Текст книги "Лишнее золото. За гранью джихада"

Глядя на эту «безразмерную» семейку, устроившуюся недалеко от нас, я подумал, что надо опасаться не грядущей войны, а голода. Отсутствием аппетита эта парочка не страдала.

– А ведь еще пять лет назад таких было не встретить, – кивнул на эту парочку Майкл.

– Знаешь, почему они здесь начали появляться? – спросил Поль, аккуратно открывая консервы для обеда.

– Устали от бетона и бекона?

– Не только. Просто однажды они оглянулись – и захотели почувствовать нечто иное, чем слюнявую радость от распродаж. Как ни крути, но каждый из людей однажды подходит к определенному пределу. Он неожиданно останавливается и начинает думать. Некоторые называют это «кризисом среднего возраста».

– Эти хомячки? – удивился Беннет и оглушительно расхохотался. – Ты серьезно? Вот эта дамочка? Украшенная золотыми перстнями как рождественская елка?! Убейте меня, сэр, но мне в это не верится…

– Зря не веришь, – спокойно заметил Нардин и запустил ложку в банку с говяжьей тушенкой (кстати, их изготавливают на востоке, неподалеку от Кадиза).

– Поль, ты становишься философом! Что, старость мелькнула на горизонте? Передай мне хлеб, – попросил я и облокотился на свернутый спальный мешок, брошенный на землю рядом с нашим джипом.

Нардин выдал мне толстый ломоть свежего хлеба, купленного в Билокси, пробурчал что-то про «вечных романтиков» и продолжил разговор с Беннетом.

– Последние несколько лет много изменили в этом мире. Да и в Старом не все так гладко. Эти, как ты их называешь, хомячки – прекрасная иллюстрация происходящего.

Пока они тихо обсуждали наших соседей, я доел консервы, выпил кофе и сел на землю рядом с машиной. Закурил, обвел взглядом наш конвой и покачал головой:

– Философы, твою так…

На самом деле – Поль прав. Последнее время в Новый мир начали прибывать вот такие персонажи, как эта упитанная парочка. Лет пять назад, увидь я такую пергидрольную дамочку с необъятной талией, решил бы, что перегрелся на солнце. Последние же несколько лет Орден старательно меняет привычный портрет переселенца. Думаю, вам не надо объяснять мотивы? Вот именно…

К удивлению, в этих местах было тихо. Для сравнения – дорога между Виго и фортом Линкольн была гораздо опаснее. Там не проходило и недели, чтобы кого-нибудь не пристрелили или ограбили. Здесь все иначе. Видимо, в этих местах бандитов хорошо прижали, и они предпочитают работать восточнее – на землях, принадлежащих Европейскому союзу. Хотя… пожалуй, нет – я могу назвать одну версию. Европейцы всегда были избалованными придурками, любящими играть в демократию и извращенную вседозволенность, которую они называют тупым словом «толерантность». Меня тошнить начинает, когда я вижу какого-нибудь очкарика с козлиной бородкой, блеющего про «уважительное отношение к чужим вкусам и идеям». Этим «уважением» с большим удовольствием пользовался мир криминала. Например? Извольте… В Европейском союзе бандитов, как правило, приговаривают к принудительным работам. В Техасе, соседней с ним Конфедерации, и Аризоне с Невадой – с точностью до наоборот: бандитов расстреливают. В редких случаях, если подворачивалось крепкое дерево – «доктора» выписывали солнечные ванны с пеньковым галстуком. Без долгих разговоров о идеях и вкусах. Если преступление связано с сексуальным насилием – сажали на кол.

Пока Нардин с Беннетом продолжали спорить о новых переселенцах, конвой тронулся дальше. Мимо нас неторопливо проехал джип охраны с нарисованной лисицей и занял место в голове колонны. Рация прохрипела что-то нечленораздельное. Я перебрался на заднее сиденье, накрыл глаза панамой и задремал. В голову лезли самые разные мысли, и не все были хорошими.

Обмен… Все эти договоренности хорошо выглядят на словах, но в реальности бывает намного хуже. Помню, как один раз меняли сына моего приятеля на сто тысяч экю. Один из бандитов подвел ребенка к нам и чересчур сильно подтолкнул его к отцу. Нервы у папаши и так были на пределе, и он, вместо того чтобы просто передать чемоданчик с наличными, бросил его в голову бандиту. А чемодан был довольно тяжелым… В итоге – началась свалка, которая лишь по счастливой случайности не закончилась стрельбой.

