Текст книги "Если он опасен"

Глава 10

– Здесь кто-то был.

Аргус посмотрел в ту сторону, куда показывал Яго, заметил следы костра и коротко кивнул. Вот уже три дня в поисках чужаков кузены ездили по самым отдаленным уголкам обширного поместья Санданмор, заглядывали во все ложбинки и овраги, исследовали рощи и перелески, но заброшенное кострище оказалось первой убедительной уликой.

– Наверное, всего лишь браконьер, – усомнился сэр Уэрлок.

– Подождите немного, надо походить вокруг, осмотреть местность, – остановила Олимпия. – Трудно сказать, удастся ли поймать воспоминания, но попробовать все же стоит.

– Далеко не забредай, – предупредил брат.

– Не волнуйся, в лесной чаще мне делать нечего.

Яго улыбнулся:

– Иными словами, она послушалась тебя исключительно потому, что не собиралась лезть в заросли. – Лорд Вон принялся внимательно рассматривать землю вокруг костра. – Если здесь ночевали браконьеры, то им можно посочувствовать: охота удачи не принесла: никаких следов убитой дичи. – Не поднимая головы, он отошел в сторону. – Вот здесь стояли три лошади. Я, конечно, не обладаю даром Бенеда, но следы подсказывают, что и людей было трое.

– Что ж, число убедительное. Корник всегда приходил с двумя сообщниками. – Воспоминание о пытках отозвалось острой болью во всем теле, однако Аргус не позволил себе поддаться слабости. – Судя по их акцент у, он нанял этих людей в Лондоне, где-то в районе доков. Так что связь со столицей очевидна.

– В таком случае люди Леопольда непременно выяснят, что к чему. – Яго вернулся, снова придирчиво оглядел угли и сделал вывод: – Три человека. Три лошади. Один костер. Никаких следов дичи или птицы. Нет, браконьеры здесь ни при чем.

Аргус посмотрел туда, где за деревьями скрылась Олимпия.

– В любом случае те, кто грелся у костра, уже далеко. По следам не видно, в какую сторону они уехали? Угли холодные и влажные – огонь явно заливали, а когда – неизвестно. Хорошо бы понять, где искать дальше.

– В лесу. – Яго внезапно насторожился. – Где Олимпия?

Аргус поспешно выхватил пистолет и пошел следом за сестрой. Лорд Вон не отставал ни на шаг.

Олимпия остановилась и огляделась. Она забрела гораздо дальше, чем собиралась. Теперь придется выслушивать нотации брата. Продолжать поиски не имело смысла: уже удалось уловить слабые отзвуки настроения тех, кто побывал здесь прежде: один очень рассерженный человек и двое одержимых страстью к насилию – скорее всего враги Аргуса. Разлитые в воздухе воспоминания о людях совпадали со следами жестокости, которые наполняли тюремную ауру, – только там ярость ощущалась значительно острее. Вот один из всадников безжалостно пришпорил коня; боль и страх животного подсказали, что это вовсе не то смирное, покорное создание, на каких обычно ездят браконьеры и бедные путники. Что ж, информации вполне достаточно.

Олимпия собралась вернуться на поляну, где ждали брат и кузен, но, подняв голову, в ужасе застыла: путь преграждал огромный, страшного вида человек верхом на мощном коне. Она слишком глубоко задумалась и не услышала, как он подъехал. А дальше все случилось точно в ужасном сне: всадник пришпорил коня, подлетел к ней и, сильной рукой схватив за талию, попытался поднять Олимпию на свое седло.

– Немного не то, что нужно Чарлзу, но тоже сгодится.

– Негодяй!

Она кричала, брыкалась и отчаянно размахивала кулаками, изо всех сил сопротивляясь бандиту. Если он втащит ее на спину коня, обратного пути уже не будет. Разбойник рычал и ругался, как ругаются только портовые грузчики. Один удачный удар Олимпии пришелся в висок, и на миг хватка ослабла, однако воспользоваться преимуществом не удалось: ответный выпад бандита не заставил себя ждать. К счастью, Олимпия сумела увернуться и огромный кулак лишь слегка скользнул по ее щеке. Но все равно голова закружилась от боли, а враг снова крепко схватил ее за талию.

