Текст книги "История государства и права России"

Судя по всему, поиск таких правовых заимствований проходил менее предвзято и шел широким фронтом – по сравнению с религиозно-идеологической избирательностью, которая была столь характерна для рецепций в период Киевского государства (рецепции из татаро-монгольского права, политико-правовой опыт Новгородской и Псковской республик XIII–XV вв.), а также Великого княжества Литовского, с которыми Москва соперничала и зачастую воевала.

В московский период шла огромная работа по систематизации законодательства, его дальнейшему логическому анализу и практическому толкованию (интерпретации), комбинированию отдельных правовых понятий и юридических формул, редактированию и различного рода терминологическому уточнению – с тем, чтобы адаптировать рецепции, отдаленные от Московии (прежде всего в культурном смысле), и новые юридические нормы к современному русскому правосознанию, к складывающейся на Руси национальной культуре, идеологии и психологии и конечно же к реальным социально-политическим и экономическим условиям жизни.

Первые попытки соединения правовых актов и обычных норм в свод законов наблюдались в северных русских землях еще в середине XV в. – это Новгородская (1456 г.) и Псковская (1462 г.) судные грамоты. Знаменательным событием в этом плане явилось и создание расширенного и тематически упорядоченного свода русских законов – Судебника 1497 г.

Несмотря на свой частный характер и порой узкую сферу применения, логический анализ законодательства и правовой действительности порой приводил к полезным результатам на практике.

Например, в XVI в. наряду с общим понятием об умысле, часто сопутствующем преступной деятельности, вводилось (по всей видимости, логическим путем) понятие о “голом умысле”, под которым понималось особо опасное государственное преступление, выразившееся в оскорблении, угрозе или просто злом замысле против великого князя московского.

Писаные законы и их сводные сборники (приказные книги, судебники и т. д.) зачастую являлись просто юридическим оформлением воли московского государя или решений (“приговоров”) Боярской думы. Систематизация вновь принимаемых законов и судебных решений придавала им более правовой характер, минимизируя своеволие и произвол московских законодателей.

В непосредственном анализе законотворчества и в содержании законодательных актов Московской Руси мы вряд ли обнаружим непосредственное присутствие факторов идейно-теоретического порядка.

К числу примеров такого рода могут быть отнесены лишь некоторые нормы, вводимые в связи с бесчестием князя и должностных лиц, а также в связи с ересями, богохульством, нарушениями церковного канона, с которыми власть боролась и ранее, но теперь эта борьба дополнилась правовыми средствами.

Об этом свидетельствуют материалы Поместного собора 1504 г., на котором государство признало необходимость правового преследования за преступления перед церковью – вплоть до смертной казни для еретиков.

Гораздо информативнее в плане правовых тенденций может стать анализ государственного этикета (церемониала), сложившегося при Московском дворе уже в XV в., – ведь он также нуждался в правовом регулировании. Дворцовый этикет сознательно планировался, и, следовательно, к его символическим и ритуальным формам причастны определенные идейно-теоретические источники.

Складывающийся в дворцовой жизни Москвы этикет (обеды, богослужения, приемы иностранных послов, официальные титулы и обращения и т. д.) исходил из политической идеи – дать своеобразное символическое выражение полноты и всемогущества царской власти, государственной независимости, единства и силы Московской Руси в целом. Но ведь эта мысль для своего действительного воздействия на подданных московского князя и его иностранных гостей нуждалась в идейно-теоретических “опорах”, т. е. дополнительных аргументах общезначимого и доказательного свойства.

Такими аргументами стали принципиально новые религиозно-исторические концепции, получившие широкое распространение в XVI в. Эти новые “придворные” теории имели своим практическим продолжением усилия Московского двора наследовать многие государственные символы власти византийских императоров, их титулы и дворцовые церемониалы. Начало этой традиции заложил, по-видимому, еще Иван III Васильевич, женившись в 1472 г. на племяннице последнего византийского императора – Софье Палеолог.

На первом этапе становления и развития Московского государства (конец XIV – начало XVI в.) роль духовно-культурных факторов не ограничивалась придворным или церковным церемониалом. Новое понимание назначения Московской власти, которое стало достаточно массовым на Руси и укреплялось многими ее институтами (церковь, приказы и т. д.), ознаменовало собой появление нового духовно-культурного образования – русской политической культуры. Основное ее идейное содержание – это прежде всего религиозные воззрения на власть и ее право, а также культивируемые в различных формах идеи старины.