Да, как бы вам ни хотелось выпустить кишки этим похитителям, никогда не забывайте, зачем пришли на встречу. Получить заложника живым! Живым и желательно здоровым. А кишки… их можно выпустить и позже. Месть – это блюдо, которое подают холодным. И помните – день обмену не подлежит. И этот, и вчерашний, и завтрашний. Вся жизнь по большому счету – это череда случайностей, не поддающихся логике. Не надо торопиться. Как бы вам этого ни хотелось.

15 год по летоисчислению Нового мира

Развалины старого форта Ли

Вчера, уже в сумерках, мы прибыли в форт Ли. Переночевали, заправились и уехали в сторону побережья. Форт Ли… Место, хорошо знакомое и мне и Полю. В этих краях мы проходили с Чамберсом, когда шли на юго-запад. От старого форта Ли почти ничего не осталось. Несколько обугленных досок на месте, где некогда стояли жилые вагончики, и ржавые железные бочки, брошенные на берегу. На пригорке, где был расположен наблюдательный пункт, похоронены убитые жители форта. За могилами никто не ухаживал. Они почти сровнялись с землей, и лишь простой деревянный крест высился над местом их гибели. Мы встали чуть дальше. На том самом берегу, где когда-то останавливались с ночевкой.

Здесь нашлось немало древесного мусора, который пошел на дрова. Неторопливо поужинали, а потом развалились на спальных мешках и долго болтали, вспоминая разные случаи из жизни. Разговор зашел о грядущей войне между Демидовском и набирающим силу Югом. После обсуждения этой проблемы перешли к тактике партизанской борьбы. Мы с Полем вспомнили Гвиану, а Майкл Беннет рассказывал про вьетнамские туннели Ку Чи, в которых ему довелось «работать» в конце шестидесятых.

– Однажды мы обнаружили туннель гуков прямо под нашим лагерем! Вы представляете? Я уже не говорю про все эти гадости, которые обнаружили, когда полезли вниз. Ловушки такие, что Стивен Кинг удавился бы от зависти! Да, сэр! У него фантазии бы не хватило, чтобы придумать и сотой доли того, что делали эти узкоглазые!

– Газом их не травили? – спросил Нардин.

– Травили, сэр! Они живучие, как тараканы! В одном месте мы пробовали выкурить их, но ничего не вышло. Знаете почему? Гуки устраивали водные пробки, которые не позволяли отраве проникнуть в жилые проходы. Чертовы азиаты… Я уже не говорю про змей, скорпионов и волчьи ямы с кольями. Подстерегали за каждым углом! Того и гляди, что накинут тебе на шею проволочную удавку. Первое время в нашем подразделении были такие потери, что хотелось сбросить атомную бомбу и взорвать этот желтый ад к чертовой матери!

– Демидовским будет посложнее, – заметил Поль и поморщился, – там горы, пещеры…

– Да, сэр! Если честно, то я не завидую ребятам из Демидовска. Они умеют драться, но против таких банд, как у них на юге, воевать будет тяжело. Кстати, если начнется заварушка, наши парни думают отправить к русским немного добровольцев. Орден, когда узнает, сдохнет от злости.

– Если бы Орден подыхал каждый раз, когда ему вставляют палки в колеса, – заметил Поль, – то давно бы уже откинулся. Там парни не глупые. Знают, кому и что продать. Когда продать. Кого поддержать, а кого придержать. Напоминают британцев и эту старую стерву с паскудной улыбкой – их королеву.

– Да, сэр, – согласился Майкл. – Я тоже не удивлюсь, если среди начальников затесались несколько джентльменов из Лондона. Знаете, таких, – он щелкнул пальцами, – с жутко породистыми предками. Частные школы, пансионы и все такое.

– И сколько парней собралось, чтобы размять кости?

– Думаю, сэр, что два батальона наберется. У нас всегда хватает желающих подраться. Даже наш пастор говорит, что грех не воспользоваться такой возможностью.

– И половина парней, собравшихся в Демидовск, будут из Техаса, – усмехнулся я.

