Текст книги "Карабасовы слёзы (сборник)"

Городское начальство умолкает.

Молчание нарушил мэр.

Мэр. Чем обязаны?

Арчибальд (задыхаясь). На этом месте нельзя строить!

Мэр (сдерживаясь). Это почему же?

Арчибальд (горячась). Потому что 13 октября 1854 года на этом самом месте произошло сражение. Здесь полегли сотни солдат. В частности, 17-й уланский и 13-й легкий драгунский полки Соединенного Королевства в полном составе! И это только англичане! А ведь были и французы и турки! Я уже не говорю о русских!

Мэр (спокойно). И что из этого следует?

Арчибальд (почти крича). А то, что тут нужно открыть мемориальное кладбище и музей, о чем я и подавал прошение! Останки героев вопиют о справедливости!

Эта тирада завершается авторитетным лаем Файв О’Клока.

Присутствующие переглядываются в ожидании ответа городского головы.

Мэр (почти ласково). Ну что ж, святая обязанность городских властей прислушиваться к голосу общественности! Огромное спасибо вам, товарищ… Извините, не знаю вашего имени.

Арчибальд (тихо). Коннорчук Арчибальд Васильевич!

Мэр (по-деловому). Товарищ Коннорчук! Могу я называть вас товарищем? Ведь мы с вами заодно! Это дело общее! Оно задевает нас за живое! Правильно я говорю?

Мэр обводит присутствующих взглядом, не вызывающим сомнения в том, что происходящее «задевает всех именно за живое».

Раздаются аплодисменты одобрения.

И уже совсем по-отечески, положив руку на плечо Арчибальду, мэр добавляет:

Мэр. Можете быть спокойны – мы отреагируем незамедлительно. Закончу каламбуром: «Мэры будут приняты!»

Все облегченно смеются.

Арчибальд (торжественно). Я не говорю о родственниках, но и монархи будут вам признательны!

Глядя вслед удаляющимся Арчибальду и Файв О’Клоку, мэр подводит итог происшедшему:

Мэр. Пора принимать меры!

* * *

Гайд-парк!

За несколько часов до начала работы пивного павильона «Усталая подлодка» никем не замеченная продавщица Нина аккуратно проходится кисточкой, смоченной в клее, по сиденьям парковых скамеек, расположенных вокруг заведения.

Ровно в 12. 00 Арчибальд в приподнятом настроении спешит к главным воротам парка, где с минуты на минуту должен начать свою работу «пивной источник». И где, по случаю субботы, ожидается аншлаг почитателей «настоящего эля».

К моменту прибытия Арчибальда три завсегдатая уже сидят на ближней скамейке с кружками пива в руках.

Рядом стоит Никита Бенюк с секундомером – продолжается «следственный эксперимент».

Арчибальд не обращает внимания на происходящее – он тоже поглядывает на часы, чего-то или кого-то ожидая.

Наконец, набрав полные легкие воздуха, он громко кричит.

Арчибальд. Дорогие горожане! Земляки! Минуточку внимания! Еще в 1872 году в Лондоне был принят закон, разрешающий всем желающим в одном из городских парков, а конкретнее в Гайд-парке, собирать слушателей и выступать на любую тему, даже если речь идет о королевских особах!

Этот громкий призыв Арчибальда отвлекает всех от эксперимента и заставляет прислушаться.

Арчибальд (с воодушевлением). Существует три правила для ораторов: речь не должна быть вульгарной, речь не должна быть богохульственной и не должна подстрекать к агрессивным действиям, приводящим к нарушению мира!

Открытые рты слушающих говорят о предельно напряженной мозговой деятельности.

Вдохновленный всеобщим вниманием, Арчибальд говорит громче.

Арчибальд. С 12. 00 можно услышать представителей неформальных групп, начинающих политиков и всевозможных чудаков! Посудите сами: в Гайд-парке выступали Фридрих Энгельс, Карл Маркс и Владимир Ленин.

Дорогие горожане! Пришла пора и у нас в парке открыть место для свободы слова!!!

Тут к павильону подкатывает катафалк с надписью «Скорбь Черноморья», из которого двое грузчиков извлекают сильно смахивающую на гроб трибуну.

Трибуну устанавливают прямо напротив окошка для выдачи пива.

Арчибальд победно оглядывает собравшихся.

Арчибальд. Малаклавский Гайд-парк объявляется открытым!

