Текст книги "Пустошь. Континент"

Лошадь выбралась на дорогу, и мы повернули навстречу медленно поднимающемуся солнцу.

Мои мысли, лениво ползающие в голове, вернулись к Невесте. Бесспорно, хорошо, когда рядом имеется демон, способный ради тебя порвать в клочья целый отряд преследователей. Но возникает резонный вопрос – что же нужно этому демону? И, что гораздо более важно, – как себя поведет демон, когда наконец получит желаемое?

Мне почему-то не очень верилось, что точкой в истории станет новая ночь, проведенная в одной постели…

Тут я вспомнил кусочек мяса в зубах у Невесты и подумал, что, возможно, не очень-то я и хочу такой ночи. Как-нибудь обойдусь, пожалуй…

Злосчастный красный лоскуток, засевший между двумя мощными изогнутыми зубами, стоял перед глазами и изрядно портил настроение. И мне опять послышался довольный смешок где-то на краю сознания.

Вот же привязалась. Почему, спрашивается, ей вообще втемяшилось в голову таскаться именно за мной… Потому что я маг? Ну так магов-то хватает, по крайней мере в наших краях. Хотя сказала же Невеста, что от меня несет демонами – думаю, это она почувствовала уж точно не вчера вечером, а гораздо раньше. Наверное, это и играет главную роль.

Я помянул крепким словцом Эйя с его договором и печатью. Потом вспомнил про нож и снова задумался. Слишком много вокруг меня всего, связанного с их миром. Книга, нож, два настоящих демона. Такое впечатление, что кто-то это все подстроил.

– Ага, Шаран и провернул, – хмыкнул я себе под нос.

Цепочка случайностей и совпадений выглядела странно, но других реальных объяснений все же не было. Начальный пункт – книга, которая послужила для вызова Эйя. А уже потом приложились договор, печать и внимание Невесты.

И во всем этом есть лишь две странности – найденный мной нож и то, что Невеста оказалась прямо у меня на пути. Совпадение? Не думаю… Или все же совпадение?

Я притормозил лошадь, жадно раздувающую ноздри, около небольшого лесного озерца и позволил ей напиться. Отметил, что рана, растревоженная верховой ездой, снова начинает меня беспокоить. Да и жар, пропавший было за ночь упорного лечения, возвращается снова.

Нужно уехать куда-то, где меня не станут искать. В какие-то дикие леса или горы. Отдохнуть, вылечиться и подумать как следует над всем, что со мной приключилось.

В конце концов, княжество никуда от меня не денется. Сколько там до него еще добираться – недели две?

Я принялся прикидывать пройденное расстояние, наблюдая за щиплющей травку животиной. Да, получается еще где-то дней пятнадцать дороги. Длинный путь, который я вряд ли преодолею без полноценного отдыха и лечения. Кстати, тренировки в ловле камешков тоже не помешают. Наловчился же я их с земли хватать – смогу и в полете останавливать.

Мне больше не хотелось ловить стрелы своим телом. Никогда и ни за что. А значит, надо действительно уходить в глушь и побыть там. Благо впереди, похоже, сплошные леса.

Я решительно оторвал лошадь от поедания травы и снова забрался в седло. Непонятно только, в каком месте нужно сворачивать в сторону. И в какую именно сторону.

Спустя полчаса дорога круто свернула на юг – дальше в восточном направлении продолжала идти лишь основательно заросшая и заваленная упавшими деревьями просека. Очевидно, когда-то путь пролегал именно по ней, но по неизвестным мне причинам от него отказались.

Я натянул поводья и хмыкнул про себя, рассматривая старую дорогу.

Как будто сама судьба показывает мне, куда двигаться. Кстати, еще и дождь начинает накрапывать. Уйду по просеке, а затем он сгладит мои следы – и все. Рико Пепельный растворится в местных лесах, словно призрак. Надеюсь.

