Текст книги "Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май – октябрь 1919 г."

В случае успеха советских войск у Мирополья части 1-го корпуса могли оказаться в сложной ситуации – им пришлось бы обеспечивать тыл оперировавшей против В.И. Селивачева группировки. Отступление последнего сопровождалось контратаками, в частности попыткой удара на Оскол, что говорит о боеспособности некоторых частей красных, отступавших от Волчанска и Купянска.

Даже после того, как контрудар генерала В.З. Май-Маевского со стороны Белгорода и Бирюча стал приносить результаты и группа В.И. Селивачева начала отступать, ситуация для белых продолжала оставаться непростой. К 5 сентября добровольцы оставили под давлением противника Новый Оскол (попытка вернуть город контратакой закончилась для белых неудачей[144]144
  Там же. Л. 164–167.


[Закрыть]) и вели упорные бои под Суджей (здесь наступление противника было остановлено)[145]145
  РГВА. Ф. 39540. Оп. 1. Д. 26. Л. 95.


[Закрыть].

Дивизии А.И. Геккера не оставляли попыток оттеснить добровольцев на Курском направлении. Однако, грамотно маневрируя и нанося фланговые удары противнику, корниловцы (именно они действовали на Курском направлении) прочно удерживали фронт[146]146
  РГВА. Ф. 39720. Оп. 1. Д. 17. Л. 158–160. О действиях корниловцев и марковцев в этот период см: Левитов М.Н. Указ. соч. С. 45–55; Леонтьев А.М. На Московском направлении // Поход на Москву. С. 224–228. Марковцы в походе на Москву. С. 143–149.


[Закрыть]. Белозерцы, в свою очередь, успешно обороняли стратегически важные переправы у Мирополья[147]147
  РГВА. Ф. 39720. Оп. 1. Д. 17. Л. 164–167.


[Закрыть].

Наступление, пускай и не очень успешное, 13-й армии на Курском направлении продолжалось в районе Обоянь – Пристень, и появление красных в районе Писаревки, расположенной в 65 км к северо-западу от Харькова, создавало реальную угрозу левому флангу (со стороны Курска) и тылу (со стороны Писаревки) 1-го корпуса при учете, что фронт ударной группы генерала А.П. Кутепова был повернут на восток против 8-й армии, наступавшей из района Белгорода на северо-восток.

Даже если бы левый фланг Донской армии не был пассивен и группа В.И. Селивачева попала в окружение, то для ее уничтожения потребовались бы дополнительные силы. Их пришлось бы перебрасывать с Курского и Судженского направлений[148]148
  О фактическом отсутствии в распоряжении белого командования армейских резервов см.: Штейфон Б.А. Указ. соч. С. 312.


[Закрыть], где красные осуществляли давление на добровольцев – особенно на Судженском направлении.

Все это могло привести к тому, что части Южного фронта могли подойти к Белгороду с севера и северо-запада, со стороны реки Псел, на которой, согласно данным сводки штаба главкома ВСЮР от 8 сентября, шли «многодневные бои». В этой связи представляется возможным утверждать, что окружение группы В.И. Селивачева не состоялось еще и из-за активных действий 14-й армии на Сумском и Судженском направлениях, а также вследствие наступления красных со стороны Обояни и Пристеня.

Служивший в Марковской артиллерийской батарее поручик Виктор Ларионов (его мемуары – одни из самых интересных о Гражданской войне и представляют собой, что называется, «взгляд из окопа») вспоминает о жестоком бое и поражении 1-го Марковского батальона в районе села Корочи 26 августа – в том бою погиб командир этого батальона капитан Большаков[149]149
  Ларионов В.А. Указ. соч. С. 139.


[Закрыть].

Любопытно, что в оперативной сводке штаба главкома ВСЮР от 27 августа 1919 г. иначе сообщается о бое марковцев под Корочами: «Северо-западнее Короча противник оттеснил батальон марковцев…» Подобное сравнение приводит к выводу, что оперативная информация штаба генерала А.И. Деникина по меньшей мере не всегда объективно отражала события, происходившие на фронте.