Он оказывается единственным человеком, который громко и откровенно радуется этому событию.

Но верному слуге Ее Величества хочется полной победы.

Он восходит на трибуну и, по-приятельски взглянув на Бенюка, произносит.

Арчибальд. Хочу показать пример откровенности – это ведь я выпускаю на волю часть выловленной вами рыбы! Дело в том, что в цивилизованных странах только хищная рыба подлежит…

Арчибальд не успевает договорить.

С криком: «Я его убью!» – Бенюк срывается с места и кидается к трибуне.

На него бросается «верный оруженосец» Файв О’Клок.

Этим субботним днем жители Малаклавы с увлечением могут наблюдать интереснейшую картину – по главной улице несется живописная группа: Арчибальд, за ним Бенюк с впившимся ему в брюки, чуть пониже пояса, Файв О’Клоком, и замыкают процессию участники «пивного эксперимента» с намертво приклеившейся к задницам скамейкой.

* * *

Похищение

Арчибальд смотрит на себя в зеркало.

Внешний вид далеко не «лордовский»: синяк под глазом, всклокоченные волосы, надорванный воротник рубашки.

В углу виновато повизгивает Файв О’Клок.

Арчибальд. Ваше Королевское Величество, сегодня ваш верный слуга вступил в сражение с превосходящими его численностью силами противника и, в результате неравной схватки, вынужден был отступить.

Смею вас заверить – это временно!

Свой долг я исполню до конца!

Файв О’Клок подтверждает готовность следовать долгу чести – гавкнув три раза.

* * *

Вечер опускается на улицы городка.

Уже после ритуальной игры на волынке и соседских проклятий Арчибальду хочется вдохнуть морской прохлады.

Вместе с Файв О’Клоком он выходит на пустынную улицу и направляется в сторону берега.

– Куда ты? – кричит Арчибальд вдогонку погнавшемуся за кошкой Файв О’Клоку.

Молчание становится ему ответом.

– Ох уж эти инстинкты! – только и успевает произнести Арчибальд, как чья-то рука обхватывает его за шею, в то время как вторая прижимает ко рту платок, пропитанный сладко пахнущей жидкостью.

Арчибальд глубоко вдыхает, и ему становится хорошо и спокойно – все проблемы мигом проваливаются в какую-то глубокую темную яму.

* * *

В этот же вечер странная фигура, одетая в черное, сидя в лодке, приближается к сетям со свежим уловом.

Встав во весь рост, человек оглядывается и, нащупав в воде край сети, со словами «Я тебе повыпускаю!» – резко рвет сеть на себя.

То ли он не соразмерил силу рывка с весом сети, то ли просто поскользнулся в шатающейся лодке, но ноги его сами собой взлетают вверх, и Никита Бенюк летит в воду. Нужно бы все бросить и всплывать, но руки не слушаются и упорно сжимают сеть, туго набитую уловом. Тело Бенюка дергается, рот произносит превратившееся в пузырьки воздуха слово из шести букв, точно выразившее его нынешнее состояние, и все замирает.

Бенюку кажется, что он летит на серебряном воздушном шаре, только вверх ногами.

Вдруг он чувствует на своем плече чью-то крепкую руку. Широко открыв глаза, он видит перед собой лицо Коннорчука.

«Как я говорил выше, – говорит лицо, пуская пузыри, – хищную рыбу можете забрать себе, а остальную необходимо, как требует закон, немедленно отпустить!»

Последние два слова звучат, как приказ участкового.

Мозг вздрагивает и… подчиняется.

Руки, скованные этническим хватательным рефлексом, разжимаются и утопленник выплывает из небытия на поверхность.

Никита (сдавленно сипит). Бенюк не тонет!..

Он лежит с широко открытыми глазами и видит над собой только звезды.

Рот сам собой открывается, и из гортани вырывается то самое слово из шести букв, звучащее теперь по-другому – мощно и жизнеутверждающе!

Человек на скале глубоко вздыхает и тоже смотрит на звезды.

* * *

Пропажа

В это воскресное утро жильцы дома по улице Энтузиастов, в котором проживает Арчибальд Коннорчук, спят долго и спокойно. Никто не будит их – волынка молчит.

Одна собачонка сгоряча гавкает, но никто не подхватывает ее порыва.

Молчат даже цикады.

