Текст книги "Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1"

Интерпретация хода Кутузова в духе Скиннера и Покока предполагает акцент не на фиксировании происходящих изменений в идентичностях, но на рассмотрении того, каким образом изменения осуществлялись в процессе коммуникации. Агентом трансформации выступал не ход времени, но сам речевой акт, прагматически ориентированный на достижение определенных целей, которые тесно связаны с контекстом осуществления речевого акта, но не детерминированы им. «Оппозиционер» появлялся в процессе дискуссии, когда выступающий, находясь внутри своего языкового контекста, находил новую манеру говорить о себе. Таким образом, новая идентичность определялась не сдвигами в политическом контексте, отражающимися на структуре языка, но «трюками», ходами, которые Кутузов предпринимал в самом разговоре. Когда мы говорим о его самоидентификации – «я оппозиционер», – нам надо понимать не только то, какие языки самоописания были доступны употребляющим это понятие, но и то, каким образом говорящие использовали местоимение «я» в качестве ресурса, развертываемого в процессе коммуникации419419
  Бугров К. Д. Инструментарий истории понятий и его применение в изучении политической истории России XVIII в. // Известия УрФУ. Серия 2. Гуманитарные науки. Т. 19. № 1 (160). 2017. С. 165.


[Закрыть].

[Скатывание к оппозиции прежде всего] объясняется положением нашей Вузовской парторганизации, – считали Николаев и Горбатых. – Текущей политикой во всех ее проявлениях заниматься систематически, не отрываясь, студент-партиец не может по причине большой академической нагрузки. В моменты напряженности во внутреннем состоянии партии студент-партиец сталкивается сразу со всей массой назревших вопросов, и в большинстве случаев неожиданно, вдруг. Это вполне подтвердилось в нашей ячейке во время дискуссии, когда члены партии, оказавшись перед весьма большими вопросами внутрипартийных разногласий, принялись в одиночку и группами перечитывать всю партийную литературу по оппозиции. <…> К началу учебного года в конце сентября мы вернулись с летней практики. За время практики мы, так сказать, находясь в непосредственной близости с рабочим классом, сталкивались с отдельными уродствами в отношениях к рабочему со стороны администрации, совучреждений и пр. и на основе этих частных случайных явлений заключали, что вообще у нас что-то неблагополучно. <…> Возвратясь с такими впечатлениями в ВУЗ за месяц до начала дискуссии, мы пустились искать корни того ложного неблагополучия, заключение о котором мы привезли с практики. И так как это неблагополучие с одного какого-нибудь места (депо или станция) мы распространяли в своем представлении на весь СССР, то и корни неблагополучия стали искать в политике власти, точнее, в политике партии. Это и привело нас к оппозиции»420420
  ЦГА ИПД. Ф. 1728. Оп. 1. Д. 440743 (1). Л. 71.


[Закрыть].

Другой студент оправдывался жизненной неустроенностью. К. Лунь разъяснял райкомовцам, что «экономическое положение студенчества имеет политическое значение. Нужно создать минимум подходящих условий для студентов», и политические завихрения исчезнут421421
  Известия Томского обкома КПСС. 1990. № 8. С. 43.


[Закрыть]. «Говорить о том, что материальные условия быта студентов-коммунистов также имели влияние на распространение взглядов оппозиции, нет никаких оснований, – отозвался Львов, – хотя бы по одному тому, что большинство из оппозиционной группы материально были обеспечены удовлетворительно. А также все партийцы-студенты получают стипендию в том или ином размере – от 25 до 45 рублей». Львов обращал внимание на тот факт, что большинство оппозиционно настроенных коммунистов высказывали политическую критику «и лишь только небольшая группа из них переходила на обвинение партии по вопросу быта»422422
  ЦДНИ ТО. Ф. 77. Оп. 1. Д. 38. Л. 29.


[Закрыть].

