Текст книги "Витой Посох. Пробуждение"

– Понимаю… – медленно наклонил голову ло’Тарди.

Сказанное магистром действительно имело крайнюю важность. Мало того, это угрожало самим основам существования королевства. Если в каверне появились адепты третьего, прежде неизвестного вида магии, то это может привести к очень нехорошим последствиям. Только войны магов Игмалиону и не хватало! Словно мало всего прочего. Вдруг эти адепты придут на помощь дорским бунтовщикам или кому еще? Что тогда? Ничего хорошего! А Валльхайм, судя по происшедшему, все же гонец. Но не от царя, а от новой силы, непонятной и пугающей.

– Вы уверены? – спросил граф. – Твердо уверены?

– Да, ваша светлость… – Ло’Кансиди тяжело вздохнул. – Это подтверждается тем, каким образом ронгедормец скрыт от наблюдения. Любые поисковые заклинания, направленные на него, рассеиваются по местности, указывая на сотни различных биологических объектов. При этом с любым другим человеком заклинания срабатывают четко. Вы представляете себе уровень мага, способного на такое заклинание? Я не представляю. Предупреждаю, что о случившемся я еще ночью уведомил ректора Антрайна – извините, но это мой долг. Ректор направляет в ваше распоряжение сто двадцать лучших боевых магов королевства! Вы понимаете, что это значит?..

– Да… – Ло’Тарди вдруг стало плохо. – Благодарю за информацию, господа магистры. И прошу покинуть меня. Мне необходимо срочно доложить о ваших выводах в вышестоящую инстанцию.

– Всего доброго, ваша светлость. – С этими словами маги встали и покинули хижину.

А граф вытащил амулет связи. Точнее, два амулета – обычный, настроенный на связь с Хеннором, и черный, который любой достаточно высокопоставленный агент второго аррала всегда имел при себе. Этот амулет позволял вызвать Мертвого Герцога в любое время дня и ночи. Но только если случалось что-то неординарное. А если агент вызывал ло’Верди по причине, которую тот считал неуважительной, то судьбе данного человека не завидовал никто. Использование черного амулета означало смертельный риск.

– Вы уверены, граф? – глухо спросил Нир, который сразу все понял.

– Не вижу другого выхода… – глухо ответил тот. – Ректор Антрайна уже в курсе дела, а Герцог – нет. Осознаешь?..

– Бр-р-р… – Юношу передернуло. – Нас же с грязью смешают…

– Вот именно! – зло буркнул граф и, поежившись, активировал амулет.

Некоторое время ничего не происходило, затем раздался сухой надтреснутый голос, вызывающий инстинктивный ужас:

– Ну, кто там еще?

– Ваше сиятельство! – Граф подтянулся. – Докладывает Лерт ло’Тарди, агент класса «Б». Произошло чрезвычайное происшествие!

– Где, когда и что? – В голосе Мертвого Герцога слышалось раздражение.

– В процессе слежки за возможным гонцом Дории выяснились неожиданные обстоятельства, – отчеканил ло’Тарди. – Приданные мне магистры Антрайна, проигнорировав мой приказ, доложили о случившемся своему ректору, после чего он без промедления отправил в мое распоряжение сто двадцать лучших боевых магов королевства.

– Даже так?.. – с некоторым удивлением протянул глава второго аррала. – Что ж, это действительно может оказаться важным. Я вас внимательно слушаю.

Облегченно выдохнув, граф начал свой доклад. Он кратко описал все, что произошло за последнюю декаду, подробно остановившись только на разговоре с магистрами.

– Кенрик Валльхайм, говорите? – переспросил Мертвый Герцог. – Мне докладывали об этом молодом человеке и его уходе в лес. Благодарю за решительность, господин ло’Тарди. Теперь слушайте приказ.

– Да, ваше сиятельство!