Ехать по заросшему старому пути оказалось неудобнее, чем по нормальному проселку, но всяко лучше, чем сквозь настоящий лес. Приходилось иногда объезжать стволы, валяющиеся поперек дороги, заросли кустарника, выбирающиеся из-за деревьев, уклоняться от нависающих веток и обрывков паутины, но передвигался я все равно достаточно быстро.

Дождь начал усиливаться.

Тяжелые капли падали на дорогу, разбивались о листья деревьев, шлепали меня по плечам и голове. Я продолжал ехать вперед. На душе почему-то становилось все радостнее. Вспоминались грозы на Мертвом плато и над Каххаром. Тогда дождь ассоциировался у меня с жизнью – в памяти еще крепко сидел переход по пустыне.

Сейчас это ощущение утихло, но льющаяся с неба вода все равно доставляла удовольствие.

Сложив ладонь лодочкой, подождал, пока там набралось немного влаги, и слизнул ее. Над головой раздался раскат грома, заставив меня засмеяться, радуясь жизни. Пусть рана все еще болит, пусть путь еще долог, но я снова наедине с природой – и это прекрасно. Люди, с их вечным желанием что-нибудь от меня потребовать, уже откровенно надоели.

Старая дорога потихоньку завернула на северо-восток и начала подниматься. Не горы, конечно, но обширная такая возвышенность. Интересно, зачем сюда вообще проложили путь?

Ответ пришел сам собой еще через час неспешной езды. Просека, сделав напоследок изящный поворот, вывела меня к небольшой долине, слабо поросшей редкими молодыми деревцами и усеянной огромными ямами и отвалами земли.

Понятно: что-то здесь добывали. Лет, наверное, десять-двадцать назад. Потом залежи истощились и выработки забросили. Знакомая история, у нас тоже многое что позабросили…

Я заметил вдалеке ветхие покосившиеся домики и легонько ткнул остановившуюся лошадь пятками в бока.

Надеюсь, у меня получится пересидеть недельку в этом забытом всеми богами месте.

Глава 7

Хижина, в которой я обосновался, была покосившейся, ветхой и зияла огромными щелями между черными бревнами, из которых состояли ее стены. Но крыша протекала не так уж сильно, очаг, сложенный в углу, исправно работал, а рядом нашелся уютный, хотя и тоже обветшалый, сарайчик, в котором можно было разместить лошадь.

Перед тем как выбрать это жилище, я проехал по изрытой долине туда и обратно, осмотрел с десяток мест, но лучше так и не нашел. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как отсюда ушли люди, но явно не один год – строения перекосились, крыши обрушились, шахты и ямы давно оползли, осыпались, а затем обросли травой и застыли в таком состоянии навечно.

Долина производила одновременно мирное и пугающее впечатление. Мирное – потому что вокруг царила обычная лесная жизнь, кричали птицы и стрекотали насекомые. Пугающее – потому что старые покосившиеся стены, казалось, хранили мрачные тайны и загадки, подсмотренные за годы одиночества.

На бревнах одного из домов я заметил давние отметины от могучих медвежьих когтей и после этого оглядывался по сторонам гораздо чаще. Хозяин леса оставил их явно больше года назад и, возможно, с тех пор здесь больше ни разу не появлялся, но тревожиться после этой находки я стал заметно больше. В случае чего, медведя-то я убью. Но это если увижу его загодя. А вот если темной ночью мне по голове неожиданно прилетит удар огромной лапы – то все, никакая магия не поможет.

В долине я жил уже третий день и каждый вечер обязательно прятался за стенами хижины. Как-нибудь обойдусь без ночных прогулок. Не хватало только пройти Пустошь вдоль и поперек, а потом пасть жертвой обычного зверя.

Почему-то эти царапины на дереве очень сильно запали мне в душу.

Небольшая проблема возникла в самый первый день – с разведением огня. Его я разжигал все так же, по старинке, кровью… Но из оружия у меня остались только меч и нож, которыми я себе пальцы резать не хотел категорически, помня об их замечательных свойствах. В очередной раз пришлось проклясть собственную недальновидность – что стоило взять что-нибудь острое на месте побоища, учиненного демоном в лесу?