К счастью, в этот опасный момент из-за кустов показались Аргус и Яго. Олимпия перестала сопротивляться и доверилась судьбе. Раздался выстрел, бандит застонал и со злостью отшвырнул жертву. Спасители не успели подбежать вовремя, и Олимпия больно ударилась. Не в силах пошевелиться, она словно сквозь туман услышала удаляющийся стук копыт. Злодею все-таки удалось скрыться.

Аргус оставил кузена охранять территорию, а сам метнулся к сестре и опустился на колени.

– Олли?

– Не называй меня этим нелепым именем! – возмутилась Олимпия и застонала: даже несколько слов отозвались острой болью в щеке. – Негодяй ударил меня по лицу.

Аргус принялся ощупывать руки и ноги сестры, и Олимпия рассердилась еще больше.

– Прекрати немедленно!

– Хочу выяснить, нет ли переломов.

– Все цело, так что можешь не дергать. Лучше помоги подняться.

Аргус осторожно посадил сестру и с тревогой почувствовал, как она валится на бок.

– Что с тобой?

– Ничего страшного, просто немного закружилась голова. Уже все в порядке.

Олимпия попыталась встать, но снова покачнулась, и брат бросился на помощь: крепко обнял и поддержал.

– Голова все еще кружится?

– Нет. Зато теперь кажется, что на плечах лежит неподъемный груз, а вдобавок кто-то бьет по нему огромным молотом. О, а еще разные части тела начинают жаловаться на резкую и неприветливую встречу с землей.

– Пожалуй, отвезу тебя сам.

– Было бы неплохо. Что-то не верится, что твой выстрел окажется смертельным.

– Да, не очень похоже.

– Какой стыд!

С помощью Яго Аргус посадил сестру в седло и устроился позади нее. Олимпия старалась держаться мужественно, однако, несмотря на усилия, из груди то и дело вырывались тяжелые вздохи и болезненные стоны. Что ж, не так давно Аргус и сам не мог удержаться от жалостливых звуков. Удар о землю оказался нешуточным: к счастью, угрозы переломов можно было не опасаться, но боль, судя по всему, не отпускала. Нужно было ехать осторожно, чтобы по возможности уменьшить тряску, однако, с другой стороны, следовало как можно быстрее уложить Олимпию в постель и обеспечить ей заботливый уход. В итоге Аргус выбрал компромиссный вариант: пустил коня рысью, но в то же время крепко, хотя и бережно, обнял сестру и прижал к груди.

По пути к дому повстречали вторую поисковую группу. Леопольд, Бенед, Уинн и Тодд не обнаружили ничего подозрительного. Аргус рассказал о происшествии, и все тут же бросились в погоню. Рядом остался только Уинн: ему поручили охранять драгоценный груз и оказывать всю необходимую помощь. Остальные помчались в лес в надежде обнаружить преступника по кровавым следам. Аргус мысленно пожелал товарищам успеха, однако интуиция подсказывала, что даже острое чутье Бенеда не приведет к цели. А что, если Корник вовсе не обладает теми качествами, которые ему приписывают? Да, злодею удалось одержать верх, но означает ли это, что он умен, дальновиден и смел? Нет, не может быть! Изворотливость – не больше чем обостренный инстинкт самосохранения. Даже самые тупые и примитивные люди перед лицом опасности способны проявлять чудеса смекалки. А сложность в поисках информации скорее всего объясняется хитростью и расчетливостью высокопоставленных покровителей, особенно если Леопольд прав и за спиной мучителя действительно стоит некий таинственный член правительства. Одно обстоятельство сомнений не вызывало: Чарлз Корник продолжит охоту, а если не сможет взять свою жертву живьем, как в первый раз, то постарается уничтожить. Нетрудно догадаться, что, освободившись, Аргус превратился в опасного свидетеля, ведь только он знал, как выглядит преступник.