Вероятно, Главнокомандующий не в полной мере учитывал угрозу для его войск, исходившую с Судженского и Курского направлений. В. Ларионов пишет: «В дни боев под Белгородом и Корочей другая группа большевиков, под командованием бывшего царского генерала Гутора… наступала на Корниловский полк в районе Ржавы. Село Колбасовку, которое находится в нескольких километрах от станции Ржава, пришлось оборонять почти целый месяц в ожидании общего наступления на Курск»[150]150
  Там же. С. 140.


[Закрыть].

Вновь приходится констатировать: если бы красные добились под Ржавой успеха, то имели бы реальную возможность ударить в левый фланг добровольцев, сражавшихся в районе Белгорода и Корочи. Командовавший в августе 1919 г. Белозерским полком генерал-майор (летом 1919 г. – полковник) Б.А. Штейфон вспоминает о тяжелых боях под Суджей – его полк удерживал этот город – и у Мирополья[151]151
  Штейфон Б.А. Указ. соч. С. 312–313.


[Закрыть]. 800 штыков Белозерского полка героически обороняли под Миропольем фронт в 30 км.

Генерал Б.А. Штейфон указывает на увеличение сил большевиков, наступавших на Судженском направлении. Командир белозерцев считал оборону переправ у Мирополья самым тяжелым по напряжению периодом в течение всего боевого пути этого полка Добровольческой армии. Несколько раз положение белозерцев казалось их командиру безнадежным, но войска удерживались только сверхчеловеческими усилиями[152]152
  Там же. С. 314.


[Закрыть].

Из этого следует: только такие усилия белых на Судженском направлении не позволили красным выйти к Белгороду с северо-запада, иначе пришлось бы снимать части с фронта, действовавшего против В.И. Селивачева, или перебрасывать войска с Курского направления. Это, в свою очередь, могло бы привести к прорыву фронта в данном районе боевых действий и выходу красных к Белгороду с севера.

Представленный вывод согласуется с оценкой о положении на фронте Добровольческой армии, высказанной генералом Б.А. Штейфоном: «Я находился на левом фланге корпуса и прекрасно понимал, что если меня собьют, то общее положение на фронте резко ухудшится. Оперативная сводка штаба дивизии от 4 сентября дает точное и полное представление о состоянии войск вверенной мне группы. Она говорит о подавляющем превосходстве сил противника и чрезвычайной усталости войск, уже 1,5 месяца ведущих бои с сверхчеловеческим напряжением. Люди по ночам галлюцинируют. Лучшие, наиболее опытные офицеры и солдаты выбиты, и требуются невероятные усилия командного состава для руководства войсками и выполнения поставленных задач»[153]153
  Там же.


[Закрыть].

Снова необходимо вспомнить критику в адрес генерала А.И. Деникина: Главнокомандующий, планируя свои операции, не соизмерял имеющиеся в его распоряжении силы и пространство. Справедливость подобных упреков всецело проявилась в августе 1919 г. на Курском направлении. Да, генерал В.З. Май-Маевский сумел оперативно создать ударные группировки на флангах вбитого в расположение его армии и угрожавшего Харькову клина, но вот для обеспечения левого фланга и тыла ударной группировки, наступавшей со стороны Белгорода, сил явно не хватало. Белым пришлось прибегнуть к сверхчеловеческим усилиям для прикрытия добровольцев, атаковавших правый фланг В.И. Селивачева. Однако нельзя все время для достижения успеха делать ставку только на доблесть и сверхчеловеческие усилия своих войск.

12 сентября, когда 1-й армейский корпус по всему фронту перешел в наступление, 14-я армия нанесла удар в районе Бахмача на фронте 5-го кавалерийского корпуса. После упорных боев этот город оказался в руках красных[154]154
  РГВА. Ф. 39540. Оп. 1. Д. 26. Л. 103.


[Закрыть]. Неудача 5-го корпуса пришлась по времени на период боев в районе Писаревки, расположенной в 65 км к северо-западу от Харькова.

Таким образом, переход генерала А.П. Кутепова в наступление совпал с успешными для красных операциями в районе Бахмача и Конотопа. Впрочем, кавалерия генерала Я.Д. Юзефовича быстро сумела выправить положение и перехватить инициативу у противника[155]155
  РГВА. Ф. 39720. Оп. 1. Д. 17. Л. 208–210.


[Закрыть].

