Текст книги "Живородящий"

Офицеры сразу поняли, что вся собранная информация о планировке здания годится теперь лишь для дурацкой ностальгии ценителей древней архитектуры.

Клуб «Землянка» успел измениться до самонеузнаваемости (конечно, из-за переменившегося «ландшафта» сновидений это место сейчас было наделено «плавающей» перспективой, и внутренний гротеск помещений нереально перестал соответствовать внешним параметрам)…

Тугая полутьма встречала четверых полицейских.

– Вот и увидим, кто отсюда вернётся, – жутковато произнёс Артерия, вынимая свой Дракон 300 из бежевой кобуры. На лицах офицеров отразилась тоска близкой смерти, но с ней же – решимость плюс выдержка.

Хриплый страхом голос Пепла:

– Пора заканчивать процесс. Всё уже почти получилось. Скоро повеселимся!

Шипящий сладостью голос Двойной:

– Если выберемся туда, устроим настоящий праздник кошмаров. Ещё я хочу попробовать мозги маленьких девочек на вкус. Возможно, они лучше всяких психозаменителей…

Хлёсткий электроскачками голос Шнуровика:

– Осталось совсем недолго… И мы будем пить тот мир глотками крови, будем творить нашу реальность… Они захлебнутся мраком.

Сиплый властью голос Воздуха:

– Верно! Прибавьте грохот музыки. У нас гости…

Все голоса уходят в темноту вместе с хозяевами. Начинается поиск врага.

Оглушающий шум музыкального сопровождения хлынул точно со всех сторон… Внутренности «Землянки» поражали гигантизмом просторов, и (чтобы успеть предотвратить «прорыв») полицейским пришлось рассредоточиться.

Бойкий напарник Яна Артерии – Макс Смок – прочёсывал подвал, который в целом представлял собой цельнобетонные катакомбы с бессчётным количеством проржавевших труб, покрытых змеиным узором. За надоевшим уже очередным поворотом офицер наткнулся на нечто горячее, и тут же ему по лицу хлестнуло ледяной водой, стараясь ослепить на несколько мгновений. Чёрная мгла подвала вспыхнула, из опасно-синего ареола появился девичий силуэт. Макс сверкнул дулом Стрелы С9 и выстрелил дважды, практически не целясь.

Разрезая мрак, пули всё же достигли «пункта доставки», но обречённо расплавились, угодив по телу огня. Девушка-демон визгливо рассмеялась, порождая ужасное эхо.

Она метнулась к Максу и, плотно обхватив его голову когтистыми руками, стала топить противника поцелуями. Через нужное число минут офицер Смок по-мёртвому шлёпнулся об бетон пола. Его лёгкие были полны воды, его сердце не билось. Он геройски захлебнулся при выполнении задания…

Кошмарная красавица Двойная самодовольно свела свои горячие губы полуулыбкой перед уходом в тень.

Колонный зал опутал Хэлен сумрачной пеленой. Когда девушка, стараясь шагать потише, дошла до середины помещения, дикая музыка заткнулась, а в рухнувшей из ниоткуда тишине Селена услышала дымчатый шорох, потом ещё и ещё… Кто-то равномерно приближался, словно наползая невидимым шелестом передвижений.

Безотказный Сокол МТ почти прирос к ладони Хэлен. Но «пылевой» туман, что вылетел на девушку из-за ближайшей колонны, вряд ли можно было испугать (или застрелить).

Почти не видя ничего вокруг, офицер Селена отчаянно пыталась покинуть едкое облако, двигаясь наугад, и сразу получила игривый удар откуда-то сбоку. Затем её кто-то ловко погладил по заднице.

Хэлен рассерженно развернулась – везде был только дым. А после этого раздался хриплый голос:

– Ты слишком хороша для полицейской…

Туманный некто толкнул Селену чуть ниже плеча, она едва не упала.

– Такая нежная… Судорожно-чуткая… – голос будто плыл сквозь сознание. – Может, захочешь приласкать меня? Или просто продолжим?

Девушка с омерзением почувствовала, как чья-то рука скользнула по её промежности, а дальше – ощутила острые прикосновения к своим сиськам. И снова незримый враг канул в туман, исчезая с невероятной скоростью.