Наконец недолгое, но утомительное путешествие закончилось. Аргус остановил коня возле садового дома и с радостью увидел на крыльце Лорелей. Какая удача! Никто не поможет Олимпии лучше мисс Сандан, тем более что пришла она не одна, а вместе с той самой молодой особой, которая во время торжественного обеда сидела за столом рядом с Яго.

Сэр Уэрлок спешился и бережно взял сестру на руки. Лорелей сразу поняла, что произошло несчастье, и забеспокоилась:

– Что случилось? Леди Уэрлок упала с лошади? – Не отставая ни на шаг, она тоже вошла в дом.

– Нет, всего лишь встретилась с одним из тех, кого мы так старательно ищем, – ответил Аргус, поднимаясь по лестнице. – И едва не оказалась в плену.

Лорелей немедленно отправила кузину на поиски незаменимого, всезнающего Макса: ей невыносимо тяжело было видеть полную жизни красавицу слабой и беспомощной. Сама же опередила Аргуса и поспешила подготовить Олимпии постель.

– Не уверен, что сестра позволит Максу ее осматривать, – покачал головой сэр Уэрлок, помогая Лорелей разуть пострадавшую.

– Не волнуйтесь. Я буду рядом и возьму на себя всю щепетильную работу. Наш дворецкий – опытный и чуткий лекарь. Впрочем, если хотите, можно послать за доктором.

– Не надо доктора, пусть придет Макс, – неожиданно распорядилась Олимпия. – И прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет.

– Мы думали, что ты в обмороке и ничего не слышишь. – Аргус осторожно, чтобы не задеть разбитую щеку, убрал с лица сестры спутанные волосы. – А бандит, случайно, не объяснил, зачем ты ему понадобилась?

– Нет. Только проворчал что-то вроде «это не тот, кто нужен, но тоже сойдет».

Лорелей попыталась снять с подруги жакет, и та тихо застонала.

– Уверена, что переломов нет? – заботливо уточнил Аргус.

– Уверена. Но зато синяков и ссадин не сосчитать. До слез жалко, что твоя пуля не попала подлецу в сердце!

– Прости, мне ужасно стыдно.

К приходу Макса Олимпию уже раздели, оставив в одной рубашке. Капли пота на лбу дворецкого подсказывали, что всю дорогу от главного дома он пробежал, однако ни костюм, ни безупречная прическа при этом не пострадали. Аргус отошел в сторону и уступил место возле постели. Макс принялся за дело: внимательно и в то же время бережно он осмотрел многочисленные раны, но даже самое деликатное обращение не могло предотвратить болезненных ощущений. Время от времени Олимпия морщилась, а несколько раз даже негромко вскрикнула. Сэр Уэрлок тяжело переживал каждый стон сестры. Лорелей почувствовала, как неприятно ему наблюдать за необходимой, но удручающей процедурой. Она встала рядом и в знак дружеской поддержки доверчиво сжала его руку. Забота пришлась как нельзя кстати: смотреть, как страдает самый близкий человек, оказалось невыносимо трудно. Аргус крепко сжал теплую ладонь.

– К счастью, все обошлось: ни одного перелома, – наконец сделал вывод Макс.

– Сама знаю, – проворчала Олимпия, однако в ее слабом хрипловатом голосе отчетливо слышалась боль.

Дворецкий пропустил нелюбезное замечание мимо ушей.

– Необходим долгий отдых. Как можно меньше движений и полное спокойствие. Сейчас пришлю мазь от синяков и царапин, а также лед, чтобы снять отек на щеке. В соседней комнате приготовлена ванна. Если желаете, леди Лорелей поможет.

– Желаю.

Медленно и осторожно, словно опасаясь разбить драгоценный сосуд, Аргус поднял сестру с постели, а Лорелей тут же оказалась рядом и подставила надежное плечо. Тяжело опираясь на миниатюрную, хотя и сильную помощницу, с трудом переставляя непослушные ноги, Олимпия неуверенно вышла из комнаты.

