Текст книги "Лишнее золото. За гранью джихада"

Озеро, на берегу которого расположился аул, глубокое. Кто-то мне рассказывал, что метров пятьдесят, не меньше. Питается подземными источниками. Из него вытекает ручей, который уходит на восток. Вода чистая и прозрачная. Рыбки плавают. Не знаю, на рыбалку не ходил и пробовать на вкус не доводилось. Местные иногда рыбачат. Если лишняя граната окажется под рукой.

Перед рассветом мы спустимся в долину. Надо будет понаблюдать за одним домом. У меня есть должник в этих краях. Нет, деньги здесь ни при чем. Я как-то помог одному местному жителю, столкнувшись с ним в саванне. Этот тридцатилетний парень заблудился в районе Виго. Сидел на крыше заглохшего грузовика и отбивался от свиней-падальщиков. Когда я подъехал, у него оставалось десяток патронов, две гранаты и беременная жена в кабине. Чеченец по имени Руслан. С тех пор он считает меня своим «спасителем». По крайней мере – он так утверждает. Я ему не верю. Более того – я знаю, что если предложат за мою голову хорошую цену, то он убьет меня не раздумывая. Но пока что это невыгодно. Он неплохо получает от меня за небольшие услуги, оказанные в этих краях. Несколько раз укрывался в его доме – и как видите, жив и невредим.

Как он выглядит? Никак. Ни рыба ни мясо. Тощий и черноглазый. Вечно унылое лицо с впалыми щеками и жидкой бородкой. Последнее время он начинает отъедаться. Скоро появится небольшой животик. Видимо, это связано с его бизнесом. Он держит большую отару баранов. Не знаю, откуда в этом мире появились бараны, но думаю, местные постарались. Во всех возможных вариантах. Руслан продает баранину и живет очень неплохо. По местным меркам считается зажиточным человеком. Нет, не уважаемым, а зажиточным. Уважают здесь тех, кто бизнес на крови делает. Да, вы совершенно правы – это противоречит законам шариата. Как и работорговля, и стяжательство, и ремесло ростовщика. Но кого это волнует в такие лихие времена? Так что в почете те, кто проливает кровь, живет грабежами и насилием. Все остальные – это так, безмолвные статисты в киноленте нашей жизни. Они нужны для массовки.

Ночь прошла спокойно. На следующий день, уже в сумерках, мы пробрались к дому Руслана. Его жилище стоит на окраине. Удобно, если любишь ходить в гости, не привлекая внимания. После короткого разговора нас провели в комнату для гостей.

Это небольшая комната на втором этаже. Знаю, что здесь есть запасной выход. Вот тут, за ковром, висящим на стене. Если его отбросить в сторону, то увидите низкую деревянную дверь. За ней лестница, по которой можно спуститься на первый этаж и выйти на задний двор. Мало ли что… Случаи – они разными бывают. Конечно, в серьезной переделке это не поможет, но если вести себя тихо и мирно – почему бы и нет?

Жена накрыла для нас стол и тихо ушла на женскую половину. Послышался детский плач. Детей у Руслана двое. Мальчик и девочка. Судя по его жене – скоро будет третий. После того как мы немного перекусили, можно было поговорить о делах, озвучить причины визита и поторговаться о ценах. Опустив подробности, я рассказал Руслану о деле, которое привело нас. Он слушал молча, не перебивая. Закончу – спросит. Если вопросы возникнут.

– Карим, я постараюсь сделать все, что в моих силах, – начинает он и замолкает.

– Все делать не надо. – Я покачал головой. – Надо узнать, кто участвовал в налете и где их можно найти. Если тебе сильно повезет, то узнай, где сейчас пленники, захваченные во время столкновения. Больше от тебя ничего не жду и не прошу.

– Это будет трудно.

Я не отвечаю. Знаю, к чему он клонит, и потому молчу.

– Это будет трудно, – опять повторяет Руслан и осторожно добавляет: – Очень трудно.

– Знаешь, я начинаю жалеть. Жалеть, что два года назад помог одному бедолаге, застрявшему неподалеку от Виго.

– Карим!

– Что – Карим? Я у тебя что, милостыню пришел просить? Денег в долг? Может, я прошу тебя взять автомат и идти со мной воевать против твоих единоверцев? Я прошу только информацию. Руслан, вижу, ты совсем обленился! Расслабился и разжирел.

