Текст книги "Конструктор миров: Прибытие в Люксурию. Том 9"

Глава двадцать шестая. Языки, азарт и кошмар

Граф, как и следовало ожидать даже не притронулся к напиткам, так излюбленным в подобном обществе, ибо он просто не любил такого, буквально брезговал всем, что только с этим связано. Он вновь выбрал содовую, как и Вениамин, а чуть позже холодный гранатовый сок с этой приятной кислинкой.

– Мне хотелось узнать, граф, играете ли вы на бирже? – поинтересовался Хаксли.

– Нет, мистер Хаксли и не собираюсь, – ответил граф, в то время как Лерик закурил свою сигару.

– Странный же вы вопрос задали, как такой человек как граф будет играть на бирже с простыми людьми, – похвалил Стилус, но Амету от этого стало не по себе.

– Нет, мистер Стилус, у меня просто нет для этого времени, мне лучше решить пару проблем, чем тратить время на это.

– Значит и приобрести акции вашей компании не получиться? – как бы насторожился Уильям.

– Владельцем «Электрона» являюсь лично я, и хоть совет директоров состоял из паши Аль-Рахмана, графов Мура, Годфри и барона Жана, я отдал всё, что взял из первой же прибыли, поэтому я являюсь единоличным владельцем компании, откуда следует, что я даже близко рядом не желаю выставлять акции, – объяснил граф. – Я могу лишь предоставить вам возможность использовать электрическую энергию, которую я генерирую и ничего более.

– А жаль, мы надеялись, что можно было бы войти и в вашу команду, – сказал мистер Уильям.

– Всё возможно, господа, – заметил Стилус. – Ведь никто из нас не знает, что будет в будущем, не так ли? Возможно, кому-то улыбнётся ещё более грандиозная удача, а кто-то будет подобно отцу гордиться успехами первого.

В этих словах и взгляде чувствовалась некая доброта к Амету, и, хотя это получалось несколько неуклюже, но в ответ граф улыбнулся.

– В этом я согласен, – ответил после изобретатель.

– А многими языками вы владеете, граф? – спросил мистер Уильям.

– Достаточно, мистер Уильям, – ответил изобретатель.

Он, понимая, что скоро могут проверить его это утверждение, поправил небольшой наушник – усилитель, со встроенным небольшим переводчиком, соединённый с его компьютером в кабинете.

– Какими же языками владеете вы? – спросил на хинди, коем часто здесь пользовались граф.

Присутствующие прекрасно это поняли, поэтому мистер Уильям ответил:

– I dare to assure you that not a small amount, Your Excellency (Смеюсь вас уверить, что не малым количеством, ваше сиятельство), – уверил мистер Уильям…

– And one of them is one of the most interesting languages, it seems to me. However, I was most often interested in his prototype – Latin (И одним из них является один из интереснейших, как мне кажется языков. Однако, меня чаще всего интересовал его прообраз – латинский), – отвечал граф.

– Tu vis dicere quod etiam possidebunt eam? (Хотите сказать, что вы владеете и им?) – спрашивал уже мистер Лерик.

– Scilicet, iudices. Hoc maxime utile fuit cum investigationem in biologia vel scientiis affinibus agerem. (Разумеется, господа. Особенно это было полезно, когда я проводил исследования в области биологии или смежными науками).

– Haec verba nolens orationes tuas contra Dr. Brevis revocare (При этих словах невольно вспоминаются и ваши выступления против доктора Шорта), – сказал барон.

– Vernaux (Верно), – с некой грустью произнёс господин Амет, наверняка, вспомнив своего покойного сына.

– Αν σε πληγώσω, τότε σε παρακαλώ συγχώρεσέ με. (Если я сделал вам больно, то прошу простить меня…) – поспешил сказать барон, внезапно на ином языке.

– Όχι, Όχι, εντιμότατε (Нет-нет, ваше благородие), – поспешил ответить изобретатель.

– Revenons à la question initiale et je suis très intéressé par le moment, vous connaissez le français (Давайте же вернёмся к изначальному вопросу и меня очень даже заинтересовал момент, известен ли вам французский), – начал Хаксли.

