Текст книги "Отцовские грехи"

Подходил к концу восьмой месяц беременности. Мария убирала квартиру, стирала одежду и готовила ужин. Когда наставал вечер, она ждала прихода мужа.

Заканчивался очередной день. Мария встречала Кирилла, который вернулся домой. Он снимал одежду и обувь.

– Привет, – тихо сказала она.

– Привет, – с недовольством ответил он.

– Как день прошел?

– Нормально. Ужин готов? Жрать хочу.

– Да.

– Накладывай.

Кирилл пришел на кухню и сел за стол. Мария расставила посуду и подала ужин. Посмотрев на еду, Кирилл грубым тоном спросил:

– Что это?

– Мясной пирог, как ты и хотел.

– Я не хочу пирог. Я хочу суп, – отставил он тарелку в сторону.

– Ты не просил супа.

– Я передумал. Делай суп. Я хочу борщ.

– Прямо сейчас?

– А когда еще? Я хочу похлебать свежего горячего борща.

– Но я устала. Я целый день убирала и хочу отдохнуть.

– Так! – стукнул по столу Кирилл. – Не сравнивай меня и себя. Домохозяйство – это не работа, а прямая обязанность женщины. Хочешь отдохнуть? Делай борщ и отдыхай.

– Кирилл, ты забыл. Я в положении. Мне скоро рожать. Мне тяжело стоять у плиты.

– Ничего, потерпишь. Давай готовь. Через час чтобы суп был на столе, – закончил Кирилл.

Кирилл ушел в соседнюю комнату, прилег на диван и смотрел телевизор, а расстроенная Мария начала готовить борщ.

Спустя час борщ был готов, и Мария позвала Кирилла к столу. Он зачерпнул ложку супа и возмущенно произнес:

– Это что?

– То, что ты хотел, – борщ, – показала она на тарелку с супом.

– Да?! Говно это, а не суп, – отставил он тарелку. – Больше часа я ждал, а ты приготовила эту дрянь. Как после этого я должен любить жену, которая даже элементарно не может сделать суп.

– Я старалась.

– Вижу, как ты старалась. Твой суп и собаки не станут есть.

Кирилл взял тарелку и вылил суп на пол, и Мария заплакала.

– Вот только и умеешь это делать! Плакать и плакать, плакать и плакать. Все, я пошел!

Кирилл покинул кухню и зашел в прихожую. Он надевал обувь и куртку.

– Ты куда? – спросила Мария.

– Туда, где умеют готовить… в ресторан.

– Ты уже в четвертый раз за месяц был в ресторане. Мы должны откладывать деньги на ребенка. У нас нет кроватки, нет коляски из-за твоих пьянок.

– Слушай внимательно, тварь, – разозлился и сжал зубы Кирилл. Он подошел к Марии, взял ее за горло, стукнул спиной о стену и начал кричать в ухо. – Я тут главный! Я в доме хозяин! И я решаю, как тратить деньги! А ты, сука, должна слушаться меня! Ты поняла?! Ты поняла?!

– Да, – в слезах и в страхе произнесла Мария.

– А чтобы тебе больше было неповадно, я преподам урок, – Кирилл взял Марию за шею и поволок на кухню. Там он отпустил Марию, вылил весь борщ на пол, швырнул пирог в стену и одним махом смел всю посуду со стола на пол. После этого он подошел к Марии и сказал:

– Когда я вернусь, дом должен быть чист. Полы должны блестеть, чтобы я видел в них свое отражение. Не справишься – будешь все перемывать. Ты поняла?!

– Да.

Когда Кирилл вышел из квартиры и дверь громко хлопнула, Мария села на стул и плакала.

Спустя некоторое время Мария начала убирать. Она встала на четвереньки и собирала на полу битую посуду, но вдруг ощутила острую боль в животе. Боль не прекращалась, она взялась за живот и увидела, как между ног потекла кровь. Ей было тяжело встать, и позвать на помощь она никого не могла. Рядом был стул, за который взялась Мария. Она попыталась встать, но ничего получилось, боль в несколько раз усилилась. Мария предприняла вторую попытку, она собралась с силами, поднатужилась и встала. В окровавленной одежде, шатаясь по коридору, она добралась до телефона и позвонила в скорую помощь, а потом Анне.

Скорая помощь приехала через шестнадцать минут. Врачи взяли Марию и повезли в роддом. В больнице ее состояние ухудшилось.