Пистолет полицейской оставался в режиме ожидания. Она не знала, куда именно целиться, когда стрелять. Дымно-серое облако цепко держало девушку, зацентрованно перемещаясь вместе с ней…

Пытка продолжалась.

Ян Артерия (суровый мужик с кучей шрамов на грозном лице) оказался в левом крыле клуба, которое теперь стало складом старых лифтовых кабин, сломанных холодильников и списанных психокапсул для трансплантации частей подсознания.

Гибкая полутьма казалась почти рукотворной. Слышался шум электрического потрескивания, шипение льющихся из-под потолка искр, насыщенно мерцающих чернотой цвета смерти…

– Сюда прислали поганых слабаков! – голос Шнуровика был воплощением ошибки электромонтёра, погибшего под напряжением.

– Зато здесь есть замечательные психоублюдки, полностью готовые для приёма пуль…

Завидев что-то, шевелящее проводами из мрака, Ян Артерия взорвал локальность из Дракона 300 (пистолет плевался беглым огнём, освещая груды металла вокруг)… Закольцованный крик окрестил тьму пространства. Шнуровик медленно жарился от пуль полицейского, засевших между проводами подобно шаровым молниям миниатюрных размеров.

Через минуту «электродемон» затих, успешно издохнув.

Офицер Артерия продолжал обход здания.

Поспешая преодолеть некий лабиринт комнат, закутков и коридорчиков чернильной окраски, Виктор буквально ворвался на мост из деревянных балок под потолком. Непостижимым образом далеко внизу каменное дно клуба ожидало живого носителя сознания, чтобы поразить своим оформлением: пол и стены были выполнены под горный массив, уходящий в чёрную воронку пропасти.

Вектор рванул через мост, стараясь держаться точно по центру. Снизу кто-то рассмеялся (по-девичьи визгливо, пронзительно, злобно)… И в полицейского полетел ком огня, рассеивая полумрак помещения, словно безумная комета. Парень вовремя пригнулся, опасливо припав к мосту (хвостатый снаряд пронёсся над ним, брызгая огненными каплями в разные стороны), а после этого – взорвался о потолок «Землянки» с погребальным шипением.

Виктор осторожно посмотрел вниз, но там уже никого не было. Тогда офицер резко поднялся и двинулся дальше. Преодолев деревянную «переправу», Виктор вышел в щель узкого прохода, где приходилось использовать «кошачье» зрение на полную мощность. Когда каменная «кишка» закончилась, он увидел гигантский зал с колоннами вдоль тёмных стен, в самом центре которого клубился дым, напоминая облако тумана с горной вершины. А вблизи этого дыма витал какой-то бледный уродец в сером одеянии; он прилепил к своей мертвецкой роже издевательскую улыбочку.

Пепел получал неподдельное наслаждение от процедуры «туманного» глумления. Полицейская симпотяжка уже почти отсырела всеми извилинами мозговой коры, изводящей её ощущением отсутствия выхода из кошмара… Когда прозвучал неожиданный выстрел, Хэлен хотела упасть ничком, чтобы шальные пули напарника (она поняла это по характерному для Кобры 500 хлёсткому звуку выброса гильз) не угодили в неё сквозь дымные «стенки» ненавистного клубка, но Вектор не собирался тратить боезапас на стрельбу по туману.

Первой же пулей парень отстрелил бледномордому ногу чуть ниже колена.

Ошарашенный Пепел завис над полом, из раны-обрубка сыпалась серая кровь. Контроль ушёл – дымная завеса стала рассеиваться, и Хэлен наконец-таки узрела своего истязателя. Через секунду она влепила ему под «котелок» засидевшуюся в стволе Сокола пулю.

Голова Пепла перестала существовать, разлетевшись кусками по залу. Одноногое тело, завёрнутое в укороченный плащ, обезглавленно грохнулось об пол, подняв над собой волны пыли, переходящей в пустоту смерти…

– Этот урод меня лапал! – суровый тон голоса Селены возвестил, что с ней всё в порядке. Виктор тревожно ухмыльнулся напарнице:

– Но ведь тебе это понравилось? А он больше тебя не тронет, обещаю… И, надеюсь, твоё целомудрие не было нарушено?

