Текст книги "Паломник. Книга первая"

Пока Данзен выбирал все необходимое, здоровяк продолжал болтать: о том, как узнал, что скоро приедет брат его покойного отца, дядюшка Гэмпачи, и о том, что после его прибытия магазин, возможно, закроется на несколько дней. Потом он рассказал о Йени, своей дочери, и о том, как она ввязалась в драку с мальчишкой из Второго района. Затем вновь стал расхваливать Хамдо, мол, какой он славный плотник и как отремонтировал заднюю стену его магазина.

Данзен подобрал ведро, молоток, гвозди и другие материалы, которые понадобятся, чтобы привести в порядок монастырь, и стал расплачиваться. И тут у него заурчало в желудке.

– Ты, судя по всему, голодный, – заметил Мансух.

– Я собираюсь зайти в таверну, – ответил Данзен.

– Она еще закрыта. Тебе стоит заглянуть в ресторанчик Сартена. Он тут прямо по соседству. Удивительно, как ты не унюхал его издалека. Они всегда готовят славный завтрак. А еще, если хочешь знать, у них отличное печенье. И недорогое. Посетители куда приятнее, чем в «Зале Ракси». И там не несет выпивкой.

– Спасибо, – сказал Данзен. – Я туда загляну.

– Удачи с монастырем. И, как я уже говорил, если понадобится помощь, я подскажу, как найти Хамдо. Это тот плотник, о котором я рассказывал.

Данзен остановился в дверях и обернулся к владельцу магазина.

– Женщина, которая вышла передо мной, его жена, так?

– Именно так.

– С ней все в порядке? – спросил Данзен, что было для него необычно, но в данный момент вопрос казался подходящим.

– Куда там! – печально ответил Мансух. – Ее дочке здорово нездоровится. Честно сказать, никогда прежде не видел жену Хамдо без улыбки. Так что нет, дела у нее идут не очень. Надеюсь, травы, которые она у меня купила, хоть немного помогут. А если нет, то в Первом районе есть рынок и пара врачей. Хотя, кажется, у врача-то они уже были. Можешь мне поверить, я понимаю, каково ей. Моя дочь Йени, о которой я рассказывал, тоже в детстве здорово болела. Но тогда у нас здесь жил славный травник. Нынче-то он подался в отшельники, живет где-то в горах. – Мансух опустил взгляд на свои руки и покачал головой, вспоминая прошлые невзгоды, потом снова посмотрел на Данзена. – Ладно, удачи с монастырем.

Глава вторая

Данзен Равджа вернулся в свой монастырь и сложил купленные припасы внутри.

День обещал быть солнечным, и Данзен надеялся, что такая погода продержится всю неделю, пока он сообразит, как поправить крышу своего нового обиталища, на которой недоставало дранки, а в некоторых местах зияли такие большие дыры, что свет свободно проникал в дальние углы молельни.

Он отнес новое ведро к колодцу и вернулся ко входу в монастырь, чтобы наполнить горшок. Потом набрал еще воды, просто на всякий случай.

Покончив с этим, он взялся за уборку.

Убирая мусор из монастыря и подбираясь к внутренним помещениям, Данзен все яснее осознавал, что его плотницких навыков явно будет недостаточно. Он мог сколотить какие-то грубые конструкции, но тут требовался профессионал, а значит…

Наемник покачал головой.

Ему очень не хотелось впутывать других людей. Монастырь был его убежищем, и в каком-то смысле он действительно стал паломником, который хотел начать жизнь заново.

На то, чтобы окончательно расчистить молельню, ушло несколько часов. Данзен решил отдохнуть и уселся перед входом в монастырь, прижавшись спиной к основанию одной из статуй львов, той, у которой недоставало головы. Он вновь достал найденный дневник и принялся его листать.

Данзену повезло, что автор журнала делал множество зарисовок. Среди них наемник наконец отыскал что-то, похожее на змееподобных тварей, которых он повстречал по дороге в Чутам.

Рисунок изображал толстое существо нескольких метров в длину и с достаточно широкой пастью, чтобы проглотить человека целиком. У него не было ни глаз, ни носа, только множество острых зубов.

