Текст книги "СССР и Второй фронт"

Однако Л. Блюм был более прав, чем Даладье, главная нагрузка мобилизации экономики должна была приходиться не на труд (Даладье даже не ввел дополнительный налог на сверхприбыли оружейный компаний), но на капитал. Когда началась война, выяснилось, что законодательство Франции не позволяет ее ОПК достаточно эффективно привлекать ресурсы. Созданные специально в помощь Министерству коммерции комитеты по заготовкам сырья и материалов наталкивались на нежелание бизнеса сотрудничать с правительством[238]238
  Imlay T. Democracy and War: Political Regime, Industrial Relations, and Economic Preparations forWar in France and Britain up to 1940 // The Journal of Modern History. March 20. Vol. 79. No. 1. P. 28.


[Закрыть], фирмы стремились извлечь дополнительные прибыли из роста цен на ресурсы. Попытки Военного министерства уже в первые месяцы войны усилить контроль в экономике в сфере распределения ресурсов для авиационной промышленности натолкнулись на оппозицию в правительстве и в кругах промышленников[239]239
  Ibid. P. 29.


[Закрыть].

В результате полумер правительства Даладье по мобилизации экономики перед войной и в первые ее недели выпуск военной продукции стал серьезно отставать от плановых норм, установленных Военным министерством. По танкам марки «Souma» производство составило 12 штук в месяц, когда план требовал 27. Выпуск снарядов для ПТО 47 мм составил 33 000 штук в месяц, что оказалось ниже плановой нормы на 20 %. То же самое касается снарядов для орудий 105 мм, что оказалось на две трети меньше планового показателя. Выпуск артиллерийского орудия 105 мм упал до смехотворного уровня – 3,5 единицы в месяц в среднем. В феврале 1940 г. эксперты Военного министерства пришли к заключению, что рост военной продукции, согласно ожидаемым показателям, еще далек от начала[240]240
  Ibidem.


[Закрыть]. Как признался вскоре после начала войны сам Даладье, у Франции не было приоритетов в выпуске продукции в случае войны, то есть фактически государство не имело мобилизационного плана[241]241
  Ibidem.


[Закрыть].

К маю 1940 г. французам удалось добиться существенных результатов в авиастроении, было выпущено за этот месяц 800 самолетов (вклад южных департаментов составил 313 штук), когда в 1938 г. этот показатель составлял только 30 штук в месяц, половина из них в 1938 г. была произведена на юге страны[242]242
  Klemm P.F. La production aéronautique Française de 1940 а 1942 // Revue d’histoire de la Deuxième Guerre mondiale. Juillet1977. 27e Année. No. 107. P. 54.


[Закрыть].

Замедление мобилизации и роста выпуска военной продукции во Франции было спровоцировано призывом в армию. К моменту кризиса на фронте (май – июнь 1940 г.) во французской промышленности были заняты 55 % персонала от довоенного уровня. В металлургии осталось только 41 % (максимальная оценка) от довоенной численности рабочих и служащих[243]243
  Ibid. P. 58.


[Закрыть]. Авиационная промышленность потеряла от 30 до 40 % персонала.

Центральным результатом обороны французской армии стала пауза, которую взял вермахт перед запланированным Гитлером броском на Британские острова. Ниже мы покажем, что противодействие немецким бронетанковым частям имело тот эффект, что Гитлер пересмотрел условия вторжения в Англию, с позиций обеспеченности танков дополнительной броней.

О непосредственно военных причинах поражения Франции написано много, есть разные точки зрения, здесь мы не будем проводить анализ историографии вопроса, так как нам важно понять, какие последствия для Германии имела та кампания. Несомненно, нацисты лишились многих наиболее боеспособных солдат и офицеров. Но обращают на себя внимание две цифры: в плен к немцам попали более 1,5 млн французов, некоторые историки называли потом цифру почти в 2 миллиона человек; таким образом, Вейган в начале июня располагал армией в более 2 млн солдат и офицеров, хотя он смог собрать на новой линии обороны (линия Вейгана, проходившая от Ла-Манша вдоль Сены и до швейцарской границы) только 49 дивизий против 140 немецких. Французы потеряли к концу июня 1940 г. убитыми от 100 до 127 тыс. солдат и офицеров, более 200 тысяч – были ранены.