[Перехода к оппозиции, может быть, и не произошло бы, утверждали оппозиционеры,] если бы в ВУЗе была бы проведена углубленная проработка ошибок оппозиции именно перед началом дискуссии, но мы за 1927 год, помимо тов. Ляпина, об оппозиции ни одного докладчика и, следовательно, ни одного обстоятельного доклада в нашей ячейке не имели. Нельзя не указать и на то, что факт нашей незагруженности практической общественной и партийной работой также является одной из причин наших оппозиционных настроений. Вернувшись с практики, мы даже и не знали о существовании местной Томской оппозиции и сами себя к числу оппозиционеров не причисляли. Те впечатления, которые вывезли с практики, пока что при обмене ими употреблялись лишь как иллюстрация ошибок, происходивших в отдельных участках партийной политики. До осуждения же этой политики в целом никто из нас не доходил423423
  ЦГА ИПД. Ф. 1728. Оп. 1. Д. 440743 (1). Л. 71.


[Закрыть].

Окружком не мог себе простить, что летом студенты были предоставлены сами себе. «К одной из особенностей условий работы ячейки, повлекшей распространение оппозиционных взглядов и настроений, нужно отнести каникулярное время, когда вообще всякая работа в известной степени ослабевает, в частности ослабла политвоспитательная работа. Так, перед и в каникулярное время не было в ячейке поставлено вопроса об оппозиции и отношении к ней большинства партии». Студенты были направлены на производственную практику без надлежащей подготовки и не смогли совладать с ситуацией. «Не получив за зиму и перед каникулами достаточной зарядки в смысле подготовленности в вопросах партийных разногласий, будучи оторваны от производственной жизни в силу академической загрузки в учебное время – партийцы-студенты ВУЗа, попав в производственные центры в разгар интенсивной борьбы оппозиции с партией, не сумели и не смогли строго разобраться во всех этих вопросах, не смогли трезво посмотреть на отдельные ошибки и промахи в производстве, а поддавались агитации – настраивались и обрабатывались на оппозиционный лад». По возвращении в вуз они «старались указывать на подмеченные ошибки и недостатки из производственной жизни предприятий, побывавши в них в каникулярное время – ставя эти ошибки в вину большинства партии, обвиняя в перерождении и прочем»424424
  ЦДНИ ТО. Ф. 77. Оп. 1. Д. 38. Л. 28.


[Закрыть].

Оппозиция, уверял Кутузов, была сознательна. Ошибались те, кто считали, что шедшие за ним студенты «побывали на практике, нахватались чего-нибудь и выступают»425425
  ЦДНИ ТО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 749. Л. 156 об.


[Закрыть]. Партия шла к оппозиции, и время работало на нее. Троцкий комментировал в середине ноября: «За оппозицией уже идет полуоппозиция. За полуоппозицией – сочувствующие, т. е. те, которые не решаются голосовать за оппозицию, но несогласие свое с партийным режимом выражают тем, что не участвуют в голосованиях. Таких много, и число их растет. Они развиваются в сторону оппозиции»426426
  Коммунистическая оппозиция. Т. 4. С. 269.


[Закрыть].

Итак, в партийных органах активно шло обсуждение вопроса о том, «бытие» или «сознание» создало оппозицию. Дискуссия 1927 года заметно отличалась от предыдущих – говорили не о том, «что происходит и как это называть», а «каковы причины объективно имеющегося явления, неважно, как мы его называем».

Томская парторганизация была готова к решающей схватке. Стороны определились. Произошла четкая идентификация – и самоидентификация – оппозиционеров.

5. Платформа оппозиции: язык как оружие

Осенью 1927 года оппозиция сформулировала программный документ на ста страницах – «платформу большевиков-ленинцев». Решение написать столь обширный текст, выработать свой ответ на все горящие политические и экономические вопросы, вспоминал Виктор Серж, «означало провозгласить, что правящая партия таковой не имеет или же что имеющаяся – не революционна». Зиновьев и Каменев взяли на себя написание глав, посвященных сельскому хозяйству и Коминтерну. Глава об индустриализации досталась Троцкому. Смилга, Пятаков «и разная молодежь» работали над общей редакцией документа, который по частям выносился на обсуждение оппозиционерами и, когда это было возможным, группами симпатизирующих им рабочих427427
  Серж В. Указ. соч. С. 270.