В итоге пришлось использовать нож для того, чтобы заострить край серебряной монеты – а потом уже колоть пальцы ей. Как-то глуповато получилось, но что делать. Наверное, клеймо ученика мага так и останется со мной на всю жизнь – слишком много несуразного я делаю и слишком плохо прогнозирую ситуацию. Ольд вот был совершенно другим – одна только его система защиты, воплощенная в башне, чего стоила…

Что же касается всего остального, то жизнь в долине напоминала приятную сказку. Никто меня больше не выслеживал, демоны не появлялись, а раны потихоньку заживали. Провизии был припасен целый рюкзак, неподалеку от дома журчал ручеек… В принципе, я, наверное, был бы не против прожить здесь не один месяц. Милое место.

Хотя и внушающее иногда тревогу.

На четвертое утро в хижине я почувствовал, что раны окончательно зажили. Больше ничего не болело, не тревожило, организм докладывал о полной готовности к подвигам. Вот только подвигов мне больше совсем не хотелось. Слишком хорошо запомнилась стрела, втыкающаяся в плечо.

Нужно было все же как-то научиться защищать себя магией. И, боюсь, это место – последняя возможность для тренировок. Дальше придется снова гулять по населенным местам, возможно, опять от кого-то убегать, с кем-то драться… В этом плане континент оказался совсем таким же, как и Пустошь.

Я принялся придумывать какое-нибудь устройство, которое бы кидало в мою сторону камешки. Увы, все мои попытки сделать что-то путное провалились. Единственное, чего я достиг, – это измазался в земле, посадил в руку огромную занозу, которую пришлось выковыривать все той же монетой, да еще взмок, как мышь, переплывшая горную реку.

Только под вечер, ругая себя последними словами, я догадался подвесить на ветке одного из деревьев, расположившихся возле моего жилища, маленькое поленце, найденное в доме. И проблема оказалась решена – достаточно было как следует оттолкнуть от себя деревяшку, чтобы она тут же полетела обратно тебе в физиономию – тренируйся сколько хочешь.

Пару раз на пробу качнув немудреную конструкцию, я в последний раз ругнулся и пошел в дом. Настроение тренироваться у меня куда-то пропало.

Чуть позднее, мрачно грызя засохший кусок хлеба, я сидел около лениво потрескивающего очага и разбирался в хитросплетениях слегка подзабытого мною саккского языка. Про Невесту мне теперь хотелось знать как можно больше – пока что все сведения ограничивались личным опытом, скудной информацией из трактата о демонах да страшилками, известными еще с детства.

«Однажды в жарких южных степях родилась на свет прекрасная девочка. И назвали ее Исса-Ха, в честь прекраснейшего из цветов Сакка.

Годы шли, Исса-Ха становилась все красивее – и на нее начали засматриваться мужчины. Доблестные воины, сразившие немало поганых эльфов в тяжелых боях. Искусные охотники, добывающие зверей для самой столицы, мудрые ученые и управители – все они спешили посетить дальнюю деревню, в которой родился несравненный цветок.

Родители девушки радовались счастью и выбирали дочери достойного жениха, желая, чтобы жизнь ее оказалась устроена как можно лучше.

Но сердце нельзя заставить полюбить. И прекрасная Исса-Ха отдала его простому молодому крестьянину из своей деревни…»

Я неожиданно увлекся историей. Все-таки в Сакке хорошие сказители – не удивлюсь, если детишки слушают такие вещи, разинув рот.

Рассказ продолжался. Крестьянин оказался упертым дураком, не желающим иметь никаких дел с красавицей…

– Интересно, почему? – пробормотал я себе под нос, перелистывая страницу. – Я бы вот… гм, да…

Родители Исса-Ха тем временем, знать не зная про ее переживания, выбрали жениха и назначили свадьбу. И начали готовиться к ней, совершенно не обращая внимания на то, что дочь все больше чахнет с каждым днем.

А потом появилась злая эльфийская колдунья. Ну конечно, как же: в саккской сказке – да без эльфов….

