Текст книги "Выжатое сердце"

– Ты – самый-самый сердечный человек, которого я когда-либо знал во всём этом свете, Эгерли! – улыбаясь, ответил на это Уилл.

После времяпровождения со своим лучшим другом, Эгерли вернулась в свой отчий дом, где её уже ждало множество гостей от родственников и знакомых, до соседей.

В доме уже царила радость такая, будто на свет новый ребёнок родился. Всё же, собрание всех близких в одном доме – самое родное и тёплое, что может себе представить Эгерли.

Когда был уже четвёртый час, она вышла на задний двор. Встав на лужайку и смотря на плывущие по голубому небу белые, пышные облака, она спокойно думала. Облака плыли и будут плыть всегда по этому голубому небу, а птицы, которым они так породнились, будут наблюдать это творение чуда день за днём, благодаря подаренной природой возможностью порхать по небу.

– Как ты? – спросила, подошедшая сзади мама, положившая Патриции на плечо свою нежную материнскую руку.

– Прекрасно, мам – ответила Патриция, ни на секунду не смыкая глаз с обворожительного неба.

– Я так за тебя рада, Патриция! Жаль, папа этого не видит. Он точно гордится тобой.

– Да, в самом деле. Был бы он рядом…

Помолчав минуту, Патриция сказала:

– Знаешь, когда мы потеряли папу, я чувствовала себя ужасно. Я так устала, причём, так внезапно из-за такой неожиданной смерти, и уже ничего от этой жизни не хотела, ничего не ждала. На похоронах мне стало так тяжко, что казалось, я окончательно угасла, но, мам, именно благодаря тебе я стою сейчас здесь, вся живая в физическом и ментальном сторонах моего человечества. Именно после твоих слов поддержки я нашла в себе силы. И всё равно ты была со мной всё время, в каком бы состоянии я ни находилась. Ты готовила меня к таким моральныс испытаниям, поддерживала изо дня в день и благодаря тебе и Уиллу я выстояла и смогла стать мэром. Спасибо!

Совсем позабывшая о церемонии, Патриция Эгерли мчалась на всю по Эстэсо и благодаря такому высокоскоростному транспорту, смогла беспрепятственно добраться до Большого Линтона уже в 16:10 и оттуда кое-как добраться до Кембрида.

На главной площади, очищенной от руин и мусора, набравшегося от взрывов во время восстания Рундантцев, торжественно приняли нового Мэра Кембрида, которая, встав на подиум сказала свою блестящую речь, которая войдёт в историю Кембрида как первая речь первого мэра Кембрида:

– Знаете, я очень рада всех вас видеть. Я сама из Индании и моя Родина там, но я смотрю на всех вас: на граждан, рабочих, чиновников, на Салака Брайтера, и у меня в душе горит пламя-любовь к вам, как к самым родным людям. Я живу в Серанфии лет 6, но мне кажется, будто всю жизнь. Где бы я ни была, в какое бы место от скуки не поехала, я всегда скучаю и буду скучать и по Серанфии, и по Индании. Влюбиться в страну можно несколько раз и вот я снова влюбилась в Серанфию после того, как вы приняли меня, проголосовали за меня. Но всего этого могло бы и не быть, если бы я сдалась. Когда умер мой отец, я потеряла часть себя. Я не знала, зачем еще жить и уже не строила никаких планов на жизнь, ведь, какой смысл, если она может отобрать всё, что у нас есть хоть завтра? Я начала опускать руки и чувствовала себя невероятно одинокой, хотя вокруг меня было столько людей, причём не просто незнакомцев, а именно родных и близких мне. Тогда, на похоронах, один лишь человек смог поднять меня с колен-моя мама. Моя мама, которая не показывала ни на минуту своей слабости, которая стойко, как солдат, держалась, чтобы показаться сильной передо мной. Именно благодаря ней я почувствовала, что всё не так плохо, что ещё не вся жизнь потеряна, какое бы счастье я не утратила. И моя мама, знавшая какой я человек, сказала мне фразу, которую я буду помнить всю жизнь: «Работа-это лучшее средство от горя». И сейчас, стоя перед вами, я могу уверить вас. Нет в жизни ничего невозможного. Какой бы тяжёлой не была ситуация, какой бы ни была утрата, жизнь продолжается. Перемены в жизни будут всегда, стоит только верить в них, а иначе, зачем же ещё жить? Главное-не терять человечность и добросердечность, что движет нами всеми, что помогает нам чувствовать нас людьми и поддерживать друг-друга. Я готова стать для вас точно такой же мамой или хотя бы старшей сестрой, коей для меня является моя родная мать и помочь вам с обретением вашего жизненного счастья! Спасибо вам!