– Нодзути, – вслух прочел Данзен и стал изучать описание екая:

«Подобные змеям нодзути обычно не нападают на людей, если только те не подходят слишком близко к их гнездам. Если нодзути не проглотит человека целиком, укус его острых зубов вызовет лихорадку, которая способна убить даже здорового взрослого мужчину. Рассказывают, что человек может подхватить эту лихорадку от одного вида нодзути, но высокочтимый автор ни разу не встречал никого, кто заболел бы таким образом».

– Высокочтимый автор? – прошептал Данзен и продолжил чтение:

«Определенной достоверности поверье утверждает, что нодзути рождаются, когда дурной монах покидает обитель, чтобы стать отшельником. Такие существа более подобны человеку, нежели змее, и, по словам собеседника, мнению которого я доверяю безоговорочно, такие нодзути способны говорить. Столкнувшись с нодзути, лучше всего забраться повыше и как можно скорее покинуть эту местность. Из-за своих размеров и приземистости существа не отличаются выносливостью и передвигаются не очень быстро».

Данзен задумался над последним замечанием.

Судя по тому, что довелось видеть ему, нодзути были достаточно выносливыми, а значит, запись в дневнике стоило дополнить. К сожалению, у Данзена не было письменных принадлежностей, так что с правками пока придется подождать.

И все же дневник мог оказаться полезен: по описаниям екаев Данзену будет проще найти нужного, если он столкнется с новым существом. А раз уж первая встреча случилась так скоро, другие, видимо, тоже не заставят себя ждать.

Данзен отложил дневник и вернулся к монастырю. Пришло время заглянуть в дальние помещения.

Бывший убийца пересек молельню, не убирая ладонь с рукояти меча. Коридор был забит завалами мебели, по большей части деревянной, гнилыми свитками, религиозными стягами и рулонами мокрых ковров.

Данзен разбирал мусор до самого заката. Стало холодать.

Он подумал было разжечь перед монастырем огромный костер, но быстро отказался от этой мысли. Высокое пламя привлечет внимание. Кроме того, некоторые предметы отсырели и произвели бы немало дыма.

Поев зерна с холодной водой из колодца, Данзен отыскал самый чистый угол молельни и расстелил там постель.

Но стоило ему лечь, как с потолка сорвалась гнилая доска и едва не рухнула на него. Торчащие щепки зацепили руку и разлетелись по полу.

Данзен встревожился, опасаясь, что поранился до крови. Он ждал знакомых ощущений от приближения демонов, но лежал совершенно неподвижно, готовый в любой момент выхватить оружие. Наконец он выдохнул, коснулся руки и обнаружил, что кусок дерева, к счастью, его не ранил.

На этот раз Данзен спал куда крепче, чем в прошлую ночь, и проснулся только один раз – от какого-то звука снаружи.

С мечом в руках наемник подобрался к выходу, готовясь противостоять любому, кто подобрался к монастырю, будь то убийца или екай. Он выскользнул наружу и обнаружил, что снаружи все тихо, если не считать воющих где-то вдали животных.

Данзен положил руку на одну из охранявших дверь статуй, ту, у которой осталась голова. Похлопав каменное животное, он вернулся внутрь и быстро уснул.

Утром Данзена вновь разбудил какой-то звук снаружи. На этот раз – женский голос, негромко что-то напевавший.

Пригнувшись и вновь положив руку на эфес меча, Данзен подобрался к дверному проему. Астра практически вибрировала от жажды действия.

Когда шаги вновь раздались совсем рядом, он достал оружие и выскользнул наружу, готовясь нанести удар.

* * *

Данзен убрал меч в ножны.

Слева от входа в монастырь стояла полная женщина и бормотала молитву, перебирая белые бусины четок. Она так сосредоточилась на своем занятии, что поначалу не заметила постороннего.

Данзен откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.

– Ты… – Женщина выронила четки. – Ты же…

– Паломник, – ответил Данзен.

– Да, прости. – Она склонила голову. – Просто… Когда монастырь еще действовал, когда был жив настоятель, моя мать часто сюда приходила, – сказала женщина и наконец посмотрела на Данзена.