– Зачем ты так?

– Радуйся, что так, а не иначе. Другой бы уже в лицо получил. Слегка. От единоверца, – с ехидной улыбкой подчеркнул я.

После этого он быстро умолкает. Как ни крути, но есть разница: отказать в помощи кафиру и отказать мусульманину, которому ты обязан жизнью.

Руслан плакал, как маленький ребенок. Жаловался на жизнь, на бизнес, на то, что скоро зарядят дожди, дороги превратятся в кашу, и он обязательно застрянет где-нибудь на дороге, с кучей проблем и почти без патронов. В этих местах, видимо, традиция такая. Дабы отвести подозрения, что ты слишком хорошо живешь. Слушать эти причитания не обязательно. Достаточно молча кивать головой. Когда мне надоело, я поднимаю ладонь и останавливаю этот бред.

– Я устал слушать, Руслан, поэтому буду краток.

– Карим, я весь внимание. Но ты же понимаешь, что сейчас это так трудно…

– Заткнись! У тебя есть три дня! Три дня, чтобы поднять свою тощую задницу, доехать до своего уважаемого родственника и навести справки. После этого – заведешь свой грузовик и отвезешь нас немного южнее. Мы с приятелем слишком старые, чтобы ходить пешком на такие расстояния. Если ты не можешь или не хочешь этого сделать, то извини, я приму меры.

– Карим!

– И начну с Портсмута…

15 год по летоисчислению Нового мира

Шангарская долина

При упоминании этого города Руслан побелел и застыл. Лицо пошло красными пятнами. Смотри ты мне, как он удивился… Неожиданно? Плевать я хотел! Для меня не существует моральных принципов. Есть цель, которую надо достичь. Любыми способами.

– А потом я загляну в Новую Одессу. Я ничего не забыл, Русланчик? Ах да, извини. Еще Порто-Франко. Для полного комплекта.

– Я все сделаю, Карим Шайя, – глухо сказал он и опустил глаза.

– Вот и прекрасно. Ты уж постарайся, малыш… А я, в благодарность за твою помощь, буду молчать. Как рыба.

– Я все сделаю, – повторил он. – Клянусь.

Почему я назвал эти города? В этих городах живут люди, которые очень до́роги Руслану. Если быть точным – их деятельность. Так, ничего особенного. Небольшой дополнительный заработок, который приносит вполне ощутимый доход. Не буду сейчас рассказывать, но этот чеченец знает, что я могу сделать. Если честно – мне даже руки марать не придется! Сброшу информацию мальчикам из банды «Latin Kings». В придачу – сообщу одному местному мусульманскому деятелю, что их маленький Русланчик вносит слишком скудные деньги на войну с неверными. И все. Больше ничего делать не надо. Остальное произойдет само собой… Для него проще мне помочь. Да, это шантаж. И поверьте, меня не терзают угрызения совести.

После этого разговора мы с Полем ушли. Нет, ночевать у Руслана не остались. Доверять тоже надо с умом. Вернулись в пещеру.

– Кстати, – спросил Поль, когда мы поужинали, допили чай и развалились на спальных мешках, – чего этот придурок так испугался, когда ты сказал про Портсмут?

– Старая история… – лениво отмахнулся я.

– Расскажешь?

– Как тебе объяснить, Поль… Дело в том, что Русланчик не только баранов выращивает. Он очень хороший химик. Если не ошибаюсь, он учился в России. Закончил этот, – я щелкнул пальцами, – как его… дьявол… демидовский химик тоже там учился…

– Московский государственный университет?

– Именно, – кивнул я. – В Старом Свете Руслан вляпался в неприятную историю. Что-то связанное с производством наркотиков. Родня его выкупила за большие деньги и отправила подальше от неприятностей. Прямиком в Новый мир. Как ты заметил, он мужик хлипкий. Испугался и зарекся заниматься своими противозаконными опытами. Начал выращивать баранов. Смешно, да? Были попытки его пристроить к делу, но вмешался дядя. Сказал, что мальчик хочет спокойной жизни. Чистый воздух, белые барашки по склонам бегают, а жена рожает с частотой хорошего пулемета. Что еще нужно человеку для счастья? В общем, на него как на химика плюнули. Мол, черт с ним, пусть живет как знает.

