Текст книги "Живородящий"

Из нервозного разговора стало ясно следующее: странный мальчик ушёл ночью из дома, но оставил записку, что его не нужно искать.

Зато Кристиан указал какой-то адрес…

Запомнив всё сказанное, Олег Ильич пообещал найти пропавшего мальчика как можно быстрей, а после этого сразу же потащил Макса Киримова, выходящего из здания отдела, к машине, в которой совсем недавно сидел серийный убийца Ангел.

А его слепой брат-близнец до сих пор не был пойман…

Кристиан свернул во мрак. Перед ним «извивался» узкий проулок. Мальчик пошёл чуть быстрей, будто бы боясь опоздать куда-то.

Через минуту он был на месте: громада старой недостроенной высотки темнела, уходя в небесную черноту.

Радостный Кристиан двинулся вдоль листов/пластин металлического забора к далеко горящему фонарю. Этот единственный источник освещения будто притягивал своей тусклой «туманностью»…

Совершенно спокойно под замогильный свет из-за угла вышел белобрысый парень в кроссовках, джинсах, серой футболке, блестяще-чёрной куртке и (почему-то) в тёмных очках. Видимо, ему не нужны глаза, чтобы видеть ночью.

Рядом с парнем Кристиан увидел жуткое существо, больше всего напоминавшее собаку. Кристиану стало страшно. А блондинистый хозяин чудовища уверенно двинулся в сторону мальчика, собираясь спустить пса с поводка.

Ночь точно закричала; кошмар мягко коснулся мировой реальности; Кристиан развернулся и побежал вдоль забора… Через четыре секунды ему явилась обладательница весёлого голоса, который звучал в аутичной голове мальчика последние часы короткой жизни: сладкая девушка-красотка по имени Иска (древнейшая покровительница проституции, секса, любовной свободы, внесупружеской страсти и много чего подобного).

Она божественно обольстительна.

Она одета тьмой зелени, змеиной быстротой проникнет в сердце.

Она легко любого, соблазнит любого, удовольствием властвует, но вот любого не полюбит…

Богиня шлюх показывает Кристиану, где есть та металлическая пластина забора, которую можно отодвинуть, чтобы, проникнув на территорию старой стройки, спастись от тигрового чудовища, бегущего к мальчику.

Кристиан внутри, здесь отличное место для пряток. Слепой Альберт слышит (и чувствует), как разъярённый Тигр бьётся о плоскость заградительного железа, силясь прорваться вслед за мальчиком…

– Олег Ильич, зачем мы туда едем? – взволнованный Киримов рулил сквозь липкую ночь, стараясь куда-то успеть.

Следователь Шилов выглядел так, точно ему предстояло ошибочно казнить близкого родственника.

– Макс! Просто довези нас, куда надо. А там, если будет время, я тебе всё популярно объясню…

Машина вывернула на нужную дорогу, до заброшенной высотки осталось меньше сотни метров. Олег Ильич вонзил взгляд напряжённых глаз в чернеющую громадину, что запросто сливалась с небосводом, но исполинские черты всё-таки проявляли себя на фоне звёздных искр. Дальше Шилов увидел серийного убийцу Ангела (которого они, кстати, только что арестовали), пролезающего на стройку через оттопыренный лист забора, мрачно бликующего в свете единственного фонаря поблизости.

– Тормози! – заорал Олег Ильич, почти выпрыгивая на полном ходу из машины.

Взвизгнув, авто остановилось: Шилов и оперативник Киримов заспешили к «дыре» в ненадёжном заборе.

Оказавшись на территории стройки, Альберт взял своего монстра-питбультерьера на поводок.

Тёмные очки он потерял, когда лез внутрь на ощупь, и теперь слепые глаза маньяка открыто «бродили» по тьме, тщетно «высматривая» сбежавшего куда-то наверх мальчика.

Со стороны отодвигаемой железяки в заборе стал слышен шум – кто-то ещё собирался проникнуть на место охоты за жертвой. Свирепый Тигр порывался напасть на нежданного гостя (гостей), но Альберт-Ангел скомандовал псу-людоеду взять след того, за кем они гнались, собираясь жестоко убить…

Богиня-проститутка Иска больше не показывалась Кристиану. Мальчику приходилось искать пути спасения самому. Страх перед чудовищем, которое подчинялось светловолосому парню, всё же не пересилил решимость ребёнка идти до конца, чтобы узнать про другой мир, обещанный ему богиней шлюх.

