Текст книги "Зимняя сказка"

– А как насчет Мэг? Ей может стать больно.

– Ты действительно – думаешь, что я способен ранить Мэг? Она мне очень нравится. Она умный и милый ребенок. Если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она походила на Мэг. Мы поиграли с ней в несколько видеоигр, и я поведу ее на вечеринку. Она понимает все. А почему не понимаешь ты?

– Но ты можешь ранить ее, когда уйдешь, – прошептала Либби, озвучив свой самый потаенный, страх. Один мужчина уже ушел из жизни Мэг, а Либби нс собиралась впускать нового мужчину, который повторит поступок первого.

– Либби, жизнь полна людей, которые приходят и уходят. Но я никуда не собираюсь. Я только что открыл свою клинику и планирую здесь остаться. Даже если ты и я прекратим целоваться, то я все равно смогу находить время для Мэг. Я даю обещание, которого никогда не нарушу.

У Либби остались еще возражения и аргументы, но она нс могла вспомнить ни одного из них.

– Я… – начала она, но тут же остановилась. – О черт, – пробормотала она, оказавшись вновь в его объятиях и поцеловав его.

– О черт, – повторил он, когда они дали себе передышку.

– Давай поедим немного. – Либби повернулась к еде и начала выкладывать ее на стол.

– Обед уже готов? – Джош открыл ящик и достал три столовых прибора.

– И, Джош… – тихо произнесла Либби, взяв новую тарелку взамен разбитой. – Если ты ранишь Мэг…

– Не нужно никаких угроз, Либби. Я никогда не причиню боль Мэг. – «Как и тебе», – мысленно добавил он.

Он даст ей время и позволит привыкнуть к мысли, что… На мгновение Джошуа призадумался, Он не знал, как описать те отношения, к которым они только что пришли. Но что бы то ни было, вместе они смогут разобраться во всем.

Он наблюдал, как она суетится на кухне, и улыбался. Либби Макгинес может быть колючей на вид, но она становилась Мягкой и податливой в его руках. И хотя Джош не лгал – он и вправду нс искал длительных отношений, – но, хотел, чтобы Либби оказалась в его объятиях как можно скорее и оставалась там как можно дольше.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Либби избегала Джошуа оставшиеся выходные. Вообще-то избегать его оказалось очень легко – просто она ему не звонила, а он к ней не зашел. Ей явно стало как-то легче, думала Либби, ложась в постель в воскресенье вечером.

Да, ей стало легче, убеждала себя Либби утром в понедельник, отправляясь на работу, из-за того, что Джошуа Гарднер не приставал к ней с поцелуями и не вмешивался в ее жизнь. Но вместе с тем ей было как-то неуютно, и она подумала, что, видимо, ей все же придется встретиться с ним на работе. Почему бы и нет?

Нет, тот факт, что она почувствовала еще большее облегчение, открывая салон ранним и светлым утром в понедельник, не имел никакого отношения к возможности увидеть Джошуа. И во вторник и в среду Либби продолжала себя убеждать в благословенном чувстве облегчения из-за того, что Джошуа больше не преследует ее. Было очевидно, что Джошуа Гарднер справился с желанием целовать ее, и Либби считала, что она успокоилась.

А тот груз, что висел у нее на плечах, был связан только с предстоящим стрессом из-за праздников, и ни с чем иным.

Яркий и солнечный рассвет в четверг настал, а от Джоша по-прежнему не было вестей. Либби чувствовала еще большее облегчение. Конечно, они обязательно встретятся, чтобы обсудить последние детали рождественской вечеринки, но самое худшее осталось уже далеко позади, и у них появилась уйма свободного времени. Не стоит беспокоить его, говорила себе Либби, когда ее рука тянулась к телефонной трубке. Она молниеносно отдергивала руку и не набирала знакомый номер, который уже успела запомнить.

Чувствуя себя отвратительно и улучив .минутку свободного времени между посетителями, Либби собрала мусор в мешки, крепко завязала их, может быть слишком крепко, и направилась к мусорным бакам во дворе. Она оттолкнула тяжелую крышку бака, поежившись от холодного ветра.

– Дай помогу.

Либби повернулась и практически столкнулась с Джошем.

– Я сама справлюсь, – сквозь зубы процедила она.

– Что с тобой случилось? – Джошуа подошел ближе, загородив Либби проход своим телом.