На этой культурной основе происходит наполнение политического и правового сознания Московской Руси своеобразной и достаточно единой религиозно-исторической идеологией. Обращаясь к этой идеологии, и в первую очередь к ее идеям “правовой старины” и “божественности власти”, законодатели московского периода находят здесь идейно-теоретические истоки, благодаря которым стало возможным создавать и оправдывать в общественном сознании вновь вводимые правовые нормы и целые институты. Все это способствовало упрочению и развитию русского права, прежде всего государственного.

Реальная картина развития русского государства и права в московский период показывает, что этот процесс питался (и наполнялся) из разных, весьма неоднородных источников.

Несомненным является тот факт, что на протяжении XIV – начала XVI в. религиозно-историческая идеология была причастна ко многим актам и тенденциям в становлении и развитии московского права в качестве самостоятельного и специфического фактора, оказывавшего определенное влияние на политико-правовые новации того периода в России, начиная с государственного этикета и кончая налоговыми поборами. Именно благодаря этой идеологии процесс становления московского права (XIV–XV вв.) приобрел характер своеобразного возрождения др евнерус ского права.

Основными источниками общерусского права в XV–XVII вв. были: великое княжеское законодательство, постановления Земских соборов, отраслевые распоряжения приказов.

Создаются новые сложные формы законодательства: общерусские кодексы – Судебники, Соборное уложение, указные (уставные), в которых систематизировались нормы, не вошедшие в основной текст книги Судебников (уставная книга Разбойного приказа, указные книги Поместного и Земского приказов).

Все большее место в системе источников права начинают занимать разного рода частные акты – духовные грамоты, договоры, акты, закрепляющие собственность на землю, и др.

В XV–XVII вв. гражданско-правовые отношения постепенно выделяются в особую сферу, и их регулирование осуществляется специальными нормами, включенными в различного рода сборники. Нормы гражданского права одновременно отражали и регламентировали процесс развития товарно-денежных и обменных отношений, а также отношений феодальной эксплуатации, основывавшейся на различных формах земельной собственности (вотчинной и поместной).

Субъектами этих отношений являлись как частные, так и коллективные лица. Субъекты гражданского права должны были удовлетворять определенным требованиям, таким как достижение установленного возраста, социальное и имущественное положение.

Основными способами приобретения вещных прав считались захват (оккупация), давность, находка, договор и пожалование.

Пожалование земли представляло собой сложный комплекс юридических действий: выдачу жалованной грамоты, запись в приказной книге, “обыск”. Раздачу земли осуществляли уполномоченные на то приказы.

Договор в XV–XVI вв. – один из самых распространенных способов приобретения прав на имущество. Широкое распространение получает письменная форма сделок, которая оттесняла на второй план свидетельские показания.

Основными формами земельной собственности были вотчина (наследственное землевладение) и поместье (условное землевладение). Вотчины делились на несколько видов в соответствии с характером субъектов (дворцовые, государственные, церковные, частновладельческие) и способом их приобретения (родовые, выслуженные, купленные). Для родовых вотчин устанавливался особый порядок приобретения и отчуждения: эти сделки осуществлялись с согласия всего рода.

Что касается купленных вотчин, субъектом собственности здесь являлась семья (муж и жена). Предполагалось, что они приобретены супругами совместно и на их общие средства.

Поместные наделы жаловались из княжеских (дворцовых) земель лицам, которые непосредственно связаны с княжеским дворцом и службой князю.

Термин “поместье” впервые был использован в Судебнике 1497 г. и вошел в обиход для обозначения особого вида условного землевладения, выдаваемого за выполнение государственной службы. Объектом поместного землевладения являлись не только пахотные земли, но и рыбные, охотничьи угодья, городские дворы ит. п.

Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба, начинавшаяся для дворян с 15-летнего возраста. Поступивший на службу сын помещика “припускался” к пользованию землей, но при отставке отца поместье поступало к нему же на оброк, вплоть до совершеннолетия сына. Женщины не участвовали в наследовании поместий, наделялись землей только в форме пенсионных выплат, размеры которых поначалу устанавливались государством произвольно, а с XVI в. – нормированно.

Обязательственное право XV–XVI вв. развивалось по линии постепенной замены личной ответственности имуще – ственной. При заключении договора займа закон запрещал должникам служить в хозяйстве кредиторов. Здесь прослеживается попытка законодателя по-новому рассматривать и договор личного найма, долгое время бывший источником личной кабальной зависимости для нанимающихся.

