Текст книги "Карабасовы слёзы (сборник)"

Боря-2. Нужно, чтобы вы рассказали еще раз и подробнее.

Феликс. Зачем?

Боря-2. Я все понимаю – это тяжело, но поверьте – это нужно! Кофе хотите?

Феликс (после большой паузы). Все началось так: сперва я и моя девушка почувствовали легкий дискомфорт…

Сцена 20

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс сидит на диванчике в лобби и тупо смотрит на дно чашки, где в причудливом узоре застыла кофейная гуща. Слышно, как Боря разговаривает по телефону. Явно не на русском. Через минуту он возникает перед Феликсом.

Боря-2. Когда вы хотите улетать?

Феликс. Завтра.

Боря-2. Вам нужно сдать билет!

Сцена 21

Квартира Батицкого

Батицкий, прижав плечом к уху телефонную трубку, одной рукой держит на весу маленького мальчика, а второй пытается равномерно мешать кашу.

Феликс. Он сказал, что пока он не волшебник, а только учится, и все же попытается сотворить для меня маленькое чудо.

Батицкий. Феликс, что происходит? Вы что там, обкурились?! Я дважды переносил твою операцию! Они, в конце концов, плюнут и будут правы!

Феликс. Не ори на меня!!! Я сойду с ума!!! Что мне делать?!

Батицкий (после паузы). Извини! По-честному, я бы тоже… Рискнул и остался… Так хоть надежда есть!

В тишине слышно, как на обоих концах телефонного провода плачут.

Сцена 22

Номер в отеле в Амстердаме

Боря-2. Он пришел!

Рыжий Боря стоит у распахнутой двери гостиничного номера. Феликс мигом вскакивает с кровати и никак не может попасть ногой в туфлю.

Боря-2. Пойдемте! Говорите медленно – я буду переводить!

Феликс. Опять все рассказывать?

Боря-2. Конечно! И подробнее!!!

Сцена 23

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Человек, одетый во все черное, кажется абсолютно безразличным к тому, что говорит Феликс и переводит Боря-2.

Боря-2 (Феликсу на русском). Рассказывайте, рассказывайте! Так нужно!

Феликс. Я уже гребу по дну. Мой несчастный член не так прекрасен, чтобы о нем столько говорить!

Боря-2. Не кипятитесь, сейчас я узнаю – все ли он понял.

Боря-2 осторожно задает несколько вопросов человеку в черном. Тот отвечает Боре-2, не отрывая глаз от Феликса.

Боря-2. Он спрашивает: настоящий ли вы еврей…

Феликс. По маме… Да!!!

Боря-2. Он спрашивает: а как вы можете доказать…

Феликс. Пусть приходит после операции – я буду вылитым евреем!

Боря-2. Может, у вас есть какие-нибудь документы, подтверждающие…

Феликс. Результаты анализов его устроят?

Боря-2. Каких анализов?

Феликс. Мочи!!!

Боря-2. Феликс, что вы говорите?!

Феликс. Стоп!!! Погодите! Я вспомнил – сумка… Моя сумка…

Феликс бежит, перепрыгивая через ступеньки, на второй этаж.

Сцена 24

Номер в отеле в Амстердаме

Феликс влетает в номер, хватает свою старенькую дорожную сумку и вытряхивает из нее все содержимое прямо на пол. В ворохе вещей белеют два листочка бумаги. Феликс хватает их и несется назад в лобби.

Сцена 25

Ресепшн/Лобби в отеле в Амстердаме

Феликс. Вот!!! Я же говорил, что таскаю эту сумку повсюду: еще год назад я положил в нее бумаги от сестры из Германии. Приглашение на ПМЖ!!! Тут все написано!!!

Все происходит в замедленном темпе.

Сцена 26

Около входа в гостиницу в Амстердаме

Машина, принадлежащая «Центральному онкологическому центру», останавливается у входа… Два голландских служащих подкатывают сверкающие голландские носилки и укладывают на них Феликса. При этом он неубедительно пытается объяснить, что может идти сам…

Сцена 27

Коридор госпиталя в Амстердаме

Вот он, уже в белых одеждах, «плывет» по длинным коридорам госпиталя в операционную в сопровождении «ангелов-служителей»…

Сцена 28

Коридор госпиталя в Амстердаме

Вот он уже в «лучах славы» на операционном столе… Вот он закрывает глаза…

Сцена 29

Коридор/Выход госпиталя в Амстердаме

Титр: «Десять дней спустя»

Феликс открывает глаза – все это уже было, только в обратном порядке: «сияющие медики» толкают «сверкающую коляску» по бесконечным коридорам клиники к «парадному выходу».

