Текст книги "СССР и Второй фронт"

Тем не менее Гитлер решился на агрессию против Чехословакии и реализацию плана «Грюн» в сентябре 1938 г. Тщательная разведка состояния обороны Чехословакии показала, что ее вооруженные силы не готовы к войне, на каждую развернутую вдоль границы с Германией чешскую дивизию приходился фронт ответственности в 120 км, укрепления пришли в упадок[49]49
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М.: Наука, 1973. С. 275.


[Закрыть]. Возможности Франции начать наступление и добиться в ходе него успехов были оценены ОКВ как нулевые уже в августе 1938 г. Как заявил Гитлер, для обороны против Франции он мог бросить 40 дивизий; 2000 ПТО и противотанковых мин было, как он считал, вполне достаточно для отражения танковых атак французов. Для того, чтобы полностью обезопасить рейх на Западе Гитлер еще до совещания 28 августа 1938 г. требовал от ОКХ сформировать 20 резервных дивизий, на что получил отказ, поскольку для этих дивизий не хватало командных кадров и материальных средств[50]50
  Там же. С. 271.


[Закрыть], однако то и другое, несмотря на экономические трудности в Германии, почему-то появилось к концу августа 1938 г., поэтому в первые три недели конфликта ОКХ готово было предоставить на Запад 8 резервных дивизий и остальные 12 после. Однако у генерала Адама и других военачальников были существенные возражения, так как на каждую дивизию на Западе приходился фронт шириной 20 км и более, в случае вступления в войну Бельгии и Голландии вермахту, по мнению Адама, пришлось бы сдать Пфальц, на что Гитлер возразил, что он уничтожит голландскую армию превентивным ударом, правда, о том, откуда он намерен брать для этого войска, Гитлер не сказал. О перспективах вмешательства СССР в конфликт речи на совещаниях конца августа – первой половины сентября 1938 г. практически не велось.

Очевидно, Гитлер вернулся в августе 1938 г. к континентальной стратегии по плану «Грюн». 20 резервных дивизий, на быстрейшем формировании которых он настаивал, составляли, по признанию фон Браухича, практически единственный стратегический резерв вермахта, или резервную армию. Упадок вооруженных сил Чехословакии, как и Франции, вселял в Гитлера надежды на быстрый успех в реализации плана «Грюн». То же самое касается и Британии, чья сухопутная армия довооружалась и перевооружалась слишком медленно, во Францию англичане могли перебросить только 5 пехотных дивизий и одну танковую бригаду. Для прорыва укреплений, по признанию Гитлера, у сухопутных сил вермахта не было специальной артиллерии, орудия 21 см не годились для борьбы даже против чешских укреплений.

Советский Союз не выступал до Мюнхенских соглашений как сила, против которой, в понимании высшего руководства рейха, надо было проводить специальную линию военной политики, основным театром боевых действий в случае столкновения с СССР рассматривалась Литва. Польша рассматривалась до Мюнхена, как и Советский Союз, как сила внешнего вмешательства в конфликт из-за Чехословакии. В 1938 г. Германия однозначно не могла успешно вести наступательную войну на два фронта, но она могла обороняться по сценарию 1914 г.; но ради оккупации Чехословакии Гитлер готов был пойти даже на такой сценарий, что спровоцировало начало заговора генералов, который в июле 1938 г. возглавил Людвиг фон Бек.

Тем не менее уже до Мюнхена западные союзники оттягивали на себя с Востока значительные ресурсы рейха. Гитлер развернул на границе с Францией операцию «Лимес», мероприятия по созданию сети укреплений, к сентябрю 1938 г. в операции были задействованы 148 000 рабочих[51]51
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М.: Наука, 1973. С. 273.


[Закрыть]. Ежедневно для «Лимеса» подавались 5000 ж.д. вагонов, что составляло 100 поездов, столь интенсивное использование для этих целей ж.д. транспорта даже не позволяло германским войскам провести стратегическое развертывание[52]52
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. Исторические очерки, документы и материалы. Т. 1. Подготовка и развертывание нацистской агрессии в Европе. 1933–1941. М.: Наука, 1973. С. 273.