Далёкий свет фонарей с другой улицы помогал прятаться Кристиану, а этажом ниже серийный убийца с кровожадным животным рыскали в поисках свежего мяса…

Следователь прокуратуры Шилов шёл к тёмной лестнице, ведущей в верхнюю неизвестность, а молодой оперативный сотрудник Киримов спешил вдоль обшарпанных стен многочисленных коридоров, вытянув руку с пистолетом Макарова прямо в полумрак, который двигался очень хаотично, словно висельник на ураганном ветру при длинной верёвке.

Родители Кристиана тоже наконец-то приехали по оставленному в записке адресу (пришлось потратить время, пока папа мальчика забрал машину со стоянки).

Но им не удалось проникнуть на территорию. Без устали они звали приёмного сына, он их уже не слышал, а дыру в заборе отыскать слишком сложно, если не знать о ней заранее…

Тигровый монстр крадётся по лестнице; аутичный мальчик слышит только шорох шагов того, кто ведёт пса (или же сам следует за кровожадным поводырём); Максим Киримов опасливо продвигается сквозь темень, он сейчас слишком далеко от Кристиана, чтобы помочь беззащитному мальчику, который с каждым лестничным пролётом поднимается выше, выше и выше…

Олег Шилов выходит в коридор этажом ниже серийного убийцы, питбультерьер Тигр чувствует приближение угрозы для своего слепого хозяина, но ещё сильнее зверь «ловит» запах жертвы (вожделенный, манящий, ласково-детский).

Голос богини соблазна ведёт Кристиана на самый верх, но путь на крышу закрыт, а опасный парень с собакой всё ближе…

– Я здесь, малыш. Я жду тебя, – говорит красотка Иска из темноты за провалом недостроенного помещения шахты лифта. – Ты же хочешь увидеть другой, настоящий мир? Узнать своего отца?

Кристиан, конечно, хочет.

Мальчик подходит к страшному краю «пропасти»: через чёрный зёв шахты перекинута деревянная доска, хлипкая и полусгнившая. Но притягательный голосочек зовёт, и Кристиан делает первый шажок. И второй, и третий… Где-то позади слышен звук: глухое рычание чудовищной собаки.

Божественная шлюха Иска с плоскости стены смотрит на то, как слепой Ангел-Альберт выпускает поводок из рук, освобождённый питбуль Тигр бежит к жертве, готовясь вцепиться в тело ребёнка челюстями и жестоко терзать мягкую плоть, упиваясь сладостным привкусом крови, но Кристиан уже понимает весь смысл своих действий, а доска над «пропастью» с хрустом ломается ровно посередине.

И мальчик лет шести, с красиво-тёмно-серыми глазами, с забавной улыбкой при двух лишних зубах, с неумением воспринимать цифры… Он падает в темноту шахты лифта.

Удара о бетон как будто нет; осталась только тишина.

Олег Ильич Шилов добрался до последнего этажа под крышей.

Перед его взором открылось мрачное пространство, широкий коридор, слабо освещённый серебром луны сквозь сиротливые проёмы окон. Обломки кирпичей, строительный мусор, пустые стены. Вдалеке – едва заметные силуэты. Похоже, маньяк Ангел с той самой собакой-людоедом.

Ствол пистолета следователя будто режет плотность кошмара.

Через рычание тигрового чудовища нетрудно уловить отчаянное безумие, агрессию существа, способного погибнуть ради убийства… Питбультерьер срывается с места, его острейшие клыки готовы рвать врага на части.

Олег Ильич стреляет в приближающегося монстра: первая пуля попадает в правый глаз зверюги, а вторая, пробив нижнюю челюсть, вонзается в мощную грудину, и пёс валится на бетон, обильно обливая его жгучей кровью.

Верный помощник маньяка, большой любитель человечины, Тигр мёртв и теперь ни для кого не опасен.

Но серийный убийца Ангел ещё скрывается в темноте, сжимая рукоять ножа. Альберт уже понял, что лишился пса-монстра, что остался совсем один, и брат-близнец ему не поможет… Именно сейчас слепой маньяк стал «смотреть» на мир каким-то сверхъестественным способом. Его мозги будто показывали звуки, преобразованные в нечто визуальное.