– Как бы не так, сэр! Больше чем половина! Гораздо больше, – хмыкнул Майкл и начал копаться в своем рюкзаке.

Он так разошелся в этих воспоминаниях, что вытащил из портмоне несколько черно-белых фотографий. По его рассказам, их сделал легендарный Хорст Фаас. Да, тот самый фотограф, долго работавший во Вьетнаме. Я слышал, что этот фотокорреспондент исколесил половину Вьетнама и даже умудрился поймать пулю, ползая с парнями по рисовым лужам. На потертых, но бережно хранимых снимках мы увидели худощавого парня с веселой ухмылкой. Сейчас, глядя на нашего седого «оружейника», даже не верится, что этот молодой парень и есть Майкл Беннет. В зубах юнца зажата измятая сигарета. Надпись на ленте шлема: «War Is Hell». Сбоку виднеются пачка сигарет «Camel» и зажигалка.

– Глаза не спрячешь, – заметил Поль, возвращая фотографию Майклу.

– Да, вы правы, сэр, – кивнул Беннет, бережно убирая фотографии в бумажник.

Они правы. Людей, побывавших на войне, чувствуешь сразу. Глаза меняются. После первой драки, где ты встаешь лицом к лицу со смертью. Когда впервые убиваешь в рукопашной. Когда первый раз воешь над убитыми друзьями… Потом и на жизнь смотришь немного иначе.

Майкл долго возился, устраиваясь в спальном мешке. Он даже пошутил, что можно не дежурить. Мол, за нами и так присмотрят, чтобы ничего плохого не случилось.

Поль хмыкнул что-то неразборчивое, но первое дежурство отдал мне. Я предпочитаю дежурить под утро, но не сегодня. Надо хорошо выспаться. Завтра буду общаться с похитителями, а для этого нужна свежая голова.

Костер мирно потрескивал. Рядом шумел прибой. Тихо и мирно. Беннет, словно угадав мои мысли, посмотрел на огонь и хмыкнул:

– Да мы просто на пикник выбрались!

– Детей бы выкупить без проблем, – заметил Поль. – Вот тогда можно и на пикник. С барбекю, пивом и девочками.

Если все будет хорошо, то завтра обменяем двести тысяч экю на маленькую сеньориту Васкес. После этого вернемся в форт Ли и разделимся. Майкл Беннет доставит девочку к ее родителям в Виго, а я и Поль отправимся на территорию Московского протектората, чтобы завершить сделку. Майкл был против такого плана, но мы смогли его убедить, что свою работу он уже сделал. Доставить девочку целой и невредимой тоже непросто. Мало того: в форте Ли нам придется пообщаться с людьми Ордена. Сделать заявление о проведенном «освобождении» и получить подтверждающую телеграмму от Керро Васкеса. Какую? Что он доверяет Майклу Беннету везти свою дочку в Виго. На основании этой телеграммы будет выдана бумага, которая является временным документом девочки и гарантией того, что на промежуточных блокпостах Майкла не заподозрят в ее похищении.

Ночь прошла спокойно. Даже тюлени, обитавшие неподалеку, не беспокоили. Машины мы увидели за полчаса до наступления полудня. Сначала заметили пыль, и уже через полчаса разглядывали два джипа, остановившихся метрах в двухстах от нас. Майкл оказался прав. Со стороны берега к ним вышли два человека. Видимо, сидели там, укрываясь в прибрежных скалах.

– Я же говорил, что без ручных обезьянок не обойдется, – хмыкнул Майкл и сплюнул на землю. – Будь моя воля…

– Дикий народ, – сквозь зубы процедил я, – дети гор…

После короткого разговора со своими приятелями от машин отделились несколько человек и направились в нашу сторону. Трое. Шли неторопливо, бросая осторожные взгляды по сторонам. Оружие спокойно висело за спиной. Один из них – крупный парень с бритой наголо головой – нес девочку, перекинув ее через плечо как большую куклу.

– Клуб диких бородачей, – хмыкнул Беннет и прищурился.

Да, бороды были у всех троих. Не знаю почему, но эти бороды меня всегда бесили. Хотелось отрезать. Вместе с головой.

