Текст книги "Возрождение Зорга"

Земля.
Европейский сектор. Исследовательский центр «Башня»

Это была ночь рождения. Считанные часы оставались до рождения младенцев. Почти весь научный персонал собрался в инкубаторе. Ждали. Генри Симпсон ходил важный и то и дело поглядывал на монитор, где отражались процессы белкового синтеза.

– Ну, Иван, скоро вылупятся твои первенцы!

– Еще часа полтора.

– Не важно. Главное, мы это сделали.

– Совсем как люди. Маленькие человечки, – сказала Сандра Харлоу, старший ассистент Симпсона.

– Да, мутации небольшие – десять – пятнадцать процентов. Удивительные существа, и совершенно непостижимо, как это произошло.

– У меня возникли кое-какие соображения на этот счет. Я подготовлю сообщение, – сказал Иван Стуков.

– Давай, подготовь, – согласился Симпсон. – У меня тоже есть соображения. У все остальных, надеюсь, тоже. Поэтому готовьте свои наброски к среде. Устроим небольшую конференцию.

– Посмотрим, кто еще вылупится и как поведут себя эти малыши, – скептически заметил пожилой профессор из Эссенского университета Хайнц Тендер.

– Генри, я все-таки не пойму, к чему весь этот театр абсурда? У нас тут человечки, пусть даже уродцы, а люди за стеной думают, что мы клонируем зоргов! Достаточно выйти и объяснить им это, – возмутился Иван.

– Иван у нас как всегда! Что ты объяснишь этой толпе, этому сброду? Да они порвут тебя на кусочки, они уже к этому приготовились! АГА всех их давно зазомбировала. Ты слышал их призывы?

Уже второй день под окнами «Башни» раздавались требования уничтожить центр вместе с вылупившимися гадами.

– Мы могли бы все объяснить людям… – стоял на своем Иван.

– Это не люди – толпа. А объясняться с толпой – дело политиков. Они заварили эту кашу, пусть они и расхлебывают. Наше дело – уведомить Плавича, дело Плавича – довести до руководства НАТО, тех – до президента… В общем, пусть пашет бюрократическая машина. А у нас тут свои делишки и свои детишки! – безапелляционно заявил Симпсон.

– Ой, кажется, начинается! – воскликнула Сандра.

– Да рано еще.

– Сами смотрите.

Генри подошел к монитору. Один из человечков заворочался и стал выталкиваться в более светлую сторону, где, как предполагал, был выход.

– Да, похоже на то. Ну-ка, давайте все по местам, бабки-повитухи!

Тут и второй братец пришел в движение и заворочался в искусственной утробе.

– Сейчас, подождите, малыши, – приговаривала Сандра, колдуя над пультом управления инкубатора.

Но малыши, похоже, ждать больше не хотели. Путаясь в пуповине и разных трубках, они упрямо ползли к прозрачному люку.

Иван подошел к витальным камерам и открыл люки.

– Отключаю раствор, – сообщил Генри. Воды, заполняющие камеры, ушли. На дне смешно брыкались два человеческих детеныша.

– Давайте доставать их, ребята.

Иван и Сандра подхватили новорожденных и достали из камер. Тут же отсоединили пуповину и трубки. Малыши, вдохнув воздуха, запищали.

– Совсем как люди, – сказала Сандра.

– Они и есть люди, только с небольшими отклонениями. Вот у этого средний палец слишком длинный и острый, и все. Больше ничего пока не вижу. – Иван внимательно осматривал младенца.

– А у твоего вообще все в норме. – Симпсон кивнул на малыша, которого держала Сандра.

– Мальчики! Как мы их назовем?

– Это уж пусть Иван думает. Он у нас родитель, – улыбнулся Генри.

– Да, такого еще не бывало. Удивительно, на что порой бывает способна природа, – философски заметил Хайнц.

Все чувствовали некоторую неловкость. Это, наверное, оттого, что событие, которого все они с таким нетерпением ждали, свершилось слишком уж буднично и прозаично. И еще никто на Земле не осознал его значимость. А между тем вокруг этих двух маленьких мальчиков закручивались в борьбе такие силы, что не только малышам, но даже их взрослым и ученым нянькам было невдомек, чем все это в конечном счете может закончиться. Малыши же, совершенно человеческие, попискивали и забавно дрыгали ручками и ножками.

