Текст книги "Россия и мир. Синергия развития"

Каждому акту кругооборота капитала в виде TI – Д1 (реализация готовой продукции) соответствуют акты Д-Т (покупка этой продукции), в том числе в начальных актах кругооборотов капитала других предприятий (Д-Т-Сп). В результате кругообороты, а через них и обороты капиталов всех предприятий переплетаются в сложнейшую сеть обратных связей, единство которых образует воспроизводство в масштабе всего общества (макроэкономику). К. Маркс не мог не увидеть этого процесса. Соответственно наряду с теорией кругооборота и оборота капитала он представил теорию воспроизводства совокупного капитала общества. При этом он пропустил одно очень важное звено – промежуточное движение капитала между микроуровнем (предприятием) и макроуровнем. Речь идет о мезоэкономике, межотраслевом обороте капитала, в котором образуются цепочки предприятий, связанные друг с другом поставками-покупками средств производства таким образом, что могут возникать межотраслевые комплексы предприятий. Они качественно отличаются от отраслей хозяйства – этих комплексов однородных предприятий.

Чтобы быстро, четко и слаженно функционировали межотраслевые связи, существуют два способа: 1) создание крупнейших межотраслевых и многоотраслевых фирм, когда их общее руководство организует взаимные поставки между специализированными предприятиями разных отраслей; 2) высокий уровень организации рынка и его мощная материальная и информационная инфраструктура, что позволяет быстро и слаженно обеспечивать любые межотраслевые поставки.

Западная рыночная экономика широко использует оба способа одновременно. Тоталитарная плановая экономика практически не применяет ни того, ни другого. Последнее не случайно. Ведь оба эти способа предполагают рыночное установление связей между предприятиями и формирование надстроечных управленческих структур (правление концерна) на основе этих же рыночных связей. В тоталитарной плановой экономике действует принцип общего котла как для денег, так и для материальных ценностей, причем находящегося в абсолютной власти единого центра. В тоталитарной плановой экономике все производственные поставки монополизированы государством и оно не хочет от этого отказываться. Кроме того, здесь возникает колоссальная возможность мощного обогащения чиновничьего аппарата. Допустим, государственная цена 1 т бумаги 3000 руб. На черном рынке ее цена доходит до 10 000-40 000 руб. Если чиновник, распоряжающийся распределением бумаги, позволит купить оптовому спекулянту 100 т бумаги по цене 5000 тыс. руб. (по 2000 руб. за каждую тонну сверх официальной цены тот передает ему в виде взятки), то только одним росчерком пера номенклатурный снабженец «заработает» 200 тыс. руб. Это эквивалентно заработной плате низкооплачиваемого работника за период более чем 100 лет, среднеоплачиваемого – 40 лет, «высокооплачиваемого» – 20 лет.

Централизованное распределение производственных ресурсов на базе их тотальной монополизации связано с теоретической идеализацией и практической абсолютизацией всеобщего государственного планирования. Государственное планирование в условиях существования урезанных и выхолощенных по своему содержанию товарно-денежных отношений не может уйти от неизбежного триединого процесса: 1) производство продукции; 2) ее денежная оценка в форме цены; 3) поставка продукции потребителю. В нормальной экономике, например, каждый из этих процессов активно влияет на другие. Цены влияют и на производителя, стимулируя его активность, и на потребителя, влияя на выбор приобретаемого товара. В свою очередь, на уровень цены оказывает влияние взаимодействие производителя и потребителя на рынке в форме спроса и предложения.

Иначе происходит в системе тоталитарного планирования. Исходя из марксистского принципа примата сферы производства над сферами обмена и распределения, планирование концентрируется прежде всего на производстве продукции и услуг. Тоталитарный план представляет собой иерархически организованную совокупность приказов произвести те или иные виды продукции или услуги в натуре или в стоимостном объеме, последнее – по причине физической невозможности охватить абсолютно все виды продукции и услуг, несмотря на желательность этого для тоталитарного управления.

