Текст книги "Человек без прошлого"

– А чего это герцог, с самого начала весь такой сдержанный и немногословный, прочитав письмо, вдруг стал самой любезностью?

Топалов в ответ пожал плечами и сказал:

– Считаешь, что меня посвящали в содержимое письма? Нет, Володя, не посвящали! Я могу лишь предполагать…, – он немного помолчал, что-то обдумывая, и продолжил, – понимаешь, герцог сильно зависит, как от Швеции, так и от Речи Посполитой. Его маленькое герцогство находится между двух огней, молотом и наковальней. А в дружбе с нами у него есть реальный шанс получить полную независимость. Да ещё кой-какие территории в Новом Свете на халяву приобрести. Скорее всего, в письме Петрович об этом прозрачно намекнул и возможно пообещал пару плюшек со своей стороны в случае взаимовыгодных отношений.

– В нашей истории Курляндия стала частью Российской Империи…

– Так это когда будет? Века через полтора. А в этой истории уже не факт! Сколько Курляндия может пробыть независимым государством это уже другая история! Если вообще это произойдет?! А ну если Петрович сам Якоба своим вассалом сделает? Да и не нам это решать!

– А, ну да…, ‒ согласился с ним Свечин.

– Слушай Вова, давно хотел спросить… – Юрий посмотрел в сторону друга, но его взгляд остановился на слегка раскачивающихся в такт движению шторах.

Володя в ответ что-то буркнул, что друг расценил как согласие:

– Вова у тебя отчество то какое?

– Владимирович!

– Владимир Владимирович! – протянул Топалов, – популярное сочетание, как у нашего «темнейшего»!

– Кого?!

– Как у нашего президента, блин!

В Виндау малая Топаловская флотилия простояла меньше недели. Сбыли весь оставшийся товар, закупили всё необходимое, да приняли на борт переселенцев из числа славян, коих набралось больше полусотни, после чего отправились в обратный путь. Настала пора возвращаться домой. Плавание и без того заняло уже более трёх месяцев, а сколько ещё уйдёт времени на обратную дорогу…

10

Далеко на западе, отливающее цветом меди солнце, медленно опускалось к линии горизонта. Надвигающиеся с востока сумерки гнались за удаляющимися от балтийского берега кораблями. Казалось ещё немного и они настигнут беглецов, чтобы укутать их в непроглядное одеяло ночи.

Юрий Топалов находился на корме совершенно один и вглядывался вдаль, будто пытаясь разглядеть на востоке, что-то призрачное и ускользающее от его пристального взгляда. Там, чуть севернее, угадывалась неровная бледно-синяя полоса берега. Это остров Готланд. Но Юрий, как будто не видел его, устремив свой взгляд дальше.

Слышен шум ветра, да скрип такелажа. На палубе почти безлюдно и лишь несколько матросов, занятых неотложными делами, снуют вдоль фальшборта.

Топалов, отвлеченный своими мыслями, не заметил, как сзади к нему подошла Мика и лишь вздрогнул от неожиданности, когда она нежно обвила его за шею руками. Он тут же освободился от её объятий, развернулся и, обхватив за талию, прижал к себе. Постояв так несколько секунд, он нежно отстранил жену от себя и сказал, указывая рукою по направлению на северо-восток:

– Посмотри туда, там за островом, примерно в пятистах километрах отсюда начинается Финский залив! В моём мире на его берегу раскинулся большой прекрасный город, мой родной город!

– Мы так близко от твоего дома и даже не попытались посетить его? Но почему, Хорхе? – спросила Мика и с недоумением посмотрела на мужа.

– Не посетили! И думаю не скоро ещё посетим… а возможно и не посетим никогда! К нашему великому сожалению…

– Но ведь ты тут главный, милый! Всего каких-то жалких 500 миль! Прикажи развернуть «Фортуну» и поднять все паруса! А лучше ещё запустить чудо-машины в помощь ветру и уже утром мы будем у твоего родного берега!