Бурные, нескончаемые аплодисменты тысяч людей, которые хлопали несколько минут стоя, да так, что их хлопанья были слышны даже, небось, в Линтоне-вот она родность этих людей, вот их искреннее понимание и искренняя поддержка идей Патриции.

И эти слова оказались непустыми. Эгерли принесла в Кембрид большие перемены, снеся практически все эти старые дома, кои находились до сноски в аварийном состоянии, а затем строя на их месте новые. По всему городу была проведена плитка, обустроена площадь, отстроен рынок, построена новая мэрия. В этот же момент создавался проект дороги «Свобода» между Линтоном и Кембридом. Но пока проект находился в стадии разработки, Эгерли создала новый архитектурный проект первого жилого дома, построенного возле рынка. Новейший, с новыми архитектурными решениями дом из крепкого современного материала, стал для Кембридцев настоящим счастьем. Дом в три этажа интересной формы, вместо куба, что было свойственно некогда стилю Рунданты, имел то, чего не было ни в одном другом жилом доме Серанфии-пространство на крыле для провождения времени. Там люди отмечали дни рождения под открытым небом, если в квартире не хотелось, новоселье, просто проводили время, причём, не всегда шумно. В тёплые летние дни, некоторые жильцы любили сидеть на крыше за каким-нибудь столиком, попивать чай с бергамотом, и, читая книгу, с умиротворением смотреть на открывающийся на город вид с одной стороны дома, а с другой стороны наслаждаться пейзажем зелёных холмов Кембрида.

В честь такого грандиозного прорыва, Салак и Эгерли решили устроить одним вечером дружеский кутёж. Первым делом, зайдя именно в этот дом, где на первом из трёх этаже, были продуктовый магазинчик и небольшое кафе по тематике морепродуктов. Заказав жаренную треску и креветки, друзья сели возле окошка и начали болтать, при этом уплетая плотный ужин за обе щеки.

– Какой вкус! – с набитым ртом говорил Салак, плавно вертя голову то влево, то вправо, всем своим видом показывая наслаждение.

– Божественно! – отвечала, откусывая креветку Эгерли – Обожаю морепродукты! Особенно в таких весьма обычных кафе. Здесь вкус своеобразный и особенный, чудо!

Разговор был обо всём на свете, от последующих планов, до какой-то непонятной шальной дури, от которой друзей колбасило смехом.

В какой-то момент всё дошло до того, что сдерживающиеся от приводимого другим посетителям неудобства друзья, стали ржать как лошадки от столкновений взглядов двух дурачков. Стоило им встретиться взглядами и всё кафе разносило смехом и возмущениями посетителей, от чего друзьям пришлось быстренько его покинуть через смех.

– Какие у них физиономии! – сказал, вытирая слёзы, скопившиеся в глазах от смеха, Салак.

– Ладно, это было самое весёлое, что я делала, будучи на посту мэра! – смеялась Эгерли – Куда теперь пойдём?

– Давай просто прогуляемся, потопчем новую плитку..

Проходя по главной площади, они вспомнили события восстания, но не со злостью и скорбью, а со смехом, ведь Эгерли рассказала ту самую историю, приключившуюся с ней при побеге из города:

– Бежала значит я по крышам, прыгала через здания и, честно сказать, боялась, что, прыгнув на очередную крышу, могу просто провалиться в неё, но, к счастью, обошлось. Я бежала через дворы, улицы, подворотни, окраину, пока не вышла за город. Вообще, я так рассказываю, будто город огромен, но нет! – засмеялась она – И вот, я, наконец, добралась до реки Ранер, разделяющую Линтон и Кембрид. Стоя на берегу у воды, я задумалась, но мой дум прервало двое настигнувших меня восставших, причём, невооружённых. Они хотели схватить меня и задержать, ведь, никого из города они не выпускали… И знаешь что я сделала?