– Что было дальше?

– Ничего. Руслан, как видишь, начал выращивать баранов. Построил дом в хорошем месте. Живет и не тужит. Правда, денег постоянно не хватало. При этом – он ведь и правда талантливый химик. Создал какую-то дрянь, которая вызывает стопроцентное привыкание. Дешевая в производстве и очень популярная среди богатых придурков. Наладил сбыт. У него три точки. Портсмут, Порто-Франко и Новая Одесса. Испанцы, из банды «Latin Kings», давно ищут автора этих наркотиков, но увы – он хорошо шифруется. Если он не поможет, то я шепну его имя Херардо. И все закончится. И белые барашки, и жена, и свежий воздух.

– При этом он не платит местным амирам «налог на войну», – кивнул Поль.

– Именно. Мальчик платит какой-то смешной процент от суммы, вырученной за баранов. Живет скромно. Многие считают его размазней. Если отбросить его талант химика, то так и есть.

– Он что, живет без охраны? Удивительно.

– Чего ему бояться? У него влиятельный дядя. Никто не тронет. А то, что он зарабатывает наркотиками, откладывает на черный день. У него есть мечта. Надеется, что она сбудется.

– И о чем же мечтает?

– Ты не поверишь, Поль! Он надеется, что ученые откроют обратный проход. В Старый мир. Хочет вернуться.

– Какой интересный мальчик, – задумчиво сказал Нардин. – Кстати, а как ты узнал про его «дополнительный» бизнес?

– Совершенно случайно. Как-нибудь потом расскажу.

– Знаешь, Карим… А ведь не только он думает о возможности двухстороннего перехода.

– Вполне может быть. Кстати, помнишь бандитов, которых мы взяли в Порто-Франко? Десять лет назад. Помнишь же! Ты, я и Эндрю Пратт. Захват заложников в магазинчике. Вот именно! Они ведь тоже орали и требовали открыть дорогу в Старый Свет.

– А ты хотел бы вернуться?

– Я? Хм… Не знаю. Пожалуй, что нет. Разве что в отпуск. Прогуляться по Парижу… Ладно, давай отдыхать. Ты дежуришь первым.

Утром мы увидели, как Руслан завел свой грузовик и уехал на юг. В ста километрах отсюда живет его родной дядя. Уважаемый в этих местах человек. Да, именно уважаемый. На его руках столько крови, что утопиться можно… Руслан вернулся через два дня. Вернулся – и вывесил на одном из окон белую тряпку. Просто и без затей. Видно издалека. Все было готово к нашей поездке.

Руслан вывез нас из аула на своей машине. Хороший такой грузовичок, переделанный умельцами Порто-Франко из советского «Урала». Мастера увеличили кабину, превратив ее в нечто похожее на кабины дальнобойных грузовиков. Позади водительского кресла появился отсек с двумя койками. Хорошая машина. Правда хорошая. Меньше чем через три часа мы въехали в другой аул. Здесь живет дядя Руслана. Племянник договорился с ним, что старик устроит нам небольшую аудиенцию. Нет – того, что нас здесь завалят, я не боялся. Руслан не позволит. Я ведь молчать не буду – расскажу дяде про бизнес племянника. Старик не знает про эти дела. Информация проверенная.

После взаимных приветствий нас провели в комнату. Здесь сидел старый чеченец. Позади него – два телохранителя. Кстати, они глухонемые.

– Вы ищете пленников? – даже не выслушав, сказал старик.

– Да, – кивнул я и поморщился. Можно подумать, что мы прогуляться вышли!

– Я слышал про недоразумение между этими тейпами. Это уважаемые люди. Их вражда печалит их близких, друзей и соседей. Увы, но они не прислушиваются к нашим словам. Они совершают ошибки, которые дорого обходятся нашему общему делу.

– Меня, если честно, их вражда мало интересует. Меня интересует один из пленников.

– Это плохо, – покачал головой он, – плохо, когда люди забывают о том, что говорится в Коране…

– Да, это плохо, – согласился я, – но мир таков, каким его делают ваши люди. Не хуже и не лучше.