Она толкнула его. Ей нужно хоть немного свободного пространства. Прикасаться к Джошу ей совсем не хотелось, поэтому-то пять дней передышки принесли ей такое облегчение.

– Что случилось со мной? Что могло со мной случиться? Ничего. Я просто выбрасываю мусор и возвращаюсь назад к работе. Джошуа улыбнулся:

– Ты злишься, потому что я не звонил. – Он протянул руку и открыл крышку мусорного бака.

– Ты сумасшедший, – огрызнулась Либби, кидая мешки в бак. Она повернулась, но Джош все еще стоял прямо за ней. Ей некуда было деться, кроме его объятий. А оказаться в объятиях Джошуа Гарднера ей хотелось меньше всего.

– Завтра вечером, – нежно проговорил он.

– Что завтра вечером? – спросила Либби, ненавидя себя за вопрос. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, оттого что Джошуа стоял так близко.

– Ты и я пойдем на свидание. Никаких разговоров о планировании вечеринок, никаких маленьких девочек, никаких пожилых дам. Только ты и я, и кино. – Он протянул руку и убрал прядь волос с лица Либби.

Она хлопнула его по руке.

– Свидание? Ты не звонил пять дней.

– Ты считала? – Джош был доволен, услышав ее слова.

– Не нужно быть асом в математике, считать до пяти, Гарднер. – Либби толкнула в грудь, но Джошуа не сдвинулся с места.

– Но если ты все-таки считала, значит, ты думала обо мне.

– Не льсти себе. Джош усмехнулся:

– Сомневаюсь, что ты мне такое позволишь.

Когда Либби начала протестовать, прикосновения его пальца к ее губам оказалось достаточно, чтобы успокоить ее. Вернее, этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы ее сердце начало колотиться как сумасшедшее.

– Так, а теперь насчет завтрашнего дня, – произнес Джошуа.

– Я не думаю, что свидание разумно. – Нет, надо сейчас же повернуться и убежать от него, ведь он обладает способностью заставлять ее чувствовать себя неловким подростком.

– Я думал, наш договор в силе и мы можем быть взрослыми людьми, можем целоваться, встречаться, избегая алтаря. Я всего лишь назначаю тебе свидание, Либби. – Он придвинулся еще ближе. – И я нс звонил, потому что решил дать тебе немного времени. Пять дней – все, что я мог тебе дать.

– А теперь ты хочешь свидания?

– Я хотел свидания еще пять дней назад, но ждал до сегодняшнего дня, чтобы попросить тебя о нем.

Его рука ласкала ей волосы, что здорово дезориентировало Либби. Она толкнула его руку, но ис слишком сильно.

– Просто свидание, а не брак, – успокаивающе произнес Джошуа. – Поэтому не начинай убегать, Просто два дружественно настроенных человека пойдут куда-нибудь.

– А поцелуи? – спросила она.

– Ах да, поцелуи… – Его пальцы касались ее волос и вернулись к губам. Он медленно и нежно гладил ее лицо.

– Мне нужно подумать. – Она говорила с придыханием. Ее голос казался незнакомым. И чувства к Джошуа тоже были незнакомыми.

– Я буду завтра у тебя в.шесть. Спорю, что Перли, Джози или Мейбл согласятся посидеть с ним.

– Я терпелив, Либби. Однако пять дней исчерпали мое терпение, Завтра в шесть. – Он развернулся и направился к задней двери своей клиники. – Мне пора, – крикнул Джошуа. И ушел.

Либби вернулась в салоп, удивившись легкости, которая наполнила все ее тело при одной только мысли, что завтра у нее свидание с Джошем. Настоящее свидание.

Затем в ее сердце стал закрадываться страх. Свидание? Когда же она последний раз была на настоящем свидании?

– Что с тобой, девочка моя? – спросила Перли, вернув Либби на землю.

– Он не звонил мне пять дней, а теперь беспечно заявляет, поймав около мусорного бака, что хочет свидания со мной.

– Полагаю, что он – это Джош. А я думала, вы давно уже встречаетесь. – Перли загружала полотенца в маленькую стиральную машину в задней комнате их салона.

– Нет. Мы готовили вечеринку, делали покупки, ужинали у меня дома, нас сводили вместе друзьями…

– Целовались. Вы целовались. – Перли высыпала в машину немного стирального порошка, закрыла крышку, а потом повернулась к Либби.

– Ну да, и цёловались тоже. Но мы не встречались. Встречаться – значит согласиться на большее.