[Закрыть], поэтому «Лимес» на время пришлось приостановить. Столь огромные людские ресурсы, брошенные на строительство укреплений на Западе, были эквивалентны почти 80 % от рабочей силы, задействованной в авиационной промышленности.

В начале сентября 1938 г. Гитлер приказал начать строительство дополнительных огневых позиций в районах Аахена и Саарбрюкена, 300–400 огневых позиций с установкой 1600 орудий[53]53
  Там же. С. 274.


[Закрыть]. Помимо этого, строительство линейного и подводного флотов для борьбы с Британией было также достаточно дорогостоящим предприятием, о чем мы поговорим ниже. Оттягивание сил на границу с Францией долго не позволяло Гитлеру решиться на агрессию против Балканских государств и Польши, хотя фон Папен, как и ряд других нацистов, еще до аншлюса Австрии «прощупывали» вариант экспансии в Юго-Восточной Европе, но без вмешательства Британии.

Советские стратегии: между Полесьем и Тихим океаном

Как и в других государствах, советские военные стратегии были тесно связаны с дипломатией и стратегиями политических альянсов. Сталин и М.М. Литвинов опасались в 1938 г. сговора западных демократий с Гитлером, что могло, по их мнению, положить начало крупному антисоветскому альянсу. Надо учесть немаловажный фактор – Британия фактически имела протекторат над Ираном и сильное влияние в Афганистане, что создавало угрозу для тыла Советского Союза, Китай был также под сильным британским влиянием. Однако вероятность такого союза была явно преувеличена М.М. Литвиновым, когда он писал послу в Лондоне И.М. Майскому: «Гитлер пока делает вид, что не понимает англо-французских намеков насчет свободы действий на востоке, но он, может быть, поймет, если в придачу к намекам кое-что другое будет предложено ему Англией и Францией[54]54
  Цитата из: Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. М.: Новости, 1992.


[Закрыть]». Трудно сказать, действительно ли Литвинов был уверен в том, что писал Майскому, но трудно представить, что Гитлер был столь наивен, чтобы не понять, что его толкали на Восток, хотя, как мы видели выше, британская дипломатия его толкала на ограниченную экспансию в пределах западных провинций бывшей Австро-Венгерской империи. Гитлер, напротив, в конце 1937 г. хотел заполучить бывшие имперские колонии, о чем прямо заявил Галифаксу.

В другой работе мы указали, что советское руководство под влиянием Тухачевского явно преувеличивало угрозу со стороны западных демократий. Реальных военно-технических возможностей у англичан и французов для войны с СССР не имелось. В мае 1938 г. министр иностранных дел Бонне явно пошел ва-банк, решив припугнуть Гитлера войной, чтобы тот остановил агрессию против Чехословакии, тогда это сработало, так как вермахт находился еще в стадии реорганизации. Тем не менее французские военные не верили в продуктивность альянса с СССР, если произойдет война с Германией. Впрочем, не верил в эффективность такого альянса и Сталин.

20 сентября 1938 г. Киевский военный округ был приведен в состояния боевой готовности. Однако Польша и Румыния были категорически против пропуска советских войск через свою территорию. Разумеется, был, условно говоря, «план Б» – прорыв через Латвию и Литву. Но в этом случае прямой помощи Чехословакии оказать все равно не удалось бы. Пока 70 советских дивизий находились в полной боевой готовности, в Мюнхене западные демократии сдали Чехословакию.

В конце августа 1939 г. СССР провел переговоры с франко-английской делегацией, на которой также был представлен сценарий войны с Германией, когда Кремль ставил условием наступление Франции силами 86-ти пехотных дивизий, когда СССР готов был двинуть через Польшу 120 дивизий за 16 дней до этого. Сталин и его военачальники мыслили категориями Первой мировой войны. Во-первых, основной зоной продвижения Красной армии к границам Германии должен был стать Виленский коридор; при состоянии транспортной системы этого региона, как и соседней тогда Литвы, перемещение крупных масс войск там было достаточно затруднено. Но даже в случае успеха с переброской войск Красная армия оказывалась втянутой в боевые действия на польской территории, то есть на территории чужого государства в нескольких сотнях километров от своих баз снабжения. Зимой 1941 г. развертывание войск Германии в Польше в рамках подготовки к операции «Барбаросса» было затруднено, в силу недостаточно развитой инфраструктуры, положение восточнее Бреста было еще худшим, так как поляки там слабо развивали систему путей сообщения. Во-вторых, Сталин измерял все категорией «пехотные дивизии», однако не учитывались авиация, танковые соединения, артиллерия, оснащенность автомобильным транспортом.