Однако неопределенное положение физического лица в законодательстве привело к перенесению ответственности по обязательствам с конкретных лиц, принимающих их, на третьих лиц, прежде всего на членов семьи. Перенесение ответственности допускалось также от господина на его людей, слуг и крестьян. Закон предусматривал ситуации, когда третьи лица должны были вступать в обязательство, заменяя собой действительных участников отношений.

Близким к сфере обязательственных отношений был институт залога. Залог по русскому праву XV–XVI вв. выражался в переходе на залогополучателя прав владения и пользования имуществом залогодателя, но без полного перехода права собственности на вещи.

Одним из важнейших условий при заключении договора являлась свобода воли и волеизъявления договаривающихся сторон. Закон предоставлял стороне, воля которой была ущемлена, возможность оспорить такую сделку в течение короткого срока. Закон признавал недействительной сделку, заключенную в состоянии опьянения или под действием обмана.

Понятие обмана подробно определялось в законе, причем преимущественно с уголовно-правовой точки зрения: мог быть установлен обман в отношении тождественности лица, заключившего сделку, права заключать эту сделку, относительно самого предмета сделки.

До середины XVI в. преобладающей формой заключения договоров оставалось устное соглашение. К концу века все большее значение стала приобретать письменная форма сделок – кабала. Кабала подписывалась собственноручно обязующимися сторонами, а в случае их неграмотности – их духовными отцами или родственниками (братьями и племянниками, но не сыновьями). Постепенно возникала и крепостная (нотариальная) форма сделок, первоначально используемая только в договорах продажи некоторых вещей или с кабальными служилыми обязательствами (ст. 2 °Cудебника 1497 г.).

Прекращение обязательства связывалось либо с его исполнителем, либо с неисполнением в установленные сроки, в некоторых случаях – со смертью одной из сторон. Срок исполнения оговаривался сторонами при заключении договора; при особых обстоятельствах он мог быть продлен распоряжением представителя власти.

Внешняя форма обязательства оказывала существенное влияние на его содержание. Договор мены стал широко использоваться в сделках с недвижимостью, когда наметилась тенденция к сближению вотчинного и поместного землевладения. Под видом этой сделки в XVI в. стали маскировать реальные сделки купли-продажи и дарение, после того как они были запрещены с целью ограничить процесс сосредоточения земель в руках церкви.

Купля-продажа недвижимости была связана с рядом условностей и ограничений. Лицо, владевшее имуществом на праве условного землевладения, могло отчуждать его не иначе как с согласия действительного собственника вещи.

В сфере наследственного права в XV–XVI вв. наблюдается тенденция к постепенному расширению круга наследников и правомочий наследователя. Наследники по завещанию могли предъявлять иски и отвечать по обязательствам наследователя только при наличии оформленного завещания, подтверждающего эти обязательства.

По сравнению с предыдущим периодом в праве наследования стала намечаться большая свобода воли завещателя: завещание мог сделать любой член семьи. Такая индивидуализация воли наследователя требовала соблюдения письменной формы завещания. Эта форма становится обязательной при завещании имущества сторонним лицам, не наследующим по закону. В XV–XVI вв. основной круг наследников по закону включал сыновей вместе с вдовой.

В наследовании участвовали не все сыновья, а лишь те, которые оставались на момент смерти отца в его хозяйстве и доме. Братья получали равные доли наследства и имущества, отвечая по отцовским обязательствам и расплачиваясь по ним из общей наследованной массы.

При наличии сыновей дочери устранялись от наследования недвижимости (ст. 6 °Cудебника 1497 г.), однако они постепенно начинают допускаться к законному наследованию вотчин. Строго проводится принцип недопущения вдов к наследованию родовых вотчин. При отсутствии вдовы и сыновей вотчины передаются родственникам умершего.

С выслуженными вотчинами дело обстояло иначе: в XV–XVI вв. практика приравнивала их к купленным, в связи с чем допускался их переход во владение пережившей супруге. В случае второго брака вдова теряла права на вотчину, зато ее новому мужу выделялась земля в поместье. На купленные вотчины вдовы имели право собственности.