Поль, судя по его взгляду, уже готов перейти к второй части разговора. Точнее – к разговору с применением дозированной физической силы. Мне, если честно, тоже надоело изображать из себя мудрого, убеленного сединами мужа. Было бы проще дать старику в морду. Потом добавить еще раз по почкам, и когда он созреет – выдать порцию вопросов, чтобы получить порцию ответов. Увы, но так делать нельзя. Телохранителей мы, конечно, уложим, но что будет потом? Бой в закрытом помещении? Оно нам надо?

В таком ключе мы общались около часа. И здесь нет ничего удивительного. Эти люди неторопливы, ленивы и очень туго соображают. Они любят изображать восточных мудрецов, но как правило – тупы и невежественны. Все. Даже старики. Любят пускать пыль в глаза, важно надувать щеки и изрекать прописные истины, услышанные от одного из своих предков (который и читал с трудом!) Бараны, которые любят изображать волков. Пока по рогам не получат.

Вот и сейчас – то же самое. Ты рассказываешь о цели своего «визита», а старик пытается просчитать все варианты развития событий. Так сказать – последствия этой встречи и сумму, которую можно заработать. Не переживайте, возможность продать вас со всеми потрохами он тоже просчитывает. Если это не грозит неприятностями со стороны ваших приятелей. Кто нас, «северных чужаков», знает – может, у нас человек десять в засаде?

Почему он делится этой информацией? Выгодно. Потому что если один из тейпов потеряет немного «живой силы и техники» – другой сможет занять его место. Оторвать кусок от туши золотого тельца.

Именно поэтому он и сливает своих «дорогих» соседей. Не раздумывая. Не удивляйтесь. Здесь такие нравы – не новость. Бизнес, и ничего больше. Правило этих мест. Кстати, этот старик – не самая большая сволочь в здешних местах. Есть ребята и покруче. Пять или шесть амиров, которые держат эту территорию под контролем. Они и подготовлены лучше, и более образованны. Хотя их цели неизменны. У местных амиров все подчинено «служению» богу. Какому такому Аллаху? Господь с вами, уважаемые! Все эти крики про извращенный джихад, борьбу с неверными и прочая мишура имеют лишь одну цель. И поклоняются эти твари лишь одному богу. Единственному и неповторимому – золотому тельцу. Экю из банка Ордена тоже подходят на эту роль.

Мне доводилось видеть, как готовят местных шахидов. Не спрашивайте, где и при каких обстоятельствах. Было дело. Надо отдать должное «менеджерам» с Кораном. Обрабатывают своих подопечных по всем правилам. Самые современные разработки из области психологии идут в дело. Поверьте – они знают в этом толк…

Примерно через полчаса старик осторожно выдает несколько нужных нам адресов. Хотя… Какие здесь могут быть адреса, в этих местах? Зачатки географии, не более того. Как сказал бы сержант Филин – «наш адрес – это два лаптя по карте, левее солнышка». Чеченец рассказывает нам о некоторых «происшествиях». В подробностях, которые навевают скуку и сон. Рассказ, щедро приправленный аллегориями. Старик не называет имен. Вместо этого он рассказывает нам полусказку, которая – как бы вам объяснить – могла бы случиться, если бы… Или наоборот – этого бы не произошло, если бы…

Полю такие рассказы не нравятся. Он любит сухие факты. Самый идеальный вариант – это короткий рапорт, в стиле «объект, местонахождение, количество охраны, график смены постов и прочее». Без аллегорий и соплей. Я тоже люблю такие доклады. Увы, это чеченцы. Они любят поговорить, но осторожно. Часто недоговаривая и дополняя недосказанное цветистыми фразами. Мы внимательно слушаем. В итоге мы узнаём, что нам предстоит дорога на запад. К воротам Арч-Корта.

– Есть одна просьба… – Старик поворачивает ко мне свое морщинистое лицо и умолкает.

– Я вас слушаю.

– Не надо никому рассказывать про нашу встречу.

– Конечно. Даже не собираюсь.

Странная просьба с его стороны, не правда ли? Глупо просить о таких очевидных вещах. Но старик тем не менее ее обозначил.

– Хорошо, – он кивает, – очень хорошо. Обещаю, что поступлю так же. Кто знает, как мы еще встретимся, а молчание – это золото. Шума и так будет достаточно. Так мне кажется.