Тоталитарный план отражает огосударствление всей или почти всей экономики и то, что средства производства, по существу, принадлежат классу чиновников. Согласно концепции такого плана все производители должны изготовлять только то, что считает нужным хозяин – государственный аппарат, лучше всех якобы знающий интересы всего общества и служащий его целям. Все, что приказал (заказал) произвести хозяин, принадлежит только ему. Но что делать госаппарату с массой произведенной продукции? Сам он может потребить лишь ее некоторую часть. Основную массу продукции госаппарат может продать. Но кому? Только другим собственникам, а они существуют только за рубежом. За границу и продается все, что можно продать (в основном природные ресурсы). Внутри тоталитарного общества, по крайней мере в экономическом отношении, все люди потенциальные или актуальные рабы госаппарата, поэтому продавать им часть созданной продукции бессмысленно – они лишены свободы, собственности, полноценных денег. Остается единственный вариант: распределять производственные ресурсы между предприятиями. Это происходит в двух основных формах: 1) выделение «карточек» (фондов) на приобретение конкретного производственного ресурса в определенном количестве; 2) принудительное прикрепление поставщика к потребителю, когда первый обязан поставить второму запланированное количество тон или иной продукции по утвержденной сверху цене, а потребитель обязан ее купить, даже если она ему не нужна.

Наряду с тоталитарным распределением производственных материальных ресурсов, госаппарат (через Минфин и его органы) распределяет между предприятиями массу псевдоденег (в безналичной форме в виде записей на банковских счетах и в наличной форме для выплаты зарплаты). С целью достижения хотя бы приблизительного соответствия между распределением товарной и денежной массы, госаппарат (через Госкомцен и его звенья) административным путем утверждает цены, игнорирующие рыночный механизм ценообразования.

Таким образом, псевдорынок в форме производственных поставок, псевдоцены являются следствием тотального общегосударственного планирования. Псевдоденьги, как и вся совокупность якобы товарно-денежных отношений, служат лишь второстепенным придатком системы тотального планирования. Этот придаток, однако, выполняет ряд необходимых тоталитарии (властям) функций: 1) накручивание объемов стоимостного вала для создания у населения иллюзии быстрого наращивания темпов экономического роста; 2) хотя бы приблизительный учет в денежной форме ресурсов, находящихся в распоряжении тоталикратии, поскольку учесть все только в натуре она физически не в состоянии; 3) обеспечение всеобщности планирования при невозможности охватить им слишком обширную номенклатуру продукции; 4) выплата населению наличных псевдоденег и предоставление ему возможности по своему усмотрению тратить их на рынке неходовых потребительских товаров (ходовые товары распределяются и лишь в виде исключения поступают в открытую продажу), с целью создания у населения иллюзии экономической свободы в сфере потребления; 5) личное обогащение тоталикратии за счет манипуляций в сфере товарно-денежных отношений; 6) усиление эксплуатации народа, поскольку безденежное распределение продукции и услуг должно было бы соответствовать прожиточному уровню, а за той или иной суммой зарплаты можно скрыть от общественности жизнь десятков миллионов людей за порогом бедности.

По существу, безрыночные производственные поставки, лишь принимающие оболочку товарно-денежных отношений и будучи привязаны к тоталитарному планированию, принципиально не могут быть организованы на сколько-нибудь приемлемом уровне по двум основным причинам: косная и ограниченная, несмотря на разбухание аппарата, тоталитарная система управления поставками не способна объять необъятное – сложнейший комплекс межотраслевых связей; корыстные интересы чиновников всегда отклоняют реальные направления поставок от оптимальных.

В итоге для тоталитарной экономики характерна всеобщая дезорганизация производственных поставок в форме их всеохватывающей бюрократизации. Это имеет ряд следствий, губительно сказывающихся на эффективности экономики.

Хроническое недоиспользование производственных мощностей всех предприятий. В течение многих лет ритмичность работы большинства предприятий по декадам месяца характеризуется примерно такими данными: I декада – 10–15 %, II декада – 15–20 %, III декада – 65–75 % выпускаемой за месяц продукции. Если бы предприятия работали равномерно, полностью используя производственные мощности, но не доходя до штурмовщины, характерной для III декады, объем производства по народному хозяйству при тех же самых мощностях можно было бы увеличить примерно в 1,5 раза. Главная причина неритмичности – неотрегулируемость в производственных поставках, их поступление в основном в III декаду (т. е. к концу месячного планового периода), ибо все ориентировано не на реальные потребности в форме рыночного спроса, а на выполнение плановых показателей.