– Lors de mon arrivée en Europe, je devais parler non seulement lui, mais aussi d’autres langues (Во время моего прибытия в Европу приходилось владеть не только им, но и прочими языками). Un claro ejemplo de esto puede ser el alemán o el español bastante orgulloso y popular (Ярким тому примером может стать немецкий или же достаточно гордый и популярный испанский язык), posso anche ricordare l’italiano, tuttavia, come senza di esso? (ещё я могу припомнить итальянский, впрочем, как же без него?) – говорил граф сразу на разных языках, чем вызывал с каждым разом всё большее и большее удивление, а в каком-то роде даже досаду.

Присутствующие всё больше и больше поражались, пока изобретатель ловко переключал языки и быстро вводил необходимые фразы, однако делал это максимально незаметно опустив руки под стол. Говорил он с чувством, паузами и различными акцентами, что добавляло ему большое количество времени, чтобы успеть вбить необходимую фразу, а прослушать нужное произношение и повторять было вовсе не трудно, особенно благодаря достаточно неплохому опыту. При этом ещё больший эффект придавало то, что те, кто беседовал сейчас с ним многими из этих языков не владели, но их ожидал ещё больший шок.

– О владении мной хинди вы уже знаете, – говорил на том же хинди граф, – но также хочу указать, дабы утолить ваш интерес, что я владею также и китайским, уже сказал чисто на китайском учёный, – а также сводными, однако не менее красивыми корейскими и японскими языками, – последнюю фразу он сказал ровно поровну на этих двух языках, чем вызвал ещё большее удивление.

– Это всё замечательно, – после того как граф остановился сказал мистер Уильям, – но какой язык ваш родной?

– Я могу ответить на вопросы о языках, которыми я владею и среди них одними из моих любимых и часто используемых будет также русский, а одним из самых красивых будет арабский, персидский, турецкий, – говорил по очереди и на этих языках граф, – но того, что вы у меня просите, я сказать не в силах.

Последняя фраза была сказана с таким тоном, что никто из присутствующих боле не решился что-либо спрашивать по этому поводу.

– Кстати, не желаете ли сыграть в покер? – предложил Хаксли.

– Я не любитель, – отвечал Амет.

– Бросьте, Амет, неужели вам не угодно проверить свою удачу? – спросил Уильям.

Вениамин несколько заволновался от такого предложения, однако сам изобретатель был полностью спокоен.

– Ну что ж, прошу, – сделав жест прислуге принести колоду, ответил Амет.

Потихоньку помещение начало наполняться дымом, которое, к счастью, быстро проветривалось. Везде можно было увидеть различные трубки, марки сигар и прочее. Хоть везде можно было увидеть интеллигенцию, но к большому сожалению, ощущался и слишком сильный аромат хитрости. И граф ещё раз приходил к выводу, что не образованные люди просты, но и не культурны, когда же интеллигенция, хоть и культурна, элегантна и красива, но слишком хитра.

Как только были принесены карты сам слуга при всех показал, что все они настоящие, не было никаких подделок и ранних договоров. После сам же прислуга потасовал карты, без выбора тасующего и жребия. Затем предложили под-снять Амету, но изобретатель отказался и предложил это сделать барону Лерику, на что тот согласился с большой радостью.

Затем карты были розданы – всем по 5 карт. В ходе раздачи, случайно одна из карт упала не верной стороной, это была карта мистера Уильяма, коему тут же заменили другой картой, при этом извинившись.

Азарт в игре становился всё сильнее и сильнее

– Какова наша начальная сумма, господа? – поинтересовался мистер Хаксли.

В ответ граф поставил на стол чек в 10 франков, все сделали также, выразив единогласное, при этом никто ещё не успел посмотреть свои карты.

– И ещё один вопрос, есть ли у нас «потолок»? – спросил также Хаксли.

– Вы ведь предложили проверить удачу, не так ли? – ответил уже мистер Стилус. – Также не забудьте, что Фортуна делает выбор в первый раз.