Поясним. Дивизия – это не просто собрание 12 000-17 000 вооруженных людей, но организация, центральным звеном которой являются штабы дивизионного, бригадного и полкового уровней. В общей сложности в дивизии должно быть от 1500 до 3000 офицеров, в зависимости от характера дивизии. Британцы в своих 15 дивизиях БЭС имели во Франции порядка полумиллиона человек, что указывает на большое количество вспомогательных структур. У немцев в 140 дивизиях имелось порядка 2,5 млн человек. Мы видим явное несоответствие для французской армии численности развернутых против Германии к июню 1940 г. дивизий (включая и разбитые) и численности задействованного в метрополии личного состава армии.

С сентября 1939 г. по июнь 1940 г. в составе вермахта проходили службу в общей сложности 145 609 офицеров, из которых выбыли 4656 человек[244]244
  Knox M. 1 October 1942: Adolf Hitler, Wehrmacht Officer Policy, and Social Revolution // The Historical Journal. Sep., 2000. Vol. 43. No. 3. P. 807.


[Закрыть]. При этом командование вермахта постоянно жаловалось на дефицит офицеров разных уровней, особенно это касалось капитанов и майоров. С учетом количества дивизий и множества разных тыловых служб, а также еще и люфтваффе, на немецкую сухопутную дивизию должно было приходиться от 600 до 1000 офицеров, когда на французскую, по штату, – 500 офицеров. Даже после мобилизации французская армия к 10 мая 1940 г. располагала 215-ю пехотными полками, когда в 1914 г. их было 350, в мирное время Франция имела 64 линейных полка (регулярных пехотных), но из них 12 относились к категории крепостных, несших службу на линии Мажино[245]245
  Самнер Я. Французская армия. 1939–1942: Кампания 1939–1940, Вишистская Франция. М.: АСТ; Астрель, 2002. С. 11.


[Закрыть]. Это означало, что к началу войны во Франции было недостаточно кадровых пехотных офицеров, а также, разумеется, и офицеров запаса, что затруднило развертывание новых полков хотя бы на уровне лета 1914 г. Вермахт располагал уже к 1936 г. гораздо большим числом пехотных полков (только полков первой и второй очередей призыва официально – 78), но, помимо этого, в его состав были включены офицеры бывшей австрийской армии.

Однако серьезным препятствием для осуществления защиты Франции в мае 1940 г. был сам стратегический план Генштаба Франции, которому вынужден был подчиниться Горт, который официально находился под руководством французского командования. Такое подчиненное положение БЭС было продиктовано как слабостью Британской империи, так и опытом 1918 г., опытом, неправильно понятым. Уже незадолго до Версальских переговоров возник миф, что Ф. Фош в марте 1918 г. спас Антанту от полного разгрома во время знаменитого германского наступления во Фландрии. Хотя на самом деле Францию и ее союзников спасли австралийский корпус и ирландские бригады.

Итак, по плану D, БЭС совместно с соединениями 1-й и 7-й французских армий должен был выступить на рубежи в районе р. Диль. План предусматривал создание линии фронта от Антверпена до Седана. Почти весь этот, если так можно выразиться, Бельгийский фронт имел водные преграды на пути германских танковых колонн. Реки Диль и Маас должны были обеспечить франко-английской группировке естественный рубеж. Единственной серьезной опасностью для западных союзников в этом смысле был проход Жамбль, который находился между реками Диль и Маас, этот проход должна была защищать 1-я французская армия силами восьми пехотных и двух легких механизированных дивизий на примерно 25 миль фронта, что вполне соответствовало нормам Первой мировой войны. Однако вся стратегия сводилась к обороне бельгийской территории.