Белобрысая «летучая мышь», Альберт-Ангел собирался отомстить за смерть Тигра, притаившись в нише у лифтового помещения.

Шилов прошёл мимо трупа питбультерьера, перешагивал обломки кирпичей, приближался к шахте, в провал которой несколько минут назад упал несчастный Кристиан, но следователь об этом ещё не знал… Белая голова маньяка мелькнула откуда-то справа; убийца, держа нож так, чтобы вонзить остриё в глаз врага, выпрыгнул из своего укрытия; внутренне готовый к атаке Олег Ильич отреагировал мгновенно, выстрелив по преступнику только раз.

И этого оказалось достаточно.

Молодой оперативник Киримов, услышав сначала два выстрела, а чуть позже – ещё один, бросился бегом наверх, спотыкаясь о всяческий мусор. Чернота чуть отступила, словно бы давая ему пройти, когда Максим поднялся по лестнице наверх в ускоренном темпе.

Он тут же услышал крик Шилова:

– Вызывай «скорую»! Макс! Звони своим, пусть пришлют сюда людей!

Максим быстро пошёл на звук и чуть не упал, едва не наступив на труп убитой собаки.

– Олег Ильич! Вы в порядке? Что здесь случилось? Вы его нашли?

Киримов, приблизившись к месту действия, рассмотрел следователя, склонившегося над раненным маньяком. Альберт таращился слепыми глазами по сторонам, словно силясь призвать из темноты что-нибудь себе на выручку, как некий лунный ангел кошмаров.

Из простреленной печени серийного убийцы текла густая кровь, унося за собой жизнь изверга.

– Макс! Не стой тут столбом, – Шилов, обернувшись, окликнул растерявшегося коллегу. – Этот урод сейчас здесь подохнет, если мы не поможем…

Киримов сорвался с места. Его мобильник остался в машине (а Шилов свой телефон где-то потерял).

Совсем скоро молодой оперативник скрылся из виду, сбегая по ступенькам, которые стали видны много лучше, будто с них сошёл лишний мрак.

Олег Ильич снова посмотрел в лицо маньяку-убийце:

– Где мальчик?! Где он?! – спросил следователь.

– Так это был ребёнок? – спросил поверженный преступник.

– Да, мать твою… Что ты с ним сделал?! – Шилов едва сдержался, чтобы не выстрелить в белобрысого снова. Альберт-Ангел давился собственной кровью, подступившей к горлу, закапавшей изо рта.

– Он… куда-то… пропал… – слова давались парню крайне трудно. При этом Альберт нашёл в себе остаток сил, чтобы зловеще улыбнуться:

– Я его не видел…

Потом убийца потерял сознание.

До больницы его так и не довезли.

Из отчёта следователя прокуратуры по особо важным делам О.И. Шилова:

…Во время первого допроса обвиняемый пытался симулировать сумасшествие…

…Всю вину перекладывает на брата-близнеца, погибшего при задержании…

…Готов признаться только в «своих убийствах». На допросах сообщает, что ему «просто хотелось убивать», а других целей обвиняемый, по его словам, не преследовал…

…Отказался от адвоката…

…Во время выездов на следственные эксперименты обвиняемый ведёт себя намеренно вычурно, демонстрирует гордость за свои поступки, иронизирует по поводу убитых им людей, но иногда держится подавленно и тихо…

…Сообщает о том факте, что писал все послания сам, без помощи брата…

…Часто жалуется на «несправедливость будущего решения» в отношении себя на предстоящем суде. Требует принять в расчёт его «ужасное детство»…

…Условиями содержания в одиночной камере вполне доволен…

…С большим нетерпением ожидает результатов судебно-психиатрической экспертизы…

Мягкое тепло лета очаровывало гуляющих в парке каждым движением приветственно кивающих листвой деревьев, беззаботных даже от прикосновений расшалившегося ветерка. Свет солнца словно сгонял любую тревогу с сердца.

По дорожке между основными аллеями шли супруги Шиловы. Было заметно следующее: он любил её, она его любила.