[Закрыть]. Платформа осуждала взращенные нэпом силы, враждебные социализму, воплощенные в кулаке, торгаше, бюрократе; рост косвенных налогов, ложащихся на плечи народа; стабилизацию заработной платы на низком уровне, соответствовавшем уровню 1913 года; двухмиллионную безработицу; профсоюзы, постепенно становившиеся исполнительными органами государства-хозяина. Платформа критиковала проект пятилетнего плана, разработанный комиссией Госплана, а особенно «затухающие темпы роста». Экономисты из оппозиции считали, что при централизации ресурсов в руках государства можно добиться гораздо более высоких темпов развития. Средства на индустриальный рывок Троцкий предлагал получить за счет сельской буржуазии, заменяя кулаков социалистическими коллективами, помогая беднякам: «Растущему фермерству деревни должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов. Наряду с этим необходимо оказывать более систематическую помощь и бедняцким хозяйствам, не охваченным коллективами, путем полного освобождения их от налога, соответствующей политики землеустройства, кредита на хозяйственное обзаведение, вовлечение в сельскохозяйственную кооперацию и так далее». Платформа придерживалась «ленинской политики» поляризации деревни, противопоставляя ее сталинско-бухаринской опоре на крестьянство в целом. «Лишенному точного классового содержания лозунгу создания беспартийного крестьянского актива через оживление Советов (Сталин – Молотов), что приводит на деле к усилению руководящей роли верхних слоев деревни», противопоставлялся «лозунг создания беспартийного батрацкого, бедняцкого и близкого к ним середняцкого актива». Оппозиционеры выступали за освобождение бедняков-крестьян от налогов, за развитие коллективных хозяйств (колхозов), прогрессивный налог. Рекомендовалось существенно увеличить долю государственного бюджета в народном доходе, то есть усилить огосударствление экономики; «провести действительное обложение всех видов сверхприбыли частных предпринимателей». «Мы ратовали за масштабную реконструкцию, создание новых отраслей промышленности и подвергали суровой критике первый, смехотворный вариант пятилетнего плана. Ресурсы для индустриализации следовало изыскать за счет частного капитала (от 150 до 200 миллионов рублей) и накоплений кулаков (от 150 до 200 миллионов), за счет режима экономии и экспорта, – вспоминал Серж. – В области внешней политики оппозиция предлагала отказаться от внешнеэкономических уступок, иначе мировой рынок растворит социалистические элементы в советской экономике, и „взять курс на международную революцию“. Противником всех этих пролетарских начинаний платформа считала аппаратно-центристскую группу Сталина, хозяйственное руководство в лице Рыкова и других, профсоюзную верхушку во главе с Томским и ревизионистскую „школу“ красных профессоров во главе с Бухариным. Чтобы противодействовать этой элите, предлагалось возродить советы, оживить партийную и профсоюзную жизнь, искать поддержку в широких массах рабочего класса»428428
  Там же. С. 271.


[Закрыть].

На вопрос о том, создала ли оппозиция альтернативный язык описания, полагается, пожалуй, отрицательный ответ. Платформа легитимировала себя в понятиях марксистской науки об обществе, проповедовала административный централизм, плановую экономику. Платформа третировала «буржуев» и «нэпачей» как врагов революции, смотрела на крестьянина сверху вниз, клялась именем рабочего класса. «Демократический централизм», ленинские принципы партийного строительства не подлежали критике. В то же время налицо был оппозиционный диалект: смена акцентировки значений разных терминов из политического словаря, постоянные требования свободы выражения и демократии позволяли говорить в таких терминах. Оппозиционеры узнавали друг друга через такие лозунги, понимали друг друга с полуслова.

Не желая рисковать утратой авторитета, ЦК категорически отказался публиковать платформу. Все, что было опубликовано 2 ноября 1927 года в «Правде», – это сжатые тезисы речи Зиновьева на октябрьском пленуме ЦК и ЦКК, останавливающиеся в основном на вопросах внешней политики: «1) пассив Сталина: проигрыш китайской революции; 2) позорное банкротство политики блока с предателями из Генсовета; 3) ускорение разрыва Англии с СССР; 4) полуразрыв с Францией; 5) шаг на пути к признанию довоенных долгов; 6) начало раскола Коминтерна; 7) передача ряда компартий в руки правых»429429
  Правда. 1927. 2 ноября.


[Закрыть].