– Эх, родная ты моя, в этом нет совершенно никакого смысла, – со вздохом сказал Юрий, – сейчас там ещё нет ничего, лишь небольшие деревушки: Саасари, Ижора, да Саарская мыза. Но, уверен, скоро там появится мой город! Возможно даже раньше, чем в моём мире.

– А как в том мире, откуда вы пришли, твой город назывался?

– Будет называться, – поправил жену Юрий, – Санкт-Петербург! Северная Пальмира…

– Красиво звучит…

– Не только красиво звучит, но и неописуемо красиво выглядит! Летний сад, Петергоф, Медный всадник… – сказал он мечтательно и тихо, в сторону, добавил, – Дожить бы….

– До чего дожить? – непонимающе спросила она.

– До глубокой старости рядом с тобой! – ответил Юрий и улыбнулся в ответ.

– И, как у вас говорят, умереть в один день?!

– Не у вас, а уже у нас! – он снова поправил её и добавил, – в один миг!

Сумерки всё же догнали «беглецов» и с каждой минутой вокруг становилось всё темнее. Да и берег Готланда уже скрылся во мраке от любопытных глаз.

– Прошу прощения, не помешаю? – раздался голос Густава Лемке, за спинами Юрия и его жены.

– Нет конечно, не помешаешь, – ответил Топалов, выпуская Мику из объятий, – вот, рассказываю Мике о Петербурге. Я там когда-то родился и вырос…

Лемке встал рядом с ними и оперся о планширь фальшборта.

– О да, город святого Петра! – с восторгом произнёс Густав, – мне, ещё будучи студентом Альбертины²⁶, довелось как-то побывать в нём!

– Альбертина? – спросил озадаченный Юрий, – хм, никогда не слышал!

– Это академия, расположенная в Кёнигсберге, – пояснил Густав, – кстати, она уже существует и в этом мире!

– О, господи! Кёнигсберг! – воскликнул Юрий и задрал руки вверх, ‒ как я мог забыть?! Вы же родом из Восточной Пруссии! Вот ради чего можно отклониться от маршрута! Ведь Кёнигсберг отсюда недалеко, меньше двухсот миль на юго-восток. Густав Мартинович не желаете побывать на исторической родине?

Капитан «Фортуны» пристально посмотрел на негоцианта, потом вдруг улыбнулся, как-то виновато и сказал:

– Побывать на родине – это звучит заманчиво! Но, считаю, что сейчас это будет излишне… Мы обязательно посетим Кёнигсберг, но как-нибудь в другой раз.

– Такого ответа я от вас услышать не ожидал… Неужели вам не хочется взглянуть на родной город?

– Поверьте мне, сейчас там не на что смотреть! Это не тот город, который я оставил несколько лет назад. Да и торговать там нам нечем, всё уже распродали. А с пустыми руками… В общем, думаю, что это не самая хорошая идея, менять курс в угоду одного человека, пусть даже и капитана этого корабля.

– Может вы и правы, – сказал Юрий соглашаясь.

– А какой он, тот город, который вы оставили много лет назад? – вдруг спросила Мика.

Вопрос заставил Лемке задуматься. Он замолчал ненадолго, глядя на разбегающиеся в пене гребни волн под кормой «Фортуны», потом развернулся в пол оборота к Мике и сказал:

– Красивый город! Колыбель просвещения и дом великих людей! По крайней мере я так считаю!

– Такой же красивый, как родной город моего Хорхе?

– Абсолютно такой же! Только, чуть постарше! – сказал Густав и, после сильно затянувшейся паузы, спросил, обращаясь к Юрию, – так куда путь держим, Юрий Алексеевич?

– По пути зайдём в Роттердам. Заберём адмирала де Рюйтера, если он конечно созрел на переезд.

– Не пойму я, Юрий Алексеевич, чем нам старый адмирал может быть полезен?

– Опытом, Густав Мартинович, исключительно опытом! Который он может свободно передавать нашим будущим капитанам и адмиралам!

– Так его опыт к нашим реалиям, мягко говоря, уже не подходит!