Глаза у нее были заплаканными, на одной щеке красовалось пятно, по-видимому, муки. Прежде чем отправиться в такую даль, женщина, вероятно, вытерла лицо рукой и не заметила этого.

Она выглядела уставшей, даже изможденной, волосы находились в беспорядке, одежда была завязана небрежно.

– Что произошло? – спросил после долгого молчания Данзен, когда до него дошло, что он видел женщину прежде. Он припомнил слова Мансуха, владельца магазина, о том, что с ее ребенком что-то не в порядке.

Первые же слова женщины это подтвердили:

– Моя дочь, Лиган, больна, – сказала она, утирая рот передником. – У нее черные пятна по всей спине. Ее тошнит. Я показала ее доктору из Первого района, но он велел лишь как следует ее кормить и следить, чтобы она достаточно была на солнце. Хамдо, мой муж, съездил с ней в Чутам, и тамошний доктор сказал то же самое. Но я же знаю, дело в чем-то другом. Моя матушка, она бы…

Женщина умолкла, пытаясь совладать с собой.

– Да?

– Матушка знала бы, как поступить. Она знала отшельника, когда тот еще жил в деревне. Хамдо говорит, что пойдет искать Далана в горы, но это так опасно… Он не сможет пойти в одиночку, – сказала женщина и расплакалась. – Он не такой сильный, как кажется. У него крепкие руки, но только потому, что он все время что-нибудь переставляет и чинит. Он ничего не знает о том, как выжить вне города. А в горах Панчен водятся екаи. И другие твари. Великаны, демоны, разные ужасные создания… Да, бывают и добрые, но злых не меньше, чем добрых…

– Понимаю, – сказал плачущей женщине Данзен. Что-то в его душе всколыхнулось в ответ на ее скорбь. – Возможно…

Женщина вновь взглянула на него и вновь извинилась.

– Прости, что потревожила тебя, Паломник, – сказала она. – Я просто пришла помолиться. Я уйду. Меня зовут Сарнай. Стоило сказать это раньше.

– Возможно…

– Я не знала, что ты тут живешь, правда. Здесь уже лет двадцать никто не живет. Да, двадцать лет. Я едва помню времена, когда здесь жили люди. Я тогда была совсем ребенком.

– Я могу сходить, – сумел наконец вставить Данзен.

Но Сарнай его не услышала.

– Я знаю, тебе до этого дела нет, – сказала она, снова всхлипывая. – Я не хотела тебе мешать. Я… – Она умолкла, наконец осознав, что сказал Данзен.

Он кивнул.

– Ты бы мог?.. – У Сарнай перехватило дыхание. Она торопливо огляделась. – Ты готов мне помочь?

– Мне не сложно.

– Мой муж… Он мог бы подсобить тебе с ремонтом. Он плотник. Лучший в деревне. Если ты можешь… – Она прикусила губу и кивнула. – Да, он наверняка согласится. Если ты найдешь Далана и принесешь средство, которое поможет Лиган, Хамдо наверняка согласится тут поработать. По крайней мере, починит крышу. Она придется как раз кстати, когда начнется сезон дождей. Да и зимы у нас бывают очень холодными.

– Вам не обязательно что-то делать взамен, – возразил Данзен.

– Я тоже могу помочь, – продолжала она, не обращая на него внимания. – Иногда я помогаю Хамдо. Так славно было бы увидеть монастырь восстановленным! Он этого заслуживает.

– Тебе не обязательно что-то делать, – снова сказал Данзен.

– Конечно обязательно. Если ты поможешь мне, моя семья станет помогать тебе. Здесь все так поступают. По крайней мере, всем следовало бы так поступать. Пусть ты и живешь тут, в монастыре, но мы все соседи. Я не знаю, откуда ты, но откуда бы ты ни был, ты пришел к нам… – Сарнай умолкла, поняв, что говорит слишком много. – Мне не важно, зачем ты здесь, это не имеет значения.

– Как мне найти этого отшельника?