– Даю вам белый жезл на всей территории страны. С этого момента все до единого подразделения варла обязаны оказывать вам любую помощь. О ходе поисков ронгедормца ежедневно докладывать мне лично. Перекройте дороги Игмалиона густой сетью. Учтите, Валльхайм не должен добраться до Дорского полуострова! В случае его обнаружения и невозможности поимки – уничтожить, не считаясь с затратами. Насколько я знаю ректора, своим боевым магам он отдал такой же приказ. Используйте этих магов, но втемную, не доверяйте ни в малейшей степени.

– Будет сделано, ваше сиятельство! – В глазах графа застыло изумление, на такой исход дела он никак не рассчитывал.

– Надеюсь на вас. – Голос Мертвого Герцога слегка потеплел. – Кстати, у вас есть амулет, защищающий от ментального сканирования?

– Нет.

– Я распоряжусь, чтобы срочно доставили. Не начинайте разговор с магами без активированного амулета!

– Как прикажете. – Ло’Тарди невольно поклонился, хотя главы второго аррала на самом деле рядом не было, он находился в столице и видеть этого поклона не мог.

– Увеличьте число патрулей, полностью перекройте границы Ойнерской пущи, – добавил Мертвый Герцог. – Направляю в ваше распоряжение еще три полка лесных следопытов, они должны справиться. Все.

Ло’Верди отключился. А граф еще довольно долго стоял, тупо глядя в одну точку. Он никогда не поверил бы, что столь резкий карьерный взлет вообще возможен. Белый жезл на всей территории страны? Да такого не имел даже Бледный Стен! Однако все это пугало. Завистников появится много, и каждый будет ждать ошибки нового фаворита Мертвого Герцога. Малейшая оплошность будет означать гибель. А значит, он не имеет права ошибиться.

Глава 5

Большая и малая луны ярко освещали поля и перелески внизу, небо было безоблачным, звезды ярко сияли. Иногда их пересекала смутная тень, на которую никто из людей, оказавшихся в этот момент на улице, не обращал внимания. А если кто и обращал, то принимал за хищную птицу – мало ли летает по небу хищных птиц? Игмалионцы и подумать не могли, что над густо населенной местностью может лететь зорхайн. А между тем это был именно зорхайн.

Странная, как будто скрученная, тварь едва слышно хрипло заклекотала. Кожистые крылья легко несли тело, покрытое то ли мягкими перьями, то ли толстой шерстью – с первого взгляда и не разберешь. Голова с чуть выдающейся вперед челюстью то и дело поворачивалась в разные стороны, окидывая окрестности внимательным взглядом желтых глаз – зорхайны прекрасно видели в темноте. Тварь летела совсем невысоко, шагах в тридцати над землей, только над крупными поселениями поднималась выше. Не желала, чтобы началась паника – ей же завтра и положат на рабочий стол доклад об этом. И придется делать вид, будто он что-то предпринимает. Зорхайн снова заклекотал, и в этом клекоте слышался сардонический смех.

Подавляющее число людей считало зорхайнов просто кровожадной нечистью. Неудивительно, ведь после их укуса любой человек через некоторое время становился зорхайном. После чего вполне мог разорвать в клочья тех, в ком еще вчера души не чаял, даже собственных детей. Сотворившие такое, снова обретя разум, обычно кончали с собой. А многие умирали потому, что не могли принять свою новую сущность – ведь человеческая память и привязанности сохранялись у новоиспеченного зорхайна полностью. Однако до обретения разума обычно проходило от пяти до десяти лет, и доживал до этого времени один из сотни. Все дело было в безумной кровожадности диких зорхайнов, которые набрасывались на все живое, из-за чего за ними охотились и люди и карайны, безжалостно уничтожая обнаруженную стаю. В итоге высшими зорхайнами становились очень немногие из инициированных. Как правило, они скрывались в недоступных местах – лесах или горах.

Зорхайн торжествующе распахнул пасть, но все же не решился огласить окрестности торжествующим ревом, осторожность победила. А причина торжествовать у него была: он первым среди собратьев решился на небывалое – вернуться к людям. Естественно, в человеческом облике. И мало того, уговорил многих старейших зорхайнов принять свой безумный план. Это было нелегко, но результат того стоил. Уже сейчас его сородичи занимали многие ключевые посты в Игмалионе и негласно управляли страной.