– Я же тебе уже рассказывал. На первом допросе убийца во всём признался. А следственные эксперименты почти закончились. Скоро суд… Пожизненное дадут, наверное. Ведь врачи признали его вменяемым… Если подумать, мы же почти случайно маньяка поймали… Точнее, двоих, – Олег с лёгкой грустинкой поглядел на облачко в небе, одиноким белым фантомом уходящее из виду.

– Перестань уже себя корить, – Катерина с волнением в голосе попробовала изобразить успокоительную строгость. – Это была вынужденная мера. Разве нет? Этот психопат чёртов чуть меня молодой вдовой героя не оставил!

Шилов искренне улыбнулся жене:

– Да. Верно… Я с Темновым говорил уже на эту тему. Захар сказал, что со мной живым общаться куда приятнее, чем с подследственным серийным убийцей, если б тот всё-таки попал в дурдом на лечение, сумев меня прикончить…

Они помолчали, наблюдая красоты лета, нарядившие парк приятной зеленью. Затем Катя тихо сказала:

– Кстати, а мальчика того до сих пор так и не нашли… Лена Маркова, мама его, в отпуске пока. Трудно ей. Наши с работы помочь пытаются… Но чем здесь поможешь… Олег, вы там его точно не проглядели как-нибудь?

– Да что ты! Конечно, нет. Обыскали всю стройку… Ни тела, ни следов насилия, даже косвенных… Ангел до него так и не добрался, не успел. Словно мальчик пропал куда-то, исчез, спасаясь от маньяка. Аутичная мистика местного масштаба просто… Жаль Кристиана. Он ведь нам помог этих близнецов-убийц разыскать.

Мимо по другой дорожке между деревьями промчался увлечённый тренировочным процессом спортсмен в ярком спортивном костюме. Чуть вдалеке ему навстречу молоденькая девушка катила синюю коляску со спящим младенцем. Летнее тепло превращало всё это в некую гармонию природной доброты. На душе становилось легче.

Олег ласково «приобнял» ладонь красавицы-жены своей рукой.

– Нас с Киримовым даже медалями награждать собираются. Сергеич уже хлопочет на этот счёт. Медаль за «Доблесть и отвагу», хорошо звучит, правда?

– Я буду ещё сильней тобой гордиться, мой лучший в мире сыщик. А уж любить как буду… – мечтательные нотки тона Катерины будто искрились жаркой романтикой будущих сцен в постели.

– Кстати, о сыщиках. Прелучный прочит мне повышение до старшего следователя. Ты довольна, красотка?

– Конечно! Если только будешь дома чаще бывать.

Шилов улыбчиво кивнул, соглашаясь с пожеланием жены.

– Ещё и деньги обещали. Потратим премию на отдых возле моря? Или лучше накупим тебе всякой одежды, модной, соблазнительной, а на оставшиеся гульнём по ресторанам и кафе?

Катерина вдруг ощутила «тот самый момент» для признания. Её щёки залил румянец волнения. Она решилась и начала говорить:

– Олег… Я должна признаться… У меня задержка была. Тест показал… В общем, в консультации мне сказали, что теперь… Всё подтвердилось. Я беременна, Олег!

Он сначала даже не понял. А потом поцеловал Катю в губы, сочно, радостно, благодарно, с восторгом в трепещущем от волн счастья сердце.

Она пылко и сладостно, не стесняясь эмоций, ответила на поцелуй, как перед Богом венчавший столь долгожданное событие в их жизни. У них будет ребёнок.

Лето вокруг них наполнялось солнечным светом всё больше.

Им было хорошо…

Они любили друг друга.

Часть пятая
«Евангелие» от Марка

Он ревёт, как ребёнок.

Точнее, крик моего соперника оглушает толпу. И всем интересно, что я буду делать: делить на пять нолей? общаться с водолазом? хохмить на вечеринке мертвецов? стучать башкой о можжевельник? скучать, покачивая модельной жвачкой дирижабля?

Или лететь всем телом с канатов прямиком ему в морду?

Монстр Разума перестаёт орать. Его бетонная мускулатура силиться слиться с термоядерной лапшой из магазина «Четыре солнца»…

Вдруг – удар!

Я больно падаю на миссию душевнобольных, а мой соперник в борьбе за титул тоже корчится, ему тоже досталось. Боль забирает наш пыл.

Жуткая Пчела-Лодка угрохала сначала меня, потом приземлила и Разума.