Амет и Уильям кивнули в знак согласия с утверждением, что означало их игру в «без лимит» – их ставки могли повышаться сколь угодно. Последняя же фраза означала, что игра будет только на один круг. И наконец, настало время просматривать карты. Как только граф открыл свои карты, он увидел Джокера, что было не плохим везением, а дальше шла четвёрка, девятка и туз червей с королём пиков. В голове перебирались возможные старшие комбинации и была надежда, что может получиться Фулл Хауз или Карэ. Поэтому граф взял джокера за туза и скинул четвёрку и девятку, прикупив ещё две карты с колоды, а также поставив по франку за каждую.

На удивление, удача кажется была на его стороне, потому что пришли два туза – один туз пик и второй туз трефы. И как он и хотел, у него был на выбор карэ на тузах или Фулл Хауз. Поскольку карэ на тузах старшая комбинация он и выбрал её. Дополнительно сделав ставку на 1 000 франков. Этот ход очень даже удивил присутствующих, но вызвало хитрую улыбку у Хаксли.

Тем временем свои карты начал осматривать мистер Уильям, у кого выпали две пятёрки червей и бубнов, а также шестёрка и восьмёрка червей с королём трефов. По неопытности, он решил выбить именно пару, поэтому оставил только две пятёрки, доплатив 3 франка, однако ему пришла четвёрка пик, десятка червей и тройка бубнов. К большому сожалению, у него была слабая позиция, однако, Амет сделал большую ставку, следовательно у него хорошая комбинация, но сейчас у него практически нет шансов, поэтому он сказал:

– Пас, – после чего он отложил карты.

Пока это происходило, свои карты успел осмотреть предложивший играть Хаксли, у коего оказалась не плохая комбинация, а именно тройка и пятёрка трефов, а также восьмёрка бубнов и бубновый валет. Но ситуацию спасала ещё одна карта – джокер. Будучи математиком, он свойственно такой натуре долго обдумывал, порой даже над вопросом, который чисто логически не имел смысла, но он всё же проверял, словно бездушный компьютер. Однако, когда он подумал более здраво, то мог осознать, что может набрать либо стрит, либо попробовать набрать флэш. В результате, так он и решил поступить, сбросив все трефы.

Взамен же ему пришла пиковая двойка и трефовая десятка. И теперь у него была всего пара валетов, однако у него была почему-то уверенность в том, что Амет обманывает присутствующих и лишь для общего вида сделал такую ставку. Поэтому гордо заявив: «Кол», поставил чек на тысячу франков, с большим трудом, ибо если он проиграет, то у него останется очень даже мало.

Настала очередь взглянуть на свои карты барону Стилусу, который был доволен своим результатом. У него были три красавицы дамы – трефовая, червовая и бубновая, а также пиковая пятёрка и тройка. Он понадеялся выбить более лучшую комбинацию и поэтому сбросил две пиковые карты и получил взамен пиковую восьмёрку и червового короля. Но даже если так, он не расстроился, ибо у него Сэт, у него соперников Хаксли и Уильяма вряд ли такая удача.

Однако, если же повезёт Амету, это будет ему только на руку, поэтому он с гордостью выписывает чек на 2 000 франков, чем удивляет игроков. После этого, Хаксли с другом добавляет ещё тысячу, Амет же делает это с лёгкостью, а затем настаёт черёд того же математика вскрыть свои карты, затем вскрывается Лерик. Было видно по лицу учителя, насколько он был в напряжении и был готов закричать на месте от негодования, ведь барон его уже победил.

Но тут вскрывается сам граф. Его комбинация самая старшая. Наконец, карты были вскрыты, что вызвало дикое удивление у Хаксли, смех у Уильяма и сначала гнев, затем восторг у Лерика. Амет победил и ему были переданы все чеки. Присутствующие поспешили поздравить изобретателя, пока мистер Хаксли всё ещё находился в лёгком шоковом состоянии…

Лерик первым встал и подошёл к графу, который также встал в ответ, на его лице была улыбка.

