Текст книги "История государства и права России"

Если в исках на большую сумму по суду ответчик “даст на душу истцу”, т. е. предоставит ему целовать крест, а тот, не целовав крест, пришлет своего человека, то уже предоставит на волю ответчика допустить присланного человека к целованию креста или не допускать.

Поверенные, по требованию суда, до окончания судного дела должны являться на суд. Если вызывались в суд дворяне или служилые люди, состоящие на службе в дальних городах, и по окончании службы и первой отсрочки не являлись в суд, то для явки в суд им назначался поверстный срок.

Если истец или ответчик, дав по себе поручную запись не съезжать с Москвы, съедет, то вершить дело без него и тем его обвинить Кто самовольно не станет на третью ставку к крестному целованию, то тем его и обвинить. Заемные кабалы, закладные записи и другие крепости за неграмотностью дающих подписывать отцам духовным, а за отсутствием таковых – родственникам.

В 1642 г. было издано последнее до издания Уложения узаконение о судопроизводстве, которое предписывало: “давать суд в насильственном завладении землей, крестьянами и всякими угодьями; а кто для укрепления за собой беглых крестьян будет брать на них кабалы и записи в большой ссуде, то в тех кабалах и записях не давать.”

Кормчая 1653 г. Через год после издания Уложения царь Алексей Михайлович, по совету с патриархом Иосифом, повелел приступить к изданию нового сборника церковных и светских законов – Кормчей, или Номоканона, для руководства в суде и управлении церковном. При издании этой книги было постановлено собрать все древние рукописи Кормчей древнейшего письма, полученной от бывшего тогда в Москве патриарха Иерусалимского Паисия.

Кормчая пересматривалась, проверялась и печаталась около четырех лет, и патриарх Иосиф, начавший это дело, скончался, не дождавшись окончания, а книга была издана уже при патриархе Никоне в 1653 г.

Печатная Кормчая времен Алексея Михайловича состоит из семидесяти глав; в нее вошли только те правила святых отцов и церковно-гражданские законы, которые содержались в греческих Кормчих; статьи и правила – чисто русские, помещавшиеся прежде в рукописных Кормчих, – в печатную не вошли, в ней даже не упоминалось ни о “Стоглаве”, ни о других соборных деяниях, бывших в разное время в России, как будто их вовсе никогда не было и Русская церковь постоянно управлялась только правилами греческих Кормчих.

Причина такого неожиданного отступления от всех русских правил заключается в том, что в то время были большие споры и недоумения, произведенные в Русской церкви исправлением церковных книг и введением книгопечатания. Пока не было книгопечатания, церковные книги списывались не всегда единообразно, иногда от неразборчивости подлинников, а иногда от ошибки и небрежности писцов; когда же, с введением книгопечатания и по определению Стоглавого собора, разнообразие списков церковных книг должно было уничтожиться, так как “Стоглавом” было узаконено неисправленных книг в церкви не отдавать и частным людям не продавать, то многие, привыкшие к старым книгам, стали называть новые, исправленные, книги испорченными, несогласными с древним правоверием.

Чтобы прекратить такие беспорядки, духовное правительство и московские государи старались привести исправление книг к скорейшему окончанию, и особенно усерден был в этом деле современник царя Алексея Михайловича патриарх Иосиф, при котором началось печатание Кормчей книги.

Печатная Кормчая разделялась на две книги или части. В статьи первой части были включены: сказание о Вселенских Соборах и сказание о всех святых соборах; Номоканон Фотия; Апостольские правила; Правила Вселенских Соборов и некоторых соборов поместных с толкованиями Аристина; церковные правила святых отцов и учителей греческой церкви: Василия Великого, Дионисия, Петра, Афанасия, Тимофея, Феофана и Кирилла – архиепископов Александрийских, Григория Неокесарийского, Григория Нисского, Амфилохия Иконийского, Дмитрия Кизического и Черноризца Нила.

Часть вторая включала извлечение из Юстиниановых Новелл о постановлении епископов и причетников; новеллы императора Алексея Комнена; отрывок изложения Фотиева Номоканона; выбор из Моисеева Закона, данного израильтянам; Закон судный людям; прохирон Василия Македонянина и Леона Премудрого; извлечения из Эклоги Льва Философа, а также разные вопросы и ответы, относящиеся собственно к церковным уставам, например: о хиротонии, о законах инокам и инокиням, о правилах принятия еретиков в православную церковь и т. п.