– От боли и злости бандит бросил бедняжку на землю, удар оказался нешуточным, – сказал Аргус, обращаясь к Максу.

– Синяки красноречиво это подтверждают, – кивнул дворецкий. – Будем надеяться на волю к жизни и восстановительные силы молодого крепкого организма. Леди Олимпия – энергичная женщина.

Аргус непроизвольно оглянулся на дверь, чтобы убедиться, что сестра не услышит, и сказал:

– Боюсь, определение подобного рода принесло бы мало радости.

– О да Женщины нередко делают неверные выводы. Всего лишь хочу сказать, что баронесса не относится к числу вялых, хлипких особ. Кости целы, однако несколько дней ей придется полежать в постели: боль от многочисленных ран проходит медленно.

– И все это время ей придется терпеть?

– Да. Конечно, если мы не обратимся к болеутоляющим средствам.

Аргус решительно покачал головой:

– Нет, на радикальные меры Олимпия ни за что не согласится. Впрочем, можно предложить ей те отвары, которыми потчевала меня Лорелей.

– Сейчас же проверю, остался ли здесь необходимый запас, а леди Лорелей научит смешивать травы.

Не требовалось особого внимания, чтобы заметить подчеркнутое ударение на слове «леди». Аргус понял оплошность: он только что назвал мисс Сандан по имени, что позволительно только самым близким людям. Какая досада! Сохранять дистанцию не удавалось даже в речи.

– В течение нескольких дней строго следите, чтобы баронесса Страйкхолл ни в коем случае не напрягалась, – продолжал наставлять Макс. – Как я уже говорил, мы не имеем возможности заглянуть под телесную оболочку, а потому не в состоянии судить о внутренних повреждениях. Перелом обнаружить легко, а вот более мелкие травмы требуют тонкого мастерства, которым я не обладаю – да и большинство докторов тоже. В любом случае лечению они все равно не поддаются. Вся надежда на природу и время.

– Постараюсь обеспечить полный и безусловный отдых.

– Вот и отлично. Оставайтесь здесь, вдруг леди Лорелей позовет на помощь? Впрочем, весьма сомнительно; думаю, вдвоем наши дамы прекрасно справятся. Горячая ванна непременно принесет пользу: расслабит и снимет недомогание.

Аргус хотел проводить Макса к выходу, однако тот остановил его энергичным движением руки и вышел из комнаты.

В процессе купания мисс Сандан выяснила, что у баронессы Страйкхолл весьма красочный словарный запас. Несмотря на самые легкие, мягкие, ласкающие прикосновения, с ее аристократических уст то и дело срывались проклятия. Ничего удивительного: спину леди Олимпии покрывали синяки, царапины и ссадины.

– Да, дрались вы отчаянно, – сочувственно пробормотала Лорелей. И правда, на нежной коже отчетливо читалась история отважного сопротивления.

– Старалась изо всех сил, – призналась Олимпия и склонила голову, чтобы легче было мыть волосы. – Если бы бандит меня увез, то неизвестно, когда бы я вернулась, да и вернулась бы вообще. Если бы не убили сразу, то наверняка превратили бы в оружие против Аргуса.

– Путем угроз и шантажа?

– Да, непременно начали бы запугивать и торговаться. Не забывайте: теперь мне отлично известно, как эти люди обращаются с пленниками.

Лорелей вздрогнула и принялась сосредоточенно намыливать Олимпии волосы. С Аргусом обращались ужасно, а о том, какие истязания ожидали бы его сестру, не хотелось даже задумываться. Одно не вызывало сомнения: в ход пошли бы не только кулаки.

Наконец купание подошло к концу. Лорелей старательно высушила и расчесала густые темные волосы Олимпии, помогла ей выйти из ванны, вытерла с головы до ног, облачила в белоснежную ночную сорочку и мягкий пушистый халат. К концу сложных манипуляций бедняжка Олимпия так устала, что побледнела и едва не валилась с ног. Как отвести ее в спальню, Лорелей не знала.

