Текст книги "Харизостан"

17 глава. Управляемый хаос

Когда в Тунисе молодой человек смотрел в небо, он умирал. Он думал не о себе, все мысли были о матери. Его могли спасти, но смысла в жизни не было. Видели ли его глаза эти богатые господа, вершители судеб человеческих? Он умирал из-за вас, вашей алчности и жестокости. Он умирал, но факел, который он зажег собственным телом, всколыхнул мир.

Вся страна поднялась с протестом. Миллионы людей вышли на улицы городов Туниса, пламя протеста поднялось в Египте, Алжире, Иордании, Сирии, Ливии, Йемене, Бахрейне. Миллионы людей выходили на улицы.

Давай и мы с тобой пройдем вместе с протестующими демонстрациями. Посмотри, как нас много. Впереди, сзади бесконечное море людей. Да, мы боимся высказать свое мнение и протест, пока нас мало, но посмотри, сколько нас – тысяча, две, десять, сто тысяч? Нет. Нас миллион! Это та сила, которая снесет все на своем пути.

Вот в переулках стоят полицейские подразделения, им дали команду разогнать манифестацию. Но они ушли подальше в сторону, они прекрасно понимают, что с такой массой людей им не справиться. Да и в глубине души солидарны с теми, кто вышел протестовать. У них тоже есть семьи, и они тоже граждане своей страны и на себе испытали все трудности жизни. Но они люди подневольные, их работа – охранять порядок и защищать интересы власти, а значит, надо делать, что прикажут. Но сейчас они не хотят слушать приказов, понимая, что это чистое самоубийство.

Мы гордо идем с тобой дальше, понимая, какая мы сила. Рядом много людей: молодых, пожилых, мужчин, женщин, кто-то идет с детьми. Все эти люди становятся тебе близкими и дорогими, частицами одного большого организма под названием народ. Впереди колонны раздается призыв, и огромное количество голосов мощным эхом подхватывает слова: «За свободу, справедливость». Гул проносится по всей колонне. Мы выходим на площадь, здесь уже собрался миллион человек. Власть, которая всегда служила только клану богатейших людей и себе самой, раньше не считалась ни с тобой, ни со мной и ни с одним из этих людей. А сейчас нас миллион.

Давай посмотрим на нас сверху! Мы поднялись над площадью, бескрайнее море людей заполнило все пространство, огромными реками народ прибывает и прибывает на площадь, весь центр большого города запружен людьми. Все колышется и движется. Из окна президентского дворца на митингующих смотрит правитель, он не верит, что народ может объединиться и выйти против него. Власть умела разобщать людей, натравливая друг на друга, противопоставляя одних другим и вознеся себя над всеми. Теперь правитель стоит у окна и, слегка отодвинув шторку, смотрит, что творится там, на улице. Сейчас это не великий лидер, отец нации и властитель душ, а слабый, маленький, беззащитный человек, которому страшно даже открыть окно, чтобы смело посмотреть в лицо своему народу.

Он не понимает, что делать. Вызвать полицию? Он дал уже указание министру внутренних дел. Но где же она? Нужна армия. Выйдут солдаты, подъедут танки, офицеры дадут команду. И в панике все эти людишки разбегутся по своим домишкам, бросая своих товарищей и друзей на окровавленной мостовой. Войска стоят рядом с городом, они давно должны были войти в город. Но они стоят на месте. Армия ведь – это тоже часть народа. Неужели этот молодой солдат будет стрелять в людей? В душе он с народом, его семья тоже голодает и тоже страдает, как и все те, кто вышел на площадь. Офицерам дают команды разогнать толпу, на них кричат, требуют выполнить присягу, но они стоят. Генералы все громче и громче повышают голос, а офицеры стоят. Вдруг внезапно терпение офицеров заканчивается и, забыв про субординацию, они со страшным гневом обрушиваются на свое начальство:

– Я давал присягу народу! Я давал присягу защищать родину! Вы говорите, что здесь предатели, шпионы и наемники, пятая колонна? Миллион людей – предателей?

Офицеры стоят. Они твердо заявляют: «В народ стрелять не будем!!»