– Что происходит, доктор? – мучась, говорила Мария, лежа на койке.

– Какой месяц? – начал осматривать ее доктор.

– Конец восьмого?

– В последнее время вы испытывали стресс, были ли тяжелые нагрузки?

– Да. Перед тем, как меня привезли сюда.

– Ясно. Мария, постарайтесь не паниковать. У вас начались преждевременные роды. Придется рожать прямо сейчас.

Марию охватил страх.

– Спасите моего ребенка. Спасите его. Неважно, что будет со мной, главное спасите его, – в панике говорила она.

– Мария, успокоитесь. Мы спасем и вас, и вашего ребенка. Но, чтобы это получилось, мне нужно, чтобы вы успокоились. Стресс только ухудшит ситуацию. Хорошо?

– Хорошо, – кивала Мария и пыталась выполнить указания врача.

– Отлично, – улыбнулся врач.

Марию привезли на каталке в операционную комнату. Начались роды. Мария стонала и мучилась. Она тужилась, но ребенок не появлялся.

– Мария, тужьтесь… тужьтесь. Ради вашего ребенка тужьтесь сильнее.

После слов врача Мария сжала кулаки и изо всех сил начала тужиться. Она не просто закричала, а заорала во весь голос.

– Головка показалась. Продолжайте Мария. Давайте.

Мария снова заорала и поднатужилась.

– Вот он, – сказал врач и взял в руки новорожденного ребенка, который закричал. – Поздравляю, Мария!

– Мой ребенок. Мой ребенок, – повторяла она. В глазах у нее потемнело, и дышать стало тяжелее.

– Мария, вы слышите меня? – врач передал ребенка акушерке и начал осматривать ее. – Давление падает. Началось кровотечение, – обратился он к другим врачам, которые помогали ему. – Скорее. Нужно переливание крови, подключить к искусственному дыханию.

Мария теряла сознание. Врачи надели на ее лицо кислородную маску.

– Мария, держитесь… держитесь, – услышала она последние слова перед тем, как потеряла сознание.

Мария проснулась на койке. В левой руке у нее была воткнута игла с капельницей. Голова болела, яркий свет ослеплял ее. Опершись спиной на подушку, она увидела, как рядом на стуле сидела и спала Анна.

– Аня?

– Маша? – начала просыпаться Анна. – Ты проснулась? Ты проснулась! Как я рада! Ты жива! Ты всех нас напугала, – Анна подошла к Марии и поцеловала ее в щеку. – Как ты себя чувствуешь?

– Все как в тумане. А что случилось? – взялась за лоб Мария.

– Разве ты не помнишь? У тебя были роды. Они прошли с осложнениями.

– Мой ребенок, он жив?! – с взволнованным взглядом посмотрела она на Анну.

– С ним все хорошо. Беспокоиться не о чем, – взяла она за руку Марию.

– Я хочу видеть его.

– Разумеется. Я позову доктора.

Анна вышла из больничной палаты и вернулась примерно через пять минут с врачом.

– Здравствуйте, Мария, – улыбался врач и начал ее осматривать.

– Здравствуйте.

– Как ваше самочувствие?

– Голова болит.

– Неудивительно. Вы проспали больше суток после операции.

– Это Константин, – вмешалась в разговор Анна. – Это он принимал роды и спас тебе жизнь.

– Я вспомнила вас, доктор, спасибо.

– Пожалуйста. Операция была сложной, можно даже сказать катастрофической. Вы были на грани смерти, потеряли слишком много крови. Мы боялись, что уже потеряли вас, но благо все обошлось, вы живы, и это главное. Опасность позади, и вы идете на поправку. Если больше не будет никаких осложнений, через несколько дней мы выпишем вас с малышом.

– А где он?

– Сейчас его принесут. Ребенок жив и здоров. И хоть он родился раньше срока, он оказался крепышом, впрочем, как и его мама.

– А вот и мы, – зашла в комнату акушерка с младенцем на руках.

Мария засияла улыбкой, а ее глаза загорелись радостью.

– Поздравляю, мама. У вас мальчик.

Акушерка передала младенца матери. Мария взяла на руки своего сына. Это был один из самых счастливых моментов ее жизни, а возможно, и самый лучший. Она никогда так сильно не радовалась, как сейчас. Мария впервые увидела его милые глаза.