– Не соглашусь с вами! ‒ сказал Юрий и глубоко вздохнул, – товарищ де Рюйтер, как опытный стратег, так и непревзойденный тактик, а такой опыт не устаревает никогда, сейчас в Европе очень много талантливых и зачастую непонятых людей, Исаак Ньютон, Роберт Бойль, Христиан Гюйгенс, Олаф Кристенсен Рёмер… была бы моя воля, я бы их всех на Тринидад переправил! Пускай на благо Русской Америки созидают!

Лемке заметно поёжился и огляделся вокруг.

– Холодает, – сказал он, – с вашего позволения я всё же вернусь в каюту.

– Да, конечно, Густав Мартинович, – ответил Юрий.

Лемке согласно кивнул головой и направился прочь. Но, сделав несколько шагов, вдруг остановился, развернулся и спросил:

– Ну а после Роттердама, идём домой?

– Домой! – твёрдо ответил Топалов, ‒ хватит нам галопом по Европам носиться!

Сумрачный морской ветер становился всё прохладнее, и Юрий почувствовал, как по телу, едва касаясь кожи, пробежал озноб.

– Пойдём в каюту, тут становится зябко, – будто почувствовав это, тихо произнесла Мика. И ему ничего не оставалось делать, как согласиться и последовать за ней.

Часть четвертая: Ставки сделаны. Фишки брошены

1

– Земля справа по борту!

Крик вперед смотрящего с фор-марса вывел Франсуа Требютора из глубоких раздумий. Он спешно поднялся на квартердек, вытащил из-за пояса подзорную трубу и принялся вглядываться в горизонт по направлению норд-вест. Там вдали, темно синей неровной полосой, угадывался берег. Погода стояла ясная и, хотя ветер наполнял паруса «Сент-Катрин» лишь на половину, зато дул в нужном направлении, что бывало не так часто в этих широтах в разгар лета.

– На горизонте Азоры! – сказал, подоспевший на квартердек, Роки Бразилец, – следует зайти и пополнить наши запасы, да дать отдохнуть командам перед решающим переходом?

Он стоял за спиной командора, ожидая его одобрения. Но тот молчал, продолжая изучать береговую линию. С минуту помолчав и не дождавшись каких-либо указаний, Роки продолжил:

– Я отдаю команду держать курс к берегу, – после чего он по-дружески похлопал Требютора по плечу и с восторгом произнес, – сойдем на берег и славно отдохнем сегодня, дружище! И дай нам господи хорошего крепкого эля, да знойных сеньорит островитянок!

Он развернулся и, уже было направился к лестнице, как Франсуа, не отрываясь от изучения береговой линии далёкого острова, его остановил:

– Нет Роки! Уваливаемся под ветер и держим курс зюйд-вест! Обойдём это местечко за полосою горизонта…

– Я не понял, что?! – Роки с нескрываемым недоумением посмотрел на Требютора, ‒ но почему, командор?!

Франсуа, оторвавшись от изучения береговой линии, левой рукой протянул подзорную трубу своему помощнику, а правой указал в сторону дальнего берега:

– Посмотри Роки, да получше посмотри! Ты знаешь, как называется остров?

– Несомненно! Санта-Мария, владение Португальского двора, – ответил Роки и сразу же добавил, – и, славный король-солнце с ними, слава богу, не воюет. А мы, как бы, его подданные, вот и не будем местным давать повода усомниться в этом.

– Верно! – удовлетворенно произнес командор, – только именно за этим островом находится остров Сан-Мигел, а там сейчас тринидадцы! И ходят слухи, что они там неплохо устроились! И никто не даст мне гарантии, что на данный момент на рейде у Сан-Мигела нет их кораблей, – он повернулся к Роки, забрав подзорную трубу, приблизился к нему в плотную и принялся «вталкивать» простые истины, – ты запамятовал куда мы идем? Или ты хочешь, чтобы наше дело закончилось, едва начавшись?! Я вот нет! Я свой приз взять хочу, думаю и ты тоже…

– Но нам нужна свежая вода и провизия! Ту воду что у нас есть пить невозможно! Ещё немного и она стухнет окончательно!

– Потерпим, а воду будем кипятить, не отравимся. А через два полных дня, если ветер не изменится, возьмём курс норд-норд-вест. Там как раз течения благоприятные. Должны будем выйди к острову под названием Флориш, там и пополним запасы воды, да и провизии тоже.