Эта сексапильно-убойная девка прижимается ко мне сиськами (я по сценарию не обязан сопротивляться).

– Ты готов проиграть ночь, красавчик? – шепчет она, мне улыбаясь. А рефери уже отсчитывает «Раз / Два / Три!!!»

И титул ускользает от меня. Уже в который раз…

Но людям в «Громовой арене» всё равно. Зрители довольны развернувшимся боем. А уж его концовкой – так вообще.

Гонга почти не слышно. И Лодка-Пчела забирает пояс (судья высоко поднял её изящно-мощную руку-жало). Безбашенная девка стала чемпионом, победив меня: максимальный ущерб для Федерации Психорестлинга? Конечно, вряд ли. Но трансрейтинг может грохнуться (как после знаменитой «бомбы чудес») из-за отказа мужчин-зрителей принимать подобный ход событий…

Хотя, плевать на них. Мой нейрогиммик уязвлён гораздо больше. А вот душе моей – всё равно: победа или поражение; мне вообще без разницы, кого избивать за огромные деньги на ринге (но, правда, не всегда плевать, какой именно противник меня уложит на обе лопатки).

С Пчелою в раздевалке я обходителен и мил. После боя она явно рада, что мне понравилась её победа. Я не стал её в этом разубеждать… А вот Монстр Разума просто прошёл мимо нас «за кулисами» стадиона, с крайне суровой харей с обратной стороны побитого лица.

– Не обращай внимания, Пчёлка. Он, наверное, немного не выспался, – весело усмехаюсь я, глядя чемпионке под чёлку чёрно-жёлтой расцветки.

– Да ладно, Марк… Мне он совсем не интересен, – девушка-рестлерша начинает снимать свой незаземлённый топик, и её красивая грудь бросается мне в глаза сразу, после чего (во второй раз за вечер) прижимается ко мне со всей теплотой + страстью. Я крепко обнимаю Жуткую Пчелу-Лодку за задницу, мы начинаем целоваться. Низ её боевого костюма исчезает куда-то на пол закрытой раздевалки…

– Давай в душе. Только включим шум розовой воды, – шепчет Пчёлка, и я утягиваю её, разгорячённую, сладкую, на руках в душевую, где (кроме секса) удобно смыть мой грим.

Недавняя соперница уже поспешно стащила с меня бойцовские брюки. Психорестлерша резво принялась за дело.

Она опять одержала надо мной победу.

Солёный сумрак выносит агонию с ветром / Светлое солнце перестаёт расти во тьму / Небо со звезды вообще не достать / Зеркальная комната… Храм отражений… Сотканный коридор, вышитый саваном / Мой страшный нейрогрим сверкает полуживым лицом из далёкого зеркала…

Я медленно просыпаюсь в своей классической кровати. Моя недавняя любовница, наверное, ещё спит где-то там, у себя. Её постель, возможно, хороша на ощупь.

Чемпионка чёртова! Если бы не сценарий – не носить Пчёлке пояс сильнейшего рестлера. Да и эта приятная привилегия для неё не навсегда.

Я лучший рестлер в Федерации, а все другие годны лишь на отыгрыш своих «маскарадных ролей».

Мой замечательный агент Лола приходит (как всегда) с потрясными вестями… Мне предстоит новое сражение по контракту в следующую субботу. Выходные, как обычно, превратятся в нечто болезненно-шумовое, сдобренное криками фанатов и добротным мордобоем не пойми с кем.

Но Лоле плевать на мои воззрения по поводу «ненужных» выходных, когда наконец-то можно потратить заработанные деньги по-настоящему, на широкую ногу и с секс-приключениями…

– Марк! Хоть ты не трахай мне подсознание, – её глаза до сих пор видят 25 % оставшегося сна, в который я не могу заглянуть. Ну и ладно.

– Да кто тебя трогает, босс? Я просто не хотел бы так быстро опять вылезать на ринг…

– Тебя никто не спрашивает, сам знаешь. Федерация кормится от твоих схваток, – она властно улыбнулась краешками губ. – И это, мать их, просто отлично! Значит, такой неумеха, как ты, им всё ещё необходим. Следующий бой будет. И точка… Противника выберут за день до матча зрители до 13 лет. Таков контракт на этот раз, красавчик.