Мало кто подозревал, что высшие зорхайны являлись оборотнями – могли пребывать и в виде человека, и в своей естественной форме – летающей нечисти. Впрочем, стоило ли называть их нечистью? Зорхайн этого не знал, да и не задумывался о таких глупостях, оставив подобные размышления малоразвитым представителям людского рода. Он просто считал, что люди и зорхайны – симбионты, тесно связанные между собой и зависящие друг от друга.

«Все приходится делать самому… – мелькнула в сознании недовольная мысль. – Никому нельзя довериться…»

Вот и сегодня пришлось бросать все и лететь в Исандин, чтобы встретиться с доверенными агентами. Хотя на самом деле ему после донесения графа ло’Тарди хотелось оказаться в Дарлайне или Ойнере, чтобы самому возглавить охоту на пришлого мага, которого этот идиот Хеннор пропустил в Игмалион. Куда смотрели его маги? Не может быть, чтобы Валльхайм так хорошо скрывал свою сущность. Халатность, как всегда, халатность, обычная для людей. Ло’Тарди предпочел бы работать только с сородичами, которые никогда ничего не забывали и халатности допустить не могли, досконально выполняя любое поручение. Но это было невозможно – слишком мало на свете высших зорхайнов, и не все из них хотят иметь дело с ушедшим к людям сородичем, считая его предателем. Дураки!

Впереди показались стены столицы. Впрочем, гигантский город давным-давно выплеснулся за них, внутри стен жили только хорошо обеспеченные люди, слишком дорого стоила там земля. Однако к столице Фарн не полетел – рано, встреча с ректором Антрайна состоится через два часа после рассвета, а пока можно немного передохнуть. Он свернул к темной громаде замка Смерчей, главной резиденции второго аррала.

Над самой высокой башней замка захлопали крылья, и кутавшийся там в черный плащ человек насторожился:

– Это вы, мой господин? – Едва слышно спросил он.

– А кто же еще?.. – раздался в ответ хриплый, нечеловеческий голос.

Зорхайн мягко опустился на камни сразу за парапетом. Доверенный слуга давно привык к виду твари и не обратил внимания ни на торчавшие из пасти острые клыки, ни на когти, ни на кожистые крылья.

Тем временем зорхайн странно изогнулся, яростно зашипел, задергался. Его шкура пошла волнами, крылья встопорщились, втягиваясь в спину, ноги и руки скрутило судорогой. Тело твари покрылось туманом, сквозь который ничего не было видно. Слуга невозмутимо взирал на все это. Прошло несколько минут – и из тумана встал обнаженный человек – высокий седой мужчина с рубленым лицом и хищными глазами.

– Мой господин! – Слуга с поклоном протянул ему плащ, в который седой тут же укутался.

Холодный ветер заставлял ежиться, и тот, кого обычно называли Мертвым Герцогом, поспешил спуститься в башню. В крохотной комнатушке под самой крышей башни его ожидала подобающая рангу одежда. Герцог скривился: всей душой ненавидел он все эти финтифлюшки, кружева и прочее, однако вынужден был одеваться так, как принято при дворе, – этикет есть этикет. Однако носил все черное, за что на него многие косились.

Застегнув камзол, Фарн спустился в свой кабинет, не обращая никакого внимания на салютующих начальству стражников, и устало опустился в кресло. Двойное преобразование тела и ночной полет сильно вымотали, а он не так уж и молод – зорхайны, к сожалению, жили ненамного дольше людей, за исключением нескольких долгожителей, включая патриарха, в свое время не пожелавшего общаться с будущим главой второго аррала. Этому патриарху, по слухам, было больше трех тысяч лет, и герцог до сих пор досадовал, что тот остался в стороне – он многим мог бы помочь, да вот не захотел. Что ж, придется обходиться своими силами. Фарн отбросил ненужные мысли – следовало хорошенько обдумать предстоящий разговор, слишком уж он важен. С ректором Антрайна шутки плохи, за все годы при дворе герцог так и не сумел понять, чем руководствуется и чего хочет великий маг. Чрезвычайно скользкая личность. Герцог давно подозревал, что за многими непонятными событиями в королевстве стоит именно милорд ло’Пайни.