Парни подошли поближе и остановились. От них отделился один и что-то крикнул, но я не разобрал. Ладно, не первый раз замужем… Я взял брезентовый сверток с деньгами и вышел вперед…

Невысокий мужчина лет тридцати. Борода росла так густо, что подступала к глазам. Нос с горбинкой. Пока разговаривали, он что-то жевал. Бьюсь об заклад, что не жевательную резинку. Одежда полувоенная. Брезентовая разгрузка, «калашников» с подствольником и закрытая пистолетная кобура на поясе. Судя по ее размерам – там «стечкин».

Арабского языка он не знал. Чеченского – я не знал. Он пытался заговорить на английском, но и с этим языком оказалось сложно. Понять практически невозможно. Какие-то обрывки фраз. Мешанина, состоящая из «дай-бери-деньги-ребенок». Я перешел на русский. Оказывается, что русский он знает. Акцент резкий. Как говорила одна моя знакомая – «гортанно-экающий».

– Итак, господа…

– Деньги привез? – хмуро спросил он.

– Девочка где?

– Не переживай, – кивнул мужчина и, не поворачивая головы, что-то сказал. Его бритоголовый напарник подошел к нам и опустил девочку на землю. На ее голову был наброшен матерчатый мешок, а руки связаны толстым шнуром. Видимо, связали не так давно. Кстати, мужик стоял с левой стороны от девочки, придерживая ее за худенькое плечико. Не такой придурок, как кажется. С этой стороны, если встреча пойдет не так, больше шансов выжить.

– Не переживай. Все на месте.

– Деньги…

– Мешок. – Я махнул в сторону пленницы и пояснил: – Сними мешок с головы девочки. Вдруг ты другую привез. Зачем мне платить деньги за чужого ребенка?

– Не переживай. – Он довольно оскалился и сдернул мешок. – Смотри и любуйся.

– Ну-ну…

– Не переживай, – опять повторил он. – Никто и пальцем не тронул.

– Надеюсь, без проблем…

– Слово даю.

– Что мне твои слова. – Я развернул брезентовый сверток с деньгами. – Считать будешь?

– Нет… Тебе ведь тоже проблемы не нужны, так?

Он подтолкнул девочку ко мне. Она, как следовало ожидать, была в заторможенном состоянии. Правда, в любой момент это могло смениться истерикой. Ладно, с этим потом разберемся. Синяков не видно, царапин и ран – тоже. Я взял ее за плечи и улыбнулся:

– Все хорошо, маленькая. Все хорошо. Скоро мы поедем к твоему папе.

Она посмотрела на меня, но ничего не ответила. Взгляд – как у запуганного зверька. Тело дрожит мелкой дрожью, но в глаза мне посмотрела. Очень хороший знак. Я присел рядом с ней и быстро провел руками по ее телу. Мало ли что… Один раз мне пытались передать пленника с хорошим зарядом взрывчатки. Это не тот случай, но осторожность никогда не мешает.

– Не переживай, – сказал он свою любимую фразу.

– Все хорошо, – кивнул я, – до встречи в Москве.

– Хорошо. Встретимся там. Насир скажет где.

Разошлись тихо и мирно. Парни ушли к машинам и уже через десять минут уехали.

– Их там катер ждет, – высказал предположение Майкл, провожая их взглядом.

– Может быть, и так. Уходим…

15 год по летоисчислению Нового мира

Москва, Московский протекторат

– Я тебя резать буду, Насир, – прорычал я и взял «помощника» за горло. Достал нож и провел лезвием по его щеке. Показалась кровь.

– Господин Карим… – Он захрипел и как зачарованный уставился на нож.

– Боишься сдохнуть? Что ты за тварь такая?! Ты даже умереть как мужчина не можешь…

– Господин Карим…

– Ты старая, паскудная свинья! Все-таки не можешь завершить сделку честно? Решил поиграть? Хорошо, я не против…

– Погоди, – Поль отвел мою руку с ножом в сторону, – еще успеешь выпотрошить.

– Чего тут ждать?! Я его сейчас на мелкие куски порежу.

– Не торопись. Ответит на мои вопросы – и делай с ним что хочешь!

– Хорошо. Пойду, свиную шкуру поищу. Чтобы в нее завернуть эту тухлятину и закопать где-нибудь на задворках. Тьфу, погань…

– Сходи, покури, – предложил Поль, – а я тут с ним пообщаюсь.