– Ну и в чем проблема? – Перли прислонилась к стиральной машине.

– Я не знаю, что мне делать. Вернее, я знаю, что должна отказаться. Джош и я… мы оба согласились, чтобы все было легко, но я нервничаю.

– Я наблюдаю за тобой несколько лет, Либерти Р. Макгинес. Ты почти никогда нс ходишь на свидания. А если и ходишь, то прекращаешь все, прежде чем дело дойдет до чего-то серьезного. Ты убегаешь. И вот тебе встретился мужчина, который работает рядом с тобой. От него сложно убежать, а если и побежишь, то он сумеет тебя – догнать. И разве ты не видишь, что вам так и не удается начать встречаться друг с другом только потому, что ты сама не оставляешь вашим отношениям никаких шансов? – Прежде чем Либби смогла найти ответ, чтобы отреагировать на психотерапевтические умозаключения Перли, ее подруга спросила: – Я тебе не рассказывала о своем дядюшке Перниусе?

Либби почувствовала, что улыбка отразилась на ее лице, несмотря на все беспокойные мысли о Джоше.

– Нет. Что-то я такого не помню.

– Итак, дядюшка Перни всегда принимал решения, не сходя с места. Ты хочешь того или этого? Он никогда не задумывался, просто сразу говорил, чего именно хотел. – Когда Перли рассказывала свои истории, ее южный акцент становился еще заметнее. – Так вот, однажды вдова Стелла Хорни[1]1
  Horny (англ.) – похотливый


[Закрыть]… честное слово, ее так и звали… Итак, она подошла к моему дядюшке Перни и сказала:

«Либо ты женишься на мне, либо обходишься без женщин». Дядюшка Перни не хотел обходиться без женщин… Помнишь, я тебе рассказывала про аппетит моего отца. А они из одной семьи… Поэтому он решил: «Уж лучше я женюсь на тебе». Так они и сделали, и его жизнь превратилась в ад на последующие двадцать восемь лет три месяца и четыре дня. Я знаю точное число, потому что дядюшка Перни считал и, бывало, рассказывал каждому встречному о том, как он страдает. Тетушка Стелла, по всей видимости, полагала, что вовсе не обязана удовлетворять голод мужа, когда кольцо уже у нее на пальце, а его имя прикрепилось к ней. Поэтому бедный дядюшка Перни и страдал. А к тому времени, когда тетушка Стелла отошла в мир иной, дядюшка Перни обнаружил, что уже не в силах… не в силах поднять флаг, к его огромному разочарованию. – Перли остановила свое повествование, внимательно посмотрела на Либби и спросила: – Понимаешь, для чего я тебе рассказываю историю о дядюшке Перни? Либби засмеялась:

– Советуешь никогда не жениться на женщине, которую зовут Хорни, потому что она перестает быть похотливой, когда меняет имя?

– Нет, – отозвалась Перли, внезапно переходя на серьезный тон. – Ты избегаешь серьезных отношений и, мне кажется, предпочитаешь не заглядывать в будущее. Однако тебе не следует принимать необдуманные решения, или ты будешь жалеть о них все последующие двадцать восемь лет три месяца и четыре дня.

– Двадцать восемь лет три месяца и четыре дня, – пробормотала Либби, садясь в грузовик Джошуа следующим вечером.

Он бросил на нее удивленный взгляд:

– Пардон?

– Отвечаю на твой вопрос: я согласилась на свидание только для того, чтобы не жалеть об отказе через двадцать восемь лет три месяца и четыре дня.

Джошуа продолжал недоуменно смотреть на нее.

– Двадцать восемь лет три месяца и три…

– Четыре дня.

– Четыре дня, – поправил он себя. – Ты думаешь, что стала бы сожалеть, если бы отказалась пойти на свидание со мной?

– Понятия не имею, – вздохнув, произнесла Либби. Она устроилась поудобнее на сиденье и признала: – Но мне кажется, все прошло довольно гладко.

– Тебе понравился фильм?

– Больше, чем тебе, – усмехнулась она, несмотря на то, что нервничала.

В кинотеатре Либби совсем забыла, что находится на свидании, и просто наслаждалась реакцией Джоша. Ему явно было не по себе из-за слез на экране, которые лились два часа и десять минут.

– Было не так уж плохо. Но я заслуживаю какого-нибудь вознаграждения за то, что как джентльмен позволил тебе выбрать сентиментальный девичий фильм.