– Круто… Пусть будет так.

Лола компанейская девка, готовая всегда помочь мне деньгами или (если требуется) чем-нибудь неоценимо большим…

– Что Пчёлка, кстати? – она присела на подоконник, за ней ощущался некий небесный кошмар.

– Да нормально всё, – я продолжаю сидеть голым в кровати, слегка прикрывшись необязательною жёлтой простынёй. – Пчёлка покинула меня на лодке. Но сам процесс плавания ей понравился, судя по стонам.

Мой девушка-агент понимающе искрит взглядом в сторону. И уходит размораживать свежий кофе нам обоим.

Лола. Милашка, куколка, диктатор. Она замечательная девчонка, попавшая в Федерацию почти случайно. Но ей ведь это не мешает мурыжить меня по любому поводу (и без такового)…

Вспоминая, что у меня там ещё и пицца должна была остаться, я поднимаюсь с классической кровати, чтобы одеться и продолжать жить.

Я прошёл в помещение хранилища вслед за этим Библиотекарем (седой старикан в докторском халате и с ламповым фонарём в дряхлой руке, он освещал нам путь, пока мы спускались по трескучим ступеням, мёртвым, точно местный воздух).

– Так вам нужна та книга? Действительно так нужна?

Голос старикашки-хранителя действовал как шорох древних фолиантов, хранящихся без света долгие года.

Он даже затылком почувствовал, что я кивнул в ответ.

На мне, кстати, шляпа и плащ, я похож на сыщика из типичного детектива.

– И как, вы сказали, вас зовут?

– Моё имя Марк…

Мы наконец-то спустились с лестницы на гулкую поверхность бетонного пола. Хранилище было огромным и немыслимо тёмным, словно сама ночь бездны легла сюда спать, но так и не проснулась.

Мой «проводник» повёл меня в самые глубины этой «дрёмы» книг… Свет фонаря становился ярче, когда мы проходили мимо стеллажей. Я с интересом смотрел по сторонам, замечая уникальные издания классиков. Тут были книги в удивительном оформлении:

«Улисс», обложка-календарь, все страницы которого составляет одна дата – 16 июня.

«Машина времени» Уэллса со встроенными карманными часами начала 19 века.

«Зов предков» и «Белый клык» под обложкой из волчьего меха.

Древнейший «Спартак» Джованьоли, края книги имитируют гладиаторские мечи, остроту лезвий которых лучше на себе не проверять.

«Великий Гэтсби» с изящной обложкой в виде верхушки смокинга (треугольник белой рубашки, атласные лацканы, традиционный галстук-бабочка), ещё отчётливо чувствуется дымок от дорогой сигары.

«Мастер и Маргарита», оформленная просто под рукопись, исполненную именно рукой автора (бессмертие текста прилагается).

«Путешествие в Икстлан» Кастанеды, покрытое листочками чапараля плюс кусочками пейотля, похожими на мескалиновый порошок под углом к твоему отражению.

«Почтамт» Чарльза Буковски (обложка обклеена кучей почтовых марок, а также ипподромными купонами).

Одно из запрещённых изданий «Голого завтрака» Берроуза, обитое реальной наркотой…

«Старик и море», покрытое окровавленной леской, уходящей под переплёт.

Весь в жёлтых перьях, «Вирт» Джеффа Нуна, ласкающе-игривый на ощупь.

Набоковская «Защита Лужина», сработанная под шахматную доску (миниатюрные вкрапления в форме бабочек на каждом белом поле).

«Над пропастью во ржи…», обклеенная фрагментами разбитой пластинки и несколькими утиными перьями.

«Фауст» Гёте, оформленный под верхнюю часть рясы священника – издевательская улыбочка Мефистофеля, возможно, должна быть над божественно белым квадратом вставки-воротничка.

«Шаманский космос» Стива Айлетта: зеркальные кресты обложки сливаются в гармонию тусклого света с блеском по другую сторону реальности текста.

«Эмигранты» Алексея Толстого, оформление-шик: благородно-потрёпанная шинель офицера (с крестами орденов совсем не высшего порядка)…

Это лишь те шедевры, которые я успел рассмотреть, пока мы шли. Мой же провожатый даже ни разу не взглянул в сторону стеллажей. А ведь та книга, за которой я охочусь, находится где-то здесь. Её аура влечёт меня слишком явно.

