Текст книги "Человек без прошлого"

А третьей причиной задержки стал капитан «Княгини Ольги», Винсент Леннерт ван де Бёрг. Голландец по происхождению, он был родом из города Дордрехта, который располагался всего в трёх милях от Роттердама, и где до сих пор проживали его близкие родственники.

Сам же Винсент 17 лет назад, гонимый жаждой приключений, нанялся плотником на галеон «Норд Бевеланд» направлявшийся к берегам Гайаны, где, впрочем, эти приключения и сыскал, причём в немалых количествах. Его беспокойная жизнь была очень и очень насыщенной. Осевший в Новом Свете, он нанимался на купеческие корабли то матросом, то плотником, то канониром, а овладев профессией штурмана, выступал и в этой ипостаси. Был даже какое-то время штурманом на голландском каперском флейте «Дартел». Несколько лет провел на Кюрасао, где пытался добывать соль с целью продажи. Там же он обзавелся семьёй. В 1670 году нанялся капитаном пинасы «Провиденс», принадлежавшей Голландской Ост-Индской компании. Но Богу было угодно свести его с негоциантом Топаловым, с которым тот встретился в Якобштадте. Юрий, быстро оценив таланты де Бёрга, переманил его к себе на службу, о чём потом не пожалел ни разу. Позже, по его настоянию, Винсент перевез с Кюрасао в Форт-Росс и свою семью.

Едва прибыли в порт Роттердама, как де Бёрг сразу же запросился на берег, дабы съездить в родной город и навестить близких. Получив разрешение он, в сопровождении трёх матросов с «Княгини», убыл в Дордрехт, где пропал больше чем на неделю. Юрий, встревоженный долгим отсутствием своего второго капитана, начал было собирать поисковую команду, но не понадобилось.

Винсент Леннерт ван де Бёрг вернулся на борт живой и здоровый, да ещё и в сопровождении многочисленных родственников, которые, по его словам, жили в крайней нужде, перебиваясь тем, что Бог послал. И он не стал оставаться в стороне и предложил им переезд на постоянное место жительства в Русскую Америку. Как оказалось, особо уговаривать не пришлось, наслушавшись рассказов о сытной жизни по ту сторону Атлантики, вся родня, а это порядка двух десятков человек, просто загорелась желанием как можно быстрее покинуть Старый Свет и, быстренько собрав свой нехитрый скарб, явилась на борт «Княгини Ольги» всем своим «табором».

И вот по истечении двух с половиной недель со дня прибытия, продав часть товара и закупившись зерном, сукном, металлами и всевозможной бакалеей, маленькая Топаловская Флотилия вышла из Роттердама в воды Северного моря и взяла курс на свободный ганзейский город Гамбург.

5

– Ну что спекулянт, готов официальных представителей вольного города охмурять? – спросил Свечин и хитро улыбался, разглядывая «прикид» Юрия.

А посмотреть было на что! Специально для официальных встреч ему, по особому заказу, сшили нестандартный для данного времени костюм. Это было нечто среднее между туалетом 17 века и строгим костюмом века 20-го. Светлые брюки с наглаженными стрелочками и суженные книзу, отдалённо напоминали мужские повседневные кюлоты 17 века, но в тоже время не облегали ноги и смотрелись весьма эффектно. Пиджак же, как полагается, имел воротник с глубокими лацканами, но покроем своим напоминал камзол, в меру обшитый золотыми кружевами. Что ни говори, но смотрелся Топалов очень даже импозантно. Вот Свечин выглядел не так вычурно. Он был одет в строгий костюм тёмно-серого цвета по образцу первой половины 20 века. Правда смотрелся в нём Владимир несколько нелепо и выглядел в точности, как сказал Юрий Густаву, подтрунивая над другом:

– Ему бы на голову натянуть шляпу по форме цилиндра и, ни дать, ни взять, мистер Твистер, бывший министр, владелец заводов, газет, пароходов, мистер Твистер – миллионер!