– Сехлита подай! – каркнул он в сторону слуги, незаметно стоящего у двери.

Тот исчез, но вскоре возвратился, неся в руках большую фарфоровую чашку с ароматным напитком, которую поставил на стол. Фарн жадно отхлебнул и облегченно выдохнул. Это именно то, чего ему не хватало!

– Жди за дверью, – буркнул герцог, и слуга снова исчез.

Фарн делал глоток за глотком, невидяще глядя в стену. Что-то непонятное происходит последнее время в Игмалионе, такое, на что он никак не рассчитывал, хотя не без оснований полагал себя лучшим интриганом страны.

Раскурив сигару, герцог откинулся на спинку кресла, продолжая сверлить взглядом пространство. Где-то он ошибся, что-то упустил из виду. Выпустил из рук вожжи событий, и они понеслись галопом.

Он с досадой взял со стола какое-то донесение, прочел и в который раз недовольно скривился. Ну вот, снова сообщение о стаях диких зорхайнов, внезапно вырывающихся из лесов и уничтожающих все на своем пути. Откуда они берутся, эти стаи?! Он сам высший зорхайн и знает, что массовых инициаций за последние годы не было! Кто же их инициирует? Неизвестно. Диким, конечно, не укажешь, однако кое-как их все же держали в узде и не допускали бесконтрольного размножения. Да и пропаж большого числа людей давно не случалось. Но тогда каким образом возникли стаи?! Кто и зачем натравил их на города и поселки Игмалиона?! А в том, что их натравили, Фарн почти не сомневался, хотя и не имел доказательств этого.

Герцогу давно хотелось понять загадку своего народа, но сделать это никак не получалось. Зорхайны водились в каверне издавна, но тайна их происхождения была покрыта мраком. Они не упоминались в летописях до определенного момента, а затем возникли – просто вдруг появились летающие, кровожадные существа, начавшие с людьми войну не на жизнь, а на смерть.

Вспомнив собственную судьбу, герцог грустно усмехнулся. Скажи ему кто в юности, что он станет высшим зорхайном и одновременно всесильным главой второго аррала, ни за что не поверил бы, потому что считал подобное совмещение невозможным. Кем он был тогда? Обычным сыном барона, младшим, которому наследства не полагалось. К восемнадцати годам юноше надоело быть никем, и он отправился на поиски своей судьбы, навсегда покинув небольшое баронство, расположенное на западе страны у границы с Дикими Землями.

Далеко уехать Фарну не удалось – первой же ночью на одинокого путника напали дикие зорхайны. Следующие несколько лет, превратившиеся в кровавую вакханалию, герцог почти не помнил, а затем внезапно осознал себя и вспомнил человеческое прошлое, прекрасно понимая при этом, что человеком больше не является.

Поначалу он пребывал в шоке, поскольку считал себя именно человеком, а к зорхайнам относился с брезгливостью и ужасом. Наверное, он покончил бы с собой, если бы случайно не встретился ему старый мудрый зорхайн, которому было больше восьмидесяти лет. Тот сумел убедить юного сородича продолжать жить, помог принять свою новую сущность и смириться с ней. Старик когда-то был монахом, много читал и много думал. И всему, что знал, он научил будущего герцога.