– Что? – заинтересованно выдвинул голову вперёд Салак.

– Я отлупила их известными мне техниками Карате!

– Ха-ха! Чего-чего? В самом деле?

– Ага!

– Не, врёшь!

– Честное слово, я как долбанула одного с ноги по лицу и вырубила второго, да так, что первый не осмелился было встать снова.

Салак расхохотался.

– Нет, от тебя можно ожидать чего угодно! Чёрт, да чем ты только не занимаешься: пианино, архитектура, политика, карате! – энергично жестикулируя, говорил он.

Друзья гуляли так, что дошли до Линтона, где, невзначай, зашли в один ночной бар, где напились холодного хмельного пива и хотели было повторить с водкой, но бармен вовремя пояснил, что с водярой дело иметь сейчас им не стоит.

Шатаясь, они вышли и встали под каким-то фонарём.

– Не, ну надо было хотя бы с пивом пв… повторить! – икая, произнёс с полузакрытыми глазами, Салак.

– Да ладно, сойдёт, Салак! – стояла, держась рукой за столб, Эгерли, после чего держалась наклонившись, вертя корпусом влево-вправо.

– А ты каких р-рыб уважаешь? – спросил Салак, которого раскачало так, что он еле устоял на ногах.

– Чего?

– Ты рыб уважаешь?

– Смотря каких, пираньи – те ещё… черти.

– А я собак видел.

– Чего?

– С ними.

– Поня-яятно… – растянуто ответила Эгерли, да так, будто поняла, о чём он говорит.

– Так каких рыб ты уважаешь-то? – настоял на этом вопросе Салак.

– В каком смысле?

– Ну, есть в смысле.

– А-а, каких рыб есть люблю?

Салак угукнул.

– Да не знаю, треска сегодняшная понравилась.

– Молодец.

– Да тебя, Салак, прямо таки вкачало… пиво.

– Да и тебя, знаешь ли, не держит трезвой.

– Уж потрезвее, ч.. чем ты! – засмеялась она.

– Ну-ну! Жаль никак не проверим.

– Сейчас бы в бассейн нырнуть! – замечталась Эгерли, севшая прямо на холодный тротуар. Салак сел рядом.

– А что в нём такого?

– В прохладный такой, освежающий… – она начала закрывать глаза, блуждая в своих мечтаниях.

– А у меня есть!

– Есть?

– Да, во Дворце у нас бассейн есть.

– Чего, пригласишь охладиться в бассейн во дворце?

– Да, конечно!

Шатаясь, они поднимались через 10 минут по лестнице Линтонского Дворца.

– Погоди! – она остановила его, потянув за локоть.

– Чего? – вяло спросил Салак.

– Мы разве ничего не нарушаем?

– А что не так?

– Даже не знаю, мы в хлам от пива и собираемся нырять в бассейн в Правительстве Серанфии – улыбаясь, закрыв левый глаз, сказала Эгерли.

Салак засмеялся.

На этаже Дворца был большой зал с целым комплексом бассейна, в который собиралась нырять Патриция.

– Ты не будешь..? – медленно спросила она у Салака, указывая пальцем на переполненный бассейн.

– Нее-ет… -ответил он, ложась на гамак.

– Как хочешь!

Она начала медленно подниматься по лесенке в большой, белоснежный бассейн, но поскользнулась и плюхнулась задом вниз.

Салак заржал, как резаный, да так, что всё его лицо покраснело от нехватки воздуха. Эгерли легла и, держась за живот, смеялась не столько от тупости ситуации, а от смеха Салака.

Непонятно каким образом, но на следующий день, Эгерли проснулась потрёпанная, как лошадь после скачек. В первые несколько секунд она не могла понять, где находится, но позже дошло, что это её комната – вишнёвые узорчатые обои, расстеленный на паркетном полу изящный, тонкий ковёр, большой стеллаж с книгами, кирпичный, горящий камин и тяжёлые тёмно-красные занавески перед окном.

