Текст книги "Маленькие странники, или Почти сказочная история"

Посланцы надежды

Нож вышел из цветника, повернул к раздольному лугу и там оглянулся. Амазонка и её конь в лучах солнца выглядели мирней мирного. Завтра будет такой же радостный день с благоуханием цветов, пением птиц, с тенью зелёных чащ и блеском зеркальных озёр. Но что затем уготовано обитателям Тиргартена?

– Не хочу хвастать, однако я единственный разгадал его, – обратился Нож к тем, кто первым пришёл к престарому чёрному виргинскому тополю, сломанному бурей. Кругом росли кусты орешника. Сорока, по просьбе Ножа, разносила весть, что здесь место сбора.

Рассказав о своём многообещающем открытии, былой сообщник браконьера произнёс:

– Все радовались, как он переменился. А что будет, когда он верхом на коне размахнётся Секирой?

– Мне страшно! – вскрикнула Котлетка, которая оказалась тут вместе с Шашлыком, Булочкой и Зажигалкой.

– Чего только он ни натворит, – зловеще продолжил Нож: – У него будет вся ночь до проблеска рассвета.

– До проблеска рассвета, – повторила Зажигалка задумываясь. – Ну почему мой язычок пламени так слаб? О, если бы… – она не договорила.

Тот, кто некогда сам был не прочь побезобразничать, промолвил:

– Он поскачет к гостинице нашего доброго Лиса.

– И ударит топором по крыше, – прошептав, Булочка содрогнулась.

Нож в несказанном удовольствии от её ужаса добавил:

– Он изрубит гостиницу! И ещё ей достанется от конских копыт.

– Во что она превратится, такая уютная? – запричитала Котлетка.

– А потом конь понесёт его галопом к… – Нож смолк, за него сказала Булочка: – К пристани. Ах, что будет с причалом и с нашим кораблём?!

– Надо это представить, – мрачно потребовал знаток чёрных деяний. – Когда всё будет кончено, он понесётся к жилью Ежа…

– К дому в лежащем дереве, – вставила Котлетка.

Нож продолжил:

– И примется, поднимая коня на дыбы, с размаху рубить Секирой дерево, пустое внутри.

– Но в нём бедняжка Ёж! – вырвалось у Булочки.

Тот, кто рисовал картину за картиной, промолвил:

– Жертв может быть гораздо больше. Прибавь злосчастных кроликов, которые попадут под копыта коня. Прибавь ветви, сучья и молодые деревца, которые злодей срубит, размахивая Секирой направо и налево.

– Надо найти самое укромное дупло. Я до восхода солнца не выгляну из него! – дрожащим голосом вымолвила Булочка.

– И я тоже, – захныкала Котлетка.

– Я всё время буду рядом с тобой, дорогая, – ласково заверил её Шашлык.

Нож произнёс мрачнее, чем прежде:

– Ни она, ни Булочка не рискнут взобраться высоко на дерево. Вам остаются лишь дупла у земли. А вдруг злодей вздумает проверить, нет ли там кого? Ударом Секиры он перекрестит дупло! Представьте, как лезвие рассекает его края. Вторым, третьим ударом Секира достанет тех, кто спрятался…

– О, нет! – Котлетка и Булочка застонали.

– Будем надеяться, в темноте он не разглядит дупло, – ободряюще сказал Шашлык. – К тому же, – добавил он рассудительно, – ему и так хватит дел.

– Вот именно! Хорошо, когда о других помнишь в первую очередь, – сказал Нож, многозначительно усмехаясь.

Булочка вдруг спохватилась:

– А о даме в шляпке забыли? Она опять не нагонит страх на типа?

– Да-да! – повеселела Котлетка.

– Погодите! – Зажигалка, которая всё это время о чём-то думала, попросила тишины. – Мы и сами можем быть очень сильны…

Она поведала свои мысли. Ни у кого не нашлось возражений, и делегация с нею во главе отправилась к столетней липе, где жила Герцогиня Грациозных Ос. Её светлость приняла гостей в сахарно белом павильоне у подножия липы и, любезно их выслушав, удовлетворила просьбу. Особо доверенные осы вылетели к пчёлам, шершням и стрекозам.