Машина, принадлежащая «Центральному онкологическому центру», везет очумевшего пациента в амстердамский аэропорт.

Сцена 30

Аэропорт, Амстердам

Сопровождающий подводит Феликса к стойке регистрации.

Сопровождающий (Феликсу). Вот ваш билет. А это – ваша медицинская карта и гарантия…

Феликс. Гарантия на что?

Сопровождающий. Гарантия на медобслуживание в течении трех лет в нашем госпитале.

Феликс. Спасибо! А…

Сопровождающий. Вас что-то тревожит?

Феликс. Я все хочу спросить… Каким образом… В общем, все это за чей счет? Сколько все это стоит, и кто должен платить?

Сопровождающий. Вам была проведена резекция пораженного участка и удаление семи лимфаузлов, плюс содержание и обслуживание в течение десяти дней. Общая стоимость оказанных услуг – двадцать пять тысяч долларов. Вы должны расписаться в акте о том, что все перечисленные пункты соответствуют действительности. Вы практически здоровы!!!

Феликс. Понимаю… Все соответствует… Кто должен платить?

Сопровождающий. Уже за все заплатили! Вам нужно только подтвердить подписью!

Феликс. А кто заплатил?

Сопровождающий. Спонсор! (Заглянув в бумаги.) Йохан Ван Ривз!

Феликс. А кто он?

Сопровождающий. Я не знаю! Это не имеет значения! Подписывайте, иначе опоздаете на самолет!!!

Сцена 31

Квартира Батицкого

Батицкий открывает входную дверь и замирает от удивления: на пороге стоит Феликс с дорожной сумкой в руках.

Феликс. А вот и я!!! Правда, уже не в «комплекте»! Зато мне теперь ничего не мешает стать хорошим танцором! Ха!

Сцена 32

Кафе

Феликс и Батицкий сидят в затемненном зале маленького кафе.

Феликс. Ну, скажи мне – что это? А?

Батицкий улыбается и молчит.

Феликс. Ты меня знаешь с детства. Я перестал верить в сказки еще в восемь лет, когда во время новогоднего представления побежал в туалет и по ошибке заскочил в женский, а там увидел писающую Снегурочку. Этот «волшебный образ» преследовал меня долгие годы. Я старался жить очень реально, не ожидая чуда: под девизом – «Мы рождены, чтоб сказку сделать болью!» И вот тебе! Это урок?!

Батицкий. У меня нет слов! Я ведь уже оплакивал тебя… Прости!

Феликс. У меня у самого уже опускались руки, особенно, когда я должен был бесконечно рассказывать свою историю. А теперь скажи – кто послал мне всех этих людей? Какому богу я должен по ставить свечку?

Батицкий улыбается и разводит руками.

Феликс. Поставлю всем! Ты не знаешь, у нас в городе мечеть есть?

Батицкий и Феликс молча смотрят друг на друга.

Феликс. Поеду к Октаю и там поставлю!

Батицкий. А что теперь? В смысле: что принимать, что можно, чего нельзя?

Феликс. В документах написано: «Практически здоров». А на деле. Я – инвалид! Чем я должен жить дальше? Зачем мне такое спасение?

Они долго сидят молча.

Феликс. Пока не хочу об этом думать! Немного денег есть. Поеду в Турцию догонять своих. Недельку отдохну и поеду.

Сцена 33

Квартира Феликса

Феликс. Октайчик, дорогой! Спасибо тебе! Ты сделал все, что мог. Если бы я не поехал в Брюссель, то не попал бы и в Амстердам…

Октай. Я сделал так, как должен сделать друг…

Феликс. Спасибо. Не волнуйся. Все в порядке. Я совсем здоров, и я хочу приехать и продолжить работу.

Октай. Феликс, приехать можешь в любой момент… Встречу и приму, как родного… Но… Работа уже ушла… Хозяева так долго ждать не могли… Сам знаешь – сезон!