Президент волнуется – что делать? Людей все больше и больше. И чем больше народу выходит на улицу, тем меньше остается шансов для правителя. Он смотрит в окно уже неделю и понимает, что его время ушло. Он зажимал свободу, убрал всех конкурентов, закрутил все гайки. Да, все гайки действительно были закручены, но недовольство, как котел, бурлило, и в один момент вдруг все взорвалось, снеслись все гайки, ушли все страхи. Народ проснулся от спячки равнодушия и понял одно – что его судьба в его руках. Понял это – и ушел страх. Терять теперь нечего, нельзя жить так все время. Нельзя, чтобы судьбами людей заправляла кучка взрослых, сытых и холеных хозяев мира с Уолт-стрит и местных жирных олигархов и продажных правителей.

Президент срочно вызывает вертолет. Надо уезжать из этой страны. Он спешит в вертолет, поднимается в небо и покидает столицу, глядя, как много людей недовольны его властью. Правитель возмущается: «Я столько много делал для них, столько трудился, недосыпал. Он хотел сказать «недоедал», но потом понял, что ел он очень много, слишком высоко вознесся над людьми, его огромный памятник самомнения поднялся до небес, и теперь огромный монумент трещит по всем швам и медленно начинает падать, приближаясь к ужасному концу, когда вся система, так долго выстраиваемая им, рухнет, похоронив под многочисленными осколками его великое имя.

Покинем этот город. В душе мы готовы поддержать этих людей, но нам надо спешить. Ты помнишь про день «Х», про который говорили бывшие генералы иракской армии. Он приближается. Но прежде посетим Дамаск, столицу Сирии. Красивая страна и древний город, когда-то здесь находилась одна из самых богатых и процветающих провинций Древнего Рима. Время золотого века этой страны. Множество памятников истории того времени до сих пор можно встретить буквально везде. Величественные храмы, множество древних мраморных колонн, потрясающей красоты римские амфитеатры, монументы и прекрасные аллеи, сохранившиеся до сих пор.

По социальным сетям Дамаска разошлось сообщение: «Выходим на протест». На улицы по призыву вышло несколько тысяч человек. Они просили снизить цены на продукты питания, немного увеличить зарплату. Президенту сообщили, что много народа вышло протестовать. Асад нервно ходил по кабинету, посмотрел на портрет своего отца, бывшего президента страны Хафеза Асада. Его звали Дамасский Лев за решительность в подавлении протеста, который возник в прошлом веке. Сын смотрел на отца и думал: «Отец, ты всегда учил меня быть добрым и отзывчивым, никогда не спешить с принятием решений, все взвешивать, но, приняв решение, поступать решительно и твердо. Что мне сейчас делать?» – еще раз посмотрев на портрет, мысленно обратился к отцу. Асад колебался, пока он не мог понять, что делать. В кабинет ворвался его главный советник, брат его отца.

– Башар! – обратился он к племяннику. – Надо жестко разогнать этих смутьянов.

– Но может быть, стоит спросить их, чего они хотят, – с большим сомнением в голосе ответил Асад.

– Посмотри на своего отца! – закричал дядя президента. – Знаешь, почему его все уважали? Он был сильным, и его все боялись! Будь и ты сильным, Башар!

Асад был добрым человеком, но попадал под влияние грубых и жестких людей. Он долго колебался, однако его дядя уже давал команды, и вскоре войска жестко подавили первые ростки протеста. Президент был очень расстроен – нельзя было применять силу, ведь это люди! Сам он был по профессии врачом, люди этой специальности должны были спасать пациентов, дарить им жизнь и делать ее счастливой. Дядя радовался. «Все подавили эту заразу в самом зародыше. Сделали вовремя аборт!» – как он любил шутить.

Но все пошло по другому сценарию. Ответом на жестокость была еще более массовая акция протеста. Протестующие люди перешли теперь к насилию. Пролилась кровь.

Покинем Дамаск и перенесемся в Вашингтон, столицу Соединенных Штатов Америки. Мы стоим с тобой перед массивным зданием государственного департамента. Пройдем его длинными коридорами и заглянем в небольшой зал, где собрались специалисты по Ближнему Востоку, во главе стола сидит дама лет шестидесяти с аккуратно уложенной прической. Специалисты докладывают о состоянии дел в той или иной стране. Она внимательно слушает всех, делает пометки у себя в блокноте.