Штурмовщина, связанная в конечном итоге с отсутствием должной организации производственных поставок, приводит к резкому снижению качества всей продукции без исключения.

Дезорганизация поставок и их привязанность к пятилетним планам тотальным образом тормозит научно-технический прогресс:

а) для внедрения новой техники необходимо организовать новый круг производственных поставок; но все поставки, по существу, расписаны на 5 лет вперед. Часто нужно ждать новой пятилетки, чтобы попасть в новый план поставок, за это время новая техническая идея становится устаревшей;

б) хозяйственных руководителей ориентируют не на новую технику, качество продукции и удовлетворение рыночного спроса, а на выполнение объемных плановых показателей.

Кроме того, особо мощным стимулом хозяйственного руководства является круговая система взяток и воровства. В этих условиях нет стимула тратить силы на внедрение новой техники. К тому же система подбора кадров для управления приводит к выдвижению послушных исполнителей, внутренне безынициативных людей. Они не способны внедрять новую технику вообще, тем более быстро и динамично. Отсюда вытекает закон «наезженной колеи» как один из важнейших законов неэффективности тоталитарной плановой экономики. Усилению действия этого закона способствует принцип планирования от достигнутого объема производства каждого вида изготовляемого продукта. Централизованное планирование не способно учесть всей сложности реальной обстановки, и оно вынуждено планировать в основном от достигнутого уровня, за исключением волевым образом принятых решений об освоении новых или расширении старых видов продукции, в которых непосредственно заинтересована тоталикратия. В таких условиях даже в следующей пятилетке не удается изменить направления поставок под углом зрения их ориентации на производство новой техники и новых потребительских товаров.

Ненадежность поставок деформирует производственную структуру народного хозяйства всей страны, прежде всего промышленности. Не надеясь на поставщиков, предприятия и отрасли в целом сами организуют у себя производство возможно большего количества компонентов изделий, что без специализированной технической базы нередко в десятки раз удорожает себестоимость полуфабрикатов, инструмента, деталей и т. п. собственного производства, которое заведомо обречено на полукустарщину и техническое отставание, что не дает возможности выпускать на должном уровне и продукцию, являющуюся профильной для предприятий и отраслей.

Поставки, могущие быть сорванными в любой момент, вынуждают предприятия скапливать про запас колоссальное количество излишних материальных ресурсов. При этом вместо того, чтобы опираться на крайне ненадежное централизованное материально-техническое снабжение, предприятиям выгоднее копить один вид дефицита (в тоталитарной экономике почти все дефицит), чтобы менять его на другой. Натуральный обмен крайне широко распространен в тоталитарной экономике. Помимо прочего, он коренится в искусственном дефиците, который возникает в существенной мере от того, что каждое предприятие копит многолетние запасы ресурсов 1. Это крайне неэкономично не только потому, что у одного предприятия находится лишнее сырье, а у другого стоит производство из-за отсутствия этого сырья. Концентрация ресурсов на складах отдельных предприятий (вместо крупных межотраслевых баз и складов с высоким уровнем как режима хранения, так и автоматизации учетных, погрузочных и разгрузочных работ при высокой мобильности ресурсов) приводит к порче огромного количества ценностей, крайне высокой себестоимости хранения, погрузочно-разгрузочных работ. Любопытно, что концентрацию производственных запасов на складах отдельных предприятий большинство советских экономистов трактовало как «важное преимущество» социализма, а на Западе, мол, кризис, затоваренность, поэтому сфера обращения переполнена запасами (они находятся на крупных базах и складах и быстро вовлекаются в оборот), а в СССР большая часть запасов (две трети) сконцентрирована в производстве (гниет и ржавеет на складах отдельных предприятий).

Всеобщий дефицит производственных ресурсов сочетается с их монополизацией министерствами и ведомствами, предприятия которых разбросаны по всей стране. Допустим, предприятию, расположившемуся в Мурманске, нужна резина, которая имеется в избытке совсем недалеко на складах, находящихся в системе другого министерства, а потому не может быть продана данному предприятию. Руководящее им министерство тоже имеет избыточную резину, но на складах во Владивостоке. В результате, вместо того чтобы перевезти резину за несколько десятков километров, ее везут за тысячи километров. По всей стране возникают огромные и не оправданные экономически перевозки, но неизбежные в тотальной системе административного распределения.