Земля.
Африканский сектор. Весттаун

Конахену стало лучше. Он открыл глаза и увидел, что лежит в белой больничной палате в чистой постели. К нему тянулись трубки и провода от капельниц и приборов. Его правая рука была почти полностью покрыта гелевым сорбентом, заменяющим кожу.

«Здорово же я обгорел, – подумал генерал. – Интересно, куда меня запихали?» Одно было несомненно: сегодня ему значительно лучше. Если еще вчера сознание то меркло, то возвращалось, то сегодня оно вернулось полностью. Боли он пока тоже не чувствовал. Наверное, ввели сильное обезболивающее.

Он потрогал левой рукой Эрлиер. Медальон был на месте. Все это время, пока он был без сознания, его посещали какие-то странные то ли сны, то ли видения. Ему казалось, что он разделился. Один Конахен лежал безжизненным телом, когда его везли в Весттаун, другой же Конахен жил автономной жизнью: видел странные картинки в Эрлиере и даже отправил письмо электронной почтой. Это было настолько невероятно., что генерал сам отказывался в это поверить. Но ясно помнил, кому, какое и зачем послал письмо. После того как рядом с ним взорвалась бомба, его словно осенило. Он ясно увидел, у кого находится пси-эмиттер. У того парнишки с завода в Сарапуле. И как это он раньше не догадался? Все просто. Парень нашел в трюме пси-эмиттер и спрятал его. Генерал увидел эту картинку и все понял. Оставалось найти парнишку. С помощью глобальной Сети он сделал это. Написал Сергею Кудрявцеву письмо и попросил о встрече в Мостаре. Почему именно там? Так решила его душа или тот сгусток психической энергии, что поселился в нем после путешествия на Тар и который теперь почувствовал себя свободным. Генерал не знал, как это объяснить. Но то, что предпринял его альтер эго, второй Конахен, посчитал правильным. Раз в Мостаре собираются клонировать зоргов, значит, он должен быть там. Он сам заварил эту кашу, поднял людей и должен быть вместе с ними. Там встретится с Сергеем и решит, что делать дальше. В том, что Сергей появится в Мостаре, Конахен не сомневался.

Так говорила его душа, а ей, как показали прошедшие дни, можно верить. Все было сделано правильно. Теперь надо было встать на ноги. Конахен дотянулся до кнопки дежурного вызова. Где-то в коридоре прозвучал звонок, но в дверях появилась не дежурная медсестра, а негр в форме местной полиции.

– Доброе утро, сэр! Мы так волновались за вас, – произнес негр голосом лейтенанта Трипа. Конахен рассмеялся:

– Что это с тобой, парень? Ты – негр?

– Вы тоже, сэр. Камуфляж, сэр. Новейшее достижение медицины – смена кожного пигмента.

Генерал вытащил руки из-под простыни. Так и есть, черные. А он думал, что обгорел при бомбардировке.

– Это так и останется?

– Если не делать повторных инъекций, пройдет через пару суток.

– Ну тогда ладно. Хороши же мы будем, если останемся черными.

– Нам надо скрываться, сэр.

– Нет, сынок, пора двигать в Мостар. Как там дела?

– Антигалактисты осадили базу. Про клонирование, естественно, ничего не слышно. Войска НАТО перекрыли границы БиГ, никого туда не пускают. Да и доктор говорит, что вам нельзя двигаться, – выпалил Трип.

– Плевать на доктора, мне уже лучше. Где мы находимся?

– В Весттауне, западное побережье Африки. В частной клинике доктора Вернона, друга доктора Бонго. Белено вам передать, что операция у вас прошла успешно и никаких осложнений на мозге не предвидится.

– Вот видишь, тем более пора двигать. Хаксли где?

– Отдыхает. Мы дежурим по очереди.

– Он тоже черный? – спросил генерал.

– Как смоль, сэр.

– Ну вы даете! – улыбнулся Конахен.