– Не говори ерунды, пожалуйста, – лицо девушки приобрело устало-строгое выражение. – Пошли. Надо спешить.

Датчик боеспособности напарника показывал нулевой уровень. Опечаленный Ян Артерия понял: Макс мёртв. Очень жаль… Он был хорошим другом, ценным сослуживцем для всех, парнем был весёлым, смелым и безумно надёжным, точно армейский нож для ближнего боя в лифте… А вот сейчас Макс Смок всего лишь убит. И помочь своим друзьям-коллегам уже не сможет.

Но времени горевать почти не оставалось. Ещё чуть-чуть – и психомир хлынет из всех укромных уголков безумством тьмы, а остановить проникновение его уродства тогда не будет возможным…

Офицер Артерия увидел перед собой громаду чердака «Землянки»: увеличенное помещение с периферическим светом «распада реальности» в своём алтарном центре. Процесс прорыва продолжался вполне достаточно, чтобы всё уже «опуталось кошмаром новизны»… Тут Ян услышал голос:

– Эй, мусор! Как тебе наша машинка? Не зря, думаешь, мы её развернули?

Говорящего скрывала темнота по ту сторону вращавшегося света. Прицелившись в ничто, Артерия произнёс:

– Зря вы это затеяли… Работы по расширению не входят в семь смертных грехов, но я не стану обращать на это внимание. Пристрелю тебя вместе с дружками – и найдёшь ты себе успокоение…

Полицейский сделал пару шагов вперёд, а «сфера кошмара» усилила своё вращение. Мерцающий блеск пошёл вдоль стен чердака, напоминавшего большой подвал во время атомного взрыва где-то наверху…

Двойная, пылая водным пламенем секс-притягательного тела, обрушилась на Яна Артерию из-под потолочного купола мрака. Офицер не успел выстрелить – Дракон 300 был выбит из руки искромётным движением демонической девушки. Полицейский собрался приступить к рукопашной, но остервенелая девка удачно ударила его по скуле, после чего зафиксировала павшего врага в лежачем состоянии, «затопив» огненными всполохами пространство над ним (гроб из огня не позволял подняться Яну).

– Вот тебе и воздаяние, полицейская сволочь! – шипение Двойной смешалось с жуткой «музыкой» Расширительной Машины.

Невидимка Воздух вышел на темнеющий свет, его гадливая улыбка торжественно демонстрировала весь безвыходный ужас момента…

– Ты мне не говорила, что иногда успеваешь позаигрывать с подозреваемыми, – офицер Вектор шёл слегка позади Селены и старался развеселить её хоть чем-то перед предстоящей концовкой задания, которая должна была совсем скоро «разрешиться».

– А я ещё и не такое умею… – девушка прибавила своему голосу игривой стеснительности. – Для тебя, дорогой напарничек, могу выдать парочку приёмов, очень подходящих при траханьи в условиях задержания, предсмертного шока или развоплощения противника.

– Язвишь – уже хорошо… Не пробовала себя смешить в невесомости?

Они шли мимо темноты, ползущей по стенам ночного клуба, мимо гулких звуков страха, который способен ворваться в самое сердце любого человека, отозваться криком изнутри перепуганной души, исколоть психику напрочь, размозжить мозговину выживающего существа об острые скулы че́репа смерти… Полицейские снов упорно шли вдоль покосившихся развилок коридора, одна из которых предложила им пройтись немного вверх. Винтовая лестница «взбегала» чёрными ступеньками так высоко, что казалось, будто небо может быть много ближе, если поднимешься, если сумеешь…

Чердачный зал, где наконец-то очутились офицеры после спирального восхождения, выглядел так, точно примёрз к пустотелой черноте космоса. Тьма густела под потолком, но у торцевой стены вдалеке чердака мерцал клубок света, притягательно вращаясь похожестью на сферу атомной молнии…

Перехватив пистолет поудобней, Хэлен услышала шелест, а через секунду внезапности что-то больно шибануло ей по ноге (мгновенно скользнув в сторону Виктора). Селена, не удержав равновесия, упала на каменный пол, который медленно полз вширь, незримо разрастаясь, добавляя психомиру объёмов.

