она была, в чём Выхин сильно сомневался.

Пауза затягивалась, перевозчики облегчить душу не спешили. Пришлось капитану в очередной раз взять слово:

– Я вас слушаю, очень внимательно. В чём дело, ребята? Расстроились из-за Жюли?

Молчание. Выхин предпринял новую попытку:

– Да, мне самому её жалко. Но в таком состоянии Жюли может что-нибудь натворить, потому я и приказал закрыть её в медблоке. Еду она получает регулярно. А что касается странностей нашего экспедитора… кто не без этого?

В уютном помещении по-прежнему царила давящая тишина. Терпение Выхина иссякло.

– Чурбаны бессловесные! Ёжики пугливые, а не космонавты! Ну-ка быстро все высказались или тоже отправитесь в отдельные апартаменты! До конца полёта!

На сей раз безмолвие длилось недолго. Откашлявшись, заговорил Райбман:

– Да вы не сердитесь, командир, просто обстановочка на судне… как бы поточнее выразиться…

– Нервная, – закончил мысль врача Алексеев.

– Верно, – подтвердил Смитсон. – И непонятная.

– Гнетущая, – добавил Арнольдыч.

«Хоть что-то», – подумал Выхин.

– Парни, что бы ни происходило, разберёмся. Уже бывали в переделках. Важно вместе держаться и духом не падать. Скоро прилетит дозаправщик, и мы отсюда свалим. Главное, до того не наделать глупостей. Согласны?

Экипаж закивал.

– Рад, что разобрались. За Жюли чья очередь смотреть?

– Моя, – неохотно произнёс Арнольдыч. – Но я не могу: надо шестерёнки в корабельном движке проверить, больно уж стучат.

– Ладно.

Когда механик ушёл, к капитану приблизился Райбман.

– Во внутренностях корабля, – шепнул он на ухо Юрию, – нет ни единой шестерёнки, помните?

Ситуация повторялась, а Выхин к тому же жутко сглупил. Капитан испытал крайне неприятное, особенно для руководителя, чувство стыда.

– Все за мной, – приказал он. – А ты, Семён, раз не самый мускулистый, иди в медсектор.

– Я не могу. – Врач виновато потупил взор.

– Почему?

– Корабль же из металла, а я с детства страсть как боюсь металлического. Да вы знаете. Я и сюда-то еле дошёл.

Выхин не отрывал взгляда от Райбмана. Врач говорил совершенно искренне – вот только полную чушь.

В итоге было принято коллегиальное решение запереть Арнольдыча и Райбмана в их каютах, от греха подальше. Пока положение не разъяснится, лучше не рисковать. Но если покладистый пожилой Семён не сопротивлялся, то Вася ни в какую не желал садиться под замок. Попытка усмирить разбушевавшегося силача-механика завершилась синяком под глазом у Алексеева, скоротечной погоней по коридорам корабля и вынужденным применением шокера.

– Надеюсь, на этом всё и закончится, – проворчал подбитый старпом, закрывая дверь в каюту Арнольдыча на кодовый электронный замок.

Часа два ничего не нарушало тихой, даже слишком тихой жизни дальнобойщиков. А потом явился Смитсон, ответственный за доставку еды запертым, и принёс безрадостную новость:

– Василий Арнольдович сломал робота.

– Что? – растерянно переспросил Выхин. До прихода охранника его занимала одна мысль: как продержаться ещё сутки. Ещё всего лишь сутки до прибытия дозаправщика.

– Механик лишил «запертых» еды, – стал объяснять Смитсон. – Я ведь в качестве доставщика использовал робота с капитанского мостика. Всё равно пневмобот пылился без дела, ну я и запускал его в вентиляцию.

– Отлично. Апогей субординации.

– Прошу прощения?

– База ответила?

– Пока нет.

Выхин хмыкнул.

– Тоже чудесно, хотя ожидаемо. – Он перевёл систему наблюдения за кораблём в автономный режим. – Алексеев остаётся за главного.

– Юрий Максимович, вы куда?

