Текст книги "Человек без прошлого"

– Доброй ночи, старик, – обратился к смотрителю один из богато разодетых господ, – не подскажешь ли ты, любезный, где тут можно остановиться на ночлег?

– Доброй ночи, сэры, – ответил старик, – ежели люди хорошие, так отчего же не подсказать! Меня зовут Джейкоб Грант. Я местный смотритель маяка. А кто вы, господа хорошие, будете?

– О, господи! Извините нас великодушно, мы забыли представиться, – незнакомец, стоявший ближе всего, чуть подался вперед в почтительном поклоне, – Я сквайр Фрэнк Райли Карр, а мой спутник, мистер Уоррен Гилмор, бывший судовладелец из Нью-Йорка. Мы прибыли сюда из Новой Англии, и нам нужно как-то добраться в Бристоль.

Тем временем из шлюпки высадились четверо человек. Двое из них, судя по одежде, были матросами, а оставшиеся двое, облачённые в простые одежды, скорее всего, являлись слугами. Они вытащили из шлюпки два средних размеров сундука и поставили их на деревянный настил, рядом с господами. Смотритель, краем глаза наблюдая за разгрузкой, спросил:

– Но почему же вы предпочли высадиться здесь, а не продолжили свой путь до Бристольского порта?!

– Видите ли, мистер Грант, у владельца сих необычных кораблей, коим является видный купец из Тринидада, не входило в планы заходить в английские порты. И он лишь благодушно согласился высадить нас, мимоходом, на один из южных островов Силли, а так как на тот момент не нашлось ни одного судна, направлявшегося к берегам Англии, то нам пришлось согласиться.

От услышанного у старика отвисла челюсть, а брови от удивления полезли на лоб. Спустя мгновение, на его лице уже читалось замешательство. Но смотритель быстро взял себя в руки и спросил:

– Тринидадские колдуны здесь? И это их корабли?

– В точности так, мистер Грант, – с лёгкой улыбкой ответил тот, что представился, как Фрэнк Райли Карр.

– Надо разбудить господина мэра и предупредить его об опасности!

Излишне возбужденный от услышанной новости старик, развернулся было в сторону спящего городка, но Фрэнк Р. Карр ловко поймал его за локоть и успокаивающим тоном сказал:

– Мистер Грант, никого будить и будоражить среди ночи не надо! По крайней мере сейчас. Это обычные купцы и направляются они по торговым делам в Гамбург. Только и всего!

– Год назад точно такие же купцы из Тринидада тоже просто направлялись в Гамбург, да, говорят, попутно весь военный флот Его Величества на дно Дуврского пролива отправили!

– Уверяю вас, дорогой Джейкоб, ваши опасения напрасны! Этот тринидадский купец добрейшей души человек! И никого напрасно на дно отправлять не станет! Дайте поспать бедному мэру и всем честным людям вашего прекрасного города, – и, широко улыбнувшись, продолжил, – негоже гостей на ветру держать! Может пригласите нас в гости и угостите горячим ароматным чаем? А мы вам расскажем все последние новости из Нового Света. А по утру отправимся к вашему мэру вместе. Согласны?!

Смотритель, немного помешкав, всё же согласился. А за время, пока между ними продолжался разговор, прислуга достала со дна шлюпки ещё пару увесистых баулов. После чего двое матросов, помогавших в загрузке, вернулись обратно и заняли свои места у вёсел. Один из слуг отшвартовал шлюпку, и та отошла от пристани, взяв обратный курс.

2

В это же время на ходовом мостике барка «Фортуна» стояли: купец, он же владелец судна, Юрий Топалов, а также капитан барка, в прошлом декк-офицер Кайзерлихмарине с «Карлсруэ», Густав Лемке, и «судовой завхоз» Маноло.