Опасный Воздух почти накрыл Вектора волной отвратительной дурноты, но полицейский, своевременно среагировав, развернулся и резко пальнул из Кобры на звук. Демона задело; рявкнув, он взметнулся к невидимому куполу потолка, поливая пол прозрачной кровью. Раззадоренная Хэлен уже бежала через зал чердака (девушка заметила Яна Артерию, почти обездвиженно-придавленного бледным пламенем к полу; старший коллега напоминал скорпиона в янтаре). Статичная «молния» искристого шара стала увеличивать свой размер…

– Как тебе помочь?! – офицер Селена, добежав до сослуживца, старалась перекричать мощный скрежет вращения «расширительной» сферы.

– Убей вон ту суку! – Артерия указал куда-то во тьму. – Тогда точно поможешь!

Тут же яркости немного прибавилось – это Двойная «зажгла» свою горячую половину, готовясь убить полицейскую стерву как можно мучительней и страшней. Выстрел из Сокола оказался быстрым: мета-техническая пуля вошла в тело Двойной аккурат по «линии соединения» двух стихий. Выбор метода спасения был невозможен, и демоническую тварь раскололо на части направленным взрывом сквозь эпицентр, возникший между идеально-лучших сисек Двойной…

Огненная клетка над Яном сразу начала угасать.

– Отлично, девочка! – похвалил он Селену, потихоньку выбираясь из-под обугленных «решёток».

К полицейским подоспел Виктор (он всё это время пробовал высмотреть подстреленного невидимку, но тщетно).

– Что с Максом?! – спросил парень, перекрикивая шум, монотонно усиливающийся с каждым следующим витком световой сферы. Артерия только покачал головой.

– Нужно что-то сделать с этой штукой! – голос бывалого офицера стал максимально суровым, как у самурая перед ритуальным самоубийством. Ян поднял свой «падший» пистолет, оперативно проверил патроны (Дракон мог «плюнуть огнём» ещё шесть раз подряд). Виктор и Хэлен скоро раздумывали, как предотвратить появление «разлома», когда Воздух, мстительно сконцентрировав свою телесность над головами полицейских, методично начал процедуру удушения…

Селене показалось, что сама темнота схватила её за горло, проникая пустотой в пространство лёгких. Кислород заканчивался, его не хватало. Искры пестрели в глазах. Артерия тоже стал задыхаться, словно кто-то закрыл крышку с наполнителем жизни, ставшую гробовым «потолком».

Почувствовав сильнейшее удушье, офицер Вектор, пошатываясь к ближайшей стене ночного клуба, снова заметил нечто почти прозрачное под покровом чердачных «небес», сердито чернеющих злобой психомира…Первая, вторая и четвёртая пули угодили в парящий силуэт, но ничего не случилось – эффект изменения ситуации отсутствовал полностью. Жгучие снаряды прошли сквозь демона, канув во мрак у него за спиной. А дышать становилось всё сложней.

Расширительная Машина убыстрила скорость вращения, наращивая плотность жуткого звука вокруг полицейских. Из последних сил Артерия крикнул:

– Стреляй мимо! Стреляй просто в воздух!

После чего сам Ян разрядил собственный пистолет до упора: шесть огненных сгустков ушли в потолок, и дышать сразу же стало намного легче. Ослабив хватку, Воздух утратил состояние «невидимости». Его тело приобретало обычные очертания, чем умело воспользовался Виктор. Он метко направил последний снаряд из Кобры 500 прямиком между глаз кошмарного душителя. Скользкие ошмётки мозгов Воздуха разнесло по залу.

Но со смертью местных демонов страшный шар Преобразователя повёл себя совсем бесконтрольно: кричащий свет пошёл вдоль стен, пространство мрака стало распадаться, точно кирпичная кладка после удара металлическим орудием штурма… Шумовая сфера сдвинулась, из неё засверкали «грозовые лучи».