В верхах оппозиции царило волнение, но не уныние. Вожди оппозиции не теряли надежду: главный бой был впереди. У нас есть свидетельство некоего Б. М. Крейнеса из ячейки ВКП(б) в Центросоюзе о вере интересующего нас Евдокимова в чудотворное влияние платформы, которую он высказывал в частных разговорах с единомышленниками. Записка Крейнеса в партбюро начинается с бытовой зарисовки: 13 октября 1927 года в кабинет некоего т. Климохина вошли Евдокимов и некий Прибытков. Автор сидел и делал вырезки из газет для Климохина, прислушиваясь, что же скажет Евдокимов о политике партии. «Все мне слышать не удалось, так как дверь была закрыта. Я слышал отдельные фразы: „ЦК обанкротилось“; „Дошли до последней меры – исключать лучших рабочих членов партии“». Ленинградская губернская контрольная комиссия скрывала свои преступления против пролетариата, не указывая стажа и социального положения исключаемых. «Беседа велась около полчаса. Ответы т. Прибыткова я не слышал, так как он тихо говорил. После ухода Прибыткова т. Евдокимов вышел из кабинета и просил газету „Правда“. Я ему дал». Крейнес позволил себе заметить Евдокимову: «Я считаю, что Вы делаете неправильно», разговаривая с посторонними людьми в рабочее время, «кроме того, не знаете, кто присутствует за дверьми. В ответ на это он спросил: „Вы член партии?“ Отвечаю: „Да“. – „Вот я Вам и объясню, что Вы не правы“ – и начал изъяснять постановления X‑го съезда партии как В. И. разрешал дискуссию, а также обсуждать разные платформы: „Вы же наши платформы не читали, так как ЦК Вам их не дает и не публикует“».

Крейнес пытался возразить: «Я ему привел пример, что во время их руководства и дискуссии с т. Троцким они поступили гораздо резче, чем сейчас ЦК по отношению к Вам: как, например, резолюция, в Ленинграде требующая исключения из партии т. Троцкого, где ЦК не согласился с этим. Т. Евдокимов на это ответил: „Вы идиот, ничего не понимаете. Большинство ЦК вышвырнуло Ваши мозги из головы“. Крейнес отвечал, что исключение т. Троцкого ставил т. Сталин и дал нам такие директивы в Ленинграде, но мы т. Троцкому давали всегда говорить и выступать в печати. Мы и в это время указывали, что он полуменьшевик».

В это время вошел товарищ Зуев, который вмешался в разговор, «говоря, что я ничего не понимаю, так как тебе ничего не говорят и не опубликовывают. Я говорю: „Вот. Т. К… оппозиционер, который на собраниях выступает, и никто ему рот не закрывает. Т. Евдокимов ответил, что здесь не [оппози]ционер, – он не разбирается в вопросах“. Евдокимов и Зуев ушли в кабинет т. Климохина, пошушукались, т. Зуев ушел. Евдокимов вышел и сказал мне: „Извиняюсь за резкие выражения, так как во время спора бывает“ и начал беседовать, доказывая неправоту большинства ЦК. Он говорил, ЦК принял неслыханную линию. При Ленине этого никогда не было. Проводятся сначала все выборы парткомов и подготовка конференций <…> а потом разрешается дискуссия. При уходе он распрощался и сказал: „Во время дискуссии мы с вами подискутируем, хотя знаем, что подготовка к съезду проведена. Но нашу платформу мы постараемся объяснить всей партии и доказать нашу правоту“»430430
  РГАНИ. Ф. 6. Оп. 20. Д. 60. Л. 45.


[Закрыть].

Платформу оппозиции к XV съезду ВКП(б) подписали 17 членов ЦК и ЦКК, в том числе Троцкий, Зиновьев, Каменев, Смилга, Евдокимов, Раковский, Пятаков, Бакаев и другие. Активно собирались подписи коммунистов под платформой. «Если наберем тридцать тысяч, – говорил Зиновьев, – нам не откажут в слове на XV съезде»431431
  Серж В. Указ. соч. С. 270.


[Закрыть]. Руководители оппозиции с трудом набрали под платформой 5000–6000 подписей на отдельных листах (с номерами партийных билетов) по всей стране. Не желая ставить подписавшихся под удар, в ЦК было сообщено лишь несколько сот имен старых большевиков, подвергавшихся репрессиям при царизме. С другой стороны, комментировал студент ЛГУ Н. П. Полетика, «сообщение в ЦК имен всех подписавшихся выдало бы малочисленность оппозиции»432432
  Полетика Н. П. Виденное и пережитое: (Из воспоминаний). Тель-Авив: Библиотека Алия, 1982. С. 295.


[Закрыть].