В её голову туманно всплывали воспоминания о вечере… Она точно помнила, как ныряла в бассейн, потом они с Салаком играли в шахматы… Потом всплывали какие-то воспоминания об улице, подозванной двуколке с какой-то большой, крепкой запряженной лошадью, потом она куда-то шла, куда-то упала, в какие-то кусты! Так вот откуда это синячище на левой руке!

В общем, кутёж вышел замечательный, но немного не такой, как планировалось!

Колокольчиком, она позвала слугу Мелвера – статного, высокого мужчину лет шестидесяти, работающего у аристократов с давних пор, и имеющий большой опыт в этом деле.

Через минуту Мелвер стоял в дверном проёме с улыбкой, делающей уголки глаз морщинистыми.

– Вы столько спали, леди Эгерли – произнёс он.

– Мелвер, который час? – приподнялась с кровати, но отшатнулась обратно на неё из-за головной боли Эгерли.

– Час дня.

– Час дня?! – вскричала она – Да, в самом деле, я хорошенько проспала.

– У вас болит голова?

– Да, очень.

– Знаете, леди Эгерли…

– Мелвер! – прервала она его – Хватит называть меня Леди, меня это… раздражает. Так ведь зовут дам высшей аристократии!

– Вот именно.

– Нет, я не высшая аристократия – закатила глаза Эгерли.

– Прошу прощения, мисс Эгерли.

– Отлично. Так что ты там говорил?

– Вероятно, у вас болит голова. Знаете, мой дед работал прислугой и оставил мне ещё до своей смерти рецепт одного средства от похмелья. Это приведёт вашу голову в порядок.

– Да, хорошая идея. Прошу, сделай поскорее…

– Сделаю самым быстрым образом! – сказал он, собираясь выходить из спальни своей хозяйки.

– Погоди, Мелвер, захвати ещё сменную одежду.

– Вашу классику, мисс Эгерли?

– Да, её самую.

Мелвер вышел. Она еле встала с постели. Ноги её жутко болели, а голову долбило так, будто вчера вечером по ней ходили мамонты. Она раскрыла тяжёлые Дерайдовские занавески и комнату мигом осветило ослепительным солнцем, в тёплых лучах которого, сидящий на высоком дереве, ветки которого опускаются до окон спальни, воробей, умиротворённо купался.

Из окна открывался вид на зелёный сад, заполненный ухоженными кустиками и деревьями, а за очередным деревом стоял садовник Масгрейв, подрезавший заросшие кусты.

Весь день Эгерли приходила в себя, иногда вспоминая весёлые моменты того вечера, и читала какую-то книжку в простом белом переплёте о дружбе двух лучших друзей, отправившихся в другую страну на корабле, который бороздил моря и океаны несколько месяцев. В первые дни друзья строили великолепные планы, пока корабль, названный «Солдегер», трагично не поменял двух друзей до неузнаваемости, да так, что причалив на большую землю, они даже не посмотрели друг на друга.

Так книга и закончилась, а Эгерли принялась лежа, что свойственно ей, обдумывать эту драму. Неужели есть что-то, способное столь ужесточить лучших друзей? Разве существуют до того бессердечные люди, что могут поменять своё мнение о лучшем друге всего лишь от парочки действий? Почему они не поняли и не приняли друг-друга?

Было уже поздно ждать гостей или письма, но в пол восьмого вечера Кроулс принёс письмо, сказав, что его попросили уведомить Патрицию о чрезвычайной её срочности.

Письмо было прямо из Правительства, о чём свидетельствовали адрес Правительства и Правительственный штамп.

Письмо гласило:

«Уважаемая Патриция Эгерли, до 10 часов вечера необходимо ваше присутствие в Правительстве.

Войдёте в отдел Министерства Внутренних Дел в кабинет 2. У нас есть к вам несколько вопросов.»

Уже через полчаса Патриция стояла перед большими дверями из вырезанного дерева. Отворив её, она медленно вошла в зал. Зал был довольно холодный и мрачный на вид. Мебель была серой, а стены обделаны тёмным деревом. Слева и справа от входа находились совсем небольшие окна, причём, плотно занавешенные не менее мрачными занавесками. Ещё мрачнее зал делали физиономии сидящих за большим, длинным столом людей – трёх женщин и двух мужчин. Лица у них были не особо молодые, а выражения не выражали никакого доверия.