Он прав. Борясь с желанием убить этого придурка, я выругался, взял лежащие на столе сигареты и пошел к выходу на веранду. Уже открыл двери, когда услышал чавкающий звук удара. Оглянувшись, увидел, как Поль потирает кулак, а старик валяется на полу и харкает кровью. Долго плеваться ему не разрешили, и в челюсть «прилетело» ботинком. Нечего полы пачкать. Судя по хрусту, Поль выбил ему несколько зубов.

Вот за что я всегда уважал Нардина, так это за правильно подобранный тон разговора! Ни тебе криков, ни тебе угроз. Сначала заедет несколько раз в зубы, а только потом задает вопросы. Правильно – когда человек чувствует боль, мозги работают иначе, и на мелочи не обращают внимания.

Еще удар! В промежность. Я даже поморщился. Это больно. А Нардин стоит и спокойно смотрит на лежащего перед ним Насира. Даже что-то невнятно пробурчал. Вежливо и спокойно. Чтобы там угрожать или ругаться – боже упаси! Никогда такого не было. Умеет Поль разговаривать с людьми. Талант! Главное, чтобы не пришиб этого «помощника» раньше времени.

На улице было жарко. Жарко и душно, как это бывает перед наступлением вечерней прохлады. Меня захлестывало бешенство. Хотелось убить кого-нибудь. Эта тварь осмелилась что-то лепетать! Сука… Мало того что эти мрази разгуливают по улицам как у себя дома, так еще и воевать не прекращают. Даже здесь, в Москве…

До Москвы мы добрались без проблем. Дорога до ужаса скучная. Все эти страшилки, которыми любят пугать новых переселенцев в Порто-Франко, про дикие земли и банды, наводнившие приграничные районы, можно забыть. Банды бродят или далеко на востоке – в районе Европейского союза, или южнее – по ту сторону Амазонки. Там, где есть чем поживиться. В Московском протекторате у них свои интересы. Здесь их теплое лежбище, которое покрывает городская власть.

Как уже говорил – доехали без проблем. Два раза встречались с попутными конвоями, но решили не присоединяться. Первый состоял из грузовых машин и шел слишком медленно. Второй был слишком многочисленным. Это чревато частыми остановками, что для нас нежелательно. Хотелось побыстрее добраться до Московского протектората, снять деньги в банке, обменять их на малыша Шарля и забыть как дурной сон.

И вот, черт побери, приехали… Вместо спокойного обмена – вляпались в дерьмо по самые уши. Мне сразу не понравилась ситуация в этом «королевстве», но я не думал, что все так хреново сложится. Не удивлюсь, если местные власти организовали здесь транзитную точку для отправки оружия на юг. Бедный Демидов… Воевать всегда тяжело, но воевать, когда тебя продают свои же – это невыносимо.

Ладно, политику – в сторону. Вернемся к нашим баранам. Если коротко, то «семья», промышляющая киднеппингом, начала конфликтовать с другой «семьей». Хорошо – не семьей, а тейпом. Какая, хрен им в глотку, разница?! Ладно, будь по-вашему. Тейп, который похитил нашего Шарля, что-то не поделил с другим тейпом. Не знаю, что у них там происходит, но похоже на обычную конкурентную борьбу. Место под солнцем делят…

В итоге всего этого курьеров, которые должны были доставить маленького Шарля в Москву, перехватили другие уроды. Одни бандиты перебили других. Собрали трофеи и убрались на свою территорию, прихватив четырех заложников. Вместе с Шарлем был кто-то еще. Можно сказать, что их похитили во второй раз. И выкуп требуют уже не с нас, а с тейпа-конкурента. За каждого человека просят по триста тысяч экю. Цена нереальная, и они прекрасно это понимают. Это так – легкая издевка победителей над побежденными.

Шансов, что первоначальные похитители окажутся «благородными разбойниками» и выкупят малыша, нет. Они будут разбираться с соплеменниками, забыв про заложников. Кровная вражда, стрельба богу в окна и сумасбродная лезгинка у костра. Потом покричат «Аллах акбар!» и успокоятся. Что это значит? Ни хрена это не значит! Мальчика или убьют, или превратят в раба. Продадут дальше на юг. Там хватает извращенцев, любящих живые игрушки.