Не получив права широко печататься в партийной прессе, оппозиция начала распространять свою литературу в самиздате. Дело не ограничивалось традиционными для предыдущего этапа партийной борьбы гектографами, шапирографами и стеклографами – известными с конца XIX века кустарными копировальными приборами с производительностью в десятки копий в сутки. Да и такие приборы были эффективнее для копирования рукописей – копии с машинописных листов выходили смазанными и читались плохо. «Ответственные за оппозиционную технику» (так внутри самой оппозиции постоянно именовались специалисты по копированию оппозиционных материалов, во всяком случае в протоколах допросов они сами себя называют себя именно так) искали и находили доступ к профессиональным типографским мощностям. Это удавалось время от времени, хотя и нечасто. В архивных фондах Политбюро 1927 года есть пятитомная коллекция тиражированных оппозицией материалов: абсолютное большинство листовок, воззваний, копий статей создано кустарной техникой, использовавшейся еще во времена подпольного существования РСДРП и партии социалистов-революционеров. Однако иногда встречаются и профессиональные оттиски – они тиражировались во многих тысячах экземпляров.

Крупная оппозиционная типография, что обсуждалось ЦКК и Политбюро летом 1927 года, была обнаружена в подвале большого деревенского дома в Подмосковье – с профессиональной типографской машиной, изъятой милицией вместе с нераспространенным тиражом оппозиционных материалов433433
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 105. Л. 45.


[Закрыть]. Другую нелегальную троцкистскую типографию под Москвой организовал начальник школы ВВС РККА Карл Иванович Грюнштейн. Он добыл типографский шрифт и привез его на дачу, где наладил печать материалов оппозиции на ротаторе434434
  Скоркин К. В. Указ. соч. С. 209.


[Закрыть]. Оппозиционную литературу перевозили верные люди, читалась и обсуждалась она втайне. По мере возможности ЦК пресекал всю эту «нелегальщину» и трубил об этих «разоблачениях» в газетах. За чтение нелегальных материалов полагалось исключение из партии и увольнение с работы, за хранение и распространение – ссылка435435
  Правда. 1927. 1 ноября.


[Закрыть]. Но, по воспоминаниям И. Л. Абрамовича, московских студентов это не останавливало: «Наша оппозиционная институтская организация активно участвовала в издательской деятельности оппозиции, выделяя студентов для работы на ротаторах, шапирографах и других множительных аппаратах. Таким образом печатались <…> документы центральных органов партии, скрытые от партийных масс и добытые нелегальным путем»436436
  Абрамович И. Л. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть].

Наиболее обсуждаемая подпольная типография оппозиции была организована на базе государственной в Москве Михаилом Семеновичем Фишелевым, бывшим, по воспоминаниям Ивана Митрофановича Хорошева, «директором образцовой типографии в Москве, которая нелегально напечатала платформу оппозиции в 1927 году, а я был наборщиком и участвовал в этой работе. Да, это была работенка, скажу я вам! – прищурив глаз, мечтательно, с оттенком гордости произнес наборщик. – И никакой там стахановщины и социалистических соревнований, а труд был подлинно социалистическим. День и ночь, день и ночь! Обложку дали невинную: Д. Фурманов, „Мятеж“, а внутри – платформа оппозиции. Всю ночь без перекура и без отдыха. И Фишелев здесь же. „Вы бы отдохнули“, – говорим ему. „Потом там, на Лубянке, отдохнем“, – отвечает улыбаясь. Каждый час подлетает авто, готовую продукцию берет и айда. Больше тридцати тысяч экземпляров уже тиснули. Фишелева к телефону позвали. Вернулся – сияет. Москва, – говорит, – уже читает нашу продукцию. И кое-где в провинции читают. А мы все жмем, все жмем. Только в одиннадцатом часу, перед обедом, влетели, как бешеные, гости с Лубянки. Всех под метлу. И сверстанные полосы тоже забрали»437437
  Нильский М. [Хорошев И. М.] Воркутинская трагедия // Континент. 1978. № 18. С. 299–308.


[Закрыть].