– Аргус! – громко окликнула она и заметила, что, несмотря на слабость, Олимпия приоткрыла глаза: неужели мисс Сандан уже зовет брата по имени?

Сэр Уэрлок появился мгновенно, и удивляться этому не стоило: нетрудно было предположить, что он ждет за дверью. Мало кто из братьев так искренне и нежно заботился о сестре, как этот суровый немногословный человек. Не обращая внимания на слабые протесты сестры, он легко поднял ее и отнес в постель. Лорелей поправила подушки и одеяло, торопливо добавила в сидр отвар целебных трав и убедила Олимпию сделать несколько глотков. Спустя пять минут леди Уэрлок крепко спала.

– Бедняжке придется потерпеть, и все же хорошо, что она упорно сопротивлялась и не позволила разбойнику ее увезти. – Лорелей сочувственно взглянула на мрачного, погруженного в тяжелые мысли Аргуса.

– Это мои враги и моя битва. – Переполненный гневом голос напоминал рычание; казалось, если бы враги попались на глаза, сэр Уэрлок убил бы их голыми руками. – Олимпия здесь ни при чем и не должна страдать.

Лорелей легко дотронулась до плеча Аргуса и ощутила в нем напряженную готовность призвать преступников к ответу.

– Как ни при чем? Олимпия ваша сестра и не может оставаться в стороне. Разве вы позволили бы ей драться в одиночку? Разве смогли бы спокойно сидеть дома, если бы она неожиданно исчезла?

– Нет, не смог бы. И вы бы не смогли, если бы несчастье случилось с кем-то из братьев или сестер.

– Еще бы! Я горячо люблю каждого и готова сделать все, что в моих скромных силах. Разве может быть иначе?

– Точно так же ответила бы и Олимпия – с той лишь разницей, что вряд ли упомянула бы о любви. Ей хочется казаться жесткой и непреклонной.

Аргус глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь освободить от гнева сердце и разум, и только после этого посмотрел на Лорелей. В теплом взгляде ее изумрудных глаз он прочел понимание и сочувствие – сейчас он остро нуждался и в том и в другом, чтобы удержаться, не броситься на поиски врагов и не погибнуть от руки злодея. Ярость притупляет расчетливость и даже простую осторожность, заставляя без оглядки бросаться в огонь. Работа с правительством ясно показала, что лучший способ одержать победу и при этом сохранить жизнь и здоровье – действовать медленно, осмотрительно и точно.

– Но отныне опасность грозит не только мне, – добавил Аргус и, не в силах сдержать чувства, прижал Лорелей к груди. Искушение оказалось сильнее воли: только нежная женственность способна успокоить мятущуюся душу. – Я всего лишь оказался первой жертвой.

Лорелей доверчиво прильнула к нему. Теплое, почти дружеское объятие дарило надежду и уверенность.

– Считаете, что если бандитов не удастся остановить, то они откроют охоту и на других?

– Уверен. Меня выбрали первым исключительно потому, что считали мой дар самым удобным и легким в применении. От меня злодеи ничего не получили, но это вовсе не означает, что жестокие попытки не повторятся. Больше всего боюсь, что пострадают самые слабые из нас: женщины и дети.

– Но вы этого ни за что не допустите.

– Откуда такая уверенность?

Аргус улыбнулся и легко коснулся губами восхитительно чувственных губ Лорелей. Больше всего на свете сейчас ему хотелось забыться в полном нетерпеливой страсти, голодном поцелуе, найти утешение во властном объятии. Но к обычным веским причинам жесткого самоконтроля сейчас прибавилась и еще одна: постыдно давать волю вожделению рядом с постелью пострадавшей в борьбе с разбойником сестры. Аргус едва заметно улыбнулся: прежде он не особенно заботился о месте и времени.