Скажем нескольких слов, почему появился план D. До 1939 г. французский Генштаб не собирался проводить столь глубокую операцию на территории Бельгии, предпочитая ограничиться только устьем Шельды. Однако М. Гамелен принял решение вывести французские и британские войска на стык рек Диль и Маас, чтобы сократить линию фронта с 750 до 680 км и заодно отодвинуть фронт подальше от французской границы. К тому же М. Гамелен опасался, что важные бельгийские порты окажутся в поле досягаемости германских войск и их артиллерии, если французы не пойдут дальше Шельды. И четвертым аргументом в пользу плана D была идея начать генеральное наступление на Рур в 1941 или 1942 г., для чего позиции на р. Диль подходили намного лучше, нежели устье Шельды. 15 ноября 1939 г. план D был утвержден М. Гамеленом после ряда сомнений. Результатом принятия плана D стало увеличение числа дивизий на левом фланге французской обороны с 22 до 29.

20 марта 1940 г. появляется радикальное дополнение плана D – «вариант Бреда», согласно которому 7-я армия, по замыслу М. Гамелена, должна была быть выдвинута к г. Бреда в Нидерландах, чтобы поддержать армию последних. Это дополнение делало 7-ю армию ударной, хотя изначально ей отводилась роль стратегического резерва, что потребовало передать левому флангу еще одну дивизию.

БЭС, по плану D, должны были выдвинуть 9 пехотных дивизий в сопровождении нескольких кавалерийских частей на позиции от Вавра до Лювена на протяжении примерно 17 миль, британцы должны были держать менее опасный участок фронта севернее 1-й армии. От позиций БЭС на р. Диль до Антверпена фронт временно, до подхода 7-й армии (6 пехотных и 1 легкая механизированная дивизии), держала бельгийская армия. Проходы через Арденны в районе Седана должны были оборонять силы 9-й и 2-й армий, хуже оснащенных и укомплектованных в основном резервистами. 2-я армия держала фронт между Лонгви и Седаном, имея 5 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, а также отдельную кавалерийскую бригаду на фронте в примерно 40 миль. 9-я армия должна была защищать фронт шириной более 50 миль, имея семь пехотных и две кавалерийские дивизии (в их составе были укомплектованные старыми танками части), а также бригаду «спагов».

1, 2 и 9-я французские армии входили в состав Первой группы армий под руководством генерала Биллоте. БЭС, 7-я армия и армия Бельгии находились под руководством генерала Джорджа, входя в состав Северо-Восточного театра боевых действий, который в свою очередь относился ко Второй группе армий. Джордж имел в резерве своей группы армий 13 дивизий, но они были слишком сильно разбросаны. 9-я армия почти не имела резервов, так как французское командование считало, что Арденны непроходимы для механизированных частей вермахта. Однако главной сложностью была низкая мобильность 9-й армии. Когда выяснилось утром 12 мая 1940 г., что к Маасу в районе Седана движутся крупные массы немецких механизированных частей, командование 9-й армии слишком медленно стало выдвигать к месту вероятного прорыва свои части.

Последней надеждой западных союзников оставались БЭС, которые встретились на всем протяжении своего фронта с 6-й армией. Вначале командующий группой армий B фон Бок планировал с ходу взять Лювен 14 мая 1940 г., прорвав тем самым британский участок фронта. Но стоявшая здесь 3-я дивизия БЭС во главе с генерал-лейтенантом Монтгомери отразила атаки противника. На следующий день 6-я армия вермахта пошла в наступление по всему участку р. Диль.

После полудня 15 мая 1940 г. стало точно известно, что немцы устроили прорыв на участке 1-й французской армии, окно составило всего лишь 5000 ярдов. Генерал Горт предложил французам бригаду из своего резерва, чтобы закрыть брешь. Однако командование 1-й армии отказалось, предпочтя провести всеобщий отход армии, что стало тяжелым ударом по всей коалиции: так, БЭС пришлось в ночь с 15 на 16 мая 1940 г. эвакуировать весь свой южный фланг, чтобы не потерять контакт с 1-й французской армией. Этот отход означал сдачу важного транспортного узла Вавр, немцам открывалась возможность для удара по Брюсселю с юго-востока. Таким образом, все плоды блестящей обороны БЭС 14–15 мая на р. Диль были утрачены.