Юрий на пару с Густавом наблюдали в окуляры биноклей за береговой линией острова Сент-Мэрис, где от пристани в их сторону отходила шлюпка, а в противоположном направлении, в сторону ночного города, удалялись пять человеческих фигур. А Маноло стоял чуть поодаль и, со скучающим видом, смотрел в никуда, изредка прикрывая сонные зевки ладонью. По большому счёту, на мостике его никто не держал, и торчал он тут, подле хозяина, сугубо по своей инициативе, а мог бы запросто остаться в каюте и со спокойной душой завалиться спать, но Маноло, как истинный слуга, считал своим долгом находиться рядом с доном Хорхе, чтобы быть всегда у него под рукой. Вдруг хозяину что нужно будет, а он тут как тут.

Между тем Лемке опустил бинокль и шумно вздохнул:

– И всё равно не пойму я, Юрий Алексеевич, почему именно здесь и именно ночью? – сказал он по-немецки, – извините меня за излишнюю резкость, но это смахивает на абсурд! Ведь «лимонникам» быстро станет ясно, как они попали на остров, да ещё человек этот на пристани.

К чести Густава Лемке, уроженца Восточной Пруссии, он вполне сносно мог разговаривать по-русски ещё до своего «попадалова» в это время. А за неполных четыре года он подтянул свои знания в области русского языка настолько, что говорил на нём фактически без акцента. Но, когда они оставались с Юрием Топаловым вдвоём, то между собой старались общаться больше на немецком языке. Таким образом Топалов подтягивал знание немецкого до более высокого уровня.

– А может оно так было и задумано, Густав Мартинович? Два английских патриота бегут от тринидадских оккупантов на тринидадском же купце, – Юрий усмехнулся, – а значит, могут о них много знать и поведать не мало! А ночью высадку достопочтенных сэров произвели так, чтобы не светиться тринидадскому купцу лишний раз перед доблестным «Роял-Неви»! Да и вообще, это не нашего ума дело. Мы люди посторонние! Нас попросили, а мы не отказали.

Для них обоих не было секретом, что благополучно высаженные на берег джентльмены вышли прямиком из «конторы доктора Карпова» и ясно понимали: их высадили здесь не семьями дружить. Более того, одного из них и Топалов, и Лемке хорошо знали. «Сквайр» Фрэнк Райли Карр таковым не являлся, а являлся он бывшим матросом фрегата «Кагуэй», принадлежавшего некогда бывшему приватиру, в данный момент добропорядочному негоцианту Новороссийской колонии Северной Америки, Роберту Сирлу. И звали его Майклом Коуплендом по прозвищу «Фермер». Знакомство с ним состоялось тогда, когда Топалову и Лемке по долгу службы и в торговых делах частенько приходилось пересекаться с негоциантом Джоном Стаффордом и его подопечным Сирлом. У которых Фермер и состоял какое-то время на службе. К слову то, что Джон Стаффорд совсем не Джон Стаффорд, а бывший офицер спецназа Российской Федерации с позывным «Корнет», капитан барка «Фортуны» Густав Лемке даже не подозревал, как, впрочем, и все немцы, прибывшие в этот мир на крейсере «Карлсруэ». Да и нечего им знать лишнего.

Перед отправлением в Европу по поводу господ «сквайра» Карра и «сэра» Гилмора, как Юрий, так и Густав были дополнительно проинструктированы Карповым лично и, перед тем как принять дорогих гостей на борт «Фортуны», устроили целый спектакль для своей же команды. Дабы убедить их, что данные лица действительно «чистопородные наглы». И люди Топалова в эту легенду поверили безоговорочно. А во время всего пути ограничили «сэрам» и прибывшим с ними слугам, которые, кстати, сами не знали кто есть «ху», так как были наняты позже Уорреном Гилмором на Мартинике, общение с командой фактически до нуля, мотивировав это тем что среди команды барка есть как испанцы, так и ирландцы, не слишком проявлявшие любовь к британцам. Впрочем, за всё время пути не одного инцидента так и не произошло.

Высаживать «добропорядочных джентльменов» на берег ночью не было обязательным условием. Попросту к архипелагу Силли подошли, когда стемнело, а уже на месте Юрий и принял это решение, руководствуясь тем, что большая часть команды как раз в это время отдыхает и маловероятных, но всё же возможных, конфликтов можно будет избежать.

Тем временем, шлюпка проплыла более половины пути на веслах, после чего её команда запустила движок, и лодка на малых оборотах пошла по глади моря гораздо резвее.

