Текст книги "Новейший учебник астрологии. О чем говорит древняя традиция"

Обычно, чтобы нарисовать карту, необходимо указать стороны света и масштаб. Поэтому, чтобы создать карту всеобщих, общественных знаний – карту видов познания, – выберем сначала систему координат. Используем две оси, которые зададут рациональные и иррациональные психологические функции. Психологическая функция есть инструмент познания и изменения человеком окружающей среды. Первая, горизонтальная ось будет определять наиболее «яркие» из всех психофункций: логическое мышление и вдохновенную интуицию. Они присущи ходу всякого серьезного умозаключения. Интуиция по результату уподобляется мышлению, но рождает правильное умозаключение неосознанно.

Вторая, вертикальная ось будет представлять две оставшиеся психофункции – менее «насыщенные», но также противоположные друг другу: сердечное чувство и сухое ощущение (восприятие). Обе оси координат направим в сторону уменьшения рационального начала и увеличения начала иррационального, то есть от мышления к интуиции и от чувства к ощущению. Тогда вся наша карта оказывается поделенной на четыре главные области: религиозное, художественное, научное и обыденное познание (знание) (рис. 4.1).

Что касается масштаба, то мы не используем какие-либо единицы деления на осях, поскольку психологические функции сложно измерить, даже если применить некоторую оценочную шкалу. Начало отсчета, расположенное на пересечении осей, примерно соответствует равенству в активности разнополюсных источников знания: мышления и интуиции, чувства и ощущения. При смещении вправо от начала отсчета возрастает вклад интуиции и снижается роль мышления, влево – наоборот. Аналогично обстоит дело и при движении от начала координат вверх и вниз: при смещении вверх – возрастает доля ощущений, вниз – влияние чувств.

Разберем представленную картину. Участок научного знания, естественно, приходится на участок мышления. Мышление ― самая рациональная из психофункций. Область религиозного знания включает в себя участок интуиции. Из всех функций интуиция ― наиболее иррациональная. На «ощущение» накладывается поле обыденного познания, а на «чувство» ― зона художественного способа постижения мира. Для большей наглядности на карту пунктиром нанесены прямые, означающие равенство у = х, которые имеют наклон к осям, равный 45°. Они отмечают одинаковый вклад соседних психологических функций, например «ощущения» (у) и «интуиции» (х).

Религиозное знание, или религия, занимает на карте почти всю правую четверть карты между пунктирными прямыми. Религия, очевидно, опирается на веру, которая, в свою очередь, должна быть оплодотворена интуитивным прозрением. Более того, это последнее вере должно предшествовать. Интуитивное знание ― это непосредственное знание, прямое усмотрение истины, не нуждающееся в логическом доказательстве и воспринимаемое как достоверное. Так, например, считали великие философы Платон, Декарт, Локк, Спиноза, Лейбниц и Гегель.

Рис. 4.1. Авторская карта видов познания (знания)

Сфера интуиции ― это «сверхсознание человека», достигаемое «прорывом» сквозь ментальную оболочку в высшие слои[140]140
  Литвинова А. Л. Роль интуиции в научном познании // Философия о предмете и субъекте научного познания / Под ред. Э. Ф. Караваева, Д. Н. Разеева. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. С. 135–150.


[Закрыть]. Интуитивное знание о Боге порождает веру в его существование. Чтобы войти в жизнь отдельного человека и стать руководством к действию, Святое писание должно быть рассмотрено через призму личной интуиции каждого. Менее всего религия отражает логическую рассудочность, ибо человеческое мышление бесконечно уступает разуму Бога. Наконец, именно интуиция обеспечивает религиозное понимание мира как целостной системы ― единого и неделимого, все составляющие которого взаимосвязаны.

В Средние века, например, святой Августин считал, что мир истины открывается в ходе размышления благодаря интуиции понимания, в центре которого находится Абсолютная Истина ― Бог. Он утверждал, что ум способен подняться выше своей зависимости от чувств и войти в сферу вечных истин. Это происходит в ходе божественного озарения. Очевидно, религиозная вера основывается не на логическом доказательстве, а на откровении. Это выражает христианское изречение: «Блажен не видящий, но знающий». Наоборот, слепая вера, не основанная на личном интуитивном опыте божественного озарения, ничуть не лучше суеверия.