Дезорганизация и дефицит всех производственных ресурсов приводят к разрастанию теневого рынка, разворовыванию запасов (особенно в форме официального списания) и лавине взяток, обогащению людей, связанных с материально-техническим снабжением. Возникает масса должностей по выколачиванию и добыванию материальных ресурсов (толкачей, часто оформляемых на совсем другие должности). При всем паразитизме такого теневого рынка ресурсов (примитивного, часто в виде натурального обмена), он выполняет роль «смазки» для неразворотливой системы материально-технического снабжения, которое без него было бы парализовано. Это вызвало бы остановку производства. Таким образом, по своей природе тотальная официальная экономика немыслима без ее пронизывания в каждом сколько-нибудь существенном нерве экономикой теневой, преследуемой по закону и поощряемой реальной властью. Неизбежность массовых экономических преступлений делает подданных более управляемыми, так как почти каждого второго управленца можно приговорить к заключению на законном основании. Если он послушен тоталитарной власти, она смотрит на его экономические преступления сквозь пальцы, но стоит ему ослушаться, судебная расправа не замедлит последовать.

Но если теневая экономика неизбежное следствие тоталитарного планирования и снабжения, то почему в период правления И.В. Сталина она не принимала столь огромных размеров, как в последующее время? Во-первых, в тот период масштабы производства были много меньше, а производственные межотраслевые связи в тысячи раз проще, что делало возможным для центра более или менее сносно организовывать поставки. Во-вторых, и тогда имели место взятки и натуральный обмен, хотя, конечно, были они не столь распространены. Что касается крупных подпольных предприятий, то имеются сведения об их существовании. Так, во время войны и в первые послевоенные годы действовало крупное строительное предприятие частных бизнесменов, замаскированное под воинскую часть. Заправилы теневого бизнеса ходили в офицерских погонах, объекты охраняла псевдовоенная охрана. Оборот предприятия составлял десятки миллионов рублей. Оно имело свой счет в банке, печать, бланки, привлекало сотни вольнонаемных работников, не подозревавших о нелегальности предприятия. Раскрыли его случайно. Один из обиженных работников написал жалобу в Министерство обороны на воинскую часть. Но там воинской части под таким номером не обнаружили. Началось расследование, и обман раскрылся. Характерно, что обстановка всеобщей секретности помогала осуществлению махинаций. Ни один из контролирующих органов, за исключением военных, не имел права инспектировать предприятие, военные контрольные органы не делали этого, поскольку не знали о его существовании.

Изучение воспроизводства в масштабе всего общества основано на анализе макроэкономических пропорций: между отраслями, производящими средства производства (I подразделение) и предметы потребления (II подразделение)[45]45
  Аналогичное деление, но только не в масштабе всего народного хозяйства, а лишь в рамках промышленности, находит выражение в терминах: группа «А» (эквивалент 1 подразделению), группа «Б» (эквивалент II подразделению).


[Закрыть], между накопляемой и потребляемой частью прибавочной стоимости, сферами народного хозяйства (промышленностью, транспортом, сельским хозяйством и др., производственной и непроизводственной сферами), регионами страны, денежной и товарной массами, между экспортом и импортом и множество других.

Исследованием пропорций воспроизводства как в прошлом, так и в настоящее время занималось и занимается великое множество экономистов, уделяя особое внимание динамическому развертыванию этих пропорций во времени, что находит свое обобщающее выражение в темпах экономического роста.

Всякие теоретические концепции макроэкономического воспроизводства основываются на качественном анализе, после чего разрабатываются экономико-математические модели. Такие модели могут быть полезны, но нужно помнить об их ограниченности. На базе метода регрессивного анализа экономисты-математики пытаются найти объективную зависимость между факторами производства и результатом их комбинирования, с одной стороны, и темпами экономического роста – с другой. При этом они заняты поиском оптимального сочетания факторов и основных пропорций производства с целью получения оптимального результата – относительной максимизации производимой продукции при относительной минимизации затрачиваемых факторов производства. Ошибка многих экономистов-математиков в том, что они пытаются найти закономерности жестких (точных) связей между комбинацией факторов производства и темпами его роста. Однако такие закономерности отсутствуют, потому что стоимостные пропорции воспроизводства (натуральные пропорции при помощи экономико-математической схемы невозможно охватить по причине их сложности и многообразия) будут приводить к совершенно разным результатам в зависимости от конкретных обстоятельств.