– Пожалуй, что вы правы, – соглашаюсь я. – Не исключаю такую возможность. Напротив, думаю, что это единственный путь…

– Не сомневаюсь. У каждого человека – свой круг. Круг, состоящий из близких ему людей. Который надо хранить и оберегать. Я очень надеюсь, что наши дороги не пересекутся, – он неожиданно улыбается, – разве что за хорошим столом.

А он не такой глупый, этот старик! Вроде бы и просьба, но с небольшой проверкой. Если перевести – он озвучил свои пожелания, а мы дополнили их своими планами. Все чинно и благородно. Как это понять? Очень просто. Не трогайте моих людей, а я не пущу собак по вашему следу!

15 год по летоисчислению Нового мира

Перевал Арч-Корт

Отсюда до перевала Арч-Корт – около пятидесяти километров. По прямой. Два дня пути, если учитывать ландшафт. Мы подошли с востока. Если быть точным – нас доставил Руслан на своем грузовике. Тихо и без приключений. Людей в этих местах немного. Кроме Джохар-юрта есть несколько поселений на побережье. И около двадцати маленьких аулов, беспорядочно разбросанных в зеленых долинах и районах предгорья. Сейчас мы находимся неподалеку от одного из них. Километров десять, не больше. В него заходить не нужно. Обойдем по большой дуге и направимся на запад. К воротам Арч-Корта. Так называют две скалы, между которыми начинается тропа, ведущая из долины на север. Это один из двух возможных путей на русскую территорию. Еще один, которым пришли мы, лежит к северо-западу отсюда.

– Красиво, – хмыкает Поль и неторопливо закуривает.

Он сейчас похож на одного из наемников, которых достаточно в этих краях. Потертый камуфляж, разгрузка, панама с широкими полями и черно-белая куфия, замотанная вокруг шеи. Из жилетного кармана торчит толстый «обрубок» радиоантенны. На руках – перчатки с обрезанными пальцами. И конечно – автомат Калашникова, висящий наискосок груди. Прямо не Поль Нардин, а готовый герой для фильма «Наедине с мечтой»[14]14
  «Наедине с мечтой» – первый художественный фильм, который пытались снять в Новом мире. К сожалению, съемки так и не были закончены – вся съемочная группа исчезла при невыясненных обстоятельствах.


[Закрыть]. Жаль что ребята не закончили съемки. Честное слово – было бы любопытно увидеть этот «шедевр».

Мы стоим на краю обрыва и высматриваем какую-нибудь тропу, чтобы спуститься в низину. Руслан ждет рядом со своей машиной. Видимо, стоит и жалеет, что не сдох тогда, в пустыне. Вместе со своей женой. Даже отсюда вижу, как он корчит страдальческую мину. Пока не замечает мой взгляд. Недовольное лицо разглаживается, и он выдавливает жалкую улыбку.

Нардин бросает в его сторону взгляд и презрительно сплевывает на камни. Не любит наркоторговцев. Он прав. Я тоже их не люблю, но приходится пользоваться услугами этого тщедушного гения. Гения незаконной химической промышленности, дьявол его раздери.

Тропу нашли. Точнее – узкий карниз вдоль отвесной скалы. По нему спустимся метров на пятьдесят. Там есть небольшой уступ. С него сможем спуститься еще ниже. Мы с Полем перебрасываемся короткими фразами, и я подхожу к Руслану.

– Держи, – достаю из кармана триста экю, – это на топливо и молочко для деток.

– Не надо. – Чеченец опускает глаза.

– Успокойся. Я никому не собираюсь рассказывать про твой бизнес. Рано или поздно, ты все равно попадешься. Или своим, или испанцам. Если ты попадешь в лапы Херардо, то он возьмет тебя за яйца и заставит работать на себя. Если про наркотики узнают твои соплеменники, то ты останешься голым и босым. И тоже будешь работать на них. Бесплатно. Даже твой дядя не сможет тебе помочь. Думай, мой мальчик. Думай… Я уже не говорю про моральную сторону твоего бизнеса. Ах да! Ты ведь даже не знаешь такого слова, не правда ли?