Хэлен бережливо отступила подальше от бешенной сферы, а офицер Артерия искал что-то внутри своей куртки (мерцание металось по его сосредоточенному лицу, каждый шрам озаряя безжалостным светом). Растерянный Вектор сделал лишь шаг, – и яркая молния вонзилась ему в сознание, затягивая на незнакомую сторону снов, исчезая в другой реальности вместе с парнем…

Тишина обливается соком покоя. Пахнет пряной сыростью, есть ещё ощущение сумерек осени (тёплых и сладких, будто дурманящий кофе с коньяком, будто ароматный сироп где-то на дне кружки ребёнка).

Путь по узкой лестнице закончен окнами третьего этажа, прямо за которыми летит серое солнце. Сам дом словно движется по пустой улице, как медленный пешеход, уставший от жизни.

Парень внутри странного строения (похоже, Виктор Вектор) стоит перед стёклами створок и смотрит на панораму города осени, ему просто нравится так проводить время. А сейчас этому парню начинает казаться, что он просто снится кому-то…

Виктор оборачивается на звук: боковая дверь распахнулась со скрипом затягивающегося на шее узла для висельника. Парень очарованно прошёл внутрь какой-то комнаты, напоминающей пустую палату. Но эта пустота была полностью обманчива…

Стылый силуэт – стылые голоса. Что-то «живёт» совсем рядом. Из угла в угол двигается «маятник» тени горбатого существа, забывшего законы термодинамики. Через заколоченное оконце пробует пробиться свет из другой палитры реальности. Прохладный труп очень хочет прилечь на кровать, а корявая старуха у тумбочки контролирует процесс перемешивания крупного сахара в чашке с чаем…

Виктор спокойно смотрит всю эту «галлюцинацию» дальше.

Словно памяти осадок, из густой стены выпадает обезглавленное тельце, одетое в малиновое платье. Оно бездушно ползёт к человеку, который повесился под темнотой потолка, точно худое пальто на гвозде от гроба.

Силуэты метаются вдоль стен, окрашенных мраком, как цирковые акробаты, застрявшие на арене Театра Теней в беспрестанном вращении… Некий актёр, игравший раньше Троцкого, теперь превращён в избыточную фотокарточку без прав. Стирающая (в порошок) машина установлена для испытуемых, заведомо обречённых стареть. Аметистовый блеск оттеняет внезапность. Симбиоз кошмарных сущностей, увлекаемых ветром, образует нечто вонючее, что мерзко опало возле лестницы якобы Якова, а деформация лица самой лучшей красотки целиком истекла.

Палата-комната буквально выталкивает Виктора из своего пространства, после чего он чувствует чудовищно острейшие края чужой улыбки. Офицер Полиции Сновидений не лишает себя эмоции грёз; он явственно ощущает какой-то момент, когда некий мальчик (безмерно удивительный собственным даром) рождается для целого мира, для всех…

Этот «ребёнок Будущего» сможет многое. Станет, возможно, Новым Мессией. Если родится, если время придёт – в мир Его приведёт…

Шумный шторм проносится сплошной воронкой взрыва статики. Таинство, грехопадение, плод, ребёнок. Ломкая линия жизни, выверенная вплоть до последней точки. Ослепшая ночь почти на ощупь перешла третий свой час… Дом по-прежнему движется по маршруту. Но город за фасадом беспробудно отстал.

Сладкий свет осени плавным дождём льётся с изнанки небес, а пряный воздух приятно опьяняет, и мягкий ветер ещё не холодит. Виктор видит теперь огромное Грядущее, которое закрыто, будто настоящая палата внутри дурдома осени/лета/весны… Невероятный световой удар тянет его через долгий коридор. Парень продолжает просыпаться…

– Очнулся!? Наконец-то! – мягкий девичий голос заботливо взволнован.

Хэлен Селена склонилась над напарником, пытаясь переживать и сочувствовать.

– Я попал в мир мёртвых?

Девушка ухмыльнулась:

– Ты оказался среди своей рабочей среды… Я за тебя, придурка, боялась так, что чуть сама не сдохла от безысходности.

Виктор посмотрел ей в яркость глаз – напарница была счастлива по поводу его «возвращения».