А Библиотекарь по-стариковски зевает. И говорит:

– Вы понимаете, что не получите её?

Вопрос звучит как утверждение. Слабое эхо бежит во все концы темнотой. Стеллажи словно шевелятся, меняя «ландшафт» страшного хранилища.

Сволочной старикашка оборачивается ко мне, его лицо становится похожим на пропадающий плакат, мучительно меняется под мрачной лампой фонаря в когтистой лапе…

Такое ощущение бывает, когда тебя хватает за руку покойник.

Я хватаю рукоять пистолета, но из кармана выдернуть его уже не успеваю. Библиотекарь бьёт меня прямым ударом в нос, я успеваю крепко подставить лоб. Этот старый мудак ломает сразу два пальца (под кантом моей шляпы умышленно оказывается металлическая вставка-обруч, именуемый среди бойцов ещё как «ошейник шизофреника»).

Старикан-хранитель панически елозит по воздуху насекомотворными отростками, логично появившимися из шеи с обеих сторон. Хочет воткнуть их мне в глаза? Дистанция плюс тьма не позволяют это сделать.

Я ловко плюю на мысль «достать пистолю из кармана», а далее – бросаюсь на противника, сбиваю с ног. Лампада фонаря, мелькнув прощальным светом у лица, раскалывается о бетонку пола. Нас грозно окружает темнота. Противник мой как будто что-то шепчет…

Он призывает книгу!

И она летит вдоль стеллажей, сорвав себя с «намоленного» места. За ней змеится пыльный шлейф…

Если не суметь укротить книгу, то харя твоя будет безжалостно расплющена страничным прессом. Я умею сопротивляться такой ерунде.

На подлёте мягко бью её сверху вниз (верх корешка довольно оживлённо пытается цапнуть мой кулак), она, сиюсекундно меняя направление, метнулась вниз, отрубив пальцы на ногах хранителя-убийцы. Крик боли старого хрыча почти что расколол помещение мрака, но меня этим пронять нельзя…

Пока книга, вонзившись в пол, больше не совершает необдуманных действий, я с разбега опрокидываю беднягу-библиотекаря сильнейшим ударом в грудь ногами. Хранилище условно рушится на части влияния, вышедшие из-под контроля Морока.

Его «техника боя» разрушена… Теперь рестлер по кличке Дед Морок – мой нынешний противник – упал в обморок после моего последнего удара.

Бой завершён. Дети кричат на ближайшей трибуне: «Не бей его!» Вес криков всех остальных глушит разве что не радиотрансляцию из «запрещённой» страны.

Я вскидываю руки. Я победил. Я – лучший.

А следующий бой у меня – парный.

И «напарник» мой не кто иной, как Хирург Ампутаций. Жуткий мужик. Похож на рок-музыканта под дозой. Своих девок, знаю, он любит кусать за шею, прямо как акула-вампир. Такая «меточка» есть, кстати, у многих…

Соперники наши отличаются друг от друга. Хоть это хорошо. Будет проще отличить «своего».

Тот, у которого шрамы на шторах – боец Весь В Шрамах. Он, говорят, с пересаженным от свиньи сердцем. Высокий, влажный, приникающий к земле ринга.

Ещё с ним рестлер Третий Час. Просто огромный тупой мужик, трусы в обтяжку из тельняшки. Его возьмёт на себя Хирург, мы так условились, сверяясь со сценарными коллизиями перед выходом к зрителям.

Всё! Пора…

Заиграло музло нашей «пары»: мы появляемся на рампе, подобно двум гладиаторам-героям. Нет, для фанатов Шрама и Третьего Часа мы – пара мудопедиков, конечно же. Но мои поклонницы кричат очень визгливо, почти изысканно. А фанатки Хирурга разве что не режут себя на куски, чтобы дотронуться потом до него своими ампутированными конечностями.

В общем, путь к рингу мы преодолеваем почти эпохально…

Совсем забыл сказать (себе), на мне одежда мёртвых (ни одного узла). Чёрный цвет с вкраплением жёлтого. Рукава рубашки обрезаны по локти. Брюки вполне позволят летать со стремянок, а уж с канатов – и подавно. Прыгучесть кроссовок даже позволяет преждевременную самоуверенность.