Густав Лемке не стал проводить эксперименты над своим внешним видом и просто облачился в чёрный мундир капитана флота, фактически ничем не отличавшегося от военной морской формы офицеров Русской Америки. Разве что погонами с четырьмя золочёными галунами на каждом, соответствующими должностной категории капитана торгового флота, где верхний галун образует петлю в виде ромба. Тот же отличительный знак располагался в нижней части рукавов форменной одежды, а на правом предплечье красовался вышитый вручную флаг торгового флота молодого государства, представленный помимо Андреевского креста, синей полосой сверху и такого же размера красной полосой снизу. Мика, находившаяся рядом с мужем, выглядела, как подобает благородной даме, в соответствии с европейской модой 17-го века.

Барки «Фортуна» и «Княгиня Ольга» прибыли в порт Гамбурга рано утром. Город их встретил безлюдной пристанью, спокойно и, в некоторой степени, даже равнодушно. Быстро решили вопрос со швартовкой судов к набережной и уточнили текущую обстановку в городе. Новости, как и ожидалось, не обрадовали, но и не огорчили. На центральных улицах свободного города Гамбурга было относительно спокойно. И лишь нехорошие слухи, о неправедных и прижимистых пришельцах в полголоса передавались из уст в уста, один невероятнее другого. Небольшая делегация, возглавляемая негоциантом Юрием Топаловым, стояла у трапа, ожидая официальных представителей власти Гамбурга, сопровождаемых первыми купцами вольного города, которые, впрочем, не заставили себя долго ждать.

Кортеж из шести богато украшенных карет под разнобойный цокот копыт вкатился нестройной вереницей на городскую набережную и остановился в аккурат напротив трапа, спущенного с барка «Фортуна». Из настежь распахнутых расторопными лакеями дверец, на мощенную камнем пристань высыпало больше дюжины, по-праздничному вычурно разодетых, господ.

Свечин, с прищуром, искоса наблюдая за прибывшими представителями официальной власти города, незаметно наклонился к уху Топалова и шёпотом, прогоняя слова сквозь зубы, произнес:

– Смотрю на этих богато разодетых дядечек, а в голове одно только определение и крутится!

– Что у тебя там ещё крутится? – также шёпотом спросил Юрий.

– Петухи Гамбургские! – прошептал Владимир и, не сдержав вырвавшийся из горла смешок, спешно прикрыл рот кулаком, неумело изображая кашель.

Топалов бросил на друга укоризненный взгляд:

– Вова, посерьёзнее будь!

Тем временем группа «богато разодетых дядечек» величаво поднялась по трапу на борт и, вероятно, являющийся первым по старшинству господин, обратился к Топалову:

– Я, советник городского магистрата Клаус Гофман, очень рад приветствовать дорогих гостей из Тринидада в нашем славном городе! Разрешите мне представить вам своих спутников. Со мною прибыли мои коллеги, Доминик-Симон Эггер и Рюдигер Хайдрих.

– В свою очередь и я рад вас приветствовать, господа! – ответил Юрий и представился, – я, Юрий Топалов, негоциант и владелец этих судов, со мною мой партнёр, господин Владимир Свечин, и капитан «Фортуны», господин Густав Лемке. А это моя супруга фрау Микаэла де Ромеро Топалова. Мы прибыли из Русской Америки для налаживания между нами взаимовыгодных торговых отношений.

– О, несомненно мы очень рады вашему посылу, герр Топалов! – восторженно воскликнул Гофман и продолжил, ‒ а посему, разрешите представить вам сих благородных господ! Это влиятельные торговые люди нашего славного города… ‒ и он принялся по очереди представлять прибывших с ним купцов, не забывая при этом расхваливать достоинства и возможности каждого из них.

Со своей стороны, Юрий, Свечин и Лемке, в знак приветствия, почти синхронно кивали головами и мило улыбались. Когда же все формальности были соблюдены, Юрий, на правах старшего, предложил дорогим гостям пройти в кают-компанию, где Маноло со своей командой помощников, успел организовать торжественный обед для встречи дорогих персон.