На фоне активных действий красных на Курском направлении и в районе Мирополья, угрожавших левому флангу и даже тылу 1-го армейского корпуса, В.Н. Егорьев в начале сентября требовал от В.И. Шорина продолжения наступательных действий, настаивая на активном движении Особой группы в направлении на Калач.

Однако к середине сентября наступательный потенциал 9-й и 10-й армий был исчерпан, и никакие директивы не могли заставить их проводить активные операции[156]156
  Какурин Н.Е. Указ. соч. С. 265–267.


[Закрыть]. Вероятно, в первых числах сентября командование Южным фронтом не отдавало себя отчета в том, что наступление Особой группы В.И. Шорина провалилось: донцы и кубанцы прочно удерживали фронт на Дону и под Царицыном. Группа В.И. Селивачева потерпела поражение и отходила. Попытки красных контратаковать в районе Курска, Суджи, Бахмача и Конотопа не привели к успеху. Лишенная необходимых резервов, но окрыленная победой Добровольческая армия готовилась к удару в направлении Курск – Орел – Воронеж и далее – на Тулу и Москву.

Рейд генерала К.К. Мамонтова в оценках красных и белых. Ввиду того что боевые действия казаков за линией красного фронта требуют отдельного исследования, ограничимся взглядом на мамонтовский рейд советских и белогвардейских военных историков и ветеранов.

В эмигрантских источниках нет однозначной оценки действий генерала К.К. Мамонтова. Рейд, по мнению начальника оперативного отдела штаба Донской армии полковника В.В. Добрынина, мало отразился на положении дел на фронте, поскольку генералу К.К. Мамонтову надо было двигаться не на юг, а на Москву[157]157
  Добрынин В.К. Борьба с большевизмом на Юге России. Прага, 1921. С. 81.


[Закрыть]. Такого же мнения придерживался и генерал А.Г. Шкуро.

Генерал А.И. Деникин на страницах своих «Очерков» вспоминал, что генерал К.К. Мамонтов должен был оперировать в направлении Воронежа для выхода в тыл лискинской группе красных (то есть казаки должны были выйти в тыл 9-й армии, наступавшей против 3-го Донского корпуса) и содействовать ее поражению. Однако генерал К.К. Мамонтов под предлогом дождей, вызвавших распутицу, вопреки приказу Главнокомандующего, пошел на север, оперируя в глубоком тылу противника, взял 18 августа Тамбов, а затем последовательно Козлов, Лебедин, Елец, Грязи, Касторную и 29 августа – Воронеж.

В красном тылу казаки уничтожали склады, разрушали железнодорожные мосты, нарушали связь и распускали по домам мобилизованных. Генерал К.К. Мамонтов даже вывел к белым целую бригаду крестьян-добровольцев. Однако донцы в результате рейда были обременены огромной добычей, поэтому не могли развивать наступление в Лискинском направлении.

Вместо рейда по тылам 8-й и 9-й армий генерал К.К. Мамонтов, вопреки директиве Главнокомандующего, повернул на запад и в районе Короткова 18 сентября соединился с корпусом генерала А.Г. Шкуро[158]158
  Деникин А.И. Поход на Москву. С. 399.


[Закрыть]. Последний вспоминал о распущенности казаков и беспорядке в их рядах, полагая, что единственной целью последних было добраться до родных хат.

Примечательно, что ехавший на машине генерал А.Г. Шкуро не мог в течение двух часов обогнать обозы мамонтовцев[159]159
  Шкуро А.Г. Записки белого партизана // Белое дело. Избранные произведения: В 16 кн. Добровольцы и партизаны. М., 1996. С. 229.


[Закрыть]. Надо заметить, что распущенность казаков представляла для белых не меньшую угрозу, чем большевистские войска. По словам создателя Донской армии генерала П.Н. Краснова, писавшего о себе в третьем лице: «Донской атаман не боялся побед Красной армии, но он боялся разложения Донской армии»[160]160
  Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив Русской революции. Берлин, 1922. Т. 5. С. 299.


[Закрыть].

Наиболее жестко критиковал действия казаков генерал П.Н. Врангель. Барон осуждал донского генерала за то, что тот, имея в распоряжении прекрасную конницу, избегал боя. Генерал П.Н. Врангель считал действия мамонтовцев не только неудачными, но и преступными[161]161
  Врангель П.Н. Указ. соч. С. 628.