Насир сглупил, что пришел на встречу с нами. Его человек встретил нас на главной улице, когда мы прибыли в город. Передал записку и схему, где нас будет ожидать «помощник». Это оказался ангар на южной окраине. Судя по внешнему состоянию – недавно сгоревший. Сюда мы и прибыли под вечер, чтобы услышать лепетание этого старика. Или он надеялся, что мы проникнемся его тяжелым положением? Не знаю, на что он рассчитывал. По крайней мере, старик не ожидал моей реакции. Он думал, что я буду искать еще сто тысяч?! Эта ситуация переходит все границы, и надеяться на счастливое разрешение не приходится. Поэтому после того как Насир рассказал про «некоторые трудности с выполнением обязательств» и назвал их «неприятной задержкой», то сразу получил по голове. Без лишних разговоров.

Задержка у него… Тварь. «Неприятная задержка» – это когда светловолосая любовница (у которой муж блондин) говорит, что будет рожать от тебя ребенка, а ты на блондина никак не похож, скорее – совсем наоборот. Вот это – неприятная задержка. Потому что ей придется что-то придумывать для своего мужа!

Так… спокойно… На что рассчитывал Насир? Почему не скрылся? Может, он надеялся, что я буду молча кивать головой и сокрушаться? Почему он не убежал? Да, я сумбурно рассказываю, но поверьте – мне не до гладких рассуждений и высоких стилей. Хочется крови. Когда старик замер на полу ангара, мы с Полем загрузили его в машину, где уже отдыхал его «напарник». Тот самый, который стоял неподалеку от входа. Поль воспользовался тем, что людей поблизости не было. Приложил бородатого парня по черепу и упаковал его по всем правилам «почтового» ведомства.

После этого мы отвезли парочку в дом, который нам посоветовал Майкл, перед тем как отправиться в Виго. Видимо, он здесь частый гость. Было достаточно найти в Москве нужного человека и передать привет от Беннета, чтобы получить ключи от дома. И уверение, что мы можем рассчитывать на определенную помощь. Так сказать, «все необходимое, что не выходит за рамки выполнимого».

Небольшой дом на окраине. По левую сторону – высокий, опутанный рядами колючей проволоки забор. Не знаю, что за ним находится. Похоже на складские помещения. Сразу за задним двором – граница грузового терминала. Тихое местечко.

Внутри чисто и аккуратно. Даже подвал есть. Низкий, но со всеми «удобствами». Под удобствами я понимаю две камеры с решетчатыми дверями. В глубине – замаскированный выход к реке. Ладно, это мелочи. Освещение – скудное. На стенах несколько тусклых лампочек, защищенных проволочной сеткой, и еще одна свешивается с потолка.

Пленников мы развели по разным комнатам и приступили к разговору. Пока бородатый юнец приходил в себя, мы говорили с Насиром. Дальше? Дальше вы уже знаете – меня выперли на перекур.

Через двадцать – тридцать минут открылась дверь, и на крыльцо вышел хмурый Нардин. Он задумчиво стер кровь с тыльной стороны ладони. Медленно закурил, несколько минут молчал, потом пересказал то, что удалось вытянуть из Насира. Видимо, старик сильно испугался. Щебетал так, что впору язык подвязывать. Мало того, что выложил весь расклад по инциденту, так еще и сдал одного из информаторов в Виго. Когда Поль назвал это имя, я ушам своим не поверил. Даже переспросил:

– Кто?!

– Я сам охренел, – пожал плечами Поль, – но факты – вещь упрямая. Их можно проверить. Тем более – Насир врать не станет. Не та ситуация, чтобы дезинформацией заниматься, а на героя он не похож. Мы, если можно так выразиться, его единственный шанс выжить.

– Дьявольщина… Что предпримем, Поль?

– Ничего, – пожал плечами Нардин, – разве у нас есть выбор?

– Выбор есть всегда.

– Не в этот раз, Карим! Поэтому – успокойся. Что-то ты разбушевался… Понимаю, что выкупать близких из плена тяжелее, чем чужих. Тем более если это дети. Для начала мы отправимся в Демидовск.

– С этим что? – Я кивнул на дверь, ведущую в комнату.

– А что с ним не так? Возьмем с собой. У него семья на юге. Ему, как ты понимаешь, есть чего бояться. Судя по тому, что он рассказал, его приятелей здорово пощипали.