Вера, с одной стороны, и рациональное научное знание ― с другой, могут быть в различных диалектических отношениях друг к другу: верховенство веры, верховенство знания и дуализм знания и веры[141]141
  Бердяев Н. А. Философия свободы. М.: АСТ; Харьков: Фолио. 2004. С. 40.


[Закрыть]. С Нового времени в науке отмечается бесспорное верховенство знания; до этого приоритет был, конечно, за верой. Для И. Канта вера и знание различны и призваны сотрудничать, однако религия у него, в сущности, превращается в мораль, внутренний закон: «Вера ― это уверенность, что существует некий незримый, таинственный, иной, более того, противоположный чувственно воспринимаемому миру нравственный порядок»[142]142
  Реати Ф. Религия как освобождающая сила в философии XX века / Пер. с итал. Ю.А. Ромашев. СПб.: Европейский Дом, 2001. С. 46.


[Закрыть].

Н. А. Бердяев, возражая Канту во взглядах на религию и также придерживаясь третьей точки зрения (единство знания и веры), утверждал, что знание не может разрушить веру, а вера ― уничтожить знание; в их единстве ― полнота реального Бытия. Вера, по Бердяеву, ― обличение вещей невидимых, а знание ― обличение вещей видимых[143]143
  Бердяев Н. А. Указ. соч. С. 55.


[Закрыть].

Живая истина не может выявляться лишь с помощью интеллекта, рассудка, опираясь на рациональное начало. Разум должен соединиться с целостной жизнью духа и прекратить свое изолированное существование. Есть интуиция Бытия, но нет путей мышления к нему; это Бердяев называет мистическим реализмом[144]144
  Бердяев Н. А. Указ. соч. с. 28, 96.


[Закрыть]. Так или иначе, знание и вера представляют собой две интенсивные противоположности, имеющие разные пути постижения: логику и интуицию.

Н. А. Бердяев был выразителем идей русской философии XIX века. Ее отличительная особенность ― убеждение в значении непосредственного понимания реальности, или интуитивизм[145]145
  Лешкевич Т. Г. Философия науки: традиции и новации: Учеб. пособие для вузов. М.: Приоритет, 2001. 413 с.


[Закрыть]. Известный историк философии Н. О. Лосский говорил, что «обостренное чувство реальности, противящейся субъективированию и психологизированию содержания восприятия предметов внешнего мира, является характерною чертой русской философии. Идеал целостного знания, то есть органически всестороннего единства его, возможен не иначе как под условием, что субстанциональный аспект мира (чувственные качества), рациональный аспект его (идеальная сторона мира) и сверхрациональные начала даны все вместе в опыте, сочетающем чувственную, интеллектуальную и мистическую интуицию»[146]146
  Цит. по: Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994, с. 438‒439.


[Закрыть].

Выделяя различные уровни реальности ― надрациональный, рациональный и сверхрациональный, ― русская религиозная философия называет и соответствующие им способы постижения: сердцем, рассудком (наукой), верой (интуицией)[147]147
  Лешкевич Т. Г. Указ. соч.


[Закрыть].

В трудах И. В. Киреевского (1806–1856) и А. С. Хомякова (1804–1860) мы найдем попытку выработать систему интуитивного миропонимания, основанного на вере. Киреевский утверждал важность того, «чтобы он [человек] не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашенный с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды… но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума»[148]148
  Цит. по: Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994. С. 24.


[Закрыть]. Живое и цельное «зрение ума», очевидно, сродни всеохватной, запредельной интуиции.

В свою очередь, А. Хомяков был уверен, что всякая живая истина, а тем более истина божественная, есть предмет веры не в смысле субъективной уверенности, а в смысле непосредственной данности. У него вера не противоречит рассудку, а даже нуждается в том, чтобы бесконечное богатство данных, приобретаемых ее ясновидением, подвергалось анализу рассудка; только там, где достигнуто сочетание веры и рассудка, получается всецельный разум. «Вера» Хомякова, по сути дела, есть интуиция, то есть способность непосредственно познавать подлинное живое бытие[149]149
  Лешкевич Т. Г. Указ. соч.