И как ни отговаривали его врачи, генерал все же настоял, чтобы к вечеру того же дня его погрузили на океанский эк-раноплан, направляющийся в хорватский Дубровник.

Земля.
Американский сектор. Санфорд, Флорида

Кэрри сидела, комкая в руках оставленную записку. Ей было больно. Ее предали. Это чувство унижения она часто испытывала в ответ на любую несправедливость и обиду. И поводов для этого с самого детства накопилось предостаточно…

Колония на Альбукерте, где она выросла, была не тем местом, куда устремлялись богатые туристы. Сюда переселялись те, кто не мог найти работу на Земле или в процветающих колониях. Таких людей с обжитых мест выталкивали вежливо, но настойчиво. И, отчаявшись найти какой-либо выход из положения, они летели на Альбукерт. Жизнь на поверхности планеты была невозможна, и колонистов ждали жилища, похороненные глубоко в недрах этой богатой полезными ископаемыми планеты. Подземные выработки, будто прорытые червями ходы, пронизывали внутренности этой планеты. Мир духоты и вечной ночи.

«Шахты Альбукерта – каждый станет богаче!» – крикливый лозунг встречал переселенцев на космодроме.

На поверхности ледяная пустыня (минус 120 по Цельсию и ниже). И переселенцы, с испугом обозрев каменные глыбы, покрытые шапками метанового льда и снега, спешили в лифт, уносящий их в недра этой негостеприимной планеты.

Кэрри родилась на Альбукерте и до десяти лет ни разу не бывала на поверхности. Ее детство прошло в маленьком шахтерском городке, обитатели которого были заняты добычей редкоземельных металлов. И она прекрасно знала, что, вопреки зазывным плакатам, здесь никто богаче не становился. Если человек попадал в шахты Альбукерта, он уже никогда больше не возвращался в МИР. Она всегда завороженно и с каким-то особенным чувством невообразимого счастья произносила это слово – МИР. Это было нечто прекрасное и возвышенное. Там было голубое небо, сияло солнце, текли реки и плескались теплые моря, в которых можно было купаться. Но все это было лишь в сетевизоре и на картинках. Они были мудрыми – дети Альбукерта – и знали, что их родителям уже никогда не выбраться на поверхность.

Под сводами огромной пещеры, где расположился их городок Хитчтаун, названный так в честь президента, при котором был открыт Альбукерт, сияло искусственное плазменное солнце. Оно светило всегда – и днем, и ночью. Все жили по часам и, когда приходило время спать, плотно закрывали жалюзи на окнах в квартирах, оборудованных в пещерах бывших штолен и горных выработок. Да и «домов» с вырубленными в скалах квартирами насчитывалось здесь не больше десятка. Между этими домами-скалами вилась железная дорога, перевозящая руду к лифту, да несколько пешеходных дорожек. Но несмотря на яркий свет искусственного солнца, который, согласно заключению экспертов, был полностью идентичен натуральному, растения в Хитчтауне не росли. Те несколько жалких уродцев, высаженных возле центральной башни, где на разных этажах располагалось горное управление, мэрия и несколько магазинов, назвать деревьями язык не поворачивался. В счет они не шли. Но люди скучали по зелени и, у кого еще находились на это силы, выращивали растения у себя дома. Благо «квартиры» можно было практически неограниченно углублять внутрь горных выработок. Но вся проблема состояла в плодородной почве. Ее на Альбукерте, планете, начисто лишенной органической жизни, не было. Почву доставляли с других планет Федерации, и обходилась она на вес золота. Вот и в семье родителей Кэрри – Моргана и Элизабет Рэнд – было лишь два цветочка. Это была роза и еще какое-то пышное вьющееся растение, названия которого Кэрри не помнила. В школе дети богатых хвастались, что у них дома много цветов и даже пальмы. Кэрри не слишком верила им, но убедиться, так это или нет, не могла. В богатые дома ее не пускали. Поэтому единственной ее гордостью была роза, за которой они с мамой ухаживали очень бережно.