«Исса-Ха, несмотря на страх, окутывающий ее тяжелым покрывалом, приняла из рук колдуньи зелье и, уколов палец, смочила своей кровью пластину с таинственными символами, отдав демонам свою душу.

– Теперь выпей зелье и иди к своему избраннику, – пошевелила длинными волосатыми ушами колдунья. – Сегодня никто не сможет устоять перед тобой!»

Ну, эта дуреха и пошла. Надев на себя дорогущее свадебное платье, которое ей приволок из столицы жених. Для большего эффекта, надо думать.

Вот только в деревне оказалось слишком много глаз и ушей – и будущий муж, а по совместительству видный военачальник, тотчас же оказался в курсе неожиданного поворота событий. И парочку, уже собравшуюся было приступить к интересному и захватывающему действу, грубо прервали.

«Пустите меня! – билась в руках воинов Исса-Ха, обливаясь слезами. – Он, только он мой истинный жених!

Но могучие мужи не обращали на крики внимания, унося ее из дома, где оставался любимый. И вот она предстала перед своим женихом и родителями. И перед жителями деревни, собравшимися посмотреть на происходящее.

Ее упрекали мать и отец, над ней смеялись соседи, на нее угрожающе смотрел будущий муж – но все это не волновало Исса-Ха, потому что чувствовала она, что больше никогда не увидит своего избранника.

И в этот миг вперед вышел одетый в черные одежды человек. Одним видом своим заставив замолчать собравшихся, он подошел к облаченной в белые одежды невесте и пристально посмотрел ей в лицо. Затем взял ее за руку и рассмотрел ранку на пальце.

– Она продала свою душу за проклятый эльфийский эликсир! – провозгласил черный человек.

И судьба Исса-Ха была решена…»

Сказочка оказалась та еще… Не уверен, что детям стоит рассказывать, как потерявшую от любви разум девчонку радостно сжигали на костре ее же соседи и родственники. И как потом, возродившись темной ночью, она принялась мстить всем подряд, наполняя ужасом людские сердца по всему Сакку.

В общем, «веселая» и поучительная история – но не про несчастную любовь и коварных эльфов, а про то, как своими силами создать нового демона, да еще и не самого доброго. Тот, кто придумал это, – без сомнения, талант. Но прибить гада следовало бы еще в детстве…

Я повертел головой, опасаясь появления Невесты, но вокруг все было тихо и спокойно. Догорали деревяшки в очаге, за стенами дома легонько шелестел начавшийся дождь – и ничего больше. Так что, повозившись немного на постели из натасканных в дом мягких веток, я прикрыл глаза и принялся размышлять о других вещах. Мне вот до сих пор было интересно – как стража Посольского умудрилась предупредить жителей той деревни обо мне? Какой-то артефакт? Или другая неизвестная в Пустоши связь?

Перебрав несколько вариантов, решил, что самый правдоподобный – это общение через жрецов. Что-то же они должны уметь делать помимо статуэток? Не придумав ничего лучше, я решил оставить окончательное выяснение этого вопроса на будущее, устроился поудобнее в своей импровизированной кровати и провалился в сон.

Утро встретило меня свежестью и запахами дождя. Хотя с небес больше и не капало, сырости вокруг хватало.

– Брр… – Я, стоя на пороге дома, поежился и с тоской посмотрел по сторонам. Внутри было так тепло, сухо и приятно…

Издав горестный вздох, я заставил-таки себя выбраться во двор и подойти к висящей на веревке деревяшке. Тренироваться нужно, от этого может зависеть моя жизнь. Но как же лень…

Сырое полено в очередной раз полетело в сторону, слегка задержалось и направилось обратно ко мне. Я бодро вскинул руку – и ничего, как обычно, не произошло. А увернуться удалось лишь каким-то чудом.