Следуя до кают-компании, гости с нескрываемым любопытством озирались по сторонам и, время от времени, задавали различные вопросы, один из которых касался кормового флага, который отличался от главного, гордо развивавшегося на гафеле, наличием широких полос по краям, синего цвета сверху и красного – снизу. На что Юрий пояснил гостям:

– Сей флаг является символом гражданского торгового флота Русской Америки. Видите ли, господа, мы представляем частную торговую компанию, а не государственную, как вы могли подумать. Соответственно, помимо государственного флага, присутствует и торговый флаг.

После того как все гости, добравшись до места, расселись за заставленным всевозможными яствами столом, Клаус Гофман поинтересовался:

– Герр Топалов, вы сказали, что являетесь представителем частной торговой компании. А значит, эти великолепные корабли, принадлежат вам?

– Совершенно верно, герр Гофман! И это далеко не единственные корабли, которыми я владею.

– Но, при этом, у вас на борту присутствуют военные! У вас есть своя личная армия?

Вопрос вызвал у Юрия улыбку:

– Своей личной армии у меня, к сожалению, нет! А может быть и к счастью! Всё дело в том, что подданные Русской Америки, независимо от их статуса и положения в обществе, находятся под защитой государства. И куда бы они не направились, наше правительство, по мере своих сил, конечно, старается их, таким образом, обезопасить. Правда, это правило не распространяется преступников. Без разницы, какое преступление они совершили.

– Но ведь к каждому по солдату не приставишь!

– Этого делать и не обязательно! Достаточно того, что наше государство выступает гарантом его безопасности. И если в чужой стране с подданным Его Превосходительства случится что-нибудь скверное, то правительство Русской Америки это не оставит без внимания.

– Но почему же вас не сопровождает военный корабль, как в прошлые визиты ваших торговых судов?

– В этом нет необходимости. Поверьте, господа, мои корабли оснащены артиллерией ничуть не хуже той, что установлена на наших военных судах! И если вдруг, в открытом море мы столкнёмся с разбойниками, то будьте уверены, они получат достойный отпор! – сказал Топалов и резко сменил тему, – господа, до нас дошли слухи что в Гамбурге растёт народное недовольство и, якобы, связано оно нашим тут появлением!

– О, не извольте беспокоиться, герр Топалов! – расплылся в улыбке Гофман, – это всего лишь ничтожные неприятности, которые не стоят ни капли вашего внимания. К тому же, неприятности эти – решаемые.

– И всё же, герр советник, я хотел бы знать, в чём истинная причина народного недовольства и как сие можно исправить?

– Жадность и порок всему виной, герр Топалов. Есть тут из числа мелких лавочников, завистники и христопродавцы! Не живётся им спокойно! Распускают по городу самые нелепые слухи, чем вводят добропорядочных горожан в заблуждение, – ответил Гофман и тут же заверил, – и всё же, беспокоиться не о чем! При магистрате постоянно находится рота швейцарских мушкетёров. И, поверьте мне на слово, если это будет необходимо, они смогут поддержать порядок и не допустить беззакония, тем более направленного против вас, наших дорогих гостей!

– Но что это за слухи, если они так будоражат умы добропорядочных горожан?

– О, самые нелепые слухи! Якобы тринидадцы продают товары по цене, равняя один песо к трём талерам, а иногда, даже и к пяти. Несмотря на то, что в талере серебра содержится больше. Говорят, что пришельцы завышают пошлины на свой товар, а портовую пошлину не платят!

– Что за чушь?! ‒ только и смог воскликнуть Юрий.

Но постепенно разговор перешел в деловое русло, и помощники Топалова по торговым связям плавно переключились на Гамбургских купцов. Те же, в свою очередь, впали в «перманентный шок», перечитывая накладные на грузы, заботливо переведённые на немецкий язык. Они качали головами, не веря собственным глазам и, время от времени, тыкая пальцами в бумаги, постоянно переспрашивали:

– Сахар свыше 2 тысяч тонн?! Пряности больше 400 тонн?! Какао и ваниль – 600 тонн?! Табак – 1000 тонн?! Маисовая мука – 2000 тонн?! Сколько это будет в фунтах?