Десять лет, проведенные в хижине наставника, Фарн вспоминал как самые счастливые годы своей жизни. Он осваивал свое новое тело, постигал азы свойственной зорхайнам странной магии, учился снова становиться человеком хотя бы на некоторое время. Он научился всему, что было нужно. Именно во время учебы будущему герцогу впервые пришла в голову идея, которой в дальнейшем он посвятил жизнь – интеграция высших зорхайнов в человеческое общество. Ведь иначе они обречены оставаться дикарями, жить в лесу, не иметь доступа к образованию и возможностям визуальной магии. Когда Фарн рассказал о своем замысле учителю, тот на него только руками замахал, крича, что люди убьют любого появившегося среди них зорхайна. Однако, выслушав ученика до конца, задумался. В конце концов старик согласился помочь. Еще будучи человеком, он имел в столице высокопоставленных друзей, которые не знали о гибели крохотного монастыря служителей Хальтери – дикие зорхайны разорвали в клочья всех монахов, кроме настоятеля, который сам стал зорхайном и являлся теперь наставником Фарна. Когда он вновь осознал себя, то продолжил переписываться с бывшими друзьями, хотя не являлся больше человеком. Письма отправлял, подбрасывая в почтовые караваны.

Воодушевившись идеей Фарна, старик написал и вручил ученику рекомендательные письма, которые позже очень тому помогли. Но для дороги в столицу нужны были деньги и одежда, поэтому они вдвоем решились ограбить несколько караванов. Небольших, естественно, чтобы не слишком рисковать.

По прошествии еще трех декад на ближайший тракт вышел высокий молодой мужчина в добротной шерстяной одежде. Если бы кто-нибудь заглянул ему в лицо, то испугался бы, увидев абсолютно мертвые, безразличные глаза. Зная об этой своей особенности, Фарн старался ни с кем не встречаться взглядом, чтобы не подумали лишнего. Никто не знал, каких трудов стоило ему постоянно находиться в человеческом теле. Лишь изредка, ночами, убедившись, что рядом никого нет, будущий герцог возвращался в свою естественную форму и наслаждался полетом. Кроме того, ему приходилось постоянно маскировать свою ауру под человеческую, иначе первый же встречный маг понял бы: дело нечисто, перед ним кто угодно, только не человек.

И он со всем справился! Добрался до столицы, нашел друзей старого настоятеля, которые помогли получить место в гвардейском полку. После этого Фарн постепенно начал заводить нужные знакомства. Тридцать лет длилось его медленное восхождение к вершинам власти. Герцог достиг того, чего не удавалось еще никому – второй аррал, которого до смерти боялись в Игмалионе, был полностью его детищем. Это стоило ему очень дорого, много страшного и жестокого осталось в прошлом, но цель оправдывала средства. По крайней мере, так считал Фарн ло’Верди, герцог Мирнский, лет десять назад прозванный подчиненными Мертвым Герцогом.

– Ваше сиятельство! – отвлек его от воспоминаний голос слуги. – Карета подана.

– Хорошо. – Фарн встал. – Предупреди эрхи ло’Двари, что сегодня все дела на нем.

– Как прикажете, мой господин.

Накинув на себя плащ, герцог быстрым шагом вышел из кабинета и спустился на первый этаж. У выхода его действительно поджидала неприметная карета, сотни таких ездили по столице, не привлекая внимания. Фарн не любил светиться, поэтому в гербовой карете ездил только на официальные приемы во дворце, а такое случалось хорошо если раз в два-три года – и то по личному настоянию короля.

Король… Фарн вздохнул. Еще одна проблема. Как надоел этот истеричный идиот, воображающий себя великим интриганом! Хотя, надо признать, кое на что он все же способен – сумел ведь создать собственную агентурную сеть втайне от второго аррала. Вот только работают его агенты топорно, быстро стало понятно, кто они и кому служат, и теперь приходится порой прикрывать их втайне от них самих. Хуже другое: король не доверяет ни Фарну, ни ректору, ни кому другому. И ничего ему не докажешь. Хорошо хоть не знает, что глава второго аррала – зорхайн. Или знает? Если так, его придется убрать, высшим зорхайнам еще рано выходить из подполья.