– Поздравляю вас, Амет, я не сомневался в вашей удаче.

– Спасибо огромное, барон, – отвечал изобретатель.

– В таком случае, вы не против пройтись со мной?

– Если, господа…

– Нет-нет, господа, – тут же встал мистер Уильям, на Хаксли даже не стали обращать внимания, ибо он всё ещё не успел оправиться.

Они направились в сторону палубы…

Молодой человек сидел на лавке аллеи. Было уже довольно темно, и даже Луна скрылась за тучами, из-за чего здесь практически ничего нельзя было разглядеть. Однако, высокого, сильного и коренастого ректора политехнического института острова, доктора Грегори Флеминга. После масштабного пожара, уничтоживший целый факультет здание было полностью заброшено, а он устал отвечать на многочисленные интервью. За не долгие годы своей деятельности он не сталкивался с подобным. Казалось бы, достаточно начать ремонтные работы, но у всего института не хватило бы средств, чтобы закупить полностью всё оборудование и заново построить здание, ибо всё это исполнялось благодаря помощи Его Величества.

К большому сожалению, наука сейчас мало интересовала аристократию, они и сами могли вполне осуществить любой свой замысел, если не считать редкий экземпляр в лице графа Уна, впрочем, которые не только привнёс огромные доходы, но и титанические расходы в этот институт, став причиной этого пожара. И сейчас мистер Флеминг просто не знал, что ему и делать, ибо вся катастрофа была признана несчастным случаем на данный момент, более того, мистер Флеминг не мог ничего сказать, ибо если бы раскрылись проекты, которые проводил доктор Шорт, это вызвало бы огромный скандал, поэтому институт должен был покрыть все расходы сам.

И сейчас, вдали от всего и вся, рядом с заброшенным зданием большого факультета с грустным лицом сидел доктор. Обдумывая то, как же ему быть и откуда найти средства, однако, его взгляд словно застыл на одной точке. Он смотрел и смотрел в сторону двери биологического факультета и не мог понять, ему всё время казалось, что его кто-то туда зовёт. Наконец, он, превозмогая себя, встал и еле разбирая дорогу направился в сторону обгоревшего здания.

Открыв, чуть ли не разваливающуюся чёрную дверь он вошёл внутрь. Под ногами был слышен хруст и, кажется, тучи перестали закрывать ночную Фебу, из-за чего её свет начал проникать внутрь.

– Здесь кто-нибудь есть? – крикнул он в темноту, в надежде услышать ответ.

Но никакого ответа не последовало, но стоило ему повернуться, как раздались странные шаги. Это не на шутку напугало доктора, но тут же вверх взял разум. Кто же это ходит в такое время тут? Наверняка это были мальчишки или юноши. В надежде проучить наглецов доктор направился вперёд, проходя через прохожую в коридор, откуда осматривал обгоревшие двери…

Глава двадцать седьмая. То, что творилось на острове Гритер

Осторожно он делал шаг за шагом, осматривал различные комнаты, но никого не нигде было. Из-за пожара обвалилась стена, посыпалась штукатурка, из-за чего чуток изменилась планировка так хорошо известного для профессора здания. Окна были разрушены, обои все обгорели, на полу всё время слышался хруст стёкол, штукатурки, кусков бетона и прочего мусора.

До чего же доктору было не приятно наступать на всё это, и он даже решился вернуться обратно, но внезапно послышался резкий звук, словно что-то упало. Звук шёл со второго этажа, а на лестницах уже обвалились перила, поэтому пришлось осторожно подниматься наверх, дабы не провалиться. Удивительно, кто только мог только тут быть в такое-то время?

На удивление по пути профессор в темноте еле смог различить какие-то странные рисунки на стенах, нарисованные то ли углём, то ли буквально сделанные ножом. Кроме ругательств, здесь были символы крестов, какие-то надписи, еле различимые рисунки и перевёрнутая пентаграмма – символ Сатаны. Удивительно, когда всё это только успели нарисовать эти беспризорники, а может и бедняки? По крайней мере от этой черни можно было ожидать чего угодно.