– Макс сказал, что вы не откажетесь объяснить, как надо смешивать травы и готовить таинственный отвар, которым так любили меня поить, – напомнил он, слегка отстраняясь.

Лорелей молча кивнула: ничего не поделаешь, мгновение душевного тепла и сочувствия миновало. Она послушно спустилась в кухню и подробно рассказала Аргусу, как заваривать травы и какое количество целебного настоя добавлять в сидр, а едва убедившись, что ученик справится с заданием, сразу простилась и ушла. Сэр Уэрлок погрузился в заботы о здоровье сестры и больше в ее услугах не нуждался. Теперь ему предстояло взять себя в руки, обуздать ярость и пережить печаль. Разве можно помочь в работе души?

Аргус сидел возле постели Олимпии, смотрел, как спокойно спит сестра, и думал обо всем, о чем пришло время подумать. Минуты и часы текли незаметно: трудно сказать, сколько времени прошло, прежде чем тишину нарушили знакомые голоса: вернулись кузены. Сэр Уэрлок встал, коснулся губами высокого чистого лба и вышел из комнаты. Спускаясь по лестнице, неожиданно вспомнил, что Лорелей тоже всегда целовала его в лоб, когда думала, что он спит. Означало ли это, что уже тогда, в первые дни знакомства, в душе ее теплилось чувство? И с какой стати вопрос этот так его волнует, если он твердо решил держать мисс Сандан на почтительном расстоянии? Нет, сейчас ответ вряд ли найдется. Аргус покачал головой, дал себе слово углубиться в проблему при первой же возможности и открыл дверь в гостиную.

– Судя по всему, негодяю удалось скрыться, – заключил он, едва взглянув на разочарованные усталые лица, и подошел к столу, чтобы налить бренди.

– К огромному сожалению, – подтвердил Бенед. – Даже я не смог его найти, что, как вам известно, случается крайне редко. Не исключено, что подлец и сам обладает зачатками некоего дара, хотя пока об этом не знает. Ясно одно: хитер он необыкновенно. Сумел каким-то образом остановить кровь и поехал по оживленной дороге, так что след вскоре стерся, а потом переправился через реку и пропал. Признаюсь: не представляю даже, в какой местности прячутся сейчас бандиты, ведь он вполне мог повернуть и поехать в противоположном направлении.

– Новость не самая веселая. Одно хорошо: поведение одного из преступников позволяет предположить, почему так трудно обнаружить всю банду, – подвел итог Аргус.

– Как чувствует себя Олимпия? – осведомился Леопольд.

Сэр Уэрлок подробно рассказал об осмотре и передал мнение Макса. На лицах кузенов отразилось облегчение.

– Хуже всего то, что раны не настолько серьезны, чтобы надолго удержать в постели. Поймите правильно, я вовсе не желаю сестре зла, но, если бы она полежала подольше, впредь было бы легче уберечь ее от безрассудных поступков. Судя по всему, охота предстоит долгая.

В ответ братья кивнули.

– Идиот! Лучше бы ты сдох! – пожелал Чарлз, перевязывая Такеру руку. Он нарочно старался причинить как можно больше боли, а раненый то и дело вздрагивал и сыпал проклятиями. То же самое происходило, пока Корник вынимал пулю.

– Да я совсем случайно на них наткнулся, – оправдывался Такер. – Увидел девчонку и решил, что если захватить хотя бы ее, то тебе меньше достанется от начальника.

– Много ты знаешь о моем начальнике! Ему нужен сэр Уэрлок. Аргус Уэрлок.

Чарлз подошел к шаткому столу, где стояла бутылка отличного бренди. Хижина, в которой приходилось прятаться, мало чем отличалась от шалаша, однако он позаботился о максимальном комфорте: кто знает, сколько еще придется дожидаться возвращения пленника? Обмен лаконичными письмами подтвердил, что выбор невелик: или вновь заполучить сэра Аргуса, или спасаться бегством, причем бежать придется как можно дольше и как можно дальше.

– Уверен, что она была родственницей? – уточнил Корник.