Все в ее жизни изменил случай. Однажды отец решил расширить их квартиру-пещеру, сделать ее чуть просторнее. Для этого надо было пробить тонкую переборку в породе и выйти в следующую полость. И в воскресенье в свободное от работы время отец притащил домой пару роботов и все необходимое оборудование. Это было ужасно: шум, треск и пыль столбом. Мама пыталась что-то кричать, но ничего не было слышно, она разевала рот беззвучно, как рыба. Отец Кэрри, человек спокойный и покладистый, только улыбался. Наконец к вечеру все было кончено. Дыра пробита, и к их гостиной присоединилась довольно просторная пещера. Прихватив фонарики, они двинулись осматривать свои новые владения.

– Подведем термальные воды, освещение, и все будет отлично. Смотрите, как стало просторно! – радостно улыбался Морган Рэнд.

Десять лет они теснились в двухкомнатной пещере. Кэрри подрастала, и отец таким образом захотел обеспечить ее своей комнатой.

И хотя каждый из них гнал мысль, что им навсегда придется остаться на Альбукерте, – денег, что зарабатывал отец, едва хватало на жизнь. В подземной колонии все было очень дорого. И возможность вырваться в более благодатные миры с каждым годом представлялась все более призрачной.

– Ну, лисенок, приберемся тут, и будет у тебя своя комната. – Отец очень гордился, что мог хоть что-то сделать для дочери. За аренду роботов, строительные материалы, проекты и согласования он заплатил немало.

Кэрри, десятилетняя тогда девочка, шла вдоль шершавых стен своей новой комнаты и вела по ним пальцем. Детская получилась просторная: пятнадцать метров в длину и девять в ширину.

– Ну, дочка, есть где развернуться?

– Да, папа, спасибо.

– Завтра начнем тут все приводить в порядок, ставить панели, а теперь пойдемте посмотрим, что нового в мире творится. – Сетевизор на Альбукерте был едва ли не единственным развлечением.

– Можно я еще тут побуду, папа?

– Конечно, милая. Делай, что хочешь. Теперь это твоя комната.

– Спасибо.

Кэрри продолжала осматривать свои новые владения. Стены шершавые, порода лежит пластами: то светлая, то более темная. На полу осколки камней. Кэрри представила: вот здесь поставит свой стол, здесь кроватку, тут будут сидеть куклы, а здесь лежать огромный тигр. Ее друг – Тигра. «Надо попросить папу, чтобы повесил лампы по всем углам. Если их включить все вместе, будет намного веселее», – думала Кэрри. Она подошла к дальней стене комнаты. Здесь роботы-проходчики закончили работу. На стене были видны следы от их инструментов: острые зазубрины и сколы. Кэрри скользнула фонариком по стене, и ей вдруг показалось, что в луче что-то сверкнуло.

Это были мелкие вкрапления каких-то блестящих кристаллов. Кэрри подняла острый обломок камня и стала выковыривать их из стены. Но ничего не получалось. Камни сидели прочно. Но грунт под камнями на один пласт ниже был мягкий и крошился очень легко. Это было похоже… На почву! На плодородную почву, которую привозили с других планет и в которую люди Альбукерта высаживали свои домашние растения.

Кэрри не могла в это поверить. Их планета была просто безжизненным камнем, скалой, небрежно брошенной в космос Создателем. Девочка осторожно взяла в руку выкрошенную породу. Она была мягкая и черная.

«Никому об этом не скажу, – думала Кэрри. – Попробую посадить в нее розу, и тогда посмотрим». Она нагребла почву в банку и в тот же день, обильно полив, посадила туда отросток. Каково же было ее удивление, когда через несколько дней она обнаружила, что отросток принялся. Целую неделю Кэрри ходила гордая и счастливая и улыбалась всем загадочной улыбкой. Мама ничего не могла понять, но Кэрри не спешила раскрывать свои секреты. Более того, она взяла еще одну банку и посадила туда еще один отросток, а затем еще один и еще. Все они принялись и вскоре зацвели. Отец целый месяц не мог собрать денег на полное благоустройство их новой комнаты, и Кэрри, установив там светильники, устроила цветник.