– Вот это уже сложнее, – сказала она и нахмурилась. – Вот что. Пойдем к нам, и я нарисую карту, которая поможет тебе добраться до места.

* * *

Данзену не нужно было особенно собираться, но он все равно вернулся внутрь, чтобы убедиться в том, что не забыл ничего, что могло бы пригодиться в дороге. Он не хотел оставлять деньги – на монастырь в любой момент могли наткнуться какие-нибудь воры или бандиты.

Вероятно, понадобится смена одежды, огниво и швейный набор. Кроме того, Данзен не хотел забираться слишком далеко в горы без полевого дневника, просто на случай, если ему понадобится опознать какое-то новое создание.

Сложив все нужное в большую найденную сумку, Данзен спрятал оставшиеся вещи среди валявшегося в коридоре хлама, который еще предстояло вынести.

Вместе с Сарнай он вернулся в Шую.

По дороге настроение женщины улучшилось. После обещания Данзена она стала почти беззаботной и ничуть не беспокоилась о том, что ее увидят вместе с ним.

Она рассказывала о том, как выросла в Шуе, как впервые встретила мужа во время праздника урожая и как они жили до того, как заболела их дочь.

Когда они достигли окраины, на Данзена вновь обрушились звуки города: лай собак, курицы, квохчущие перед одним из домов на окраине. Рядом с другим стояла пара лошадей. Вдалеке над другими районами висела дымка, из мастерской позади одного из строений доносился запах горящего угля.

Сарнай свернула с главной улицы и привела Данзена к небольшому, но ухоженному домику. Сразу было ясно, что здесь живет плотник, так как фасад содержался в куда лучшем состоянии, чем другие. На подоконниках стояли горшки с цветами, ступени перед входом были недавно подметены, стены выкрашены в желтый, так что дом казался маяком среди более темных соседей, по большей части темно-коричневых или темно-красных, сохранявших естественные тона кирпича и старого дерева.

– Посиди пока, – сказала Сарнай, когда они вошли внутрь. – Йени, я вернулась.

Из одной из комнат вышла девочка-подросток и издала какой-то изумленный звук при виде Данзена. У девочки были каштановые волосы с отдельными светлыми прядями, длинные ноги и короткое туловище, по носу рассыпалось множество веснушек.

– Как она? – спросила Сарнай.

– Она спала, но потом проснулась от собственного кашля, – ответила девочка, не отводя глаз от Данзена. – Но я сумела усыпить ее песенкой.

– Прекрасно. Ты можешь вернуться в магазин. Передай мои благодарности отцу.

– Пока, – попрощалась Йени и выскользнула за дверь, все еще поглядывая на Данзена.

– Не обращай на нее внимания, – сказала Сарнай и жестом пригласила Данзена в детскую, которая явно была пристроена к дому недавно. – Это, если ты не знал, дочь Мансуха. И она только недавно узнала о существовании парней, – сказала хозяйка и усмехнулась. Потом указала на небольшой столик и стул у двери: – Посиди пока тут.

– Я постою.

Сарнай вышла, оставив Данзена наедине с младенцем. Лиган лежала на животе, повернув голову в сторону. Под распахнутой на спине рубашкой у нее на коже отлично просматривались черные круги с красной каймой. Даже со своего места Данзен ясно видел, что ребенок серьезно болен.

Сарнай вскоре вернулась с клочком бумаги и вырезанным из дерева карандашом.

– У тебя есть еще один? – спросил Данзен, поглядев на грубый карандаш.

– Конечно, – ответила Сарнай и передала карандаш ему.

Она снова вышла и вернулась с еще одним. Ребенок в кроватке пошевелился.

– Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш, – сказала женщина, подошла к дочери и осторожно положила руку на спутанные волосы девочки.

Когда Лиган расслабилась, Сарнай села за стол и быстро зарисовала на листке бумаги пятна на спине ребенка.

– Это нужно отдать отшельнику. Его зовут Далан, – сказала она Данзену, когда закончила рисунок. – Я уверена, он поймет, что надо сделать.

– Он живет в горах, так?

– Именно так.

– Как мне до него добраться?