Карета катилась по Восьмой Радиальной улице столицы. Предстояло пересечь практически весь город – Антрайн находился на Двенадцатой Круговой невдалеке от крепостных стен, занимая несколько кварталов. Кампус был просто огромен, и неудивительно – одаренных свозили в Игмалион со всей страны. Посланцы Антрайна ездили по городам и деревням, разыскивая тех, в ком была хотя бы слабая искорка дара. Семья такого человека могла забыть о бедности, теперь она была обеспечена полностью. За это, правда, приходилось платить – выпускник был обязан отбыть как минимум десять лет на государственной службе.

«Эх, люди-люди… – проворчал герцог, глядя на толпы ярко одетых горожан, идущих по тротуарам. – Что же вам все время нужно? Что вам неймется-то?»

И в самом деле, что им нужно? Нищеты в Игмалионе нет, даже самый последний фермер живет в относительном достатке. Налоги невысокие, возможности повысить свой социальный статус тоже имеются – за особые заслуги даже дворянством награждают и землю выделяют. Казалось бы, живи и радуйся. Нет же! Заговор за заговором, то одна, то другая аристократическая клика пытается пробиться к власти хотя бы в одной провинции.

Герцог сжал зубы. Не выйдет у вас ничего, господа! Пока он жив – не выйдет! Высшим зорхайнам нужна единая, богатая и сильная страна, они не позволят раздергать королевство на мелкие слабые государства. Но это только аристократам неймется – простые люди живут своей жизнью и благодарят короля за то, что тот почти не вмешивается в их жизнь. Уплати десятину налога – и делай что хочешь, только законов не нарушай. Нарушать их мало кто решается, а с преступниками второй аррал разбирается своими способами.

Вспомнив, что творилось в Игмалионе раньше, Фарн злобно оскалился. В государстве существовали гильдии воров, наемных убийц, нищих. Где теперь те гильдии? Вырезаны тихо и жестоко. Нынче даже воров почти не осталось, у полиции почти нет работы – разве что драчунов разнимать или оградить женщину от насилия со стороны перепившегося мужа. И это – его, Мертвого Герцога, заслуга!

За размышлениями Фарн и не заметил, как карета добралась до Антрайна. Въехав в широко распахнутые ворота, она долго кружила по узким улочкам кампуса, прежде чем остановиться у дверей резиденции ректора. Выйдя, герцог окинул взглядом высокую башню из того же красного камня, из которого были выстроены все здания в городе, кроме королевского дворца. Интересно, почему маги так обожают высокие башни? Любой разбогатевший маг тут же возводит себе вот такое… безобразие.

– Вас ждут, ваше сиятельство, – с поклоном сообщил дожидающийся у двери молодой маг в черной мантии.

Герцог раздраженно поморщился – он уже не в первый раз бывал здесь, знал, что ректор обычно принимает гостей на самой верхотуре. Значит, придется подниматься на двадцатый этаж по узкой спиральной лестнице. Ничего приятного! Однако делать было нечего, и он со вздохом вошел. Подъем отнял много сил, перед дверью кабинета ректора Фарн ненадолго остановился отдышаться, не желая, чтобы его видели в таком состоянии. Видимо, эта старая сволочь таким образом издевается над посетителями.

– Добрый день, господин ректор, – сказал герцог входя.

Архитектура кабинета была более чем странная – он имел форму четырехконечной звезды. Стол ректора стоял посредине, а в лучах звезды располагались разные диковинки, начиная черепом древнего ящера и заканчивая светящимися в темноте синими кристаллами.

– Рад видеть, ваше сиятельство! – с фальшивой улыбкой встал навстречу гостю Ирет ло’Пайни, уже больше пятидесяти лет возглавляющий Академию Визуальной Магии, в просторечии именуемую Антрайном.

Он казался добрым дедушкой: широкое, улыбающееся круглое лицо с морщинками, нос картошкой, карие глаза, лучившиеся добродушием и веселой иронией, лысина, обрамленная седыми кудряшками, скрытая складками нелепой мантии тучная фигура. Вот только враги этого «доброго дедушки» долго на белом свете не задерживались – архимаг жалости не ведал.