Самое обидное, что взять магией на расстоянии то же самое полено, когда оно спокойно висело на своей веревке, у меня получалось без проблем. А вот в движении – нет. Я занимался бессмысленным с точки зрения случайного путника делом уже несколько часов, ободрал левую руку, один раз чувствительно получил по носу – но новое умение никак не желало мне даваться. В конце концов, притомившись, я вытащил из дома припасы и, устроившись на ветхой лавочке, принялся обедать.

Откуда-то тотчас же прилетел огромный, с палец длиной, слепень, уселся на штанину и принялся ее изучать, надеясь поживиться моей кровью. Ну-ну, успехов…

– Ай!!! – Я с размаху врезал по ноге, но поганая тварь успела удрать.

Сволочь, умудрился аж сквозь штаны цапнуть…

Потирая зудящее место укуса, я мрачно жевал копченую колбасу. Хорошее настроение куда-то улетучилось после нападения насекомого, вдобавок в долине, все больше прогреваемой солнцем, начало немилосердно парить.

Пытаясь спастись от духоты, забрался было в дом, но там оказалось еще хуже. Настроение испортилось окончательно.

В конце концов, я отправился к ручью и залез в него – но тут же вышел обратно, так как вода оказалась слишком холодной.

– Да что ж за напасть-то такая… – злобно пробормотал я, возвращаясь к дому.

Впрочем, купание все равно меня освежило и улучшило настроение. Настолько, что я даже вспомнил о запертой в сарае лошади.

Животное встретило меня радостным фырканьем и без возражений прошлось до ручья, где я его и оставил, предварительно стреножив. Пусть пасется.

Все же в жизни отшельника есть и свои минусы. Я побродил по округе, понаблюдал за лошадью, попробовал было почитать книги, украденные в библиотеке, но все это надоедало слишком быстро. Мне было скучно – и поневоле вспоминались месяцы, проведенные на Мертвом плато. Надеюсь, здесь я проторчу не так много времени – первоначальная готовность долго и счастливо жить в этом месте уже исчезла, как дым от давно потухшего костра.

В конце концов, я вернулся к тренировкам, раз за разом отпихивая от себя полено и пытаясь остановить его обратный полет. Увы, прогресса к вечеру, после целого дня занятий, не было заметно никакого – если, конечно, не считать таковым еще одну шишку, появившуюся на лбу.

На третий день такого веселья я окончательно разозлился на весь мир и отправился бродить по долине. Нужно было срочно развеяться, а заодно и поискать чего-нибудь съестного – припасы потихоньку уменьшались, и недалек был тот день, когда они исчезнут окончательно.

Прыгая по кочкам и рассматривая остатки выработок, я постепенно пришел в более-менее сносное расположение духа. А обнаружившиеся не так далеко от моей хижины заросли черной малины вообще наполнили мою душу блаженством. Давненько я вот так, просто, не ел обычных лесных ягод… Собственно, с того самого дня, когда отец за баснословные деньги купил мне корзинку малины обычной, красной, каким-то чудесным образом привезенной из Приграничья в Хрустальный.

Спустя час, вдоволь отъевшись, я отправился назад – продолжать тренировки. В этот раз мне уже не хотелось убить всех вокруг, наоборот, я рассматривал окружающий мир с благожелательным любопытством. И только где-то в глубине души почему-то поселилась странная незаметная тоска.

К тому времени, когда я дошел до своей хижины, тоска окрепла и превратилась в настоящее беспокойство. Мне начало казаться, что за мной кто-то наблюдает. Опять проделки демона?

– Исса-Ха, это ты? Покажись!

В ответ – тишина. Раздаются лишь обычные лесные звуки – стрекот и жужжание насекомых, шелест травы и листьев, колышущихся на ветру.

– Да чтоб тебя…

Поминутно озираясь, я принялся за возню с деревяшкой и тут же ее бросил – беспокойство возросло до такой степени, что я все равно предпочитал вслушиваться в лесные звуки и озираться по сторонам, а не ловить полено.

Сходив за лошадью, как обычно пасущейся возле ручья, я завел ее в сарай и крепко закрыл дверь. А затем полез на крышу дома. Сорвался, упал, больно отбив мягкое место и чуть не сломав руку, но полез снова и все-таки забрался на ветхие доски, покрытые жалкими остатками тростника. Притаился рядом с коньком и принялся настороженно рассматривать окружающую местность.