[Закрыть].

Познание Всевышнего, неизбежно происходящее в ходе личного исследования верующим окружающего мира, не может не опираться на интуицию. Более того, это единственный способ обрести истинную, устойчивую и вдохновенную веру. Подобно тому, как талант в математике прямо связан с умением мыслить логически, так и глубина религиозной веры обусловлена способностью к неосознанному интуитивному восприятию божественного мироустройства и Бога. Математика базируется на мышлении, вера ― на интуиции. У хорошего математика мышление развито хорошо; и наоборот, кто лучше мыслит логически, тот лучше разбирается в математике.

Вообще, превосходное логическое мышление фактически предопределяет математические способности. Аналогично интуитивный человек неосознанно приходит к вере, и чем интуиция совершеннее, тем вера интенсивнее. Таким образом, говоря о мышлении, мы подразумеваем владение математической наукой, а рассматривая интуицию, обязаны иметь в виду религиозную веру. Даже если допустить, что интуиция не совпадает с верой целиком, если и не тождественна с ней, то, во всяком случае, должна быть ей прямо пропорциональна.

Художественное (эстетическое) знание, или искусство, «охватывает» бо́льшую часть нижней четверти карты (примерно между пунктирами) и незначительную долю левой. Искусство ― это форма отражения действительности в сознании человека в художественных образах. От религии искусство отличается тем, что воспроизводит субъективное чувственное видение мира глазами автора того или иного художественного произведения, тогда как религиозное познание направлено на углубленное интуитивное понимание и утверждение веры.

Входящая в систему религии мифология ― совокупность мифов, то есть сказаний о богах и героях, о сверхъестественных существах, чудесных явлениях и событиях, ― занимает участок, прилегающий к искусству. Из всех видов художественного познания литература соотносится с мышлением больше, чем остальные, а потому лежит возле пунктирной линии.

Область научного знания расположена в левой четверти нашей карты. Со стороны художественного постижения реальности с наукой соседствует литературный район, а с ним со стороны науки граничат участки литературоведения и искусствоведения. По «Новейшему философскому словарю» наука ― особый вид познавательной деятельности, направленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний о мире. Объективность в науке достигается благодаря абстрагированию (которое есть важнейшая часть логического мышления), выявлению законов и проверке результатов на опыте. В этом случае, как считается, субъективные моменты (влияние чувств), связанные с личностью исследователя, полностью устраняются. Однако это не совсем так.

В конце XIX века была выдвинута философская доктрина конвенционализма. Это сделал известный французский математик и физик Ж. А. Пуанкаре (1854–1912), который совместно с А. Эйнштейном является создателем специальной теории относительности. Он показал, что аксиомы, лежащие в основе математических и физических теорий, являются продуктом соглашения (конвенции) между учеными[150]150
  Пуанкаре Ж. А. Избранные труды. В 3-х тт. / Пер. с франц. М.: Наука, 1971–1974.


[Закрыть].

В 1930-е ― 1940-е годы конвенционалистские идеи получают развитие в рамках логического позитивизма. В частности, Л. Флеком было показано, что научные факты ― это мыслительные конструкции, возникающие и развивающиеся на основе принятых и усвоенных учеными стилей мышления[151]151
  Флек Л. Возникновение и развитие научного факта / Пер. с нем., англ., польск. М.: ДИК, 1999. 220 с.


[Закрыть]. Перелом в оценке объективности естественнонаучного знания наступил в 1960-е годы ― благодаря книге Т. Куна «Структура научных революций» (1962 год), который опирался на идеи Л. Флека[152]152
  Кун Т. Структура научных революций / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1977. 300 с.


[Закрыть]. С этого времени быстро росло количество работ, развенчивающих представления о внесоциальном и внутренне объективном характере естественных наук.

Что касается научной философии, то, по общему мнению, она не является наукой в обычном смысле, поскольку опирается на изначальные интуитивные постулаты, которые у каждого философа свои, а потому на нашей карте соседствует с теологией. Философия вышла из теологии тогда, когда перенесла фокус своего внимания с изучения Бога на изучение мирского.