– Шлюпку на борт и всем отдыхать, – распорядился Юрий, – уйдем под утро, когда совсем рассветет. Не будем торопиться. Пусть с берега лучше разглядят, кто к ним пожаловал.

Лемке согласно кивнул в ответ и немедленно удалился. А Маноло всё так же стоял на прежнем месте, склонив голову на бок и, казалось, дремал стоя. В освещении светлой ночи он выглядел словно застывший зомби из низкопробного штатовского ужастика.

– Маноло! – громко позвал его Юрий.

Маноло мгновенно встрепенулся и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Иди отдыхай, всё уже кончилось, – сказал Топалов и, не давая возразить старику, открывшему было рот, добавил, – иди отдыхай! Тебе утром провизию на камбуз выдавать. А для этого выспаться надо!

Маноло возражать не стал и, смиренно опустив голову, поплёлся в свою каюту. Топалов проводил его взглядом, тоже направился к себе, справедливо решив, что немного вздремнуть и ему не помешает.

В этот переход он взял с собой Микаэлу. Не потому что сам захотел, попросту напористая Мика решительно настояла на своём. Нет, Юрий не был подкаблучником и далеко не всегда потакал её капризам, но жену свою любил и уважал, а главное, не просто слушал её, но и слышал, если необходимо было услышать, вот и пошел на поводу. В то время, когда его торговые интересы ограничивались лишь рынками Нового Света, Микаэла за него хоть и переживала жутко, но прекрасно осознавала: мир вокруг, пусть и огромен, но знаком ей и понятен, а её мужчина находится под защитой самого Господа Бога, да его могущественных товарищей, для которых нет ничего невозможного. Да и последние полтора года её муж сидел в Форте-Россе безвылазно, взяв на себя функцию руководителя и занимаясь торговлей через своих доверенных людей. Но Европа – это не только новый и неизученный рынок, а прежде всего что-то абсолютно незнакомое и чуждое для молодой женщины, никогда не покидавшей Нового Света. Поэтому Мика и решилась на переход через Атлантику с мужем, испугавшись потерять любимого человека. Она уговорила-таки взять её с собой, на что Юрий согласился, категорически отказавшись, правда, брать в это рискованное путешествие детей, поэтому Ивана и Софью было решено оставить на попечение няни.

Когда Юрий, подойдя к дверям своей каюты, собирался её открыть, его окликнули:

– Юрий Алексеевич, разрешите? Это я, Тёма! – расплывшись в улыбке доложился, выросший перед ним, будто из-под земли, радиотелеграфист «Фортуны» Тимофей Новгородец.

Этот юноша был просто неоценимой находкой для Топалова. Владея живым умом и прекрасной памятью, он к 16-ти годам свободно говорил на шведском, польском и немецком языках. Родом паренёк был из-под Новгорода, откуда ещё мальчишкой попал во служение к заезжему курляндскому купцу и судовладельцу. Последний быстро оценил таланты мальчика и связанные с этим выгоды в будущем, выложил немалые средства на его образование. Сделав его позже помощником управляющего в торговых делах, да своим толмачом-писарем, в качестве кабального¹⁴. Два года назад курляндский бонза, заинтригованный удивительными событиями, творившимися по другую сторону океана, обратил своё внимания на рынки Нового Света и принял решение наладить торговлю с Тобаго, а потом и вовсе перебраться туда, так сказать, на ПМЖ. Тут деятельный курляндец, кроме торговли, построил собственную судоверфь по ремонту кораблей, а Топалов стал одним из его партнёров, причём самым выгодным и желанным.