Давай посмотрим! Кто же эта женщина? О-о-о! Да это Хилари Клинтон. Государственный секретарь. Она отвечает за всю внешнюю политику США.

– В общем, картина ясна! – Хилари обращается к своим помощникам: – Какие будут предложения?

Советники молчат, они пока не могут понять, что происходит в арабском мире. Как возникло это огромное протестное движение под названием «Арабская весна»? Какие силы стоят за всеми этими митингами и демонстрациями. Кто-то задает вопрос:

– Может быть, за всем стоит «Аль-Каида»?

Хилари Клинтон перебивает его:

– Какая «Аль-Каида»? Тут вышли миллионы! Как такое могло случиться? И все-таки я спрашиваю вас: что нам делать? Мне нужно докладывать президенту!

Все понимали, что такое событие произошло впервые в истории. Мощный народный протест торнадо пронесся по десятку стран, вовлекая в свою всепоглощающую воронку все новые и новые государства. Никто не понимал, что происходит.

– Это хаос, – заявил один из советников. В сторонке сидел пожилой человек, он не был дипломатом, но к его услугам обращались в самые трудные моменты. По образованию он был психолог, и не просто психолог, а профессор, к советам которого постоянно обращалось ЦРУ. Давай присмотримся к нему внимательней. Да! Да! Это тот самый профессор, которого мы видели с тобой в Пешаваре вместе с Азимом. Ты помнишь его, дорогой читатель? Он сидел и слушал все, о чем говорили опытные дипломаты. Они были в растерянности.

– Друзья! – вдруг взял слово психолог. – Если ситуация вышла из-под контроля, то нет смысла ее обсуждать и стараться направить в нужное нам русло.

– Как это? – возмутилась госсекретарь. – Как это не контролировать ситуацию? – продолжила она. Все повернулись к профессору.

– Я думаю, нам стоит здесь применить теорию хаоса.

– Что это такое? – удивились все. Умное лицо и загадочное выражение профессора вызвали интерес к нему всех присутствующих на этом тайном совещании.

– Господа! Вы все знаете, что такое торнадо? Это мощный поток воздуха, который сокрушает на своем пути все. Можно ли его остановить?

Все молчали, они не могли понять, куда клонит этот пожилой профессор.

– Торнадо пока не насытится, не успокоится, он будет пожирать все до тех пор, пока не выдохнется энергия, питающая его агрессию, – продолжил психолог. – Мы не можем остановить торнадо. Но мы можем умело подпитывать его агрессией там, где надо, и, наоборот, ослабить, где невыгодно. Торнадо будет уничтожать те режимы, которые нам не угодны, надо немного прибавить агрессии.

– Стоп! Стоп! – запротестовала Клинтон. – А как это сделать? – предложение профессора ее заинтриговало, она, кажется, стала понимать смысл слов психолога.

– Люди недовольны почему? – задал вопрос всем профессор. Советники притихли. – Тяжело жить стало, – продолжил старый психолог. – Страшная несправедливость в обществе, коррупция и хамское поведение власти! Правильно? – Все согласились и закивали головами в знак согласия. – Внутри человека возникает чувство дискомфорта, которое вызывает агрессию. Теперь важно всем недовольным показать источник их проблем.

– И как же это сделать? – поинтересовалась Клинтон.

– В любом движении есть лидеры, которых надо просто умело направлять, и они укажут те причины, которые нам нужны, – спокойно ответил профессор.

– И как же это сделать? – госсекретарь все больше и больше увлекалась этой идеей.

– Любой лидер окружен людьми, он идет впереди, но советы спрашивает у своих помощников. Вы же, госпожа госсекретарь, сейчас спрашиваете совета у нас, людей вашего окружения.

Теперь Хилари Клинтон все поняла. Как мудрая женщина, которая могла стать президентом Америки, она знала, как важно прислушиваться к мнению помощников и как важно иметь в стане противника своих людей.

– Спасибо всем, господа! – госсекретарь встала и каждому пожала руку, она вышла. Клинтон ехала в Белый дом на встречу с президентом. В ее голове уже был готов ответ, как реагировать Соединенным Штатам на события в арабском мире.

Покинем Вашингтон, здесь красиво и престижно, но нам надо спешить в Ирак, ведь не за горами день «Х», и нам не хотелось бы упустить возможность лично увидеть это значимое событие.