– Девичий фильм? – засмеялась она. – Я заметила, что у тебя были влажные глаза, когда пошли титры.

– Настоящие мужчины не плачут, просматривая девичьи фильмы. – Джошуа замолчал и широко улыбнулся. – Знаешь, почему настоящие мужчины соглашаются ходить на такие фильмы со своими девушками?

– Почему? – спросила Либби, однако была уверена, что он ответит и без ее вопроса.

– В надежде, что девушки будут плакать… у них на плече.

На мгновение веселость Либби улетучилась. Перед ее глазами возник образ Митча. Он стоял и слушал, как доктор говорит им, что Мэг глухая. Либби стояла около него. Слезы хлынули из ее глаз. В тот момент она ощущала себя такой одинокой, как никогда в жизни. Митч не предложил ей свое плечо. И не захотел поплакать на ее плече или просто обнять ее. Они стояли там, два чужих человека, чьи жизни шли параллельно, одна отдельно от другой. И это разрушило их брак окончательно.

– Не могу представить себе мужчину, который бы хотел, чтобы на его плече плакали, – мягко произнесла Либби.

Несколько минут они ехали молча. Вскоре Джош повернул на ее улицу и подъехал к ее дому.

– Не хочешь поговорить? – спросил он.

В его голосе слышалось беспокойство, и на миг воображение Либби нарисовало картину: Джошуа стоит с ней рядом, она плачет у него на плече, он обнял ее в знак поддержки.

Либби выдавила из себя смешок, который показался ей пустым.

– Берегись, Гарднер. Сначала я становлюсь свидетелем того, как ты плачешь на девичьем фильме, а теперь ты ведешь себя чуть ли не нежно. Оба наблюдения могут разрушить твой образ настоящего мужчины в моих глазах.

Желая взять с нее пример, Джошуа стал менее серьезным:

– Либби, не плач женщины заводит мужчину, а возможность успокоить ее.

– И как же настоящий мужчина успокаивает? – поинтересовалась Либби.

– Вот так. – Он наклонился к ней и обнял ее.

Либби нужно было оттолкнуть его руки, но ей нравилось находиться в его объятиях. А когда их губы встретились, чувство, что она делает все правильно, усилилось и росло до тех пор, пока не стало слишком большим, чтобы его выносить. Либби отпрянула, радуясь, что Джош, не настаивал. Если бы он ее удержал, то она не знала, смогла ли бы освободиться во второй раз.

– Кажется, я многого еще не знаю о настоящих мужчинах, – проговорила она настолько легкомысленно, насколько сумела.

– Видимо, не знаешь, – согласился он. – Я буду рад просветить тебя.

– Этого-то я и боюсь.

Джош замолчал и какое-то мгновение изучал ее.

– Нет, я не вижу страха в твоих глазах. – Во всяком случае, не на этот раз, подумал он.

– Что же ты видишь?

– Желание. – Он вновь замолчал и стал внимательно изучать ее красивые голубые глаза. Джош бесчисленное количество раз вглядывался людям в глаза за время своей практики, но он никогда не видел глаз, которые бы так сильно его трогали, как глаза Либби. – Да, определенно желание.

– Я когда-нибудь говорила, что ты высокомерен? – В ее голосе не чувствовалось злости.

– Может быть, раз или два. – Он не пытался вновь ее поцеловать. Ему достаточно было того, что Либби находилась в его объятиях.

– Тогда позволь мне повторить вновь, что ты очень высокомерный тип, доктор Гарднер.

– Высокомерен, а также полон желания.

Либби засмеялась.

Звук ее голоса заставил сердце Джоша стремительно заколотиться. Он надеялся, что сегодня вечером Либби Макгинес предстанет перед ним настоящей. Она смаялась и шутила и была готова его поцеловать.

Все-таки он хорошо придумал – дать ей передохнуть пять дней, хотя ему такой срок было чрезвычайно трудно выдержать. Но дело того стоило. Взгляд Либби переменился, из него исчезла былая настороженность.

– Эй, Либби?

– Что теперь? – спросила она с поддельным раздражением.

– Как давно ты не парковалась вот так? – Он намеренно позволил своей руке опуститься по ее спине до самой талии.

– Я паркую машину около дома каждый день, – отозвалась Либби.

– Я имею в виду совсем другой способ парковки. Я подумывал о Парковке с большой буквы П. Знаешь, сидеть в машине и самозабвенно целоваться.