– Но командор, ведь это лишний крюк! Потом нам придётся забирать к югу, а там течения уже встречные и ветра…! – не унимался Роки.

– Ничего страшного, пройдём! Пусть даже и времени немало потеряем, зато целее будем! – Требютор отстранился от Бразильца и добавил, – а сейчас, передай на остальные корабли уваливаться под ветер по курсу зюйд-вест!

– Надеюсь ты понимаешь, что делаешь… – ответил Роки и удалился.

Они вышли из Сент-Питер–Порта менее месяца назад. Выходили ночью, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. И маршрут сознательно выбрали другой, стараясь держаться севернее оживленных морских путей. Перед тем как выйти в море, им потребовалось чуть больше месяца, чтобы набрать команды и оснастить эскадру, состоящую из пяти кораблей. Обещанные деньги человек, представившийся как Коэрт, доставил им довольно быстро и в полном количестве, как и было обговорено. Вопреки ожиданиям, людей в команды насобирали не только быстро, но и без видимых проблем. И всё благодаря блестяще продуманной легенде о том, что Его Величество король-солнце Людовик XIV повелел набирать добровольцев для усмирения проклятых, коварных Ирокезов на территории Квебека в Новой Франции. За что собрался очень хорошо платить золотыми луидорами, а по возвращении всем, кто оступился перед Господом Богом и его светлейшей особой, будет высочайшее прощение! Легенду эту подкрепили звонкой монетой, выплатив всем согласным задаток в 50 ливров. Надо ли говорить, что от желающих отбоя не было. Также закупили военную амуницию через доверенных лиц с материка. Правда, закупленных комплектов не хватало даже на половину команды, но это посчитали несущественным.

Покинув остров Гернси, вышли из Ла-Манша в Атлантику без особых затруднений. Шли под белыми французскими флагами, стараясь даже держать походный строй, правда, удавалось это не слишком. Команды исправно исполняли свои обязанности, и никто не задавал неудобных вопросов до той самой поры, пока эскадра не взяла курс на юго-запад. Но как только это случилось, сразу же появились отдельные личности откровенно недоумевающие происходящим. На что Требютору пришлось срочно придумывать причину смены курса. И он не придумал ничего лучшего, как сообщить о намерении зайти на Азоры по причине, которую команде знать не обязательно. Ни командор, ни его помощник Роки, исполняющий обязанности капитана «Сент-Катрин», не торопились вводить в курс дела команды кораблей об их истинной цели похода.

И теперь, стоя на квартердеке, Франсуа Требютор думал именно об этом. Пришло ли время созвать капитанов и открыть перед ними карты? И если да, то не все! Козырной туз лучше пока припрятать в рукаве.

«Сент-Катрин» начал медленно менять курс, забирая носом к югу. Следующие за флагманом корабли тоже стали повторять манёвр, но не все сразу. По всему видно, что и там многие в недоумении. В особенности их капитаны. Излишнюю суету на палубе Требютор заметил не сразу. Он вглядывался в горизонт, на удаляющийся берег и ему казалось, вот ещё немного, и там за горизонтом в небо взметнутся дымы из дьявольских труб тринидадских кораблей. Но он тут же гнал от себя мрачные мысли, продолжая вглядываться вдаль. От этого занятия его отвлек прибывший Роки. По озабоченному лицу Бразильца было ясно, что что-то происходит неладное.

– Командор, команда собирается на палубе и требует объяснений, ‒ в полголоса произнёс он, ‒ так и до бунта недалеко! Пришла пора объясняться.

– Что же, объяснимся! – Командор засунул подзорную трубу за пояс, уверенно подошел к краю квартердека и оглядел людей, собирающихся на палубе. Они всё прибывали и прибывали.

При виде Требютора, команда сразу же загалдела, но, стоящий впереди, с заросшей бородой лицом и ниспадающими до плеч волосами, резко поднял руку с зажатым в кулаке палашом и с многозначительным видом оглянулся назад. Толпа моментально смолкла.