У входа в ЖЭК № 3 толпится группка старушек, с которыми накануне секретничал Арчибальд.

Ровно в 10 часов утра среди собравшихся начинается некое замешательство.

Пора было начинать! А Арчибальда все нет!

Посовещавшись, старушки выстраиваются в шеренгу по росту, самая щупленькая из них приносит листы ватмана и чинно раздает по одному на два человека.

По сигналу разворачиваются лозунги, страстные и решительные: «Требуем запрета охоты на лис!», «Наши охотницы солидарны с английскими охотниками!», «Сохраним черноморскую лису для наших потомков!» и т. д.

Кто-то неожиданно затягивает пронзительным фальцетом:

«Хорошо! Все будет хорошо! Все будет хорошо – я это знаю!»

Старушки подхватывают и маршем двигаются в сторону автостанции.

Дойдя до угла, «демонстрантки» какое-то время топчутся на месте, оглядываются по сторонам и наконец совсем останавливаются.

– А куда идти-то? – спрашивает кто-то.

– Это знает только Арч…

Все шикают на чуть было не проговорившуюся товарку.

– Это знает только один человек! – поправляет маленькая старушка.

– Но его нет! Может, что-то случилось? Нужно разобраться! Айда к нему!

«Протестующие» разворачиваются и направляются к Арчибальдову дому.

В салоне «Голубая лагуна» Клавдия и мастер педикюра курят у распахнутого окна.

Узрев «демонстрацию», проходящую мимо, мастер педикюра замечает:

– О! Творческая молодежь! Отряд Арчибальда на марше! Опять чего-то требуют!

Клавдия (наполовину высунувшись из окна). А сам-то где?

Мастер педикюра. Настойчивые вы наши, куда маршируете?

Главная старушка. К Арчибальду Василичу! Домой! На «акцию» не явился, такого еще не бывало!

Мастер педикюра. Может, действительно что-то случилось?

Клавдия. А что? С него станется! Доигрался!

Она быстро снимает халат и, бросив на ходу:

– Я скоро! – мчится вслед за старушками.

Возле павильона «Усталая подлодка» Никита Бенюк уже в пятый раз излагает историю своего чудесного спасения. Желающих послушать немало – продавщица наливает бесплатно, по случаю вчерашнего казуса со скамейкой.

Никита. И тут Арчибальд мне говорит: «Нам будет тебя не хватать!» И слезы в два ручья!

Слушающий. Какие слезы под водой?

Никита. Горькие!

В этот момент из-за угла появляется отряд старушек.

Они напоминают стайку встревоженных, о чем-то кудахчущих курочек.

Никита (завидев старушек). О! И этим придется рассказывать!..

Но отряд дефилирует мимо.

Это глубоко обижает Бенюка.

Никита (деликатно). Вы куда, трухлявые?

Главная старушка. Арчибальд пропал!

Никита. Как это пропал? Он что, не выплыл? Да он же мне жизнь спас! А сам утонул?!

Никита, растолкав толпу, несется совершенно в другую сторону – в сторону моря.

Тем временем настырные старушки своим визитом лишают покоя весь дом по улице Энтузиастов.

Они долго стучат в дверь, потом зовут Арчибальда и даже поют под его окном песню – «Я к нему поднимусь в небо, я за ним упаду в пропасть, я к нему, извини, гордость…»

Все напрасно – Арчибальд не отзывается.

Молчит и Файв О’Клок.

Клавдия (тихо). Cлучилось что-то плохое!

* * *

Тихая обитель

Первое, что видит перед собой Арчибальд, когда приходит в себя, улыбающееся лицо немолодого мужчины в очках.

Судя по белой шапочке – это доктор.

Доктор. Ну, наконец-то!

Арчибальд хочет ответить, но звука нет.

Руки и ноги тоже не слушаются – складывается впечатление, что его привязали к кровати.

Доктор. Не волнуйтесь, неудобства временные! Я бы сказал, что это простая предосторожность! Нам сообщили, что вы неадекватны! Ферштейн? Вы по-русски понимаете?…

Сознание медленно, но неуклонно возвращается к Арчибальду.

Арчибальд (лепечет). А-а-а, как я сю-ю-ю-да поп-а-а-ал?

Доктор. Позвонили из «Белого дома» – сказали, что вы «большая иностранная шишка» и с вами нужно быть «поаккуратнее»! Я так себе и подумал, что по пустякам из «Белого дома» звонить не станут. Что, я не прав?!.