Все открылось через месяц. Родители вошли в комнату Кэрри и увидели там десять цветущих розовых кустов. Это было настоящее чудо. Отец не мог поверить своим глазам. Он взял образцы почвы и унес в лабораторию. Подтвердилось– чистейшая органика. Кэрри взяла с родителей слово молчать обо всем. А сама стала потихонечку выносить свои цветы на продажу на маленький пятачок возле мэрии. Цветы шли нарасхват. Все удивлялись. Один чудак даже не поверил, что они настоящие, провел исследование, но все подтвердилось. Кэрри стала меньше внимания уделять учебе, все больше времени проводила в торговых рядах. Это был неплохой бизнес. И после того как дальнюю стенку раскопали еще глубже, комната Кэрри превратилась в настоящую цветочную оранжерею.

Там оказался целый пласт плодородной почвы. Дела шли все лучше и лучше, и семья уже стала подумывать о том, чтобы им убраться с Альбукерта, когда вдруг неожиданно на пороге их квартиры появилась правительственная комиссия.

– Это частное владение и охраняется законом, – заявил отец.

– Мистер Рэнд, у нас ордер на обыск в вашем домовладении. У нас есть сведения, что в вашем жилище обнаружено аномальное месторождение. Согласно федеральному закону мы имеем на это право. – Они пришли с оружием и привели с собой трех роботов.

Это был конец их спокойной жизни. Федеральный суд Альбукерта вынес решение об изъятии у них квартиры. Их переселили в новую необустроенную пещеру, а выплаченной компенсации едва хватило на то, чтобы подвести туда тепло, воду и электричество. Это уже потом поднялся шум, что на Альбукерте обнаружены реликтовые микроорганизмы, превращающие скальную породу в почву. Предполагали даже, что раньше на этой планете была жизнь.

Но не это привлекло внимание властей к их пещере, а те мелкие кристаллы, которым Кэрри не придала значение. Это были селикиниды. Чрезвычайно редко встречающиеся в разведанных мирах кристаллы, используемые для создания сверхмощных стратегических лазеров. Мелкие их вкрапления были обнаружены в почве цветов, проданных Кэрри. И тогда власти вынесли свой приговор.

Семье Рэнд после этого пришлось не сладко. Маленький бизнес Кэрри был свернут. Большая часть саженцев в новой пещере погибла. И неизвестно, что с ними со всеми было бы дальше, если бы ученые не заинтересовались открытием плодородного слоя на Альбукерте и сюда не слетелись известные биологи со всей Федерации. Так случилось, что семью Рэнд показали по Всемирной Сети. И тогда правительство Федерации решило сделать широкий жест. Кэрри выдали специальный сертификат на обучение в колледже по специальной программе для бедных семей. Потом были спецкурсы КГБ, космические тренировки и, наконец, ее первое задание – миссия на Тар. Родители умерли три года назад. Они так и не смогли вырваться с Альбукерта. Отец попал в аварию на шахте, а после этого вскоре умерла и мама. И Кэрри, проходящую тогда спецкурс на Эпсилоне-5, даже не пустили на ее похороны.

Кэрри заплакала. Слезы упали на клочок бумаги, оставленный Алексеем. Она вновь чувствовала себя обманутой маленькой девочкой, у которой безжалостно погубили ее розы. Ее обманули. Она мечтала о Земле, и вот чем обернулись ее ожидания.

Слезы не спрашивали ее, заливали глаза. Она ничего не видела и не слышала. Не хотела больше видеть и слышать этот безжалостный и жестокий мир.

«… Спецагент КГБ погиб сегодня в автокатастрофе. Это был блестящий, подающий большие надежды молодой офицер. Все, кто знал Алексея Варламова, запомнят его…»

До Кэрри не сразу дошло это сообщение. Она подняла глаза на большой экран, висящий на стене. На шоссе под громадным грузовиком лежал, поблескивая никелированными боками, хорошо знакомый ей «Харлей-Дэвидсон». А в правом верхнем углу экрана застыла фотография Алексея Варламова в полной парадной форме майора Комитета галактической безопасности. Как он ни спешил сегодня, но так и не успел отправить запись с показаниями Кэрри Рэнд ни консулу Протосса Ксирону, ни своему непосредственному начальнику полковнику Слиману.