Все было тихо и мирно. И только запертая в сарае лошадь время от времени нервно фыркала, добавляя лишнюю нотку тревоги в мою душу.

В довершение картины с ясного, казалось бы, неба начала накрапывать мерзкая морось. Все то прекрасное настроение, которое сопровождало меня во время сбора малины, растаяло, словно дым. Было неуютно, мокро и страшно. Ситуация чем-то напоминала давнюю беготню от неизвестного ночного хищника по песчаной пустыне.

И мне все больше казалось, что кто-то действительно устроил на меня охоту.

Время шло. Морось, слава Эстерси, закончилась, но теперь меня целеустремленно поджаривало вошедшее во вкус летнее солнышко. А в окрестностях по-прежнему не было ничего подозрительного. Даже тревога как-то притупилась и отошла в сторону – теперь больше беспокойства мне доставляли лучи разыгравшегося светила.

Внизу в очередной раз недовольно фыркнула лошадь – ей-то в сарае еще хуже. Да и есть хочется, наверное.

В конце концов, просидев на крыше еще час, я сдался и слез обратно на землю. Заглянул в дом, взял немного еды, затем выпустил лошадь и отвел ее обратно к ручейку. Сам примостился на теплый валун по соседству и принялся обедать, зорко посматривая по сторонам.

Тревога бродила где-то вдалеке, позволяя немного расслабиться, но не отпуская совсем.

– Что думаешь? – обратился я к лошади. – Кто это шалит? Может, опять демон?

Та ничего не ответила, продолжая жадно щипать траву. Ну и пусть. Зато мне стало чуть легче, когда в этой безлюдной местности прозвучал человеческий голос.

Кто же там бродит… Медведь, чьи следы от когтей я видел? Или меня выследил какой-нибудь отряд стражи, посланный ловить душегуба? Вполне вероятно, кстати. Лезть стражникам вперед сразу же – опасно. А вот подождать ночи, а потом напасть – самое то…

Еще нельзя было исключать проделки Невесты. Что у нее в голове творится – вообще непонятно. Может и устроить себе развлечение.

Мимо с басовитым гулом пролетел еще один жирный слепень, невольно прервав мои размышления. Неведомая опасность – далеко, а вот когда такая сволочь кусает – это очень больно и неприятно.

Я поднялся на ноги и принялся расхаживать вокруг лошади, потягиваясь и посматривая по сторонам.

Минуты сливались в часы. Солнце потихоньку клонилось к закату.

И тревога начала нарастать все сильнее. Вдобавок к этому неясному беспокойству теперь примешивалось еще и четкое осознание того, что ночью ко мне обязательно придут гости. Если, конечно, это все – не происки милой девушки в белом платье, чтоб ее оглоблей приголубило.

Вечером стало совсем тошно. Я запер лошадь в сарае, а сам, забравшись в дом, притаился в дальнем углу, положив на колени меч и приготовившись бодрствовать до утра…

Разбудило меня истошное ржание лошади. Животное бесновалось где-то за стеной, стуча копытами и, похоже, всеми силами стараясь меня разбудить. У него отлично получилось – я, неожиданно проснувшись и не понимая, что вокруг творится, подпрыгнул на ветхом стуле, уронил меч, ударился головой об остатки полки – и только потом обрел способность более-менее ясно мыслить.

За дверью что-то ворочалось. Что-то большое, массивное и пахнущее диким зверем.

Я, немного разобравшись в происходящем и поняв, что ко мне в гости действительно пожаловал медведь, чуть не рассмеялся от облегчения. Все же просто обычный хищник, а не люди или потусторонние сущности.