Арчибальд (робко). А можно меня отвязать?…

Доктор. Конечно можно, милый мой! Только если вы дадите честное слово, что будете вести себя прилично. А? Даете честное слово?

Арчибальд. Конечно, даю!

Доктор. Честное-пречестное?

Арчибальд. Слово лорда!

Доктор. О! Про это мы поговорим, когда я вас отвяжу!

Как только доктор развязывает Арчибальда, тот сразу встает с кровати и начинает делать незатейливые упражнения, чтобы размять затекшие руки и ноги. Доктор на всякий случай протягивает руку к звонку в стене.

Арчибальд проделывает всего несколько простейших приемов из богатого арсенала английского бокса, за которыми, бледнея на глазах, наблюдает доктор, и спокойно усаживается на кровать. Оба облегченно вздыхают.

Доктор. Может, вы кушать хотите? Так обед у нас через два часа!

* * *

Люди в черном

Большой черный автомобиль резко останавливается у входа в мэрию. Сразу открываются все четыре дверцы и из них одновременно появляются четверо мужчин в черных костюмах, одинакового роста, одинаково причесанных.

Не оглядываясь по сторонам, они входят в здание мэрии.

Мэр говорит по телефону, когда в кабинет влетает секретарша.

Мэр (рявкает). Не сейчас! Я занят!..

Секретарша не успевает открыть рот, как в кабинете становится темно от костюмов «гостей».

Мэр быстро оценивает обстановку и рукой указывает секретарше на дверь. Та молниеносно исчезает.

Мэр. Добрый день! Проходите! Присаживайтесь! Чем могу?

Люди в черном одновременно достают из карманов бордовые удостоверения и предъявляют их в развернутом виде.

У мэра начинает ныть где-то под ложечкой.

Первый. Кто такой Коннорчук?

Второй. Арчибальд Васильевич!

Мэр (мямлит). Город большой – за всеми не усмотришь!..

Третий. Чем быстрее вы вспомните – тем лучше будет для всех!

Мэр. А в чем, собственно, дело?…

Первый. Вы спрашиваете «в чем дело?», а в том, что Коннорчук у вас под носом переписывается… с кем бы вы думали?…

Мэр. У него что, родственники в Израиле?…

Люди в черном смотрят на мэра с сочувствием.

Второй. Этот самый Коннорчук уже три года шлет письма английской королеве!.. И самое интересное – она ему отвечает!..

Мэр становится похож на рыбу в аквариуме – он сидит с выпученными глазами, беззвучно открывая рот.

Первый. Как это стало возможным, мы еще разберемся!..

Третий. А сейчас главное!

Мэр. Как?… Это еще не главное?…

Четвертый. Королева Англии готовится, в рамках своего турне по Европе, нанести дружеский визит сэру Арчибальду!..

Последнее слово совпадает с грохотом падающего тела мэра.

* * *

Доктор. Так вы – англичанин?!

Арчибальд. Отчасти!.. Я ведь с самого детства пытался разгадать тайну моего имени – почему Арчибальд?… Откуда английское имя здесь, в Крыму?

Доктор. И что же вы надумали?

Арчибальд. А вот что!.. Я понял, что ответить на этот вопрос может только моя мать!..

Доктор. Это не обязательно! Вот меня, например, назвали Вячеслав в честь известного артиста – так меня записал папа, пока мама была без сознания после тяжелых родов. Потом мама пришла в себя и потребовала, чтобы меня переписали на Изю, в честь покойного дедушки. В загсе сказали, что надо было думать раньше и теперь изменить ничего нельзя. Потом нашли компромисс – так я стал Изяславом! Изяслав Борисович Шварц!

Арчибальд на мгновение привстает со своего стула.

Арчибальд. Очень приятно!.. Я продолжаю!.. Так вот, я набрался смелости и спросил у мамы напрямик – в честь кого я назван?… Она замялась и отослала меня к бабушке… Я опять набрался смелости и спросил у бабушки – та замялась и сослалась на прабабушку… Я уже хотел идти к прабабушке, но вспомнил, что ее давно нет на белом свете… Так этот вопрос и остался без ответа!.. Вы понимаете?…

Доктор. Я ничего не понимаю, но слушаю очень внимательно!..

Арчибальд. Потерпите! Сейчас поймете!.. Однажды, бродя в окрестностях города, я наткнулся на «черных» археологов.