Сцена 34

Квартира Феликса

Феликс, не торопясь, передвигается по комнате в старой родительской квартире.

Комната большая и старомодная, подернутая пылью многих десятилетий затхлой жизни – типичная комната в коммуналке.

На стенах висят семейные фотографии: мать и отец – со скрипками в руках на сцене Большого театра, маленький Феликс с мамой у новогодней елки в Кремле, папа во время исполнения концертного номера и т. д.

Кто-то звонит в дверь.

Феликс. Кто это?

С этой мыслью он и открывает дверь: сильный удар в переносицу вышибает все из головы.

Ноги, ноги, ноги – это все, что видит Феликс, с трудом открыв глаза.

Голос. Все!!! Пошли, пошли!

Шум удаляющихся шагов. Хлопает входная дверь. Становится очень тихо. Феликс лежит на полу лицом вниз. Он пытается пошевелиться – ничего не получается. Руки и ноги связаны, причем руки связаны каким-то чудным узлом за спиной. Все попытки развязаться ни к чему не приводят.

Феликс проваливается в дрему.

Открывает глаза и по солнечному лучу, медленно ползущему по полу, понимает, что прошло уже несколько часов.

В очередной раз открыв глаза, Феликс долго не может понять, где находится – вокруг темно и тихо.

Где-то вдалеке слышится звук открываемой входной двери, затем на полу появляется узкая полоска света…

Женский голос. Феликс! Ты дома?

Напряжение спадает, и Феликс вновь проваливается в сон.

Сцена 35

Квартира Феликса

Феликс сидит на диване и монотонно растирает онемевшие руки. Ноги его находятся в тазике с горячей водой. Под глазом большой синяк; из ноздрей торчат ватные фитили, окрашенные кровью.

В комнату входит женщина с чашкой чая. Это соседка Тамара.

Тамара. Боже мой! Я все не могу успокоиться: а если бы ты жил один, без соседки? А если бы швы разошлись? А?! Попей, легче станет!

Феликс молчит – он все еще пребывает в шоке.

Тамара. Бедная Берта Яковлевна! Слава богу, что она не дожила до этого дня – она бы получила разрыв сердца. Что они вынесли?! Феликс, ты меня слышишь? Кто это был? Зачем ты их впустил? Надо вызвать милицию!!!

Феликс. Не надо! Ничего не надо! Я сам разберусь…

Тамара. Пока, я вижу, «разобрались» с тобой. И разобрались крепко!

Феликс. Я знаю, кто это был!!!

Сцена 36

Скамейка в сквере

Феликс и Батицкий сидят на скамейке в скверике. Они кого-то ждут. Батицкий все время оглядывается по сторонам.

Батицкий. Ты не волнуйся. Он обязательно придет. Люди такого уровня дорожат своим словом.

Феликс. От его слова мне легче не станет. Хотелось, чтобы он что-то сделал!

Батицкий. Вот он идет! Я же говорил: по нему можно сверять часы!

К сидящим подходит мужчина лет шестидесяти, худощавый (может, даже излишне), в очках и с газеткой в руках.

Батицкий (вставая). Здравствуйте, Григорий! Это мой друг – Феликс!

Григорий (садясь рядом с Феликсом). Добрый день, ребята!

Батицкий. Григорий, извините, что побеспокоили в воскресенье. С моим другом стряслась…

Григорий (глядя на Феликса). Я догадался!

Батицкий. Феликс, расскажи…

Феликс. Это было вчера днем: я был дома один… В дверь позвонили… Я открыл…

Григорий. Что было дальше, я представляю. Много взяли?

Феликс. Магнитофон, видеокамеру и почему-то мамин чайный сервиз.

Григорий. А деньги?

Феликс. Что?

Батицкий. Григорий спрашивает про деньги! Деньги нашли?

Феликс. А! Деньги?!

Григорий. Если не секрет, где вы их прятали?

Феликс подозрительно смотрит на спрашивающего. Батицкий мельком бросает взгляд на Григория, затем на Феликса.

Батицкий. Не бойся, Феликс. Григорию можно!

Григорий. Не можно, а нужно! Иначе я, при всем желании, помочь не смогу!

Феликс (секунду поколебавшись). Они были… в мамином сервизе… Но денег было немного…

Батицкий. Что ж ты молчишь?