– Мой сынок, мой малыш, моя любовь, – поцеловала она его в лоб.

– Как назовете мальчика? – поинтересовалась акушерка.

– Да, Маша. Ты придумала ему имя?

– Еще нет.

– Воспользуйтесь традицией, – предложила акушерка. – Имя ребенку дают в честь доктора, который принимал роды. У вас был Константин. Дайте ему это имя.

– Константин. Костя. Отличное имя, – поддержала акушерку Анна.

– Да, хорошее имя. Но я хочу назвать его по-другому.

– И как же? – спросила Анна.

– Я назову его в честь того, кто подарил мне счастливую жизнь, того, кто забрал меня из приюта. Я назову его в честь моего отца – Ярослав. Слышишь, сынок, я назвала тебя в честь твоего дедушки.

Врач и акушерка с улыбкой вышли за дверь. В комнате остались только Мария и Анна, которые любовались младенцем Ярославом, пока речь не зашла про Кирилла.

– Ты звонила ему? – спросила Мария.

– Да, и не раз. Когда ты мне позвонила, я сразу же отправилась в больницу. Я звонила ему отсюда, но он не отвечал, – стыдливо говорила Анна. – Наверняка ушел в запой и даже не поинтересовался, куда пропала беременная жена.

– Сходи ко мне домой. Найди его. Пусть приезжает. Он будет рад узнать, что у него родился сын. И отдохни. Ты выгладишь измотанной.

– А как же ты? Я не оставлю тебя.

– Ничего страшного. Я справлюсь. Иди.

– Ладно. Я найду его, скажу, чтобы он нас встретил на выписке, а затем вернусь. Отдыхайте, – поцеловала она Марию и маленького Ярослава.

– Спасибо.

– Пока.

– Пока.

Анна ушла и вернулась через четыре часа. Она сказала, что Кирилл будет ждать их.

В день выписки Мария с младенцем Ярославом и Анной вышли из роддома. Они думали, что Кирилл их встретит, но его не было. Они ждали и думали, что он опаздывает, но спустя полчаса Мария и Анна поняли, что Кирилл не придет. Не дождавшись его, они поехали домой на автобусе.

Когда они зашли в квартиру, то почувствовали резкий запах спирта и табака. Мария и Анна отправились на кухню, чтобы проветрить квартиру. Зайдя на кухню, они увидели Кирилла. Он спал на столе, вокруг были опустошенные бутылки водки, недоеденная закуска и переполненная бычками сигарет пепельница.

– Ты что творишь, свинья! – возмутилась Анна. Она подошла к брату и ударила его по затылку.

– Что? Что? – проговорил пьяный Кирилл.

– Как ты мог так поступить?!

– Как?

– Я что тебе сказала? Протрезветь, принять душ и встретить свою жену с ребенком. Я дала тебе деньги, чтобы ты купил цветы, конфеты, оплатил такси, сделал праздничный ужин. А ты что натворил?! Пропил деньги с собутыльниками! Позорище, а не брат!

– Ну, прости… прости, – язвительно отвечал Кирилл. – Просто, когда ты сказала, что у меня родился ребенок, я сразу же обрадовался, это такое прекрасное событие, ну как тут не выпить? Вот я и угостил своих друзей, так сказать, проставился. Для меня это был весомый довод.

– Кодировать тебя от бутылки это тоже довод…

– Аня, все хорошо. Я не обижаюсь. Давай отнесем его в кровать, – сказала Мария.

Мария и Анна перенесли Кирилла в постель, где он спал до ночи. Выйдя из спальни, они продолжили говорить.

– Засранец. Ведь просила его убрать дом к нашему приходу. Теперь придется самим.

– Нет, Анюта. Ты пойдешь домой отдыхать.

– Нет. Я останусь и помогу тебе. Ты одна не справишься, тут работы на целый день. А ты еще после тяжелых родов. Ты должна отдыхать и ухаживать за ребенком.

– Моя дорогая Анна, – поцеловала ее Мария в щеку, – ты уже третьи сутки нянчишься со мной, почти не спишь и не ешь, переживаешь. Тебе нужен отдых. Кроме того, у тебя есть и своя жизнь.

– Моя жизнь – это вы со Славой.

– Я знаю и ценю это. Ты больше для меня сестра, чем Кирилл для меня муж, – обняла она Анну. – Поэтому я прошу тебя как сестру. Иди.

– Ты уверена?

– Да.