Новоторговый устав 1667 г. После издания Кормчей замечательнейшим узаконением в царствование Алексея Михайловича был Новоторговый устав.

История издания этого Устава такова. Гости гостиной сотни и черных слобод и торговые люди подали государю докладную, в которой, во-первых, жаловались, что иноземцы в своих торгах обижают русских торговцев, привозят худые и поддельные товары и что торговые русские люди разоряются в государевых заповедях и промыслах, которые страшно стесняют русскую торговлю, и, во– вторых, просили, чтобы торги были свободными и проводились согласно составленным московским купечеством уставным статьям, которые при докладе и были представлены государю.

Царь Алексей Михайлович вместе с боярами, рассмотрев уставные статьи, представленные торговыми людьми, утвердил их и повелел руководствоваться ими в торговле. Так был составлен Новоторговый устав.

Устав излагал особые правила для разных видов иноземной торговли по народам: во-первых, с западными европейцами в Архангельске, Пскове и Новгороде; во-вторых, с Персией, Бухарой, Индией и Кавказом – в Астрахани; в-третьих, с народами, живущими у Черного моря – в Путивле и, в-четвертых, с Литвой и Польшей – в Смоленске. Главным пунктом торговли с западными европейцами по Новоторговому уставу был Архангельск.

В торговле с иноземцами, приезжающими с азиатской границы, Новоторговый устав полагает следующие правила: если персы, индийцы, бухарцы, армяне и горцы захотят везти свои товары из Астрахани в Москву и другие города, то брать с них пошлины по гривне с рубля, а если станут торговать в Астрахани, то брать с них только по десять денег с рубля; когда же они повезут из Москвы и из других городов товары в свою сторону, то брать с них проезжую пошлину по гривне с рубля в Астрахани и досматривать, чтобы не вывозили лишних товаров против таможенных выписей. Золотых и ефимков азиатцам у русских людей не покупать и русским людям азиатцам не продавать, а если у них сыщут золотые и ефимки, то отбирать на государя без платы за это русскими деньгами.

В Путивле: с греков, волхвов и других тамошних иноземцев брать привозные пошлины с их товаров по гривне с рубля; если они будут торговать в Путивле на золотые и ефимки, то пошлины с них не брать; а золотые и ефимки у них брать в государеву казну, а им выдавать русскими деньгами – за золотой по рублю, а за ефимок – по полтине; если они в Путивле будут менять свои товары на русские, то брать с них пошлины по 10 денег с рубля.

Вообще в части торговли с иноземцами предписывалось: иноземцам всех земель никаким заморским товаром в розницу не торговать, и по ярмаркам ни в какие города с товарами и деньгами не ездить и приказчиков не посылать. А от города Архангельска, из Пскова и Новгорода пропускать в русские города только тех иноземцев, у которых будут государевы жалованные грамоты о торгах за красной печатью. Узорочные товары в государеву казну и заморские вина на государев обиход по подряду покупать, кому государь укажет, и отправлять в Москву с русскими людьми, а не с иноземцами.

Достаточно подробно регламентировалась торговля русских людей. “Кто, купецких всяких чинов люди, станут своими товарами торговать у города Архангельска с русскими людьми и с иноземцами, и им все свои торги записывать в таможне, в книги, и к тем торгам прикладывать свои руки”.

С продажи всяких товаров русским людям платить пошлину с весчих (весовых) товаров по 10 денег с рубля, с невесчих по 8 денег с рубля, с денег, привозимых торговцами на покупку товаров, также по 8 денег с рубля. При отвозе из Архангельска в русские города прежде нагрузки в суда следовало приносить гостю роспись всем товарам поименно; по этой росписи гость, досмотрев товары, записывает роспись в книги и, приложив к ней печать и подписав ее, отдает хозяину товара, не требуя никаких отвозных пошлин.

Когда торговые русские люди повезут свои товары, то по дороге ни в каких городах никаких проезжих пошлин с них не брать, и по городам воеводам и таможенным головам на проезд их нигде не задерживать, и вольно им нанимать извозчиков и всяких рабочих людей без воеводского ведома. Все товары при продаже надлежало вешать в рядах на казенных весах, а не по лавкам и в домах.