– Здравствуйте! – энергично бросила Патриция.

В ответ молчание.

– Я смотрю, больно вы общительные. – продолжила она со спадающей улыбкой.

Ещё несколько секунд в зале царила тишина. Эти странные люди недовольно смотрели на неё, а Патриция стояла как провинившийся ребёнок, разбивший мячом окошко, которого сейчас будут наказывать.

– Зачем вы меня позвали? – спросила она.

– Присаживайтесь. – наконец, с тяжестью промолвила одна из женщин, указывая своей дряблой рукой на стульчик в правом от двери углу.

– Очень мило с вашей стороны, но я постою.

– Садитесь! – грозно, с повышенным голосом, воскликнула другая.

Эгерли продолжала стоять, скрестив руки на груди.

– О господи, Бога ради! Не ведите себя как дитё. Мы не начнём, пока вы не сядете.

Она подняла руки и сказала:

– Манипуляторы, чёрт вас побери…

Видно, эти люди её уже раздражали, но всё же она невольно села.

– Итак, мисс Эгерли, дело в том, что мы– представители Министерства Внутренних Дел – начал один из мужчин. Он был довольно полный с морщинами на лбу и картофельным носом – Президент Брайтер делал некоторые решения, и, нет, это дела, о которых знать вам не стоит. Так вот эти дела, носящие довольно таки, конфиденциальный характер, признаться, по нашему мнению, оказывается…

– Без лишнего! Ближе к делу – прервала его Эгерли.

– Простите? – удивился он, подняв густые, коричневые брови.

– Вы говорите слишком много вводных слов, это невозможно слушать, просто скажите зачем вы меня сюда вызвали! – очевидно, её раздражала непоставленность речи этого мужчины.

– Мы опасаемся, что эти дела приняты от, так скажем, давления из-вне, какого-то влияния – продолжила вместо мужичка та женщина, что заговорила в начале первой.

– Как это связано со мной?

– Вы встречались с Президентом уже неисчислимое количество раз. Вы на него как-то влияли?

– Нет.

– Вчера вы провели с ним вечер. Вы уверены?

Эгерли молча скрестила ноги.

– Хорошо, вы помните о чём говорили на этих встречах? О чём была тема ваших бесед?

– Мне почему-то кажется, что это вовсе не вашего ума дело.

– Мы представляем Министерство Внутренних Дел и вам просто необходимо предоставлять нам важную нам информацию ради своего же блага. Нет того, что нам знать не положено.

– А иначе?

– Думаю, угрожать вам мы можем спокойно.

Эгерли хотела была что-то сказать, но её быстро перебили:

– Вы помните о чём вы говорили на этих встречах с Президентом?

– Нет – тяжело вздохнув ответила она.

– Вы уверены?

– Это допрос?

– Вы уверены?! – переспросила та, уже с многозначительным криком.

– Да, уверена – спокойно ответила Эгерли, не агрессируя заядлой женщине в ответ.

– Хорошо, а в чём была почва этих встреч? Нам кажется, что почвой были любовные чувства.

– Вам кажется.

– Вы уверены?

– Я уверена в своих чувствах.

– Вы уверены в самом деле? – улыбнулся с лицом изверга тот толстый дядька.

– Всего доброго. – не успели они и опомнится, как Эгерли пулей вылетела из зала, хлопнув за собой дверью.

Что это были за люди? Какая, чёрт их дери, разница, сколько раз мы с ним встречались и о чём говорили?! Зачем им эта информация? Да даже если Эгерли и влияет на Салака, то что они сделают? – столько вопросов всплывали в голове Эгерли до самого дома.

На следующее утро, к Эгерли вновь постучался Мелвер.

– В чём дело? – спросила спросонья она.

– Мисс Эгерли, к вам какой-то юноша.

– Так рано? – недоумевала она, глядя на часы, показывавшие 8 утра.

– Да, но я его ещё не впустил, потому что счёл это не очень рациональным, потому было бы вежливым подойти к нему побыстрее. Он представился каким-то Джеком Джексоном.

– Джек Джексон? Это ещё кто?