– Ладно. Если понадобится помощь, звони.

– Спасибо.

– Пока.

– Пока.

Анна ушла.

Предстоял сложный день. В первую очередь, Мария каждые пару часов кормила грудью младенца. Между кормлениями она убирала квартиру, мыла посуду, стирала и готовила ужин.

Конец дня выдался изматывающим. Мария устала в два раза больше, чем обычно, и все, чего ей хотелось на данный момент, – это отдохнуть. Был поздний вечер, на улице темно. Мария надела ночную сорочку и легла спать рядом с мужем.

На часах было примерно два часа ночи. Мария спала глубоким сном, но внезапно Кирилл разбудил ее и начал приставать.

– Кирилл, ты что делаешь? Я хочу спать, – открыла она глаза.

– Я скучал по тебе, очень сильно скучал. Какая ты красивая. Ты у меня самая красивая, – трогал и целовал он ее.

– Кирилл, прекрати. Я устала. Я хочу спать, – убирала она от него руки.

– А я нет. Я хочу целовать, обнимать тебя. Я хочу тебя.

Кирилл залез рукой к Марии под сорочку между ног.

– Кирилл, убери руку! Я не хочу! – Мария пыталась сопротивляться, но в ответ он стал только грубее.

– А я хочу. Я твой муж. Забыла, тварь, что ты все должна делать для меня, – запрыгнул он на нее сверху и ударил по щеке.

– Кирилл, не надо. Мне больно.

– Перестань! Хватит вести себя как монашка, – ехидно улыбался Кирилл.

Кирилл спустил штаны, разорвал сорочку, раздвинул Марии ноги, намертво схватил ее за руки и начал насиловать. Мария ничего не смогла сделать, сил у нее не было. Она не успела восстановиться после тяжелых родов и трудоемкого дня. Ей ничего не оставалось, как смириться со своим положением. Она молча терпела, плакала, испытывала боль и унижение.

* * *

Прошло два месяца после той ужасной ночи. Ей казалось, что так будет продолжаться вечно, однако Кирилл стал меньше притеснять ее и меньше пил ради ребенка. Дни для Марии были не счастливыми, но и не суровыми.

Однажды Кирилл гулял с Марией и маленьким Ярославом в коляске. Вдруг встретили общего друга по университету. Встреча была внезапной, но в то же самое время теплой. Они немного перемолвились и начали ностальгировать по студенческим временам. В ходе беседы друг пригласил Марию и Кирилла на свой день рождения. С момента свадьбы они ни разу не были на праздниках: Мария не отходила от ребенка, а Кирилл, если не пил, постоянно пропадал на работе. Они хотели отдохнуть, и день рождения друга стал отличным поводом повеселиться. Мария и Кирилл оставили ребенка дома с Анной и отправились на праздник.

День рождения проходил в трехкомнатной квартире, в большой гостиной. Кроме именинника, Мария и Кирилл встретили других знакомых по университету. Было много бесед, все ели, пили, танцевали, веселились, в том числе и Мария. Все поздравляли Марию с рождением ребенка, самой же ей делали комплименты, особенно мужчины. Если в университете она была серой мышкой, то сейчас она оказалась в центре внимания. За то время, пока Мария была отдельно от мужа на празднике, она расслаблялась, улыбалась, чувствовала легкость и радость. Но Мария переживала за Кирилла, который снова напился. Она беспокоилась, что муж снова устроит скандал, но, на ее удивление, ничего не произошло. Мария была рада, что праздник прошел без проблем, она даже стала надеяться, что скверный характер Кирилла начал исправляться.

Кирилл и Мария покинули праздник. Они сели в такси и отправились домой.

– Хорошо мы отдохнули, – в прекрасном настроении сказала Мария.

– Да, хорошо, – хмуро ответил Кирилл, смотря через стекло автомобиля.

Мария не стала расспрашивать, чтобы не злить Кирилла. На протяжении всей дороги они молчали.

Дома их встретила Анна.

– Ну как отдохнули? – шепотом спросила Анна.

– Хорошо, – шепотом отвечала Мария. – День рождения прошел отлично. Мы с удовольствием отдохнули. Правда, Кирилл?

– Да, – сказал Кирилл. Он снял обувь и куртку, пошел на кухню.

– Что это с ним? – спросила Анна. – Он опять пил?