Помощники, с самым добродушным видом, терпеливо что-то пересчитывали, да в общих чертах поясняли обалдевшим немцам о грузовместимости судов и о невероятных возможностях грузовых перевозок на кораблях данного типа.

Советник Клаус Гофман, решив не злоупотреблять гостеприимством пришельцев, засобирался было по делам, но Топалов его остановил и со всем почтением сказал:

– Герр Гофман, в знак укрепления между нами дружбы, полного доверия и взаимопонимания, я хотел бы вам преподнести подарок!

Юрий, жестом руки, подал знак Маноло и тот незамедлительно выставил на стол металлический цилиндр на подножке, украшенный причудливыми узорами с позолоченными вкраплениями и блестящими стразами. Выступающая сбоку цилиндра ручка, была украшена не менее богато.

– Мы называем это поистине удивительное устройство стробоскопом, оно демонстрирует движущиеся картинки, ‒ пояснил Юрий, ‒ прошу вас, посмотрите и оцените сие зрелище сами.

Он аккуратно снял стеклянную колбу, находящуюся внутри цилиндра. Зажигалкой зажёг фитиль. И после этого, также соблюдая осторожность, вернул колбу на место. Затем он, предварительно попросив прислугу затемнить иллюминаторы, покрутил ручку, сжимая возвратную пружину в единое целое, и запустил пружинный механизм. Цилиндр завертелся, а прорезанные в нем окошечки слились в одну движущуюся картинку…

Советник городского магистрата на несколько минут потерял дар речи, разинув рот от удивления. Он, как заворожённый, следил за движущей картинкой до тех пор, пока возвратная пружина не расправилась полностью, не в силах более раскручивать цилиндр. После чего Клаус Гофман восторженно вскликнул:

– О, герр Топалов, я уже удостаивался чести созерцать невероятные движущиеся картинки, которые могут показывать ваши черные коробки, названия которых я, увы, не помню, но и то что вы мне показали сейчас, тоже одно из таких чудес!!!

– Уверяю вас, герр Гофман, это всего лишь механизм, созданный обычным человеком. А черные коробки, как вы изволили выразиться, называются ноутбуками. И демонстрируют они не просто движущиеся картинки, а события, которые имели место быть. Такое устройство есть и у меня, но, к сожалению, его я вам подарить не могу. Правда, если вы пожелаете, то я могу вам продемонстрировать на нем прекрасные виды Тринидада и Форта-Росс.

– О, герр Топалов! Для меня это было бы честью! Правда, к величайшему сожалению, мне нужно возвращаться в магистрат. Но, если вы не против, я с радостью заглянул бы к вам завтра вечером.

– Я буду только рад, господин советник!

После того, как восторженный подарком Клаус Гофман со своими спутниками покинул «Фортуну», а помощники Топалова вовсю охмуряли местных купцов, Юрий, Мика, Владимир и Густав, покинув кают-компанию, собрались в капитанской каюте для обсуждения дальнейшего плана действий.

– Пахнут наши новые друзья, прямо скажем, колоритно! – заявил Свечин, как только за ними закрылась дверь каюты.

– В каком смысле? – спросил Топалов, не уловивший суть вопроса.

– Да в самом, что не на есть, прямом! Амбре от них исходит, не дай бог! И запах духов его не перебивает!

– Что поделаешь, нечасто моются в просвещенной Европе в сие смутное время! – ответил Топалов и добавил, – да ты и сам знаешь, поэтому пора уже смириться и принять сей факт, как данность, – затем продолжил, резко перейдя к насущным вопросам, ‒ итак, господа присяжные, какие наши дальнейшие действия?! Прошу высказываться.

– В первую очередь надо пополнить запасы воды, – начал первым Густав, – причём питьевую желательно заменить полностью свежей. А старую питьевую воду можно распределить между цистернами с водой для хозяйственных нужд и с котловой водой.

– А где планируете воду брать? – поинтересовался Юрий, ‒ надеюсь не из Эльбы? В черте города все нечистоты в реку сливаются.