– Думать.

Мысли не слушались: бродящего по левому сектору Выхина последнюю минуту занимал вопрос, почему валирианские попугаи розовые. И с чего вдруг этим заинтересовался, капитан бы не вспомнил. Словно планета намеренно мешала думать.

Надо было снять напряжение. Юрий не останавливаясь отхлебнул из фляги с коньяком и свернул в жилой блок.

«Что же с Клеткой не так? На картах её нет. Не отметили? Вариант. Сектор заброшенный, редко кто тут появляется. Но сигнал отчего не проходит?!»

Когда они садились, техника засекла непонятные лучи.

«Кто-то глушит сигнал, чтобы мы не выбрались и не рассказали о планете? Только кому это нужно да и зачем? Что здесь скрывать?!..»

Теперь с мысли сбил Кошта, который нёсся навстречу как угорелый.

– Юрий Максимыч! Арнольдыч сбежал!

– Но вы его повязали?

– Да. Смитсон…

– Юджин его схватил?

– Он помог Арнольдычу!

Выхин опешил.

– Ты ничего не путаешь?

– Нет. – Кошта эмоционально помотал головой. – Смитсон пошёл выяснять, зачем механик бота поломал. А потом мы случайно наткнулись на Юджина в каюте, где раньше сидел Арнольдыч. Охранник плакал, словно дитя малое, а Вася тем временем пытался Жюли выпустить. Его старпом заприметил и вызвал меня по коммуникатору. Мы за этим придурочным минут двадцать по правому сектору гонялись, пока Смитсон его шокером не вырубил.

– Сам выпустил, сам поймал… Не вижу логики.

– И я, Юрий Максимыч.

– Где он?

– Кто, Вася?

– К чёрту Васю! Где Смитсон?

– В своей каюте. Заперся и никого не пускает. Геннадий Палыч за ним приглядывает.

– Пойдём, поговорим с нашим героем.

– С Геннадием Палычем?

Выхин обескураженно покачал головой.

– А бегал-то зачем? – спросил капитан по дороге. – Есть же комм.

– Я раз десять пытался выйти на связь, но вы не отвечали.

«Врёт, – догадался Выхин. – Или… правда глушат?»

Алексеев, с шокером наготове, сидел на корточках возле каюты Смитсона. Завидев командира, старпом неторопливо встал.

Выхин с Коштой подошли к двери.

– Юджин, – позвал капитан, – открывай.

Пауза. Потом дверь въехала в пазы.

Смитсон сидел на кровати, уставившись в пол. Выхин присел рядом.

– Ну, – после короткого молчания сказал он, – докладывай.

– Капитан, простите, – совестливо произнёс американец. – Бес попутал.

– Теперь ещё и бес, призрака нам мало…

Выхин закурил. Привычно зашумела автоматика вентиляции.

– Что случилось-то?

– Да чёрт знает… Спросил у этого кретина – так, для проформы, – зачем он бота сломал. Думал, Арнольдыч глупость скажет. Но… – Юджин ненадолго замолчал. – В общем… он ответил, что хотел поговорить с тем, кто посылает робота.

Выхин протянул Смитсону сигарету, поднёс зажигалку.

– Проклятье, капитан! Он был очень убедителен. Говорил: «Эй, Юджин, это ведь я, старина Арнольдыч. Ты что, действительно веришь, будто я спятил? Ты же меня знаешь. Я балагур и весельчак, но не псих. Мы каждый раз, вернувшись из рейса, напиваемся в баре „Третий переулок“. Ты на крестины моего сына с женой приходил. Это по-прежнему я, ничего не изменилось, а ребята просто ошиблись. Бывает. Эй, брат, ну разве похож я на ненормального?» И глаза такие честные! Не знаю, что на меня нашло…

– Да уж… А чего в каюте заперся?

– Посадил себя под арест: приказ-то нарушил. Увольнительную уже отправил вам на мини-комп.

– Забудь про заявление, суток ареста в нашем случае вполне достаточно.

– Вас понял, сэр.