– Да. Но, к счастью, в этот раз он ничего не натворил, – тихо она говорила, чтобы не услышал Кирилл. – Ни с кем не ссорился, не дрался, меня не бил. Вел себя как приличный человек.

– Неужели?! – слегка улыбнулась Анна.

– Да.

– Погоди, скоро им станет.

– Я надеюсь на это.

– Я тоже. Но больше я рада за тебя, что ты хоть немного отдохнула.

– Спасибо. Ты мой лучик в темном царстве.

– Не за что. Ладно. Спокойной ночи. Славу я уложила, он спит крепким сном.

– Спасибо.

– Пока.

– Пока.

Мария и Анна поцеловались в щеки и расстались.

Мария закрыла дверь и последовала на кухню.

– Кирилл, ты идешь спать? – спросила она мужа, который курил за столом.

– Аня ушла?

– Да.

Кирилл потушил сигарету о пепельницу и встал со стула. Он подошел к Марии и со всей силы ударил ее по щеке.

– Потаскуха! – сказал Кирилл после удара, злобно стиснув зубы.

– Ты что делаешь? – с удивлением и непониманием спросила Мария, держась за горящую щеку и разбитую губу.

– Закрой рот, шлюха!

Кирилл сжал пальцы и ударил кулаком Марию по лицу. После удара она упала на пол.

– Изменщица! Блудница чертова! – продолжал кричать Кирилл и бить ногой по животу лежащую Марию.

Она безнадежно пыталась прикрыться, но удары были слишком сильны. Когда Кирилл остановился, Мария заплакала.

– Что я сделала не так?! – со стонами говорила она на полу, держась за живот.

– Не ври мне, тварь! Я знаю все! – кричал Кирилл. Он сел на корточки рядом с Марией и махал перед ней пальцем. – Думаешь, я не заметил, как ты сегодня на дне рождения общалась с мужиками? Думаешь, я не заметил, как ты флиртовала с моим другом? Я видел, как он делал комплименты, как ухаживал за тобой.

– О чем ты? – продолжала плакать Мария.

– Не прикидывайся дурой. Вы вместе танцевали, я видел, как ты улыбалась, – Кирилл положил руку на висок Марии и начал вдавливать голову в пол. – Признавайся, что у тебя с ним?! Вы целовались?! Ты спала с ним?! – кричал он ей в ухо.

– Нет, нет, – быстро и со страхом говорила она.

– Врешь, сука! Врешь! – Кирилл встал и вновь начал бить ногой Марию по животу.

– У нас ничего не было. Я не изменяла тебе. Мы просто болтали, – отчаянно пыталась объяснить Мария, но это не останавливало Кирилла.

– Вранье! Чушь! Не верю! – остановился он.

– Я не изменяла и не предавала, в отличие от тебя.

– Что ты сказала?! – с возмущением спросил Кирилл.

– Думаешь, я не знаю о твоих похождениях? Думаешь, я не знаю, куда ты вечно пропадешь? Откуда у тебя запах женских духов, губная помада на лице. Ты изменял мне постоянно, до и после свадьбы. Даже во время свадьбы мне со стыдом приходилось слушать и видеть, как ты приставал к женщинам. Весь дом смеётся надо мной, что я прощаю своего мужа вновь и вновь, зная наверняка, что ничего не изменится.

– Это имеет значения. Ты тоже изменяла мне. Я видел, как ты улыбалась ему.

– Я улыбалась, потому что ощутила вкус жизни. Впервые за долгое время я почувствовала себя счастливой. Сегодня я получила то, чего ты никогда не давал мне. Ты ни разу не говорил комплименты, не ухаживал за мной, не принес ни единого цветочка. Я для тебя лишь кухарка и объект утех. Но я все равно прощала, потому что любила тебя. Скажи, за что?! За что ты так относишься ко мне?

– Ты сама ответила на свой вопрос. Ты знала, кто я такой, какой у меня характер, какой образ жизни я веду. Ты полюбила меня такого. Я не виноват, что ты несчастлива в браке. Мне было хорошо и до тебя.

– Как ты можешь, – плакала Мария от слов Кирилла, – как ты можешь быть таким жестоким?

– Приют всех превращает в жестоких.

– Неправда. Я тоже росла в детдоме. Я не стала такой, как ты. И твоя сестра не такая.