Обыденное (повседневное, житейское) знание охватывает почти всю верхнюю четверть рисунка, несколько выходя за ее пределы около зоны религии и чуть уступая идеологии. Со стороны науки с обыденным знанием граничит идеология, которая в некоторых случаях может быть разновидностью обыденного знания. К области религии обыденное познание прилегает полосой оккультизма (от лат. occultus, то есть «тайный», «сокровенный»; общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и Космосе, недоступных для обыкновенного человеческого опыта).

Обыденное знание ― это совокупность суждений о природе и обществе, основывающихся на опыте повседневной жизни и представляющих собой простой набор сведений, включающий стереотипы, предрассудки и здравый смысл, народную мудрость, традиции и ритуалы, наставления, пословицы и поговорки, приметы, рецепты, личный опыт и пр. Оно используется человеком почти неосознанно и носит бесписьменный характер.

Особую форму ненаучного знания представляет собой так называемая народная наука, которая раньше была уделом шаманов, жрецов и старейшин, а в наши дни ― знахарей, целителей, ворожей и экстрасенсов. Ее участок прилегает к оккультизму. Исследованием народной науки занимаются ученые-этнологи, которые называют ее этнонаукой.

«Когда частное определение реальности соединяется с конкретным властным интересом, его можно назвать идеологией», ― указывали П. Бергер и Т. Лукман[153]153
  Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / пер. с англ. Е. Руткевич. М.: Медиум, 1995. С. 201.


[Закрыть]. Идеология, обычно называемая ее авторами научной идеологией, создает политическую и социальную обстановку, необходимую власть предержащим. При этом партийные, групповые интересы выдаются за интересы всеобщие. Идеология, как правило, охватывает все стороны культурной жизни общества ― от мировоззрения до науки и образования. Чтобы быть признанным, всякое знание должно соответствовать, не противоречить господствующей идеологии. Идеологии обусловили партийность историографии, воссоздание «правильной» картины прошлого[154]154
  Савельева И. М., Полетаев А. В. Знание о прошлом: Теория и история. В 2-х тт. Т.1: Конструирование прошлого. М.: Наука, 2003. 631 с.


[Закрыть].

В XX веке идеология царила во многих государствах, в первую очередь тоталитарных: в СССР, Германии, Китае, на Кубе и др. Поскольку конкретная власть всегда имеет личный или узкогрупповой характер (со своими стереотипами, предрассудками и т. д.) и в большинстве случаев так или иначе опирается на научное мировоззрение, то не слишком обширная зона идеологии располагается вблизи верхней левой диагонали между областями обыденного и научного знания. Со стороны науки с идеологией граничит участок научно-популярного знания и бихевиоризм ― относительно примитивная психологическая концепция, рассматривающая поведение человека в формате «стимул ― реакция» подобно поведению животных.

Как видим, на границах между четырьмя видами познания ― наукой, религией, искусством и обыденным знанием ― расположились идеология, оккультизм, мифология и художественная литература. Они соединяют в себе качества соседних зон.

Рассмотрим районы в области религии. В поле религиозного знания участок христианства прилегает к району мифологии. Христианскую религию так или иначе можно отождествить с (1) милосердием и состраданием, (2) торжественными службами, церемониями и обрядами, (3) великолепием церквей, алтарей и икон, (4) искусством колокольного звона. Это с очевидностью указывает на важную роль чувства и на близость зоны христианства к соответствующей нижней правой диагонали.

Буддизм, наоборот, практически лишен перечисленных моментов и, следовательно, должен занимать участок вблизи верхней правой диагонали, соседствуя с обыденным знанием. Индийская религия вишнуизм (поклонение Вишну) также выделяется пышными церемониями, религиозным искусством (изображения и скульптуры божеств, мистические танцы) и превосходной храмовой архитектурой. Однако чувственный план в ней выражен меньше, чем в христианстве, а потому вишнуизм следует расположить на карте несколько выше него.