Феликс. Я не молчу… Мне стыдно, что я такой дурак…

Григорий. Каждый из нас, рано или поздно, оказывается в роли лоха! Вы что-нибудь видели? Вспомнить можете?

Батицкий. Напрягись… Вспомни…

Феликс. Одного из них я знаю!

Григорий. Это уже интересно!

Феликс. Мой старый знакомый – Серега Насонов, из балетных! Как вы считаете – можно будет что-то сделать?

Теперь оба – и Феликс, и Батицкий – смотрят на Григория.

Григорий. Вы должны знать: если и удастся что-то вернуть, то только половину! Преступники, в отличие от мирных граждан, живут по законам: воры товар «берут», взятый товар сдается «барыгам», «барыги» отдают «реализаторам» и т. д. Ворами работа уже сделана – они своего не отдадут!

Батицкий. Ну, может, хоть что-то?

Григорий. Как, вы говорите, его зовут?

Феликс. Сергей Насонов!!!

Григорий. Погуляйте немного! Через часик встретимся тут же!

Титр: «Час спустя»

Григорий говорит тихо и медленно.

Григорий. Ваш старинный «друг» – Сергей задолжал «братве». Они его прижали – вот он и расплатился за ваш счет! Я нечто похожее и предполагал!

Батицкий. Так пусть он за все и ответит!!!

Григорий. «Братва» этим заниматься не будет – это не в их интересах; в милиции вы ничего не докажете, это понятно. Да и к тому же ваш знакомый оказался не дураком и сбежал.

Батицкий. Куда?

Григорий. В Таиланд! Вчера же вечером и улетел, говорят, по контракту. Вот так, ребята!

Батицкий сочувственно смотрит на опустившего голову Феликса.

Батицкий. Все равно, Григорий, вам большое спасибо!

Григорий. Не за что! Хотел помочь, да не все в наших силах! Вы, ребятки, сильно не огорчайтесь – смотрите на происходящее философски: за все в жизни приходится платить! До свидания!

Фигура Григория еще долго находится в поле зрения Феликса и Батицкого – уходит он медленно, с достоинством.

Сцена 37

Квартира Феликса

Феликс. Я знаю, он прав, этот Григорий – за все нужно платить! Он прав тысячу раз, но мне от этого еще хуже! Я не понимаю, чего от меня хотят. Меня словно к чему-то подталкивают. Там, наверху! Мне подают какие-то знаки, а я не могу их расшифровать.

Феликс стоит у подножия стремянки, смотрит вверх, и со стороны может показаться, говорит сам с собой.

Где-то под самым потолком Батицкий, переминаясь с ноги на ногу, ждет, когда можно будет вставить хоть слово.

Феликс. Когда мне поставили диагноз, первое, что пришло в голову – слово «конец». Я представил себе, как на истории болезни напишут: «Дело с концом». Смешно?! Я стал готовиться: наводить порядок в своих мыслях, делах, знакомых. И, конечно, прощаться! Труднее всего мне было распроститься с моей свободой. Например: с милыми моему сердцу, ни к чему не обязывающими, любовными приключениями…

Батицкий. Извини, что перебиваю; как клеить – вплотную к стенке или оставлять зазор?

Феликс. Я понимаю – тебе не интересно!

Батицкий. Не дури! Мне интересно! Продолжай рассказывать и держи стремянку крепче, б… Если не хочешь, чтобы я навернулся!!!

Феликс. Успокойся, я не из тех, кто тащит за собой в могилу «невинных».

Батицкий. Дурак!!!

Феликс. Теперь я «практически здоров», но я не вижу «света в конце тоннеля». Последние деньги вынесли. На какие шиши мне жить?

Батицкий. Я тебе помогу. А потом тебе дадут пенсию…

Феликс. Нашу пенсию? Тебе самому не смешно?

Батицкий. Мы что-нибудь придумаем…

Феликс (машет рукой). А-а-а! Ну тебя! Не тошни! Клей быстрее!

Сцена 38

Квартира Феликса

Раннее утро.

Феликсу не спится.

Феликс (самому себе). Что ты лежишь и воняешь? Нужно что-то делать! Нужно! Нужно!

Он резко встает и направляется на кухню.