– Я уже поцеловала тебя на прощание. – Ее руки все еще лежали у него на плечах.

– Нет, это было всего лишь начало, – разубедил ее Джошуа.

– Сдастся мне, доктор Гарднер, что вы посягаете на мою добродетель? Или я ошибаюсь? – проговорила Либби, подражая южному акценту Перли.

– Я делаю все, что могу, мисс Макгинес, все, что могу.

Его губы вновь нашли ее, и вновь Джош почувствовал, насколько ему хорошо рядом с этой женщиной. Либби словно предназначена для его объятий, а его губы созданы, чтобы целовать ее, Его руки прижимали ее все крепче. Либби таяла, отвечая на его поцелуй, и он с удивлением обнаруживал все больший ее голод и восторг.

Она отпрянула назад, и, несмотря на то что все его существо хотело удержать ее, Джош позволил ей отодвинуться.

– Мне пора идти, – промолвила Либби.

– У тебя комендантский час? – поиздевался он.

– Нет, у меня дочь. – Смех и легкомыслие исчезли из ее голоса. Спокойная и категоричная Либби Макгинес вновь очертила границы, воздвигнув стену между ними на прежнем месте.

– Я не забыл о Мэг, Либби, – нежно произнес Джошуа. Он убрал руки и откинулся на спинку сиденья.

Она вздохнула:

– Я знаю, просто я…

– Восстанавливаешь границы, я понимаю… Видишь ли, я правда все понимаю. Когда отец Мэг от вас ушел, ты, Либби Макгинес, – закрылась от мира, решив сконцентрировать всю свою энергию на дочери и собственном бизнесе. Тебе это удалось, Либби. Ты проделала просто фантастическую работу в обоих направлениях. Но ты – индивидуальность с собственными нуждами и интересами, которые отделены от твоего бизнеса и Мэг.

– А ты хочешь вызваться добровольцем, чтобы помочь мне с моими нуждами? – спросила она грубо и резко.

Волна раздражения поднялась в Джоше. Как долго ему еще сражаться с Либби? Сколько раз ему придется еще доказывать ей свою влюбленность? И что волновало его гораздо больше, зачем он с ней возится? Джошуа продолжал убеждать себя, что он не искал серьезных отношений, и все же именно это происходит с ним сейчас. Заставляя себя успокоиться, Джош ответил:

– Думаю, что уже вызвался. Я считаю, что сейчас ты впервые за долгое время вспомнила, что ты не только владелец парикмахерского салона и мать, но и женщина, у которой могут быть интересы помимо работы и дочери.

– Высокомерен, как всегда, доктор Гарднер. Знай, я никогда не забываю, что я – женщина. – Даже в свете уличного фонаря Джош смог заметить, что Либби села прямее.

Неужели? Не считая меня, когда ты последний раз целовалась с мужчиной? Или другой вопрос: когда ты сама целовала мужчину? – Но мысль, что Либби могла целовать кого-нибудь еще, вызвала у него боль.

– Я… – ее голос прервался.

– Ха, ты просто не помнишь.

– Я помню, но обычно о том, что я целовалась, я не говорю, – чопорно поведала она.

Но не слишком чопорно. Вся ее чопорность и резкость исчезали, когда она оказывалась у Джоша в объятиях.

– О, замолчи, Либби, и поцелуй меня.

– Ты самый обескураживающий мужчина из тех, которых я только встречала.

– А ты женщина, которую так приятно целовать, несмотря на твое неумение парковать машину и колючий фасад, который ты так часто выставляешь.

– О, просто поцелуй меня, – пробормотала она.

– А как же Мэг? – проговорил он, обрушивая целый каскад поцелуев на ее шею.

– За несколько минут с ней ничего не случится.

Через полчаса Либби пришла домой.

– Как все прошло? – поинтересовалась Перли.

– Фильм мне понравился, хотя не уверена, что Джош того же мнения.

– Нет, не фильм. Парковка.

– Я не понимаю, о чем ты. – Либби наклонилась и стала снимать туфли. Она не хотела встречаться глазами с Перли, зная, что у нее на лице все написано. Либби чувствовала себя виноватой. Ну, не совсем виноватой. Нет, пожалуй, она не Н чувствовала вины по отношению к Джошу, но она не могла определить чувства, которые он вызывал у нее.

– Я не понимаю, о чем ты, – вновь повторила она, поднявшись и расстегивая пальто.