– Нет конечно! Договоримся с местными доставить воду из речки Люэ, это приток на западном берегу Эльбы, отсюда примерно в восьми милях в сторону побережья. Там вода отличная, – заверил Лемке.

– Хорошо, займитесь этим. Считаю, что надолго задерживаться тут не следует, максимум дня три. Чего-то неспокойно у меня на душе.

– А успеем? – спросил Свечин.

– Надо постараться…

Мика, решив поучаствовать в дискуссии, вдруг задала вполне актуальный вопрос:

– Дорогой, а если появятся желающие перебраться к нам, в Новый Свет? А они, я уверена, появятся.

– Своевременный вопрос, – согласился Юрий, – наверняка появятся, не думаю, что много, но появятся. Что-же, будем брать только полезных, владеющих каким-либо ремеслами. Надо по этому поводу Маноло распоряжение дать. Чтобы занялся их расселением. Думаю, брать надо, желательно с семьями.

Обсудив ряд не менее важных вопросов, что по времени заняло не меньше часа, собрались было расходиться, как вдруг в каюту постучали, а через мгновение дверь приоткрылась и в проеме показалась голова лейтенанта Домингеса.

– Разрешите? – спросила голова.

– Разрешаю, – ответил Лемке.

Получив утвердительный ответ, Домингес вошёл в каюту и, с озабоченным видом, доложил:

– Дон Хорхе, на набережной горожане собираются.

– Понятно дело, зеваки собираются, – сказал Юрий с улыбкой.

Но, лейтенант несогласно покачал головой.

– Не похожи они на простых зевак, – сказал он в ответ, – бузят больно громко!

– Чего хотят, выяснили? – спросил Юрий.

– Не рады нашему появлению. Недовольство высказывают!

– Вот тебе и местный аналог НКО подтянулся! – вставил своё слово Владимир Свечин.

– Кто, кто подтянулся? – озадаченно спросила Мика.

– Некоммерческая Организация! Так в нашем мире называют компании пришлых бузотёров, которые подбивают народ на беспорядки, по всякому глупому поводу, – пояснил жене Юрий.

– Но зачем? Мы же ничего плохого не делаем! – с наивным удивлением на лице, воскликнула женщина.

– Да, чтобы мы не заскучали! – усмехнулся Свечин.

– А затем! Исключительно преследуя возможные личные выгоды! Хотя, личные или нет, дело десятое, – ответил Юрий и встал из-за стола, – что же, господа Русские Американцы, пойдем посмотрим, кто там собрался и чего от нас хочет, – он подошел к Микаэле и обнял её за талию. – Милая давай в нашу каюту и носа оттуда до поры не высовывай, хорошо? – и, поцеловав её в уголок губ, выпустил из объятий.

Но Мика тут же встала в позу несогласной жены и, уперев руки в боки, высказала своё категорическое несогласие с мужем:

– Даже не жди! Не хочу и не пойду в каюту! Я с тобой!

Юрий, направившийся было к выходу, остановился и, пропуская к двери остальных, резко повернувшись к жене, требовательно произнёс:

– Не женское это дело! Я сказал: иди в каюту! И не надо мне перечить! – он на секунду замолчал, посмотрел жене прямо в глаза, стараясь вложить во взгляд всю нежность и свою любовь к ней, и тихо произнёс, ‒ милая, не бойся, за меня… всё будет хорошо!!!

6

Примерно в это же время на другом конце Гамбурга в лавку старого Гауфберга вошел человек, при виде которого старик расплылся в улыбке.

– О, герр Коэрт, как я рад вас видеть! – сказал он и спешно вышел из-за прилавка на встречу к гостю, – очень, очень рад!

Коэрт снял шляпу и с ухмылкой посмотрел на лавочника.

– Знаю я, старый лис, как ты мне рад! – с нескрываемой иронией ответил он, – спишь и видишь, когда я сгину в мире мертвых или сгорю в геенне огненной!

– Ну как вы так могли подумать, герр Коэрт?! – лицо Гауфберга скривилось от фальшивой эмоции, изображающей грусть, и он с деланным непониманием развел руки в стороны, – как так можно то?!