– Джон Анселл, старина Джон Анселл, – Франсуа Требютор криво улыбнулся, – как я погляжу, ты уже стал тут капитаном? Как беспрекословно слушает тебя команда! Как несмышлёные щенки заглядывают мамке в пасть!

– Не надо зубоскалить, Требютор! – глаза Джона недобро блеснули из-под густой поросли на лице, – не стоит ли тебе объясниться, почему мы вместо того, чтобы подойти к берегу, бежим как от чумы? Люди устали и заслуживают отдыха!

– Так отдыхайте по очереди, кто вам не даёт-то? Вон сколько бездельников и дармоедов шляется по кораблю!

– У нас плохая вода и неплохо было бы её заменить, ‒ крикнул кто-то из толпы и сразу же смолк, стоило только Анселлу бросить тяжелый взгляд на притихших людей.

– Люди в неведении, Командор, – уже более мягким тоном продолжил Джон, – а ты вместо того, чтобы разъяснить всё, смеешь их оскорблять! – толпа, как по команде, зашумела.

Требютор поднял обе руки вверх, выставив ладони вперед:

– Так значит, вы хотите разъяснений? – пробасил он громко, – тогда слушайте! Слушайте очень внимательно! И не говорите потом что не слышали, ибо я, для недоумков, лишний раз повторять не стану! Вы что и вправду думаете, что нужны на службе короля? Вы для этого напыщенного индюка лишь отребья и мусор, которым место вон там, – он ткнул кистью руки в сторону мачт, – там, в петле на рее! Мы не идем к берегам Новой Франции, нас там не ждали и раньше, не ждут и сейчас! – толпа загудела и Требютор повысил голос ещё сильнее, стараясь заглушить этот гвалт, – у нас совершенно другая миссия! Миссия – всех нас привести к богатству! Миссия наша – купаться в золоте и серебре! И всё это богатство вон там, в Новой Испании, лежит и ждет, когда придем мы и возьмём всё себе!

Толпа уже ревела и в сторону командора летели обрывки фраз: «Да, кто тебе позволит так просто забрать …, Паписты не дадут! Как это сделать? Почему мы не знаем?! Использовал, обманули…»

Джон снова поднял руку с зажатым в кулаке палашом и гаркнул во всё горло:

– Молчать!

Моментально наступила тишина и только поскрипывание снастей и шум воды за бортом её нарушали.

– Что же, командор, теперь вопросов стало ещё больше чем ответов, ‒ обратился Джон Анселл к Требютору, ‒ а особенно мне интересно, всей команде интересно, как ты это собрался сделать в водах, где тринидадцы полные хозяева?!

– Как собрался сделать? Да очень просто! Именно потому, что в Новой Испании уверовали в силу тринидадских колдунов и фактически не охраняют своё нажитое добро. Пару сотен, разучившихся воевать, солдат можно не считать. Мы их раздавим и даже не заметим. Для остальных мы часть военного флота великой Франции, сопровождающая купцов на Тортугу. А на самом деле пойдем к Мериде, возьмем свой приз и, пока новости эти дойдут до тринидадцев, мы уже уйдем к берегам Новой Франции, а там пусть попробуют поймать! Тем более они решат, что это дело рук французских военных и нанесут визит на Тортугу к месью д’Ожерону и не для того чтобы высказать свои претензии! Тринидадцы не будут разбираться так это или нет, а д’Ожерон получит своё по заслугам! Думаю, тут никому не надо объяснять, как отвратительно поступил губернатор Тортуги с нашим братом, вольным моряком?

– Почему ничего не сказал команде и не испросил общего согласия? – перебил его Джон, ‒ почему нарушил кодекс флибустьера?! Никаких договоров с нами не заключил?

– А почему не сказал? Да всё потому же! Ни для кого не будет секретом, что большинство из вас не может держать язык за зубами! Кто-нибудь, да выболтал бы все секреты за кружкой крепкого эля ещё в трактире Сент-Питера, каким-нибудь похотливым девкам и скоро весь Гернси, а там Нормандия, говорили бы об этом! И наша миссия закончилась бы, так и не начавшись!