14 мая 1940 г. капитулировали силы армии Нидерландов, которые так и не дождались подхода французов. Впрочем, англичане уже предвидели такой исход, поэтому Британский флот провел до 14 мая 1940 г. сложную операцию по эвакуации правительства и королевской семьи, а также ряда объектов особо ценного имущества Нидерландов. 10 мая 1940 г. британцы стали готовить к эвакуации и частичному разрушению порт Антверпен, будучи уже уверенными, что БЭС и бельгийская армия долго не продержатся и будут вынуждены отступить во Францию. Однако эта операция Британского флота, для которой были выделены 600 барж, 50 буксиров и 26 пароходов, была частично сорвана протестами бельгийского короля Леопольда, считавшего до 17 мая 1940 г., что его стране удастся продержаться еще долго.

Первыми французами, кто стал в открытой печати обсуждать причины поражения Франции, были люди, далекие от воинского ремесла – историк М. Блох и журналист А. Герод. Они обвинили генералов в некомпетентности – достаточно стандартное обвинение для всех эпох и поражений. Издавший незадолго после войны свои воспоминания Де Голль упрекал Л. Блюма, что тот сделал ставку в 1936 г. на подготовку Франции исключительно к оборонительной войне, перечеркнув тем самым достижения французской военной мысли, сделанные в конце Первой мировой войны, – ставка на танки и авиацию, то есть на ударные силы. Однако именно благодаря Л. Блюму во Франции стали быстрее развиваться программы самолетостроения и танкостроения. Генерал Альфонс Джордж, руководивший французскими войсками в Северной Франции и Бельгии (ему были подчинены также БЭС и формально бельгийская армия), обвинил в поражении Морриса Гамелена, то есть главнокомандующего, за упорное отстаивание позиций в Бельгии, даже когда стало очевидно, что немецкие танковые колонны обходят 1-ю армию и БЭС через Арденны. Практически вся группировка западных союзников в Бельгии оставалась на месте вплоть до 16 мая 1940 г., когда вермахт уже угрожал Парижу. Однако признание А. Джорджа было сделано в открытой печати только в середине 1970-х гг. Большинство исследований, сделанных во Франции по поводу катастрофы 1940 г., отсылают читателя к межвоенному периоду, в рамках которого и были сделаны фатальные ошибки, предопределившие судьбу Третьей республики.

В 1992 г. историк Ф. Дельфа увидел причину поражения Франции в том, что М. Гамелен пренебрег опытом создания сильных резервов, опытом Первой мировой войны. Практически еще с событий 1940 г. катастрофа французской армии рассматривалась как результат отсутствия у ее командующего стратегических резервов[246]246
  Delpla F. Les Papiers Secrets du General Doumenc: Un Autre Regard sur 39–40. Paris: Olivier Orban, 1992. P. 155.


[Закрыть]. Такой поворот в стратегии М. Гамелена был вызван стремлением приложить максимальные усилия для спасения Бельгии, чего французы не стали делать в 1914 г. По сути, продвижение французских войск навстречу вермахту в Бельгии стало воплощением идей Ф. Фоша о подвижной обороне с переходом в контрнаступление. В этой связи старую стратегию глухой обороны можно представить и в другом свете: она не была столь плоха, учитывая, что у французов не было столько армейских грузовиков, а оснащенность их танков была хуже, чем у противника. Однако практически до конца холодной войны историки на Западе не хотели этого видеть, считая М. Гамелена и большинство французских генералов ретроградами, которые якобы даже не проанализировали достаточно опыт Польской кампании[247]247
  Horne A. To Lose a Battle. Glasgow: MacMillan, 1969.


[Закрыть].