– Я тоже рад вас видеть, – склонил голову герцог. – Нам есть что обсудить.

– Полностью согласен, – по-змеиному усмехнулся ректор.

– Позволите присесть?

– Конечно!

Ло’Пайни указал на кресло напротив. Герцог с подозрением уставился на него, вспомнив прошлый визит, во время которого это кресло вдруг превратилось в воду. Фарн тогда весь вымок и имел тот еще вид. Ректор долго извинялся, но было видно, что про себя он смеется.

– Только попрошу без ваших идиотских шуточек! – буркнул герцог, с опаской садясь.

– Как можно! – снова усмехнулся ректор. – Это была случайность.

– Знаю я ваши случайности! – Фарна перекосило, однако он усилием воли взял себя в руки и сел. Ничего при этом не случилось, видимо, архимаг своих шуток дважды не повторял. – Послушайте, нам давно пора поговорить откровенно. Насколько я знаю, вы тоже не заинтересованы в распаде королевства.

– Не заинтересован, – подтвердил ло’Пайни. – Но от вашей или моей заинтересованности мало что зависит. Слишком большие силы сдвинулись с места. Не уверен, что мы сумеем их остановить.

– Не скажите, – возразил герцог. – И кстати, какие силы вы имеете в виду?

– Я поделюсь с вами своими выводами, – резко помрачнел ректор. – Прошу держать их в тайне, этой информацией владею только я и еще двое доверенных людей. Магов, естественно.

– Вот как? – насторожился Фарн. – Говорите. Даю слово, что не использую сказанное против вас. Однако если смогу что-то изменить, то буду обязан это сделать.

– И можете рассчитывать в этом на мою помощь, – кивнул ло’Пайни. – Но я не уверен, что мы сможем что-либо сделать, хотя приложу все усилия, чтобы предотвратить тот исход, к которому ведут последние события. И еще…

– Что?

– Герцог, я в курсе того, кто вы на самом деле. С самого начала был в курсе, еще с тех пор, когда вы были простым гвардейцем. И очень рад, что высшие зорхайны решили не начинать войну на уничтожение, а пошли на сотрудничество с людьми. Не нужно пытаться устранить меня, я вам не враг, хотя вы и думаете иначе.

Фарн безмолвно хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Вот уж чего он не ждал, так этого признания. Знает! С самого начала знает! Да как же это?! И ничего не предпринял?.. Странно, очень странно. Или… Или он знает о зорхайнах нечто такое, о чем не имеет понятия сам герцог? Вполне возможно.

– Поймите, для меня неважно, что вы зорхайн. – В глазах ректора пряталась усталость. – Для меня важно то, что вы сделали для нашей страны. А сделали вы немало. Только это и имеет значение!

– Хорошо, пусть будет так. – Герцог наконец несколько успокоился. – Но попрошу объяснить ваше отношение к зорхайнам. Вы не считаете нас нечистью?

– Ни в коем разе, – отрицательно покачал головой ло’Пайни. – Так считают только малообразованные люди. Вы – иной разумный вид, биологически отличный от людей. Да, размножаетесь вы странно с человеческой точки зрения. Но душа у вас есть, да и память человека, ставшего зорхайном, никуда не девается. Правда, ваш вид паразитический, без людей зорхайны вымрут за одно поколение. Разве не так?

– Так, – вынужден был признать Фарн. – Почему-то ни одна из инициированных женщин так и не дожила до того, чтобы стать высшей. Женские особи более агрессивны в диком состоянии, поэтому чаще гибнут. Но не исключаю, что мы способны к размножению.

– Кто же мешал вам провести такой эксперимент? – удивился ректор. – Изолировали бы инициированную женщину, держали бы ее под строгим наблюдением и дожидались, пока она станет высшей. Неужели никому из вас это не приходило в голову?