Сын портного, революционер до мозга костей, Фишелев был членом РСДРП с 1907 года, арестовывался в Харькове в этом же году царскими жандармами, был приговорен к вечной ссылке на поселение в Сибирь. Бежал с поселения в 1910 году, эмигрировал, участвовал в создании в Нью-Йорке ежедневной рабочей социалистической газеты «Новый мир», в работе редакции которой в конце 1916 – начале 1917 года активно участвовали приехавшие в Нью-Йорк Николай Бухарин и Александра Коллонтай, а также приглашенный Бухариным Лев Троцкий. Прибыв через Стокгольм в Петроград 5 мая 1917 года, Фишелев вернулся в Харьков, где занял пост секретаря местного союза работников печатного дела, организовывал забастовки печатников во время немецкой оккупации. Член Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев – это ли контрреволюционер?

Арест Фишелева вызвал острое негодование. Совсем недавно кандидат в члены ЦК ВКП(б) Сергей Семенович Зорин набросился на Бухарина с острейшим письмом:

Тов. Бухарин, я Вас спрашиваю как члена Политбюро: за что Вы арестовываете таких пролетариев, как Фишелев? Как редактора «Правды» я Вас спрашиваю: за что Вы клевещете и обливаете грязью таких пролетариев, как Фишелев? <…> Фишелев денег не крал, а хорошо напечатал платформу оппозиции, платформу, в которой правильно и целиком отражены чаяния и нужды пролетариев и крестьянской бедноты, поэтому тов. Фишелев сидит во внутренней тюрьме ГПУ, а семья его голодает.

Тов. Бухарин, такой порядок вещей очень опасен для строительства социализма. Социализм вообще немыслим с такими атрибутами, как тюрьма для лучших пролетариев-коммунистов. Как можно совмещать обязанности председателя Коминтерна и быть в то же время тюремщиком лучших коммунистов?

Я, конечно, понимаю, что кроме моментов политической расправы и мелкой мести тут есть еще и момент устрашения: чтобы другим неповадно было. Тут и борьба за политическое самосохранение. Все это так. Но нашего брата не устрашить этим.

Вместо одного тов. Фишелева к нам приходят сотни и тысячи. Четверть миллиона ленинградских пролетариев, демонстрировавших 17 октября 1927 г., показали явно, что они с презрением отворачиваются от Вашей лжи и клеветы, выражая свое сочувствие оппозиционерам. Но Вы, конечно, постараетесь это замолчать. <…>. До какой степени идейного падения надо дойти, чтобы политическую борьбу в рядах нашей партии, борьбу предсъездовскую, когда обоим спорящим сторонам необходимо наибольшее хладнокровие, когда в интересах партии спокойное деловое обсуждение спорных вопросов, – Вы эту борьбу ведете физическими средствами насилия над оппозицией. <…>

Вспомните, как Вы, находясь в оппозиции к Ленину, приезжали перед Кронштадтским восстанием в Ленинград. Мы, Ваши противники, устраивали Вам партийное собрание, мы – Ваши противники, сами печатали Вашу платформу, мы – Ваши противники – пропорционально выбирали на съезд делегатов по платформам.

Так было при Ленине, когда Сталин и Вы не имели всей полноты власти. А теперь? Теперь на квартиру к тов. Фишелеву приходят вооруженные люди с обыском. Они роются в его книгах. Они откладывают в сторону книги, авторами которых являетесь Вы и Ваши идейные друзья, трактующие об оппозиции. Они ищут пометки на полях, т. е. их интересует то, что вызывает сомнения тов. Фишелева в Ваших произведениях против оппозиции. Наконец, они находят книжицу с резолюциями XIV партсъезда. Там есть какие-то пометки. В качестве трофея они эту книгу уносят с собой, прихватив заодно и живого тов. Фишелева. Потом арестованного доставляют в ЦКК – в это предтюремное чистилище. Карманный обыск у него произведут в ГПУ, здесь же у него обыскивают его мозги и чувства.

Откуда Вы взяли платформу оппозиции? Кто Вам подал мысль ее напечатать? А Вам, тов. Бухарин, кто подавал мысль делать все то, что Фишелев делает теперь, когда Вы были в оппозиции при Ленине? Если бы тогда применялись такие методы внутрипартийной борьбы, разве мы из той дискуссии вышли бы более сильными, спаянными и сознательными? Задавали ли Вы себе вопрос – какой выйдет теперь наша партия из борьбы?