Подобрав меч, вытащил его из ножен, покрутил головой, разминая затекшую шею…

А затем медведю надоело ждать – и дверь, сорванная с петель, рухнула внутрь. В светлом проеме, оставшемся от нее, вырисовалась огромная мохнатая фигура, стоящая на задних лапах. Хижину заполнило басовитое ворчание, перерастающее в могучий рев. И я пустил вперед свое огненное копье. А затем сразу же, на всякий случай, – еще одно.

Слегка полыхнули две вспышки пламени, тут же потухшие в густой шерсти. Рев оборвался, сменившись каким-то обиженным хрипом. Огромная фигура, сразу став небольшой и бесформенной, рухнула на порог, перегородив выход.

Пару минут продолжалась какая-то легкая возня, а затем все закончилось. Я осторожно подошел к туше убитого зверя, потыкал в нее мечом – никакого подвоха не наблюдалось, медведь был мертв. И, что самое замечательное, никакое чувство тревоги меня больше не преследовало.

Перебравшись через медведя, я вышел на улицу и осмотрелся. Тишина, спокойствие, луна, отлично просматривающаяся сквозь разрывы легких облаков. Лошадь, нервно фыркающая в сарае.

Чувствуя небывалую бодрость во всем теле, я обошел хижину кругом, сказал несколько ласковых слов волнующемуся животному, затем вернулся ко входу и снова потыкал медведя – в этот раз носком сапога.

У нас в Пустоши такие звери чрезвычайно редки – можно годами исходить вдоль и поперек полуостров, но так ни одного и не встретить. Правда, страшные истории про них все равно рассказывают все подряд – и те, кто никогда из города не выходил, и те, кто только рыбным промыслом в жизни и занимался… Даже охотники, болтающиеся по пескам возле Хрустального, иногда пускают байку-другую про встретившегося медведя. Ну-ну.

Впрочем, для меня было важным лишь то, что все рассказчики единодушно сходились во мнении – этих зверей можно есть. Значит, я на некоторое время могу забыть о добыче провианта и продолжать спокойно тренироваться.

Взгляд перепрыгнул на висящую неподалеку деревяшку. А почему бы и нет… Спать все равно не хочется, разделывать тушу медведя – тем более.

Подойдя к своему тренировочному снаряду, я на пробу толкнул его рукой. Качается, а лунного света вполне достаточно, чтобы видеть его полет. Ну, попробуем…

Первые несколько попыток ожидаемо не принесли результата. А затем в самый ответственный момент луна неожиданно и почти мгновенно исчезла за облаком – и я не успел увернуться, получив поленом по лицу. Из глаз посыпались искры, а из пострадавшего носа тут же закапала кровь. Пришлось усесться на землю и некоторое время рассматривать звезды, ожидая, когда закончится кровотечение.

Нос заметно опух.

Но тренироваться я не бросил – лишь подождал, пока боль немного пройдет. В этот раз травма почему-то не разозлила меня, а, наоборот, настроила на благодушно-философский лад.

Полено отправилось в полет, рассерженным коршуном ринулось обратно, целясь в мою пострадавшую физиономию, – и я вдруг понял, что не хочу еще раз получить по носу. Совсем-совсем не хочу.

Деревяшка остановилась в паре локтей от моей выставленной вперед руки.

Я от удивления раскрыл рот – и полено продолжило движение, мягко ткнувшись в ладонь.

– Да неужели… – пробормотал я, хватая его и снова отбрасывая в сторону.

В этот раз, несмотря на все мои старания, полено довольно чувствительно двинуло меня по руке, не замедлившись ничуть. Но это уже не имело никакого значения. Я в очередной раз одержал маленькую победу – и оставалось только довести дело до ума дальнейшими занятиями.

Утром, намаявшись и получив еще несколько ссадин, но умудрившись пару раз остановить-таки приближение деревяшки, я принялся за разделку медвежьей туши. Разумеется, именно в этот самый момент сильнее всего захотелось спать, но дело я не бросил – мне не так уж и много было надо.

Правда, когда ты что-то не умеешь, это занятие превращается в настоящую пытку. В итоге, намаявшись с мечом и с опаской переключившись на нож, я все же сумел отрезать задние лапы и снять с них шкуру, а также срезал с медведя на память все когти. Но измазался при этом, как самая настоящая свинья.