Распоряжение “крестьянскими землями” было ограничено целым рядом факторов. Одним из важнейших была община: она осуществляла передел земельных наделов, распределяла тяжесть налогообложения и повинностей, могла стать наследницей имущества, контролировала договорные и обязательственные отношения своих членов. Земельные наделы передавались по наследству сыновьям, но распоряжение ими было ограничено земельными правами общины.

Судебники 1497 и 1550 гг. как памятники права. Источниками Судебника 1497 г. явились Русская Правда, Псковская судная грамота, текущее законодательство московских князей и литовское законодательство. Но он не просто обобщил накопившийся правовой материал. Больше половины статей было написано заново, а многие старые нормы в корне переработаны. Судебник 1497 г. содержал главным образом нормы уголовного и уголовно– процессуального права. Судебник 1550 г. являлся новой редакцией Судебника 1497 г. В нем отразились изменения в российском законодательстве в период с 1497 по 1550 г.

Развитие земельных отношений характеризовалось полным или почти полным исчезновением самостоятельной общинной собственности на землю. Земли общин переходили в руки вотчинников и помещиков, включались в состав княжеского домена, вотчинное и поместное землевладение.

Вотчинное владение землей отличалось тем, что собственник обладал почти неограниченным правом на нее. Он мог не только владеть и пользоваться своей землей, но и продавать, дарить, передавать по наследству. Но вотчина – условное землевладение, т. е. князь мог отобрать ее. Еще одна условная форма землевладения – поместье. Оно давалось сеньорами своим вассалам только на время службы, как вознаграждение за нее.

Великокняжеский домен разделялся на земли чернокняжные и дворцовые. Они различались по форме эксплуатации населивших эти земли крестьян и по организации управления ими. Дворцовые крестьяне несли барщину или натуральный оброк и управлялись представителями дворцовой власти. Чернокняжные платили денежную ренту и подчинялись общегосударственным чиновникам. Земли домена постепенно раздавались великими князьями в вотчины и поместья.

К 1550 г. получают юридическое закрепление три основных вида феодального землевладения:

• собственность государства или непосредственно царя;

• вотчинное землевладение. Вотчины передавались по наследству. Существовали три вида: родовые, выслуженные и купленные вотчины;

• поместья. Они давались за службу. Поместье не могло передаваться по наследству.

Обязательствам из договора уделялось очень много внимания. В Судебнике 1497 г. лишь одна статья предусматривала ответственность за несостоятельность должника. Имелись упоминания о договорах купли-продажи. Судебник 1497 г. выделял обязательства из причинения вреда. Судья, вынесший неправосудное решение, был обязан возместить сторонам происшедшие от того убытки. Наказанию судья за свой поступок не подлежал.

В Судебнике 1497 г. под преступлением понимается всякое действие, которое так или иначе угрожает государству или господствующему классу. Судебник рассматривает холопа уже как человека и считает его самостоятельным настолько, чтобы отвечать за свои поступки. Вводится понятие государственного преступления, а также крамолы.

Под крамолой понимается деяние, совершаемое преимущественно представителями господствующего класса. Предполагают, что поденщиками называли людей, поднимающих народ на восстание. Мерой наказания за государственное преступление являлась смертная казнь.

Имущественные преступления – это разбой, истребление и повреждение чужого имущества. Преступления против личности – убийство, оскорбление достоинства действием или словом.

В наказании главную роль играло устрашение. Судебник ввел новые наказания – смертную казнь, лишение свободы, членовредительство.

В судебном процессе Судебники различают две формы:

• состязательный процесс – используется при ведении гражданских дел. Дело начиналось с подачи челобитной жалобы. Явка ответчика в суд предоставлялась поручителям. Если ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он автоматически проигрывал дело. Доказательством признавалось “поле” – поединок, договорные акты, официальные грамоты, присяга;

• розыск – новая форма процесса. Розыск применялся при рассмотрении наиболее серьезных уголовных дел. Главным способом “выяснения истины” при розыске была пытка.

Семейное право XV–XVI вв. в значительной мере основывалось на нормах обычного права и подвергалось сильному воздействию церковного права. Юридические последствия мог иметь только церковный брак. Для его заключения требовалось согласие родителей, а для крепостных – согласие их господина. Устанавливалась общность имущества супругов, но закон запрещал мужу распоряжаться приданым жены без ее согласия.