Доктор. «Черные» археологи – это студенты из Африки?…

Арчибальд. Да нет! Это те, кто участвует в раскопках без официального разрешения… Так вот от них я и узнал о полегшем в этих местах английском кавалерийском корпусе!.. Я стал копаться в «историческом мусоре» вместе с ними, и каково же было мое удивление, когда я наткнулся на доказательство того, что среди павших шотландских улан был сэр Арчибальд Коннори!.. На мои настойчивые вопросы о нашей родословной я наконец добился признания бабушки в том, что у ее мамы – моей прабабушки – был стремительный, но бурный роман с английским офицером!.. Сердце мое затрепетало, в висках застучало: я – потомок сэра Арчибальда Коннори!.. Английского лорда!..

Доктор. А в вашем «историческом мусоре» не попадалась фамилия Шварц?!

Арчибальд. Не припоминаю!.. Но это не важно!..

Доктор. Для вас, конечно не важно!..

Арчибальд (входявбиографическийраж). Дальше – больше!!! В нашей городской библиотеке я перечитал все, что смог найти об Англии и ее лордах!..

Доктор (записывая что-то в тетрадку). Теперь я начинаю кое-что понимать!..

Арчибальд. И я все понял! (Шепотом.) Поскольку титул лорда в Англии передается по наследству, то – кто я?…

Доктор (тоже шепотом). Кто?…

Арчибальд. Английский…

Доктор. Английский…

Арчибальд. Лорд!!!

В это время звонит телефон.

Арчибальд и доктор, вскрикнув, прижимаются друг к другу.

Доктор (придя в себя). Алло! Психбольница слушает! Лорд у аппара… Простите, Шварц у аппарата!.. Да-а-а! Диагноз? Я предполагаю гипоманиакальный тип!.. Пока все спокойно… Не пытался!.. Что?… С кем состоит в переписке?! Хорошо, я поинтересуюсь…

Доктор печально смотрит на «больного».

Доктор. Недаром мне сегодня всю ночь снился зеленый унитаз!

* * *

Солнце клонится к горизонту.

Степной орел, сидящий на ветке одинокого дерева, свисающего с обрыва, удивленно выпучивает глаза вслед пронесшемуся мимо письму с крылышками.

* * *

Уже давно стемнело, а жильцы дома, где проживал пропавший Арчибальд, не могут угомониться:

– Я без этой чертовой музыки не могу уснуть!

– А я проснуться!

– Я сегодня опоздал на работу! и т. д.

* * *

Вдоль кромки моря, причитая и всхлипывая, плетется Никита Бенюк.

Никита. Почему он?… Почему не я?… Где справедливость?… Нет!.. Нет правды на земле, но правды нет и ниже!..

С этими словами он начинает доставать из большой металлической банки консервированную селедку и отпускать ее в синее море.

Бенюк волевым усилием фокусирует взгляд на водной глади и видит, как селедка взмывает ввысь, собираясь в стаю.

Освобожденные селедки клином улетают в лунное небо.

* * *

По слабо освещенной улице городка бежит черт знает откуда взявшаяся лисица – за ней кто-то гонится.

Добежав до уличного фонаря, она останавливается и оглядывается.

Через мгновение из-за угла вылетает Файв О’Клок, и погоня возобновляется.

Часы на башне Главпочтамта показывают два часа ночи.

* * *

Руки в черных перчатках перебирают связку ключей, пробуя поочередно, какой подойдет к скважине.

Наконец замок поддается, и дверь со скрипом отворяется, пропустив в темный коридор две ноги в черных туфлях с бульдожьими носками.

Луч фонарика скользит по стенам квартиры Арчибальда, помогая непрошеному визитеру обнаружить то, за чем он пришел.

Наконец луч света выхватывает из темноты кучку нераспечатанных конвертов, лежащих на полу у окна.

Становится понятно – хозяин отсутствует довольно долго! Не_ вскрытых писем от Ее Величества королевы четыре.

Руки в перчатках сгребают послания и опускают конверты в черный полиэтиленовый пакет.

Дело сделано.

* * *

Несмотря на поздний час, в кабинете доктора продолжается беседа.

Арчибальд. «Наш лорд показывает всем прекрасные владенья… Так евнух знает свой гарем, не зная наслажденья». Это из Бернса, вы, конечно, помните, доктор?…

Обессиленный психиатр затравленно смотрит на Арчибальда.