Была ли позиция Польши столь принципиально важна для Сталина? Из мемуаров-исследования Захарова следует, что нет. 20 сентября 1938 г. советское правительство на запрос премьер-министра Чехословакии Бенеша заверило последнего, что СССР вступит в войну, если даже Франция этого не сделает. Захаров дает ссылку на изданные в 1951 г. в СССР документы[55]55
  Земсков И.И. (гл. ред.). Новые документы из истории Мюнхена. М.: Политиздат, 1958. С. 70–72, 103–104, 105; Удальцов И.И. (гл. ред.). Великая Октябрьская социалистическая революция и свобода Чехословакии: Сборник докладов, прочит. на Науч. конференции историков в Праге в ноябре 1949 г. Изд-во иностр. лит., 1951. С. 86, 88.


[Закрыть]. Итак, Сталин не ставил советскую стратегию строго в зависимость ни от Франции, ни от Польши, потому что было понятно, что, если Франция откажется от вступления в войну, то Польша выступит категорически против пропуска советских войск. 21 сентября вечером Киевскому военному округу была дана директива начать выдвижение войск к границе. 23 сентября поздно вечером Белорусский военный округ получил достаточно интересную директиву, согласно которой действия каждой дивизии округа были расписаны досконально. 28 и 29 сентября были объявлены мероприятия по частичной мобилизации расположенных до Урала округов.

Почему датой приведения в боевую готовность Белорусского военного округа стало все-таки 23 сентября? Именно к 23 сентября 1938 г. в Москве стало известно, что Польша передвигает свои войска к границам Чехословакии, было понятно, что эти действия носят, скорее всего, враждебный по отношению к Праге характер. В тот же день Кремль уведомил Варшаву, что «если их войска вторгнутся на территорию Чехословакии, то правительство СССР признает это актом не вызванной агрессии и вынуждено будет денонсировать польско-советский пакт о ненападении от 25 июля 1932 года»[56]56
  Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М.: Воениздат, 1989.


[Закрыть]. Поляки прекратили военные приготовления.

Примечательно, что из вновь сформированного Калининского военного округа к государственной границе была выдвинута только 67-я СД, когда войскам ЛВО был дан приказ проводить мероприятия в сфере противовоздушной обороны. Оба округа были непосредственно ориентированы на Прибалтику, то есть на тот ТВД, откуда Бломберг ожидал главного удара Красной армии по территории Германии. Но основные мероприятия с признаками готовившегося наступления были проведены у границ с Польшей.

Всем известно, что Польша аннексировала Тишинскую область после Мюнхена, но практически только отдельным специалистам известно, что Ю. Бек сделал это вне рамок Мюнхенского соглашения. До мая 1938 г. Бек узнал из своих источников, что Британия готова согласиться на аннексию Германией ряда территорий в Восточной Европе, включая и польские (Данциг). Уже в январе 1938 г. Польша стала активизировать свою политику в отношении Чехословакии. В своем докладе о перспективах польской политики в 1939 г. Ю. Бек указал, что западные демократии не будут спасать Чехословакию, когда Советский Союз ограничится демонстрацией силы[57]57
  Cienciala Anna M. The foreign policy of Jozef Pilsudski and Jozef Beck, 1926–1939: misconceptions and interpretations // The Polish Review. 2011. Vol. 56. No. 1/2, Commemorating Józef Piłsudski. P. 135.


[Закрыть].

События в сентябре 1939 г. разворачивались в неблагоприятном для Польши русле. На представленной карте территорий, которые должны были отойти к Германии, Гитлер отметил Бохумин (на который претендовали поляки) как немецкий город, что касается остальной Тишинской области, то ее судьбу должен был решить плебисцит[58]58
  Ibidem.