– Вот для этого и нужен второй листок, – сказала Сарнай и снова взялась за рисование. Какое-то время тишину в комнате нарушало только царапание грифеля.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы закончить карту. Наконец женщина повернулась к Данзену и указала кончиком карандаша на их текущее местоположение.

– Тебе нужно пройти обратно к монастырю и еще дальше, пока не дойдешь вот до этого места. – Она постучала карандашом по бумаге. – Здесь ты увидишь старый молитвенный камень. Слева от тебя окажется лес Асуров. Что бы ни случилось, ни за что туда не ходи. Миновав молитвенный камень, вот тут сверни направо и иди вдоль горного ручья. Далан живет где-то возле его устья. Это я знаю, потому что мой двоюродный брат носит ему припасы. Но должна тебя предупредить, Паломник…

– Да?

– В горах водятся екаи. Ты, наверное, уже знаешь, что только горы Панчен отделяют нас от Диюя. Нам здесь не приходится об этом беспокоиться, хребет настолько велик! Но ты отправишься к отшельнику, в самые горы, и окажешься куда ближе к преддверью. А там…

Малышка Лиган издала какой-то звук, и женщина повернулась к дочери.

– Я… Я не представляю, что там может водиться. Но что бы это ни было, оно наверняка опасно.

– Понимаю, – заверил Данзен и взял у нее карту.

Он сложил ее вместе с зарисовкой пятен на спине Лиган и спрятал во внутренний карман.

– Дай мне двадцать минут, и я приготовлю тебе кое-какую еду с собой. Ничего особенного, просто несколько блюд, которые я готовлю для Хамдо, когда ему нужно далеко ехать. Если ты не возражаешь… – Сарнай кивнула на малышку.

– Конечно, – ответил Данзен, не совсем зная, как понимать доверие женщины. Ему, бывшему убийце, на счету которого было столько смертей, что он давно потерял им счет, нечасто приходилось сидеть с чьими-то детьми. – Я за ней присмотрю.

Глава третья

Дорога быстро становилась привычной.

Данзен снова вышел из Шуи и направился к своему новому дому в монастыре. Он накинул на голову капюшон и двигался быстрее обычного, понимая, что до наступления темноты нужно отыскать убежище.

Какой бы интерес ни вызывали у него екаи, Данзен предпочитал встречаться с ними при дневном свете. Он отлично помнил, каково это: идти по следам Шедрупа среди Чутамских гор, где ему все время казалось, что на него кто-то вот-вот набросится.

Не то чтобы это ощущение было для бывшего убийцы таким уж непривычным, но он старался по возможности его избегать. Слишком долго он ходил по самому краю.

Вокруг появлялось все больше деревьев, они все плотнее обступали путь, по которому он шел. Дорога отличалась от той, что вела в Чутам. Вдоль нее не было застав, и у Данзена появилось чувство, что он оказался на ничейной земле, где стоило вести себя особенно осторожно.

Он припомнил, что Сарнай назвала это место лесом Асуров. Вообще-то, он и прежде видел его из монастыря – океан деревьев до самого горизонта.

Зная, что направляется в горы, Данзен свернул на развилке вправо и наконец снял капюшон, чтобы лучше видеть по сторонам.

Он любил подобные прогулки, иногда они напоминали ему преследование добычи: он мог двигаться то медленно, то быстро, но всегда вперед, всегда наготове.

С тех пор, как Данзен отправился на восток, его жизнь здорово изменилась. Братство Диюй не жалело средств на его содержание, ведь он был их лучшим убийцей. Но кареты, прислуга и шикарные апартаменты не могли заставить забыть о грязной работе.

Он был убийцей двадцать лет, и смерть не производила на него особенного впечатления. Но возвращаясь в дорогую гостиницу или садясь в карету с собственным кучером, пока его одежду все еще покрывала кровь, Данзен всегда чувствовал себя не в своей тарелке.

Его всегда тревожило такое разделение двух миров: одного, заполненного безжалостными заказными убийствами, и другого – изысканными вещами.