С ещё большей злостью Флеминг более смело прошёл дальше, оказавшись в коридоре второго этажа. Почти перед ним пролетел какой-то белый полупрозрачный объект, которые многие могли бы назвать «орбом», но вряд ли доктор это заметил. В ярости он вновь прокричал:

– Если здесь кто-то есть покажись немедленно!

В эту же секунду раздался такой сильный стук, словно целая стена рухнула, отчего доктор вскрикнул от неожиданности. Он резко прижался к стене и со страхом начал озираться по сторонам, резко мотая головой и пытаясь что-нибудь увидеть. Через секунду вновь послышались шаги.

– Кто ты? – со страхом произнёс Флеминг, но уже намного тихо, почти умоляюще. – Уходи, уходи…

Ответа не было и на какую-то секунду везде наступила гробовая тишина.

– Здесь кто-нибудь есть? – вновь в надежде услышать отрицательный ответ спросил Флеминг, прижимаясь к стене.

– Да-а-а-а, – протяжно сказало что-то.

Флеминг испугался и не в силах, что-нибудь сказать застыл на месте. Волосы его встали дыбом, а глаза были готовы вырваться из орбит.

– Кто ты?

– Душа-а-а, – вновь протяжно и словно вскрикивая сказал кто-то.

От этого профессор ещё пуще испугался, но боялся сделать даже шаг. Наконец, когда он решился, он резко почувствовал, что стоит ему двинуться и пол под ним просто провалиться. Как ему только не повезло оказаться именно на этом месте, за что он просто ненавидел себя!

– Ты тут один? – наконец спросил доктор.

– Нас пару, – уже более спокойно, но также не человечески, словно поломанное радио отвечал голос эхом.

– Кто ты? Как тебя зовут? Ты тут умер?

– Денис… – прошептал голос. – Я зде-е-есь.

Вновь протяжно ответил голос, отчего Грегори стало не по себе. Он перебирал в голове всех, кого только знал на это имя, но то ли страх так сильно сковал его разум, то ли он сам не мог никого вспомнить.

– А ты где? – в страхе спросил доктор.

– Да-а-а, мы везде, – ответило что-то.

Доктор вновь резко оглянулся, посмотрел в стороны, хотел было сделать шаг и наконец перепрыгнул, но тут же пол под ним обвалился, однако ему удалось успеть допрыгнуть до какой-то балки, которая еле как держалась. Но она, как назло, была далеко от лестничной площадки, а дальше идти было ещё более страшнее, чем тут стоять. В страхе, он вновь прижался к стене.

– А ты ко мне как настроен? Ты хочешь мне причинить зло?

Доктор уже не знал, чего только можно ожидать.

– Я… Да!

– Да?! – в страхе выкрикнул он.

На лице начала появляться истерическая улыбка, он прикрыл рот, начал озираться, потихоньку смеяться, не в силах сдержать эмоции, чуть ли не сходя с ума.

– А где ты, – указывая в коридор хотел спросить доктор, – ты там или…

– Сверху, – резко перебил дух.

Доктор тут же посмотрел наверх и заметил, насколько прогорел потолок.

– А ты на третьем этаже или…

– Я меняюсь… – почему-то сказал неизвестный, но каким-то другим голосом.

Грегори кажется на минутку успокоился.

Очертания чёрного коридора просто устрашали

– Может не желаешь мне зла, я тебя не знаю…

– Знаете-е-е, – резко перебил голос.

– Прости! Отпусти меня! – закричал уже не в силах сдерживаться доктор.

Резко что-то вновь обрушилось с диким грохотом, отчего он закричал и побежал в сторону коридора, наступая на балки, многое сыпалось, шум усиливался, в миг он увидел какой-то силуэт и крик:

– Нет!