– Понятия не имею, но, видно, он считает, что вы знаете его. Говорит, вы давние друзья…

Через минуту она спустилась на первый этаж, и, открыв входную дверь, лицезрела абсолютного незнакомца. Высокий, худощавый, бледнолицый юноша с орлиным носом и большой нижней губой, увидел её и сразу же громко поприветствовал её.

– Ох, Патри, я так давно тебя не видел! Как вымохала! – от него пахло чесноком, но он обнял её, постучав своей костливой рукой по её спине.

Эгерли стояла, недоумевая, с таким выражением лица, что этому Джексону можно было догадаться о том, какая же он для неё загадка.

– Простите… я… – хотела было объяснить Эгерли, что понятия не имеет кто он такой, но юноша нагло вбежал в дом.

Эгерли стояла с выпученными глазами, пока её окаменелое тело не притянул, взяв за руку, этот Джексон.

Джексон быстро захлопнул за ней дверь.

– Послушайте, я ни черта не понимаю! Кто вы такой? Вы позволяете себе наглости! – заругалась Эгерли.

Парень что-то возился перед ней, пока она ругала его. И за минуту, бледнолицый, хлюпенький парень снял какую-то накладную нижнюю губу, отодрал кусок какой-то ахинеи с носа и преобразился, выпрямив спину, в высокого, крепкого, симпатичного парня с тонкими губами и прямым носом, а кожа его приобрела естественный, человеческий цвет. Перед ней стоял абсолютно другой человек с другими манерами, с другой речью и выправкой. Зрачки были более расширены, веки приподняты, а брови приобрели упругую, совсем иную форму.

Эгерли, всё ещё будучи сонной, стояла шокированная, наблюдая за тем, как юноша переменился и теперь ходит возле окон, из-дали выглядывая, что за ним.

Она поняла, что произошло какое-то дело и, возможно, оно даже связано с вчерашним «приятным свиданием» с теми представителями МВД.

– Патриция Эгерли, прошу прощения, что так нагло и неожиданно… – сказал совсем другим, более низким и чётким голосом, парень, минуту назад говоривший с хрипотой и даже картавостью.

– В чём дело? Кто вы такой?

– Меня зовут Джарвиз Элрей и я являюсь агентом SIS – Серанфийской Службы Разведки, как вам известно. Меня отправили лично Салак Брайтер и Брук Прайс. Такое нельзя писать письменно, в наших почтовых отделах, и в МВД в том числе, есть чужие люди, работающие на одну Преступную Организацию, потому приходится говорить с вами лично. Брук Прайс является Министром Внутренних Дел, он выше нас всех, и управляет спецслужбами в том числе. Он готов с вами встретиться завтра вечером в Линтоне по адресу «Sholter street», в жилом доме с кварцевыми фресками по соседству с домом «Белл».

– Погодите-погодите, что? Вы серьёзно? – махая руками, спросила Эгерли, прерывая готовящегося сказать ещё пару строк Джарвиза.

– Что?

– Вы в самом деле из агентства и вас действительно отправили Салак и какой-то мистер Прайс?

– Да, и дело это чрезвычайно важное – продолжил тот, будто его и не прерывали – Вам стоит сохранять бдительность и быть начеку, так как мы почти уверены, что за вами следят.

– За мной?

– Да, за вами, мисс Эгерли.

– Как я полагаю, за вами тоже, раз вы устроили весь этот театральный фокус, вырядившись непонятно в кого.

– Да, именно. В агентстве почти и не осталось нераскрытых людей, потому важно сохранять скрытность. Мне известно, что завтра днём вы нанесёте визит в Офис Зам. Президента в Линтон, потому будьте осторожны и соблюдайте учтивость. Вы нам нужны, мисс Эгерли, и мне придётся посидеть у вас около часа, чтобы не вызвать никаких подозрений того, что я пришёл к вам по делу.

– Хорошо, нет проблем! – сказала Эгерли, поверив Джарвизу – Что мне делать дальше?

– Сегодня проводите день так, как вы планировали, не надо постоянно оборачиваться, осматриваться, ведите себя естественно, без прелюдий. А уже завтра поедете к Заместителю в офис. К сожалению, поговорить там на эту тему из-за большого количества газетчиков не выйдет, но уходя обратно домой, зайдите, как бы невзначай, в магазинчик сувениров, откуда вас быстро проводят на этаж повыше, где вас будет ждать Брук Прайс.