Выйдя из каюты, Выхин запер дверь.

– Гена, – сказал командир ждущему в коридоре Алексееву, – я немного прогуляюсь снаружи, а то стены давить начинают. Изолированных не выпускать. Ждать сигнала от дозаправщика и пытаться выйти на связь с базой. И, прошу тебя, повнимательнее следи за порядком, товарищ старпом… Да, вот ещё что, – вспомнил Выхин, – присматривай за Коштой.

«Интересно, кто будет следующим?» – пронеслась в голове предательская мысль. Юрий постарался отогнать её, но вопрос был крайне навязчивым.

Не прошло и пятнадцати минут, как с Выхиным связался Алексеев. Старпом сообщил, что повторное сканирование ничего не дало. Ни на корабле, ни возле него не обнаружили подозрительных объектов или каких-либо изменений.

Что же произошло? Не могла команда, которую он знает несколько лет, просто взять и разом свихнуться! Дело точно не в людях. Без сомнений, всему виной эта дурацкая планета. Лучи, видения, монолиты…

Капитан направился к каменным глыбам, чтобы осмотреть их вживую, пощупать. И тут его внимание привлекло растение: из крохотного кусочка тёмной земли торчал одинокий стебель.

«Похоже на камыш, – отметил капитан. – Но откуда взялась растительность?! Мы же сканировали, анализ почвы проводили!..»

«Камыш» рос метрах в десяти от него. Когда Выхин подошёл ближе, выяснилось два факта. Во-первых, стеблей насчитывалось около дюжины. А во-вторых, с расстоянием он напутал: Юрия и неизведанную зелень всё ещё разделяло около десятка метров.

– Что за чертовщина! – выругался космонавт, ускоряя шаг.

Бесполезно, «камыш» не двигался с места. Тогда командир побежал. Снова безрезультатно: добраться до «оазиса» оказалось невозможно. Утомлённый, злой, Выхин предпринял последнюю попытку – и к растению наконец удалось подойти. Когда же расстояние сократилось до шага, трава вдруг исчезла.

– Чтоб она провалилась, эта Клетка! – воскликнул Юрий. – За миражом гоняюсь!.. Переутомился, видимо. Пойду высплюсь.

Кошта сидел на валуне возле «Грузолёта» и громко пел, покачивая ногами в такт мелодии.

– Командир, – подозвал он проходящего мимо Выхина.

Без особого желания, тот остановился.

– Да?

– Мне нужно сказать вам нечто крайне важное.

Португалец, озираясь, вытащил мини-комп, начал судорожно нажимать на сенсорные клавиши.

– Сейчас, почти готово… Вот!

Приглушённо запищал компьютер Выхина – пришло письмо. Капитан достал устройство, ожидая чего угодно. Но Кошта удивил-таки: на экране высветилось сообщение от пилота, одно-единственное слово. «Привет».

Что бы ни творилось с командой, эта зараза добралась до Мигеля. Тяжело вздохнув, Юрий приказал «собеседнику» никуда не уходить и рванул по трапу. Давешнее волнение перестало быть смутным, усилившись стократ.

На капитанском мостике суетился Алексеев. Он вертелся возле панели управления и истерично нажимал на все кнопки подряд.

– Гена, ты что?

– А, Юра! – обрадовался старпом. – Ты вовремя: корабль не едет!

– Куда?!

– Никуда не едет! Что бы я ни делал, ни в какую. Осталось разве что…

Алексеев вытащил бластер, навёл на панель.

– Работай! – крикнул он приборной доске. – Или разнесу к чертям!

– Ты с ума сошёл!!!

Недолго думая Выхин кинулся на друга. К счастью, бластер удалось выбить сразу. Однако Гену это явно расстроило, и он полез на командира с кулаками. Дрались минуты полторы-две, пока Алексеев не пропустил удар в челюсть. Потеряв сознание, старший помощник повалился на пол.

Выхин притащил буйного перевозчика в ближайшую каюту, запер там. После вернулся на мостик.