Наблюдение за изменением пропорций воспроизводства имеет практическое значение для выработки экономической политики государства по косвенному регулировании экономики. Различают два основных варианта такого регулирования. I вариант (при переизбытке экономической активности, превосходящей суммарный общественный спрос) предполагает увеличение налогов на предпринимателей и повышение величин резервного капитала, который коммерческие банки должны держать на счетах центрального банка, в связи с чем уменьшается общая сумма кредитных ресурсов, что ведет к росту процента за кредит и замедляет экономическую активность. II вариант (для стимулирования экономической активности) характеризуется снижением налогов на предпринимателей, сокращением банковских резервов, что уменьшает банковский процент. Оба варианта воздействуют на экономику в целом. Часто возникает необходимость стимулировать отдельные, наиболее важные для государства отрасли. Для этого устанавливаются налоговые льготы, выделяют субсидии, разрабатывают государственные программы. Большое значение в регулировании экономики играет экспортно-импортная политика. Ее рычаги: стимулирование экспорта субсидиями и налоговыми льготами, ограничение импорта высокими таможенными пошлинами и нетаможенными барьерами или, наоборот, предоставление режима благоприятствования для импорта.

Нужно всегда иметь в виду, что воспроизводство на макроэкономическом уровне является результатом переплетения кругооборотов капитала отдельных предприятий, образующих комплексы межотраслевых связей (уровень мезоэкономики). При этом материальные интересы и стимулы каждого в отдельности организуются сначала в форме взаимно противоположных актов купли-продажи, а уже их синтез по всем иерархическим уровням приводит к макроэкономическому воспроизводству, в нем соответственно синтезируются экономические интересы каждого члена общества. Это предполагает регулирование воспроизводства на всех трех уровнях (микро, мезо, макро) при их взаимосвязи и взаимовлиянии.

В нормальной экономике активные, творческие импульсы идут одновременно и снизу вверх, и сверху вниз. В тотальной плановой экономике вся активность идет только сверху вниз, а потому ее идеалом всегда является полная подчиняемость нижестоящих вышестоящим. Но нижестоящие в такой ситуации всегда подчиняются формально, а по существу уклоняются в свой интерес, становящийся теневым, нелегальным. Попытки управлять всем макроэкономическим воспроизводством из одного центра утопичны прежде всего по причине игнорирования подлинных интересов каждого в отдельности из миллионов людей. Эти интересы, даже в условиях жесточайшего запрета, все равно проявятся. В итоге фактическое состояние экономики будет очень сильно отличаться от того, каким ему приказано быть тоталитарной властью, составляющей заведомо оторванные от жизни пятилетние и годовые планы, шумно пропагандируемые программы (типа продовольственной). Даже при абстрактном допущении нейтрализации личных интересов людей (для этого они должны были бы стать биороботами, что предполагает программирование их поведения при помощи генной инженерии, инъекций гормонов, гипнотическую обработку психики[46]46
  До этого уровня тоталитарная система еще не дошла, хотя использование отдельных элементов манипулирования психикой и поведением человека методами естественно-научного воздействия исключить нельзя. Социально-психологическая обработка людей средствами массовой информации ведется уже давно и масштабно.


[Закрыть]), компьютерная техника в обозримом будущем не сможет обеспечить планирование всей экономики из одного центра. С другой стороны, компьютерные связь и управление прекрасно приспособлены к организации рыночных отношений именно на микро– и мезоуровнях, что значительно улучшает сбалансированность современной рыночной экономики.

Основателем теории макроэкономического воспроизводства был Франсуа Кэне. Рожденный в простой крестьянской семье, он проявил огромную тягу к знаниям. Ему удалось стать сельским фельдшером, а потом подняться до личного врача маркизы де Помпадур. Политэкономией Ф. Кэне увлекся в возрасте 60 лет, тем не менее ему удалось войти в историю экономической мысли.