Сцена 39

Квартира Феликса – кухня

Входит и останавливается как вкопанный… В центре коммунальной кухни стоит отгороженная легкой прозрачной занавеской ванна, а в ней плещется… незнакомая девушка. Увидев Феликса, она ойкает и уходит с головой под воду. Феликс инстинктивно отворачивается… и, извиняясь, пятится к себе в комнату.

Сцена 40

Квартира Феликса

Ничего не понимая, Феликс ходит по комнате. За дверью слышится какая-то возня и женские голоса. Наконец в дверь стучат.

Тамара. Можно?!

Феликс. Да!

Тамара (смеясь). Извини, ради бога… Я не успела тебя предупредить… Думала: еще рано, ты спишь, а она с дороги успеет умыться… А ты… (И она зашлась смехом.)

Феликс (улыбаясь). А я подумал, что помер… и уже в раю…

Тамара. Тю! Типун тебе на язык…

Феликс. А кто это?

Тамара. Сашка – моя племянница! Сестра моя, Нина, в Белоруссии… Ты ж ее помнишь… В Полоцке… Городок с ноготок… Она одна, без мужа… А Сашка выросла… Нужно определяться… Хочу помочь…

Феликс. Так это Нинина дочь?

Тамара. Да! Извини еще раз! (Смеется.) Больше такого не повторится!

Феликс. Нет, ну почему же… В моей ситуации бесполезно… Но все равно, приятно…

Сцена 41

Продуктовый рынок

Батицкий толкает перед собой коляску, в которой сидит маленький ребенок. За ним следом тащится Феликс с корзинкой в руках.

Феликс. Как в анекдоте: «Думать нечего – нужно трясти!!!»… Тут я просто подохну с голоду. А там «социал». Там страховая медицина, знаешь какая. Там я как раз и могу рассчитывать на пенсию. Сестра все разузнала. Эта спасительная мысль пришла мне в голову, когда я перебирал вещи и снова наткнулся на приглашение. Так что: «Дойчланд, Дойчланд – юбер алес!!!»

Батицкий. Тебе, конечно, виднее, но… Ты же не прагматичный человек… Как ты будешь жить среди немцев?

Феликс. Не рви мне «сэрдцэ»! К немчуре душа не лежит. Но тут у меня все равно никакой перспективы! Я пропаду! Это единственный выход…

Батицкий. И когда ты хочешь ехать?

Феликс. Завтра…

Батицкий резко останавливается. Феликс налетает на него.

Батицкий. Как это?! Завтра?!

Феликс. Осторожно! Ребенка угробишь… Ну, что ты вылупился? Завтра иду в посольство…

Сцена 42

Около посольства Германии

Феликс выходит из дверей посольства Германии. Его ждет Батицкий.

Батицкий. Ну?!

Феликс. Они сказали, что если я не въеду в страну до пятнадцатого, то уже не въеду никогда…

Батицкий. До пятнадцатого чего?

Феликс. До пятнадцатого следующего месяца.

Батицкий. Осталось сорок два дня.

Феликс. Это лучше, чем сорок дней.

Батицкий. О чем ты думаешь? Нужно спешить!!!

Феликс. Опять спешить. Когда же я, наконец, остановлюсь? А еще они сказали, что въехать без жены будет сложно.

Батицкий. Надо срочно жениться!

Феликс. Я знал, что ты – тупой…

Батицкий. Раз немцы сказали… Значит надо!

Феликс. На ком?!

Батицкий. Я тебе свою одолжу!!!

Сцена 43

Квартира Феликса

Феликс стоит посередине комнаты. На полу два открытых чемодана. Вокруг валяется куча вещей. В дверь тихо стучат.

Феликс. Открыто!

Дверь со скрипом приоткрывается и в проеме появляется милое, чистое личико Тамариной племянницы – Саши.

Саша. Извините! Тетя Тамара приглашает вас на ужин…

Феликс. На ужин? По какому случаю?

Саша. По случаю моего дня рождения!

Феликс. Ничего себе! Так, а подарок? У меня нет подарка! И еще – день рождения у вас, а приглашает Тамара…

Саша. Я вас тоже приглашаю. Приходите! Хорошо?

Феликс. Хорошо, хорошо. Пять минут.

Саша улыбается и исчезает за дверью. Феликс еще несколько секунд стоит в раздумьях, затем резко поворачивается на пятках и устремляется к шкафу.