План D с его дополнением в пользу поддержки голландской армии был бы хорош, имей М. Гамелен еще хотя бы две моторизированные дивизии, но не было их, поэтому для прикрытия Жомблу А. Джордж был вынужден выделить из резервов 1-ю и 2-ю механизированные дивизии, а также 43-ю пехотную и 1-ю Североафриканскую дивизии, так как 7-я армия должна была действовать, согласно поправке плана D от марта 1940 г., севернее, поэтому она не могла теперь служить поддержкой главных сил на р. Диль. Отсюда французская армия южнее позиций на р. Диль лишалась практически последних мобильных резервов. Для прикрытия направления на Седан и Реймс Джордж располагал резервом в 28 дивизий, но они не были мобильными. Впрочем, к марту 1940 г. М. Гамелен был убежден, что стратегические резервы вовсе бесполезны, так как люфтваффе в состоянии заблокировать их переброску к фронту, такое убеждение вытекало из докладов французской военной миссии в Польше в сентябре 1939 г. Французская разведка положила на стол М. Гамелена несколько докладов, по которым нацисты имели радикальное превосходство над западными союзниками в сухопутных и воздушных вооружениях, что не соответствовало действительности.

План D с его голландским дополнением мог иметь шанс на успех, так как фактически немецкие моторизированные части продвигались к Бреде намного медленнее, чем ожидалось. Но у М. Гамелена не было координации действий с командованием армии Нидерландов, которое намеревалось вместо проведения оборонительной операции вдоль границы с Бельгией отводить основные силы на север, в «крепость Голландия», о чем М. Гамелен знал до мая 1940 г. К тому же бельгийское правительство не собиралось бросать свои войска на канал Альберта, чтобы установить контакт союзных сил с голландцами. М. Гамелен в этой ситуации даже не посоветовался с бельгийским командованием. Другим важным пунктом в плане М. Гамелена был форт Эбен, который должен был держать немецкие войска (наравне с другими, менее важными, укреппунктами 5 дней). За это время французские войска совместно с БЭС должны были осуществить развертывание на р. Диль и организовать надежную оборону Бельгии. Но при реальном развитии событий форт Эбен был взят немцами в первый же день наступления.

Беда Франции заключалась в том, что командующий ее армией получил слишком много полномочий, он оказался независимым от премьер-министра республики и практически от ее парламента. Такие полномочия оказались чрезмерными в случае, когда вооруженными силами командовал генерал, имевший боевой опыт командования только одной дивизией (в конце Первой мировой войны М. Гамелен был командиром 11-й пехотной дивизии). Однако вина во многом лежит на французских разведке и военной миссии в Польше, которые представили искаженную информацию о противнике. Тем не менее высшее командование вермахта нельзя назвать безупречным, принимая во внимание, что диктаторские полномочия над вооруженными силами Германии находились в руках бывшего ефрейтора имперской армии.

Несомненно, значительная доля вины лежит на Морисе Гамелене, как авторе утопичного плана борьбы за Бельгию и Нидерланды. Однако есть один пункт, который его извиняет: на пути знаменитого XIX корпуса Г. Гудериана, который прорвал оборону французов под Седаном, находились более 70 км арденнских лесов, которые контролировала бельгийская армия. Уже утром 10 мая 1940 г. немецкие парашютисты, выброшенные перед танковыми частями корпуса, обнаружили, что бельгийцы поспешно отступают, хотя для того, чтобы блокировать несколько дорог в Арденнах, не требовалось много людей. Бои у городка Боданж показали, что даже небольшие формации бельгийских стрелков были в состоянии отражать атаки элитных немецких подразделений, но под Боданжем случайно (из-за того, что не все бельгийские офицеры смогли получить приказ на отступление) сражалась только одна рота. Получилось, что бельгийское командование своим не совсем понятным приказом облегчило продвижение XIX корпуса, например, 2-я ТД смогла пройти за день 10 мая 65 километров по плохой дороге, местами разрушенной бельгийскими инженерами. У важного моста Мартеланж оказались только два бункера, защищавшихся примерно взводом бельгийских стрелков, чего, естественно, было мало перед целой 1-й ТД.

При форсировании 1-й ТД реки Зауэр произошел примечательный случай. Немцам удалось захватить несколько бельгийских военных. Один из них, стоя перед проходившими мимо него колоннами немецкой легкой бронетехники и мотоциклистами, недоуменно мотал головой. На вопрос, «в чем дело», бельгиец ответил, что западный берег Зауэр заминирован, но он не понимает, почему немецкие броневики и мотоциклы не подрываются. Движение всей дивизии было остановлено, и практически до вечера немецкие саперы обезвреживали мины. Только в 21.15 движение 1-й ТД возобновилось. Бельгийцы заложили мины слишком глубоко, но, вероятно, часть из них взорвалась бы под танками. В последнем случае движение 1-й ТД было бы приостановлено до полуночи.