[Закрыть].

Полковник В.В. Добрынин менее категоричен в оценке действий К.К. Мамонтова (возможно, в данном случае сыграла роль казачья солидарность), полагая при этом, что следствием рейда стало выдвижение С.М. Буденного к Воронежу и формирование красной конницы[162]162
  Добрынин В.К. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть].

Как это ни парадоксально будет звучать, но именно рейд генерала К.К. Мамонтова сыграл, возможно, в будущем определяющую роль в последующем поражении белых (в октябре – ноябре 1919 г.). Когда 1 октября 1919 г. начался новый рейд донской конницы по тылам Южного фронта, С.М. Буденный (думается, памятуя о последствиях первого рейда) по собственной инициативе двинул свой корпус против казаков из района Богучара[163]163
  Егоров А.И. Указ. соч. С. 248–249.


[Закрыть]. В случае если бы этого не произошло, Конный корпус завяз бы в боях против Донской армии и казачья конница сумела бы прорваться на левом фланге Южного фронта в районе Воронежа.

Советские военачальники, в отличие от своих противников, более положительно характеризуют действия казачьей конницы в красном тылу. Вполне вероятно, их позитивная оценка рейда генерала К.К. Мамонтова связана с упоминавшимися уже дискуссиями по поводу формулирования основных положений большевистской военной доктрины. Надо полагать, что красные командиры считали важным показать на примере рассматриваемого здесь рейда эффективность действий хорошо подготовленной кавалерии во вражеском тылу.

Н.Е. Какурин в целом высоко оценивал рейд донцов, отмечая, что 16 августа была порвана связь Тамбов – Козлов – Вольск, где находился штаб группы В.И. Шорина, вследствие чего управление ей временно взяло на себя главное командование[164]164
  Какурин Н.Е. Указ. соч. С. 262.


[Закрыть]. Генерал К.К. Мамонтов же нарушил управление армиями фронта в самый ответственный момент, когда армии Южного фронта перешли в наступление[165]165
  Там же. С. 262.


[Закрыть]. При этом Н.Е. Какурин не сообщает о роспуске донцами мобилизованных, однако отмечает попытку казачьего генерала сформировать Тульскую дивизию с включением в нее офицеров, принятых на службу в результате мобилизации, но это импровизированное формирование, по словам Н.Н. Какурина, не могло быть надежным[166]166
  Там же. С. 269.


[Закрыть].

Наиболее яркая и нелицеприятная для красных оценка рейда с советской стороны дана в работе А.И. Егорова. Хотя действия казаков, по словам этого военачальника, не привели к непосредственному поражению красных, но они все же нарушили управление армиями фронта. На некоторое время группа В.И. Шорина потеряла связь с командованием Южного фронта. Генерал К.К. Мамонтов заставил штаб В.Н. Егорьева метаться между Козловом и Орлом, что в еще более значительной степени усложнило управление фронтом. Кроме того, казачья конница в красном тылу отвлекла на себя следующие силы красных: а) с фронта – одну бригаду 40-й дивизии, 31, 36, 56, 37-ю дивизии, части 3-й стрелковой дивизии, конный корпус С.М. Буденного; б) из глубоких тылов – 21-ю дивизию, 4 полка коммунаров, 5-й Латышский полк, Тамбовские пехотные курсы, бронепоезда и бронелетучки, многочисленные местные формирования и отряды.

Генерал К.К. Мамонтов серьезно испортил участки железных дорог Раненбург – Остапово – Елец, Козлов– Грязи, Козлов – Тамбов, Грязи – Жердьевка, Грязи– Елец – Ефремов. У Южного фронта остались действующими две железнодорожные нити: Тула – Орел – Курск и Орел – Верховье – Мармыжи. Стоило нарушить функционирование еще одной только дороги Тула – Курск, и положение фронта было бы катастрофическим.