– Так это тебя спросить надо, старый прохиндей! – парировал гость, – однако к делу…

– К делу, так к делу. Вас уже ждут, герр Коэрт! – сказал старик, – прошу следовать за мной, – и направился за прилавок к внутренней двери, а гостю ничего не оставалось, как последовать за ним.

Сразу за дверью начинался небольшой коридор, в конце которого располагалась лестница на второй этаж. Поднявшись по ней, они оказались в еще одном коридоре с несколькими дверями по обе стороны. Гауфберг подошёл к самой дальней из них и открыл её. Но входить в комнату не стал, а освободил дорогу гостю и, в приглашающем жесте поведя рукой в сторону дверного проёма, сказал:

– Прошу вас, вам сюда!

Коэрт молча прошел в комнату, и лавочник без промедления затворил за ним дверь. Помещение не казалось особо просторным и было обставлено без каких-либо излишеств. Топчан, платяной шкаф у противоположной стены и довольно массивный стол по середине. Единственное окно плотно зашторено занавесью, из-за чего в комнате было немного сумрачно. За столом сидел человек средних лет, с аккуратной русой бородкой и редкими усиками, в тёмном длинном плаще, из-под которого выглядывал богато расшитый камзол бордового цвета. На столе лежал новомодный головной убор, прозванный за свой вид «треуголкой». Казалось, будто человек находится в глубоком раздумье, так как сидел он неподвижно, сосредоточенно глядя на прибывшего гостя, и лишь пальцами правой руки монотонно теребил угол треуголки.

Коэрт хорошо знал этого человека в лицо. И то, что этот тип, один из доверенных людей хозяина. Но вот, как ни странно, настоящего его имени он не знал, так как оно, впрочем, как и его образ, кардинально менялось с каждым их совместным делом.

– Ну здравствуйте, мистер Коэрт! – расплывшись в улыбке, поприветствовал его сидевший за столом человек, ‒ давненько мы не виделись!

– Добрый день! – поздоровался Коэрт и, в свою очередь, деланно улыбнулся, – извините, не имею представления, как к вам в сей час можно обращаться?

– С недавних пор, в вольном городе, меня знают под именем Улофа Перссона, купца средней руки, родом из Стокгольма, – представил себя сидевший за столом человек, – присаживайтесь уже, не стойте столбом передо мной!

– О, так значит вы у нас подданный молодого короля Швеции?! Что-же, добрый день, герр Перссон! С чем прибыли в наш вольный город? – сказал Коэрт, выделив слово «герр», тем самым подчеркивая скандинавское происхождение этой фамилии. После чего он занял своё место за столом.

– Пусть будет так, – согласился Перссон и продолжил, – для всех, я прибыл из Бергена, по торговым делам, а лично для вас, я прибыл из Лондона, по настоянию хозяина, узнать, как у вас обстоят дела. Также, мне предписано принимать решение по своему усмотрению. А теперь я вас внимательно слушаю!

– Значит, как обстоят дела… – протянул Коэрт. Откинувшись на спинку стула, он поднял глаза вверх и уставился в потолок, – а дела у нас обстоят не очень. Как выяснилось, интересующие нас люди для участия в игре не подходят!

– Какие именно люди?! Коэрт, выражайтесь яснее!

– Я имею в виду этого юного немца из Московии и его дикого варвара-слугу.

– Насколько я знаю, по старым сведениям, от своих осведомителей, ранее вы были другого мнения. Почему вы сейчас считаете иначе?!

– Об этой странной парочке мы узнали от нашего человека из Москвы. Мои же люди взяли их под наблюдение сразу, как они прибыли сюда и больше не выпускали из виду. На тот момент они и вправду казались идеальными исполнителями. О чем я и оповестил хозяина. Но, как оказалось, я поспешил…

– Но всё же, что в них не так?!