Попрощавшись с герцогиней, Зажигалка и её спутники увидели на травинке Божью Коровку. Как только она услышала, чем может помочь Тиргартену, тотчас полетела с заданием, и вскоре множество жуков и жучков знали, что надо делать. Отправлять гонцов к тем, кто нужен! Они есть и тут рядом, но таких недостаточно.

Остаток дня и половину следующего воздух над Тиргартеном и его окрестностями вибрировал, как никогда раньше. Во все стороны летели, летели, летели посланцы ос, пчёл и иных насекомых, уносясь дальше и дальше в парки, скверы, сады. Они устремлялись и в зелёные дворы, и в островки уличной зелени. Находя нужных, гонцы жужжали, передавая на их языке послание, которое заканчивалось: «Мы надеемся на вас!»

Мастерские приёмы

Когда подкрались сумерки, на аллее, что ведёт к бронзовой Амазонке, показалась фигура впечатляющих размеров, взять хотя бы живот. Детина нёс в руке небольшой плоский чемоданчик, это был ноутбук.

Гуляющих становилось меньше и меньше. Над вершинами деревьев всё ярче разгоралась пара звёзд, остальные прятались за облаками. Пришелец с ноутбуком уселся на скамью на площадке, которая окружает постамент с Амазонкой, окружённый, в свою очередь, цветником.

– Проклятье, когда же совсем стемнеет! – бранился Съем Всё себе под нос.

Ему пришлось посуетиться, пока он нашёл подходящий фильм, но изрядно вспотевший детина не чувствовал усталости. Он знал одно: скорее на коня! – и занести Секиру для удара…

Съем Всё в последний раз глянул по сторонам: безлюдно. «Час настал!» – он устремился к Амазонке. Присев, раскрыл ноутбук и расположил так, чтобы она видела экран, не поворачивая головы. Не поднимаясь, детина на четвереньках отполз в сторону. Его всего трясло, зубы клацали.

Светящийся экран будто и не интересовал всадницу, она была недвижна. Это длилось невероятно долго – мог поклясться Съем Всё. На самом же деле прошли лишь секунды, и босая Амазонка легко и бесшумно соскользнула с коня на постамент, а с него наземь и села на пятки перед ноутбуком. Кто бы сказал, что она бронзовая, а не соткана из воздуха? Секира была по-прежнему в её правой руке. Амазонка не глядя положила её сбоку от себя на землю. Съем Всё лёг на брюхо, протянул руку.

– А коня? – прохрипел он, держа Секиру и вставая.

Женщина-воин свистнула – скакун в великолепном прыжке снялся с постамента, опустился на рыхлую землю цветника и, взрыв её копытами, понёсся по площадке вокруг. Размявшись, смирно встал перед детиной, который тотчас уселся на него.

– Помни уговор! – произнесла Амазонка, следя за схваткой каратистов на экране.

– До зари я успею очень утомиться! – ответил изнемогающий от нетерпения тип и рассёк воздух Секирой.

Он направил коня к гостинице ненавистного Лиса, не удерживая мелкого злорадного смеха, как вдруг позади всадника раздалось:

– Я фазан, нагулявший жирок!

Нож, который это крикнул, мгновенно лёг под ограду цветника, в узкую выемку меж столбиками. Над ним была горизонтальная стальная полоса. Подскакавший Съем Всё хотел рубануть по ней, но бронзовая Секира не желала иметь дело со сталью и выскользнула из руки. Когда взбешённый тип, наконец, снова ухватил оружие, за его спиной послышалось:

– Я заяц, отъевшийся в овсах!

Кричал Шашлык, выглянув из-за дерева по другую сторону площадки. Съем Всё, не помня себя от ярости, махнул Секирой и взревел:

– Хрясь!!! – как если бы разрубил пополам тушу огромного животного.