[Закрыть]. 22 сентября партия судетских немцев потребовала присоединить к Германии Тишинскую область полностью[59]59
  Ibid. P. 136.


[Закрыть]. Судетские немцы высказали свои опасения по поводу концентрации польских войск на границе с Чехословакией, а также попыток Варшавы поднять восстание тишинских поляков. Ю. Бек был еще не в курсе планов Гитлера на Тишинскую область, он узнал о них от французов только 27 сентября[60]60
  Ibid. P. 135.


[Закрыть].

Таким образом, Бек действовал до 27 сентября 1938 г. вслепую, ввод польских войск или какие-либо провокации на чешско-польской границе могли произойти в любой момент. Западные державы тем временем не спешили передать Тишинскую область Польше, так как там проживало много немцев, намереваясь провести в будущем плебисцит. Бек опасался, что если Польша не проявит решительность, то следующий Мюнхен будет сделан для нее[61]61
  Ibid. P. 137.


[Закрыть]. Несмотря на недовольство Англии, Франции и США, Польша ввела в Тишинскую область войска 1 октября 1938 г.[62]62
  Ibid. P. 139.


[Закрыть]

Вторжение Польши в Тишинскую область до 29 сентября 1938 г. вполне могло спровоцировать польско-германский конфликт с вовлечением в него Британии и Франции. Мюнхенские переговоры, несомненно, были бы прерваны, Гитлер едва ли поверил бы, что Варшава действует без согласования с западными союзниками. Не исключено, что французы специально показали Беку карту планировавшихся к аннексии чешских территорий, чтобы спровоцировать поляков на такие действия (в таком случае у Парижа были оправдания по поводу срыва переговоров и вступления в войну с Германией, оправдания перед своим общественным мнением и британским союзником – дескать, «не мы эту войну начали»).

Но Бек промедлил до 30 сентября, хотя генералитет, парламент Польши и общественное мнение были на его стороне. За дефицитом документов – большая часть из них сгорела в Варшаве в сентябре 1939 г. – мы можем только предполагать, что здесь свою весомую, хотя и не единственную, роль сыграл советский фактор. Получается, что Сталину не было выгодно польско-германское столкновение во время Мюнхенских переговоров, отсюда и напрашивается вывод, что в срыве таковых Сталин не был заинтересован. Победа франко-англо-польско-чешского альянса над Германией лишала Сталина влияния в Европе. Бек незадолго до тех событий заметил, что Румыния и Югославия выступили бы в случае большой войны на стороне Франции. Обратное развитие событий – разгром антигерманского альянса вермахтом в одной-двух коротких кампаниях был также невыгоден Сталину, так как в таком случае он тоже терял влияние в Европе. Но вмешиваться в конфликт всерьез ради спасения Чехословакии, как мы думаем, Сталин не собирался. Мюнхенские соглашения были использованы им в пропагандистских целях для подрыва в глазах левых Запада авторитета собственных правительств.

Однако можно выдвинуть и другую версию поведения Сталина по отношению к Польше. 20 сентября 1938 г. на встрече с послом Польши в Германии Липским Гитлер дал гарантии, что рейх встанет на сторону Польши в случае вооруженного конфликта между последней и Чехословакией[63]63
  Бондаренко А.П. (ред.), Земсков И.Н. (ред.). Документы и материалы кануна Второй мировой войны 1937–1939 гг. в 2-х томах. М.: Политиздат. 1981. С. 177.


[Закрыть]. Также известно, что Гитлер готов был дать гарантии независимости Чехословакии после отторжения от нее Судет только в том случае, если такие гарантии готовы были дать Польша и Венгрия (они такие гарантии давать не собирались). Поэтому вторжение Польши в Тешинскую область до завершения переговоров в Мюнхене могло в таком случае поставить под вопрос смысл продолжения этих переговоров, при этом вина за их срыв целиком ложилась на Польшу, когда у Британии и Франции исчезал повод для вооруженного вмешательства, поскольку им тогда надо было объявить войну также Польше и Венгрии (на это Даладье и Чемберлен никогда не пошли бы). Но и при второй версии событий получается, что Сталин явно не желал провала западных союзников на Мюнхенской конференции. Но также можно сделать и вывод, что мобилизация Красной армии 23–29 сентября 1938 г. была направлена против Польши, но не против Германии, хотя едва ли Сталин пошел бы на вооруженный конфликт с Варшавой в любом случае.