Глава 11. Гроза надвигается

Земля.
Европейский сектор. «Башня»

Фуры должны прибыть сегодня ночью. Это Энрике знал точно. В фурах должно быть оружие. Больше шутить он не намеревался. Если не удастся поднять народ, вся эта затея с блокадой центра окажется шутовским балаганом. БиГ была нафарширована оружием, скопившимся здесь за два столетия. Оставалось только свистнуть товарищам из Сербской освободительной армии, что Энрике и сделал. Он вышел из палатки, где провел последние два дня. Лагерь почти успокоился, сморенный тишиной ночи и обильно выпитым пивом. Кое-где еще горели бивачные костры и слышались смех и песни. Энрике посмотрел на часы. Без десяти час. Значит, скоро. И действительно, через пятнадцать минут на дороге показались четыре больших трейлера. Объезжать натовские заставы им не потребовалось, то, что было нужно, уже давно лежало в схронах СОА поблизости.

Трухильо был готов к бою. Сегодня он поведет за собой людей. Здесь будут их казармы Монкада. О поражении Энрике не думал. Поражения не будет. Они умрут, но победят. И после того как захватят базу, кресло под Донованом зашатается. Движение антигалактистов прокатится по Земле, как снежный ком. К повстанцам присоединятся колонии, испытывающие постоянный гнет метрополии, дело сдвинется с мертвой точки и пойдет веселее. В конечном счете в этом и состояла цель АГА. Терпеть властвующий режим люди не хотели. Им надоело безропотно обслуживать интересы всемогущих трансгалактических монополий. Старому мировому порядку пришел конец. Нужно лишь подтолкнуть эту лавину. Антигалактисты выступят авангардом в борьбе униженных и угнетенных масс всего мира. Они скажут боевое и решительное НЕТ этому прогнившему империалистическому режиму. Предстояли тяжелые сражения и великие жертвы. Но Энрике понимал всю важность момента и роль, отведенную ему историей. Он поведет человечество к новой жизни. В этом было его предназначение. И вслед за легендарным революционером прошлого он любил повторять крылатую фразу: «Historia me absolvera». (История меня оправдает (Ф. Кастро).)

– Все в порядке, команданте. – К вождю приблизился товарищ Рауль Анварес. – Оружие прибыло. Пора будить людей.

– Только незаметно, чтобы натовцы ничего не заподозрили.

– Отгоним грузовики в поле и там будем раздавать оружие.

– Действуйте.

Еще вчера все были разбиты на подразделения. И сейчас в штабной палатке собрались командиры батальонов и специализированных боевых групп. Энрике водил указкой по карте:

– Наше главное преимущество во внезапности. Сигнал к бою – через час. К этому времени вы все должны быть на исходных позициях. Подойдите как можно ближе к базе. По сигналу в бой вступают батальоны с первого по восьмой. Они атакуют с флангов: вот здесь и здесь. – Энрике указал на красные стрелки. – Тем самым они отвлекают на себя все силы противника. Основной удар в центре нанесут батальоны с восьмого по двадцатый. Четыре батальона составят боевое охранение. Их задача перекрыть дорогу, чтобы не допустить подхода натовских подкреплений. Здесь нам помогут бойцы СОА. Еще четыре батальона – мой резерв. В решающий момент они будут готовы ударить с тыла. Боевым группам ракетчиков– сразу подавить башни и бронетанковые цели. Первый залп – управляемыми ракетами.

– Вы уже подготовили ракетчиков? – обратился Трухильо к сербскому командиру Горану Джукановичу.

– Вчера провели дополнительный инструктаж. Но люди опытные – бывшие военные и партизаны.

– Вот и хорошо. Главное – быстрота, натиск и внезапность. У нас в четыре раза больше сил, чем на базе. Запомните: надо захватить базу до того, как сюда прилетят бомбардировщики. Времени на весь бой у нас около двадцати минут. За это время мы должны укрыться в строениях базы. Пусть они бомбят своих.