Как много раз прежде, Данзен постарался об этом не думать. Вместо этого он сосредоточился на дороге перед собой. Громадные деревья слева протягивали ветви над тропинкой и создавали островки тени, но воздух и без того был достаточно прохладным, чтобы бывший убийца чувствовал себя комфортно.

И, как и прежде, Данзен продолжал идти вперед. Как всегда.

Примерно через полчаса он заметил молитвенный камень, о котором говорила Сарнай. Перед ним оказалась большая, обмотанная флагами стела с нацарапанными молитвами.

Его охватила внезапная тревога.

Данзен схватился было за Астру, но тут его сразил удар молнии.

* * *

Данзен очнулся с резким вздохом. Голова невыносимо болела. Его руки были связаны за спиной. Кроме того, на шее крепился узел, который, как он быстро сообразил, удерживал кусок ткани, закрывавший его лицо.

Наемник слегка качнулся из стороны в сторону. Снизу раздался голос, наполнивший его ужасом:

– Ты очнулся, – произнес кто-то, и Данзен узнал наемного убийцу по имени Сюнта.

Он наконец осознал, что висит на чем-то вверх ногами, с кляпом во рту.

– Ты всегда был неразговорчивым, – заметил Сюнта. – Что только к лучшему. Не хочу слышать, как ты молишь о пощаде. Знаешь, они думали, что я спятил, решив отправиться сюда. Мол, он-то ни за что не забрался бы так далеко в эту глушь. Можешь в это поверить? Никто даже не подозревал, что кто-то вроде тебя стал бы прятаться на самом краю мира. Дурачье. Сколько я знаю, Норвин отправился куда-то на север. Соко, вероятно, тоже, но тебя это вряд ли волнует.

Данзен вцепился зубами в кляп, но его злость быстро улеглась, пока он придумывал, как освободиться.

Сюнта был молодым и хитрым убийцей. Поглощенный им останец Шуньяты подарил ему способность испускать из ладоней удары молнии. Он прошел тренировку Братства через много лет после Данзена, но Бирен Йеше, бывший наставник Данзена и человек, который его предал, всегда хорошо о нем отзывался. И, как много раз прежде, старый учитель оценил способности молодого убийцы достаточно верно.

Данзен начал раскачиваться из стороны в сторону.

– Скажу честно, – продолжал Сюнта, – не думал, что тебя будет так просто поймать. Нет, прекрати двигаться. Тебе это не поможет. Попытаешься еще раз, и я угощу тебя такой молнией, что ты целый день проваляешься без сознания. Хватит. Так вот, как я говорил, не думал, что ты так просто попадешься. Я добрался до Шуи всего пару дней назад и тут же услышал о человеке по имени Паломник. Поначалу я надеялся, что кто-нибудь захочет назначить награду за его голову. Думал, что, может, перехвачу немного деньжат по пути к своей главной цели. Но потом я заподозрил, что это ты и есть. Иначе и быть не могло. Это как раз в твоем стиле – попытаться исчезнуть на краю света. Мастер Йеше будет рад вновь с тобой повидаться.

Данзен продолжал слегка раскачиваться из стороны в сторону; в голове у него складывался план. Если эта попытка не удастся, придется попробовать что-то другое, как только он очнется после удара молнии.

– Я же велел тебе…

Хотя на лице у него была повязка, Данзен закрыл глаза в надежде почувствовать изменение в давлении воздуха и угадать, когда Сюнта использует свои силы, чтобы успеть качнуться вперед.

Внезапно он начал падать. Треск электрического разряда у него за спиной подсказал, что молодой убийца промахнулся, и, как Данзен и надеялся, молния попала в ветку.

Данзен шмякнулся на землю, и от удара у него перехватило дыхание.

– Ах ты!.. – взревел Сюнта.

Данзен изо всех сил бросился в направлении голоса убийцы. Он сумел сбить Сюнту с ног, и они вдвоем куда-то покатились и ударились о дерево. Сюнта вскрикнул от боли.

Понимая, что времени у него немного, связанный по рукам и ногам Данзен вскарабкался на противника и с силой опустил голову, целясь на звук хриплого дыхания убийцы.