Хмыкаю, засовываю деньги в его нагрудный карман и отпускаю. Через несколько минут Руслан уезжает. Ругается, наверное, и желает, чтобы мы свернули себе шеи в этих краях. Извини, парень, но такого удовольствия я тебе не доставлю. У нас еще дела есть.

На следующий день погода окончательно испортилась, и начались дожди. Добро пожаловать в сезон дождей, господа! Как же я ненавижу этот всемирный потоп местного розлива! Такое ощущение, что влага проникает всюду. Все насыщено дождевой водой под завязку. Под пробку! После дождя появляется солнце – и пытка продолжается. Стопроцентная влажность и духота. Одежда прилипает к телу. Страна вечной сырости, черт бы ее побрал!

Шли медленно. Очень медленно. Под вечер нашли полузатопленный грот. Вода стекала по его стенам и собиралась в лужи. В коротких перерывах между ливнями выглядывало солнце. Спустя час оно спряталось за набежавшие тучи, и опять пошел дождь. Он лил, с короткими промежутками, до самого рассвета.

– Удивительно поганая погода. – Поль вытер ладонью мокрое лицо и пристроил котелок над спиртовкой.

– Ты стареешь, Медведь.

– Как бы не так! Я никогда не любил воду. Тем более если она льется с неба.

Вообще-то он прав. Сырость – жуткая штука. Отсюда и ревматизм, и плохое настроение, и неправильные мысли… Я как-то застрял в саванне. Не рассчитал по времени – и влип. Не доехал ста километров до Виго. Неделю просидел в машине, шалея от дождей. Хорошо, что машина стояла на каменистом пятачке. Остановись я на грунте – и попытка уехать окончилась бы полным провалом. Здешняя земля не любит таких экспериментов. Закопался бы в раскисшей глине и сидел по уши в грязи.

Кстати, один мой приятель так и погиб. В двадцати километрах от Билокси. Он и его приятель гнали грузовик из Аламо. Начались дожди, и грузовик увяз. Они посидели к кабине два дня, а потом, прикинув расстояние до людей, решили бросить машину и идти пешком. Может, и дошли бы. Если бы не нарвались на большую гиену. Они в период дождей жутко злые. Потому что голодные. Охота, как ни крути, при раскисшем грунте – хреновая. Мой приятель погиб сразу. Его напарник застрелил хищника и с разорванным боком сумел добраться до Билокси. Машину вытащили только через полтора месяца.

Утро началось… Правильно – проливным дождем. К нему добавился пронизывающий ветер. Погода – врагу не пожелаешь. С одной стороны, это хорошо – меньше лишних глаз. С другой – откуда здесь лишние глаза? Идем такими тропами, что и местные не додумаются. Почему? Потому что им не нужно прятаться и лезть в горы необязательно.

Через два дня мы вышли к воротам Арч-Корта. Нашли укрытие и залегли отдыхать. Увы, но с пещерой нам не повезло – не нашли. Поэтому пришлось довольствоваться густым кустарником, которым зарос прилегающий к аулу склон. Если бы не дождь, то можно сказать, что все идет неплохо. За этой пеленой трудно разглядеть, что происходит в ауле. Нужный нам дом стоит на некотором отдалении от остальных. Двухэтажный, выстроенный из красного кирпича. Высокий забор с изукрашенными резьбой воротами. Все говорило о достатке и положении хозяина.

Если бы не проливной дождь, то селение перед ними как на ладони. Двадцать – тридцать домов, разбросанных вдоль пологого склона. От полуразвалившихся, сложенных из дикого камня лачуг до двухэтажных кирпичных коттеджей, укрывшихся за высокими, прочными оградами. Последних было крайне мало. Два или три дома. Там жили помощники и советники местного амира. В стороне – недостроенная мечеть. Судя по количеству и качеству материалов, сложенных на площадке, – денег на эту стройку не жалели.

Поля разбудил муэдзин, когда начал призыв к утреннему намазу ас-субх. Минарет еще не построен, так что кричит святоша с одной из башен мечети. Нардин видел девятый сон, а этот поборник веры начал орать и перебил просмотр десятого. Если добавить к этому хреновую погоду, то настроение у Медведя было не очень хорошим. После этого раннего подъема, закусили банкой консервов, и Поль ушел осматривать окрестности.