– Для взятия центра огневой мощи вполне достаточно: шестьдесят установок управляемых ракет, триста гирореактив-ных ручных гранатометов большого калибра, тридцать 100-миллиметровых минометов с термобарическими зарядами, 70 переносных зенитно-ракетных комплексов, десять тысяч единиц автоматического стрелкового оружия. Но для полномасштабного выступления этого мало, – доложил Джуканович, в прошлом начальник штаба СОА.

– Ничего, нам главное захватить базу. Этим мы заявим о себе как о серьезной силе. В бой пойдут только мужчины и только самые крепкие. Командовать будут командиры СОА. Остальным отойти и встать живым кольцом по периметру. Их задача – не допустить, чтобы натовцы подтянули сюда войска, – приказал Энрике.

Командиры, стараясь сохранять тишину, ходили по палаткам и поднимали людей. И хотя еще накануне все были приписаны к боевым подразделениям, в лагере поднялось волнение. Никто до конца не верил, что руководство АГА решится на вооруженное выступление. И вот посреди ночи, словно потревоженный муравейник, лагерь пришел в движение. Кто-то постарался незаметно улизнуть, но большинство подходило к грузовикам, получало оружие и уступало место своим товарищам. Часть антигалактистов построилась в колонну и двинулась по дороге к Мостару, чтобы перекрыть выдвижение подкреплений правительственных войск к осажденной базе. Оставшиеся в лагере, в основном молодые крепкие мужчины, получив оружие, следовали указаниям командиров и занимали места на боевых позициях. Но как ни старались антигалактисты соблюдать маскировку и тишину, их приготовления не остались незамеченными. На базе подняли тревогу. В эфир полетели тревожные сообщения. Шпионы испуганно бормотали в свои мобильники – доносили о готовящемся штурме. Эти тревожные известия застали штаб-квартиру НАТО врасплох. Там не ожидали ничего подобного. И не потому, что антигалактисты умели тщательно скрывать свои планы или агентурная работа велась среди них недостаточно интенсивно (все структуры АГА были пронизаны шпионской сетью), просто Трухильо был слишком порывист и непредсказуем в своих решениях. Сигнал к вооруженному выступлению он дал только накануне вечером.

В натовских штабах царила неразбериха. Генералу Пауэллу, командующему войсками НАТО в Европе, срочно приказали выдвинуть контингент НАТО из Косово. Но не тут-то было: казармы НАТО блокировали бойцы СОА. Оставалось только одно – нанести ракетно-бомбовый удар по повстанцам. Но это решение было в исключительной компетенции президента Земной Федерации Донована. Ранним утром разбудили главу КГБ Гельмута Штайна. Штайн ничего не мог сообразить, настолько это казалось невероятным.

– Антигалактисты начали штурм «Башни». – В телефонной трубке звучал испуганный голос начальника европейского отдела безопасности Гарри Моргана.

– Что? Еще раз и помедленнее. – Штайн понемногу приходил в себя.

– Они вооружены. Нам докладывают с базы и агенты. У них гранатометы, ракетные установки, стрелковое оружие.

– Немедленно выдвинуть войска из Мостара.

– Невозможно, сэр. Места расположения блокированы. Антигалактисты выступили совместно с СОА.

– Черт! Надо будить президента.

Штайн медленно опустился на смятую кровать. Никто и предположить не мог, что вся эта тусовка с палатками, плакатами, банками пива и орущими рок-группами вдруг ощетинится оружием.

Около двух часов ночи бойцы сопротивления заняли исходные позиции вокруг базы. На базе тоже все пришло в движение, солдаты десантного батальона готовились к началу штурма. На некоторое время установилось затишье, и в это время в небе над позициями антигалактистов появился голубой флаер. Он ничем не напоминал боевую машину, поэтому все с интересом наблюдали, как он описал круг и пошел на снижение. Погасив скорость, флаер совершил вертикальную посадку.