Разграбление и уничтожение складов, баз и запасов Южного фронта нанесли весьма тяжелые удары всему снабжению армий, что при том низком экономическом уровне, на котором находилась страна, не могло не иметь значительных последствий. Вероятно, генерал К.К. Мамонтов мог бы нанести еще более существенный урон красным. Однако те же грабежи и бесчинства казаков в захваченных городах, погромы, поджоги, насилия и разрушения, наносившие глубокие уроны красным, резко отрицательно сказывались и на положении и состоянии самих мамонтовцев.

Такова, по словам А.И. Егорова, диалектика событий. Казаки относились к рейду как к очередной наживе, к хорошему случаю обогатиться, а заодно и пополнить донскую казну. Более широкое понимание задач рейда было им недоступно. Процент боевых потерь у генерала К.К. Мамонтова был весьма незначительный, но по его возвращении «потянулись в донские станицы многоверстные обозы», а с ними и тысячи бойцов. Из 7000 сабель в корпусе осталось едва 2000, как скорбно повествует об этом сам генерал А.И. Деникин.

Для А.И. Егорова является неоспоримым следующее положение: если бы этот рейд был лучше подготовлен в политическом отношении и если бы генерал К.К. Мамонтов избрал целью своих усилий не грабеж и насилие, а организацию восстания, более систематическое разрушение тыла и разгром живой силы красных в ближайшем тылу, то результаты его деятельности были бы более значительными.

Но и при том положении, которое имело место в действительности, при наличии всех отрицательных (с точки зрения белого командования, конечно) сторон рейда значение его было очень велико для всей операции Южного фронта этого периода. В то время, когда донцы нащупывали на фронте наиболее подходящие пункты для своего обратного прорыва, конный корпус генерала А.Г. Шкуро вместе с другими добровольческими частями продолжал наступление. К 18–19 сентября 1919 г. фронт проходил по следующим линиям: 42-я дивизия – на железной дороге Касторная – Старый Оскол, в 25 км к северу от последнего; 12-я дивизия – несколько южнее Нижнедевицка; 16-я дивизия – от Прохудиново до Лиски, 33-я дивизия – далее на восток, несколько южнее железной дороги Лиски – Бобров.

19 сентября генерал К.К. Мамонтов ударил в тыл этим дивизиям, и около 10 часов в тот же день произошло его соединение с 3-м Кубанским корпусом[167]167
  Егоров А.И. Указ. соч. С. 200–202.


[Закрыть].

Примерно такая же, правда менее яркая, оценка рейда содержится в работе «Гражданская война. 1918–1921»[168]168
  Гражданская война. 1918–1921. СПб., 2002. С. 298–299, 304–305.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что советские исследователи не пишут о панике, охватившей тыл Южного фронта, но все же элементы ее можно усмотреть в работе А.И. Егорова, на страницах которой будущий маршал пишет о метавшемся между Орлом и Козловом штабе Южного фронта.

Подводя итог рейду, генерал А.И. Деникин считает, что донцы в красном тылу сделали «большое дело», но их командир «…мог сделать несравненно больше: использовав исключительно благоприятную обстановку нахождения в тылу большевиков конной массы и сохранив от развала свой корпус, искать не добычи, а разгрома живой силы противника, что, несомненно, вызвало бы новый крупный перелом в ходе операции»[169]169
  Деникин А.И. Поход на Москву. С. 400.


[Закрыть].

В том, что генерал К.К. Мамонтов сделал для наступавших белых многое, сомневаться не приходится, учитывая оценку, данную рейду А.И. Егоровым. Но складывается впечатление, что генерал А.И. Деникин все же несколько недооценил значение рейда. В.И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Южного фронта от 28 августа указывал: «Крайне обеспокоен успехами Мамонтова. Он может разрушениями дорог и складов сильно повредить нам…»[170]170
  История Гражданской войны в СССР. М., 1959. Т. V. С. 224.


[Закрыть]

Донская конница усиленно разрушала железные дороги, и это не могло не сказаться на подвозе подкреплений и возможной перегруппировке советских войск.

В целом же изложенная и генералом А.И. Деникиным, и А.И. Егоровым информация о рейде донцов подтверждается в документах штаба Главнокомандующего ВСЮР: в документе от 11 августа содержится указание о роспуске генералом К.К. Мамонтовым по домам 20 тысяч мобилизованных[171]171
  РГВА. Ф. 39540. Оп. 1. Д. 23. Л. 38.