Основными противниками, как сформулировал в своей стратегии Тухачевский еще в первой половине 1920-х гг., для Советского Союза долгое время выступали лимитрофы (Польша, Финляндия, государства Балтии, Румыния). Чтобы не допустить удара по советской территории войск западных союзников через государства-лимитрофы, Тухачевский предлагал в случае войны с Англией и Францией просто оккупацию лимитрофов. Отсюда появилась идея создания бронетанковых соединений в крупных масштабах. Что касается Германии, то она уже в 1920-е гг. фигурировала в планах Тухачевского как вероятный противник, хотя нацисты только набирали тогда силу в Веймарской республике. После прихода к власти Гитлера акценты в стратегических планах Тухачевского стали смещаться в сторону более высокой оценки немецкой угрозы для СССР.

Война с лимитрофами не требовала крупной армии, но эта армия должна была быть кадровой и высокомобильной, чтобы быстро в районе Полесья разбить польские войска и выйти на оперативное пространство в бассейне Вислы, чтобы предотвратить выдвижение англо-французских войск через территорию Польши к советским границам. Правда, победить Красная армия при таком развитии событий могла при условии, что Германия не вмешается в конфликт СССР с западными демократиями, в противном случае повторялся тупик 1914–1917 гг.

В результате истории с Чехословакией и образования Оси (Рим-Берлин-Токио) руководству СССР пришлось пересмотреть свою стратегию. В марте 1938 г. был создан Главный военный совет Рабоче-крестьянской Красной армии. Обратим внимание на слово «военный». Сталин заявил в 1938 г. следующее (приводим цитату К.Е. Ворошилова из его выступления на Военном совете при народном комиссаре обороны СССР вечером 21 ноября 1938 г.): «Международная мировая Вторая империалистическая война, по справедливому указанию т. Сталина, уже начатая на двух континентах – на крайнем Западе и на крайнем Востоке, как вам известно, до сих пор не только не прекратилась, а продолжается, и неизвестно, когда, в какой части, каким порядком, в какой форме вовлечет в свою орбиту новые страны, зажжет те или иные народы своим пламенем. Эта начавшаяся Вторая империалистическая война рано или поздно не может не задеть каким-то, для нас пока еще не известным, концом Советский Союз. В этом году, как вы знаете, этот правый, если так можно выразиться, конец этой самой мерзостной оси Рим-Берлин-Токио, этой одной своей частью начал бить по Чехословакии. Это вынудило нас произвести частичную мобилизацию. Мы подняли не так мало войск, причем должны были вести большую работу по подготовке к общей мобилизации, потому что мы и весь мир, во всяком случае, Центральная Европа была на волосок от всеобщей потасовки»[64]64
  Тархова Н. (гл. составитель). Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2006. С. 35.


[Закрыть]. Далее следует интересное высказывание К.Е. Ворошилова: «Это говорит о том, что мы переживаем в настоящее время весьма напряженное положение, которое нас с вами к очень и очень многому обязывает. И раньше, и всегда на протяжении всей нашей истории, а сейчас в особенности, мы должны быть во всеоружии, мы должны быть готовы к войне, и не к какой-нибудь войне, а к настоящей большой серьезной войне, к войне, может быть, для нас очень и очень нелегкой, к войне, которая заставит нас драться на всех наших участках, начиная от Тихого океана и кончая Каспийским морем»[65]65
  Тархова Н. (гл. составитель). Военный совет при народном комиссаре обороны СССР. 1938, 1940 гг.: Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 2006. С. 35.


[Закрыть]. Интересный поворот в определении направлений стратегии, мобилизацию в сентябре проводили против Германии (официально), но в ноябре уже рассматривается вариант войны на Востоке, против Японии, как надо понимать. Но с кем К.Е. Ворошилов предполагал сражаться на Каспии? Единственным серьезным противником там могла оказаться Британская империя.