– Сам Брук Прайс?

– Да, иначе вы не поверите… Он объяснит вам всё и введет вас в курс дела. Это всё, что мне дозволено знать.

На лице Эгерли появилась озабоченность. Сомнений нет, этот парень действительно агент, но это хотелось подтвердить. Действительно ли за ней следят и зачем этим людям это понадобилось? Но как бы сильно ни хотелось всё разузнать, увы, получится это сделать лишь на встрече с Прайсом. Сейчас может быть опасно встречаться с Салаком, потому спросить у него точно не получится, и тем более письмом. Придётся ждать.

Эгерли ненавидит ждать, в ней пылает столько энергии, что она попросту не может сидеть на месте и терпеливо ждать чего-то. Особенно, когда приходится ждать крайне долго – неделями и месяцами, Эгерли бывает на взводе.

Весь день в её голове крутились мысли о грядущей встрече, всплывали воспоминания о том парнишке и о том, что он ей поведал, но всё же пытаясь держать себя в руках, Эгерли ждала.

Идя по улице, она мимолётом осматривала окружение, как бы невзначай, что не привлекло бы никакого внимания следящих, по её мнению, но ни разу она не заметила никого подозрительного, наблюдающего за ней.

Ещё через день, после довольно скучной и заядлой встречи с заместителем президента, она вышла из офиса на закате. Ничего интересного от заместителя ждать не пришлось, его вопросы оказались невероятно скучны. Но Эгерли подбадривало то, что ждёт её после встречи. И вот, она уже топает по улице, глядя на Большой Линтонский банк и его площадь. Банк был, правда, немалых размеров с двумя большими колоннадами перед входом. Удивляло и современное решение банка – большой стеклянный купол на крыше, через который открывается вид на небо. Впервые, в Серанфии воспользовались такой идеей и она оказалась удачной на деле.

Завернув на Sholter street, она прошла мимо первого жилого дома песчаникового цвета и дошла до того самого, со схожим строением, но с большим акцентом на кварц. Возле дома толпа каких-то бродяг тихо обсуждала что-то между собой. Так тихо, что, казалось, они и вовсе говорят шёпотом. Эгерли прошла мимо них и с улыбкой на лице зашла в магазин, при входе в который колокольчик над дверью зазвенел от открытия. На светлых витринах магазина стояли привлекательные сувенирные товары. В просторном и аккуратном на вид магазине было пару человек, кроме Эгерли, а также двое рабочих. Один стоял за кассой, а второй был, своего рода, консультантом.

– Здравствуйте! – подошёл консультант с белоснежной и искренней улыбкой на лице.

– Добрый вечер! – С такой же энергичностью ответила ему она.

– Меня зовут Зак, я консультирую, вам что-нибудь подсказать, может?

– Да, будьте добры. Я бы так хотела себе кораблик с высокой мачтой и белыми парусами.

– Простите, на полках магазина корабликов именно с белыми парусами нет, но они, возможно, есть на складе.

– В самом деле?

– Да. Пройдёмте за мной, может, вам подойдут такие! – сказал, уходя в сторону выхода в какой-то коридор, этот самый Зак.

Они вышли из магазина в коридор со светло-серыми стенами, навешанными разными картинами.

– Вам наверх – серьёзным тоном, указывая на лестничную площадку, сказал Зак.

– Спасибо – ответила ему Эгерли, будучи уже полностью уверена в правдивости всей этой истории. Поднимаясь на ступень выше, ей становилось немного волнительно, но в то же время по её телу бежала радость от предвкушения того, чего она нетерпеливо ждала эти несколько дней.

На втором этаже, в тёмном углу, на диване, обделанном дубом, сидел неизвестный, который, при зрительном контакте с Эгерли медленно встал. Его действия были очень плавны и спокойны, встав, он показался довольно высоким и крупным. Глаза его, заметно, были необычны. В правом голубом глазу лужей частично переливался с голубым, светло-карий цвет. Судя по всему, гетерохромия.

– Мистер Прайс? – спросила, приподняв брови Эгерли.