Требютор обвёл взглядом притихших людей и ещё некоторое время красноречиво расписывал какое благоденствие их всех ждет, после чего закончил словами:

– Богатств там на всех хватит, а кто не согласен, что же, я высажу его на каком-нибудь необитаемом островке, впереди по курсу остров Флориш, самый западный из Азорских островов. Так что, есть несогласные?

Всё снова пришло в движение, люди с увлечением что-то обсуждали между собой, то и дело выдавая возгласы одобрения и поддержки в адрес командора.

Командор Франсуа Требютор был доволен результатом. Недовольных попросту не осталось. Его речь произвела должное впечатление и теперь эти люди пойдут за ним хоть в огонь… пока не получат то, на что теперь рассчитывают или пока не разочаруются в нём окончательно. Но об этом он предпочёл пока не думать.

Нет, не будет собирать на «Сент-Катрин» капитанов, он сам посетит каждый корабль, его сопровождающий, и повторит командам свою речь. Чтобы до каждого дошло о значимости миссии, чтобы каждый прочувствовал и проникся. Именно в сею секунду Требютор окончательно уверовал в то, что у него всё получится.

2

«Милорду Мэттью Каррингтону.

Ваша Милость, в смиренности своей, осмелюсь донести крайне важные сведения о двух странных джентльменах, прибывших чуть менее двух месяцев назад в Бристольский порт с острова Сент-Мэрис, на кече «Виннер». Волею своей обосновались они у Бристольского моста, где приобрели трактир в три этажа у вдовы джентри²⁷ Каммингса, Рут Каммингс. За дом расплатились ливрами, на сумму равную восьмистам золотым гинеям.

Тайным дознанием слуги вашего, посетившего городок Хью-таун, удалось выяснить, что люди эти называют себя не иначе как: сквайр Фрэнк Райли Карр и бывший судовладелец из Нью-Йорка Уоррен Гилмор. А прибыли на Сент-Мэрис с берегов Новой Англии, из города Бостона. На остров высадились в начале июля под покровом ночи, что позволяет сделать вывод о желании сохранить прибытие своё в великой тайне. Сам же я смею предполагать, что они вполне могли побывать и в городе Форт-Росс, на острове Тринидад. Так как, по словам смотрителя маяка, старика Гранта, высаживались они с судна весьма странного вида, согласно описанию, не похожего ни на один известный в мире корабль, якобы принадлежавший тринидадскому негоцианту. Старик утверждает, что прибывшие гости представили себя добропорядочными поданными Его Величества, но при этом хорошо отзывались как о тринидадском негоцианте, так и о тринидадских колдунах в целом. Опрос жителей Хью-Тауна показал, что ранее сих господ никто из них не видел и видит впервые.

Из чего осмелюсь предположить о наличии у вас интереса к сим подозрительным лицам. В настоящий момент Фрэнк Р. Карр и Уоррен Гилмор находятся под постоянным наблюдением моих людей и ко времени написания оного письма ничего подозрительного за ними более не замечено.

С нижайшим поклоном, ваш покорный слуга Уэсли из Глостера.

г. Бристоль, Кинг-стрит, месяц август, день 24, 1673 года от рождества Христова.»