– Не смей, не смей сравнивать меня и себя! – упрекал он ее. – Тебя забрали из приюта еще в детстве, а мы с сестрой всю жизнь были там. Мы чудом дожили до совершеннолетия, когда покинули детдом. В детдоме нет теплоты и заботы. Там дети становится либо слабаками и нюнями, либо сильными и суровыми. Я выбрал второй вариант. Меня били больше, чем тебя сейчас. Я пытался поступать правильно, подставлял вторую щеку, а потом сильно пожалел об этом. На моих глазах избивали сестру, увидев это, я больше не мог терпеть несправедливость. Я бил до крови всех людей, кто смел угрожать мне и сестре. В этом жестоком мире кулак всегда надо держать наготове. Это я и делал, вот поэтому мы с сестрой не в инвалидной коляске. Аня не познала жестокость, потому что у нее была братская любовь. Всю ненависть я взял на себя. Они теперь со мной до конца жизни, и ничто не изменит это…

Вдруг разговор прервал детский крик. Это был маленький Ярослав, который заплакал в соседей комнате.

– Ребенок орет. Иди, успокой, – сказал он Марии и прошел мимо нее, шатаясь пьяным по коридору.

Мария с усилием встала с пола. Она держалась за бок и чувствовала, что несколько ребер было сломано. Она пришла в комнату к Ярославу, качала кроватку и убаюкивала его песней «За горизонт», песней, которую Мария слышала в детстве от своего отца – священника.

Через полчаса Ярослав уснул, и Мария пошла на кухню. Она намочила полотенце и вытерла с разбитой губы застывшую кровь, а потом достала из шкафа таблетки, выпила обезболивающие и пошла спать.

Когда наступило утро, Мария встала раньше Кирилла. Она пошла в ванную комнату, ребра болели. Она сняла ночную сорочку, посмотрелась в зеркале и увидела опухшее лицо и множество других синяков на теле. Мария замазала все синяки кремом и вышла из ванны.

Вдруг возле ванны ее встретил Кирилл, который упал перед ней на колени и стал целовать ноги.

– Маша! Моя родная! Моя любимая! Прости меня! Прости меня, дурака! Прости! Прости, пожалуйста! Я не знаю, что на меня нашло. Умоляю, прости меня. Я больше никогда так не буду. Я больше никогда не ударю тебя. Даю честное слово, но только прости. Обещаю, я брошу пить.

Мария была в шоке. Она не знала, как реагировать. С одной стороны, это был первый раз, когда он решил попросить прощения, искренно осознавая свой поступок, с другой стороны, Мария знала, что такой человек, как Кирилл, не способен сдержать обещание. Тем не менее у нее не оставалась выбора, кроме как простить его.

– Я прощаю тебя, – сказала она Кириллу после раздумий и погладила его по голове.

Прошло чуть больше месяца. Все снова стихло. Синяки и ушибы на теле и лице начали заживать. Кирилл не бил ее и не притрагивался к водке. Он старался не пить алкоголь, но ему было тяжело привыкнуть к трезвости, у него была ломка. Кирилл стал агрессивнее, чем обычно. Все раздражало его вокруг, будь то человек, ситуация, погода или предмет. С каждым новым днем он стал выкуривать все больше сигарет.

Однажды утром Кирилл задымил всю квартиру. Он сидел на кухне с серым лицом и успел выкурить за час четыре сигареты.

– Кирилл, хватит курить. Открой окно, в квартире нечем дышать, – подошла к нему Мария.

– Не могу, – одной рукой он поглаживал голову, а другой держал дымящуюся сигарету.

– Давай я открою.

– Отойди от окна! – громко и агрессивно сказал Кирилл.

– Почему?

– Табак – единственное, что сдерживает меня от алкоголя, мне нужна двойная порция дыма.

– Да, но почему нельзя открыть окно? Я задыхаюсь. Твой ребенок кашляет, ему плохо.

– А на меня тебе, значит, плевать. Я не пью, сдерживаю себя, а ты не ценишь мои старания.

– Почему? Я очень ценю и благодарна тебе за это. Просто я беспокоюсь о здоровье Славы. Он ребенок, табак вредит ему.

– Ничего с ним не случится. В его комнате есть окно, оно открыто.

– Но этого недостаточно. Нужно открыть и на кухне.

– Я тебе уже сказал, что не буду открывать окно. Если ты так беспокоишься о здоровье Славы, бери коляску и идите гулять.