Арчибальд. Так думал я, глядя на наш город!.. Славная история, легендарные личности, геройские поступки – и все это в прошлом!.. Обидно!.. Вам ведь тоже обидно?

Доктор (подыгрывая). Еще как!..

Арчибальд. Так вот!.. Я решил честно и преданно служить своему родному городу и своей Королеве!..

Арчибальд в порыве встает.

Изяслав Борисович тоже пытается встать. Но ноги, получившие сигнал от мозга – ты не лорд, отказываются поддержать тело и он плюхается на стул.

Арчибальд. Не бог весть что, но некоторые мелочи мне удались: воспитательная работа среди отверженных и оскорбленных, просветительская работа среди пожилых, в какой-то мере, работа с молодежью… Это то, чем я горжусь!..

Доктор (осторожно). Вообще-то у нас в заведении режим…

Арчибальд. Я не устал!!! А теперь о главном! Второго июня день коронации Ее Величества, и именно к этому дню я пообещал приурочить открытие мемориального кладбища павшим!..

Доктор. Кому обещали?…

Арчибальд. Разумеется, Ее Величеству!..

* * *

За зашторенными окнами кабинета мэра вот уже второй час продолжается совещание.

Руководство города присутствует в полном составе.

На столе лежат распечатанные письма Королевы.

Зам. мэра. Вот гад!..

Мэр. Помолчи!.. Вы все правильно перевели?…

Молодая девушка в очках энергично кивает в ответ.

Мэр (мрачно). Свободны!..

Как только дверь за переводчицей закрывается, он молча подходит к шкафу, достает бутылку коньяка, наполняет до краев фужер и медленно выпивает.

Мэр. Во времена «Великих кормчих» вас всех уже гнали бы по этапу!.. Ну и меня, конечно!..

Все молчат.

Мэр. Что молчите, голуби?…

Ни звука.

Мэр. Жить хотите?…

Все кивают.

Мэр. Тогда думайте!..

Все начинают напряженно думать.

Начальник милиции. Может, притвориться, что такого человека у нас нет?…

Редактор газеты. А может, поднять шум в прессе и выступить с осуждением?…

Зам. мэра. А что?… Соберем общественность, развернем палатки на площади, организуем пикеты – сейчас это модно!..

Все смотрят на мэра.

Мэр. Вижу – думаете не головами!.. Из писем абсолютно понятно, что он пообещал «пробить» разрешение на открытие кладбища, а вот что она пообещала взамен?… Что это за фраза: «Вы обязательно получите то, о чем просили!»?… Что именно он попросил?…

Собравшиеся молча таращатся на мэра, и вдруг у него в глазах начинает плясать алчный огонек.

Мэр. Что еще изъяли, кроме писем?…

Зам. мэра (почему-то шепотом). Вот этот листок!..

Мэр. Ну-ка дай!..

Когда зам передает мэру листок, бумага трепещет у него в руках, как пойманный за лапки мотылек.

Мэр. Что это?…

Зам. мэра. Все о лордах!..

Мэр читает громко и медленно – коньяк сделал свое дело.

Мэр. «Каждый год, когда Королева едет в парламент, один из членов палаты лордов идет в Букингемский дворец – заложником(!) и покидает его только после того, как Королева, цела и невредима, возвращается из парламента».

Закончив цитату, мэр поднимает глаза на собравшихся.

Мэр. Кто поедет в Лондон заложником до возвращения Королевы?… Добровольцы есть?…

Два человека подняли руки.

Мэр. Александры Матросовы, мать вашу!..

Он еще раз наливает, выпивает, занюхивает головой зама и читает дальше.

Мэр. «Пэры не получают жалованья, а работают на общественных началах!» Слышали?!

Всем становится стыдно.

Мэр откладывает листок и вдруг очень серьезно смотрит на присутствующих.

Мэр. Сколько у нас дней до визита?

Все начинают суетиться.

Зам. мэра. Три!..

Мэр выдерживает «качаловскую» паузу и начинает говорить лозунгами.

Мэр. Записывайте!.. Прием должен пройти на высоком идейно-художественном уровне! До двенадцати часов завтрашнего дня подготовить предложения по разделам: встреча королевы, обед королевы, досуг королевы, отъезд королевы!.. Оплату расходов произвести из фонда «ВЧУС»!..