Все это означало, что осенью 1938 г. Советский Союз смещал свои усилия по повышению обороноспособности на Восток, что потребовало колоссальных затрат ресурсов, так как порой с нуля надо было создавать в практически дикой местности всю необходимую для армии инфраструктуру. Коммунисты на Западе заподозрили осенью 1938 г. Сталина в желании уйти от европейских дел, прекратить в них вмешиваться. Из слов К.Е. Ворошилова на военном совете так и следует.

Перевод вооруженных сил на рельсы активной подготовки к глобальной войне требовал колоссальных затрат. Только на военное строительство на 1939 г. планировалось выделить 2200 млн рублей, когда Специальное управление военного строительства заявило о том, что может освоить только 1700 млн руб. По признанию К.Е. Ворошилова, даже 2200 млн руб. было мало, чтобы удовлетворить все нужды армии в строительстве, требовалось минимум 5 млрд руб.[66]66
  Там же. С. 262.


[Закрыть] В результате отставания в военном строительстве 90 000 красноармейцев Белорусского особого военного округа были вынуждены осенью 1938 г. жить в землянках, 40 000 командиров по всей армии были без жилья[67]67
  Там же.


[Закрыть]. Скажем для сравнения: в 1933 г. на государственный аппарат и оборону в советском бюджете были запланированы 2,5 млрд руб.[68]68
  Грегори П. Политическая экономия сталинизма. 2-е изд. М.: РОССПЭН, 2008. С. 301.


[Закрыть], когда за всю Первую пятилетку на вооруженные силы были потрачены 8,2 млрд руб.[69]69
  Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 1996. С. 232.


[Закрыть], в 1937 г. расходы на оборону составили около 15 млрд руб.[70]70
  Государственный бюджет СССР на 1937 г. М., 1937. С. 4.


[Закрыть]

По сведениям Захарова, Б.М. Шапошников (нач. Генштаба) считал главным вероятным противником СССР германо-итало-польский блок, к которому могли примкнуть Румыния, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва, на Востоке – Япония. Б.М. Шапошников настаивал на том, что была очень высока вероятность выступления Польши на стороне Германии, хотя, как мы видели выше, немецкие военные планировщики такую вероятность отвергали. При этом, по мнению Б.М. Шапошникова, севернее Полесья должны были наступать немцы, а южнее – почти исключительно поляки, которые в этом районе, по оценке Б.М. Шапошникова, готовы были выставить 40 пехотных дивизий и 13 кавалерийских бригад, 2000 орудий, 2500 танков и танкеток, а также 1000 самолетов. К северу от Полесья, как считал Б.М. Шапошников, должны были наступать польские силы в составе 20 ПД и 8 кав. бригад, а также немецкие – в составе 56 ПД, 4 моторизированных дивизий, их должны были поддержать 4 латвийские дивизии. К северу от Полесья гипотетическая группировка противника должна были иметь 5500 орудий, 3800 танков и 2700 самолетов. По второму варианту, главные силы германо-польского альянса разворачивались южнее Полесья, имея целью Киев, а не Минск и Витебск, как в первом варианте.

План Шапошникова страдал переоценкой возможностей Польши и недооценкой – Германии. У поляков даже осенью 1939 г. не было таких сил. Б.М. Шапошников начал составлять свой план еще зимой 1938 г., тогда Германия могла выставить против СССР больше орудий. Силы Эстонии были явно преувеличены. По Б.М. Шапошникову, это маленькое государство должно было выдвинуть к советской границе 7 дивизий и 3 пехотные бригады. С учетом подразделений тылового обслуживания, ПВО, ВМС, ВВС, частей гарнизонной службы и полиции получалось, что Эстония могла бросить на войну против Советского Союза мужчин призывного возраста больше, чем у нее имелось. Финляндия же, по Б.М. Шапошникову, готова была двинуть против СССР 9 ПД и 1 пехотную бригаду, то есть чуть больше, чем Эстония, имевшая населения вдвое меньше, чем у Финляндии. Почему-то Румынию Б.М. Шапошников исключил из списка вероятных противников, назвав это государство нейтральным. Венгрия там тоже не фигурирует. Япония, по оценке Б.М. Шапошникова, готова была выставить 27–33 дивизии, сконцентрировав их в основном против Приморья, так как на юге Маньчжурии имелись подходящие транспортные пути. Предполагалось также наступление японцев ограниченными силами в Монголии, а также их морские десанты.