По мощённой камнем дороге Вест-стрит портового города Бристоля катили две кареты. Неброско украшенные и ничем не примечательные, они мерно раскачивались в такт движению, иногда подпрыгивая на редких дорожных выбоинах. Куда-то спешащие вдоль домов горожане не обращали на маленький кортеж никакого внимания. В процветающем, даже в такое непростое для Англии время, портовом городе подобная картина была обыденностью. Кортеж держал свой путь в сторону Бристольского моста, места основного сосредоточения лавок, мастерских, трактиров, а также частных домов персон местного делового круга. Из окошка первой кареты, то и дело сдвигая в сторону штору, норовившую заслонить обзор, выглядывал Мэттью Каррингтон. Он не был здесь уже давно и сейчас не без удовлетворения наблюдал заметные изменения к лучшему в облике города. Первое что бросалось в глаза это многолюдность. Бристоль и раньше был оживлённым городом, но сейчас жизнь в нём просто бурлила. Город и его окрестности процветали. Создавалось впечатление, что это место никак не задели последствия последней Англо-Голландской войны, окончившейся морской блокадой портов Британии со стороны голландского и, в первую очередь, ирландского флотов при поддержке бывших союзников шведов. И это было объяснимо. Расцвет бристольского порта связан, как ни странно, с бегством, так называемых каперов и флибустьеров, а проще говоря, пиратского сброда, из Нового Света к берегам Европы и Африки. Именно с этого момента Бристоль медленно и верно становился одним из мест сбыта нелегального, добытого разбойничьим путем, товара. Также это было связано и с подъёмом африканской работорговли, так как местные дельцы, по большей части тоже из бывших каперов, вывозили «чёрное дерево» из Африки в Новую Англию и в южные английские колонии в Северной Америке, а оттуда везли, главным образом, табак и сахарный тростник. Из Африки же в Бристоль поставлялось большое количество какао, патоки и сахара. Благодаря чему город прославился ещё и как столица шоколадной промышленности. А недавняя блокада ни коим образом не коснулась этого английского порта. Местные продажные чинуши, как ни в чём не бывало, торговали с бывшими и нынешними врагами Англии почти в открытую. А те, взамен на это, держали путь в Бристольский залив открытым, даже не пытаясь его блокировать.

Но не об этом думал Мэттью Каррингтон, время от времени поглядывая в окошко, а о том, что заставило его спешно покинуть столицу и, прихватив с собой четверых толковых гвардейцев из дворцовой стражи, мчаться сюда, в Бристоль. Известие о странных переселенцах из Новой Англии сильно смутило его. Он внутренне чувствовал какой-то подвох, так как не мог понять, почему два английских джентльмена прибыли именно на тринидадском судне и зачем им, приспичило высаживаться на остров ночью, а не утром или днем. То, что эти люди могли прибыть на Сент-Мэрис, именно на тринидадских кораблях Каррингтон вполне допускал. Ведь, по докладам, он знал, что два крупных купеческих судна пришельцев не так давно прибыли в Европу и уже побывали в вольном городе Гамбурге, в Курляндии и дважды в Роттердаме. А на данный момент должны быть на пути к выходу из Английского канала в Атлантический океан.

Ему не обязательно было ехать в Бристоль самому. Он попросту мог бы отдать приказ доставить этих подозрительных джентльменов в крепость Тауэр, а там, с помощью местных коновалов, допросить их с особым пристрастием и, будьте уверены, они признались бы даже в том, чего не совершали. Но, он не стал делать этого, решив, что нужно навести визит самому, чтобы за непринуждённой беседой прощупать чего они стоят, да заглянуть в их тщедушные душонки, чтобы узнать, чем они дышат. А потом на месте принимать решение, как поступать дальше. Ведь может оказаться, что они именно те, за кого себя выдают. Добропорядочные подданные Английской короны, бежавшие от произвола пришельцев в Новом Свете. Мало ли каким образом они попали на корабль тринидадского купца. Ну а если всё же это люди Кортеса, то свезти их в Тауэр никогда не поздно. Только вот он, Мэтью Каррингтон, никак не может взять в толк, почему тринидадцы организовали высадку своих агентов так бездарно. Надеялись, что она пройдёт незаметно? Или этот Леонардо Кортес попросту не считает его серьёзным противником? А может никогда и не считал таковым? Словом, вопросов много, а ответов пока нет.

Наконец кареты въехали на запруженный народом мост, по обоим сторонам которого, впритык друг к другу, расположились здания разной этажности. Фактически в каждом доме первый этаж занимали всевозможные лавки, аптеки, трактиры и мастерские. Народу же было просто не протолкнуться. Завидев кареты, люди шарахались в разные стороны и, кто недовольно, кто с опаской, поглядывали на проезжающий кортеж из двух неброско украшенных экипажей, толпою жались к стенам домов. А кортеж неспешно проезжал по образовавшемуся живому коридору. Затем, съехав с другой стороны моста, кареты, выбравшись на свободное пространство, остановились. С открытого переднего места первой кареты на землю спустился неказистый, полноватый, роста ниже среднего и уже лысеющий человек, до этого сидевший рядом с кучером. Он довольно резво для своего возраста подскочил к дверям кареты, распахнул их и, сделав шаг назад, сказал:

– Прибыли, сэр!