Сцена 44

Комната Тамары

У празднично накрытого стола сидят Саша, Тамара и Феликс. Женщины одеты, что называется, «нарядно». Феликс тоже постарался – он в своем любимом «клубнике», белой рубахе и с шейным платком. Женщины смотрят на него, а он собирается говорить тост.

Феликс. Ну, какой день рождения без подарков? Мне неудобно, но у меня есть смягчающее обстоятельство – я ничего не знал. Так вот, я тоже хочу сделать подарок. Немного импровизированный. Но искренний. От мамы моей почти ничего не осталось. Вот только эта брошь. Это вам! С днем рождения!!!

Феликс подходит к Саше и прикалывает брошь к платью. Тамара наклоняется к ней, чтобы лучше рассмотреть подарок.

Тамара. Я эту брошь помню! Она ж золотая! Покойная Берта Яковлевна надевала ее только по большим праздникам!

Саша. Ой! Зачем же вы. Такую дорогую вещь.

Феликс. Может, я с умыслом. Может, я на вас жениться хочу.

Немая сцена.

Сцена 45

Комната Тамары

Саша моет на кухне посуду. Тамара привалилась спиной к двери, преградив Феликсу дорогу.

Тамара. Ты что девчонке голову дуришь?!

Феликс. Я вдруг подумал, что мы нужны друг другу. Мы сможем друг другу помочь…

Тамара. Ей же только семнадцать! Чем она тебе может помочь?

Феликс. Мне нужна жена…

Тамара. Тебе? Жена? (Смутившись.) Прости! Я не то хотела. Но ты меня понял?

Феликс. Мне жена нужна для выезда. А я помогу ей устроить ее жизнь. Ну, что она тут будет делать? Работать на макаронной фабрике? А там она пойдет учиться.

Тамара. А потом? Будет тебе нянькой?

Феликс. А потом. Откуда я знаю, что будет потом? (Сердито.) Потом – суп с котом!..

Тамара. Феликс, не делай этого!

В дверь стучат. Тамара отстраняется от двери. В комнату с горкой вымытой посуды входит Саша.

Саша. Я думала – вы уже разошлись. А вы тут шепчетесь…

Сцена 46

Полоцк. Квартира Сашиной мамы

Титр: «Полоцк. Три дня спустя»

На стене висит простенький ковер. На фоне ковра сидят на стульях Саша и Феликс. Перед ними стоит Сашина мама – Нина.

Нина. Что ж так быстро-то?

Саша. Нам обязательно нужно не позднее послезавтра подать документы в посольство.

Феликс. Нина, вы ж меня знаете…

Нина. Знаю… Я и родителей твоих помню… Но как же так быстро?

Феликс. Вы не волнуйтесь. Мы же едем не на пустое место. Там моя сестра. Они там давно.

Саша. Мы там «социал» получать будем. А потом я работать пойду. Моя зарплата, плюс пенсия Феликса.

Нина. Какая пенсия?

Феликс. Мне, как бывшему танцору, пенсия положена. За выслугу лет. И не маленькая, как здесь.

Нина. Я понимаю. Понимаю. А как же любовь, доченька? Так быстро.

Саша. Мам, ты забыла, сколько тетя Тамара рассказывала о Феликсе… Потом фотографии… А потом мы встретились… И вообще, я всегда верила в любовь с первого взгляда…

Феликс. И я… Как увидел ее…

Нина молчит.

Саша. Мамуля, мы приезжать будем часто-часто…

Феликс. А захотите, и вы к нам переедете…

Нина молчит.

Нина. Трудно мне одной решать. Папы у нас нет. Вы люди взрослые – поступайте, как знаете! Пусть вам там будет хорошо! С детками не тяните!

Сцена 47

Квартира Феликса

Феликс и Саша сидят на чемоданах.

Саша. Ура! Все успели! А вы переживали!

Феликс. Я переживаю по совсем другому поводу… Я хочу, чтобы ты знала: все это ни к чему тебя не обязывает… Ты можешь поступать, как тебе будет удобно… Если не понравится – сможешь вернуться… И устроить свою жизнь как-то по-другому… Я буду тебе все равно благодарен…

Саша. Почему вы так говорите? Я все для себя решила. Мы будем жить вместе долго и счастливо. (Улыбается.) Вот только я не могу пока говорить вам – ты…

Феликс. Это не страшно…

Саша. Я скоро привыкну…

Феликс. Я хочу, чтобы все было по-честному… Ты должна знать правду… Твоя мама пожелала детей…

Саша. Она всегда об этом мечтала…

Феликс. Так вот – это невозможно…

Саша. Я все знаю!