Имущество, ранее принадлежавшее одному из супругов, будучи включенным в комплекс семейного имущества, меняло свой характер и становилось общим. В интересах общего семейного бюджета, чтобы гарантировать сохранность приданого, принесенного женой, муж вносил своеобразный залог. После смерти мужа вдова владела всем имуществом до тех пор, пока наследники мужа не выплачивали ей стоимость приданого.

После XV в. актом, обеспечивающим сохранность приданого, становится завещание, которое составлялось мужем сразу же после заключения брака. Имущество, записанное в завещании, переходило пережившей его супруге, чем и компенсировалась принесенная ею сумма приданого.

В случае смерти жены к ее родственникам переходило право на восстановление приданого. При отсутствии завещания переживший супруг пожизненно или вплоть до вступления во второй брак пользовался недвижимостью, принадлежавшей покойному супругу.

Соборное уложение 1649 г. как свод феодального права. Источниками Соборного уложения стали Судебники, царские указы, думские приговоры, решения Земских соборов, “Стоглав”, литовское и византийское законодательства.

Соборное уложение определяло статус главы государства – царя, самодержавного и наследного монарха. Содержало ряд норм, регулировавших важнейшие отрасли государственного управления.

Судебное право в Соборном уложении составило особый комплекс норм, регламентировавших организацию суда и процесса. Процесс суда распадался на собственно суд и “вершение”, т. е. вынесение приговора. Суд начинался с подачи челобитной жалобы. Ответчик мог представить поручителей. Ему предоставлялось право дважды не являться в суд по уважительной причине, но после третьей неявки он автоматически проигрывал дело. Выигравшей стороне выдавалась соответствующая грамота.

Во внимание принимались доказательства: свидетельские показания, письменные доказательства, крестное целование, жребий.

Процессуальными мероприятиями по Соборному уложению являлись “общий” и “повальный” обыск.

Особыми видами свидетельских показаний были “ссылка из виноватых” и общая ссылка. Первое заключалось в ссылке обвиняемого на свидетеля, показания которого должны были абсолютно совпасть с показаниями ссылающегося. Общая ссылка – обращение обеих сторон к одному и тому же свидетелю.

Ответчик регулярно подвергался судом процедуре телесного наказания. Число таких процедур должно было быть эквивалентным сумме задолженности.

Розыск или “сыск” применялся по наиболее серьезным уголовным делам. Дело в розыскном процессе могло начаться по заявлению потерпевшего, с обнаружения факта преступления или просто с наговора.

В гл. 21 Соборного уложения впервые регламентируется такая процессуальная процедура, как пытка. Основание для пытки – разделение свидетельских показаний. Показания пытаемого протоколировались, но должны были быть перепроверены посредством других мер.

В области уголовного права субъектами могли быть как отдельные лица, так и группы лиц. Субъектом стал признаваться даже раб, совершивший преступление по поручению своего господина.

Соборное уложение делит преступление на умышленное, неосторожное и случайное.

К смягчающим обстоятельствам относятся: состояние опьянения и неконтролированность действий, а к отягчающим – повторность преступления, размеры вреда, особый статус субъекта и предмета преступления, совокупность нескольких преступлений. Закон также выделяет отдельные стадии преступного деяния: умысел, покушение и совершение.

Объектами преступления являлись: церковь, государство, семья, личность, имущество и нравственность.

Для системы наказания были характерны следующие признаки: индивидуализация наказания, сословный характер наказания, неопределенность в установлении наказания.

Смертная казнь делилась на квалифицированную и простую. Существовали также членовредительское и болезненное наказания. Как дополнительный вид наказания назначалась ссылка.

По Соборному уложению еще существовали церковные наказания: покаяние, отлучение от церкви, ссылка в монастырь и т. д.

Субъектами гражданско-правовых отношений являлись как частные, так и коллективные лица. Вещи по Соборному уложению были предметом ряда правомочий отношений и обязательств. Основными способами приобретения вещных прав считались: захват, давность, пожалование.

Давность становится юридическим основанием для обладания правом собственности при условии, что данное имущество находилось в законном владении в течение срока, установленного законом.

Договор оставался основным способом приобретения прав собственности на имущество и, в частности, на землю. Договорная грамота, составленная заинтересованными лицами, приобретала законную силу только после ее заверения в официальной инстанции, что выражалось в проставлении на грамоте печати.

Соборное уложение предусматривало выдачу в дополнение к договорным грамотам, закрепляющим право на землю, также отказных грамот, которые направлялись в местности, где располагались земли, передаваемые по утвержденному договору.