– Что там случилось, в психомире? – Вектор устало попробовал хоть что-нибудь вспомнить.

– В тебя угодила молния из Аппарата Расширения. Ты ненадолго исчез. Но мы почти сразу смогли тебя отыскать, используя навигатор. Нашли, переместили сюда. А Ян Артерия, кстати, отключил ту чёртову «машину» обычным рубильником! Представляешь? Эти уродские демоны установили «выключатель» прямиком за картиной Ван Гога. Мне картина понравилась…

– Значит, всё осталось без изменений?

Только сейчас парень понял, что удобно лежит на белоснежной койке, которая располагается в палате какой-то больницы.

– Да. Мы справились. Но жаль, что Макса Смока потеряли…

Красивое лицо Селены окутал ореол мрачной печали. Хэлен (после молчания) продолжила говорить:

– Шеф Шампур, вроде бы, доволен. Распорядился выплатить родственникам Смока огромную «премию возмещения». Нас, наверное, наградят… Будем работать дальше, в общем.

Она ободряюще улыбнулась. Вектор кивнул ей в ответ. Уже у двери напарница обернулась, завела прядь волос за левое ухо (кокетливо плюс привлекательно). И сообщила:

– К тебе скоро психолог зайдёт… Просто проверить, как ты себя ощущаешь… Ну, пока, поправляйся!

– Спасибо. Скоро увидимся, – полицейский попрощался благодарностью, нескрываемой в не слишком ослабленном голосе. Виктор с каждой новой секундой чувствовал себя вполне дееспособным организмом всё сильнее и больше…

Хэлен ушла. Парень, переживший «выброс» в совершенно другую реальность, отдыхал в опустевшей от посетителей палате, ожидая чего-нибудь очень скучного. К примеру, очередной встречи с психологом их Отдела, которая сейчас явится, а затем начнёт что-нибудь изучать «внутри башки» очередного пациента…

Для него стало абсолютнейшим шоком явление той самой девушки, которую Виктор мечтал отыскать всё последнее время.

Эмма была в белом халатике, накинутом поверх светло-голубоватого платья, волнительно обтягивающего её красивые формы. Парень жадно глянул ниже: идеально-стройно-гладкие ноги девушки смотрелись супер-чудесно, украшенные синеватым блеском туфелек на соблазнительно высоком каблуке…

– Здравствуйте, – произнесла блондинка-психолог приветливо. – Как Ваше самочувствие? Надеюсь, что неплохо.

Её «подопечный» (с застывшей рожей) глупо лыбился, словно дебила изображал. Похоже, парень совсем плох… Возможно, бедолага рехнулся, не выдержав впечатлений из иного мира, где-то по ту сторону Зеркала? Или всего лишь ударился головой слишком сильно?

Красавица Эмма сделала несколько шагов в направлении кровати, после которых больной наконец-то заговорил:

– Да… Добрый день… Доктор, я же так хотел с Вами встретиться…

– Удивительное желание, скажу я Вам. Но зачем?

Восхитительная блондинка с интересом изучала краски изменения лица «пациента» (от полностью придурковатого выражения к выражению явного обожания, трепета и страсти).

– Вы именно та девушка, про которую я Вам когда-то рассказывал, – взгляд Виктора сиял огнём человека, почти признающегося в любви (или берущего на себя вину за чудовищное преступление). – Невероятное счастье, что Вы сами меня нашли!

Она произнесла скептичным тоном сладчайшего голосочка:

– Вы точно хорошо себя чувствуете? Ничего не напутали? Реальность осознаёте?

– Боже! Да Вы меня сумасшедшим считаете! – парень, слегка подавшись вперёд, приподнялся на постели, едва не сбросив одеяло на пол. – Я влюбился в тебя с первого взгляда. Почти с первого… Но это даже не важно сейчас! Я уже почти отчаялся тебя найти. И оказалось – ты наш новый штатный психолог. С ума сойти можно!

– Вот именно, – Эмма недоверчиво начала отступать к двери, а обезумевший офицер уже выбрался из больничной койки, представ перед девушкой в типичной пижаме пациента…

– Могу я тебя обнять? – его вопрос звучал как утверждение. – Мне хочется поцеловать Вас, доктор!