К. Маркс развил идеи Ф. Кэне, представив схемы реализации совокупного общественного продукта, однако с массой абстрактных допущений, в том числе о неизменности органического строения капитала[47]47
  Это соотношение между капиталом, авансируемым на приобретение средств производства (С) и на оплату труда (V), т. е. С: V.


[Закрыть]. В.И. Ленин конкретизировал схемы К. Маркса, введя в них рост органического строения капитала. В итоге В.И. Ленин сделал вывод о преимущественных темпах роста средств производства по сравнению с предметами потребления в качестве закона, действующего во всяком крупном машинном производстве. Этим законом власть оправдывала форсированное развитие тяжелой индустрии в ущерб росту народного благосостояния. Ленинские абстракции, однако, отражали частный случай экономического роста, могущего происходить и при опережении темпов роста II подразделения над темпами роста I подразделения.

В основе марксистских схем реализации совокупного общественного продукта[48]48
  Совокупный общественный продукт – это весь продукт страны, созданный за год. Если годовой продукт исчисляется с учетом повторного счета (например, посчитали стоимость ткани, а потом стоимость костюма, в которую вошла уже учтенная стоимость ткани), то она называется валовым общественным продуктом. Национальный доход – это вся вновь созданная в стране в течение года стоимость. Та часть совокупного общественного продукта, которая идет на потребление населением и на расширение средств производства, называется конечным продуктом.


[Закрыть] лежит следующая структура стоимости товара и всего общественного продукта: С + V + М, где С – перенесенная стоимость; V – стоимость, обеспечивающая воспроизводство рабочей силы; М – прибавочная стоимость. При этом С выступает только в форме средств производства, V – исключительно в виде предметов потребления, М – может выступать и как предметы потребления (в потребляемой части), и как средства производства (в накопляемой части).

К. Маркс сначала анализирует схемы реализации совокупного общественного продукта в условиях простого воспроизводства. Это чистая абстракция, потому что реальное воспроизводство за сравнительно длительный период времени всегда расширенное, при сужении воспроизводства отдельных, морально изживающих себя товаров. В условиях тоталитарной плановой экономики возникает парадокс суженного воспроизводства при массированных капитальных вложениях на протяжении нескольких пятилеток подряд. Так, по многим областям страны, несмотря на массированные капитальные инвестиции, объем сельхозпродукции снизился. В рыночной экономике сужение производства может иметь место лишь в периоды экономического спада, что с избытком перекрывается в периоды экономического подъема. Предельная абстрактность простого воспроизводства со стороны К. Маркса видна и из того, что он предполагает при этом использование прибавочной стоимости в масштабе всего общества только на личное потребление. Такого никогда не бывает и не может быть, поскольку часть прибавочной стоимости всегда накопляется. Правда, в чисто познавательном плане абстракция простого производства помогает уяснить основы пропорций реализации совокупного общественного продукта. В буквенном изображении они выглядят так:

I (С + V + М),

II (С + V + М),

где I – первое подразделение общественного производства, II – второе его подразделение.

Поскольку I (С + V + М), т. е. продукт первого подразделения, состоит из средств производства, и они при простом воспроизводстве используются только для замены изношенных средств производства (эта замена имеет место в I С и во II С), можно записать равенство:

I (С + V + М) = I С + II с.

Так как продукт II подразделения представлен предметами потребления, поэтому возникает равенство:

II (С + V + М) = I (V + М) + II (V + М).

В первом подразделении производится продукт, обеспечивая замену потребленных средств производства (С), но не изготавливаются предметы потребления, эквивалентные стоимости V + М. Где их взять? Естественно, из второго подразделения. В нем изготавливаются предметы потребления для собственных нужд, т. е. II (V + М), но ему негде взять средства производства для замены изношенных средств производства, т. е. II С. В итоге необходим обмен между I и II подразделением на основе равенства II С = I (V + М).

В условиях расширенного воспроизводства, когда часть прибавочной стоимости (М) используется на его расширение, все означенные выше три равенства превращаются в неравенства:

I (С + V + М) > I С + II С;

II (С + V + М) < I (V + М) + II (V + М);

II С < I (V + М).