– Мисс Эгерли? – спросил в ответ низким и приятно глубокими голосом тот.

– Приятно познакомиться, мистер Прайс.

– И мне с вами, мисс Эгерли. Что-ж, рад что вы пришли. Вероятно, в первую минуту вы колебались, правда вся эта история или какой-то сумасшедший ворвался к вам в дом и насочинял чёрт знает что, но далее вы уже без колебаний поверили ему и приняли во что бы то ни стало прийти на встречу. Да, вы не удивлены. Видно, поняли, что я вас хорошо знаю, иначе и встречу с вами бы не провёл. Меня зовут Брук Прайс и я являюсь самым приближённым Президенту Брайтеру человеком, Министром Внутренних Дел, управляю SIS – самой лучшей службой разведки и обеспечения безопасности во всём мире, а на внештатной основе осуществляю некую власть.

– Неплохо вы описываете спецслужбу! – сказала, кивая и прикусывая нижнюю губу, Эгерли – Столько должностей.

– Потому что искренне люблю её. Да и я важная шишка, как вы поняли – улыбнулся он на секундц, но его улыбка тут же сползла с его лица и переменилась на холодный взгляд – Но мы встретились для очень важной задачи.

– Внимательно вас слушаю… – выдвинувшись вперёд от любопытства спросила она.

Брук же в свою очередь один раз тихо стукнул в дверь, стоящую слева от него. Через секунду из квартиры вышел вооружённый пистолетом и одетый в чёрный костюм с галстуком и длинным пальто мужчина, молча вставший перед дверью.

Брук молча вошёл в квартиру, а за ней шмыгнула Эгерли.

Квартира была крайне тёмной, окна были закрыты плотными занавесками. Брук зажёг маленькую керосиновую лампу, стоящую на столе и попросил Эгерли сесть на диван.

– Дело чрезвычайно важное и все эти секретности имеют смысл. Вам ведь сообщили, что за вами могут следить? Да? И это верно. Эгерли, с вами ничего недавно странного не происходило?

– Ну, знаете, оно происходит прямо сейчас.

– Нет-нет, не здесь и сейчас, а день-другой назад – быстро отмахнулся Брук.

Эгерли задумалась и быстро до неё дошло воспоминание о тех серьёзных людях в МВД, которые устраивали ей посреди вечера допрос.

– Да, вообще, мне буквально устроили допрос в одном из кабинетов МВД прямо в Линтонском Дворце.

– Это было вечером?

– Да, если не ошибаюсь, как раз позавчера.

– Да, вам прямо таки устраивали допрос, Эгерли, это не наши люди.

– В каком смысле? – удивилась она.

– Давайте я вам поясню. В Серанфии и уже по всей Европе распространена самая коварная преступная организация – преступная сеть Мёрфи. Именно Кэтч Мёрфи, может, вы слышали о нём? Нет? Ну ладно. Так вот, именно Кэтч Мёрфи является главой всей этой сети и мозгом, двигателем этой преступной машины. Это самый коварный и самый хитрый человек, с которым мне когда-либо приходилось иметь дело. Мне иногда кажется, что это и не человек вовсе, а что-то крайне внеземное, имеющее лишь человеческую плоть. Сеть уже распространена по всей Серанфии, где она и взяла начало, по Хиагде, по Индании, Гео-Дерайдо и частично по некоторым другим странам Европы и не только Европы… В своём арсенале этот монстр имеет самых разных людей, способных совершить преступление самыми разными и изощрёнными способами. У него есть и коррупционеры, и убийцы, грабители, обычные карманщики, подрывники… И даже свои люди в правительстве. Полдюжины совсем чужих людей, обосновавшихся аж в стенах Линтонского Дворца, контролируют и Правительственные дела в том числе. Из-за них, часто, у нас бывают завязаны руки.

– Так в чём проблема устранить их?

– Хороший вопрос. Проблема в том, что просто поувольнять людей мы не можем, ведь у нас нет никаких доказательств своих доводов ни к Мёрфи, ни к этим людям. Они проводят свои преступления, выведывают информацию, занимаются мошенничеством очень аккуратно, чтобы никаких доказательств против них по делу не было.