Французы уже после шести утра знали о движении крупных колонн немецкой бронетехники через Люксембург. В ответ они начали выдвижение (командование 9-й армии) в арденнские леса 2-й кавалерийской дивизии (фактически конномеханизированной дивизии), в полдень разведка этой дивизии столкнулась с передовыми группами 10-й ТД вермахта в 10 км от люксембурго-бельгийской границы в районе поселений Аши, Венен и Эталь. Однако, как вскоре выяснилось, основные силы 2-й кавдивизии французов находились еще достаточно далеко к северу, потому что изначально дивизия шла в зону р. Маас, как раз по плану М. Гамелена. Командир 10-й ТД генерал Шааль около полудня 10 мая бросил 2-й батальон элитного полка «Великая Германия» для прикрытия своего левого фланга, у городка Сент-Мари немецкие моторизированные пехотинцы столкнулись с такими же мобильными частями 2-й кавдивизии французской армии, после короткого боя последние отступили. Правда, бой был хоть и скоротечным, но тяжелым, так как погибли командиры 2-го батальона Великой Германии и поддерживавшего его 69-го пехотного полка. 10-я ТД была задержана на два-три часа, что привело к тому, что эта дивизия не достигла своей цели продвижения – поселения Россиньоль-Бельфонтэн 10 мая 1940 г., остановившись на ночь в пяти километрах от этого места. Как потом признавали эксперты на Западе, слишком быстрый отход бельгийских войск без сдерживающих арьергардных боев обеспечил корпусу Г. Гудериана успех 10 и 11 мая.

Утром 11 мая 1940 г. разведка доложила то, чего с опасениями ожидал Г. Гудериан: на левом фланге его корпуса появились танковые части французов. Однако вскоре стало понятно, что французов мало и двигаются они, как и прогнозировал Генеральный штаб сухопутных сил, крайне медленно. В 21.00 10 мая 1940 г. из радиоперехватов стало известно, что навстречу XIX корпусу идут 2-я мотопехотная дивизия, 2-я и 3-я легкие кавдивизии французской армии. Однако стало также известно, что французские дивизии шли не с целью дать бой немцам в Арденнах, но обеспечить операцию по разрушению промышленного комплекса в Эше, затем они должны были уйти на юг. Практически весь день 11 мая воздушная разведка вермахта докладывала об отсутствии крупных колонн французов восточнее р. Маас, это означало, что Арденны оставались безопасны для трех танковых дивизий XIX корпуса и не только для них. Но главным для Г. Гудериана была та информация разведки, что французы не отвлекли из своего Северного сектора (Бельгии) силы для сектора обороны в районе Седана, не было даже намека на то. Французские и британские части продолжали прибывать на р. Диль. Бельгийские войска также отходили на р. Диль, строго следуя плану М. Гамелена. Немецкой разведкой не было отмечено повышения интенсивности железнодорожного движения в районе Седана, воинские эшелоны шли по старом графику.

12 мая 1940 г. выдался ясный теплый день. Достаточно ясный для действий артиллерии западных союзников и их авиации. 1-я ТД вышла к городку Буйон, от которого было рукой подать до Седана. И здесь происходит крупный бой, практически первый для этой дивизии. Первый танковый полк и 2-й батальон 73-го артполка 1-й ТД атаковали французские позиции в 5.00 12 мая 1940 г. части 5-й французской конномеханизированной дивизии. Вопреки существовавшему и после войны мнению немецкой стороны, французское командование все-таки подтянуло к Седану силы. В поддержку X корпусу французской армии прибыли 240-й полк и 53-я ПД. Однако французы упорно держались северного берега р. Маас, поэтому до полудня 12 мая 1940 г. 5-я конно-механизированная дивизия смогла ввести в бой только 12 танков, чего было явно недостаточно. Это позволило частям 1-й ТД практически без особых затруднений подойти к Седану, этот город был со всех сторон окружен арденнскими лесами, но в них не оказалось засад, только тяжелая артиллерия французов иногда беспокоила танковые колонны вермахта.