Тов. Агранов, может быть, и хорош для борьбы с антисоветскими партиями, но вести и решать дело тов. Фишелева и др. арестованных оппозиционеров, большевиков-ленинцев, он не компетентен. Осторожнее, тов. Бухарин. Вы частенько спорили в нашей партии. Вам, вероятно, придется еще не раз поспорить. Как бы Вам Ваши нынешние тт. тоже когда-нибудь не дали в качестве арбитра тов. Агранова. Примеры бывают заразительны.

Письмо заканчивалось угрозой:

Освободите пролетария, с которым мы вместе голодали, мучались и боролись, или я это письмо всеми доступными мне средствами буду печатать и раздавать членам нашей партии с тем, чтобы и меня арестовали. Только помните: из тюрьмы наш голос к партии будет еще громче раздаваться. На этот раз без привета438438
  Архив Троцкого. Т. 1. Харьков: ОКО, 1999. С. 349–352.


[Закрыть].

Итак, по мнению не последнего в партии человека Зорина, борьба с антисоветскими партиями – это компетенция ГПУ и тов. Агранова, борьба внутри единственной советской партии, ВКП(б), – это дело партии, но не государственного следственного и карательного аппарата. Но так ли это воспринимала партия?

12 октября 1927 года Секретариат ЦКК ВКП(б) собрался по «вопросу оппозиционеров Преображенского, Серебрякова, Шарова и Фишелева – организаторов подпольного печатания в 3‑й типографии Мосполиграфа антипартийной брошюры „Путь борьбы“ с изложением платформы троцкистско-зиновьевского блока».

Обстоятельства ареста Фишелева, напечатавшего «Путь борьбы», были просты – он воспользовался служебным положением заведующего типографией, в чем и был уличен. Заседание ЦКК, исходя из его протокола, делилось на две части: в первой, краткой, опрошен был (очевидно, доставленный на него ГПУ) Фишелев. Далее в стенограмме идет опрос Преображенского, Шарова и Серебрякова – а Фишелев, которого, видимо, увезли обратно, в обсуждении участия уже не принимал. Сам Фишелев рассказывал о своем «преступлении» абсолютно открыто и свободно, ничего не отрицая. Мало того, он подавал дело так и давил на то, что с точки зрения уголовного права он чист. Вся инициатива по печатанию «Пути борьбы», с его слов, принадлежала ему и только ему, он имел полный контроль над процессом, исходно брошюра печаталась без титульного листа и обложки (ее, объяснял Фишелев, можно было быстро и в любой момент сделать на кустарных мощностях в Москве какую угодно), от проверки ее цензурой он освободил ее своими административными полномочиями как управляющий типографией. То есть никто ничего не знал, кроме Фишелева: ни о том, что предполагается печатать, ни почему и куда увозился тираж, – все это было якобы делом одного человека, лично Фишелева. Но попытки ЦКК уличить Фишелева хотя бы в трате государственных денег на печать антипартийной брошюры – а это уж точно уголовное дело – также были объявлены им несостоятельными. Набирал верстку, по словам Фишелева, он сам, без посторонней помощи, его огромный газетный опыт позволял сделать это за несколько часов там, где у обычного наборщика было бы потрачено несколько дней. Оплаты за дополнительный труд не требовалось – брошюра печаталась так же, как и в обычном для типографии аврале по спецзаказу, это происходило постоянно. Про расход типографской краски ЦКК ничего не спрашивал, а о бумаге – спросили. Выяснилось, что «Путь борьбы» нарочно печатался на бумаге, сэкономленной государственной типографией сверх лимитов казенной бумаги от других изданий: Фишелев со знанием дела рассказывал следователям ЦКК о том, как почти без каких-либо затрат можно создать и распространить многотысячный тираж чего угодно. Сдали же Фишелева удивленные сотрудники типографии: прочитав, чтó именно они ударным образом и вне обычного распорядка печатают на машине, печатники сообщили об этом в партком типографии, который и обратился в органы – но Фишелев уже успел на нанятом частном транспорте неизвестно куда увезти часть тиража. Интереса к напечатанному у своих сотрудников Фишелев, по его словам, не ожидал вовсе – на чем и погорел.