Он тут же споткнулся и упал прямо к ногам силуэта и сильно стиснув зубы зажмурился. Как только он открыл глаза, он увидел чёрные обгоревшие туфли, окровавленные брюки и потихоньку начал поднимать взгляд, увидев начавшие уже гнить, обгоревшие руки, с коих осыпалась кожа, а мясо проедали личинки. Вся одежда была в дырах, обгоревшая, а тело представляло собой живой труп и тут он поднял свой взгляд к лицу и разинул рот в безмолвном крике, увидев это обезображенное лицо, с белыми вытекающими глазами, изуродованным, обгоревшим нечто, из коего уже выпирали зубы, часть челюсти и обгорели волосы.

– Я-я-я… – раскрыв свой обезображенный рот закричал неизвестный, вызвав у ректора настоящий судороги в припадке страха, – …доктор Денис Шорт!..

Тусклый свет от ламп освещал небольшое помещение, в коем было достаточно много самых различных устройств. Они не выглядели новыми, на них уже успела показаться пыль и отразиться сырость, металл ржавел, но всё ещё продолжал действовать, приборы показывали показатели напряжения, силы тока, процент эффективности той или иной химической реакции. Десятки колб заполонили столы с самыми странными жидкостями, порой перетекающие по трубам. Во всём этом помещении, что находился явно под землёй, отчётливо ощущался запах сырости, гнили и можно даже сказать ужасающий аромат смерти.

Именно среди этого ужаса и кошмара двигались непонятные существа, некоторые из них были в колбах и плавали в мутной жидкости, отпуская из себя отростки и испуская ужасные зловония, словно от мертвечины. А где-то можно было увидеть настоящие тела, мёртвые или еле как двигающиеся туши самой различной величины, то ли кровь, то ли иная жидкость капала от них на поверхность столов, но было видно, что даже в таком ужасном состоянии они были живы.

Они видели, они осязали, их оскал просто устрашал, если это нечто можно было так назвать и среди всего этого были некие уже более лучшие образования, которые словно относились к тому или иному виду представителей животного мира. Здесь было некое подобие птицы, ящерицы, кота или пса, странного четвероного существа, некого образования напоминающее осьминога и очень много чего ещё. Всем этим управляла единая личность.

Этот некто гордо оглядывал всех этих монстров, часто направляясь то к одному, то к другому. В этом ему помогали другие персоны, которые уже больше походили на людей, а то, что на них сейчас было чем-то даже напоминало рванный медицинский халат. Сейчас господин был достаточно взволнован, ибо совсем скоро он увидит нечто прекрасное и красивое, то, что он полюбил больше всего, можно даже сказать, некое подобие своё. На циферблатах показывались значения, часы, на коих застыла огромная паутина, продолжали тикать, но терпения не хватало.

И вот наконец, кажется, подались первые признаки жизни, это существо ожило. Оно было таким удивительным, и можно даже сказать красивым, чем-то напоминающий или птенца или жеребёнка. Это существо не было похоже на прошлых, не отличалось тем гневом, злостью, жаждой мести, которая просто кипела в душе у большого господина. Сие творение в чём-то было даже невинным, как ему казалось. Такая мысль просто не могла не удивить, ведь неужели за столько времени с проведённым ожесточённым сердцем, у него получилось создать нечто подобное.

– Здравствуйте… – приятным голосом заговорило существо.

– О, творение, – с грозным тоном и возможно даже неким оскалом произнесло существо, от чего становилось не по себе.

Существо сначала сжалось в комочек, но затем сделало резкое движение, словно пыталось куда-нибудь убежать, скрыть скорее отсюда, но в эту же секунду могучие лапы ухватились за конечности, этот ужасный взгляд хозяина был просто ужасен, отчего творение вскрикнуло, но затем резко замолчало, будто под сильным гипнозом. Когда создание успокоилось взгляд господина стал вновь серьёзным и монотонным, лишь еле заметно выражающий восторг.

– Кто вы? Почему вы злитесь?

Ответа на эти вопросы не последовало, но существо продолжало их задавать:

– Если вы меня создали, то почему вы не проявите ко мне доброту, ведь если вы захотели, чтобы я была здесь, значит вы любите меня? – внезапно достаточно взросло и здраво начало размышлять существо, что было довольно странно, однако кажется это мало удивило господина.