Подскакав к деревьям, он хотел, объезжая их, найти дразнившего. Но между деревьями росли кусты.

– Обращу в стружку! – детина попытался изрубить куст, но гибкие ветки легко прогибались, и сила ударов пропадала.

В темноте издевательски хихикали то ли в той, то ли в другой стороне. Чей-то голосок пропищал: – Хрясь! – и зазвенел хохоток.

– Доберусь до каждого! – Съем Всё крутил Секирой над головой, конь под ним всхрапывал, плясал, вставал на дыбы.

Где-то сбоку два голоса крикнули:

– Мы – дикие поросята!

Котлетка и Булочка тут же спрятались в дупле у самой земли. Съем Всё если бы и знал, в каком оно дереве, нескоро бы добрался до дупла. Пришлось бы спешиться, пролезть под кустом. А тут вдруг так захотелось жареного поросёнка!

– Одни косточки оставлю! – прорычал тип.

Смешки вокруг стали громче. Его дразнили и Зажигалка, и Мышь, и Белка, и Ёж. Тот крикнул:

– Я – оленёнок! Какое из меня рагу, хи-хи-хи!

– Рагу! – рявкнул Съем Всё и погнал коня к молодому деревцу.

Он заносил Секиру, чтобы с ходу подсечь неокрепший ствол ни в чём не повинной акации. Но Секира помнила разговор с Ножом. Ей не нравилось служить тому, кто сжимал её рукоять, обезумев от злобы. Если он едва не обезобразил её ударом о сталь, чего хорошего можно ещё ждать? Не хватало только отвечать за него. И она отклонилась и не задела деревце.

Посыпалась неистовая брань. И тут захлопали крылья, разнёсся голос Сороки:

– Смотрите – варвар с топором!

Это был сигнал. В темноте задрожал слабый язычок пламени, и через миг вокруг возникло множество огоньков. Они быстро сливались, волнами растеклось сияние. Осветились пустующий постамент, цветы, ограда, скамьи, деревья. Амазонка оторвала взгляд от экрана ноутбука и вздрогнула: рассвело!

– Сюда! – бросила она повеление.

– Это не рассвет, – ошалело пробормотал Съем Всё, понукая коня.

Тот во весь опор понёсся к гостинице Лиса, но Амазонка свистнула – скакун встал как вкопанный, детина не удержался на нём. Кубарем скатившись наземь, он вскочил и с диким воплем замахнулся Секирой на женщину-воина. Та издала крик ярости, молниеносно коснулась противника пальцем ноги – тип, выронив Секиру, шмякнулся задом о землю.

Амазонка схватила детину за руку, рывком поставила его на ноги и блестяще применила приём – туша тяжело взлетела и рухнула на брюхо. Держа противника под мышки, женщина-воин вновь подняла его с земли и новым приёмом бросила навзничь.

Он пришёл в себя в своей кровати и не мог вспомнить, как и когда до неё добрался.

Гостиница ждёт

Амазонка заняла своё всегдашнее место, и стало темнеть. В воздухе стояло громкое густое жужжание. Жучки-светлячки, мириады которых слетелись по зову изобразить рассвет, возвращались по домам. Крошечные существа выполнили просьбу других существ, которым грозила беда, и ничего не требовали взамен. Здешние обитатели с чувством благодарили их. Кто понимал жужжание, мог разобрать немало необыкновенно сердечных выражений.

А кого-то лишь одно занимало во всём происшедшем. Амазонка на коне поворачивала голову к ноутбуку, который остался лежать сбоку от постамента. Лис догадался, чего ей хочется. Позвал Ежа, Белку, и они втроём перетащили ноутбук, чтобы всадница видела экран, не меняя всегдашней позы. Зрение у Амазонки превосходное, расстояние не помешало ей смотреть фильм. Когда он кончился, его запустили с начала, потом повторили это, и она была поглощена боем каратистов до подлинного утра: ясного, безветренного.