– Ты забыл. Мы только что с прогулки. Я должна покормить Славу. И мы что, по твоей логике, должны целый день мерзнуть на улице, пока ты не накуришься? Может быть, это тебе пора проветриться?

– Никуда я не пойду.

– Твоему сыну меньше года, а ты и элементарного не можешь сделать для него. Я уж молчу про воспитание, в котором ты не принимаешь никакого участия. Отложи сигареты в сторону, и хватит вести себя, как упертый баран, – впервые и строго упрекнула его Мария.

Серое лицо Кирилла в момент покраснело, как вареный рак, а его взгляд наполнился ненавистью. Он резко поднялся со стула и схватил Марию. Одной рукой он взял ее за шиворот, а другой прислонил голову к столу. Мария пыталась сопротивляться, но Кирилл держал ее крепко.

– Ты видимо забыла, мразь, кто в доме хозяин. Я главный, я главный в доме, а ты, сука, должна слушать меня! Не смей читать мне нотации, тварь! – орал он ей в ухо.

Кирилл взял в пальцы дымящуюся сигарету и горячей стороной обжег Марии щеку. Мария закричала от жгучей боли.

– Еще раз посмеешь мне перечить – выжгу глаз, – сказал он и отпустил ее.

– Все! Хватит с меня жертв! Надоело вести себя как идиот, прогибаться ради женщины. Пошел я в ресторан, пить. А ты будешь ждать меня, ждать и слушаться. И только посмей сказать что-нибудь против – убью!

Кирилл покинул кухню, надел обувь и куртку, захлопнул за собой дверь и ушел.

Мария несколько минут плакала, после чего открыла окно, позвонила Анне и рассказала, что произошло. Анна примчалась меньше чем за полчаса. Вместе они сидели на кухне и обрабатывали ожог.

– Кирилл окончательно превратился в изверга, – начала Анна, обрабатывая ожог облепиховым маслом. – Не думала, что он станет садистом и психом. Прости, что у меня такой брат.

– Не извиняйся, ты последний человек, который должен просить прощения за Кирилла. Он рассказал мне, как вы жили в приюте. Кирилл защищал тебя и все удары принимал на себя. Он не виноват в том, что детдом сделал его таким, – отвечала Мария.

– Не виноват? Да, я благодарна ему за это, но прошлые дела нельзя оправдывать нынешними. То, что он делает с тобой, непозволительно. Не представляю, как ты все еще любишь его, тебя можно считать практически святой.

– Нет. Я не святая, да и любовь давно прошла.

– Так в чем же дело? Хватит терпеть это. Я на твоем месте давно бы уже развелась. Разведись. Я все равно буду помогать тебе и его заставлю платить алименты.

– Всю жизнь я провела в одиночестве, страх остаться одной съедал меня изнутри. Я всегда хотела, чтобы со мной рядом был любимый мужчина, это и погубило меня. Когда Кирилл подсел ко мне, я наивно полагала, что моя мечта сбудется. Только потом я осознала, что это была ошибка. Я не хочу, чтобы такая же судьба постигла и Славу. Я не хочу, чтобы у моего сына были психологические травмы, чтобы другие дети дразнили его, чтобы он испытывал зависть к другим детям, у которых есть любящие отцы. Я хочу, чтобы он рос в полноценной семье, где есть мама и папа. Я буду терпеть, но сделаю все, чтобы мой сын был счастлив. Я остаюсь с ним только ради Славы.

– Это моя вина. Не надо было мне воссоединять вас.

– Почему?

– Многие женщины воспитывают детей в одиночку и живут счастливо. Возможно, если бы ты жила одна со Славой, жизнь сложилась бы куда лучше и я бы не обрекла тебя на муки с моим братом. Прости меня, Маша, прости меня за это, – она встала на колени и склонила голову над коленями Марии.

– Нет, Анюта. Нет, – улыбнулась и погладила ее волосы Мария. – Ты мой лучик в темном царстве, ты только и делаешь, что помогаешь мне. Без тебя я бы пропала. Ты спасла меня и маленького Славу. Вы мое счастье. Я люблю тебя. Я рада, что обрела такую сестру.

– Я тоже люблю тебя, сестра.

Мария и Анна улыбнулись, обнялись и расплакались от счастья.

– Знаешь, – продолжила Мария, – я кое о чем думала уже давно. И как мне кажется, сейчас самое походящее время.

– Для чего?