– Мы с самого начала ошибочно считали, что Хартманн, так зовут этого юношу, прибыл в Гамбург с тайной миссией от московского царя Алексея или от лица из приближенных ко двору. С целью, не столько больше узнать о пришельцах, а сколько, по возможности, наладить с ними отношения. Всё наш осведомитель в Москве, введший нас в заблуждение. Сделал он это намеренно или нет, доподлинно неизвестно и мне ещё предстоит в этом разобраться. А укрепиться в заблуждении помог и тот факт, что этот Хартманн оказался племянником Альмы Зиверс, вдовы лавочника Яна Зиверса, который, в свою очередь, имел отношение к купеческому дому братьев Зиверс, являясь их дальним родственником. Я даже организовал обыск его комнаты в доме той самой тетушки, у которой он проживает. А недавно устроил на него нападение, надеясь найти в его одеждах хоть какое-нибудь послание к тринидадцам. Мои люди постарались на отлично, обыскали тщательно. Но ничего не нашли.

– Получается, вы раскрыли свои намерения перед его персоной… как тайные, так и явные…

– Ничего подобного, всё было подстроено как обычное ограбление. Добавлю, что юноша этот, неисправимый романтик. Кстати, это может подтвердить и старый лис Гауфберг, продавший ему одну тринидадскую вещицу втридорога. Благодаря чему оставил бедного юношу без гроша в кармане. Вот и получается, что поездка в Гамбург, прихоть самого Хартманна.

Перссон какое-то время сидел молча, постукивая пальцами по столу и что-то обдумывая, потом спросил:

– Вы точно уверены, что он не связан с московским правителем или только так считаете?

– Я точно уверен! Парень горит желанием увидеть тринидадцев своими глазами, а ещё он прибыл сюда по настоянию отца за девушкой, которая с прошлого лета проживает у Альмы Зиверс.

– А его слуга, которого вы назвали варваром! Кто он?

– О, это типичный дикарь! Он сильно покалечил моих людей во время последней стычки. Тем удалось скрыться с большим трудом. Правда, и мои люди помяли его неплохо.

– Значит, говорите, не подходят они нам… – Перссон встал со стула и принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спиной ладонями в замок. При этом продолжая размышлять о чем-то своём.

Коэрт наблюдал за ним со своего места и молчал, справедливо рассудив, что лишние вопросы ни к чему. Этот человек был что-то вроде его координатора и важным звеном между ним и хозяином. Впрочем, имя хозяина Коэрт также не знал. Да он вообще ничего не знал о хозяине. Но лишних вопросов предпочитал не задавать. Главное платят, и платят очень хорошо. И какая разница на кого ты работаешь. Не зря же умные люди говорят: «Меньше знаешь – крепче спишь». И дольше проживешь. Сам Коэрт не был простым исполнителем, он имел собственную сколоченную группу в меру преданных людей. Почему в меру преданных? Да потому что они годились только на то, чтобы собрать нужные ему, Коэрту, сведения, при этом ни капли, не рискуя жизнью. За кем-то незаметно проследить. Да, учинить разбой, заранее зная, что подобное бесчинство им сойдет с рук. Но на что-то более серьезное, они, к его, Коэрта, сожалению, не годились.

Перссон остановился и, резко развернувшись в пол оборота к собеседнику, сказал:

– Но всё же этот Хартманн имеет отношение к известной купеческой фамилии в Гамбурге! Я вас правильно понял?!

– Да, вы поняли меня правильно, ‒ ответил Коэрт.

– При этом родился он в стране московитов! Где один из его близких родственников занимает высокий пост при дворе московского царя.

– Абсолютно верно! Его отец владеет ткацким производством и шьёт форменные платья для войска царя Алексея Романова. Да и не только платья! За дела свои и обласкан им!

– Так только эти два факта говорят о том, что он идеально подходит нам! В особенности, как «подсадная утка» в покушении на первого лица тринидадских пришельцев! – высказался Перссон, даже излишне эмоционально, что за ним редко когда водилось, а затем спросил, – или вы рассчитывали предложить ему выступить исполнителем покушения лично?!

– В том случае, если бы подтвердился тот факт, что он и вправду царский посланник. Тогда я, может быть, и нашёл способ чем его шантажировать. Но, на данный момент, подобного у меня и в мыслях нет!

– А если всё же попытаться предложить? Пообещать много денег! Ведь жажда лёгкой наживы может делать чудеса!