Каррингтон не спеша вышел из кареты и осмотрелся. Перед ним тут же возник сопровождавший его в соседней карете рослый гвардеец и, вытянувшись по стойке смирно, в молчании стал ждать дальнейших распоряжений. Мэттью, окинув его взглядом сверху вниз, как можно тише сказал:

– Находитесь пока тут, когда нужно будет, я вас позову, – получив от гвардейца чуть заметный кивок в знак согласия, обернулся к лысоватому человеку и сказал уже громче, – показывай куда идти, Уэсли!

– Так вот он, дом, через дорогу, сэр! – проблеял Уэсли и ткнул, толстым как сосиска указательным пальцем в соседнее здание, ‒ вон и дверь открыта! Знать новые хозяева дома!

Менее чем через минуту Каррингтон уже стоял посреди просторного зала, уставленного столами и лавками. Народу в трактире практически не было. И, сидевшая у входа на кухню, грудастая женщина средних лет явно скучала. Казалось, что она даже не обратила ни малейшего внимания на зашедших в трактир двух человек, продолжая смотреть куда-то вдаль и думать о чём-то своём.

– Вы всегда так встречаете своих посетителей, мэм? – с холодком в голосе спросил Мэттью.

Женщина встрепенулась, на секунду смерила гостя взглядом, потом неспешно встала и с таким же холодком спросила:

– Если мистеры желают откушать, то пусть займут место за любым столом, а я к ним подойду, позже!

– Я желаю увидеть ваших хозяев, Фрэнка Райли Карра и Уоррена Гилмора. Надеюсь, они дома?

– Они дома, в гостиной, на втором этаже, изволят обедать, – ответила женщина с явным безразличием, – если вам угодно, я их предупрежу о вашем приходе. Прошу прощения, как вас можно представить?

– О, не стоит беспокоиться, и не нужно утруждать себя этим, я сам им представлюсь, ‒ сказал Каррингтон, изображая на лице добродушную улыбку, ‒ можете мне поверить на слово, они будут очень рады моему приходу.

Женщина лишь пожала плечами и, с таким же выраженным безразличием, указала им на лестницу ведущую на второй этаж. Мэттью кивнул в знак благодарности и в сопровождении семенящего за ним Уэсли поднялся наверх. Женщина же, проводив их взглядом, снова села на своё место, приняла удобную для себя позу, да так и застыла, глубоко задумавшись о чём-то своём.

Лестница выводила в обширную, со вкусом обставленную, гостиную. Посреди комнаты стоял массивный овальный стол, за которым сидели двое мужчин и неспешно обедали. Стол был заставлен всевозможной снедью, и присутствующие, явно сильно увлеченные процессом поедания пищи, не сразу обратили на вошедших своё внимание, неспешно ведя между собой беседу. Но, завидев-таки незнакомца, вошедшего в гостиную без приглашения, оба замолчали и, как по команде повернули к незваному гостю головы.

Мэттью едва заметным движением руки остановил Уэсли, давая ему понять, чтобы тот оставался у дверей, а сам твёрдой и уверенной походкой прошел к столу.

– Добрый день, джентльмены, – поздоровался он, на ходу снимая шляпу, – надеюсь, я вам не помешал? А ежели и помешал, то великодушно прошу прощения за доставленные неудобства, и спешу объясниться перед вами за столь неожиданный визит!

Два человека, сидевшие за обеденным столом, озадаченно переглянулись. А Мэттью, как ни в чем небывало продолжал:

– До меня дошли слухи, что вы господа, совсем недавно, прибыли из Новой Англии, а если быть точным, из Бостона! Прошу вас поделиться со мной последними новостями о событиях, происходящих по ту сторону океана!

Один из присутствующих встал из-за стола и оценивающе пристальным взглядом посмотрел на гостя.