Если не брать в расчет заполошные крики муэдзина, то аул выглядел так, словно все вымерли. В этих краях люди не любят ранние подъемы. Мы видели всего двух человек. Пожилого мужчину, который под проливным дождем отправился к соседу, и молодую (судя по ее движениям) женщину, выбежавшую из дома, чтобы взять корзину, брошенную у ворот.

Примерно через час вернулся Поль.

– Я нашел место, где можно заночевать. С большим комфортом, нежели здесь.

– Чем тебе эти кусты не угодили? Аул как на ладони. Когда дождь не льет.

– Через пару дней нас совсем затопит. Будем лежать в луже и пускать пузыри от радости? Аул можно разглядывать и оттуда. Кто там шляется? – спросил Нардин и прищурился.

Я поднес к глазам бинокль, рассмотрел человека, который вышел на террасу, и даже хмыкнул.

– Собака сменила хозяина… Вот уж не думал, что встречу эту паскуду. Это святой отец из Виго.

– Там пастор? Тот самый? Мусульманин?

– Да. Как видишь – он начал отращивать бороду. Такой бравый моджахеддин получится, что только держись! Знать бы, каким образом он сюда попал…

– Чего тут думать? Парень решил сменить хозяев, только и всего. Тебя это удивляет? А вот и наш старичок. Кстати, а он бодро выглядит для своих лет…

На террасе появился еще один мужчина. Пожилой, лет семидесяти, если не больше. Лицо покрыто глубокими морщинами. На нем какой-то балахон, отдаленно напоминающий халат. Для полного комплекта только чалмы с длинным, свисающим на плечо фачем не хватает. Будет похож на Моллу Несарта[15]15
  Молла Несарт – Ходжа Насреддин (чеченск.).


[Закрыть].

– Что с охраной?

– Думаю, что несколько человек живут в доме для гостей. Видишь?

– Вижу. Почему решил, что только несколько? Может, их там десяток?

– Нет, – покачал головой я. – Во-первых – они слишком лениво бродят по территории. Скучно, и они расслабились. Если нет опасности, то держать большую охрану бессмысленно. Если что-то начнется, то соберутся бойцы, живущие в ауле. Во-вторых – они зарезали одного барашка. Так что там не больше семи человек. Думаю, что два-три охранника, хозяин и прислуга.

– Старик разве не женат?

– Он вдовец. Иногда ему привозят молоденьких рабынь, чтобы они разогнали ему кровь. Старик любит это дело.

– Часто привозят?

– Практически каждый месяц. Он не только сам этими девочками занимается. Любит, старый паскуда, смотреть, как девчат насилуют. Его бойцы помогают. Насилуют, избивают. В пылу страсти. Потом, если не сильно обезображена, продают на юг. Там народ не привередливый. Поль, ты же присутствовал при нашем разговоре с дядей Руслана?

– Вы говорили на арабском. Я плохо его знаю.

– Да, я как-то об этом подзабыл…

Старик, который живет в этом доме, – Анзор Ахлаков. Это про него рассказывал капитан Верещагин. По его словам, где-то здесь и сынишка его обитает – Асхад Ахлаков. И около сотни отморозков, помешанных на святой войне с неверными. Точнее – войне с неверными за вполне достоверные наличные. Хороший бизнес. Пока самих в грунт не закопали.

– Интересно, а почему аул выглядит таким заброшенным?

– Все ушли с кафирами воевать, – хмыкает Нардин.

– Что-то мне не верится…

– Ты какой-то неправильный мусульманин.

– Я умный мусульманин, а это большая редкость.

Ночью опять пошел дождь. Начался мелкой серой взвесью, а потом разгулялся, разошелся тяжелыми гулкими каплями и превратился в пронизывающий до костей ливень. Плохо. Для тех, у кого нет крыши над головой. Для тех, кто в пути. Для тех, кто не умеет терпеть и ждать. Плохая погода. Но для наших дел, на сегодня запланированных, лучшей погоды и не придумаешь. Даже если очень постараешься.