Вскоре Юрий познакомился с Тимофеем, и природная одарённость юноши не осталась не замеченной. Топалов сразу же решил попробовать парня в качестве радиотелеграфиста и был немало поражен первыми результатами, выданными им всего после пары поверхностных занятий. Во-первых, Тёма, как позже стали по-приятельски называть его матросы, за пару часов освоил кириллицу 21 века, а за два последующих дня научился бегло читать азбуку Морзе. Менее чем за месяц он освоил «ключ» и радиотелеграф. Решение включить его в штат сотрудников торгового флота Русской Америки не заставило себя ждать. Правда, курляндец оказался резко против отпускать от себя смышленого паренька. Поэтому, после долгих уговоров, с недвусмысленными намеками на возникновение возможных стихийных проблем у несговорчивого купца, пришлось вывалить за пацана немалый выкуп. Так Тёма стал непросто свободным человеком, но ещё и подданным Русской Америки под фамилией Новгородец. После чего он был зачислен в штат гражданского торгового флота на должность радиста – радиотелеграфиста.

– Вам телеграмма! – выпалил Тимофей и протянул Топалову сложенный вдвое лист бумаги.

Юрий принял листок, развернул его и прочитал:

«Конфиденциально: Топалову Юрию Алексеевичу. Лично в руки.

Довожу до вашего сведения информацию о неоднозначной ситуации, складывающейся на данный момент в местах вашего будущего пребывания. Сотрудники торгового представительства Русской Америки в г. Гамбурге сообщают о, стихийно-возникающих народных волнениях, связанных с неправильной оценкой ценовой политики нового подписанного Ганзейского торгового соглашения, подогреваемых искусственно мелкими лавочниками, кабатчиками и ростовщиками. Протесты направлены, в основном, на местное крупное купечество, а также, в частности, на торговые палаты участников Союза Испанских Наций. Есть основание полагать об организации неизвестными лицами целенаправленных провокаций против вас и ваших людей, с целью добиться разрыва торгового союза или постараться нанести наибольший ущерб в наших с Европой отношениях. В связи с этим настоятельно прошу вас соблюдать предельную осторожность. И в случае ухудшения обстановки быть готовым незамедлительно покинуть порт Гамбурга. Прошу вас не забывать, что сохранение жизни, здоровья и личной безопасности подданных Русской Америки, является вашей первоочередной задачей.

С уважением, К.А.М.

Управление связи г. Форт-Росс, 03.07.1673 (7181)»

«Интересно девки пляшут!» – подумал Юрий, – «более чем ясно откуда тут ноги растут! Тем, кто состоит в Ганзейском союзе, портить отношения с нами попросту не выгодно».

Он аккуратно сложил лист пополам и обратился к телеграфисту:

– Спасибо, Тёма! Возвращайся в рубку и передай на «Княгиню Ольгу», господину Свечину, мою просьбу прибыть с рассветом на «Фортуну». А капитану де Бёргу быть готовым сняться с якоря.

– Понял вас, Юрий Алексеевич, сделаю в точности как сказали! – отрапортовал Тимофей и, немедля ни секунды, быстро зашагал обратно.

Проводив взглядом Новгородца, Юрий зашел в каюту.

Мика уже не спала, а сидела на койке, с головы до пят укутавшись в одеяло. Она вообще плохо спала в последний месяц, так тяжело переносила переход через Атлантику.

Уставившись на мужа красными от недосыпа глазами, она спросила:

– Что-то случилось, милый?

– Ничего страшного, солнышко… – сказал Юрий и, нежно приобняв её за плечи, поцеловал в белую как мел щеку, ‒ ты вся бледная…, тебе плохо? Зря я поддался твоим уговорам и взял тебя с собой!

– Не беспокойся, милый, со мной всё в порядке, просто не могу спать, когда тебя нет рядом, ‒ тихо пролепетала Мика, стараясь придать голосу бодрый тон.

– Ложись, родная, тебе надо отдыхать…

– А ты? Я не усну без тебя!

– Мне надо отдать кое-какие распоряжения, и я весь твой! ‒ сказал Юрий, на что Мика согласно кивнула.

Он помог ей поудобнее устроиться на койке. Поправил одеяло и снова поцеловал её в уголки алых губ. Затем осторожно поднялся, подошел к своему рабочему столу и снял трубку телефона внутренней связи. Через пару секунд, после характерного потрескивания, в трубке раздался голос Лемке:

– Мостик слушает.

– Густав Мартинович, с рассветом с «Ольги» прибудет шлюпка. Она доставит Владимира Свечина. Как примите его на борт, то сразу же снимайтесь с якоря и ложитесь на прежний курс. Капитан «Ольги» де Бёрг, последует за вами. Соответствующие распоряжение он уже получил.