Все присутствующие переглянулись.

Начальник финансового управления. Что за фонд?…

Мэр. Расшифровываю по буквам: Все Что Успели Спиз…! Не жмитесь – окупится!..

Все становятся очень серьезными.

Мэр. Далее!.. Подготовить распоряжение о выделении земельного участка под мемориальное кладбище!..

Зам. мэра. А как же?…

Мэр. Коттеджный поселок сдвинем на сто метров вправо!..

Зам. мэра. Пойдут жалобы…

Мэр. Ничего! Потом сами благодарить будут! Как говорится – «все ритуальные услуги рядом»…

Начальник милиции. А что делать с Коннорчуком?…

Мэр. Выписать как излечившегося!

Начальник милиции. И?…

Мэр. И не трогать!!!

* * *

На рассвете у ворот психбольницы сидят, прижавшись друг к другу, лисица и Файв О’Клок.

* * *

В 9 часов утра Клавдия выскакивает из дома и отправляется по маршруту: «Зеленстрой», «скорая помощь», милиция, тюрьма, городское кладбище и еще несколько «уважаемых» организаций.

И везде на ее вопрос: «Известно ли что-нибудь о Коннорчуке?» в ответ отрицательно машут головой…

* * *

В 10 часов утра к зданию Главпочтамта начинает подтягиваться отряд старушек.

Они по-прежнему с лозунгами в руках, но тексты изменились: «Требуем снять завесу тайны с „дела об исчезновении Арчибальда Коннорчука!“», «Верните нам Арчибальда!», «Кто будет делать нам прически? Бесплатно!» и даже «Преступный городской режим к ответу!»

Масло в огонь подливает ниоткуда взявшийся Никита Бенюк с группой любителей пива, волокущих за собой трибуну из Малаклавского Гайд-парка…

Как только трибуна устанавливается на ступени почтамта, Бенюк берет слово и открывает стихийный митинг.

Собравшиеся охотно записываются в «прения».

Толпа перегораживает движение транспорта, отчего начинается настоящее малаклавское столпотворение.

* * *

Это сладкое слово «Свобода!»

Арчибальд и доктор Шварц сидят в общем столовском зале психбольницы.

Время завтрака.

Немногочисленные «психи» усердно поедают свои порции.

В меню: синеватого цвета картофельное пюре и чай, сильно отдающий содой.

Сунув в рот ложку пюре, Арчибальд чуть заметно морщится.

Арчибальд. Я, конечно, предпочитаю традиционную овсянку, но…

Доктор. Потерпите, дорогой! Как говорил мой папа: «Все будет хорошо! В крайнем случае, плохо!»

Арчибальд. Вы знаете, доктор, меня не тревожат условия здешнего содержания – я привык к лишениям! Да и место это напоминает собой лондонский Тауэр, в котором сиживали вполне приличные люди… Кстати, о Тауэре!.. Я позволил себе вчера внести некоторое новшество в систему содержания ваших больных…

Доктор. Это как же?…

Арчибальд. Я подумал о том, что вы и ваши сотрудники, выбиваясь из сил, следите за порядком, в то время как пациенты сами могут дежурить, присматривая друг за другом…

Доктор. Я ничего не понимаю!.. Вы о чем?…

Арчибальд. А мы вам сейчас покажем!..

Арчибальд выходит на средину комнаты и обращается к присутствующим.

Арчибальд. Друзья мои!.. Минуточку внимания!.. Давайте покажем нашему дорогому доктору то, что мы вчера репетировали!..

На призыв Арчибальда из-за столов выходят четыре человека, разделяются на две пары, расходятся по углам комнаты и, по команде Арчибальда, начинают сходиться.

Сойдясь в центре комнаты, они проделывают целый набор замысловатых телодвижений, напоминающих старинный великосветский ритуал.

Затем один из них громоподобно восклицает: «Стой! Кто идет?!»

Ему отвечает стоящий напротив: «Это мы – ключи Королевы!!!»

И снова гремит: «Проходите, ключи Королевы!!!»

С этими словами «ключи» чеканным шагом возвращаются к своим столам и, как ни в чем не бывало, продолжают завтракать.

Арчибальд. Не правда ли, удобно?… Теперь круглые сутки через каждые два часа будет происходить смена караула… Точь-в-точь, как в Тауэре!.. Правда, неплохо?!..