– Врача! – взвизгнула Эмма, испуганно открыв дверь палаты.

Когда офицер Вектор пробовал обуздать эту чудо-блондинку, упорно не признававшую своего счастья настоящей любви, подоспевшие санитары ловко вкололи ему быстродействующее снотворное.

Мир без неба… Слияние оборотной плоскости с пропилами луны; кратеры мрака вне сухостоя; подлунный пляж среди стареющей зимы… Мятый свет солнца давит жаром на душу. Сонм будущих воспоминаний растворяется где-то за плёнкой внутреннего кино.

Падшая ночь пляшет всеми звуками электричества, проводящего скучную жизнь, точно течение воды вдоль и поперёк. Спящий маршрут перекручен венками. Улетучился дождь, исчезла дымка дурного тумана за площадью.

Он подходит к тёмному зеркалу, а с той стороны есть только девушка-отражение: красивая блондинка, которая раньше встречалась ему, которую хочется просто любить, с которой здорово завести ребёнка… Удивительно милая блондинка уходит прочь. Зеркало опустело. Тьма тает, обратная сторона заката вонзается в стылое небо (проявившись, оно обретает тёмно-серый цвет)…

Виктор Вектор проснулся-таки в пустой палате, чувствуя себя так, словно ночная темень за окнами разрушила его душу без возможности восстановления.

Девушка-психолог давно ушла (исчезла, испарилась). Но ничего, теперь он знает, где её найти, если она даже внезапно сменит место работы… Правда, имени этой драгоценной блондинки Виктор так и не выяснил.

Эмма, уставшая за день, насыщенный столь странными событиями (самой яркой вспышкой из них был, несомненно, случай с абсолютно невменяемым парнем, который, предположительно, спятил после сложнейшего задания, выполненного просто геройски), испытывала непреодолимую тягу принять таблетку Живородящего, чтобы увидеть какой-нибудь красивый сон, где будет тот сказочный мужчина, имени которого она пока ещё не знает…

Приятная таблетка растворялась у девушки во рту; сладковатый привкус дарил чувство волнительного комфорта; тело блондинки словно наполнялось чем-то горячим, трепетным, облачно-лёгким и усыпляющим очень ненавязчиво. Через равные промежутки мгновений Эмма увидела закрытыми глазами психомир во всей своей загадочно-мрачной красе. Сон обещал быть интересным. Возможно, долгожданная встреча с тем красавчиком состоится прямо сейчас…

Похоронные коридоры, тёмные помещения – гробница ухала эхом, отдаление звуков таило в себе кошмарные нотки чьего-то присутствия. Похоже, шла одна из тех месс, про которых ничего не известно доподлинно, зато сложено множество лживых легенд.

Протяжные звуки приближались с каждым шагом. Девушка (заинтригованная происходящим действом) захотела непременно увидеть ритуал. Она проделала ещё пару десятков метров, и «лабиринт» коридоров вывел её прямиком на балкон: золотой зал, стянутый сумраком Таврических колонн, украсил себя свечением огня в чашах, а присутствующие при обряде люди стояли напротив условного алтаря, а властный жрец держал в руках ребёнка, готовясь нанести его кровь на карту жертвоприношения…

Казалось, гудели сами стены; но и толпа (как под гипнозом запретного культа) издавала редкий, испуганно-уверенный рёв, обратив неотрывные взгляды на фигуру перед алтарём.

Эмма поражённо глядела вниз, стараясь не вскрикнуть от страха. Рукотворный монстр напоминал некий кибернетический организм, жуткое существо без признаков половой принадлежности или хотя бы внятных черт лица. Это «нечто» состояло из металлических частей, каких-то остро-сияющих дисков, приплавленных к человеческой коже, плюс проводов, идущих вдоль отвратительного тела.

Голоса людей создавали ощущение причастности к общему сновидению. Эмма вдруг поняла, что монстра надо оживить, а для этого нужно убить ребёнка…

Мрачное пламя из чаш хлестало светом по глазам. Девушка прищурилась, но взгляд не отводила: мерзкий жрец, довольно улыбаясь из-под стеклянной маски, ударил младенца с размаху о мёртвые камни, торчащие перед существом. Кровь обрызгала затылок железного чудища, толпа молитвенно заголосила, изображая экстаз.