Музыкальные ритмы уходят. В пространстве арены появляется новая песня. На рампу величаво вышагивают наши противники на нынешний бой: Весь В Шрамах, Третий Час.

Такое впечатление, что «Хэллоиун лет они проживают бесплатно». Их некрасивые рожи даже кому-то нравятся, судя по реакции зрителей в огромном куполе зала. Ужас тупизны!

И далее следует официальное представление бойцов.

Меня приветствуют последним:

– Смеееееерч Смертииии! – восклицает помпезный дядя с микрофоном, после чего поспешает свалить подальше от места наметившейся заварухи.

Смерч Смерти – это мой боевой псевдоним. Если кто не знает.

Мои поклонники (молоденькие девчонки в основном) кричат от восторга, рискуя сорвать связки или оглушить соседей по зрительским местам. Сейчас начнётся бой. А вот и гонг!

…Через двенадцать минут я (наконец) бросаю этого урода в шрамах на поролоновые копья. Сам лезу на канаты с угла, балансирую, прицеливаясь пару секунд, а после – бросаюсь всем телом на противника Шрама. Тот не успевает увернуться. Его лицо плавится от злости, пока он валяется, обессиленный, на столе из ондатр…

Мой «напарник» Хирург уже провёл изощрённую ампутацию у своего соперника: Третий Час скалится сверху, костыли на дереве, он, бедолага, опирается на них, ветка тут же ломается, и Третий, как бревно, валится на ринг, ужасно отпружинив при ударе о поверхность.

Одноногого рестлера вминает глубже жесточайший выпад Хирурга, который прижимает Часа всей своей необъятной тушей. Рефери начинает отсчёт (под громкий гул толпы): «Раз!.. Два!.. Ни фига!»

Третий Час, вовремя взбрыкнув всем телом, освобождается из-под противника, сильно бьёт локтем ему в лицо. Подбородок Хирурга едва не треснул на две части, он немного ошалело валится на канаты могучей спиной, он ничего уже не может, похоже. Пора мне браться за Шрама всерьёз…

Пирамиды стремянок позволяют рассчитывать на успех.

Я карабкаюсь вверх и ещё выше, готовясь исполнить, возможно, мой лучший приём – «Дьявол на лестнице». Зрители подбадривают меня, а некоторые, правда, швыряют всякий пластик под видом фруктов из Эдемского Сада, но это не спасёт их миленького Шрама.

– Давай, Смерч! Прикончи его!! – орёт Хирург Ампутаций откуда-то очень снизу. Я на секунду застываю, будто позируя для теле-фотокамер виртуальной съёмки, и в следующий миг ястребом срываюсь с лестницы.

Я метил в Шрама и попал.

Удар спиной о грудную клетку расколотил его кости, добавляя множество новых порезов. Весь В Шрамах харкнул кровью, застонал. Он не поднимался до финального гонга.

Я сполз с его «угроханного» тела, потирая ушибленное плечо. Ещё я немного отбил левую пятку, прямо-таки Ахиллес за работой… Рефери поднял к потолку наши с Хирургом руки, сжатые в кулаки для показухи.

Мы выиграли эту Битву Монстров. Сценарий соблюдён. Ура.

Лола без труда нашла меня в раздевалке. Ей, как моему агенту, разрешалось посещать подопечного бойца в любое время, где угодно. Крайне удобное решение Федерации.

– Круто бился сегодня, красавчик! – она незатейливо обнимает меня, сидящего у холодильника с тёплыми коктейлями из водки с сиропом.

– Да не стоит благодарности, – всем видом я изобразил довольную усталость супергероя в отпуске. Мой нейрогиммик был снят наполовину.

– Я тебя и не благодарила, вроде… Так, Марк, следующий матч постараюсь устроить на более выгодных условиях. Возможно, придётся драться с девками, за них или против, увидим. А вообще моё руководство тобой довольно. Ты – лучший психорестлер во всей Федерации.

Ох уж эта лесть Лолы! Мне приятно, конечно, когда хвалят. Но сейчас она слишком приторна.

– Отлично, девочка. Мы им покажем всё самое убойное, – говорю я, самодовольно ухмыльнувшись. И отпиваю из пластикового стакана «анестезирующий» коктейль.