Панель управления не пострадала. Активировав камеры, Юрий увидел, что закрытая по отдельным каютам команда развлекается как может.

Райбман спорил с пустотой – опять.

Жюли неразборчиво кричала и пряталась в углу медблока.

Арнольдыч пытался высадить плечом дверь, до тех пор пока не ушибся. Тогда механик-силач, плюхнувшись на пятую точку, принялся ныть, точно пятилетний ребёнок.

Смитсон рисовал на стене непонятные иероглифы.

Из коридора донёсся знакомый мотив. Как ни в чём не бывало, на мостик зашёл Кошта.

– Привет, капитан. Рад вас видеть!

– Мигель, а Юджин давно рисует?

– Да с того момента, как вы ушли.

– Понятно. А что с Геннадием Павловичем?

– Вроде ничего, – широко и непрестанно улыбаясь, ответил пилот. – Но где он? Никак не могу найти!

– В грузовом отсеке, – соврал Выхин. – Просил твоей помощи.

– Хорошо!

Продолжая напевать, всё громче и громче, Кошта покинул мостик. Едва пилот очутился внутри грузового отсека, Юрий заблокировал двери.

Что бы ни происходило на корабле, командир остался с этим один на один.

На Клетку опускалась темнота.

Выхин вертелся в капитанском кресле, бесцельно созерцая потолок. Сначала космонавт пробовал ухватиться за какую-нибудь, мало-мальски годную мысль, однако и этого не получалось. То ли ситуация так давила на мозг, то ли сама планета, то ли вообще чёрт знает что. Голова уже ныла, и он перестал мучить себя вопросами.

Запив водой таблетку «Цитрина-ультра», Юрий бесцельно водил взглядом по внутренней обшивке корабля. Именно в расслабленном состоянии посетила идея, показавшаяся отнюдь не глупой. В конце концов, попробовать-то никто не мешает.

«Действительно, никто, – подумалось Выхину. – Все заперты в отдельных помещениях, словно безумцы. Или преступники».

Он набрал на сейфе код, открыл дверцу, закоротил замок выстрелом из бластера. Кинул лазерное оружие к «арсеналу» команды, что хранился здесь для безопасности (целиком, включая шокер Смитсона). Закрыв сейф, Выхин снова ввёл код – дверца не поддавалась. Дёрнул её – нет, ни с места.

«Ну и отлично. А то ещё наделаю глупостей».

Выхин вернулся в кресло, коснулся сенсорного монитора, растягивая на весь экран изображение каюты Смитсона. Юджин сладко спал на полу. Командир «поймал» в камеру одну из стен, нажал «Увеличение». Объектив показал непонятную череду символов, нарисованных охранником. Достав мини-комп, Выхин сверил письмена на фото с этими каракулями. Они совпадали в точности.

Снова поползли вопросы:

«Смитсон расписывал стену неизвестными ему знаками – зачем? И неужели запомнил их?!..»

Возможно, ответ скрывался ближе, чем думалось. Чтобы проверить идею, Выхин переключился на то, что планировал две минуты назад, – расшифровку надписи.

Мини-комп по-прежнему не хотел разгадывать послание. Дальнобойщик опять взял инициативу в собственные руки. Раньше он подобным не занимался, но в книгах герои часто взламывали код или шифр, подбирая незнакомым символам аналоги из родного языка. Не особо веря в успех, больше чтобы скоротать время до прилёта дозаправщика, Выхин с помощью программки компа подсчитал количество разных «букв» в инопланетной фразе. Тридцать четыре. Затем узнал число повторов каждой из «букв». После этого нашёл во Всемирной Сети справочную информацию о русском алфавите. Выяснив, какие из литер в речи встречаются чаще других, забил данные в программу, запустил обработку данных. Через полминуты перед глазами появилась таблица, где тридцати трём значкам «клеточного» алфавита соответствовало столько же букв алфавита русского. «Выпадал» один символ. По виду он напоминал овал с чем-то вроде английской «v» сверху и такими же двумя линиями снизу, правда, повёрнутыми на пол-оборота.