Когда позолоченная тьма вернула демону его душу, чудовище вскинулось, заскрежетали металлические суставы, по залу пробежала дрожь. Эмма моментально отвернулась, а рядом с ней уже стоял тот самый суперкрасавец, которого она хотела видеть сильнее своего отражения в удачном зеркале.

Марк Фал бегло глянул на формы весьма соблазнительного тела девушки, после чего полицейский психолог очутилась на вершине солнечной башни (именно на балконе). Внизу бушевало существо, убивая наиболее слабонервных одним только видом, движением, устрашающим жестом… Эмме просто пришлось смотреть весь этот ужас:

– оставленные в опасности дети гибнут под «колёсами» шагов одушевлённого монстра;

– сутулый священник пытается защититься пышногрудой брюнеткой, в голову которой попадает жестокий удар костяного кулака монстра, а дальше в лицо священника летят воздушные мозги, и он (замаранный частями довольно симпатичной женщины), крича вовсю библейские проклятья, бежит за угол ветхого особняка, живой/испуганный/канонопреклонённый;

– железными зубами монстр месит всяких баб, мужей же их, которым «органы предназначения» оторвал, ломает пополам, как комбайн – глупых манекенов;

– кабаньи взвизги выживших людей распластаны над площадью мерцающим многоголосьем;

– круша омертвелые стены зданий, металл-чудище движется к центральным улицам города;

– охранники порядка отношений уносятся прочь, завидев груду живого железа, что подминает под себя стандартных жителей сего Инферно;

– падшие туши гниют тут же;

– после экстренной эвакуации дома́ совсем опустели, даже отчаянно-тупые мародёры не могут рисковать собой, чтобы начать свежевать «трупы» пустых жилищ;

– хозяева пустых домов, панически покинувшие свои пристанища второпях, собираются оставить погибающий город, но монстр несгибаемой воли вырубает бегущих вдоль кирпичных пределов лабиринта жизни, утаптывая их слабую плоть мордами в плавный асфальт;

– грешники пытаются каяться, но получается более чем плохо;

– дети, упрямо сбежавшие от родителей, нарочито столпились среди развалов и обломков, когда безжалостный монстр-железяка выходит прямиком на них, ужасающей громадиной застыв посреди проспекта Печали…

– Тебе приятен такой мир?

Вопрос из уст красавчика звучит мелодикой забытых сновидений. Марк Фал глядит на Эмму с лёгким превосходством (обожанье искусственно создано на его «замаскированном» лице), а девушка ему в ответ готова разве только улыбнуться.

Любимый прыгает с балкона чуть ли не на голову-мотор чудовища, и оно ревёт (протяжно, измождённо). А дальше удар орудием, коса остра, но об металл ей не достигнуть исступления… Звенящий монстр, исповедь не сохранив, выбрасывает беззвучно «лапу анаконды», которая должна убить любое видимое тело. Однако же, Марк Фал, серьёзно развернувшись по оси, опять ударил в «лик» чудовища, которое теперь взревело окончательною фугой, разбивающей потолки небес об лёд.

Мужчина сильно срезал полголовы (верх черепа был отсечён, как неугодный элемент радиационного влияния на мозг). Срамная проститутка мила донельзя; её страдальческий сынок сейчас же станет чем-то мрачно-страшным, готовясь отомстить за завтрашнюю неудачу, за время которой железное чудовище-изувер смогло переместить своё смертоносное существование в сторону необратимого усиления собственных похорон, которые лишь в редкие моменты вызывают истинные чувства.

Проститутка развязно вышагивает мимо Эммы, а металлический труп монстра грузно валится на асфальт. Жар солнца пронзил разорённый район; усталый город всё-таки узнает имя героя. Марк Фал подходит к очарованной девушке-психологу, такой весь статный, замечательный, многожеланный…

– Как же тебя зовут, красавица? – его голос, словно волны тёплого моря, возбуждает самые смелые желания и мечты.