– Понял вас! Принять господина Свечина на борт и сниматься с якоря!

– И к завтраку попрошу вас прибыть мою в каюту, нам троим есть что обсудить, – добавил Юрий и получив утвердительный ответ, положил трубку.

3

На совещании в кают-компании помимо Юрия, Владимира и Лемке, был приглашён Валерио Домингес, командир неполной роты спецназа.

Маноло на правах официанта суетился вокруг совещательного стола, временно ставшего обеденным. Он поочерёдно брал с подноса блюда с аппетитной глазуньей и расставлял перед каждым собравшимся, затем бережно выставлял чашку с ароматным черным кофе и блюдце с аккуратно нарезанным хлебом. Так, согласившись с предложением Топалова, решили совместить приятное с полезным: помимо совещания устроить и общий завтрак.

Юрий же тем временем, не обращая на своего слугу никакого внимания, зачитал в слух полученное из Форта-Росс послание, а после спросил:

– Ну, господа сеньоры, что вы на это скажете?

– И насколько всё серьёзно? ‒ после минутной паузы спросил Свечин.

Топалов, уже увлеченный завтраком, ответил не сразу:

– Думаю, на Тринидаде сами толком не знают истинное положение дел. Ясно будет только по прибытии в Гамбург. Полагаю, что вряд ли всё так серьёзно. Нужно учитывать тот факт, что наши тамошние представители сами сплошь из местных горожан, а посему склонны всё преувеличивать. Но нам, на всякий случай, всё же следует выработать запасной план действий.

– Юрий Алексеевич, как считаете, кому это нужно? – спросил Лемке, запивая мелкими глотками кофе кусочки глазуньи.

– Таких несогласных хватает, – ответил на его вопрос Свечин, опередив, открывшего было рот Юрия, – в первую очередь Англия и Швеция, возможно голландосы, – тут он хмыкнул, широко улыбнувшись, – «пардонте» меня, Соединенные Провинции! Ещё Папа Римский Климент…

– Ну, коли уж взялся отвечать, то более развернуто, пожалуйста, – перебил его Юрий, – особенно о Папе Клименте. Ему то какой интерес?!

Владимир хмыкнул ещё громче, отодвинул от себя пустую тарелку и, взяв чашку с кофе, продолжил:

– Всё просто, друг мой! Он боится нашего усиления в Европе, а Голландия жаждет перенацелить все потоки товарного оборота на свои порты.

– Папа Климент жаждет с нами дружить, тем более, что Священная Римская Империя фактически резидент Ганзы. Тоже самое и с Голландией, а через её порты и так немало товара с Нового Света идет, – парировал Юрий.

– Думаю, кому особенно стоит боятся нашего усиления в Европе, а в частности, в Гамбурге и в Митаве, так это королю Швеции Карлу XI, – сказал Густав, – ведь шведы в том регионе особенно сильны были.

– Англии, в первую очередь, – добавил Топалов, – уж сильно мы их обидели…

– Вот тут-то позволю себе не согласиться с вами! У короля Англии своих проблем – выше крыши. Его неугомонные поданные могут очередную революцию забабахать в любой момент! – сказал Свечин и с сомнением покачал головой, – ему нынче не до нас. Он сейчас старательно ищет с нами дружбы. Вон и посольство в Форте-Росс организовал. И главным назначил не абы кого, а самого герцога Йоркского, особу королевских кровей.

– Володя, я тебя умоляю! – воскликнул Юрий и развел руками, – когда бы их это останавливало! Ладно, прекращаем дискуссию, это дела политиков. А наше дело – торговля! Давайте перейдем к практическим вопросам, – он посмотрел на Домингеса, до поры не вступавшего в полемику, а лишь внимательно за ней наблюдавшего, – сеньор Валерио, по прибытии в Гамбург нужно будет усилить посты у трапов и держать роту в постоянной боевой готовности. В любой момент быть готовым отразить нападение, если понадобится. Что скажете, справятся ваши ребята?