В Новоторговом уставе содержалось предписание об управе русских торговых людей: “Во избежание волокиты по разным приказам, всех купецких людей ведать в одном пристойном приказе, где государь укажет своему боярину, и чтобы этот приказ во всех городах был защитой и управой купецким людям от воеводских налогов; и на кого бы купецкие люди ни стали бить челом, суд и управу на тех людей давать только в этом одном приказе”.

Московский собор 1667 г. Этот Собор, подобно Московскому собору 1551 г., собрался по царскому приглашению для исправления некоторых неустройств церковных и для приспособления правил греческого Номоканона к потребностям Русской церкви.

Особенно замечательны постановления Собора о суде церковном и об управлении. Предписывалось, согласно с прежними русскими правилами и на основании церковных постановлений, чтобы патриарх и архиереи в своих епархиях имели церковные судилища, в которых судьями были бы архимандриты и другие духовные лица, и чтобы священники, монахи и причетники не подвергались светскому суду в духовных делах, а мирские люди в делах духовных, т. е. по бракам и духовным завещаниям, судились бы в духовном суде.

Согласно с прежними русскими обычаями предписывалось при патриаршем и архиерейских домах иметь и светский суд под председательством боярина патриаршего или архиепископского; но этот суд ограничен был только духовными делами мирских людей. Все же прочие судебные дела, прежде подведомственные суду на патриаршем или архиерейском дворе, согласно Соборному уложению подведомственны были Монастырскому приказу.

В вопросах церковного управления запрещалось посвящать в священные должности и постригать в монашество боярских людей и крестьян безотпускных. Боярские люди или крестьяне, по челобитью господ посвященные в священники или дьяконы, признавались свободными со всеми детьми, рожденными после посвящения, дети же, рожденные до посвящения, оставались за господами.

Отменялось прежнее русское правило, утвержденное Стоглавом, согласно которому вдовствующим священникам и дьяконам запрещено было совершать литургию. Собор 1667 г. оставил вдовствующих священников и дьяконов при прежних церквях, к которым они посвящены, с полным правом священнослужения.

Писцовый наказ 1684 г. Из узаконений о поземельном владении, изданных по смерти Федора Алексеевича, первое и важнейшее место занимал Писцовый наказ 1684 г. Наказ был составлен из прежних трех наказов: Михаила Федоровича, Алексея Михайловича и Федора Алексеевича.

В 1685 г. были изданы дополнительные статьи к Писцовому наказу относительно описания и межевания мордовских, черемисских и чувашских земель.

В этих статьях:

во-первых, предписывалось описывать мордовские, черемисские и чувашские деревни и тамошних жителей так же, как описывались вотчинные и поместные деревни, – поименно: за кем сколько какой земли, четвертной пашни, сена, леса и других угодий;

во-вторых, оброчных мордовских земель, бортных ухожаев, рыбных ловель, бортных лесов, бобровых гонов и других угодий, кроме мордвы и бортников, на оброк никому не отдавать, чтобы от того мордовские земли не запустели;

в-третьих, “которым русским людям даны мордовские, чувашские и всякие земли, а русские люди сверх своих дань завладели многими землями, и те дачи русским людям отмерить и отмежевать сполна, а лишние земли у тех русских людей отмерить и отмежевать к ясачным землям – в ясак”;

в-четвертых, “где мордовские, чувашские и черемисские земли сошлись с поместными и вотчинными землями, и те поместные и вотчинные земли размежевать, и грани положить, и ямы копать, и в книги те межи записать подлинно, чтобы впредь у ясачных людей с русскими людьми не было спору в тех землях”.

В 1686 г. были изданы новые дополнительные статьи к Писцовому наказу, в которых предписывается: если где на кладбищах при церквях окажутся дворы и лавки, то их сносить, а обмеривать и огораживать на кладбища только то, что по наезду окажется незастроенным. Церковные земли, которые окажутся между поместными, вотчинными и иными землями чересполосно, отмежевывать к одному месту к ряду, где сколько у которой церкви написано четвертной пашни по дачам в старой писцовой книге.