– Я собираюсь крестить Славу. Аня, ты станешь крестной мамой моего сына?

– Да, конечно, – улыбалась и кивала она.

Мария и Анна вновь обнялись.

Пока Кирилл пропадал в ресторане, Мария и Анна с маленьким Ярославом отправились в церковь на крещение. Войдя в храм, они забыли о печали, они крестились, молились и радовались предстоящему событию. Все внимание было сосредоточено на малыше, который приносил им счастье и улыбки. Они стояли в боковой части храма. Мария держала свечу и молилась, а Анна как крестная мама держала младенца Ярослава в белом одеянии. Рядом с ними был священник, который читал молитвы сбоку от алтаря, проводя таинства крещения.

Наступил главный момент. Ребенка раздели догола. Священник подошел к Анне с младенцем. Он намочил освященным маслом кисточку и начал помазывать ребенка крестом на лбу, груди, ушах, руках и ногах. После этого священник взял младенца и опустил его три раза в купель с освященной водой. Затем ребенка вернули Анне, вытерли его насухо, и вместе со священником начали ходить вокруг купели. Потом священник вновь подошел к ребенку и маленькими ножницами аккуратно состриг несколько прядей волос. Настал завершающий этап. Священник взял маленького Ярослава, зашел с ним в алтарь, прочитал там молитвы и вернул ребенка Анне.

– Таинство завершилось. Поздравляю. Теперь вы крестная мама, а он дитя Божие, – обратился священник к Анне.

– Спаси Господи, – поблагодарила священника Мария.

– Спаси Господи, – добавила Анна.

– Да благословит вас Господь. Аминь, – перекрестил их священник.

Когда закончилось крещение, Анна преподнесла подарок Ярославу. Она надела на маленького мальчика освященный крест, который оставался с ним всегда.

Мария и Анна вместе с ребенком вышли из храма. Домой они возвращались счастливыми, а для Марии этот день запомнился на всю жизнь.

Прошло еще два месяца. Ожог на щеке Марии зажил, даже шрамов не осталось, но проблемы не закончились. Поведение Кирилла с каждым днем ухудшалось. Злость в нем нарастала, как снежный ком.

Как-то вечером на кухне Кирилл ужинал и пил водку. В другой комнате Мария пыталась успокоить малыша. Маленький Ярослав без остановки кричал и плакал больше часа. Кирилл больше не мог терпеть. Он стукнул стаканом о стол и пошел в соседнюю комнату.

– Пусть заткнется, наконец. Я устал слышать эти крики, – вопил он на Марию, которая качала на руках ребенка.

– Я ничего не могу сделать. У Славы режутся зубы, – пыталась объяснить Мария.

– Мне плевать. Заткни ему рот.

– Кирилл! Это твоя плоть и кровь. Как ты можешь так говорить?

– Что хочу, то и говорю. А ты заткнись. Опять забыла свое место. Но ничего, я тебе сейчас напомню.

Кирилл сделал пару шагов вперед, а Мария забилась в угол комнаты.

– Кирилл, подожди. Подожди, пожалуйста. Ладно я. Но при чем тут твой сын? Он ни в чем не виноват. За что ты так с ним? – со страхом говорила она.

– Ты еще спрашиваешь! Да за то, что моя жизнь – дрянь, – нахмурился Кирилл. – Я ненавижу тебя, этого ребенка, я вас всех ненавижу. Я мог бы спокойно продолжать пить, гулять, иметь кучу баб. А теперь мне приходится мучиться и вести себя как семьянин. Не хочу я этого. Ты испортила мне жизнь, когда сказала, что беременна. Лучше бы ты сделала аборт.

– Как я могла полюбить тебя? Как я могла выйти замуж за такое чудовище?..

– Не знаю. Зато я не любил тебя никогда. Я переспал с тобой лишь по одной причине: потому что все остальные девчонки мне тогда отказали. Мне все равно было с кем спать, даже с такой уродкой, как ты. Ты всегда была уродкой и неудачницей, и жениться на тебе никто бы не стал. Единственная причина, почему я согласился, – уговоры моей сестры. Аня говорила мне о какой-то морали, что так правильно, но я не стал слушать этот бред. Я согласился заключить брак только ради квартиры. Она сказала, что мне дадут квартиру, если я женюсь на тебе, если у нас родится ребенок. Я повелся на это, как дурак. Зная заранее, что со мной произойдет, я давно бы тебя бросил.