– Но он же не чеченец…

– Ты очень удивишься, но он татарин. Из Крыма. Есть такой полуостров в Старом мире.

– Он давно работает с этими? – Я кивнул на другую комнату, где лежал второй пленник.

– Давно. Еще до переселения в Новый мир начал сотрудничать. Какие-то темные дела. Я не особо интересовался.

– И что ты ему пообещал?

– Пообещал, что если он нам поможет, то мы отпустим его живым и не будем искать его родственников.

– Ты умеешь уговаривать.

– Учителя хорошие были, – усмехнулся Поль. – Ты ведь знаешь, что последние пять лет я с такими часто общался. Раньше просто отдал бы его тебе. Или пристрелил, вздумай он запираться.

– Что делаем дальше?

– Едем на запад. Пока будем разбираться с проблемой, Насир посидит у людей Демидова. Думаю, что там найдется какая-нибудь грязная яма для этого придурка. Второго… – Поль несколько секунд думал, а потом кивнул в сторону реки: – Второго можно расспросить и отправить в речку. Пусть поплавает. Местная фауна только рада будет. Думаю, что ничего полезного он все равно не скажет.

– Демидов, думаешь, поможет?

– Только и дел у Демидова, чтобы нам помогать! Тем более сейчас, когда война на носу. Просто оставим у него эту тварь. Пусть подержит до нашего возвращения. Если не вернемся, то нафарширует его свиным дерьмом и бросит где-нибудь в саванне.

– Надо вернуться, Поль. Остались неоплаченные счета. Нехорошо: с долгами – и на тот свет…

– Я знаю, Карим. Знаю. Не только долги… У меня сын, а у тебя Беатриче. Есть ради чего жить. Да и малого надо вытащить из этого дерьма.

– И еще одна паскуда, в Виго, с которой хочу поговорить. Вдумчиво и серьезно.

– Когда я узнал, кто поставляет информацию из Виго, – Поль покачал головой, – то ушам своим не поверил. Кто бы мог подумать?!

– И не говори, – отмахнулся я, – в голове не укладывается…

– Ну что, Карим, – хмыкнул Поль. – съездим в Демидовск? Глянем, как старые приятели поживают?

15 год по летоисчислению Нового мира

Демидовск

До Демидовска добрались быстро. Наверное, кто-то там, сидящий наверху, решил нам немного помочь. Или, наоборот, – не мешать? Да, так будет точнее. Это вполне «по-божески». Да, я не верю в Бога, в какой бы ипостаси его ни представляли. И религия – это всего лишь бизнес. Хорошо поставленный, рассчитанный на века бизнес. Я оскорбляю чувства верующих? Не оскорбляйте чувства атеистов – и мы будем в расчете. Да, я знаю, что на войне таких не бывает. Война и это… это война. Там время подчинено другим законам. Вера на войне – это призрачный шанс для людей, стоящих на грани между жизнью и смертью. На самом острие этого выбора. И вера, какой бы она ни была, – это шанс, который помогает им не сойти с ума. Если это кому-то помогло – я не против. Но за сорок лет имел возможность убедиться: если Бог существует, то он поступает хуже дьявола.

Мы присоединились к попутному конвою из двадцати машин. Десять грузовиков с какими-то большими ящиками, четыре автобуса с новыми переселенцами и шесть машин сопровождения. Кстати, джипы охраны – «шестьдесят девятые». Не знаю, как они сюда попали, но служат исправно. Если не ошибаюсь, в Демидовске таких около пятидесяти штук. Неубиваемая машина. Как правило, их используют на «коротких» конвоях. Военные на южной границе ездят на «лендроверах».

Насир лежал в багажнике, связанный по рукам и ногам. Что стало с его бородатым подручным? Не знаю. Наверное, удивляет рыб аккуратно разрезанным горлом.

– А эти ребята серьезно готовятся к войне, – заметил Поль.

Он прав. Когда мы пересекли границу между Московским протекторатом и территорией Русской армии, то сразу заметили разницу между «мирами». В отличие от «московского царства», на земле Русской армии часто встречались блокпосты, усиленные мобильными патрулями.

– Не только с юга гниль ползет. Из Москвы, как видишь, тоже. На золото слетаются, как стервятники.

– Да, – кивнул Нардин и помрачнел, – там золото. C'est là que gît le lièvre[10]10
  Вот там и зарыт заяц (фр. фразеолог.). Аналог русского выражения «вот где собака зарыта».