– Уж очень похожа.

– Значит, вокруг него уже начали собираться остальные.

– Так почему бы не схватить кого-нибудь, кто окажется более сговорчивым и податливым? Уверен, эту красотку удалось бы сломить без особого труда.

– Как она выглядела?

– Почти точная его копия. Высокая, красивая, статная, с пышными черными волосами.

– Сразу видно, как ты оцениваешь женщин. И все-таки даже по твоему описанию можно предположить, что это его сестра. Жаль, что упустил: хорошая была бы приманка.

– Может быть, удастся схватить еще кого-нибудь? Готов поспорить, что дамочка больше и носа за порог не высунет.

– Теперь уже они точно никуда ее не выпустят. А других видел?

– Да. Эти олухи гонялись за мной несколько часов подряд. Самый большой из них безошибочно чувствует след, как ни петляй. – Такер подробно описал всадников, от которых пусть и с трудом, но все же сумел оторваться.

– Один очень похож на сэра Леопольда Уэрлока, барона Старкли. – Корник зло сплюнул и грязно выругался. – Да, провалились мы в болото… увязаем все глубже и глубже.

– Было бы неплохо заполучить ту малышку, которая то и дело к ним бегает.

– Так ты знаешь, где они прячутся, и молчишь? Думаешь, мне не интересно?

– Решил, что мы сидим здесь потому, что тебе и без меня все известно.

– Просто это единственный след, который удалось обнаружить. Выяснилось, что сюда кто-то приезжал из Данн-Мэнора. Факт сомнения не вызывает, хотя от старика толку было немного. Подожди, так ты видел их собственными глазами?

Такер самодовольно кивнул и почесал живот.

– Знаешь большое поместье герцога? С огромным дворцом?

– Только не говори, что Уэрлоки живут в герцогском доме.

– Нет, не в большом доме, а в другом – маленьком, незаметном, в дальнем конце старинной аллеи. Я по ошибке свернул раньше времени и оказался слишком близко, а прежде чем успел улизнуть, заметил, что на крыльце нашего парня встретила милашка с шикарными рыжими волосами. Не ошибусь, если скажу, что они уже славно снюхались.

– Значит, рыжие волосы? А как насчет задницы? Хороша?

– Еще как! Думаешь, это та самая, которую ты успел заметить злосчастной ночью, когда умыкнули Уэрлока?

– Герцог и сквайр Данн состоят в родстве, причем близком. Из окрестностей Данн-Мэнора наш пленник перекочевал сюда. У герцога четыре дочери, но сейчас с отцом живет всего одна. Не исключено, впрочем, что ты видел горничную.

– Одежда не та.

– Надо проверить. Как, по-твоему, удастся подобраться совсем близко, чтобы взглянуть на садовый дом, а может быть, и на самого Уэрлока?

– В поместье полно охраны, работников и слуг, но попробовать стоит. Только придется действовать осторожно, а не то попадемся.

– Достаточно убедиться, что он там; ну а если повезет, можно и на герцогскую дочку полюбоваться. А потом вернемся сюда, в убежище, и я придумаю, как его поймать.

– Затея рискованная. Что ж, попытаемся. Хорошо, если удастся сделать и то и другое.

Чарлз ощутил слабый проблеск надежды – впервые с той злосчастной ночи, когда едва живой пленник убежал из тюрьмы, которая казалась незыблемой. Сюда, в Санданмор, привели лишь слухи и подозрения – почти никаких конкретных фактов. И все же череда неприятностей подтверждала подозрение: Уэрлок прячется в поместье. Украсть герцогскую дочку – идея дерзкая, рискованная и трудновыполнимая. Но игра стоила свеч: даже если рыжеволосая красотка и сэр Аргус не настолько близки, как показалось Такеру, парень пойдет на все, чтобы вернуть огненную бестию папочке в целости и сохранности. Значит, несмотря на сплошное невезение, крошечный шанс сохранить жизнь и даже набить кошелек все-таки есть.