Целесообразнее принять другую структуру стоимости совокупного общественного продукта, в которой:

П – перенесенная стоимость потребленных средств производства;

С – стоимость предметов потребления;

Н – стоимость, используемая на производственное накопление[49]49
  Она выступает не только в форме прибыли, но и в форме части амортизации. Это возникает в результате повышения технического уровня производства и снижения стоимости единицы производственной мощности машины и оборудования при превышении качественных и количественных параметров новой техники над ростом ее стоимости (в ряде случаев она даже снижается абсолютно). Часть амортизации, таким образом, в условиях научно-технической революции служит источником расширения, развития производства. При этом возникает тенденция изменения амортизационной политики. Амортизация традиционно делится на две части: 1) капитальный ремонт, 2) реновация. В развитых странах уже отказались от капитального ремонта оборудования, в связи с чем вся амортизация идет на реновацию (т. е. замену старого оборудования новым, технически более прогрессивным). В СССР процветал капитальный ремонт морально устаревшей техники, который нередко в 2–3 раза дороже производства могущей заменить ее новой техники.


[Закрыть]. В таком случае, не прибегая к неравенствам, существует возможность представить основные условия пропорциональности расширенного воспроизводства в виде таких формул:

I (П + С + Н) = I (П + Н) + II (П + Н),

II (П + С + Н) = I C + II С,

I C = II (П + Н).

Основная идея марксовых схем воспроизводства, как и представленных выше, связана с выражением не всех наиболее важных пропорций воспроизводства, а именно тех из них, которые концентрируются на обеспечение соответствия между производством и потреблением.

В период написания «Капитала» и еще ряд десятилетий спустя именно из-за периодического нарушения этой пропорции возникали порой очень жестокие экономические кризисы. В основе марксовой теории капиталистического цикла лежало противоречие между расширением производства (капитал стремится к самовозрастанию) и узким платежеспособным спросом населения, вызванным недостаточностью у него денег, по причине их концентрации у капиталистов. В итоге возникал такой цикл: I этап – подъем, когда расширение экономики все увеличивало спрос на средства производства, что подогревалось и кредитом, ускорявшим перерастание объемов выпускаемой продукции рамок платежеспособного спроса; II этап – кризис, когда спрос резко падает, передаваясь по цепной реакции всем предприятиям, что приводит к разорению многих из них, еще более усиливая кризис; III этап – остановка падения производства на определенном уровне; IV этап – оживление, связанное с внедрением новой техники, рационализацией и т. п., что раньше или позже обеспечивает подъем. Затем все начинается сначала.

В современной экономике Запада социальное государство и профсоюзы обеспечивают распределение и перераспределение национального дохода в пользу основной массы населения (в странах Запада на заработанную плату приходится в среднем 60 % национального дохода, в бывшем СССР – 37 %, а в современной России – всего около 10 %). Кроме того, методы маркетинга, рыночная информация, работа промышленности по предварительным заказам (около 50 % объема производства), с одной стороны, государственное регулирование экономики – с другой, все это, вместе взятое, значительно смягчило фазы капиталистического цикла, не допуская опасных нарастаний кризисов перепроизводства.

Совсем иначе обстояли дела с соотношением производства и потребления в СССР. Основу потребления за все годы правления тоталикратии составлял военно-промышленный комплекс, при выделении ресурсов на народное потребление по остаточному принципу. Поскольку реального рынка, рыночного регулирования, подлинных денег не было, основная диспропорция тоталитарной экономики, связанная с ее перманентной ориентацией на подготовку к масштабной войне при обнищании народа, очень долго не проявлялась в кризисном ухудшении экономических показателей. Если в экономическом кризисе больная рыночная экономика ищет и находит пути выздоровления, то тоталитарная плановая экономика загоняет кризис (болезнь) вглубь. Его якобы нет на протяжении многих десятилетий, но уж если он выйдет на поверхность, то известные из истории кризисы капиталистического хозяйства покажутся его бледной тенью. В условиях стагнации экономического механизма хозяйствования (за все годы перестройки поменялись его маски, но сам он остался прежний) экономический кризис выходит на поверхность медленно, но столь масштабно и угрожающе, что, если не принять адекватных мер, может возникнуть массовая разруха хозяйства, чреватая голодом и нищетой.