[Закрыть], в данных от 12 августа отмечено формирование крупных частей из крестьян-добровольцев, правда, не указана их численность, а за время рейда у генерала К.К. Мамонтова выведено из строя лишь 20 человек, обращено внимание на дождь, вызвавший распутицу и затруднивший действия донской конницы[172]172
  Там же. Л. 39.


[Закрыть]. В сообщении от 21 сентября подчеркивается взятие казаками Воронежа, где они распустили 20 тысяч мобилизованных, уничтожили все военные склады и разрушили важнейшие железнодорожные сооружения[173]173
  Там же. Л. 66.


[Закрыть].

После анализа действий Донской армии в августе – сентябре на Лискинском направлении представляется возможным утверждать, что выход генерала К.К. Мамонтова (если бы его конница не была в столь огромной степени обременена добычей) в тыл лискинской группы противника мог бы изменить ситуацию на фронте Донской армии, однако вряд ли повлиял бы на общую стратегическую ситуацию, поскольку позже – в ноябре – донская конница проявила слабую боевую устойчивость в борьбе с кавалерией С.М. Буденного.

Кроме того, вероятно, генерал К.К. Мамонтов (даже в большей степени рядовые казаки его корпуса) воспринимал свои действия в истинно казачьем духе – как набег, – избегая решительных столкновений с регулярными частями противника, лучшими из которых в сентябре были дивизии Конного корпуса С.М. Буденного, успешно сражавшиеся на Донском фронте.

Почему же большевистские войска действовали столь неудачно, почему не придали группе В.И. Селивачева сильную конную группу? Вследствие каких причин группы В.И. Шорина и В.И. Селивачева наступали в расходящихся направлениях и действовали вне оперативной связи друг с другом? Почему командование Южного фронта ставило армиям невыполнимые (как показали боевые действия) задачи? Думается, было бы справедливо, если бы советские полководцы и военные историки сами ответили на эти вопросы.

Довольно интересные размышления на этот счет приведены Л.Д. Троцким в его книге «Как вооружалась революция». Стоит учитывать, что Лейба Давидович не имел военного образования и военным делом, в отличие от М.В. Фрунзе, до Октябрьского переворота не интересовался. Поэтому возможно, что рассуждения Л.Д. Троцкого принадлежат не столько ему самому, сколько окружавшим его военспецам. Впрочем, это не более чем предположение. Итак, в чем же видит «Лев революции» причины неудач армий Южного фронта летом – в начале осени 1919 г.?

По мнению советского наркомвоенмора, априорно выработанный план операций на Южном фронте оказался безусловно ложным в самой своей основе. Поражения войск Южного фронта следует объяснять в первую очередь непродуманностью основного замысла наступления.

Л.Д. Троцкий справедливо считал, что в основе большевистского плана лежало отождествление опасности, исходящей от Добровольческой армии, с донским и кубанским казачеством. Это отождествление, по мнению советского наркома, имело больший или меньший смысл, пока Ставкой и военно-политическим центром А.И. Деникина была столица кубанского края Екатеринодар, а пределом его успехов – восточная граница Донецкого бассейна и Северный Кавказ.

Это было в 1918 – начале 1919 г., когда казачество являло заинтересованность в союзе с Добровольческой армией, необходимой кубанцам для освобождения их родных станиц от большевиков. Однако после прорыва ВСЮР за границы донских и, еще ранее, кубанских казачьих областей отождествление целей различных белогвардейских военно-политических группировок становилось неверным.

Дело в том, что А.И. Деникин неизменно ставил перед своими войсками наступательные задачи, обусловленные стремление добровольцев освободить Москву. Донцы и кубанцы, как уже не раз нами отмечалось, в этом плане были сепаратистами, не желавшими, в массе своей, выносить боевые действия за пределы родных станиц. С продвижением армий А.И. Деникина в Донецкий район и на Украину элементарные, как полагает Л.Д. Троцкий, соображения подсказывали красным стратегам необходимость отрезать выдвинувшиеся на запад силы добровольцев от их первоначальной базы – казачества.

Удар на Харьков – Таганрог или Харьков – Бердянск, по мнению советского наркома, представлял собою наиболее короткое направление по территории, населенной не казачеством, а рабочими и крестьянами, и обещал наибольший успех с наименьшей затратой сил.