Доктор. А что?… Они же называют себя «Наполеонами» и «Цезарями», так почему им не называть себя еще и «Ключами»?… Это им поможет!.. Спасибо!.. Но что мы будем делать с вами?…

Арчибальд. Я бы, может, не волновался, но посудите сами – три живых существа, нуждающиеся во мне, остались без помощи!..

Доктор. Вы о ком?…

Арчибальд. Ее Величество Королева, мой исчезнувший сын и мой верный пес по кличке Файв О’Клок.

Доктор. Я так себе думаю, что ваш взрослый сынок сейчас крепко спит в объятиях у молоденькой девочки – они сейчас это умеют. Собачка ваша не пропадет – найдутся добрые люди, а вот что делать с Королевой, ума не приложу. Бедная женщина!

Арчибальд. Вы иронизируете?

Доктор. Нет, что вы!.. Я вам сочувствую и даже немного завидую. Мне всегда хотелось совершить какой-нибудь достойный поступок или маленький подвиг, но, видно, не с моим счастьем!

Арчибальд. Совершить что-нибудь значительное никогда не поздно, поверьте мне! Когда мой сын подрос, он задал мне один вопрос, на который я тогда не смог ответить, потому что тоже считал, что в моей жизни уже нет места подвигу! И вот к чему это привело: он уехал искать ответ в неизвестном направлении! Никто не знает, где он теперь! Это плохо! Очень плохо!!!

Доктор. А что за вопрос?…

Арчибальд. «Если ты, папа, не сделал в жизни ничего выдающегося, то на кого я должен быть похожим?»…

Оба задумались.

Доктор. Давайте поговорим о чем-нибудь приятном – с утра полезно говорить о чем-нибудь славном!..

Арчибальд. Если вы гурман, то я расскажу вам рецепт приготовления настоящего шотландского «Хагиса»…

Доктор. «Хагис» звучит почти как «Цимес» – это приятно.

Арчибальд. Для приготовления настоящего шотландского «Хагиса» нужен бараний желудок…

В коридоре послышались громкие шаги, дверь распахивается, в кабинет врывается поток ветра, а за ним – капитан Загоруйко и еще два милиционера.

Загоруйко. Гражданин Коннорчук! Дело о вашем похищении раскрыто, преступники наказаны, вы свободны! Вас ждут на английском газоне!

Милиционеры подхватывают Арчибальда и несут к выходу.

Он поджимает ноги и не сопротивляется.

Когда шаги в коридоре стихают, доктор с грустью произносит:

– Прощайте, мой «английский пациент»!

* * *

У ворот Арчибальда по-прежнему ждут верный Файв О’Клок, заблудившаяся лиса и… уставшая Клавдия.

* * *

Народное творчество

Городок, со времен войны живший спокойно и размеренно, гудит, как пчелиный рой.

«Народные умельцы» пытаются нехитрым способом превратить башню Главпочтамта в Биг-Бэн.

Для этого башню обшили фанерой, и теперь художники пытаются предельно точно нарисовать циферблат легендарных часов. Стрелки согласились крутить моряки – за внеочередные увольнения.

Табличку с надписью «Улица Клары Цеткин» срочно заменяют табличкой «Улица Пиккадилли». К вечеру там собираются девушки, готовые на многое.

В магазинах города исчезает ткань в клеточку, называемая «шотландка».

По одной из улиц бежит мужчина, держа в высоко поднятой руке изделие из этой самой ткани. За ним гонится разъяренная женщина, выкрикивая нехорошие слова.

Кстати, о женщинах: кто-то вспоминает, что в присутствии королевы на всех особах слабого пола должны быть шляпки. Соответственно, весь запас дамских шляпок раскупается в считанные часы… В ход идут мужские.

Особое оживление горожан вызывает попытка открыть Малаклавский филиал музея восковых фигур «Мадам Тюссо». Для этого в местном храме заимствуется ящик свечей, их расплавляют и пытаются из четырех добровольцев изготовить фигуры участников группы «Битлз».

«Битлы» громко орут и сопротивляются!

Музыканты оркестра городской пожарной команды разучили единственную найденную ими английскую песню – «Нью-Йорк! Нью-Йорк!»

Все это снимает проворная телегруппа, снующая от одного прохожего к другому с вопросом:

– Чего вы ожидаете от визита?

Ответы не отличаются разнообразием:

– Многого!