Представление о юридической судьбе вещей допускало как бесконечно длящуюся принадлежность вещи определенному лицу, так и принадлежность нескольким лицам.

Вотчины по праву XVI–XVII вв. делились на несколько видов в соответствии с характером субъекта и способа их приобретения: дворцовые, государственные, церковные и частновладельческие.

Дворцовые вотчины формировались из еще не освоенных никем земель или из частных земельных фондов князей. Последние складывались чаще всего из приобретений, осуществлявшихся в ходе и в результате различных сделок: купли, получения в дар или по завещанию.

Правовой статус церковных вотчин был, естественно, обусловлен особым характером субъекта собственности.

Церковным имуществом пользовались и распоряжались отдельные церковные учреждения: монастыри, епископаты, приходские церкви.

К числу источников, порождавших церковное землевладение, кроме пожалований и захвата пустошей, относились дарение и завещание со стороны частных лиц.

Размеры церковного землевладения возрастали достаточно быстро. Если государственные земли подвергались постоянному дроблению в ходе земельных раздач, то церковь, не имевшая права отчуждать свои земли, только концентрировала их в своих руках.

По Соборному уложению, с одной стороны, право запрещало определенные способы приобретения недвижимости, с другой – государство брало на себя право контролировать сформированный имущественный фонд церкви. Церковные земли раздавались на правах жалованных вотчин или поместного владения людям, выполнявшим служилые функции для церкви.

О бщи н н ы е з е мли на х о дил и с ь в о вла д е н ии, п о л ь з о в а н и и и р а с п о р я ж е н и и к о л л е к т и в н о г о субъекта – волости или посада. В середине XVII в. внедрение “чужаков” в общину компенсировалось переложением на них части тягла, ранее выполняемого выбывшими членами.

По способам приобретения вотчинные земли делились на родовые, выслуженные и купленные. В отношении родовых вотчин права родов включали общие для всех его членов правомочия по владению, пользованию и распоряжению имуществом. Проданное имущество могло быть выкуплено членами рода. Так, приобретенное отдельным членом рода имущество становилось частной, а не родовой собственностью.

Субъектом права собственности на купленные вотчины была семья, этот вид вотчин приобретался супругами совместно на их общие средства. Вместе с тем после смерти владевшей купленной вотчиной вдовы право на вотчину переходило не в род умершей, а в род мужа, что указывало на принадлежность этой формы землевладения именно супружеской паре.

Статус жалованной вотчины зависел от ряда факторов. В случае отсутствия грамоты вотчина могла быть изъята у наследников государством. Поместные выделы осуществлялись из княжеских земель в пользу непосредственно связанных с княжеским двором лиц. В XVII в. было разрешено обменивать вотчины на поместья и приобретать поместья в вотчину. Соответственно закон разрешил продавать поместье.

Первоначальным обязательным условием пользования поместьем была реальная служба. К наследованию поместьем стали привлекаться боковые родственники. К концу XVII в. устанавливается практика обмена поместий на денежные вклады.

Обязательственное право XVII в. продолжало развиваться по линии постепенной замены личностной ответственности по договорам имущественной ответственностью должника. Соборное уложение допускало такой переход в случае наследования по закону, оговаривая при этом, что отказ от наследства снимает и обязательства по долгам.

Закон и практика знали случаи принудительного и добровольного принятия обязательства третьим лицом. В качестве гарантий против насилия и обмана законодатель предусматривал введение специальных процедурных моментов, таких как присутствие свидетеля при заключении сделки, ее письменная или нотариальная форма.

Впервые в Соборном уложении регламентировался институт сервитутов – юридическое ограничение права собственности одного субъекта в интересах права пользования другого.

Ограничение и регламентация переходили и в сферу наследственного права. Степень свободы в распоряжении имуществом была различной в случае наследования по закону или по завещанию. Прежде всего, воля завещателя ограничивалась сословными принципами: завещательные распоряжения касались лишь купленных вотчин, родовые и выслуженные вотчины переходили по наследству.

В области семейного права продолжали действовать принципы домостроя.

Юридически значимым признавался только церковный брак. Закон допускал заключение одним лицом не более трех брачных союзов в течение жизни. На заключение брака требовалось согласие родителей, а для крепостных крестьян – согласие помещиков. В отношении детей отец сохранял права главы. За убийство ребенка грозило тюремное заключение.