Здесь необходимо отметить, что Л.Д. Троцкий преувеличивает большевистские настроения рабочих и, тем более, крестьян Украины и Донбасса. Навряд ли все местное население названных областей страстно ожидало возвращения советских войск с их революционным террором, грабежами и насилием.

С точки зрения Л.Д. Троцкого, даже в случае успешного разгрома Добровольческой армии казачество в значительной своей части оставалось бы враждебным большевикам, и ликвидация специально контрреволюции на Дону и Кубани оставалась бы самостоятельной задачей. При всей своей трудности – это местная задача, и войска Южного фронта могли бы и имели бы полную возможность разрешить ее во вторую очередь.

Замечание совершенно справедливое. Необходимо отметить, что, когда поздней осенью 1919 г. ВСЮР стали терпеть поражения и отступать на юг, донцы и особенно кубанцы не проявили достаточной стойкости при защите своих станиц, и даже более того, кубанцы заняли по отношению к добровольцам нейтрально-враждебную позицию.

Л.Д. Троцкий не без основания отметил истощенность Дона, как базы, питающей людскими и сырьевыми ресурсами южнорусскую контрреволюцию. Действительно, большое число донских казаков погибло в непрерывных боях на кровавых полях Первой мировой и Гражданской войн, в ходе расказачивания, если быть более точным – геноцида.

Что касается Кубани, то она, по справедливому мнению Л.Д. Троцкого, находилась в оппозиции к А.И. Деникину. Прямым наступлением на Кубань армии красного Южного фронта примирили бы кубанцев с деникинцами. Но вот удар большевистских войск на Харьков – Таганрог, который отрезал бы добровольческие войска от Кубани, дал бы временную опору кубанским самостийникам, создал бы временное замирение Кубани в ожидании развязки борьбы с войсками А.И. Деникина на Северском Донце и на Украине.

Прямое наступление по линии наибольшего сопротивления оказалось, как и было предсказано, целиком на руку А.И. Деникину. Казачество Вешенской, Мигулинской, Казанской станиц поголовно мобилизовалось, памятуя о страшном красном терроре. Станичники поклялись, по выражению Л.Д. Троцкого, не сдаваться большевикам. Таким образом, самим направлением движения армий Южного фронта советские стратеги доставили А.И. Деникину значительное количество бойцов.

Для анализа большевистского оперативного плана Л.Д. Троцкий полагает нелишним посмотреть на его результаты. Южный фронт получил такие силы, какие никогда не имел ни один из фронтов: к моменту наступления на Южном фронте имелось не менее 180 тысяч штыков и сабель, соответственное количество орудий и пулеметов.

В результате же полуторамесячных боев, пишет «Лев революции», красные имеют в качестве результата жалкое топтание на месте в восточной половине Южного фронта – под Царицыном, и тяжкое отступление, гибель частей, расстройство организации в западной половине – Ударная группа В.И. Селивачева.

Другими словами, по мнению Л.Д. Троцкого, положение красных на Южном фронте к сентябрю 1919 г. стало еще хуже, чем было в тот момент, когда командование приступало к выполнению своего априорного плана. По словам красного наркома, было бы ребячеством закрывать на это глаза. Далее Л.Д. Троцкий отмечает, что попытки красных стратегов свалить ответственность на плохое состояние армий Южного фронта, организацию аппарата и прочее являются в корне несостоятельными. Войска Южного ни в каком отношении были не хуже армий Восточного фронта.

8-я армия вполне равнялась по численному составу и материальным ресурсам 5-й. Более слабая 13-я армия по боевому потенциалу стояла не ниже 4-й. 9-я армия находилась примерно на том же уровне, что и 3-я. В значительной мере эти армии строились одними и теми же работниками, и для всякого, кто наблюдал эти армии в периоды их удач, как и неудач, чрезвычайной фальшью звучат речи о каких-то организационных и боевых различиях Южного и Восточного фронтов.

Верно лишь то, полагает Л.Д. Троцкий, что А.И. Деникин несравненно более серьезный враг, чем А.В. Колчак. Замечание справедливое, хотя бы уже потому, что А.И. Деникин профессиональный офицер сухопутной армии, хороший тактик. А.В. Колчак – ученый и моряк, слабо знакомый со всеми тонкостями планирования и проведения операций сухопутных армий.