Поспешившая на прогулку госпожа Розенблюм обратила внимание на ноутбук, который Съем Всё взял напрокат с такой пользой, хотя и не для себя. Дама отнесла вещь в бюро находок, вернулась в парк и поискала взглядом скамью в тени. Едва старушка присела отдохнуть, на спинку скамейки опустилась Сорока. Госпожа Розенблюм услышала, что приглашена к Амазонке на празднество, которое продлится всю ночь. Пожилая дама была удивлена и растеряна:

– Что случилось? Она прежде не приглашала меня.

Сорока передала слова короля Фридриха Вильгельма III:

– Если бы Тиргартен не защитила Амазонка, его спасла бы госпожа Розенблюм!

Дама узнала, что недавно было в её любимом парке. Воительница отвела угрозу от многих. Но как возникла угроза? Столь опасный на коне и с секирой, почему мстительный тип завладел тем и другим? Амазонка геройски показала себя, это правда. Но она ли истинная героиня?

Несомненно одно: его величество хотел видеть, как она на ком-то пробует приёмы каратэ. Почему бы не шепнуть ей об этом, например, во время танца?

– А принять приглашение на праздник, – сказал король, – теперь наш долг и почётный!

Так дождались в Тиргартене соизволения, о каком столько мечтали. С наступлением ночи Амазонка отпустила скакуна купаться в Пруду Золотых Рыбок, а сама направилась навстречу королевской семье.

Король и женщина-воин начали бал танцем, который должен был быть очень древним. Он и был таковым. Его величество артистично изображал нападения с воображаемой дубиной в руках, а партнёрша стремительно наносила ему удары воображаемым коротким мечом.

Затем король исполнил вальс с Чёрной Маской. Никто не мог догадаться, кто это. Но вот дама сняла маску и шляпку, по моде украшенную перьями, и оказалась милой госпожой Розенблюм. Перья, которыми она, по совету короля, заменила привычный цветок, сбили всех с толку. Его величество был в высшей степени доволен.

– Вкус! – произнёс он о своём вкусе и чрезвычайно любезно прибавил: – Недаром никто не умеет так удачно подбирать к шляпкам цветы, как госпожа Розенблюм!

Она, со своей стороны, сказала:

– И все они искусственные. Я никогда не срежу живого цветка.

– О! – воскликнул король. – Об этом надо рассказывать детям!

Случилось так, что тут же из подземелья стали взбегать наверх амазонки, маленькие, как дети. Они исполнили завораживающий танец с топориками. Потом танцевала невиданная пара: Нож и Зажигалка, над которой трепетал, бился и рвался ввысь лоскутьями огонь. Нож подпрыгивал, на миг ложась в воздухе горизонтально, а то уходил глубоко в землю – казалось, кавалер встаёт на колени. Зажигалка кружилась вокруг, над парой метался султан пламени.

Потрясённая публика долго рукоплескала танцорам и оркестру, который играл впервые. Он состоял из мышей и кротов, а управлял им прибор Трэкер, сбежавший от браконьера вслед за искусственной Мышью. Созданный, чтобы подчинять её чужой воле, он не радовался выздоровлению. Ведь он никому ни на что не годился. И вдруг то, что было в нём заложено, обратилось в дар дирижёра.

А какие разнеслись слухи и до чего быстро! Наутро Зажигалка, Шашлык, Котлетка и Булочка отправились в новое странствие, и встречные спрашивали их: правда, что в Тиргартене появился оркестр землероек, которым дирижирует искусственный Браконьер?

Странники устали объяснять, как оно было на самом деле. И отвечали: чем сидеть на месте, спрашивать и удивляться, не лучше ли самим пуститься в странствие? Можно не удаляться чересчур от гостиницы Лиса, где всегда ждёт приятный отдых. Разговоришься с хозяином, с постояльцами и услышишь такое, перед чем померкнет рассказанная история. Ведь она, по сути, – лишь нехитрая правда и не более.

Берлин, 30 мая 1999