15 год по летоисчислению Нового мира

Перевал Арч-Корт

Двор был пуст. Если не считать двух потрепанных джипов, которые стояли у ворот гаража. Судя по окнам с выбитыми стеклами, прикрытым полиэтиленовой пленкой, и пулевым пробоинам – недавно влипли в переделку. Почему не в гараже? Черт его знает – гараж мы не проверяли. Рядом с ним находится караульное помещение, и соваться в этот гадючник желания не возникало. К нашему счастью – погода была дрянь, и лило как из ведра. Даже охранник, который должен был охранять территорию, и тот ушел в караулку. Ну а как иначе назвать этот маленький домик, рядом с гаражом? Караулка – она и в Африке караулка. Хотя… Охранника понять можно. Мокнуть ему неохота, вот и решил парень погреться за чашкой чая. Хреново у них с дисциплиной. Эх, давно здесь никого не резали! Ничего, если надо, то мы это исправим.

Через забор перемахнули быстро и незаметно. Ливень усилился, и шансов, что нас заметят, было немного. К темноте добавилась сизая пелена дождя, и предметы теряли свои очертания. Они словно растворялись в этой промозглой ночной сырости. Рядом со мной тихо хекнул Поль, приземляясь на раскисшую землю. Он присел и тенью скользнул в сторону. Наследить не боялись – дождь все смоет. Почва здесь глинистая, перемешанная с камнями и щебнем – следов почти не остается.

Итак…

Территория, огороженная высоким забором. Довольно большая и ровная. Без привычных для этих мест террас, валунов и пригорков. Представляю, сколько пришлось повозиться рабочим, чтобы двор выглядел как теннисный корт. Хотя… Какие здесь рабочие? Рабы! Здесь все делают рабы. Строят, обрабатывают сады, роют канавы для орошения садов. Даже убивают. Что? Вас это удивляет? Вы плохо знаете эти места, господа! Рабы убивают других рабов. Просто и без всяких эмоций. По благодушному кивку хозяина. И никаких сожалений при этом они не испытывают. Да, здешние рабовладельцы умеют ломать людей. Играют на простейшем рефлексе – желании жить. Если раб не будет убивать, то убьют его. И люди, ослепленные безысходностью, убивают. Без эмоций, соплей и сожалений. Добей упавшего! Отними кусок заплесневелой лепешки у слабого! Вот так и живет раб. Поверьте мне на слово – я видел в этих краях многое. Люди, попавшие в рабство, ломаются. За редким, очень редким исключением. Немногие, кто сумел сохранить в себе стержень, долго в плену не сидят – или убегают, или их убивают, как собаку, зарычавшую на своего хозяина. Или сломайся, или сдохни – третьего не дано.

Что у нас здесь еще? Ворота… Высокие, крепкие, двустворчатые. Посередине участка стоит двухэтажный дом, сложенный из красного кирпича, что само по себе указывает на высокий статус хозяина. Кирпичи – товар дорогой. Их везут откуда-то с южного побережья. Остальные дома в поселке выстроены из диких камней и глины, перемешанной с навозом, соломой и ветками кустарника. А в этом доме даже крыша покрыта черепицей… И представить себе не могу, сколько он за нее заплатил. Это очень дорого.

По левую сторону от ворот – как я уже говорил – гараж и караульное помещение. Между прочим, очень глупо построили – из окон дома караульное помещение не просматривается. В пяти метрах от забора начинался небольшой сад, где росли два или три десятка деревьев с выбеленными стволами. Кто-то мне рассказывал, что саженцы фруктовых деревьев, привезенные из Старого Света, здесь неплохо приживаются. Видимо, старика-хозяина ностальгия замучила, вот и заказал десяток-другой. На заднем дворе, куда мы сразу переместились, стоит беседка, украшенная вычурной резьбой. Если быть точным – нечто похожее на классическую ротонду.

В самой глубине двора – несколько хозяйственных построек. Ничего интересного. Сельскохозяйственные инструменты, развешанные по стенам, какие-то ящики. На одной из стен аккуратно развешаны цепи. С ошейниками для людей. На каждую цепь, длиной в четыре метра, – три ошейника. Это так называемые «горные». Потому что пленники – это товар. Востребованный и дорогой. И при движении по горам рабов заковывают именно по трое. Если один сорвался, то у оставшихся есть шанс удержаться на тропе или карнизе и вытащить упавшего. Если заковать по двое, то сорвутся оба. Больше трех – неудобно идти.