Дверь пассажирского отсека распахнулась, выдвинулся небольшой трап, и по нему сбежал человек с автоматом в пятнистой форме звездного десанта. Он подставил плечо, помогая спуститься другому военному. Бойцы антигалактического альянса бежали к приземлившемуся флаеру, когда из него показался опирающийся на плечи двух дюжих звездных десантников генерал Конахен. Кожа его еще не полностью утратила оливковый оттенок после инъекций, но тем не менее все его узнали. Генерал улыбался белозубой улыбкой, выглядящей эффектно на фоне его темной кожи.

– Это генерал Конахен! – воскликнул Трухильо и бросился к генералу.

– Вижу, что подоспел вовремя, – улыбнулся Конахен. – Все время боялся: вдруг без меня начнете!

– Генерал, мы так рады, что вы с нами! Сегодня нанесем решающий удар по империализму. Все готово, с минуты на минуты начнем.

– Сколько у вас сил?

– Около ста тысяч бойцов, – с гордостью ответил Трухильо.

– Значит, сто тысяч трупов. Сколько манифестантов покинули лагерь?

– Примерно двести тысяч. – Энрике был обескуражен выпадом генерала.

– Значит, еще двести тысяч трупов.

– Генерал, я вас не понимаю, – растерянно пробормотал Трухильо. – Люди полны отваги и решимости. Они готовы идти на смерть, чтобы не допустить на Землю эту заразу! А вы… С этим надо считаться!

– У меня радиоперехват переговоров командующего НАТО в европейском секторе генерала Пауэлла. Он получил приказ поднять авиацию, если начнется штурм.

– Мы готовы умереть, если понадобится!

– Ради чего, Энрике? Вы хотите уничтожить зоргов? Да после составления генома клетки зоргов уже скопированы в миллионах экземпляров! Они уже занесены в электронные базы данных, и воспроизвести их только дело техники.

– Но вы же сами говорили…

– Говорил. Мой план осуществился. Мы здесь, чтобы оказать давление на правительство и получить клонированных зоргов. Вот наше оружие будущего! Разве вы этого не понимаете, сеньор Трухильо?

… Накануне вечером, когда Сергей Кудрявцев прибыл в лагерь антигалактистов, ничего не предвещало ночной бури. Все было тихо и мирно. Сергея занесли в списки и приписали к группе.№ 209. Старшим в группе был высокий сухопарый серб по имени Мирослав. Он мельком поздоровался с Сергеем, спросил, откуда он, и отправился дальше по своим делам. Сергей пристроился к костерку, возле которого сидели люди из его группы. Всего было человек пятнадцать. Они пили пиво и пели песни. Оживление в лагере началось после часа ночи. Появился Мирослав и, окинув всех испытующим взглядом, попросил мужчин подняться и построиться в шеренгу.

– Что затевается, Мирослав? – спросили его.

– Потом скажу. Кто думает, что умеет обращаться с оружием, – шаг вперед.

Неожиданно для себя Сергей выступил вместе с другими. В институте он проходил курс на военной кафедре. Поэтому в общих чертах понимал, на что нужно нажать, чтобы оружие выстрелило.

– Так, парни… – протянул Мирослав, когда все построились. – Сегодня решительный день. Будем брать базу. Грузовики с оружием уже прибыли, поэтому всех, кто хочет и способен постоять за правое дело, прошу получить оружие. Насильно никого заставлять не будем, дело добровольное. Кто не хочет – шаг назад.

Все остались стоять в строю.

– Отлично, – сказал Мирослав. – Тогда нале-е-во! И бегом марш к грузовикам.

Сергею выдали базуку. Умеющих обращаться с гранатометами было не так много, и, когда оружейник узнал, что Сергей умеет стрелять из гранатомета, обрадовался!

– Бери, парень, эту штуковину. Автоматов все равно на всех не хватит

И Сергей с автоматическим гранатометом и большим ящиком с гранами побрел на позиции. К двум часам почти все подразделения были уже на своих местах. Четыре батальона вместе с колонной мирных демонстрантов, среди которых в основном остались женщины и дети, вышли к Мостару. На базе всполошились в половине третьего ночи. Взлетели осветительные ракеты, завыла сирена, лучи прожекторов лихорадочно зашарили по земле. Маленькие фигурки солдат забегали по базе, занимая места в укрытиях.