– Любить… – с некой успешной произнёс хозяин. – Интересное слово, которому нет места в нашем мире.

– Почему? – словно со страхом произнесло существо.

В ответ господин сильно засмеялся и намного успокоившись начал словно обходить существо вокруг, продолжая говорить:

– Усвой урок дружок, урок не сложный вполне, не стоит помощи ждать от других, – звуки различных устройств, бульканье веществ придавали особого колорита этим словам, одновременно являющимися и добрым советом, но одновременно, кошмаром, заставляющий кровь стынуть в жилах. – Не в этой ни в другой стране, – тем временем продолжал господин.

– Но может есть где-нибудь радость или тот, кто поможет, тот кто добр?

В глазах хозяина можно было увидеть боль и своего рода скорбь, которую он испытывал от одних только воспоминаний.

– Я искал дружбу, пытался в ней найти себя. Ах, как же я был наивен и как был слеп… – было видно, что большие глаза несколько намокли, но резко их сомкнув господин спустил с них единственную слезу, в память о ком-то уже словно ушедшем для него. – Открывай глаза!

Последняя фраза буквально вызвалась из груди господина, он был подобен оперному певцу, сильному и восхитительному соло, который смог передать всю боль и горечь в этих словах и эту силу желания помочь. При этом он вёл это существо куда-то, что-то показывал, возможно этих существ, а возможно что-то ещё…

– Я вижу, но мне не вериться, может это случайность, может… мне не хочется…

– Посмотри на мир сверху вниз. Я смог стать сильным, прими и подчинись! – словно приказ произносил господин. – Открывай глаза, мы не в стране чудес, проснись! – господин резко подошёл к существу и буквально приставив её к стенке говорил. – Пойми, наивной быть нельзя. Взрослей малышка, открывай глаза!

Затем он оставил её и продолжал перемещаться по комнате, но его взгляд, словно замер на одной единственной точке, где показывались все воспоминания, все эти мучения, хозяин словно вновь и вновь испытывал на себе, эти ощущения, когда нельзя было вдохнуть хотя бы ещё немного кислорода. Эти сильные руки удерживали этот организм в ужасно мутной жидкости, не давали всплыть, хотя он барахтался, вырывался делал всё возможное, но ничего не получалось и теперь он горит лишь одним – местью. И теперь его существо хочет сказать, что в этом ужасном мире есть хотя бы небольшая или хотя бы самая малая надежда на хорошее?

– Никогда и ни за что! – словно сам себе сказал господин и начал вспоминать. – Да, в детстве мы на всё доверчиво глядим и что не справедлива жизнь мы слушать не хотим, но рано или поздно настанет миг, и ты поймёшь, что на других надеясь, себя ты не найдёшь, – спокойно и уже более успокаивающе сказал хозяин, смотря прямо в глаза созданного им существа, которое словно потихоньку начало ощущать всю ту боль и горечь, которую перенёс господин.

– …И будет мысль простая тебе всё более ясна, что ты всего добьёшься лишь только если ты совсем одна!

Это было словно выводом, главным доводом, после чего он посмотрел на невинное создание, которое с каждым разом всё сильнее и сильнее начало осознавать смысл этих слов и даже внезапно продолжило:

– Открывай глаза!

Это вызвало удивление в глазах и радость господина, который слышал эти слова:

– Посмотри на мир сверху вниз, – говорило существо, словно подпевая под неизвестную мелодию.

– Я смог стать сильным, прими и подчинись! – подпевал уже вместе с созданием сам господин, а большое число существ в этот же миг начали кричать, выть, издавать самые различные звуки, какие только можно.

– Открывай глаза! – под этот поддерживающий гул и прыгающие фигуры, восходя на всё более высокие пьедесталы говорил хозяин с созданием.

– С небом солнечным простись, – сказал уже сам хозяин, давая наставления, – пойми наивной быть нельзя. Взрослей малышка, открывай глаза!

Создание полностью охватывало в эту идею, с каждым разом направляясь в сторону самого апогея, где они вместе произнесли:

– Открывай глаза!