– Справятся, Юрий Алексеевич, – ответил Домингес, – это их работа!

Топалов одобрительно кивнул в ответ и обратился к Лемке:

– Густав Мартинович, по прибытии в Роттердам выход на берег личному составу ограничить. Отпускать только группами и в сопровождении трех или даже четырех свободных от вахты морпехов, сеньор Валерио, я вас прошу и это взять под контроль. В Гамбурге выход на берег запретить вовсе. А канонирам нести круглосуточную вахту у орудий. Для этого их нужно будет разбить на три смены. Вряд ли в них будет нужда, но лучше перестраховаться. А в Митаве, точнее в Виндау…, – он замолчал, на несколько секунд глубоко задумавшись, потом махнул рукой и продолжил, – там будет видно! Посмотрим по ситуации. Кстати, ‒ Юрий глазами отыскал Маноло, скромно стоявшего в стороне, у входной двери, – в Виндау мы на борт будем принимать переселенцев, порядка сотни человек, может быть и больше. А посему, Маноло, твоя задача, рассчитать продукты питания и воду с учетом количества новоприбывших и продумать их расселение на барках, – затем он снова обратился к Лемке, – Густав Мартинович, передайте соответствующие распоряжения капитану де Бёргу, и уведомите его, что до Роттердама господин Свечин будет находиться на «Фортуне», – и далее, уже обращаясь к Владимиру, сказал, – думаю нет смысла сейчас переправлять тебя на «Ольгу».

– Юрий Алексеевич, ещё распоряжения какие будут? – спросил Лемке.

– Пожалуй, на данный момент, нет.

Получив отрицательный ответ, капитан «Фортуны» встал из-за стола. Следом за ним поднялся и Домингес.

– Сеньор Хорхе, разрешите и мне удалиться? – спросил он.

– Да, конечно, я вас не задерживаю, господа, – ответил Топалов, и Лемке с Домингесом покинули кают-компанию.

Владимир Свечин остался сидеть на своём месте, а Маноло с будничным видом принялся собирать посуду со стола. К слову, на борту был немногочисленный штат прислуги, неплохо обученный сим тонкостям, но старик предпочитал лично сервировать обеденный стол своего хозяина, дона Хорхе, подходя к этому делу особенно ревностно и с полной серьёзностью.

Владимир сидел с задумчивым видом, наблюдая как Маноло, собравший со стола всю посуду, с подносом в руках направился к выходу. А, когда последний вышел, сказал:

– Знаешь, а я с детства обожал историю! Правда, больше всё же историю России. А вот Европу средних веков представлял какой-то темной и скучной… Но, лишь стоило мне попасть сюда, чтобы понять, до смешного, простую истину. Юра, в любом мире, на какой не посмотри, ничего не меняется! Наше время отличается от этого, лишь технологическим прогрессом. А политика, как под копирку!

– Ты это о чём? – спросил Юрий, не понявший, что именно, его друг, имеет ввиду.

– Да всё о том же! Вспомни, в нашем времени череда цветных революций, вспыхивавших то тут, то там. И ведь все прекрасно понимали, что происходит, кто за всем этим стоит и как это делается. Так и тут, всё те же коврижки, только в профиль! Явно, в Гамбурге есть своё подобие «Независимых Коммерческих Организаций» нашего времени. За которыми кто-то стоит в тени и негласно управляет.

– Угу, например, старушка Англия…

– Может быть и Англия! Мы же с тобой понимаем, что неспроста Михалыч джентльменов этих сюда заслал. Ведь, как пить дать, это его люди!

– Да ты как никогда прозорлив!

– Но, как-то коряво всё, ты не находишь?!

– Что именно?

– Зачем их надо было отправлять с нами? Ведь это глупо! Проще было бы отправить каким-нибудь неприметным «купцом». Но не с нами! А так, он их попросту засветит! Вокруг сплошные непонятки…

Юрий шумно выдохнул и сказал:

– Вова, тебе-то не знать кто такой Михалыч? Не старайся его понять! Дыши ровно! Михалыч никогда не делает лишнего и ненужного, а тем более глупостей. Видать, так ему было нужно.