– Стыдно признать, не приходило… – опустил голову герцог. – Слишком много было иных забот. Я полагал, что дикое состояние – естественное для зорхайнов, что без него не обойтись. Обязательно попробую последовать вашему совету.

– Боюсь, времени уже не будет. – Ло’Пайни поморщился. – Вернусь к началу нашего разговора: почти с полной уверенностью я могу утверждать, что все проблемы последних лет – это только следствия. А вот причина…

– Какова она? – подался вперед Фарн.

– Чтобы вы смогли понять, я должен для начала объяснить вам некоторые элементарные вещи, – вздохнул ректор. – Вам покажется, что я рассказываю общеизвестные факты, но прошу выслушать, а только потом делать выводы. Возможно, вы не все знаете. Главное – уяснить различие между разными видами магии: стихиальной, визуальной и магией зорхайнов. А также той, с которой мы столкнулись несколько дней назад, так называемой истинной.

– Хорошо, я вас слушаю.

– Итак, магия. Изначально существовала только стихиальная ее разновидность. Точнее, люди имели доступ только к ней. Иначе говоря, это магия четырех стихий – Земли, Воды, Огня и Воздуха. Редко случалось так, чтобы человек был способен управлять сразу двумя стихиями, например Огня и Воды или Земли и Воздуха. Обычно он имел способности к чему-то одному. Каждая стихия накладывает на адепта свои ограничения. Постепенно магия развивалась, создавались различные школы, разрабатывались системы заклинаний, рождались книги. Но однажды появились люди со странным даром – они были способны управлять всеми четырьмя стихиями без словесных формул, создавая мысленные плетения в своем воображении, а затем выводя их в реальность. Этот вид магии со временем и назвали визуальной. Позже стало ясно, что есть некая суть магии, ее основа, а все остальные ее виды в той или иной степени являются наложениями, надстройками. То есть визуальная магия ближе к основе, чем стихиальная, поэтому визуал и способен на большее, чем стихиал. Манипулировать самой основой напрямую способны, скорее всего, только боги. Однако существует то, что я назвал истинной магией, – первичная надстройка на основе. Именно к ней опосредованно обращаются визуалы со стихиалами. С разных сторон, так сказать. Но стихиалы работают примерно через шесть надстроек, тогда как визуалы – через четыре-пять, не могу сказать точно. Откуда я знаю о существовании истинной магии? Основатель Антрайна, Берт ло’Арриди, был не визуалом, а истинным магом. Ему, в отличие от нас, вообще не требовались ни словесные, ни мысленные формулы для реализации своих замыслов. Он просто делал что хотел, подробно представляя желаемое. Однако он имел ограниченный резервуар энергии, то есть был не очень сильным магом, потому и мог не так уж много, что в общем-то хорошо – неизвестно, что натворил бы ло’Арриди, не имей он ограничений. И вот тут… – Ректор нервно поежился и продолжил: – Вот тут мы упираемся в случившееся недавно. Дело в том, что метка с ронгедормца была снята при помощи истинной магии…

– И?.. – нахмурился герцог.

– И снята магом, не ведающим ограничений. Понимаете?..

– Да что уж не понять…

Рассказывая о стихиальной и визуальной магии, ректор не сообщил ничего нового, кроме упоминания об истинной и того, что основатель Антрайна являлся ее адептом. Сокрытие данного факта говорило о многом, и в связи с этим Фарну нужно было как следует обдумать свои будущие действия. Впрочем, особо дергаться он все равно не сможет, ло’Пайни цепко держит его за горло: достаточно ректору объявить, что глава второго аррала – зорхайн, и все, над чем тот работал последние тридцать лет, рухнет. И сам, скорее всего, не уцелеет. Впрочем, сейчас не до конфликтов – слишком важно то, что пришелец из соседней каверны оказался истинным магом. Это может повлиять буквально на все и может оказаться началом конца!

– Те силы, о которых я вам сейчас расскажу, впервые проявили себя так явно, – в глазах ректора зажегся некий странный огонек, – и это дает нам шанс противостоять им.