В 1686 г. валовым писцам было предписано возвратиться в Москву и подать свои писцовые и приправочные книги и все писцовые дела в Поместный приказ; в 1688 г. валовые писцы снова были посланы на места – описывать и межевать поместные и вотчинные земли, а указом 1689 г. распоряжение о посылке писцов было отменено. Вместо валовых писцов положено посылать межевщиков по просьбе самих помещиков и вотчинников, которые пожелают размежеваться в своих спорных землях.

Писцовый наказ и дополнительные статьи к нему были уже последними по правилам старого межевания. После указа 1689 г. об отмене валовых писцов и до генерального межевания при Екатерине II общего межевания земель в России не производилось.

Новоуказные статьи 1699 г. Статьи о татебных, разбойных и “убивственных” делах подразделялись на четыре отделения. В первом говорилось об общем устройстве суда по татебным, разбойным и убивственным делам. Судоустройство по этим делам было полностью изменено в своем характере в отмену Уложения и всех древних русских узаконений.

В Древней Руси суд по губным делам преимущественно принадлежал земщине и был, по Русской Правде, на непосредственной ответственности общин или вервей, потом, с Иоанна IV, перешел в ведение выборных губных старост, за которыми оставался и по Уложению.

По новоуказным статьям к выборному началу присоединилось начало приказное и главный надзор был поручен лицам, назначенным от правительства, сыщикам, которым подчинены и губные старосты. Городские воеводы, по Уложению иногда еще принимавшие участие в губных делах, по новоуказным статьям были совершенно отдалены от них: “А воеводам в городах таких дел ни в чем не ведать; а ведать дела сии сыщикам и губным старостам по наказам из Разбойнаго приказа”.

Губные старосты по-прежнему выбирались всем уездом, всеми сословиями, из прожиточных дворян, по крайней мере, из боярских детей; выборы велено присылать в Москву в Разбойный приказ; “самим выборным в Москву не ездить, а приводить их к вере и давать наказные памяти Разбойного приказа сыщикам по городам, и быть им у сыщиков в послушании”. Губные целовальники были отменены, вместо них назначались губные дьячки, находившиеся в полной зависимости от сыщиков.

Также отменены выборные целовальники у тюрем, а на их место назначались стрельцы и наемные сторожа “за поруками”. Сыщики судили губных старост, дьячков и сторожей в истцовых исках и давали им очные ставки. По новому устройству, суд по губным делам поступал в полную зависимость от сыщиков и выборные старосты являлись не более как подчиненными исполнителями.

Во втором отделении говорилось о татебных делах. В суде над татями, так же как и в общем судоустройстве по губным делам, введено много изменений по сравнению с Уложением. По Уложению, приведенного в первой татьбе предписывается “пытать, потом после пытки за первую татьбу бить кнутом, отрезать левое ухо, посадить в тюрьму на два года и потом сослать на жительство в ные города”.

По Уложению, повинившегося в двух татьбах назначалось бить кнутом, отрезать ему правое ухо, посадить в тюрьму на четыре года и потом сослать на украинные города. По новоуказным статьям – за две татьбы положено бить кнутом и, отрезав левую руку по запястье, освободить на поруки; а порук не будет – отпустить с письмом сыщика на старое место жительства, имение же его отдать истцам “в выти”. А за третью татьбу новоуказные статьи, согласно с Уложением, назначали смертную казнь, а имение истцам в выти.

В третьем отделении рассматривались разбойные дела. Говорилось о разбойниках, которые с пыток не будут виниться. Здесь закон принимает в рассмотрение два условия:

первое: если в повальном обыске их назовут лихими людьми, то пытать вторично; а не повинятся со второй пытки, то отдавать с поруками тем, у кого они жили; а если их там не примут, то ссылать в Сибирь на пашню с женами и детьми;

второе: если их в обыске назовут добрыми людьми, то отдавать на прежнее место жительства с поруками, с тем чтобы если таковые пытанные объявятся на воровстве или тайно уйдут с прежних мест жительства, то немедленно о том давать знать сыщикам.

Новоуказные статьи излагали правила о производстве повальных обысков. Об этих правилах в прежних узаконениях нет и упоминания.

Законодатель устанавливал постоянную форму для обысков, по которой повальный обыск дозволяется производить на пространстве 20 верст и больше, в обыске непременно без отвода участвуют всяких чинов люди на определенном пространстве, за исключением духовенства; обыскные речи отбираются от каждого порознь под присягой и за рукоприкладством того, кто говорит эти речи.