Свечин согласно кивнул головой, но тему далее развивать не стал:

– Выделяй мне каюту, коли тут оставил, – сказал он, – вот теперь, до самого Роттердама, буду мучиться и переживать, исходя ревностью.

– Отчего же?!

– Да, вот! Переживать буду, как там на «Княгине», моя Тересочка поживает?! Не охмурят ли её твои неугомонные матросики?!

То, что Владимир Свечин, перед самым отправлением из Форта-Росса, протащил на борт одну из своих смазливых пассий, Топалов узнал лишь по прибытию в порт Понта-Делгада, острова Сан-Мигел, Азорского архипелага. И, не понаслышке зная слабость друга к прекрасному полу, ничуть этому не удивился.

– Жениться тебе надо, кобель несчастный, пока на свою пипетку заразу не намотал!!! – подтрунил над другом Юрий.

– Но, но! Поскромнее на поворотах! Не кобель, а благородный ценитель женской красоты, – отшутился Владимир

Топалов беззлобно улыбнулся в ответ и, хлопнув друга по плечу, сказал:

– Пошли за мной, ценитель красоты, каюту твою покажу!

4

Роттердам встретил «тринидадских пришельцев» более чем радушно. Едва ли не каждый горожанин, начиная от бургомистра и заканчивая простым обывателем, старался своим присутствием засвидетельствовать личное почтение к дорогим гостям. Этому свидетельствовало огромное столпотворение в портовой зоне города. Создавалось впечатление, будто на городской пристани собрались не только жители Роттердама, но и весь народ из ближайших селений. В связи с этим все предпринятые перед входом в устье реки Ньиве-Маас меры предосторожности оказались попросту излишними. Наблюдая за излучающей радушие живой людской массой, забившей собою всё свободное пространство морского порта, Юрий всё больше удивлялся тому, как всё-таки быстро распространяются слухи в средневековом мире. Не имея никаких технических средств связи, люди умудряются распространить любую новость со скоростью ударной волны от взорвавшегося сто мегатонного ядерного заряда. И это при том, что заранее тринидадцы никого из горожан не предупреждали о своём визите.

Порадовали широкие причалы, один из которых позволил без труда пришвартовать рядом в одну линию сразу оба барка, что значительно облегчило разгрузку и погрузку товаров. А само пребывание в городе, из запланированных четырёх – пяти дней, растянулось более чем на две недели и на это были свои причины.

Одна из причин – это ожидание прибытия из Гааги Лейтенант-генерал-адмирала Михаэля Адриансона де Рюйтера, героя всех трёх Англо-Голландских войн и непосредственного участника Португальской войны за независимость. Который со дня на день должен был прибыть в Роттердам по настоянию статхаудера Виллема III Оранского для инспекции новых военных судов, построенных для флота Соединённых Провинций. Юрий ни на минуту не сомневался, что престарелый адмирал не устоит перед соблазном посетить «Фортуну», чтобы лично лицезреть таинственных пришельцев, по воле Господа оказавшихся в этом мире, и не ошибся. Как только информация о прибытии тринидадских купцов на невиданных доселе кораблях дошла до Михаэля де Рюйтера, то он сразу же прибыл в порт и, через вахтенного дежурного, передал послание капитану Лемке, в котором выразил желание встретиться лично с дорогим минейром Леонардом Кортесом или с человеком, выступающим на корабле от его имени. Юрий, в прошлом прочитавший немало статей об этом легендарном человеке, не заставил адмирала долго ждать приглашения. Он принял его доброжелательно, устроив торжественный обед в его честь, а после организовал увлекательную экскурсию по обоим баркам, рассказав об их возможностях в подробностях, ничего не приукрашивая, но и не выдавая всей правды. Сказать, что де Рюйтер был впечатлён, значит ничего не сказать. Адмирал был оглушен от, переполнивших его сознание, впечатлений и находился в неподдельном восторге от увиденного, но посетовал на то, что не имеет возможности также близко познакомиться с военными кораблями тринидадцев и пообщаться с их капитанами, на что Юрий сказал:

– Господин адмирал, в вашем послании, которое вы передали капитану «Фортуны», вы просили об аудиенции с Его Превосходительством Леонардо Кортесом.