[Закрыть].

Демидовск бурлил. Этот город похож на кипящий котел. В нем не было той скучной неторопливости, что характерна для техасских городков. Сразу видно, что люди, которые здесь живут, пришли в эти места надолго. Они добьются своего. Судя по их энергии и масштабам строительства. К Демидову нас пропустили не сразу. Даже прямой звонок не помог. Сначала попали в руки охраны, которая нас тщательно обыскала. Оружие, естественно, забрали. Только через час попали в приемную. Как сказала его секретарша, – нас примут, как только закончится совещание. Мы не возражали. Секретарша у Демидова была «правильная». Лет сорока пяти. Светловолосая, с короткой стрижкой. Немного полновата, но это ее не портит. Внимательный взгляд. Зеленые, немного прищуренные глаза. Близорука? Вполне может быть, но я не замечал, чтобы она носила очки. Ольга Николаевна. Фамилию, к сожалению, не вспомню. Она из тех профессионалов, которых не часто встретишь в приемных начальства. Такие секретарши – большая редкость. В обоих мирах. Знают о делах больше своего начальника и охраняют шефа лучше, чем трехголовые церберы. Кстати, если не ошибаюсь, эта женщина знает семь языков. По крайней мере, ее арабский безупречен. Года два назад, когда мы познакомились, я получил большое удовольствие от общения с ней. Тогда же услышал, как она говорит на китайском. С представителем какого-то завода, прибывшего в Демидовск на переговоры. Китаец, услышав родную речь (да еще и даляньский диалект!), даже прослезился. Нет, этого языка я не знаю. Просто спросил у Ольги Николаевны, отчего это китаец слезу пустил…

Из дверей выходили взмокшие мужчины с толстыми папками. Некоторые из них были в промасленных рабочих спецовках. Совещание уже закончилось, а из дверей еще доносился хриплый голос Демидова, который распекал сослуживца за допущенные ошибки.

– Проходите, пожалуйста, – улыбнулась Ольга Николаевна и кивнула нам на дверь.

Демидов – почти такой же, как и десять лет назад. Невысокий, но крепкий мужчина. Нетороплив в движениях, но без этой развязной вальяжности, которой страдают многие начальники. Худое, аскетичное лицо, упрямые складки меж бровей, сетка мелких морщин и плотно сжатые губы. Выдубленная ветрами кожа и холодный взгляд. Совсем не изменился.

– Вы, парни, не обижайтесь, что вам легкий шмон устроили, – сказал Демидов, откладывая бумаги в сторону. В кабинете было жутко накурено. – Это уже не от меня зависит. Навязали мне тут охрану… Шагу ступить не дают.

– Правильно делают, – кивнул Поль. – Мало людей, которые хотят тебе пулю подарить?

– Хватает…

– Сколько покушений было? За последние полгода…

– Четыре, – скупо ответил Демидов.

– Вот видишь, – развел руками Поль, – а ты еще и недоволен. Правильно парни твои делают, что берегут. Как Аверьянов?

– Скрипит понемногу. Как сами-то? – Он перевел взгляд на меня. – Решили проблему?

– Решаем. За тем и приехали. Надо нам прогуляться немного… за речку.

– Даже так… – Демидов задумчиво хмыкнул. – Значит, что-то пошло не так?

– Да, – я даже щекой дернул, вспомнив слова Насира, – есть проблемы…

Открылась дверь, и секретарша внесла поднос. На нем стояли чайник и три стакана в изящных серебряных подстаканниках. Если не ошибаюсь, то ювелир – выходец из Дагестана. Стиль своеобразный, не спутаешь. Чай был хорош. Крепкий. Демидов не выносил слабо заваренный чай. Обнаружив «такое» в стакане, – ругался и называл «отравой». По привычке продолжал требовать чифир. Несмотря на возраст и все запреты врачей. Его, конечно, слегка обманывали. То, что нам принесли, чифиром не было. Это скорее «купчик» – крепко заваренный чай. Демидов недовольно бухтел, но признавал, – здоровье уже не то, что в «ранешнее время». Давление скачет, сердечко пошаливает. Увы, но ничего не поделаешь – годы берут свое. Годы – они и скалы выветривают…