Но вернемся к событиям вокруг форта Эбен, на который была сделана ставка М. Гамеленом. Французский командующий не учел развития военного дела у противника, к весне 1940 г. вермахт обзавелся 7-й парашютно-десантной дивизией, которая выросла в полноценную формацию своего уровня, будучи до этого фактически полком. В апреле 1940 г. на вооружении дивизии уже состояли 1000 транспортных самолетов Ju-52, в ее составе проходили службу 4000 парашютистов и 12 000 солдат, обученных десантироваться с планеров.

Причина падения форта Эбен была элементарной и даже не столько связанной с доктриной генерала Курта Штудента (командир 7-й парашютно-десантной дивизии), – численность и состав гарнизона не соответствовали тем задачам, которые перед ним стояли. Гарнизонный полк форта насчитывал 1198 солдат и офицеров вместо 1322, из них 400 являлись инженерами (военные строители), а остальные считались артиллеристами. В ночь с 9 на 10 мая часть гарнизона форта была в отпусках, в крепости остался только минимум персонала[248]248
  Mout T.N. A New Method of Attack: The German assault on Eben Emael, 10 May 1940 // Osprey Military Journal 2. 2000. No. 3. P. 14.


[Закрыть]. Другой бедой для бельгийцев стал приказ командира форта Эбен стрелять по самолетам, если те точно будут идентифицированы как вражеские. Сделать это в предрассветных сумерках было сложно. Поэтому огонь по немецким планерам был открыт, когда те были в 200–300 метрах от высадки десанта. Но бельгийцы, открыв огонь из своих четырех пулеметов ПВО, вскоре обнаружили, что один пулемет не работает, другие три вскоре тоже вышли из строя, выпустив по 40–50 патронов. По боевому расписанию, форт Эбен должны были прикрывать от воздушной атаки 7 орудий ПВО, но на месте оказались только 4. После войны так и не удалось выяснить, почему трех систем ПВО не оказалось на позициях форта.

Как вспоминали потом немецкие десантники, некоторые бельгийцы продолжали спать в своих казармах, когда уже шел бой. Впоследствии главной причиной успеха немецких десантников были названы специальные заряды, которыми они якобы разрушили бункеры форта. На самом деле заряды не были столь крупными (максимальный заряд 50 кг), чтобы нанести форту серьезные повреждения. В паре мест удалось при помощи взрывчатки пробить четыре прохода, шириной, позволявшей протиснуться одному человеку[249]249
  Witzig R. Coup from the Air: the capture of Fort Eben Emael // History of the Second World War Magazine. 1966. P. 109.


[Закрыть]. Защитников артиллерийских позиций Эбена было просто мало, и они были почти не прикрыты пехотой[250]250
  Mrazek J.E. The Fall of Eben Emael. Washington: Robert Bruce, Inc., 1970.


[Закрыть].

Как показали бои 55-й пехотной дивизии французской армии под Седаном 13 мая 1940 г. против 1, 2 и 10-й ТД вермахта, главной проблемой Франции в той кампании были не большое количество старых танков и орудий и не дефицит истребителей-перехватчиков, а качество и количество личного состава воинских частей. Сеть опасных для немецких танков бункеров на левом берегу Мозеля (в окрестностях Седана) была разрушена немецкими штурмовыми отрядами, при этом не совсем понятно, где были части пехотного прикрытия бункеров и артиллерия 55-й дивизии. Сопротивление немецким штурмовым пехотинцам в зоне расположения бункеров было оказано почти символическое. Немецкие танки стояли на другой стороне Мозеля, ожидая, когда пехота расчистит для них путь и инженеры смогут начать строить переправу, находясь в относительной безопасности. Основную работу выполнил 43-й инженерно-штурмовой батальон, который просто подорвал все находившиеся против переправ бункеры, не потеряв при этом ни одного человека[251]251
  Holland J. The Battle of Britain. UK: Corgi books, 2010. P. 132.