– Точно так, дорогой минейр Джоери¹⁵, но я не мог даже и подумать, что его нет на борту столь прекрасного корабля, коим несомненно является «Фортуна»! – с нескрываемым сожалением воскликнул де Рюйтер.

– Я, от своего лица, осмелюсь предложить вам отправиться с нами в Новый Свет и лично посетить столицу Русской Америки, город Форт-Росс! И, будьте уверены, что Его Превосходительство адмирал Леонардо Кортес, будет очень рад принять вас как дорогого гостя! А вы сможете увидеть всё собственными глазами и убедиться, что тут нет ничего от нечистой силы! В свою очередь, приму за честь предложить вам «Фортуну» в качестве судна для перехода через Атлантику. Как я вам уже говорил, этот корабль быстроходен и ему не страшны шторма! Сам же переход не займет больше месяца и, уверяю вас, это путешествие вам покажется легкой прогулкой. Думаю, капитан Лемке поддержит меня!

– Тут нечему возразить! – поддержал Юрия, присутствующий при разговоре Лемке.

– О, минейр Джоери, вы как демон искуситель! Ваше предложение чертовски заманчиво! – восторженно ответил де Рюйтер, – боюсь, что у меня нет оснований отказываться от столь увлекательного путешествия! Но прежде мне следует решить ряд первоочередных вопросов здесь!

– Господин адмирал, думаю, что на это у вас будет достаточно времени. На обратном пути мы снова зайдем в порт Роттердама. И, если вы не передумаете посетить Тринидад, то мы с радостью примем вас на борт!

– Ну что же! Так тому и быть! – не скрывая своего удовлетворения сказал Михаэль де Рюйтер.

После того как они распрощались, и адмирал покинул корабль, ничего непонимающий Владимир Свечин, пожимая плечами, поспросил у Юрия Топалова разъяснений: а собственно зачем тому вдруг понадобилось тащить этого старого голландца в Форт-Росс? На что получил развернутый ответ:

– Михаэль де Рюйтер – это тебе не просто историческая личность, но и умный, честолюбивый человек, который может оказаться полезен нашему молодому государству, если конечно его, адмирала, правильно замотивировать.

– Да, но нам то этот старик на кой чёрт сдался?! – не унимался Владимир.

– Странно слышать такое от человека, увлекающегося историей, – продолжал Юрий, ‒ если говорить нашим языком, то де Рюйтер, несмотря на то, что он сейчас для голландцев национальный герой, является, так сказать, оппозиционером в глазах нынешних правящих вельмож, и для Вильгельма как кость в горле. Поэтому через два года его отправят в Средиземное море на помощь испанцам в борьбе с французами. Этот конфликт в нашей истории не приносил особых выгод Голландии. Вильгельм, попросту, надеялся таким изощрённым способом избавиться от адмирала. Чего и добьётся в 1676 году. Рюйтер будет ранен в обе ноги и от полученных ранений скончается близ Сиракуз. Но подобного можно избежать. Думаю, Петрович, найдёт где можно применить таланты легендарного флотоводца нам на пользу!

Второй причиной вынужденной задержки стало налаживание торговых контактов со знатными лицами купеческих фамилий Соединённых Провинций, таких как братья Марселисы. Влиятельные купцы, крупные землевладельцы и горнодобытчики подкупали тем, что у них на данный момент уже имелись прочные торговые связи с Русским Царством, а это было важным звеном в налаживании с братьями партнерских отношений.

Если младший брат, Леонхард Марселис, жил в Роттердаме и встретиться с ним не составило большого труда, то вот старшего брата, Габриеля Марселиса, пришлось дожидаться из Амстердама, заранее отправив туда хвалебное письмо в его честь и с приглашением посетить барк «Фортуну», где будет организован торжественный ужин в его честь, для обсуждения взаимовыгодного партнёрства. Тут сказать-то нечего, помощники Топалова в торговых делах знали, как охмурить выгодного клиента. Что с блеском и продемонстрировали, заключив с братьями Марселисами выгодный и долгосрочный контракт.