Проведем теперь привязку «на местности» и увяжем положение астрологии с нашей картой. Общая астрология состоит, как мы уже знаем, из таких разделов, как (1) происхождение мира (самхита), (2) расчеты (гола) и (3) прогнозирование (хора и др.). Происхождение мира ― это, конечно, область чистой интуиции, то есть религия. Расчеты (небесная механика и пр.) имеют прямое отношение к науке. Прогнозирование, включающее различные методы (в первую очередь с опорой на гороскоп), такие как хора, хиромантия, нумерология, предзнаменования и другие, сочетает в себе интуицию со скрупулезным логическим анализом. Следовательно, район общей астрологии должен соседствовать с теологией со стороны логического мышления (слева) на оси «интуиция ― мышление».

Что касается области практической астрологии, не охватывающей историю происхождения мироздания, а содержащей лишь расчеты и прогнозирование, то она окажется расположенной возле точки пересечения осей координат нашей карты. Это место равного вклада логики и интуиции, анализа и синтеза, сознательного и бессознательного. В свою очередь, «газетная» астрология как вид примитивной, повседневной, житейской астрологии занимает часть в области обыденного сознания на оси «чувство ― ощущение», находясь выше практической астрологии. «Газетная» астрология поставляет некоторые возможные факты, а потому расположена в сфере ощущений.

Таким образом, нами впервые построена карта способов познания, или видов знания, основанная на учении К. Г. Юнга о психологических функциях. Горизонтальная ось карты представляет мышление и интуицию, а вертикальная ― чувство и восприятие (ощущение). На карте выделяются четыре крупных области: наука, религия, искусство и повседневное знание. Наука соответствует мышлению, религия ― интуиции, искусство ― чувству, а повседневное знание ― восприятию (ощущению). Каждую из этих областей можно разделить на более мелкие участки: например, религию ― на виды религий, искусство ― на виды искусств и т. д.

Ведическая астрология занимает участок на оси интуиции, близкий к теологии, практическая астрология располагается около центра карты, а газетная астрология находится выше нее в области обыденного знания. Карта наглядно отражает все богатство способов познания мира, расположенных в плоскости действия шести органов познания, перечисленных в «Бхагавад-гите»: органов слуха, зрения, осязания, обоняния и вкуса, а также ума.

Карта говорит о естественном равноправии всех способов познания мира и, в частности, о том, что наука не занимает здесь особого привилегированного положения. Единственный способ выйти за узкие рамки человеческого мышления ― опираться на интуицию и божественное откровение, данное в священных писаниях, в частности, в ведической литературе.

Мы говорили, что в точных науках, таких как кибернетика, физика и в меньшей степени химия, можно предсказать поведение изучаемых систем на достаточно большой период времени и описать всю систему даже по отрывочным сведениям о ней. Однако это касается только систем с низким информационным содержанием, с простой организацией, то есть неодушевленных объектов.

Царицей наук о неживом является, как известно, физика. Благодаря совершенному математическому аппарату она достигла грандиозных успехов как в области теории, так и в сфере практики. Все технические достижения цивилизации, начиная от мобильного телефона и заканчивая ядерным оружием и космическими станциями, ― это результат развития физики и техники.

Биологические объекты, а тем более человек и общество, совершенно не поддаются математическому, физическому или химическому описанию и объяснению. Достижения современной науки здесь минимальны, хотя многие ученые (напрасно) надеются, что когда-нибудь ситуация изменится. Отрасли знания о живом ― биология, психология, социология и т. д. ― изучают объекты с высоким информационным содержанием, со сложной организацией, а потому науки о неодушевленной природе здесь бессильны. Это с очевидностью вытекает из предложенной нами классификации наук, то есть из самой структуры современного научного знания, какой мы ее видим.

Причина успехов физики и техники кроется в том, что существуют фундаментальные законы неживой природы, которые ученым удается открывать и ставить на службу материальным потребностям цивилизации. Именно эти законы обеспечивают точность научных прогнозов и воспроизводимость результатов. Благодаря им техника выполняет свое предназначение. Однако ученые редко задумываются о том, почему эти законы вообще существуют. Если физическим миром правят рациональные принципы, то где же их источник? Или они возникли случайно? Если даже лучшим умам человечества с трудом удается вскрывать глубинные закономерности природы, то вряд ли можно полагать, что они порождены слепым случаем. Р. Эстлинг в журнале «Нью сайентист» пишет:

«Рассуждения о сверхъестественном и сверхразумном основаны на антропном принципе, утверждающем, что реализуется именно та Вселенная, которая пригодна для человека, и нам следует поразмыслить о тех бесчисленных совпадениях, которые абсолютно необходимы для существования человека и самой жизни. Единственное небольшое отклонение в одном из тысяч важных совпадений резко (и, возможно, даже полностью) изменило бы Вселенную. Однако абсолютно во всем, начиная от [физических] констант, определяющих гравитационные, электромагнитные, сильные и слабые ядерные взаимодействия, и вплоть до основных биологических предпосылок мы обнаруживаем, что космос в целом, наше Солнце в частности и в особенности Земля настолько точно подогнаны к нам, что неизбежно напрашивается вопрос: “А не Бог ли или кто-то еще с аналогичным именем создал все это, прежде всего имея в виду нас?” Это слишком много для совпадения, даже для чуда, чтобы назвать это чистой случайностью»[155]155
  Цит. по: Девис П. Суперсила. Поиски единой теории природы / Пер. с англ. М.: Мир, 1989. С. 261.


[Закрыть].

Хотя точные науки и могут в значительной мере объяснить неодушевленную часть мироздания, остается дать объяснение самим этим наукам. Законы, обеспечивающие существование Вселенной, должны быть результатом какого-то замысла, а сама Вселенная ― создана со вполне определенной целью. Вся совокупность данных современной науки, и особенно физики, убедительно свидетельствует о том, что эта цель включает и наше существование[156]156
  Девис П. Суперсила. Поиски единой теории природы / Пер. с англ. М.: Мир, 1989. С. 266.


[Закрыть].

Эта мысль по-другому выражена в антропном принципе (греч. anthropos ― «человек»), впервые сформулированном советским историком науки Г. М. Идлисом[157]157
  Идлис Г. М. Основные черты наблюдаемой астрономической Вселенной как характерные свойства обитаемой космической системы // Изв. Астроф. ин-та КазССР. 1958. Т. 7. С. 40‒53.


[Закрыть][158]158
  См.: Barrow J.D., Tipler F. J. The Anthropic Cosmological Principle. Oxford, 1986.


[Закрыть] в 1958 году. Он гласит: «Мы видим Вселенную такой, потому что только в такой Вселенной мог возникнуть наблюдатель: человек». Другими словами, мир обладает определенными свойствами, необходимыми для нашего существования.

Расчеты показывают, что если бы немного изменилась хотя бы одна из мировых физических постоянных (скорость света, постоянная Планка, масса электрона, масса протона и пр.), то существование жизни стало бы невозможным. Например, если уменьшить массу протона всего на 30 %, то все атомы, кроме атомов водорода, сразу распадутся. Более того, наша Вселенная может существовать только в трехмерном пространстве. При любом другом числе измерений это невозможно.

Английский физик Б. Картер предложил рассматривать сильный и слабый антропные принципы[159]159
  Картер Б. Совпадение больших чисел и антропологический принцип в космологии // Космология: теории и наблюдения. М.: Мир, 1978. С. 369‒370.


[Закрыть]. Слабый антропный принцип: «Наше положение во Вселенной с необходимостью является особенным в том смысле, что оно должно быть совместимо с нашим существованием как наблюдателей». Иначе говоря, значения мировых физических постоянных, резко отличные от наших, не наблюдаются, потому что там, где это возможно, нет наблюдателей (то есть нет жизни).

Сильный антропный принцип: «Вселенная (и, значит, мировые постоянные, от которых она зависит) должна быть такой, чтобы в ней допускалось существование наблюдателей». Различие между высказываниями объясняется так: сильный антропный принцип относится к Вселенной в целом, а слабый касается только тех ее областей, где теоретически может появиться разумная жизнь. Из сильного принципа вытекает слабый, но не наоборот.

Впрочем, этот важный принцип современной научной космологии допускает как богословское, так и научное толкование. Согласно первому, Вселенная выглядит как подтверждение существования Творца, спроектировавшего ее, чтобы удовлетворить нашим требованиям. Научная же позиция предполагает наличие многих миров, в которых имеются самые разные сочетания физических параметров и законов. При этом в некоторых мирах, как считают ученые, возможно появление видов жизни во всем их многообразии, в том числе и вида, способного наблюдать за глубинами Вселенной.