В опросе Фишелева интересна интонация профессионала (и профессионала-типографа, и профессионала конспирации, и профессионала-подпольщика), который был уверен, что он на голову выше партийных следователей – и по знаниям, и по убежденности, и по мотивации. Он был чрезвычайно спокоен, все брал на себя и на голубом глазу сообщал, что никаких сообщников у него не было. При этом он наотрез отказывался сообщать, где он взял текст оппозиционной брошюры и куда он дел полученный тираж, постоянно поясняя, что эти вопросы к нему должно предъявлять ГПУ, а не ЦКК – а с точки зрения полномочий ЦКК его деятельность есть реализация методов законной политической борьбы в условиях зажима партией обычных способов ее ведения. Фишелев предлагал ЦКК простую концепцию: ничего нелегального не было, печать «Пути борьбы» была совершенно открытым действием почти в пределах законного порядка.

Что происходило в «антракте» между опросом Фишелева и опросом Преображенского, Серебрякова и Шарова, стенограмма не показывает. Однако сразу после него Преображенский и Серебряков на заседании ЦКК официально взяли на себя ответственность за печатание и распространение нелегальной брошюры. В отличие от Фишелева остальные оппозиционеры не были заинтересованы в игре понятий с ЦКК и ГПУ и не утверждали, что все в порядке вещей, – они признавали себя действовавшими нелегально, хотя и вынужденно. Оппозиция нашла себя «между царским лесом и советским лесом», иронически заметил член ЦКК Яков Христофорович Петерс, намекая на прошлогодний скандал с Лашевичем. Налицо была конспирация, и наглое в понимании ЦКК поведение Фишелева это подтверждало439439
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 105. Л. 133.


[Закрыть].

Оппозиционеры уверяли, что платформу они вынуждены печатать тайно, чтобы донести ее содержание до рабочего класса. Рабочие, уверял Преображенский, оппозицию поддерживают. «На любой завод пойду с вами, и вы получите 10% (шум, крик). „Пойдем“, – принял вызов Шкирятов (шум, крик, все сразу говорят)». Вопросы о прямом доступе оппозиции к рабочим вызывали крайне нервную реакцию в зале. Сольц считал, что рабочие за ЦК. «Мы не верим вам, – отвечал член ЦКК Матвей Константинович Муранов. – Конечно, если бы вы пришли на фабрику или завод, взяли несмышленых рабочих и начали им говорить, они может и поверили бы».

Оппозиционеры прямо поясняли, что, с их точки зрения, они действуют в поле, которое можно легитимировать дальнейшим развитием событий. Впереди XV съезд ВКП(б), на нем оппозиция может проиграть – но может и выиграть, а тогда уж победителей не судят. В любом случае История на их стороне. Тем более что, с точки зрения оппозиционеров, проиграть они могли лишь в нечестной борьбе, то есть в ситуации, когда против них применяются незаконные методы борьбы партийным аппаратом, изменившим режим в партии в сравнении с временами Ленина и злоупотребляющим присвоенной властью:

Преображенский: Мы будем бороться за большинство на съезде.

Сольц: Чепуха! Вы знаете, что не только большинства, но даже и 30‑й части партии вы не получите.

Преображенский: Давайте посмотрим.

Сольц: И посмотрим.

Шаров: Создайте такие условия, какие были в 1918 году.

Сольц: Я в 1927 году, я не хочу условий 1918 года, недаром мы 9 лет работали, чтобы вернуться к 1918 году. Странное отношение людей к партии. Давайте условия 1918 года, вы еще, может быть, захотите военный коммунизм.

Шаров: Сделайте то, что делалось при Ленине.

Сольц: То, что было при Ленине, было при Ленине, и нечего ссылаться на него. <…>

Преображенский: Ведь в самые тяжелые минуты перед партийным съездом всегда открывалась дискуссия.

Сольц: Тяжелее этого момента не было.

Преображенский: Тем важнее честная политика.

Сольц: Вы сами лишаете себя этого права440440
  Там же. Л. 140.


[Закрыть].

В какой-то момент Сольц не только признал, по существу, что «честная политика» в отношении оппозиции невозможна. Он всерьез рассердился, цитируя оппозицию, бравировал: мол, вы говорите, что «Сталин – ишак и свет не видел такого скверного человека, но мы хотим вместе с вами работать»441441
  Там же. Л. 96, 98.


[Закрыть]. Член ЦКК Николай Михайлович Янсон порассуждал о языке дискуссии: оппозиция вот уже несколько месяцев говорит «чуждым для партии языком»; ее «неслыханные по дерзости» письма и заявления «испытывают долготерпение партии»442442
  Там же. Л. 103.


[Закрыть].