Эта новая форма совершенно изменила характер повального обыска; он превращается в показания свидетелей и перестает быть выражением общественного мнения.

Новоуказные статьи согласны со статьями Уложения о разбойных делах, за исключением следующих положений: “Ежели будет оговорен разбойником бродящий человек и с пытки не будет говорить на себя, то такого по Уложению следовало отдать на поруки, а не будет порук, вкинуть в тюрьму, пока не явятся поруки; по настоящим же статьям таких бродящих людей сыщики должны отсылать к государю, в Москву. На которых оговорных людей в обысках именно не скажут – худ он или хорош, таких по Уложению следовало сажать в тюрьму, а по настоящим статьям должно ссылать в Сибирь с женами и детьми”.

В дополнение к статье 81 Уложения говорилось, что тех ссылать в Сибирь, которые по Уложению не могут выплатить пени за отбитие оговорных людей у приставов. По Уложению лица, принимавшие у разбойников разбойное и татебное, если “не запрутся в одном приеме, подвергались пытке, дабы узнать, не принимали ли они еще каких поклаж у разбойников”; по новоуказным статьям пытка отменена и прямо сказано: “и их в таких поклажеях и в разбойной рухляди расспросить, а не пытать”.

По Уложению “истцы, которые бьют челом в татьбах и разбоях без поличного”, отсылались в Судный приказ, где кто судим; по новоуказным статьям к этому правилу прибавлено: “а в городах к воеводам тех дел не отсылать, и судныя и разбойныя дела вершить сыщикам”. Таким образом, судебное делопроизводство соединяется со следственным, чего по древним законам не допускалось.

Отделение четвертое об убийственных делах в новоуказных статьях было несравненно обширнее и полнее, чем в Уложении; сюда вошли некоторые постановления из старого Разбойного устава и Литовского статута и много ссылок на градские греческие законы.

Особенно важны статьи, касающиеся имения, остающегося после приговоренных к смерти, и их наследников; по этой статье из поместий приговоренных к смерти выдается по указу государеву на прожиток женам, матерям, сестрам и дочерям, а остающееся затем раздается челобитчикам, а не в род; а если после них останутся сыновья, то поместья передать сыновьям, вотчины же – матерям и детям, удовлетворив иски истцов. Любопытна статья, по которой запрещается задерживать матерей, жен и детей тех оговоренных воровских людей, которые скроются.

В отношении полицейских мер и порядка производства следствий предписывалось: в городах и уездах выбрать сотских, пяти– десятских и десятских, добрых людей и зажиточных, и взять на них выборы за руками всех градских и уездных людей, и всем “сделать крепкий заказ, чтобы татей, разбойников, убийц и всяких воровских людей и ведунов у себя не таили, а поймав, приводили к сыщикам”.

В целом для новоуказных статей характерно: смягчение прежней строгости и даже жестокости, допущенной Уложением; передача главного ведения по губным делам сыщикам, назначаемым от правительства, которым подчиняются выборные губные старосты, и совершенное отстранение воевод от участия в губных делах; изменение повального обыска, так что он уже представлял собой не выражение общественного мнения, а показания свидетелей.

Новоуказные статьи постарались заменить прежнее тюремное заключение ссылкой в Сибирь на житье. В новоуказных статьях замечается обращение к прежнему обычаю собирать поголовные деньги с волости, где найдено тело убитого человека. Этот обычай, вытекавший из древнего вирного устройства, постоянно соблюдался в Московском государстве до самого Уложения, Уложением же он был отменен, а по новоуказным статьям опять возвращен.

Царствование Федора Алексеевича в отношении законодательства интересно тем, что этот государь стремился к преобразованиям по части административной. Наиболее значительными из его указов были следующие.

19 декабря 1678 г. издан указ об уничтожении Монастырского приказа и о проведении его ведомства по-прежнему в Приказ Большого дворца. Монастырский приказ, получивший большую силу при царе Алексее Михайловиче, сильно расстроил дела, относящиеся к гражданско-церковному суду; а посему вскоре появилась необходимость обратиться к прежнему порядку и дела, относящиеся собственно к экономическому управлению монастырскими имениями, перевести по-прежнему в Дворцовый приказ, а церковно-судебные – в ведомство патриарших приказов.