[Закрыть]. Гейнц Гудериан объяснил этот успех вермахта работой ударной авиации, которая разгромила находившиеся на другом берегу Мааса артиллерийские позиции, заставив их навсегда замолчать[252]252
  Гудериан Г. Воспоминания солдата. Смоленск.: Русич, 1999.


[Закрыть]. Однако у любой дивизии должен быть артиллерийский резерв, который не был задействован, так как оставшимся артподразделениям 55-й дивизии был дан приказ отступать в тыл[253]253
  Holland J. The Battle of Britain. UK: Corgi books, 2010. P. 132.


[Закрыть].

Документы XIX корпуса вермахта рисуют несколько иную картину обороны 55-й французской дивизии: французы сражались в бункерах практически до вечера, пока их оборона не была разгромлена атаками больших групп пикирующих бомбардировщиков. Особо сильно досталось от огня артиллерии 55-й дивизии 10-й ТД, которая с большим трудом достигла поставленных задач к вечеру 13 мая 1940 г. 2-я ТД почти провалила задание, подвергшись ураганному огню французов, медленно продвигаясь весь день 13 мая. XIX корпус занял узкую полоску берега к вечеру 13 мая, начав медленно продвигаться вперед под покровом ночи, немцы ожидали французской контратаки механизированными колоннами. Как считал Г. Гудериан, битвы не была еще выиграна 13 мая 1940 г., 55-я французская дивизия была отброшена в глубь своей территории, но XIX корпус еще не встретился с главными силами французов, понеся при этом большие потери в пехоте. Кроме 55-й дивизии, у французов под Седаном присутствовала еще 71-я дивизия, но под давлением люфтваффе она стала быстро отступать на юг. Паника среди французов была столь высока, что части 55-й и 71-й дивизий достаточно быстро оказались в 80 км к востоку от Реймса, многие солдаты и офицеры этих дивизий даже не успели вступить в огневой контакт с сухопутными силами вермахта. Г. Гудериан был уверен, что 14 мая 1940 г. у западных союзников имелся шанс победить. Утром того же дня происходит знаменитая атака 27-го батальона тяжелых французских танков при поддержке 213-го ПП 55-й ПД в районе деревни Чемери. Немцы здесь были представлены 14-й ротой истребителей танков (из полка «Великая Германия», эта рота практически не принимала участия в бою) и 43-м инженерным батальоном. Превосходство было явно на стороне французов, но они так и не смогли закрепиться на важных позициях для развертывания крупной контратаки. Немецким инженерам удалось уничтожить французские танки из огнеметов. Немецкие танковые части испугались вступать в бой с французскими тяжелыми танками, но всю работу сделали инженеры.

Однако недалеко от деревни Чехери 1-й ПП 1-й ТД подвергся атаке французских танков, которых поддерживала авиация. Положение немцев на какое-то время стало критическим, но свою роль сыграли качества командира 1-го ПП и расчетов ПТО. Немцы подпустили французские танки на 30 метров к своим позициям, после чего почти расстреляли их в упор из двух ПТО. Французские штурмовики были сбиты из обычных пулеметов (немецкая пехота была обучена борьбе с авиацией).

Французские контратаки у Чемери и Чехери были частью общего плана контрнаступления X корпуса, в которое были вовлечены 1, 2 и 3-я резервные механизированные (часто их называют танковыми) дивизии, которых поддерживали танковые батальоны. Впоследствии современники обвиняли командира 55-й ПД Лафонтена, что тот не контратаковал сразу вечером 13 мая 1940 г., когда немцев на западном берегу Мааса было мало, а их переправы были наиболее уязвимы. Лафонтен действительно имел в своем распоряжении два свежих ПП и два батальона легких танков. Однако Лафонтен следовал строго правилам французской школы – проводить атаки после длительной подготовки, чему учил опыт Первой мировой войны. Контратака была осложнена дефицитом информации о точном количестве и расположении противника, а также массами отступавших войск, которые забили дороги на Седан.