Его лоб врезался в лицо Сюнты, и Данзен немедленно выпрямился и нанес новый удар, потом еще и еще, вкладывая в них всю свою сверхъестественную силу. Наконец Сюнта издал какой-то булькающий звук и обмяк.

Закрывавшая лицо Данзена темная ткань немного сдвинулась и освободила его подбородок и рот.

Нуждаясь в зрении, он подался вперед и попытался сдвинуть повязку о кровавые выступы лица Сюнты.

Для этого ему пришлось приблизить свое лицо так близко к лицу покойника, будто он собирался его поцеловать. Раз за разом проводя лбом по сломанному носу и разбитым губам Сюнты, Данзен старался избегать зубов, помня, что случится, если он поранится.

К тому времени, как черная ткань сместилась на брови и лоб, и в глаза ему хлынул ослепительный поначалу свет, Данзен взмок. Окружающий мир быстро вновь стал четким, и он разглядел кровавую кашу, в которую превратилось лицо Сюнты.

Собрав все силы, Данзен попытался разорвать веревки на запястьях, и ему бы это удалось, если бы Сюнта не связал его так, что они опутывали все его тело и доходили до самых подмышек. Его лодыжки, голени и даже колени тоже были крепко связаны, так что он не мог встать.

Но ему удалось нечто невообразимое. Он сумел забить противника до смерти собственной головой.

По крайней мере, Данзен надеялся, что тот мертв.

Все еще лежа верхом на Сюнте Данзен подался чуть назад и прижал ухо к его груди.

Тишина.

Сквозь завесу слипшихся волос он вновь взглянул на изуродованное лицо молодого убийцы. Сюнта в чем-то походил на самого Данзена в юные годы, вот только теперь большая часть его лица была вдавлена, нос сломан, один глаз выпучился, другой закрылся, язык вывалился изо рта, оскаленные зубы покрывала свернувшаяся кровь.

Данзен изогнулся и поднялся на колени, изо всех сил стараясь удержать равновесие. Он посмотрел на лежавший у корней дерева нож, но тут же решил, что не сможет закрепить рукоять в земле так, чтобы перерезать путы. Нет, придется перетереть веревки обо что-то другое.

Наемник посмотрел вправо и обнаружил, что находится не слишком далеко от молитвенного камня. Возможно…

Вздохнув, по большей части от раздражения при мысли о том, что ему предстоит сделать, он лег на бок. Астра не была прицеплена к его поясу, как обычно, но находилась неподалеку, рядом с его сумкой, у корней дерева, к которому его подвесил Сюнта.

За вещами он еще успеет вернуться.

Данзен изогнулся и покатился, используя собственный вес и помогая себе локтями. Несколько секунд он катился в неправильном направлении, но сумел движением ног направить себя к молитвенному камню.

Ему понадобилось двадцать минут, чтобы проделать путь, который занял бы пять минут ходьбы. У камня Данзен остановился. Он запыхался и чувствовал головокружение из-за необычной манеры передвижения.

Несколько секунд Данзен лежал на спине и смотрел в небо. Он заметил, что уже вечер, и что солнце скоро зайдет. Следовало найти убежище.

После нескольких глубоких вздохов к нему вернулись силы, и Данзен откатился к одному из углов молитвенного камня. Он не был как следует обработан, тут и там осталось несколько острых краев, и даже если их окажется недостаточно, он всегда может переползти к другому углу.

Полагаясь исключительно на силу мышц живота, Данзен сумел подняться на колени.

После этого он начал двигаться вверх-вниз. После пяти минут подобных упражнений мышцы на его бедрах горели, но веревки держались, как ни в чем не бывало.

Не обращая внимания на неудобство, Данзен не сдавался.

Вскоре он почувствовал жжение и в мышцах живота, но какой бы сильной ни была боль, нужно было освободить руки.

Данзен впал в странное медитативное состояние. Не прекращая однообразных движений, он перевел взгляд на труп Сюнты и припомнил, когда видел того в последний раз.