27 ноября 1679 г. издан указ, относящийся к областному управлению. Областное управление получило совершенно иной характер: оно перешло в полное ведомство воевод, присылаемых из Москвы, а все другие приказные люди, т. е. сыщики, губные старосты и приказчики, были упразднены.

Этим указом не отменялись выборные люди по разным частям управления: государь желал только облегчить жизнь жителей уменьшением с них поборов на содержание чиновников, посылаемых от правительства, поэтому земские избы под управлением старост и выборных людей были отменены. Но воеводы не могли справиться с губными делами, и арестантов накопилось очень много, ибо через три месяца после издания указа по всем городам были посланы разборщики для разбора уголовных дел.

12 ноября 1680 г. издан указ о новом распределении ведомства воинских людей по приказам. Все ратные люди – конные и пешие, как дворяне, так и дети боярские, – подчинены Разряду, за исключением: служилых казанских стрельцов, которых по-прежнему “ведать в Казанском приказе”; начальных людей, копейщиков, рейтар, солдат, стрельцов и казаков, которые “по городам их службы ведались в приказах: Стрелецком, Смоленском, Казанского дворца и Большого дворца, всех ведать в Иноземном и Рейтарском приказах”.

В последние дни царствования Федора Алексеевича был созван общий Земский собор, предметом которого было уравнение всяких земских служб и податей по всему Московскому государству. Но царь скончался в апреле 1682 г., и выборные люди от всего государства были распущены по домам.

В царствование Иоанна и Петра Алексеевичей (1682–1696 гг.) были приняты законы, относившиеся к судопроизводству и судоустройству и вообще к порядку и формам судных дел.

Указом 13 ноября 1682 г. предписывалось дьякам по приказам в жалованных грамотах подписывать свое имя с лицевой стороны ниже печати, как это делалось в царствование царя Михаила Федоровича, и отменить порядок, введенный при царе Алексее Михайловиче, по которому не делалось дьячей подписи с лицевой стороны грамоты.

По указу от 3 мая 1683 г. отменялись очные ставки по исковым и челобитчиковым делам, кроме татебных, разбойных и убийственных дел; вместо очных ставок велено производить суд. Это было сделано для того, чтобы пошлинные деньги не пропадали, а истцам неповадно было затевать ложные иски и неправедно лишнее в исках приписывать.

8 февраля 1785 г. Челобитный и Московский судный приказы соединены с Владимирским судным приказом, куда и переведены все дела.

15 июня 1685 г. издано дополнение к XVI главе Уложения о крестном целовании. Согласно с Уложением, истцам и ответчикам “ставиться к вере по три дни”, и, сверх того, прибавлено: “…а кто в указные три дни по посылке от судей у веры не станет или креста не поцелует, того тем и винить. А при целовании креста быть дьякам и подьячим, для свидетельства того, что будут говорить у креста истец и ответчик и не помирятся ли они, не похотя учинить меж собою душевредства, и какой учинят меж собою договор; и то все при дьяках и при истцах записывать подьячим, и к тем запискам истцам руки прикладывать, а после того дьякам те записки закреплять своими руками и представлять судьям к делу, а судьям по тем запискам чинить указ до чего доведется”.

11 ноября 1685 г. изданы судные статьи о порядке судопроизводства и о взыскании “проестей” и волокит.

24 апреля 1686 г. – новое дополнение к судным статьям, по которому в судных делах на крестьян дворцового ведомства положены следующие правила: 1) “ставочных и отсрочных тен по помете их в приказе Большого дворца челобитчикам не возвращать, а записывать их особому подьячему в книгу, а в книге помечать записку дьякам и отдавать подьячим к делу с расписками”; 2) “которые люди учнут приставливать к крестьянам дворцовых сел в каком-либо иске, и тех крестьян к суду давать на поруки по-прежнему, а дворцовому стряпчему посрочить, чтобы он за них отвечал; также тогда дворцовые крестьяне будут искать на нем, то за них искать дворцовому же стряпчему. А будет дворцовый стряпчий за крестьян на срок к суду не станет, то иски и пошлинные деньги править на нем”.

26 мая 1690 г. издано объяснение о том, как считать месячный срок для явки в суд. Объяснено, что для явки в суд все месяцы в году считать по 30 дней, а начинать 30 дней с того числа, когда приставная память или поручная запись будет подписана дьяком и записана в книгу.