Отношения СССР с Румынией и Венгрией носили в то время характер достаточно сдержанный, но еще не открыто враждебный, хотя Венгрия режима Хорти была полностью построена на антикоммунизме, однако венгры всячески стремились избежать участия в новой большой войне, поэтому их силы даже в начале 1941 г. носили ограниченный характер. Главным направлением удара, по Б.М. Шапошникову, должно было стать пространство севернее Полесья, поэтому главное было прикрыть пути на Смоленск и Великие Луки. Такой сценарий, как удар из Восточной Пруссии в направлении Каунаса с выходом в бассейн Немана (что реально и предполагал штаб сухопутных войск вермахта), Б.М. Шапошниковым в расчет не брался; правда, он полагал, что немцы могут двинуть свои войска через Латвию, хотя главным направлением будет оставаться все равно Северное Полесье. Но именно этот план реализует ГА «Север» летом 1941 г., что позволит немцам достаточно быстро выйти к Пскову, а затем отсечь Ленинград от остальной страны уже в начале сентября 1941 г. Кроме того, по плану генерала Маркса, главный удар германских войск должен был идти именно через бассейн Западной Двины с выходом к Ленинграду и Валдайской возвышенности.

В июне 1941 г. ГА «Север» атаковала все-таки через территорию Литвы, то есть южнее Зап. Двины, 3-я ТГ Германа Гота сумела выйти в тыл правому флангу Западного фронта именно через район Каунаса. Таким образом, вермахт реализовал план наступления в Литве, составленный еще в 1938 г., но с другими несколько целями и при других условиях, только в роли литовской армии, которую предполагалось разрезать пополам, а затем разбить по частям после захвата Каунаса, выступили советские войска. Но Литва в планах Б.М. Шапошникова в конце 1938 г. не фигурировала.

Методы противодействия, по Б.М. Шапошникову, сводились к контрнаступлению к югу и северу Полесья. Ставка делалась не на количество дивизий и солдат, но – на насыщенность техникой, последний фактор должен был позволить отбросить немецко-польские войска от Минска и нанести удар на Гродно и Свенцяны.

Как показали дальнейшие события, никакого союза между Германией и Польшей состояться не могло, Гитлер был настроен категорически антипольски. Республики Балтии удалось склонить к сотрудничеству с Советским Союзом дипломатически, режим Улманиса в Латвии относился крайне негативно к немцам в целом (на базе борьбы с германскими интервентами и состоялась буржуазная Латвия в 1918–1920 гг.).

Тем не менее план Б.М. Шапошникова, встретивший почти полное одобрение у К.Е. Ворошилова (правда, последний все-таки делал акцент на восточном направлении), повлиял на рост выпуска вооружений, капитального строительства в военной промышленности и научно-исследовательские разработки, только на науку ГАУ было выделено 153 млн руб. Артиллерия получила приоритет в планах Сталина и Ворошилова, в 1938 г. на производство артвооружений были выделены 4,3 млн руб., в 1939 г. – 8,6 млрд руб., когда в 1937 г. – 1,9 млрд руб.[71]71
  ЦАМО РФ. Ф. 2. Оп. 78409. Д. 40. Л. 14.


[Закрыть] При этом на оборону в 1938 г. ушло 23 150 млн руб., когда в 1939 г. план расходов по этой статье составил 40 885 млн руб.[72]72
  Советская Сибирь. 27 мая 1939. С. 3.


[Закрыть]

Таким образом, Советский Союз придерживался стратегии войны на два фронта, которая в то же время являлась глобальной стратегией, так как охватывала два континента с вероятным выходом боевых действий за их пределы. Расходы на оборону в 1939 г. превзошли одну четверть от гос. бюджета, что уже можно расценивать как начало скрытой мобилизации экономики. Был четко определен предстоящий противник, вероятность конфликта с западными демократиями была к 1938 г. отвергнута, хотя К.Е. Ворошилов продолжал считать, что таковую нельзя сбрасывать со счетов. Ставка, как и в годы первых двух пятилеток, делалась на насыщенность войск техникой в ущерб индексу развертывания.