– Еще как понимаешь! Вы провели в машине около сорока пяти минут. И ты хочешь сказать, что все это время вы только разговаривали? Не то чтобы я была против разговоров. Конечно, узнавать друг друга – важная часть отношений, но у меня есть подозрение, что вы узнавали друг друга не только при помощи слов.

– Перли! – Пальцы Либби остановились на последней пуговице.

– И, конечно же, тот факт, что окна запотели и что я многого не увидела, говорит об одном: вы не только разговаривали.

– Я не знаю, почему вы все, кажется, только и делаете, что сводите меня с Джошем. – Она сняла пальто и заставила свой голос звучать спокойно. – Почему? Он такой высокомерный мужчина…

– Мужчина – единственное слово, которым тебе стоит оперировать, милая моя. Все мужчины высокомерны, но не все из них могут зацеловать девушку до беспамятства. А я полагаю, что именно так целуется Джошуа Гарднер.

– Ты хочешь сказать, что я бестолковая? – выпалила Либби.

– Ты можешь поругаться со мной, милая Либби. И я не говорила, что ты бестолковая. Мне кажется, немного толку все же в тебе есть, что к лучшему. Но я говорила о тем, что, целуя Джоша, ты совсем забыла…

– Что забыла? – Но спрашивать было не нужно, так как Либби уже знала ответ. Целуя Джошуа Гарднера, она забыла обо всем.

– Забыла все абсурдные причины, из-за которых ты избегаешь отношений.

– Я не избегаю… – начала она, но тут же сама себя прервала: – Мои причины избегать отношений вовсе не абсурдны.

– Либби, дорогая, ты ввела умение избегать отношений в ранг искусства. Ты осознаешь, сколько лет тебе потребовалось, чтобы открыться Джози и мне? Ведь мы работали с тобой дни напролет, однако ты всегда сохраняла безопасную дистанцию. И может быть, ты все еще держала бы нас на расстоянии, если бы мы сами не проломили стену. Ты, наверное, не заметила, но Джози и я можем быть настойчивыми. Либби фыркнула:

– Я думаю, ты преувеличиваешь.

– Но хотя ты и позволила нам войти в свою жизнь, все еще существует определенная часть тебя, которую ты прячешь за стеной. Ты думаешь, что она тебя обезопасит, но скорее ты сделаешь себя одинокой.

Слова Перли так похожи на слова Джошуа.

– Ты действительно считаешь, что я прячусь за стеной?

– Милая, успокойся. – Либби вновь почувствовала в голосе подруги нотки психоаналитика, которые отягощались южным акцентом Перли. – Моя мама всегда говорила, что, если женщина боится полюбить, значит, она боится жить. Милая моя, а ведь ты тоже боишься.

– Я не боюсь, я… – Либби некоторое время подбирала нужное слово, – осторожна. Я просто осторожна.

– Ты себе можешь говорить что угодно. – Перли покачала головой. – Ладно. Мэг заснула, а я лучше пойду, пока меня не уволили.

– Как будто ты станешь слушать, если я захочу тебя уволить. Никто меня не слушает. Я говорю Мейбл, что не хочу организовывать дурацкую вечеринку, и вот я организовываю ее. Я говорю тебе, чтобы ты перестала сводить меня с Джошем, а ты продолжаешь свое дело. Я говорю Джошу, чтобы он не целовал меня… Я говорю себе… не целовать его…

– И вот ты здесь, сидишь с ним рядом и паркуешь его машину?

– Да, – призналась Либби, вздохнув. – Поэтому, если я и скажу тебе, что ты уволена, ты все равно останешься.

– И все же я не хочу рисковать. – Перли надела пальто и открыла дверь. – Подумай о том, что я тебе сказала.

– Сейчас я могу думать только о том, как бы поскорее добраться до кровати.

Перли бесшумно вышла.

Все было хорошо. Все было просто отлично. Либби устала от того, что люди твердят, будто она убегает от жизни. Она устала от разговоров, что женщине нужен мужчина, чтобы ее жизнь стала полной.

Ее жизнь стала больше, чем просто полной – она заполнена до предела, даже через край. У нее есть работа, свое собственное дело. У нее есть друзья. О, временами они ей сильно надоедали, но хорошо, что они существовали, и Либби знала, что всегда сможет рассчитывать на них. И, наконец, у нее есть Мэг. Ее дочь – самая лучшая часть ее жизни.