Думаю, в эту хижину я точно больше не вернусь – везде грязь, кровь, мухи… Аж тошно.

Сбегав до ручья и кое-как отмывшись, я вернулся, вывел на выпас лошадь, настороженно посматривающую на дом и нервно нюхающую воздух, а затем принялся складывать неподалеку костер. Мясо нужно было как-то сохранить, хотя бы на несколько дней – и ничего лучше жарки с попытками одновременно немного его подкоптить мной не было придумано со времен Мертвого плато.

Соорудив длинный костер, я приволок лапы медведя, нарезал веток с ближайшего дерева и принялся насаживать куски мяса на получившиеся вертелы. Затем сходил за рюкзаком и разлегся неподалеку, посматривая на процесс.

Каким-то чудом мне удалось не заснуть в процессе готовки, но затем, сняв приготовленное мясо и завернув его в листья лопухов, очень удачно и в изобилии росших чуть выше по течению, я буквально провалился в сон.

И мне приснилась Невеста.

В этот раз не было никакого праздника, никакой свадьбы. Мы стояли с ней рядом на улочке и смотрели вдаль – туда, где слабо дымился большой костер.

– Они убили меня, мальчик… – неожиданно грустно произнес демон. – Люди, которых я знала с детства, любила и уважала, убили меня. И люди заплатят за это. Все до единого… – В голосе Невесты прорезались жуткие нотки. – И ты поможешь мне в этом, мальчик…

Я проснулся, широко открыв глаза. Это что, случилось с ней на самом деле? История – настоящая? Или же демон в очередной раз просто играет моими мыслями?

Вот же не было печали на мою голову, привязалась… Где еще силы берет на то, чтобы сниться мне и показываться иногда наяву. Хотя демон она известный, страшилки постоянно рассказывают – наверное, не такая уж великая проблема.

Странно тогда, что Эйя в такой печали находится. Хотя, наверное, нет, не странно – он-то не особо страшный демон, ему не рассказы по вечерам у костра, а настоящие встречи нужны. Которых в последние десятилетия почти не стало…

Следующие несколько дней были всецело посвящены тренировкам. Я чувствовал азарт – и летящее полено останавливалось все чаще и чаще, натыкаясь на незримую стену. Пора было переходить на что-нибудь другое, более быстрое – в итоге моими жертвами стали упитанные слепни, летающие вокруг.

Остановить в полете шуструю муху было заметно сложнее – но я потихоньку справлялся с этой задачей, стараясь при этом, чтобы заклинание не хватало насекомое, а словно бы создавало перед ним преграду. Еще через пару дней мой организм наконец сдался, согласился использовать новую магию – и пошла сплошная череда удачных попыток. Слепни бились о возникающее перед ними препятствие, недоуменно жужжали и улетали восвояси.

А я теперь стал обладателем уже третьего работающего заклинания – это если считать руну, взрывающую камни и двери. И не считать лечение и умение поджигать собственную кровь.

Вот так, потихоньку, авось и стану настоящим грозным магом. Лет через двадцать. Не самая, кстати, плохая перспектива – сейчас обычно в учениках ходят лет до тридцати, а следующие десять пытаются как-то упрочить свою силу. Так что сорок лет для мага – это как раз начало настоящего расцвета.

Но все это – дела отдаленного будущего. А для меня сейчас, похоже, наступала пора снова отправляться в путь.

Сборы были недолгими – я уже успел подъесть чуть ли не все запасы, даже от жареной медвежатины осталось не так уж много. Книги, бурдюки с водой и свертки с провизией, одежда… Наибольшие сомнения вызывал жилет с кармашками – монет сильно поубавилось, а сам жилет при этом был почти непригоден к носке и вызывал откровенное неудобство. В конце концов, я отрезал от него кусок материи, соорудил сверток и пересыпал туда монеты, а сам жилет оставил на берегу ручья. Если где-то еще такой же найдется – куплю, может быть.