Иногда братство Диюй отправляло убийц парами, особенно когда хотело, чтобы новички чему-то научились у ветеранов. Данзен не то, чтобы тренировал Сюнту, но дважды выполнял задания вместе с ним. Способности молодого убийцы произвели на него неизгладимое впечатление: молнии позволяли убить нужную цель издалека и остаться незамеченным.

Человек мог выйти на балкон своего дома, где его немедленно сражал удар электричества, в то время как Сюнта прятался на крыше дома через несколько улиц и мог исчезнуть прежде, чем кто-то поймет, что случилось.

Вероятно, именно так он и оглушил Данзена. Будь молодой убийца поумнее, он ударил бы его изо всех сил, а потом запечатал бы свою добычу в какой-нибудь ящик вроде гроба и немедленно отправился бы прочь.

Из такой западни выбраться было бы куда трудней.

Продолжая тереть веревку о камень, Данзен прокрутил этот сценарий в голове. В определенный момент Сюнте пришлось бы поднять крышку, и к тому времени пленник уже догадался бы, что его похитили. Возможно, ему удалось бы справиться с противником точно так же: прыгнуть на него и ударить головой. Главное было придавить молодого убийцу собственным весом, чтобы он не мог прибегнуть к своим способностям.

Об этом Данзену рассказал сам Сюнта, пока они работали вместе: если он ударит своей молнией человека, который соприкасается с ним, то и сам ощутит разряд.

Если не считать того, что у него просто не было другого выбора, именно это было главной причиной, почему Данзен пытался подмять Сюнту под себя: он не хотел, чтобы противник еще раз угостил его молнией.

Чувствуя, как подается веревка, Данзен удвоил усилия.

Сюнта мог его убить. К этой мысли Данзен какое-то время не возвращался. С самого начала он предполагал, что братство Диюй хочет его смерти. Но, возможно, тому, кто сумеет доставить его живым, обещана большая награда?

Когда веревка подалась, Данзен облегченно вздохнул.

Теперь он мог развести локти и порвать оставшиеся путы. Он размял руки, оглядел веревку, что опутывала его ноги, повернулся лицом к камню и встал, цепляясь за его поверхность. Потом он осторожно развернулся к трупу Сюнты, Астре и сумке, которые лежали за мертвым убийцей.

Данзен двинулся вперед, поначалу мелкими прыжками, чтобы освоиться. Так как руки у него теперь были свободны, было куда легче удерживать равновесие. Бывший убийца смог развить достаточно приличную скорость и быстро добрался до меча.

Такой метод передвижения определенно был лучше катания по земле.

* * *

Сначала Данзен думал похоронить Сюнту. Хотя он и пытался его убить, молодой убийца был таким же сиротой, брошенным сразу после рождения. И Сюнте первому удалось отыскать, где скрывается Данзен, а это само по себе было достойно восхищения. И хотя убийца вряд ли добрался до места пешком, даже поездка в карете на такое расстояние была бы испытанием, особенно учитывая, что он решился совершить это многодневное путешествие, полагаясь лишь на подозрение.

Но рытье могилы заняло бы слишком много времени, а вокруг уже начинало темнеть.

Так что Данзен выбрал похороны попроще.

Он забрал кинжал Сюнты и веревку, которой тот подвесил его к дереву, и стал раздевать труп, чтобы почтить молодого убийцу так называемым небесным погребением, при котором плоть оставлялась для зверей и прочей живности, что водилась в округе.

Но он не хотел, чтобы на тело наткнулся кто-нибудь еще, поэтому отнес его в сторону от основной тропы. Так его мог заметить только тот, кто рискнет сойти с дороги и углубиться в лес.

Разумеется, путники могли учуять запах, но оставалось надеяться, что животные достаточно скоро позаботятся об останках.

Среди убийц давно ходила шутка о том, что природа всегда пробьет себе дорогу, но от этого выражение не переставало быть истиной и подходило к неисчислимым ситуациям.

Наконец Данзен прислонил тело Сюнты к стволу дерева поглубже в лесу Асуров и вытащил нарисованную Сарнай карту. Он уже представлял, куда следует идти: направо от молитвенного камня, а потом пока не отыщет горный ручей.