– Не в этом случае, дорогой герр Перссон! Я же говорил уже, что он по сути – мальчишка, с ветром романтики в голове! Да и слуга его… вербовка только навредит! Не годный материал…

Перссон снова, в раздумье, заходил по комнате. Но теперь он поднёс ладони, сложенные пальцами в замок, к собственному носу и легонько, в ритм, постукивал ими по верхней губе.

– Значит так! К общему нашему сожалению, времени уже нет, ‒ заговорил Перссон, остановившись напротив сидевшего Коэрта, – а значит, будем использовать этого бедолагу в тёмную. Как? Расскажу вам позже. А сейчас у вас будет ответственная задача! Вы, наверное, уже в курсе, что в Гамбург на двух больших судах прибыли тринидадцы?

– Да, что-то слышал об этом…

– Так вот, нужно сделать так, чтобы этот самый Хартманн загорелся огромным желанием посетить Тринидад на борту одного из этих судов, – Перссон, с нескрываемым удовлетворением, смотрел как у его собеседника вытягивается лицо от недоумения и нарастающего удивления, – да, да, Коэрт и как это сделать ‒ ваша задача! Думаю, тут трудностей не возникнет. Ведь он из Московии, а как утверждают наши агенты, их язык близок к языку пришельцев. Да и много ли московитов вы встретите нынче в Гамбурге? Тем более тех, которые сами ищут встречи тринидадскими колдунами! Возможно, он сможет завести знакомство с самим Кортесом! Чем чёрт не шутит, когда Бог спит! Надеюсь, вы найдете способ как это организовать, герр Коэрт! – он, в свою очередь, так же выделил слово «герр», едва сдержав вырвавшийся было смешок, ‒ и советую вам поторопиться, так как сегодня в порту случится нечто, что может заставить пришельцев спешно уходить из города!

Коэрту ничего не оставалось делать, как кивать головой, соглашаясь. А Перссон продолжал:

– И вы тоже не затягивайте с отплытием на Тринидад. Ибо без вас там не справиться, ‒ он достал из-за пазухи конверт, затем увесистый денежный кисет и протянул его собеседнику, ‒ это письмо отдадите герцогу, он вам поможет по мере своих сил. Деньги вам, за безупречную службу.

– Что за герцог?! – переспросил сбитый с толку Коэрт.

– Не важно! Я имею в виду первого посла Английского представительства на Тринидаде. Кто он, вам знать нет нужды. Да и вмешивать его в игру напрямую чревато! Ну а после успешного завершения нашего общего дела, он же вам сможет помочь оттуда убраться. И это письмо видеть до поры никто не должен! Зашейте его в подкладку камзола, спрячьте на дно сундука, да что угодно, но кроме герцога, никто письмо видеть не должен, в противном случае просто уничтожьте его.

– Сделаю, не в первый раз!

– Да, и ещё! Хозяин просил передать на словах вам лично: опасайтесь встречи с первой леди Тринидада. Проще говоря, избегайте общения с женой адмирала Кортеса. Будет лучше если она о вашем присутствии в Форте-Россе вообще не узнает!

– Ну, если так будет лучше, то значит не узнает! – ответил Коэрт с улыбкой. Интересоваться почему именно он должен опасаться сеньору Веласкес, о которой он был наслышан немало, не стал.

– Успехов вам, герр Коэрт! – с этими словами Перссон подхватил шляпу со стола и, махнув рукой на прощание, удалился из комнаты.

7

На палубе, вдоль фальшборта, лицом к набережной, стояли, выстроенные в одну шеренгу, бойцы с оружием на изготовку. Подошёл Топалов в сопровождении своих спутников, и спецназовцы расступились, пропуская негоцианта вперед. Домингес, как и полагается командиру, занял место с правой стороны шеренги.

На набережной столпился разномастный народ. Юрий тут же прикинул на вскидку общее количество людей. Человек от трёхсот до полутысячи, немало по нынешним временам. Если учесть, что население Гамбурга на 1673 год едва перевалило за 40 тысяч.