7 ноября 1692 г. издан указ относительно судебных допросов духовным лицам. По этому указу, во-первых, монахов, попов и дьяконов, когда кто на них будет бить челом, во всяких делах ведать допросами в патриаршем Духовном приказе, а в свидетельство по допросам их требовать в московский Судный приказ, согласно с прежними указами; во-вторых, “зауморным животам, рядным записям и новым сговорным рукописям, и духовным и иным всяким делам, которые прежде были ведомы в Патриаршем разряде, ныне быть в ведении московского Судного приказа, а в патриарших приказах их не ведать”.

6 июня 1695 г. издан указ, согласно которому во всех приказах должны быть сочтены докладные записки со статьями, какие пристойно делать в дополнение к Уложению, к новоуказным статьям и ко всем прежним царским указам, в каждом приказе по своему ведомству для доклада государям.

Кроме того, были приняты законы, относящиеся к уголовным делам.

Вышедшими в 1683 г. указами предписывалось:

• тюремным сидельцам, которым по прежним новоуказным статьям отсекали пальцы рук, тем вместо этого отрезать уши и ссылать в ссылку;

• уголовные дела по всем городам ведать воеводам, а сыщиков для таковых дел не посылать. Впрочем, в которых городах все жители захотят иметь сыщиков, то они могут представлять о сем заручные челобитные для доклада государям;

• чтобы в Разбойном приказе все подьячие были за поручными записями, а без поручных подьячим в Разбойном приказе не служить;

• Разбойный приказ именовать Сыскным приказом;

• тюремных сидельцев в Сыскном приказе, на которых порук не будет и которых истцы “в зажив головой” не возьмут, потому что они люди незнаемые и взять с них нечего, животов не будет, – тех ссылать в ссылку в разные города, куда доведется.

18 февраля 1648 г. издан указ, по которому правительство, относительно заведывания губными делами, вновь обратилось к старому порядку и велело жителям выбирать губных старост, чтобы они ведали губные дела, а воеводам тех дел не ведать.

31 марта 1688 г. – указ, которым запрещалось давать в города сыскные грамоты для сыска повальным обыском воровских людей.

19 февраля 1689 г. – указ, которым, в отмену Уложения, жен за убийство мужей не закапывать живых в землю, а сечь им головы.

3 мая 1691 г. было узаконено: “…приводных людей, которых по Уложению следует казнить смертью, а казнены они не будут, то вместо смертной казни пятнать и ссылать, а ушей не резать и пальцев не сечь. А которых смертных вин не дошли, а только наказания, тем, согласно с Уложением, по наказании резать уши и ссылать”.

22 января 1692 г. было узаконено: “…которые воры пятнанные бегут из ссылки и будут пойманы, кроме воровства, тех, бив кнутом, пятнать другой раз на правой щеке и ссылать в ссылку. А которые пятнанные воры, бежав из ссылки, объявятся хотя на малом воровстве, тех казнить смертью; смертью же казнить и тех, которые дважды будут пятнаны и в третий раз еще объявятся в бегах из ссылки”.

4 апреля 1695 г. предписывалось всех разбойников и татей, которые производили в Москве разбой, поймав, присылать в Стрелецкий приказ.

21 января 1696 г. был издан указ, согласно которому преступников, ссылаемых в Сибирь, посылать из тех же приказов, в которых им ссылка назначена будет, и из тех же приказов давать им провожатых и деньги прогонные и кормовые; а на Верхотурье для ссыльных людей построить двор со стоячим тыном и избы.

В рассматриваемый период издан ряд предписаний административно-полицейского характера.

24 июня 1683 г. издан указ, согласно которому из русских городов не пропускать в Сибирь крестьян без проезжих государевых грамот; для сего в Перми Великой, на Чердыне, в Соликамской и других пристойных местах поставить заставы; и которые на заставах объявятся без проезжих государевых грамот, тех возвращать на прежние места, откуда кто пришел.

22 января 1686 г. последовали указные статьи о чернослободских и беломестцевых дворах. На Руси издавна, еще по грамотам XIV столетия, в городах постоянно различались черные и белые дворы; первые, как построенные на земле, принадлежащей целому городу, несли на себе все городские повинности и подати; вторые же, построенные на землях, находившихся в частной обельной собственности своих владельцев, не тянули в городские повинности.