Феликс. Тамара?

Саша. Это не важно! Вы только меня ни о чем не спрашивайте. У нас будет ребенок!!! Я в положении!

Феликс становится похожим на рыбу, вынутую из воды.

Саша. Это будет наш ребенок! Если вы, конечно, захотите…

Феликс (долго молчит). Я? Я, конечно, захочу.

Саша по детски прижимает голову к груди Феликса, и слезы катятся из ее синих глаз.

Сцена 48

Бремен. Родильное отделение

Титр: «Бремен. Пять месяцев спустя»

Феликс сидит в приемном покое родильного отделения клиники. Он радостно взволнован. В руках маленький букетик цветов. Приходят и уходят посетители, появляются и исчезают занятые своими делами медики. А он все ждет.

Наконец из дальней двери появляется тот человек, которого он ждал. Доктор подходит к нему.

Доктор. Гер Ставников! Я должен сообщить вам печальную весть. Фрау Ставников оказалась не готова. Может, из-за того, что была слишком молода.

Сцена 49

Туалет в Бремене

Феликс стоит в туалете и смотрит на свое отражение.

Сцена 50

Улица – машина Батицкого

Титр: «2004 г., Москва»

Батицкий, укладывая в багажник давно не мытой «шкоды» коробки с книгами, говорит по мобильному телефону.

Батицкий. Я безумно рад тебя слышать! Но еще большую радость мне принесет встреча. Где ты остановился? Ты хочешь, чтобы я пришел в отель? В консерваторию? Хорошо. В пять обязательно буду!!!

Сцена 51

У входа в консерваторию

Феликс и Батицкий стоят, обнявшись, на ступеньках консерватории. Они что-то тихо шепчут друг другу на ухо.

Сцена 52

Консерватория

Здание консерватории, как всегда, до краев наполнено звуками. По длинному коридору, что пролег между аудиториями, очень медленно идут Феликс и Батицкий.

Феликс. Когда доктор мне сказал, первое, что я почувствовал, было чувство обиды… Глубокой и непрощаемой. Как она могла «не справиться»? Такая молодая и здоровая. Она же обещала! В следующее мгновение мне стало жаль всех: себя, ее, ее маму, Тамару. И вдруг. Меня шибануло, как током: я же не спросил о ребенке!!! Ах! Эгоист проклятый. Я побежал обратно в больницу. Так мы остались вдвоем на этом свете – я и мальчик.

Батицкий. Как же ты справился?

Феликс. Ты будешь смеяться – я не помню!

Батицкий. Тебе помогали?

Феликс. Нет! Я отказался от всех предложений. У меня в ушах все были ее слова: «Это будет наш ребенок!» Наш! И раз я остался один, я должен был все сделать за двоих. Я назвал его в честь матери – Александром. Это замечательный ребенок. В пять лет он уже учился в «Вилле Элизабет» в Бранденбурге. Потом я отвез его в Ганновер, в высшую школу музыки. А потом мы получили государственный грант. И вот мы приехали сюда. Он будет стажироваться у профессора Грача Эдуарда Давидовича – народного артиста и скрипичного светила. А ведь ему только десять!

Батицкий. Ты – молодец!

Друзья подходят к Малому залу. Феликс осторожно приоткрывает дверь. Удивительно чистые и яркие звуки вырываются наружу. Батицкий через плечо друга заглядывает внутрь.

На сцене, прижимая щекой гладкую поверхность скрипки, стоит темноволосый мальчик. Он и скрипка образуют нечто целое и нерушимое, рождающее настоящую музыку.

Феликс. Я теперь думаю, может, этот ребенок и есть то самое, ради чего все должно было случиться? А? Дружище! А ты что думаешь?

Голос Батицкого. Мальчик играет и мелодия сквозь стены, видавшего виды здания вырывается на волю, устремляясь вверх, где, возможно, кто-то и знает ответы на все вопросы, рождаемые жизнью.

Долго звучит музыка.

2008