И зачем ей нужен мужчина? Он ведь только все усложнит, А Либби не нужно все усложнять.

Она пошла по коридору и не смогла побороть желание приоткрыть дверь комнаты Мэг. Ее дочь не умела спать спокойно. Спутанные волосы разметались по подушке, одеяло сбилось комом. И все равно Мэг – самое замечательное создание, которое Либби когда-либо видела в жизни.

Либби не могла воспротивиться желанию поправить ее одеяло.

– Ты уже дома, – сонно произнесла Мэг. Свет из коридора осветил то, что она сказала жестами.

– Я дома, а тебе давно пора спать.

– Я спала, но ты меня разбудила. Либби наклонилась и поцеловала Мэг в лобик.

– Извини. Мэг села.

– Как все прошло?

Предчувствие подсказывало Либби, что быстро она от вопросов не отделается. Она села на край кровати и начала полуночный разговор со своей десятилетней дочуркой. И хотя она понимала, о чем ее спрашивала Мэг, Либби все же надеялась обойти эту тему стороной.

Либби спросила:

– Что прошло?

– Джош, – показала жестами Мэг.

– Мы хорошо провели время. – «Хорошо» – совсем не то слово, которым стоило описать ее вечер с Джошем. Мысли Либби мгновенно вернулись к их Парковке с большой буквы П.

Нет, слово «хорошо» не подходит для описания ее свидания, но Мэг совсем не нужно знать, насколько хорош был вечер.

– Я рада, – отозвалась Мэг.

– Почему?

– Мне нравится Джош, а я нравлюсь ему. Ты ему тоже нравишься. – Вот оно, мышление десятилетнего ребенка.

Для человека, который сначала был категорически против свидания матери с Джошем, Мэг радикально поменяла свои взгляды. Что же такое особенное заключается в Джоше, если он с невероятной легкостью очаровывает всех женщин? Женщин любого возраста – и тех, которые годятся ему в бабушки, и тех, которые годятся ему в дочери?

Либби аккуратно поправила одеяло Мэг, решив прекратить дискуссию. Но вместо того чтобы встать и дать бедному ребенку поспать, она заявила:

– Но когда ты подумала, что наша деловая встреча была свиданием, тебе это очень не понравилось.

– Я ошибалась. Ты счастлива с Джошем, гораздо счастливее, чем раньше. Я надеюсь, что он задержится надолго.

Но Либби знала, что он не задержится. Может быть, они и нравились ему обе, но в конце концов Джошуа уйдет от них, как и все другие.

Как Митч.

Перли попала в самую точку своим психоанализом: Либби избегала отношений. Она вспомнила, когда впервые встретила Митча. Чувство к нему было таким большим, таким огромным, что она думала: если оно пройдет, то она просто умрет. И вот оно прошло. И если даже то, что Либби чувствовала к Митчу, к мужчине, который был ее мужем четыре года, к мужчине, от которого она родила ребенка, смогло пройти, то что вообще может сохраняться долгие годы?!

Ничего. А те чувства, которые она испытывала к Джошу, были преходящими. Желание. И все. И оно в конце концов исчезнет.

Чувства же к Мэг были бесконечными. Либби еще раз поцеловала дочку в лобик и вышла из комнаты.

Смотреть на Мэг, говорить с Мэг, любоваться тем, как быстро растет ее девочка, – единственное, что было важным для Либби. Мэг – самое значимое в ее жизни.

Что же касается отношений Либби с Джошем, то они еще толком и не начались. А вдруг они как-то отрицательно отразятся на Мэг? Вдруг, когда он уйдет, а он уйдет, Мэг будет страдать? А возможность страдания дочери из-за его ухода сможет перевесить то, что Джош предлагал Либби здесь и сейчас…

Либби не знала ответа.

Она знала лишь, что ей хорошо с Джошем и что она не готова расстаться с чувством к нему.

Может быть, им с Мэг удастся оставить только приятные воспоминания о нем после его ухода?

Либби медленно переоделась в пижаму и забралась в свою большую одинокую постель. В голове ее вновь прокручивались события прошлого вечера. Она думала о Джоше, о его чувстве юмора, о его симпатии к ее дочери и о его поцелуях. Особенно о его поцелуях. Мысли кружились у нее в голове, переходя в туманные фантастические образы.

А когда Либби заснула, они продолжали преследовать ее и в сновидениях. В ее эротических сновидениях.