Кроме того, адмирал не сумел найти хорошо начальника штаба. Стратегическим планированием у него занимался полковник Д.А. Лебедев, который явно не справился с возложенными на него обязанностями. К сожалению, А.В. Колчак не привлек к стратегическому планированию по-настоящему талантливого специалиста генерал-лейтенанта барона А.П. Будберга.

Дивизии, как пишет Л.Д. Троцкий, перебрасывавшиеся с Восточного фронта в распоряжение В.Н. Егорьева, отнюдь не оказывались выше дивизий Южного фронта по своему качеству. Это относится целиком и к командному составу. Наоборот, в первый период дивизии Восточного фронта оказались по общему правилу, как выражается Л.Д. Троцкий, слабее, пока не приобрели сноровки в новых условиях против нового врага.

Но, рассуждает «Лев революции», если враг на юге сильнее, то и красные войска были несравненно сильнее, чем были когда-либо на каком-либо из фронтов. Поэтому причины неудачи необходимо искать целиком в оперативном плане. Войска Южного фронта, нанося свой главный удар, пошли по линии наибольшего сопротивления, то есть части средней устойчивости направили по местности, населенной сплошь казачеством, которое не наступает, а упорно обороняет свои станицы и очаги.

По мнению Лейбы Давидовича, атмосфера «народной донской» войны оказала расслабляющее влияние на большевистские части. В этих условиях деникинские танки, умелое маневрирование и прочее оказываются в белых руках колоссальным преимуществом. В данном случае, видимо, невольно Л.Д. Троцкий, наряду с оперативной, называет еще одну причину неудачного наступления красных – умелое маневрирование противника. Впрочем, тактическое превосходство белых на Юге России будет сохраняться до конца войны, и победа большевиков была достигнута, не в последнюю очередь, именно вследствие их колоссального численного преимущества над противником.

В той области, где меньшие силы со стороны Южного фронта могли дать несравненно большие результаты – на Северском Донце и на Украине, красное командование предоставило, по словам Л.Д. Троцкого, А.И. Деникину полную свободу действий и, таким образом, советские стратеги дали белым возможность приобрести колоссальный резервуар новых формирований.

Все разговоры о том, что А.И. Деникин на Украине в августе – сентябре 1919 г. ничего не формировал, Л.Д. Троцкий называл пустяками. Если на Украине было мало сочувствующих большевистской диктатуре пролетариев, что затрудняло формирования советских частей, то на той же Украине, по замечанию Лейбы Давидовича, находилось очень много офицеров, готовых сражаться против советской власти.

Надо сразу же заметить, что это утверждение Л.Д. Троцкого не совсем соответствует действительности. Значительная масса офицерства, уставшая от Первой мировой войны и морально надломленная революционным террором солдат в 1917 г., отнюдь не спешила под знамена добровольцев. Те же, кто готов были сражаться, подвергались унизительной процедуре проверки. И нередко седые полковники, прошедшие через огонь Русско-японской и Первой мировой войн, оказывались в подчинении вчерашних молодых поручиков и штабс-капитанов – участников «Ледяного» похода. Впрочем, об этом более подробно будет сказано ниже.

Таким образом, в то время как армии Южного фронта, по образному выражению Л.Д. Троцкого, напирали грудью на Дон, увеличивая казачий барьер перед собой, А.И. Деникин почти без помех занимается на всей территории новыми, особенно кавалерийскими, формированиями.

Ошибочность советского плана настолько очевидна, что у Л.Д. Троцкого возникает вопрос: как вообще он мог возникнуть? Отвечая на него, советский нарком находит историческое объяснение. Когда А.В. Колчак угрожал Волге, главная опасность состояла в соединении А.И. Деникина с армиями Верховного правителя Белой России. Л.Д. Троцкий был уверен в том, что оба Главнокомандующих назначили себе встречу в Саратове. Отсюда исходит стремление красных стратегов создать на Царицынско-Саратовском направлении сильную группировку войск, которая не допустила бы соединения южнорусских и восточносибирских белогвардейских армий.